Город пыхтел

Город пыхтел машинами, электричками, троллейбусами. Скрежетал по непокорным камням экскаваторами и по мокрому асфальту боками перевернувшихся «Газелей». Среди вылетевших из маршруток людей была и безвременно погибшая Люся Камбоджиева.
Люся росла девочкой заметной. Поэтому все ей подчинялись. Только воспитательница в детском саду не подчинялась. Потому что не положено ей. Так Люся взяла тяжелого деревянного Буратино, и полетел он раза три затылком Татьяне Ивановне в колено.
За содеянное Люсю примерно наказали, но уважение группы отнять уже не могли.
Не любила Камбоджиева драки, обычно улаживала все по-тихому. То облепихи в собственный дневник для учительницы нальет. То старшеклассницу из переполненного автобуса вытолкнет. Острой попою с боевым характером. Как бы «А чего она такая толстая и к соседу нашему в гости каждый вечер ходит. Музыку, блин, слушает».
Девушкой Люся была самостоятельной, энергичной и здоровой. Теряла девственность на китайском рынке, запивая это дело «Салютом». По собственной любви. В больнице лежала, только когда по-настоящему хотелось отдохнуть и подумать. Там она однажды была загипсована. Часа на четыре. Задолго до смерти. Веселые медсестры пошутили. Люсю спиртом напоили, ногу загипсовали и на вытяжку подвесили. Гражданка Камбоджиева смеялась вместе со всеми. Что говорит о ее добром и немстительном нраве.
История джипа уже стала легендарной.
Потому что поссорился водитель большой машины с пешеходом на улице Куйбышева, недалеко от Шарташского рынка и престижного фитнес-центра. Содержательная беседа по типу «Не гуди, мудило — Поговори еще» скоро кончилась. И сменилась «На тебе через окно по морде — Вот тебе через окно в живот». Дальше жить стало лучше и веселее: «А у меня пиф-паф пистолет пиф-паф!».
На языке милицейского протокола ситуация развивалась следующим образом. «После двух выстрелов в бедро из незарегистрированного ТТ, раненый пешеход выволок водителя из транспортного средства, нанес водителю повреждения посредством восьми ударов о так называемый «кенгурятник», чем довел участника событий до бессознательного состояния, после чего скрылся, прихватив незарегистрированный пистолет ТТ». Записано со слов свидетельницы Л.Н. Камбоджиевой, которая предъявила доверенность на испачканный кровью автомобиль и уехала куда хочет, по ее собственным словам.
Шел дождь. Зонты сокрыли от неба глаза. И можно было спокойно смотреть на влажные женские задницы…
Когда Люся Камбоджиева вылетела из «Газели» на мокрый асфальт, она уже не могла разъяснить, какая нелегкая занесла ее, умелого пользователя человеческих душ и двух черных джипов, в это гребанное транспортное средство общественного пользования. Приоткрытым люком снесло ей полголовы, но сердце билось. Билось среди кровищи, шума затихающих сирен и нарастающего гудения автомобильной пробки. Экипаж машины «Скорой помощи» курил, нетерпеливо поглядывая на часы, еще минут сорок. Потому что «афигли, если травма не совместимая с жизнью. Мы ее оформлять дольше будем, чем ей жить осталось».
Но не знали они, что это сама Люся Камбоджиева, которая без головы и еще часа три прожить может запросто. На силе, потому что, женского характера.