Улыбка чеширского кота

1.
Давно мне хотелось написать какой-нибудь большой, даже скорее сверхдлинный роман. В зависимости от моих интересов, литературных предпочтений или каких-либо других факторов предполагаемый сюжет этого произведения постоянно менялся. Если бы я притворила в жизнь все свои замыслы, сейчас на моей полке лежало бы штук десять романов, абсолютно не представляющих никакой ценности ни для меня, ни для окружающих. Но, к счастью, я так ни разу и не села, чтоб записать роящиеся у меня в голове идеи, и тем самым освободила мировую литературу от очередной порции бездарных книг. Что удерживало меня все эти годы - не знаю. Особого благородства и любви к человечеству я за собой не замечала, так что причина "сострадание к возможным читателям" отпадает сама по себе. Нехватка времени - тоже не веское основание, ибо при желании это неумолимо бегущее ото всех нас время, выражающееся в движении стрелок и тикании часов, выкроить можно. Неуверенность в себе и своем таланте? Нет, заниженной самооценкой я никогда не страдала. Можно сказать, что она у меня была даже в избытке. Скорее всего причиной является один смертных грехов, именуемый ленью. Именно так. Стоило мне представить, как много времени у меня займет написание романа, что за пару дней его все равно не одолеть, - на меня накатывало бессилие, у меня опускались руки и я ставила крест на очередном замысле и бросалась в объятия поэзии и небольших рассказов. Сказать, что последние получались у меня хорошо, было бы не слишком честно и объективно. Если смотреть трезво, то и стихи были не особо выдающимися. Но в подростковом возрасте все мнят себя гениальными поэтами и писателями и не хотят слушать критику уже сформировавшихся людей. Вот и сейчас я решила написать роман, но скорей всего он не потянет даже на повесть. Но ведь это не важно, когда есть что сказать?

2.
По-правде говоря, я никогда не была похожа на своих сверстников. Назвать меня какой-то особенной было бы трудно. Даже не знаю, чем именно я от них отличалась на тот момент. Просто я всегда интуитивно чувствовала свое какое-то превосходство над остальными. При этом я отнюдь не была высокомерной.
И вот однажды, когда мне было уже целых четверть века, произошел со мной случай, в корне изменивший смысл моей дальнейшую жизни.
У меня тогда не было ничего кроме небольшой квартиры на Кочара и старенькой, разваливающейся "Нивы". Тетя моя, с которой я жила, скончалась на следующий же день после окончания мной университета. Поэтому в аспирантуру поступать не было ни времени, ни возможности. Вместо этого мне пришлось уволиться из конторки, в которой я тогда с удовольствием работала, но где платили очень и очень мало, и устроиться преподавать в школе, которую когда-то окончила. На тот момент главной моей целью было заработать кругленькую сумму, чтоб запустить свое рекламное агентство, о котором я мечтала очень давно. Но чем больше проходило времени, тем больше я убеждалась в том, что воплотить мечту в реальность не удастся. Преподавала я уже четыре года, а отложенных денег все не было. Может зарплата была маленькой, может я не очень экономная... Ну да не в этом суть...
Событие, о котором пойдет речь, произошло в июне. Только закончились выпускные экзамены, и у меня появилось два месяца, в течение которых я могла немного подзаработать на стороне.
Я возвращалась домой на своей старушке, включив радио. И влруг я услышала объявление о том, что компании "Дрим" требуется дизайнер. Я взяла сотовый и набрала указанный в рекламе номер. Выключив звук магнитолы, я нажала на "ОК". Пошел звонок. Трубку взяли после первого же гудка.
- Рекламное агентство "Дрим", - отштудированно произнес женский голос на другом конце провода.
- Здравствуйте, я по поводу работы, - начала я.
- Подождите, я Вас сейчас соединю с отделом кадров, - прервал меня все тот же голос, и в трубке послышалась обезображенная почти до неузнаваемости "Лунная соната" Бетховена.
Наконец, спустя приблизительно секунд двадцать, хриплый, прокуренный мужской голос заговорил со мной безразличным тоном:
- Вы хотите устроиться к нам дизайнером?
- Да, - робко ответила я.
- Тогда сегодня в три часа дня приезжайте к нам в офис.
Я посмотрела на часы: половина третьего.
- Я обязательно приеду. Где вы находитесь?
- Туманяна 36. И не забудьте паспорт.
Мужчина повесил трубку, даже не попрощавшись со мной.
Туманян - это в центре. Если без пробок, то дорога займет около сорока пяти минут. Я открыла бардачок и достала пачку демократичного, по мнению Лукьяненко, "Pall Mall". Я затянулась, выпустила дым из окошка и надавила на гашетку с большей силой. Как бы в унисон с моим состоянием в динамиках магнитолы играл Цой со своей "Пачкой сигарет". Когда я ехала по Касьяна, в самом его начале я увидела здание, в котором когда-то жил один мой знакомый... Как-то взгрустнулось. Я Его любила. Но это было очень давно. Вместе с очередной струей дыма я, казалось, выпустила из себя часть боли, которая накапливалась во мне все эти шесть лет, в течение которых мы с Ним не виделись. Но последние четыре года мне некогда было обо всем этом вспоминать - я работала, работала и работала. Но тогда при виде этого здания внутри что-то сжалось в комок и подкатило к горлу. Это "что-то" я прогнала очередной затяжкой. Мне вдруг стало интересно, что с Ним и где Он. Но странно: раньше я столько раз проезжала мимо этого дома и не вспоминала о том человеке... Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как чуть не проехала офис "Дрим"-а. Припарковалась я на стоянке рядом с высотным зданием неподалеку. Выйдя из машины, я поставила ее на сигнализацию. Правда особой нужды в этом нет: угонять такую развалюху - себе дороже.
Войдя в здание офиса, я приятно удивилась. В здании был создан мир, очень отличающийся от того, который находился снаружи. Это был своего рода кусочек цивилизованного мира со всеми его благами. В первую очередь поразил персонал, работающий на, так сказать, reception-е: у всех на устах дежурная улыбка, добродушный и теплый взгляд. Про интерьер и говорить не стоит. Вобщем, представьте самый лучший офис мира - и это будет то, куда я зашла.
Пока я оглядывалась, ко мне подошла девушка лет восемнадцати.
- Вам чем-нибудь помочь? - спросила она предельно вежливым тоном, при этом осматривая меня как диковинное явление.
Сперва я не поняла, в чем дело, но через пару секунд до меня дошла вся несуразность моего появления здесь в рваных джинсах, кроссовках и футболке, которая велика мне на два размера. Про ужас, который я называю художественным беспорядком, творившийся у меня на голове, я лучше промолчу.
- Я по поводу вакансии дизайнера. Я звонила сегодня.
Девушка с подозрением посмотрела на меня, но все же продолжила тем же учтивым тоном:
- Второй этаж, кабинет №32.
При этом она провела меня к лифту. Я нажала на кнопку, и передо мной раскрылись двери огромного помещения. С опаской я зашла в него и нажала кнопку с цифрой 2. Двери медленно закрылись, я почувствовала небольшой толчок и кабина с легким гудением поползла наверх. Снова толчок, и двери открылись. Я вышла в длинный коридор. Интуитивно я повернула налево и, сделав пару шагов, нашла искомый кабинет. Постучавшись, я открыла дверь и вошла к комнату. Это была комната размером с баскетбольную площадку. Прямо напротив двери стоял огромный письменный стол, за которым сидел мужчина лет пятидесяти и что-то писал. Когда я зашла, он поднял глаза и стал пристально меня изучать. Я стояла, не говоря ни слова. Прошло около двадцати секунд, когда я все же осмелилась заговорить:
- Я по поводу работы. Я звонила сегодня. Мне назначили на три часа.
- Да, да, вспомнил. Присаживайтесь, - сказал мужчина за столом. По голосу я поняла, что это тот самый, с кем я говорила по телефону.
После ряда стандартных вопросов мужчина на некоторое время вышел из кабинета. Вернулся он приблизительно минут через пять.
- Вы нам подходите, - начал он, снова сев за стол, - но все же необходимо, чтоб Вы прошли собеседование у нашего директора. Это на пятом этаже. Вы найдете.
Я снова села в огромный лифт. До пятого этажа я ехала, погрузившись в свои размышления.


3.
Я вспомнила, как подарила Ему сборник своих стихов. Для меня это было очень важно... Было важно, чтоб Он знал о моих чувствах. Я ловила каждый Его взгляд, каждое слово... Тянулась к Нему каждой клеточкой своего организма... Ему тогда только исполнилось тридцать два, а мне оставалось три месяца до совершенолетия. Вобщем, я была еще ребенком, а Он - уже взрослым мужчиной, успел развестись, у Него даже ребенок был... Я до сих пор удивляюсь, как я могла так в Него влюбиться. Без памяти... По самое не могу... Я дорожила каждой секундой, проведенной рядом с Ним...
Наша с Ним история - набор случайных событий. От первой до последней секунды... Но все случайности сплелись в единую картину нашей судьбы.
Все началось с поездки на очередной чемпионат ЧГК[1] в Гюмри. В дороге-то мы с Ним и познакомились. Я тогда взяла с собой "Послемрак"[2] - решила перечитать. Я сидела, уткнувшись в книгу. Но боковым зрением я видела, как какой-то молодой человек пристально смотрел то на меня, то на книгу у меня в руках. Решив не обращать внимания на незнакомца, я продолжала читать, хотя слова не складывались в предложения, смысл пролетал мимо меня и приходилось по нескольку раз перечитывать один и тот же фрагмент. И вдруг приятный, мягкий и нежный голос спросил:
- Извините, а что Вы читаете?
Я подняла глаза и посмотрела на незнакомца. Это был мужчина лет тридцати с улыбкой чеширского кота. Меня с первого взгляда повлекло к Нему с неимоверной силой. Объяснить природу этого явления я не могу до сих пор. Глядя прямо Ему в бархатные карие глаза, я сказала на удивление тонким голосом:
- Мураками.
Очень быстро мы разговорились, перешли на ты, нашли много точек соприкосновения... Весь день провели вместе... Я тогда еще не понимала, что за чувство зародилось во мне...
В последствии я часто вспоминала один эпизод, произошедший по дороге обратно. Я вышла из автобуса во время очередной остановки, чтоб покурить. Был ноябрь, и шел мелкий дождь. Теплой и приятной погоду назвать было трудно, но докурить хотелось. Вдобавок ко всему я вышла без пальто, так что к концу сигареты порядком замерзла. Войдя обратно в автобус, я снова села рядом с Ним. Он почувствовал тот холод, который пронизал мое тело, и обнял, так нежно и крепко, как никто и никогда ни до, ни после Него.
Но примерно через полтора года после этих событий мы с Ним по странному стечению обстоятельств потеряли друг друга и больше не виделись.
Я бы многое отдала, чтоб вновь ощутить Его объятия, услышать Его слова, Его голос...
Как же дорого мне до сих пор все, что связано с этим человеком...

4.
Двери лифта открылись, и я вышла в длинный коридор, стены которого были окрашены в приятный цвет «кофе с молоком», а на полу был постелен такого же цвета ковер с длинным ворсом. На всем этаже была только одна дверь. На ней вмсела табличкой с номером «32». Я постучалась, но ничего не услышала в ответ. Тогда я рискнула повернуть ручку двери и толкнуть последнюю. Она подалась вперед, и я вошла в огромных размеров помещение, по бокам которого были двери. Складывалось впечатление, что директор «Дрим»-а не только работает, но и живет в этом помещении.
- Есть здесь кто-нибудь? – спросила я у тишины.
Вдруг открылась дверь по левую сторону от меня. Сердце бешено заколотилось. Я никак не могла понять в чем дело. И вдруг показался Он... Нет, я не могла ошибиться. Это точно был Он, такой же, как и шесть лет назад. Что творилось в тот миг у меня на душе, я даже не смогу описать словами. Внутри все сжалось в один большой комок, который подкатил к горлу. Но я не хотела чем-либо выдать своих чувств. Поэтому я как можно более спокойным голосом сказала:
- Здравствуйте. Меня к Вам из отдела кадров отправили на собеседование по поводу работы.
Но Он молчал и лишь продолжал смотреть на меня таким взглядом, будто привидение увидел. Я была в некоем замегательстве. Но, благо, в тот момент, когда я пыталась решить, что же делать дальше, Он «ожил»:
- Да-да, конечно. Давайте пройдем в другой кабинет.
С этими словами Он провел меня в боковую дверь, из которой сам недавно вышел. Мой пульс зашкаливал за стандартные для меня семьдесят в минуту. Кровь прилила к голове, перед глазами стало темнеть. Усилием воли я заставила свое сознание остаться и не уходить.
Мы втроем – я, мое сознание и Он – вошли в Его кабинет. Как и все другие помещения этого здания, он был огромным. Справа была прозрачная стеклянная стена, сквозь которую была видна оживленная улица. Остальные стены были приятного светло-бежевого цвета, увешаны различными фотографиями, картинами и сертификатами.
Он усадил меня в кресло рядом со своим рабочим столом, на котором царим идеальный порядок, сам же подошел к шкафчику, стоявшему в углу, открыл дверцу, достал бутылку «Hennesy» и, указывая взглядом на нее, спросил: «Будешь?». Единственное, на что хватило моих сил, так это еле заметный утвердительный кивок гоовой. После этого Он достал из того же шкафчика два бокала, закрыл дверцу и подошел со всем взятым имуществом к столу. Поставив бокалы на отпалированную поверхность по всей видимости дорогой древесной породы, Он откупорил бутылку и разлил по бокалам искрящуюся ароматную янтарную жидкость. Поставив бутылку на стол, Он вручил один из бокалов мне, а второй взял сам и, оперевшись на стол, сказал:
- Может выпьем за встречу?
- А Вы со всеми своими сотрудниками пьете? – спросила я с легкой иронией.
- А помнишь: когда-то мы с тобой были на «ты»?
- Знаете, это было очень давно, - ответила я и поставила бокал на стол. – Давайте перейдем к собеседованию.
Он взял мой бокал и снова протянул мне его со словами:
- Ты принята без собеседования. А теперь давай выпьем.
Я взяла бокал из Его рук, посмотрела Ему в глаза и сказала:
- Ну ладно, давай выпьем. Все-таки встреча, не скрою, приятная.
И тут я вспомнила наш с Ним первый брудершавт.

5.
Он остался после тренировки, чтоб помочь мне допить бутылку вина. Правда сейчас мне кажется, что вино было лишь предлогом, чтоб остаться вдвоем. Вино быстро закончилось, и мы решили добавить зеленым чаем с жасмином. Мы сидели на диване и обсуждали самые разные темы. И вдруг речь зашла обо мне, о моем будущем. Я сказала, что за те семнадцать лет, которые я тогда успела прожить, я ровным счетом ничего не добилась, ничего стоящего не сделала. От этих своих слов мне стало очень обидно, и я заплакала. И вдруг Он обнял меня. Во второй раз... Я уткнулась Ему в плечо и не могла от Него оторваться. Я не помню слов, которыми Он меня утешал. Но в Его объятиях я чувствовала себя спокойно как никогда.
Слезы высохли достаточно быстро, и мы перешли на анекдоты, шутки и прочее. Я выяснила, что Он боиться щекотки и, воспользовавшись этим, устроила нападение. Он сначала хотел предпринять ответные действия, но к своему сожалению понял безуспешность замысла: я не боюсь щекотки. Мы с ним даже и не заметили, что время уже позднее – два часа ночи. Он засобирался домой. Но мне была дорога каждая секунда, проведенная рядом с Ним, поэтому я вышла, чтоб проводить Его.
За разговором мы не заметили, как дошли до Его подъезда. Так как время было очень позднее, Он не позволил мне вернуться одной – проводил меня обратно.
Была середина ноября, и в это время суток на улице было зябко. Мы замерзли и решили снова зайти ко мне, предварительно купив в ближайшем круглосуточном магазине бутылку коньяка.
Придя ко мне, мы устроились на широкой кровати. Он разлил коньяк по бокалам, и мы принялись его пить. До сих пор помню Его глаза, смотрящие мне в душу, и согревающий нутро коньяк.
Когда на донышке осталось по одному глотку, Он предложил выпить на брудершавт. Я согласилась. Я готова была на все. Мы осушили бокалы и снова вернулись в прежнее положение.
- Может поцелуемся? – спросил Он.
- Мне все равно, - ответила я, не глядя Ему в глаза.
Он взял меня за руку и притянул к себе. На миг наши уста слились, но вскоре вновь разомкнулись, и я чуть одернулась назад.
Он сказал, что хочет выпить еще один глоточек. Я попросила, чтоб Он мне тоже налил. Когда у нас в бокалах оставалось совсем немного коньяка, мы снова выпили на брудершавт. И снова я не подала никакого вида, что хочу прильнуть к его губам.
- Вообще-то после брудершавта принято целоваться, - сказал Он своим мягким приятным голосом.
Я не стала ждать, пока Он вновь меня притянет, и сама приблизилась к Нему. Наши уста вновь слились. Я обхватила руками Его шею и больше не отпускала.
Как ни странно, между нами, несмотря на сильное влечение, ничего не произошло.

6.
- И для меня приятная, - сказал Он, глядя на меня.
Мы выпили. И снова на брудершавт. Я не знаю, что на меня нашло: я вновь припала к Его знакомым, родным губам, но в тот же миг одернулась. Он понял, что не стоит развивать наш брудершавт, поэтому просто сел в свое кресло по ту сторону стола и начал говорить:
- Мне приятно, что ты не пошла в армию. Ты даже не представляешь, как я рад, что ты не погубила свою жизнь. Все эти годы я терзался мыслью о том, что ты совершишь этот глупый и нелепый шаг. И мне было неприятно осознавать, что виновником твоего опрометчивого поступка являюсь я.
- Я хотела пойти, но ряд обстоятельств не позволил. Да еще в голове та цитата...
- «... ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. И сейчас я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает»[3], - произнес Он с такой значимостью, что по телу пробежали мурашки.
- Ты вспоминал меня?
- Каждый день, каждую секунду.
- Тогда почему ты молчал? Почему не позвонил на разу?
- Я боялся.
- Ты меня тогда предал. Исчез, ничего не сказав.
- Да, я тебя предал. Но предал намного раньше, чем ты думаешь. Вот ты, вероятно, уверена, что я тебя никогда не любил. И это твоя самая главная ошибка. Я тебя полюбил во время той самой поездки, которую ты столько раз называла «злосчастной». Я помню, как спросил у тебя, что ты читаешь. А ты так подняла голову, посмотрела на меня и сказала милым голосом: Мураками... Я трус... Я так испугался того, что у меня сердце в тот момент ёкнуло. Я сам себе боялся признаться, что влюбился. А еще... Помнишь, я тебе как-то сказал, что не хочу брать на себя слишком много ответственности?
Слушая Его, я достала сигареты и закурила. Он придвинул пепельницу ко мне и продолжил:
- Я испугался той самоотверженности, с которой ты готова была забрать у меня эту чертову ответственность, которой я боялся... Но ты одного не понимала: ты этими словами ответственность только увеличивала. Я действительно испугался. Ты открыла мне свою душу. И все же, несмотря ни на что, ты была для меня ребенком. И я боялся ответственности... за тебя. Ты же ничего не боялась. Тебе море было по колено... И пойми: у тебя вся жизнь впереди. А я лет через десять стану никому не нужным стариком.
- Зачем ты мне все это говоришь? – спросила я.
- Даже не знаю. Быть может, я надеюсь, что ты меня еще любишь, что сможешь простить... А ты, как я вижу, снова куришь?
- Да, никак не могу бросить. Уже пять лет. Вот мне интересно: неужели за столько лет ты не обзавелся приличным дизайнером?
- Обзавелся. Но неделю назад он уехал к своей жене, в Германию. Вот я и решил дать объявление. И я безумно рад, что первой откликнулась именно ты.
- Но я должна тебя предупредить, что я только до сентября, - сказала я, закуривая очередную сигарету.
- Почему именно до сентября? – недоуменно спросил Он.
И я рассказала свою историю, которую ты, дорогой читатель, уже знаешь.
- Зачем тебе копить деньги, работать в школе и уж тем более через два месяца уходить из «Дрим»-а? – спросил Он после моего, так сказать, спича. – Не легче ли тебе оставить своих учеников и полностью перейти ко мне? Ведь это то рекламное агентство, о котором ты мечтаешь.
- Пойми: я мечтала о собственной фирме, а не о том, чтоб работать в этой сфоре под чьим-либо началом.
- Даже если так, не быстрее ли ты накопишь деньги, работая у меня? За одно и опыт появится, - продолжал убеждать меня Он.
- Я не думаю, что сейчас имеет смысл обсуждать это. Я у тебя поработаю два месяца, а там видно будет.
- Ладно. А что, если нам сегодня поужинать вместе?
- Не уверена, что это хорошая идея. Неправильно начинать работу с ужина со своим шефом. Так что до завтра.
С этими словами я встала и направилась к двери.
- А если это будет ужин со старым другом? – спросил Он, когда я уже поворачивала ручку двери.
Я обернулась и вдруг увидела взгляд, знакомый до боли, и улыбку чеширского кота. Я долго не могла ничего произнести. Просто молча стояла и смотрела на Него. Он подходил все ближе и ближе. Его руки обвили мою талию, а губы прикоснулись к моей шее. Волна возбуждения обдала меня с неимоверной силой. Я обняла Его шею и прильнула к Его губам. Он прижал меня к себе одной рукой, а другой закрыл дверь на замок.
Было бы не слишком корректно по отношению к читателю в подробностях описывать то, что наконец-то произошло между нами.

9.
Я оделась, поцеловала Его еще раз и ушла, закрыв за собой дверь Его кабинета.
Войдя в лифт и нажав на кнопку первого этажа, я достала из кармана телефон и посмотрела на часы – половиа девятого вечера.
Выйдя из здания «Дрим»-а, я села свою «Ниву», закурила, завела мотор и поехала домой.
Я больше никогда не видела Его. Я решила не возвращаться в «Дрим». А Он не позвонил ни разу. И пусть я до сих пор преподаю в школе, так спокойней. Я не добилась ничего из того, о чем мечтала, к чему стремилась. Но, видимо, так уж было суждено. Теперь уже не имеет значения, что я до сих пор Его люблю. Просто жизнь, или, если хотите, судьба доказала мне, что наша с ним история – действительно набор случайных событий, которые, быть может, имеют смысл для каждого из нас. Но с самого начала нашего пути я точно знала, чем все закончится. Вот сижу сейчас в своей квартире перед ноутбуком и вспоминаю события того дня. В соседней комнате спит мой муж. Я его не люблю, и он это знает. Но мы с ним очень хорошие друзья. Наш брак – это договоренность, которую мы соблюдаем вот уже десять лет. Мы даже спим в разных комнатах.
А через пару дней приедет моя дочь. Моя дочь от Него. Как же она на Него похожа: те же глаза, те же губы и та же улыбка чеширского кота. Но Он не знает о ее существовании. Ей сейчас семнадцать лет: столько же, сколько было мне, когда я познакомилась с ее отцом. Кажется, что целая вечность прошла с тех пор. Порой так хочется все вернуть... И все же, за все эти годы я ни разу не пожалела о том, что не вернулась тогда в «Дрим».
И только сейчас я поняла всю глубину фразы Габриэля Гарсиа Маркеса: «Не плачь потому, что это закончилось. Улыбнись, потому что это было».

_______________
[1] - ЧГК - речь идет об интеллектуальной игре Что?Где?Когда?
[2] - один из романов японского писателя Харуки Мураками.
[3] - цитата из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»
       


       февраль-март 2008г.
       г. Ереван