И снова Эзоп. Часть первая

       
       
Когда развеселятся Боги –
Для смертнх нет страшнее дней –
Звезда сбивается с дороги,
И судьбы путают людей:
В рабе живёт свободный гений,
В свободном гражданине – раб,
Заложник глупости и мнений,
В прокрустов вписанный масштаб.


       * * *
Смеркается... Под треск цикад
По кипарисам в летний сад
Струится вечер. Изгнан зной
Ночной предвестницей – Луной.
Повсюду пряный аромат.
У рощи дети гомонят.
Расположился между крон
Усталый ветер.

Входит в дом
Философ, всадник Иадмон:
– Эзо-оп!
       Пришлите мне Эзопа! –
И добавляет, глядя в сад, –
Он будет несказанно рад
Узнать, что сам архонт так хлопал
Моей «Лисе и виноград».
Эзоп:
– Ты звал меня?
– ...Мой господин!
– Но ты-ы... свободный гражданин?
Тут трёхсотмерник резко встал
Как я хочу, чтоб он пропал:
Я – Иадмон. Поэт, мудрец.
А ты – Эзоп... Быть должен рад...
– Что ты сегодня прочитал
«Твою «Лису и виноград»»?
– Поэты пишут для людей!..
Скажи, Эзоп, зачем над свитком
Корпеть без женщин, без друзей,
Когда б не сладостность напитка...
– Что, славы? – Нет игры глупей.
Прилично ли желанье славы
Средь шумной уличной толпы
Тому, кто хочет для державы
Готовить юные умы?..
– Ну хорошо! Пусть! Не для славы.
Но кто же слушает раба?
Когда б не я, твои... «забавы»
Лишь развлеченье для ума.
А я...
– О, добрый господин! –
Эзоп вдруг преклонил колени, –
Не понял я, простолюдин,
Что ты спасаешь от забвенья
Мои никчемные труды.
– Ну, то-то, – гнев сменив на милость. –
Я вот зачем тебя позвал:
Сегодня радость приключилась –
Мне сам архонт пообещал
В мой дом пожаловать к обеду.
– Когда?
– О, славный Аполлон!
За что же мне такие беды? –
Вскричал в отчаяньи Иадмон.
Присел к столу, вскочил. Прошёл. –
Я слов от счастья не нашёл и...
Позабыл его спросить.
О, Боги! Как же дальше быть?!
– Его ты должен пригласить
На свой ближайший юбилей, –
Он глянул в сторону дверей...
Потом в окно..., на потолок...,
Потом потёр слегка висок. –
Ведь до него ещё пять дней, –
Спокойно продолжал Эзоп, –
И будет для других гостей
Тогда о чём повспоминать...
– Тогда мы будем точно знать, –
Воспрянул духом Иадмон, –
Когда прибудет Архелон!
Пиши скорее приглашенье
И торопись его отдать.
Ты спас меня от разоренья!
Подумать только, ждать и ждать.
Готовить к пиру угощенье
А где на это средства брать?!..
Хочу моё благоволенье
Тебе за это оказать –
Ты получаешь разрешенье
Архонту лично подавать.
– Такая честь, хвала Богам.
Барана видно по рогам, –
Эзоп с поклоном проворчал.

Поэт немного помолчал.

– И в дополненье можешь сам
Одно из блюд состряпать нам.
Взамен хочу лишь одного:
Оно полезнее всего
Должно быть, что на свете есть.

Иди. Пусть мне дадут поесть.


       * * *
Прошло пять дней.
И кто-то в мире стал мудрей.
Один набрался новых сил,
Другой сандалии сносил.
Кого-то проводил Хорон.
На День Рожденья Иадмон
Весь Самос в гости пригласил.
Ведь «сам архонт его почтил
Согласьем в доме побывать».
Об этом город должен знать.

В разгаре праздничный обед.
О славных днях поёт аэд.
Коринфской бронзой полон стол.
Сегодня всадник превзошёл
Весельем лучшие дома.

– Я позову сейчас раба.
Силён, как годовалый вол.
К тому ж…
– Упрямый, как осёл, –
Поспешно вставил Полидех.
По дому покатился смех...
– Его лицом пугать горгон, –
Смеясь продолжил Иадмон, –
Ему я блюдо приказал,
Которого на свете нет.
Сейчас велю, чтоб подавал.
А почему Эзопа нет?!
Прислать немедленно сюда!
Что за невиданный сюжет,
Чтоб поджидал архонт раба!

– Мой друг, не хочешь ли вина? –
Котёнок стал на место льва.
– Благодарю тебя, потом.
Я слышал, мудрый Иадмон
Хотел бы софронистом* стать?
– Мне больше не о чем мечтать!




*Софронист – наставник молодёжи в Древней Греции.

К лежанкам подошёл Эзоп.

– О, Зевс! Чтоб съел тебя циклоп!
Уж Гелиос клонится в сон!
Ты сделал то, что я сказал?
Ждёт благородный Архелон.

Эзоп тарелку показал.

– Что приготовил ты? Язык?!
Вот уж чего я не едал...
Да я продам тебя в рудник! –
Поэт так громко закричал,
Что все, кто был там замолчал.
– Я что готовить приказал?!
– То, что полезнее всего.
– А ты принёс взамен того?
Язык?! Что толку от него?!

– Прости. „Рабы должны молчать“ –
Я это знаю с детских лет.
Я только не могу понять,
Как ты, философ и поэт,
Не знаешь пользы языка.

«Философ» побледнел слегка.
Ну, разрази тебя гроза!
Забегали его глаза.
– Ну, что ж... н-неглупые слова...
Архонт... Друзья... Простим раба?

Глотнул из чаши Полидех
Великодушие, как орех –
Его причину, как ядро,
Глазам увидеть не дано.
И произнёс, повысив тон:
– Когда не против Иадмон,
Проверим дерзкого раба?
Кивнул виновник торжества:
– Но как проверить нам его?
– Пусть то, вреднее нет чего,
Нам приготовит в этот раз.
– Ты слышал?! Вот тебе приказ!

Эзоп ушёл, в прищуре глаз
Злорадство будущих проказ.

– Прости, архонт. Ты знаешь сам,
Немного воли дашь рабам,
И сразу ровней господам
Себя считает всякий хам...


Продолжил песнь свою аэд.
Вернулся ровный гул бесед.

– ...Ты спрашивал, хочу ли я...
– Прости. Вот, только что с огня, –
К ним снова подошёл Эзоп.

Хозяин сморщил узкий лоб:
– Что это там? Скажи.
– Язык.

Дом вдруг пронзил истошный крик.
Сбежались слуги и рабы.

– Ты будешь залежам руды
Свой демонстрировать талант! –
Метался между стен дискант, –
Твою «Лису и виноград»... –
Он поперхнулся.
– Виноват, – сказал тут кто-то из гостей, –
С тех пор прошло всего пять дней,
Как ты прилюдно утверждал,
Что эту басню написал.
– Я?.. Да... Из-за него...
– Вот почему вредней всего
Быть может собственный язык.
Прости, но как-то не привык
Я ложь выслушивать в глаза.
Что же касается раба...
– Его ты должен отпустить, –
сказал архонт, – и объявить,
Что эта басня не твоя.
Быть может, и простят тебя.