Новая эра

Тихо...Тихо...Пожалуйста, - я нервно прижала девочку к себе. Вот так, не плачь, всё будет хорошо...Ты только не шуми, - пришлось закрыть ей рот ладонью. Держа девчонку, я осторожно отступила в тень заброшенного дома. Через мгновение несколько фигур с горящими факелами промаршировали мимо.
Ну вроде обошлось, - мой голос дрожал. Неожиданно девочка вырвалась и побежала что было сил. Я ничего не могла крикнуть ей вслед, так как преследователи обнаружили бы меня. Подумав с секунду, я отказалась от идеи бежать за ней, потому что детские шаги были почти беззвучны, а я могла наделать много шума и привлечь к нам обеим внимание фанатиков. Нельзя было так рисковать. Проклиная себя за то, что позволила ребёнку убежать, я мысленно пожелала ей не попасться на глаза разъярённой толпе.
Я просидела в укрытии ещё где-то часа три, боясь даже шелохнуться. Ноги затекли и протестующе хрустнули, когда я всё же осмелилась подняться и продолжить путь.
Нагромождение мыслей и образов в моей голове мешало сосредоточиться и выбрать направление движения. Шатаясь, я устремилась через дорогу к магазинчику, который был разрушен и разграблен мародёрами. Я надеялась отыскать там что-нибудь съестное и хотя бы немного воды.
До магазина добралась без приключений и уже через пару минут жадно ела сэндвич с телятиной и запивала его газировкой. Внезапно я ощутила холодную сталь на коже - к моему горлу приставили нож. Бутылка выскользнула из руки и вдребезги разлетелась, нагло нарушив тишину. Сиплый голос произнес мне на ухо: "Пойдёшь с нами или сдохнешь сейчас, в этой куче дерьма, которую твой народ называет едой".
Меня привели к зданию университета и затащили внутрь. Вокруг царил мрак, но было видно, что у каждой двери - будь то вход в аудиторию или туалет - дежурили люди. Меня грубо втолкнули в одну из дверей, при этом один из "дежурных" удовлетворенно и презрительно хмыкнул.
Моему взору предстала огромная аудитория, где когда-то студентам по всей видимости читали лекции почтенные профессора. На местах студентов сидели люди в черных облегающих одеждах, и их одинаково пустые взгляды были устремлены прямо на доску. К своему ужасу я обнаружила на ней не написанные мелом формулы, а свою маленькую спутницу. Одежда на ней была порвана и на теле отчётливо виднелись следы укусов. Человеческих укусов! Меня грубо втолкнули в одну из дверей, при этом один из "дежурных" удовлетворённо и презрительно хмыкнул.
Моему взору предстала огромная аудитория, где когда-то студентам по всей видимости читали лекции почтенные профессора. На местах студентов сидели люди в черных облегающих одеждах, и их одинаково пустые взгляды были устремлены прямо на доску. К своему ужасу я обнаружила на ней не написанные мелом формулы, а свою маленькую спутницу. Одежда на ней была порвана и на теле отчётливо виднелись следы укусов. Человеческих укусов! Один из сопровождавших меня людей, одетый в черный балахон с капюшоном, прикрывающим его лицо, подошёл к девочке и поднял её голову к свету. Я в отчаянии стиснула зубы и почувствовала, как мои ногти впиваются в ладони. У малышки были пустые кровоточащие глазницы и зашитый грубыми нитками рот. Затем человек в балахоне повернул её голову вбок и убрал окровавленные русые кудри, обнажая её уши, а точнее их полнейшее отсутствие. Я почувствовала головокружение, мои ноги подкосились и меня, вставшую на четвереньки, рвало тем самым сэндвичем.
Она была слепа, глуха и нема всегда, - надменно произнёс он, мечтательно улыбаясь увечьям на теле ребёнка, - мы всего лишь придали её внешнему виду гармонию с внутренним. Люди на скамьях - "студенты" - захохотали,как гиены.
Каждый ребёнок из твоего рода, женщина, заслуживает этого. Вы не имеете права жить и размножаться, - его слова стучали у меня в голове словно молот.
Привяжите её, - он небрежно махнул рукой "дежурным" и повернулся ко мне спиной. Не имея сил к сопротивлению, я поддалась и вскоре лежала, прикованная к профессорскому столу. Ноги мои были широко расставлены, одежды порвана.
Разум отказывался принимать происходящее, как реальность и твердил мне, что это сон и вот-вот, совсем скоро, я проснусь. Люди вокруг суетились, а мои стеклянные глаза были направлены в потолок.
Как в тумане, я услышала жужжание электрической пилы и это напомнило мне, как папа в детстве пользовался такой же, строя мне собачью конуру для Спарки.
Уничтожь в ней Зло, - безумным голосом выкрикнул человек в балахоне. Его лица не было видно, но мне представилось, что оно скривилось в гримасе восторга и отвращения одновременно. Радостный гул вторил его крику. Всё это напомнило мне рождественское детское волнений перед открытием подарков.
Я отчётливо услышала жужжание, а в следующую секунду поняла, что всё это не сон: заведённая пила мягко утонула в моём паху.
Мой крик растворился в живой ткани пространства и озарил новую эру.