Он и остановленное время

А сегодня он шёл встречать её с работы. Как раньше, отыскал в шкафу запрятанную когда-то от самого себя, удаляющего из памяти всё связанное с ней, её любимую рубашку, погладил брюки, надел джинсы (она любила его несуразицы), не щеках оставил её любимую небритость, выпил, как в первый раз, для храбрости 3 глотка, тогда это была водка, теперь виски, не причесался, посмотрелся в зеркало, вспомнил её в этом зеркале, улыбнулся, подмигнул и вышел из квартиры.
До 18 часов было ещё далеко, и у него была масс времени подумать, чем бы это порадовать или удивить её. Может быть, купить ей в кофейне, что на соседней улице те самые пирожные с жёлтыми розочками, которыми они как-то раз очень забавно перемазались, а может быть найти один, но самый красивый цветок, написать на лепестках послание и запаковать его в самую большую коробку, которую только сможет найти за эти пару часов, перевязать всё это красной лентой и презентовать, а может быть найти продавца воздушных шариков и скупить у него все, которые только есть и подарить в честь 1375-ого дня их заочного знакомства и 1374-ого очного. А может.. а может..
Он шёл и его переполняли чувства из той их первой весны, и лужи казались теми самыми и небо было не отличить от того, что в воспоминаниях и запахи, и каждый камень.. словно и не было этого времени, не было этих лет. И облака вальсируют в том же темпе, и солнце через глаза попадает в самое сердце, и, кажется, что всё вокруг настраивал неизвестный матер только под него, только под неё, только под них.
Каждый переулок наполнен их поцелуями, каждая скамейка разговорами, каждая цветочка палатка, предназначенными только её розами, тюльпанами, лилиями, белыми жёлтыми, красными. Этот переулок – её первые слёзы у него на ладонях, предыдущий квартал – бег на перегонки, этот – её сломанный каблук, следующий – он впервые держал её на руках, вот та остановка – смех до рези в животе, тележка с хот-догами – кетчуп с её хот-дога на его рубашке, каждый шаг – волна воспоминаний. Чуть дальше их любимая аллея, в ней их излюбленная скамейка, которая чего только не повидала от этой пары. Каждая минута в этом месте и всё новые и новые подробности, почему-то только хороших событий, всплывают в его памяти. Странно, что он не помнил этого раньше, когда прогонял её.
Он идёт по аллее и думает: что же, что может её порадовать в этот день? Конечно же он может купить её кучу цветов, может заказать лимузин и всю оставшуюся часть дня катать её за городом, может даже увести её на реку и там встретить рассвет, конечно он может подвести её в кино, выкупив весь зал но целый сеанс, чтобы только они видели, слышали, чтобы никто не мешал, конечно же он может.. Только не может вернуть время и остановить его за секунду до того, как.. Только ничто не заменит тех мгновений, что у них были, ничто не заменит и ничто не сравнится.
Он решил, что лучше всего будет повести её по тем самым их местам, рассказать что думал и чувствовал тогда, сказать всё то что не сказал тогда. Конечно же времени будет мало, всё не рассказать, не показать, так много всего было и так много ещё могло быть.. Но хотя бы что-то напомнить, хотя бы чем-то поделиться, ведь что может быть лучше..
Он придумал и ещё что-то.
Путь его лежал в магазин часов. Придя туда, он, не выбирая, попросил дать ему двое часов, одни мужские, другие женские и остановить на них стрелки. Расплатился, положил в карман и пошёл встречать её с работы. Он хотел подарить её остановленное время, хотел чтобы рядом с ним она не думала ни о чём, тем более о такой мелочи как время, пусть даже упущенное. А ещё он не хотел, чтобы больше она теряла время без него ,пусть лучше у неё его вообще его будет. Путь тогда времени не будет и у него.
Ему оставалось пройти ещё всего пару кварталов в тот момент, когда в сердце закралась неуверенность: а правильно ли он делает, а как она воспримет этот подарок, а поймёт ли она. Сердце застучала с перерывами: один пропущенный удар, два учащённых, один пропущенный, два учащённых. Неуверенно, на ватных ногах он двинулся дальше. В голове вереницы мыслей, в кармане остановленное время, в ногах свинец.
До окончания рабочего дня оставалось 5 минут, но рабочие уже тоненьким ручейком потекли из выхода этого серого высокого здания. С каждой минутой поток офисных работяг всё увеличивался, всё расширялся, норовя унести человека с остановленным временем в кармане с собой. Он же пытался выловить взглядом в этой толпе знакомые черты, пытался узнать в каждом проносящемся мимо лице её глаза, нос, губы, в каждой фигуре любимые очертания. В голове проносятся воспоминания: она же иногда задерживалась на работе.. она же всегда уходит последняя.. может быть у неё много дел.. может быть.. скорее всего.. так и есть..
Так он и стоял, с остановленным временем в кармане, не замечая стремительно проходящего времени снаружи кармана, стоял пока в офисе на погасло последнее окно. Тогда он обошёл здание кругом, он хотел убедиться, что и там свет в окнах потух. Оказалось, что и там все окна погасли.
Она давно уже там не работала, её давно уже не было в этом городе, возможно в этой стране, уже давно до него не доходили слухи о том, с кем она где и как, уже давно он забыл вспоминать о неё каждый день, уже погасли почти все окна в его сердце, если бы не эта весна, если бы не эти места, если бы не эта память. Она ушла так и не понятой, так и не впущённой в его жизнь. Ушла, потому что когда-то давно тупая обида съела в его памяти все хорошие воспоминания. Ушла, потому что места в её сердце для него было гораздо больше, чем в его дня неё.
Он знал, но хотел верить этим своим воспоминаниям.