Легенда о Константине Философе

ЛЕГЕНДА О КОНСТАНТИНЕ ФИЛОСОФЕ

1
Наука оперирует фактами. Эзотерика – легендами.
Уж сколько легенд было сложено о происхождении карт-Арканов Таро! И куда только не помещали источник их происхождения! И в Египет, как считали оккультисты XVIII века. И в Марокко. И на Ближний Восток. И в древнюю Персию. И в Тибет. И даже в Перу…
Хорошо помню августовский день 1993 года, когда я пришёл в редакцию журнала «Наука и религия» и мрачно спросил:
– Хулиганские статьи принимаете?
– Принимаем, – доброжелательно ответили мне.
Факт! Открылся несомненный факт! Факт действительно «хулиганский», одновременно и с точки зрения науки, и с точки зрения эзотерики, и со всех иных точек зрения.
Русский алфавит – и есть Арканы Таро.*
============
*Уточним: собственно Старшим Арканам соответствует основной блок букв от А до У, и буквы Ш и Щ. При этом двойные буквы: ЕЁ, ИЙ и Ш Щ соответствуют Арканам 6, 9 и 21 («Шут»). Аркану 17 соответствует сочетание СТР (очень древнее сочетание звуков со значением «быть»), точного аналога которому в современном алфавите нет. Аркану 22 («Мир») соответствуют все остальные буквы. (См.: Эльдемуров Ф., «Русский алфавит – ключ к картам Таро», «Наука и религия», 10- 93). – Авт.
============
– Как??? – позднее обрушились на меня эзотерики. – Какая чушь! А как же Тот Гермес Трисмегист?! А великие мистерии древности?!! А книга Еноха? А труды Ямвлиха?? Элифаса Леви??? Незабвенного Алистера Кроули????
Действительно, в происшедшее трудновато было поверить. А ещё более – понять, что две великие знаковые системы не только может, но и безусловно должно объединять одно и то же происхождение.
Хотя такой подход к происхождению Таро многое объясняет.
И то, почему при раскопках ни в Египте, ни в одной из классических стран древнего мира ни разу не были найдены карты-Арканы.
И то, что эти карты-Арканы появляются в Европе не ранее XI-XII веков.
И то, что как раз ко времени создания русской азбуки (IX век) завершается, в основном, формирование еврейской Каббалы, а внутри схемы, которая вырисовывается внутри нашего алфавита, отчётливо выделяется блок Аркана «Мир», который можно соотнести уже даже и не с Арканами, но с десятеричной схемой Древа Сефирот.*
==============
*Блоки ФХЦЧ и ЪЫЬ-ЭЮЯ соответствуют основным пунктам этого каббалистического Древа. – Авт.
==============
И ещё много щекотливых моментов, о которых авторитетные эзотерики говорить не любят.
С другой стороны… А что нам, собственно, во всём этом казусе? Повод для удивления? Или для спора, дескать, изобретали или нет Кирилл и Мефодий игру в карты? Повод для чисто схоластических упражнений? Или всё-таки нечто большее?
Отметим для интереса: порядок Старших Арканов совпадает с порядком букв отнюдь не в церковно-славянском и не в дореволюционном русском алфавитах. Его стихия – алфавит наш, современный.
Как если бы основоположники русской азбуки жили бы и работали в наше время…
Или же… они заранее наметили и верно угадали, каким именно путём будет развиваться составленный ими алфавит?!

2
Письмо, во все времена, считалось делом особым, порой – магическим.
Писец мог примитивными пиктограммами изобразить процессы охоты, земледелия, священнослужения, исторических событий.
Писец, с согласия духовных лиц, мог усовершенствовать рисунки.
Он мог рисунками-иероглифами изобразить движение. Он мог рисунками изобразить качества предметов.
Он мог дерзнуть, рисунками же изобразив звуки речи. Так появляются буквы.
Он мог отделить их от рисунков, изображающих число. Так появляются цифры.
Он мог упростить знаки. Он мог усложнить знаки. Он мог, усложняя, упростить и, упрощая, усложнить письменную речь.
Он мог создавать разные виды письмен: для духовенства, для чиновников, для знати, для учёных, для магов, для простых людей.
Он мог создавать различные шрифты: для государственных дел, для записи событий, для использования в быту.
Письмо под его рукой могла сообщать о чём-то, приказывать что-то, призывать к чему-то, завлекать чем-то…
Человеческая рука, на самом деле, обладает определёнными, довольно ограниченными свободами действия. Вверх-вниз, вправо-влево. По кругу, по спирали…
Посему, количество знаков, которое она способна скорописно изобразить, ограничено. Отсюда огромное количество совпадений, целиком или в деталях, в различных алфавитах мира.
Помимо этого, немалую роль играет материал – тот, на котором пишут и тот, которым пишут. Северные руны исконно не имеют дугообразных или горизонтальных линий – что объясняется спецификой таких материалов как камень, металл, дерево. Египетские иероглифы, напротив, долгое время не выходили за пределы достаточно сложных рисунков – папирус к тому располагал. Но… речь сейчас пока не об этом.
Могли ли быть в письме рисунки случайные? Ну, быть может, писцу, на досуге, захотелось слегка поупражняться, позабавиться, проявить фантазию?
Может, конечно, в иные, очень ограниченные по времени моменты писец, в отсутствие наблюдателей и мог бы решиться на подобную «пробу пера». Но – никак не в присутствии тех, кто мог бы осудить его за намеренную порчу драгоценного материала. И папирус, и пергамент, и даже бумага в древности и раннем средневековье стоили слишком дорого для того, чтобы марать их как попало.
Откуда брались знаки?
Во-первых, на то существовали многолетние традиции. Они, как непосредственно касались традиций сословия писцов, так и диктовались духовенством, хранителем знаковых, сиволических традиций того или иного народа. Определённый знак мог быть или безоговорочно принят или столь же безоговорочно осуждаем. Его нельзя было трактовать или, тем более, изображать как попало. Определённая группа знаков изображала одно, иная – другое, третья – третье. Эти традиции закреплялись, знаки, эволюционируя постепенно в изображении, значении, прочтении, количестве, из века в век совершенствовали собой внутреннюю структуру и красоту письма…
Эти традиции, во-вторых, должны были изучаться. Мы очень мало знаем о том, насколько далеко простиралась наука психология в старину. Наверняка об этом писали мало и наверняка только группам избранных доверялось знание, которое мы назвали бы сейчас учением об архетипах или работе подсознания… Данные могли шифроваться в особых текстах, которые мы сейчас привычно принимаем за записи преданий и мифов…

Вот почему, пусть лично у меня, вызывает резкое недоумение фраза: «Кирилл и Мефодий изобрели славянское письмо».
Да, можно изобрести тайнопись, знаки которой известны очень узкому кругу лиц. Кто в школе не баловался изобретением собственных шифров? Да, существуют специально изобретённые тайные азбуки – уже для взрослых «игр». Да, в новой и новейшей истории были неоднократные попытки составления «международных» систем письма, как и составления «международных» языков. И что? Каков оказался результат этих попыток?
История сохранила для нас любопытный случай (один из многих ему подобных, окончившихся, в итоге, тем же).
Африканский король Нджойя, утомлённый спорами своих придворных о том, какую из существующих письменных систем им следует воспринять в качестве государственной, решил взяться за дело сам. Он удалился в свой кабинет и, буквально за сутки, выдал придворным список знаков, которые должны были, по его идее, стать письменностью его народа. Просвещённый и трудолюбивый монарх радовался, что решил сию проблему раз и навсегда. Но… не прошло и нескольких месяцев, как письму понадобилась существенная переделка. Оно, в силу непонятных причин, оказалось трудным как для запоминания, так и для воспроизведения. Следует отдать должное королю Нджойе, он занимался своим творением ещё и ещё, не покладая рук. Оно выдержало огромное количество редакций, просуществовало около двух десятков лет и… сразу же по смерти монарха было предано забвению… Несправедливость?
Отнюдь.
Подлинную письменную систему нельзя создать одним лишь волевым усилием. Это, увы, аксиома.
Для успешной работы в деле создания такого предмета, как письменность, мало быть просто всесторонне образованным эрудитом. Необходимо быть:
историком,
философом,
мифологом,
этнографом,
психологом,
ритором,
иметь навыки писца,
иметь навыки художника,
быть крупнейшим знатоком народных обычаев, в первую очередь – изобразительного творчества,
знать иностранные языки, иностранные лексики, иностранные письменные системы, тайнописи, особые знаковые системы – принятые в науке, искусстве, религии, астрологии и магии, и т.д.
и знать ещё много, много иного. Глубочайшая ответственность за «мелочи» – вот признак настоящего исследователя, учёного, созидателя.
Таким был, например, легендарный Месроп Маштоц, создатель армянского и грузинского алфавитов.
Впрочем, ни армянский, ни грузинский алфавиты (созданные за несколько веков до Кирилла и Мефодия) наотрез не желают укладываться в систему знаков-Арканов Таро. Иврит, поиски сравнительных соответствий с которым оккультисты ведут со времени Элифаса Леви, также в этом отношении не бесспорен, существует множество возражений, в том числе и тех, которые выдвигал сам Леви.

 «Неожиданный ракурс» – так называется рубрика, под которой семнадцать лет назад увидела свет моя работа. Действительно, кто мог подумать, что наша, родная, знакомая всем нам с детства «мама мыла раму» вдруг предстанет именно в таком свете?
Напомню. Кирилл, брат Мефодия, получил это имя за полтора месяца до смерти. Всю свою недолгую жизнь он носил иное имя – Константин. В историю он вошёл под именем Константина Философа – известного учёного, политика и религиозного деятеля, необыкновенно убедительного оратора, создателя славянской азбуки (какой именно – речь впереди), вместе с братом Мефодием – переводчика Библии и иных священных текстов (в подлиннике они не дошли, но, несомненно, легли в основу последующих переводов), а также (и это по-настоящему интересно!) – автора многих стихов, речей, научных трудов, записок и т.д., от которых к нашему времени не сохранилось… ни одной достоверной строчки.
Последнее настораживает. От многих и более ранних, и менее способных деятелей до нас дошли чуть не фолианты сочинений. Деяния же учёного такого ранга нашли свою память только в легендах и косвенных свидетельствах. Ой, не потому ли, что последующие деятели церкви усмотрели в сочинениях Философа слишком много еретического? Греческое слово «хайрезис» означает выбор. Смеешь выбирать – и ты уже еретик… Вспомним знаменитое молчалинское: «в мои лета не должно сметь своё суждение иметь»…
Кстати, вера у наших далёких предков была иная. И отношение к Богу и силам Его – иное. И мнение о том, что грешно и запретно, а что вполне позволительно – тоже иное. Вспомним, например, первые фразы Евангелия от Иоанна, которые мы ныне привычно прочитываем как «Вначале было Слово, и Слово было от Бога, и Слово было Бог». Здесь возникает образ некоего «слова "Бог"»… А если посмотреть более древний вариант? «Искони бе Слово, и слово бе к Богу, и Бог бе Слово». То есть, образ иной: Бог как Слово. Получается, что для людей эпохи Кирилла и Мефодия существовало не абстрактное «слово "Бог"», но Бог, принявший образ Слова. Это, согласитесь, разница.
Из велеречивых «Житий» перед нами встаёт образ этаких великомудрых, блаженных, прямо-таки лубочных просветителей. Хотя, если исследователь хотя бы попробует, пусть даже по немногим сохранившимся данным, более основательно изучить ту эпоху, образ того же Кирилла-Константина предстанет перед ним совершенно иным: беспокойным, порой ершистым, непоседливым, любознательным, страстно любящим жизнь и ненавидящим смерть, с которой он сражался весь свой недолгий срок…
Именно такой человек, который вряд ли только ждал от Бога подачек, но старался проявить заложенные в нём Богом способности, мог взяться за труднейшее дело – составление алфавита.

Обратимся же к тому, о чём могут поведать нам легенды и свидетельства.

3
Византия, первая половина IX века нашей эры.
Империя ещё в руках иконоборцев – с 736 года, когда император Лев III Исавр издал эдикт, в котором запретил поклонение иконам. Иконоборцы считали недопустимым изображение божества, поскольку изображать божественную природу в человеческих формах или изображать лишь человеческую составляющую двуединой сущности Христа они полагали кощунством, профанацией религии. В храмах подвергаются уничтожению фигуры святых, взамен появляются орнаментально-декоративные композиции, украшенные пейзажами, птицами, деревьями и цветами – тем, что иконопочитатели пренебрежительно называют «огородами» и «птичниками». Образы святых, согласно мнению иконоборцев, не могли быть объектом поклонения, поскольку они – всего лишь эмблемы или напоминания о невидимых силах и принципах.
Иконопочитатели же утверждают, что икона, фреска или мозаика являются отражением божественного архетипа. При посредстве икон верующий обращается к божеству и становится восприимчивым к религиозной идее.
Когда мы вглядываемся в иконописный лик, мы видим не просто лицо человека. Мы проникаемся идеей, которая была вложена одухотворённым художником в создание этого образа.
Возможно, прошло бы ещё немного времени и противники, прежде непримиримые, согласились бы на некий компромисс. Но, как всегда, в войну идей вмешалась политика. Уже к 20-м годам IX века партия иконопочитателей ощутимо набирает вес народных симпатий, хотя ни Михаил I, ни Михаил II не решаются выказывать им какого-либо одобрения, и наоборот – с жестокостью держатся за старые убеждения. Особенную неприязнь к иконопочитанию выказывает следующий император, Феофил. Тюрьмы переполнены иконописцами и монахами, а монастыри превращены в мирские пристанища. Те, кто желал сохранить свободу, должны были плевать на иконы и топтать их ногами. Однако, у иконопочитателей становится всё больше сторонников…

В 826 (или 827) году, в семье именитого македонского друнгария (военачальника) из города Солуня (Салоники, Фессалоники) рождается седьмой по счёту ребёнок, получающий имя Константин. Его отец – болгарин, мать гречанка.
Константин от рождения чрезвычайно болезнен. В отличие от одного из старших братьев, Михаила (будущего Мефодия), который начало жизни посвятил военной службе, он всецело предаётся чтению, изучению наук и уже в малом возрасте становится автором довольно сложных стихов и рассуждений. Любимым автором его становится Григорий Богослов, опиравшийся в своих трудах на концепции неоплатоников, а порой – и гностиков. Уже в то время Константин проявляет живейший интерес и к изучению языков и письменностей.
Согласно легенде, ему однажды повстречался некий приезжий, обладатель нескольких книг, написанных непонятными письменами. На просьбу Константина научить его своему языку и письму, иностранец ответил резким отказом. Но Константин не отставал. Тогда тот, чтобы отвязаться от настырного подростка, запросил за обучение огромные деньги. Константин собрал всё, что сумел и умолял хотя бы прочесть на своём языке несколько страниц в одной из книг. Приезжий нехотя уступил, но не дошёл и до середины страницы, когда Константин удивлённо ткнул пальцем:
– А почему ты прочёл это слово не так, как оно написано? Его надо читать так…
И сказал, на чужом для него языке – как надо читать это слово.
После чего перепуганный иностранец, не ожидавший таких способностей от мальчика, захлопнул книгу и заявил, что больше никогда и ничему не будет его обучать…
Согласно другой легенде, юному Константину привиделся сон. Ему предложили выбрать среди семи девушек ту, которая станет его невестой. Он избрал Софию – Премудрость Земную, Пресвятую деву (как изначально именовалась София).
Храм Софии был возведён в начале IX века и в Салониках. Потом, годы спустя, такие же храмы будут воздвигнуты и в Киеве, и в Новгороде… Новгородцев так и будут называть – «софияне».
Образ Софии будет сопровождать Константина-Кирилла всю жизнь…
Пятнадцати лет от роду он лишается отца. Волей случая он знакомится с приехавшим на похороны одним из старых друзей отца – логофетом (высокопоставленным чиновником, хранителем печати, канцлером) Феоктистом, приближенным к самой императрице, одним из опекунов будущего императора. Феоктист озабочен проблемой, ему надо найти «товарища по учению» малолетнему наследнику престола, дабы тот «подражал его старанию».
Константин буквально поражает его не только своими познаниями, но и неистовой страстью к наукам. Феоктист отвозит его в столицу и на долгое время становится его покровителем и защитником.
По легенде, излагаемой в «Житиях», Феоктист, человек отнюдь не бедный и весьма влиятельный, даже пытался уговорить Константина жениться на своей приёмной дочери (своих детей не имел, поскольку принадлежал к могущественному, но, увы, бесплодному институту евнухов). Прими Константин это необыкновенно выгодное предложение – и у него было бы всё… Впрочем, он находит способ деликатно отказаться. Его влечёт совсем, совсем иное!
Под руководством будущего патриарха Фотия он изучает античную литературу, философию, риторику, математику, астрономию и музыку. Один из его учителей – выдающийся учёный того времени, иконоборец Лев Математик. Да и сам Фотий, впоследствии прозванный «христианским Аристотелем», – личность удивительная. Он писатель, историк, учёный (в том числе, интересовавшийся астрологией и магией), знаток античной литературы, составитель грандиозного «Мириобиблиона» – собрания аннотаций греческих и византийских авторов по самым разным областям науки, медицины, искусства, религии… Он и политик, способствовавший расширению влияния византийской церкви в славянских землях. В своей судьбе он в какой-то мере предвосхитил судьбу кардинала Ришелье. Совсем еще не старому, около сорока лет, ему, отчасти вследствие интриг, последовавших за его романом с императрицей Феодорой, ничего не оставалось, как принять духовный сан, – а священнослужители в то время были особой кастой! – и стать одним из самых молодых патриархов в истории.
 Константин, как бы следуя своему учителю, тоже становится священником, а потом – и библиотекарем патриаршьей библиотеки.
И в это время грядут события 842-843 годов…
В 842 году, ещё молодым, император Феофил неожиданно умирает от загадочной болезни желудка (возможно, был отравлен). Его августа (императрица, соправительница) Феодора, у смертного одра мужа, торжественно обещает сохранить иконоборчество и… тут же, по смерти мужа, нарушает клятву.
Опекуны малолетнего императора Михаила III (которого возвели на трон, не дожидаясь смерти отца): логофет Феоктист, брат августы патрикий (патриций) Варда и доместик-магистр Мануил в марте 843 года, при поддержке Феодоры, проявляют инициативу в созыве церковного собора и низлагают главу иконоборцев, патриарха Анния (Иоанна IV Грамматика).
Иконопочитатели принимаются безжалостно уничтожать все памятники искусства иконоборцев – настолько тщательно, что в наше время они известны почти исключительно по описаниям и буквально единичным, чудом уцелевшим экземплярам.
Фотий выступает с резкими речами против иконоборцев и павликиан. Другой учитель, Лев Математик, как мы знаем, иконоборец… Взглядам иконоборцев сочувствуют многие из старых друзей и родственников, в том числе брат Михаил, принявший священнический сан под именем Мефодия… Тем не менее, молодой Константин отважно вступает в богословский диспут с самим Аннием – и выходит победителем.
Но не всё идёт так гладко.
Во время очередной дворцовой смуты Константин вынужден бежать в отдалённый малоазийский монастырь Полихрон, где Мефодий служит настоятелем, и проводит там полгода, пока его не уговаривают вернуться друзья.
В то время храмы и монастыри были не просто храмами и монастырями, но зачастую и крепостями, убежищами, а священники не просто проводили литургии или принимали исповеди, но были политиками, дипломатами, учёными. И Константин, кажется, начинает понимает, каков должен быть и с чем должен быть связан его будущий жизненный путь…
Возвратившись, он начинает вести работу при Константинопольском университете – становится преподавателем «философии внешней и внутренней», эллинской и христианской (отсюда прозвище «Философ»). Он по-прежнему библиотекарь патриарха. Он живёт в обстановке всеобщего уважения и восхищения его учёностью. И… постоянно пытается вырваться из этой обстановки.
«Где мой плащ, там мой дом» – таким, по мнению сербского писателя Милорада Павича, мог бы быть девиз Константина. Тот же Павич справедливо пишет, что дальнейший путь Философа протекал по землям, где «не мешает пересчитать пальцы после рукопожатия».
В 851 году он вместе с Григорием Асикритом участвует в поездке, по приглашению, к эмиру милитенскому – для ознакомления последнего с догматами христианства. Эта миссия была не только политической (Византия содрогалась от набегов сарацин), но и духовной – необходимо было уговорить эмира хотя бы отчасти прекратить преследование проживавших в его владениях христиан.
Если верить «Житиям», Константин испытал в этой поездке немало приключений. Можно верить или не верить тому, что его пытались отравить, но отрава не взяла молодого священника – настолько крепка была его вера… Интереснее другой эпизод. Делегацию специально повели по кварталам и улицам, населённым христианами, дабы показать, что на воротах каждого дома издевательски начертана дьявольская рожа, дескать: вот как у нас относятся к вам, христианам. Константин спокойно отвечает на это: значит, крепка в этих домах вера, если диавол, испугавшись, бежит за ворота!
Последующие несколько лет он предаётся наукам, путешествиям, преподаванию. Между тем, в столице опять неспокойно. По приказу Варды убит Феоктист. Варда делается фактическим правителем, впоследствии кесарем империи и вынуждает Феодору удалиться в монастырь.
Императорский двор сотрясают интриги. Быстро подрастает будущий деспот и безрассудный расточитель государственной казны Михаил III, («византийский Нерон», как метко назовёт его Карамзин), которому предстоит войти в историю под выразительным прозвищем «Пьяница» и который впоследствии будет зарезан своим спальничим, рвущимся к власти Василием Македонцем.
Малолетний император, хотя и принимает у себя бывшего «сотоварища по учению», но всё больше погрязает в разврате и пьянстве в компании жадных до развлечений и подарков сверстников. В своих «шалостях» они порой доходят до самого настоящего сатанизма, издеваясь над священными обрядами.
Всё это, разумеется, никак не может привлечь Константина. Его покровитель Фотий, который к 858 году становится патриархом (до того был случай, когда появилось сразу три патриарха!), поручает ему отправиться с миссией к хазарам. Официально – для участия в религиозном споре. Неофициально… история умалчивает, но посольство такого ранга явно должно было преследовать и иные цели помимо ведения религиозных диспутов.*
==========
*Тем более, что по иным, чем «Жития» источникам, например – Иегуды ха-Леви, хазарская полемика состоялась ещё за сто лет до этого, при царе Булане и завершилась принятием хазарами иудаизма… – Авт.
==========
Начиная с этого времени, постоянным спутником, сподвижником и опорой Константину становится его брат Мефодий, который, кажется, начинает понимать, кем в действительности является его младший брат…
Едут с приключениями. По пути, в причерноморских степях, наталкиваются на отряд угров (венгров). Впрочем, как повествуют «Жития», угры, после небольшой беседы, не причиняют путешественникам никакого вреда.
По дороге им предстоит остановиться в Корсуни (Херсонесе Таврическом). В их задачи входит изучение еврейского (или, скорее, хазарского, поскольку еврейский Константин должен был изучить ещё в университете) языка для участия в полемике с иудаистами, а также отыскание мощей святого Климента, мученически погибшего с якорем на шее где-то в прибрежных водах. С той и с другой задачей они справляются успешно…
Именно здесь, в Корсуни, полтора века спустя состоится крещение князя Владимира. И именно здесь Константина ждёт внезапная находка.
Каким-то чудом ему в руки попадают Псалтырь и Евангелие, написанные неведомыми ему до того письменами («русьскими письмены писаны»). Он встречается с человеком, который посвящает его в тайны как письма, так и языка. В кратчайшее время Константин учится говорить и писать на новом для него языке, причём настолько правильно и увлечённо, что приводит всех в удивление («вскорости начать чести и сказати и мнози ему дивляхоу»). Родным языком его было славяно-македонское наречие; за всю жизнь он научится объясняться примерно на десятке языков и наречий.

Здесь, для некоторых историков-славистов, всё почему-то кажется правильным и понятным. «Непонятки» начинаются там, где въедливый исследователь начинает задаваться вопросами:
– Почему эта письменность оказалась не известной такому образованному человеку как Константин? Он, вне всякого сомнения, был знаком и с алфавитом коптов, и с предшествующим славянским азбукам алфавитом Вульфиллы («готфским письмом») – что подтверждается, в частности, присутствием их знаков в числе знаков кириллицы, и со многими иными подобными системами.
– Была ли это руническая письменность? Но рунами (которые, кстати, тоже могли бы и даже должны были быть известны преподавателю Константинопольского университета) писали язычники. С чего они взялись бы переписывать ими Псалтырь и Евангелие?
– Было ли это знаменитое (среди специалистов по грамматологии) «письмо без устроения», то есть – вольное, дикое, народное письмо со включением в него знаков латыни, греческого и ещё многих прочих? (Надо же было как-то вести хотя бы хозяйственные записи). Но опять – такой сложный текст, как пресловутые Псалтырь и Евангелие, можно ли было отразить подобными письменами? И потом, будь это действительно так, то неужели Константин не разобрался бы в них самостоятельно?
– Каким новым для него письмом и языком были написаны эти книги?

2
Середина IX века – удивительное время. На будущей великой Руси легендарный Гостомысл призывает отдать правление не менее легендарным варягам. Славянские князья подумывают о принятии христианства. По свидетельству Фотия, где-то в 860 году приняла крещение целая княжеская дружина. «Россы, славные своей жестокостию, победители народов соседственных и в гордости своей дерзнувшие воевать с Империею Римскою, уже оставили суеверия, исповедуют Христа и суть друзья наши, быв ещё недавно злейшими врагами…»
Увы, не всё и не всегда совпадает с ожиданиями…
Константин и Мефодий возвращаются из своей миссии, произведя большое впечатление на хазар. Им удалось окрестить до двухсот человек местного населения, но главное – увезти на родину отпущенных на свободу пленных греков.
А на родине славяне осаждают Константинополь!
Историки расходятся во мнениях насчёт того, кто это был: Олег, Аскольд или русы-дромиты… Но не болгары. От болгарского царя Бориса (Богориса), наоборот, приходит дружественное послание, в котором выражается, в частности, просьба составить славянский алфавит для использования его в делах церкви и государства.

Смею сделать предположение.
Византии в это критическое время (только чудо спасло Константинополь!) жизненно необходимы пусть даже не подчинённость, но даже простой союз с северными соседями. Поэтому на просьбу царя Бориса следовало откликнуться немедленно.
И здесь является Константин с уже почти готовой славянской азбукой.
Что это было за азбука?
Скорее всего, это был алфавит во многом напоминавший глаголический. Возможно, так называемая протоглаголица, о которой много писали российские учёные конца XIX века.
Разные исследователи расходились во мнении насчёт того, откуда мог появиться на свет глаголический алфавит. Одни считали, что он есть художественное преобразование греческого письма – хотя, какой смысл был в этом? не лучше ли было просто дать царю Борису греческий алфавит? Другие, наоборот, придерживались мнения о чрезвычайной древности глаголицы, сравнивая её знаки со знаками древнейших письменных систем – финикийского и брахми. Выдвигалась гипотеза о протоглаголице как о древнейшей письменности, которой пользовались некогда населявшие Причерноморье предки славян…

Обосновавшись во всё том же монастыре Полихрон, Константин берётся за работу. Речь идёт не просто о том, чтобы даровать славянским племенам грамоту. Жизненно требуется связать прежде враждебные друг другу народы узами общей религии, церкви, политики… С этими упованиями новый алфавит, вкупе с переведёнными на славянский текстами Библии, отправляется в Болгарию.
И тут происходит такое, чего не ожидал никто!
Дело в том, что в это время на территории Болгарии ведут интенсивную деятельность враги православия – павликиане. Да, новый алфавит быстро приживается, это округлая, болгарская глаголица. Да вот только кем используется?
Константин и Фотий получают всё новые неутешительные известия. И о том, что глаголица становится своеобразным знаменем в борьбе против византийской короны. И о том, что сама Болгария, формально склоняя голову перед Константинополем, всё чаще поглядывает в сторону Рима…
Выходит, что просветительская деятельность Константина на деле оборачивается поводом к новым религиозным и политическим раздорам?

Поэтому, когда в 862 году приходит аналогичная просьба от Великого моравского князя Ростислава, Константин более осторожен.
Происходит странный разговор между ним и императором, при котором неотлучно присутствует его дядя Варда.*
=============
*Читателей, которые хотят более подробно узнать обо всех проблемах и спорах вокруг происхождения глаголицы, кириллицы и связанных с их возникновением ситуациями я отсылаю к своей книге «Русский алфавит и загадка Таро», вышедшей в 2005 году в московском издательстве «Ладога-100». – Авт.
=============

Согласно «Житиям», Константин вроде бы и не против составить азбуку и даже, несмотря на болезнь, на этот раз самому отправиться в славянские земли. Однако, при этом осмеливается выдвинуть ряд возражений: дескать, а есть ли у тех славян буквы для их языка? Мол, «кто может записать на воде беседу и прослыть еретиком?»
В ответ на что Михаил бросает в лицо бывшему «сотоварищу по учению»: захочешь, так Бог даст! На чём разговор кончается.
Совершенно обескураженный, оскорблённый, больной Константин возвращается в монастырь, где во время вечерней молитвы к нему приходит решение.
Что если мудрёные глаголические значки переписать греческими литерами? Традиции Севера гармонично сольются с традициями Юга. Будет соблюдена не только славянская речь. Пусть формально, но будет соблюдено условие трехъязычников – представителей духовенства, ратовавших за то, чтобы все тексты записывались только на трёх языках: еврейском, латинском и греческом. (По преданию, на этих трёх языках была написана табличка над головой распятого Христа).
Он вновь берётся за работу и вскоре совместно с Мефодием переводит церковные книги, пользуясь для записи уже новой азбукой, кириллицей. Часть букв они берут из коптского алфавита, отдельные значки – из алфавита Вульфиллы, иные оставляют такими, какими те были в глаголице. Выдумывать, как кое-кто считает, какие-то новые знаки не было необходимости. Кстати, знаменитые «кси», «пси», «ижица» и «зело» в первоначальном варианте алфавита отсутствовали (см. древнейшее, написанное кириллицей Зографское Евангелие IX века), что явно упрощает его в сравнении с последующими, «усовершенствованными» уже, очевидно, учениками вариантами.
Братья вновь отправляются в дорогу, не доверяя более своего дела никому.
С этого времени местом их пребывания становятся обширные пространства, заселённые большей частью славянскими племенами: Моравия (нынешняя Чехия), где им предстоит создать независимую от германского епископата славянскую церковь, Паннония (Венгрия) и Болгария. Множится число учеников, организуются школы. Константин и Мефодий неустанно работают, переводя на славянский язык богослужебные книги. Их деятельность вызывает резкое неприятие со стороны латинско-немецкого духовенства. На их жизнь покушаются, в одном из случаев спасение приносит лишь бывалая военная хватка Мефодия. Под предлогом «обуздания язычников» возобновляет войну с Моравией Людовик Немецкий.
После более чем трёх лет пребывания в славянских землях, братья решают вернуться в Константинополь. Но на их пути – Болгария, где кипят междоусобицы. Задержавшись в Паннонии у князя Коцела, Константин и Мефодий не сидят без дела, продолжая работу.
Кто знает, быть может именно во время этого вынужденного «простоя» в осуществлении планов, им и пришла в голову одна интереснейшая мысль…

В конце концов, грамоту будут использовать не только священники. Она нужна и в делах государства, и в делах науки, искусства, да и просто просвещения. Нельзя ли как-то усовершенствовать методику её преподавания?
Самое простое, казалось бы, изобретение – азбука в картинках. Буквицы изображают собой людей, животных, различные предметы. Обучение превращается в игру, которая оказывается эффективнее самой строгой зубрёжки.
Эту игру можно усложнить. Карточки-буквы могут изображать собой основные философские понятия. Карточки-цифры – служить для обучения счёту…*
=============
*Алгоритм построения Младших Арканов Таро абсолютно идентичен применявшейся во времена Кирилла и Мефодия римской счетной системе. – Авт.
=============
Любопытно, что, по мнению некоторых учёных, как раз в это время территорию нынешних Чехии и Венгрии впервые пересекают цыгане…

Так и не добравшись до родины, в 867 году Константин и Мефодий оказываются в Венеции. Здесь им предстоит принять участие в обширном диспуте с теми же трехъязычниками. Здесь же они почти год… как об этом сообщают источники –дожидаются аудиенции у Папы Римского, стремясь и перед папой защитить богослужение на славянском языке и со славянскими же книгами.
В связи с этим так и хочется задать законный вопрос: а о чём же они думали раньше? Почему бы им не испросить разрешения у Папы ещё до поездки в Моравию? Или ещё до посылки царю Борису первоначального варианта азбуки? Прошло ведь, ни много, ни мало – около семи лет!
Ответ может быть единственным и простым: уже тогда, не без волевых усилий Фотия, между церквями существовал пусть не формальный, но вполне ощутимый раскол. По крайней мере, патриарх Фотий и папа Николай I Великий уже друг друга не раз проклинали и от церкви отлучали. Поэтому решение просить аудиенции было вызвано не столько необходимостью получить «милостивое соизволение» от Папы, сколько необходимостью как-то, пускай чисто дипломатически, повлиять на всё новые всплески религиозной нетерпимости, попробовать прекратить вооружённые столкновения между представителями конфессий.

Венеция была не только городом, в котором регулярно проводились богословские диспуты. Она – средоточие торговых путей между Востоком и Западом. Венецианские монеты, цехины, ходят по всему свету. Венецианский флот – один из самых мощных на Средиземноморье. Венеция – необъявленная столица мира…
Здесь же, в городе Святого Марка, спустя некоторое время появятся одни из первых (если, конечно же, не первые) таинственные карты Таро. И здесь же, от раннего средневековья, будет популярна одна из первых в мире азбук в картинках…
И именно здесь, на исходе 867 года Константина и Мефодия настигает весть об убийстве императора Михаила и низложении Фотия.
Собственно, причина была в том, что вначале Михаил, опасаясь далеко идущих планов своего дядюшки, кесаря Варды, приказал убить его, а взамен назначил своим августом (соправителем) бывшего спальничьего Василия Македонца. Против ожиданий, Василий оказался правителем далеко не глупым (впоследствии он станет основателем Македонской династии). Понимая, что в дворцовой грызне рано или поздно настанет и его черёд, он решил действовать решительно и – не прогадал. К слову сказать, именно при этом императоре, во многом благодаря его способностям государственные дела Византии наконец-то пошли в гору. Именно со времени его правления славянская азбука шагнёт в земли восточных славян, Киевской Руси.
Фотий вновь займёт трон патриарха, но лишь спустя десять лет.
Вскоре в Венецию приходит новая весть: о смерти папы римского Николая I. Таким образом, два непримиримых противника, Фотий и Николай одновременно сходят со сцены. На престоле в Ватикане оказывается новый Папа, Адриан II, который, будучи наслышан об итогах византийских прений, не долго думая, приглашает братьев в Рим.
Папа встречает их благосклонно, одобряя не только славянский перевод Священного Писания, но и славянское богослужение. Правда, им было поставлено условие, что Евангелие и Апостол будут читать вначале на латыни, а потом уже по-славянски.
Хотя, увы, если судить по дальнейшим историческим событиям, большинство последующих за Адрианом римских понтификов будут делать всё возможное, дабы перечеркнуть данное великодушным предшественником разрешение…

14 февраля 869 года умирает истерзанный болезнью Константин, за 50 дней до смерти приняв монашество и новое имя, под которым войдёт в историю. Он будет погребён здесь же, в Риме. Брат так не сумеет выполнить его последней просьбы – быть похороненным рядом с матерью…
Мефодию в сане епископа предстоит продолжить дело. Бывший воин, он достойно перенесёт и тяжелейшую работу, и гонения, и все испытания, которые выпадут на его долю. После его кончины в 885 году, в Моравии азбука Кирилла и Мефодия будет запрещена и забыта, чтобы получить новую жизнь, на этот раз – у восточных славян.

4
Почему Арканы Таро ныне пользуются в России все возрастающей популярностью? Быть может, это происходит в силу того, что мы подсознательно видим в них что-то очень знакомое?
Если свести воедино все перечисленные нами этапы эволюции славянского письма, получится следующее:
1. Существование протоглаголицы. Возможно, что предположение автора ошибочно и протоглаголица – не древнейший алфавит. Но это мог быть алфавит, созданный в первые века христианства (наподобие армянского). Его цель – фонетическая запись славянской речи. В окружении язычников это письмо могло быть и тайным.
2. Обнаружение Константином христианских книг, написанных этим письмом (ок. 858-859 г.г.). Возможно, что их создатели тяготели более к идеям гностицизма, нежели идеям римской церкви.
3. Создание кирилловского варианта глаголицы – как первоначального проекта славянской азбуки. Возможно, этот вариант и был отправлен болгарскому царю Борису (отсюда округлая болгарская глаголица).
4. По причинам разного характера – создание кириллицы, то есть переделка алфавита с закономерной заменой отдельных глаголических букв на греческие (около 863 года).
5. Создание изобразительного пособия для мирского обучения грамоте и счету – азбуки в картинках, прототипа первого Таро. Ей суждено сохраниться лишь в анналах (скорее, в хранилищах одной из библиотек Венеции) и вновь быть открытой около полутора столетий спустя.
6. Константин Философ получает одобрение папы римского на новый алфавит. Глаголица тем временем либо уже используется в Болгарии, либо после смерти Кирилла употребляется наравне с кириллицей. Впоследствии ученики «усовершенствуют» и ту, и
другую, добавляя буквы греческого алфавита.
7. Славянское письмо используется в двух вариантах. Известный хорватский реформатор диакон Феодосий переделывает кирилловский текст Евангелия на народное хорватское наречие, переписав от Кирилла важнейшие церковные книги, согласовав их с
латинской Вульгатой и изменяя написание глаголических букв – так появляется хорватский вариант глаголицы.
8. X век, богомильская ересь. Обострившиеся религиозные споры перерастают в политические. Борьба глаголицы и кириллицы.
9. После XI века: глаголица отмирает и традиционно сохраняется до наших дней лишь в немногих местах (западная часть Балканского полуострова). Официальным церковным алфавитом русской православной церкви становится кириллица.
10. Примерно в XI-XII веках на юге Европы, в портовых и торговых городах: Венеции, Марселе, Милане; на юге Франции и севере Италии появляется и вскоре приобретает необычайную популярность новая модная игра – Таро. Ее появление уже никто не связывает с событиями второй половины IX века. Таро развивается независимо от русского алфавита, чтобы спустя 1130 лет воссоединиться с ним, на этот раз – в новом качестве.

14 февраля традиционно отмечается день окончания жизненного пути Константина Философа. Воздадим и мы должное памяти этого замечательного человека.



К сказанному выше следует добавить один интереснейший факт. Он всплыл совсем недавно –
при раскопках древней Олимпии археологи обнаружили... глиняные пластины с буквами. Это была одна из древнейших гадательных систем. Причём, удалось выяснить даже прогностическое прочтение каждой из букв древнегреческого алфавита, а самое интересное заключается в том, что порядок их истолкований во многом схож с порядком истолкований карт Таро. Это говорит, в частности, о том, что в Греции издавна существовала традиция использовать в гадательной и магической практиках именно буквы. Поскольку наш нынешний алфавит во многом родственен греческому, комментарии, как говорится, излишни...