Junkie Files 2

Junk Files #2
В салоне пассата сидели я и Толяныч. Играли Гуф, Слим и Птаха со своим альбомом «Центр – Качели». Мы ехали в Толином «фольце» пассате. По пути мы подобрали Люську – мою знакомую. За день до этого, она звонила Толе. Ей был нужен короб травы для другой моей подруги Алинки. Собственно, Алина и познакомила меня и Толю с Люсей. Это было два года назад, когда мы обкуривались травкой в подъездах и забывали про наше бытие в этом мире. Я помнил их как подруг, но позже они уже не контактировали. Виною были наркотики, они поссорились из-за них. Алина обкурилась и уехала от Люды, когда та накурила ее бесплатно. После этого случая они не общались, лишь только изредка мутили друг у друга травку. Как то раз она позвонила Толе, с целью замута, но он не смог ей ничем помочь, при этом подметил что возьмет ее на следующий день в Д. Собственно куда мы и собирались поехать. Мы забрали Люсю, Толя попросил меня помочь ему вынести какие-то доски из дома. В голове у меня сверкнуло, что он хочет посадить Люсю на переднее сиденье, и я не стал мешать в этом свершении. Видимо этой ночью парень хотел повеселиться с ней. Поднявшись на этаж своей квартиры, он позвонил, дверь нам открыла бабушка Толи. Он спросил ее про доски на что она ответила, что ему надо говорить со своим отцом. Затем она спросила, куда он направляется, на что Толян ответил:
- К Димастому с работы… Все я погнал.
- К какому рабочему? Я тебе не разрешаю! – проговорила настороженная бабушка.
- Лан, ба! К Димастому с работы, а не к рабочему, все я поехал! – сказал он и закрыл дверь.
Мы спустились вниз и сели в машину. Толя завел мотор, а я попытался поставить свою музыку. Прошло пятнадцать минут как мы ехали и Люся потребовала сменить пластинку на какой-нибудь «драм энд басс». Толя врубил «Пиратскую Станцию 5», которую привезли дмитровские парни с одноименного фестиваля электронной музыки из Питера. Мы ехали без происшествий. Вдруг зазвонил мобильный телефон и Толя ответил:
- Алло.
- Здорова Толяныч, это Макс. Нужен короб. Срочняк, не можешь помочь?
- Нее Макс, я в Д., все ****ец.
- Не понял, чего?
- Я в Д. еду, все ****а.
- Алло, тебя плохо слышно.
- Я говорю, я в Д., все ****ец! – прокричал Толян, на что мы с Люсей усмехнулись.
- А, лан давай, - сказал Макс, с безнадегой в голосе. Видимо это был тот самый Макс, который берет план на отходняках от белого. Безнадежность в голосе и обзвон всех знакомых насчет коробки, был мне знаком. Возможно, парни были на отходняках от наркотика. Это мог быть или фен или героин.
       Мы встали в пробке перед железнодорожным переездом. Люся подгоняла всех и материлась на водителей. Ей не терпелось доехать и оторваться, тем более что «пиратка» нагоняла волну предстоящей вечерины. Там нас ожидало много сюрпризов. Наконец движение восстановилось, и Толя дал по газам. Мы ехали на встречу судьбе, как мне казалось в Райские Сады.
       Мутки были не долгими. Диман, был как всегда на веселе от амфоса. Правда было уже не понятно где тут смех, а где серьезность. Он быстро достал нам половинку веса амфетамина. Мы разнюхались. Жгло нос. Первое время Толя и Люся возмущались по поводу качества товара, но потом, после выкуренного косяка, в гараже у Шмеля, все встало в норму.
       Мы двигались по криволинейной линии в зону отсчета свободных телом и духом. Д. был далеко от Москвы. Этот город был не такой зажатый законами, как Москва или ближнее Подмосковье. Джанк начал проникать в сознание после выкуренного косяка. Люся беспорядочно смеялась, Толя ощутил прилив сил и рванул к себе на дачу. В доме никого не было. Прошло время, пока Толя разблокировал сигнализацию, включил отопление и подготовил дом к отрыву из реальности. Мы пришли на кухню, это было основное место залипа здесь. Тут был телевизор, холодильник, столик и карты. Подтянулись Диманыч с компанией. Они привезли колонки с саббуфером. Началась амфетаминовая суета, каждый был заморочен своими мыслями и их осуществлением. Люся сначала играла с нами в карты, а после того как мы с Толяном вышли из игры, с подвернувшимся под руку Вовой. Диман параноил, он постоянно был на нервах. Что-то вскрикивал. Так как не было провода от колонок, он орал всем, что он нужен и без него не будет никакого сейшена. Конечно, он не был  сам по себе таким, это частое употребление синтетических наркопрепаратов сделало его разум бешенным. И все кто знал его раньше, уже привыкли к нему. Я бы сказал с ростом в два с половиной метра и рыжими волосами, со своим характером «болтуна», он был авторитетом в этой компании. Он занимался с детства баскетболом, а его отец был криминальным авторитетом и держал весь Д. в своих руках. После смерти отца Дима ушел в веселье и после длительных запоев и курения травки, наконец дошел и до серьезного джанка. Уже двух летний марафон амфетамином, давал серьезные последствия для его психики. Он стал агрессивным, его бросила девушка Настя. Которая бросила его как раз со мной, но это другая история. Он обзвонил всех знакомых из деревни и найдя компанию ребят которые бухали по соседству, заставил их подойти к окну Толяновой дачи. Он им прокричал:
- Ну где? Чего принесли?
- Не он лежит у Шибко!
- Ну и ****уйте к Шибко.
Тот к кому обращался Диман, что-то сказал своему товарищу и тот пошел. Затем в нашей компании появился еще один парень. На вид ему было шестнадцать лет или около того. Звали его Коля.
Мы закурили новый косяк, и пошли залипать над теликом. Дима врубил плэйстейшн и начал играть в «Pro Evolution Soccer». Он проигрывал всем командам, которыми управлял компьютер. От этого он еще больше бесился. Просидев так полчаса, а затем час он заставил пойти Колю к Сане Шибко. Он дал ему Толянов мобильник и сказал:
- Вот тебе мобила, вот мой номер, если он не будет давать провод позвонишь мне и я приду и на хер разберусь с ним. Ты понял?
- Да понял, все пошел.
- Давай, давай и быстрее.
Он уселся играть дальше. Какой провод ему нужен был, я так и не понял. Еще час мы ожидали. Затем я опять вышел выкурить косяк со Шмелем. Пока тот продолжал раскладывать оставшуюся траву в страницы журнала «Мир авто». У нас завязался разговор об учебе. Он рассказал мне, что учился в колледже, а потом в институте. Сейчас он хочет вместе с Димой поступать в еще один институт. Я знал, что он гонит ведь как оказалось потом,  ни Дима, ни Шмель нигде не учились, а продолжали гулять все эти годы. Видимо эйфороидные мечты проявлялись в них, когда они рассказывали о них, не знающим об их прошлом, людям. Правда о Диме я многое знал так как познакомился с ним давно. Я удалился в туалет, «отдать долг природе». Заварив чай, я понял: «Точка критической силы движущий наш мир переполняла меня и мне было некуда девать ее, от чего она начинала разрушать мой организм». Я начал взрываться изнутри моего духа. Эта суета меня доставала больше и больше. Диме принесли порванный провод, тогда он поехал со Шмелем в город за другим. Началось новое движение в этом безумие шмаль-синдрома свободы. Возможно мы хотели на время уйти от этого мира или просто расслабиться после тяжелых будней. Хотя как можно расслабиться употребляя столько стимуляторов? Нас объединяла эта тяга к свободе. Никому не хотелось жить постоянно по одним правилам установленных не нами. Этот забитый мир сам давал повод и нужду вытеснить наше Эго за его пределы. Ибо стена становилась все уже, а людей входило в этот мир все больше. Да возможно это жестокая сила природы налаживала течение жизни, поэтому многие уходили из ее оборотов. Всех людей превращали в механические машины, работавших на отсос у такой же главной машины – аппаратов власти государства. Таким образом создавая огромный, эякулирующий прибор который работал от других маленьких. Мы же выпадали из него и выдумывали свой уютный мир. Который сопрягался с таким же уютным миром других наших сотоварищей. Не было правил, не было давления сверху, но была другая сторона наркотического угара. Не говоря о давлении строевой систематики и сортировки законами общества, активно влияющих на нас, от этого мы через чур углублялись в свои худшие стороны. Создавая такую же модель анархосистемы, вдобавок зависящую от наркотиков и полной паранойи сумасшествия. Свой «мирок» требовал новой дозы джанка. Тогда каждый мог творить, что он хочет. Побочные эффекты: неестественная депрессия и насморк с кусочками крови в носу, но ничего подсадочного и лютого.
       Люся бешено играла в карты, при этом обругивала сопартийцев за мухлевание и плутовство. Диман приехал с парнем, который дал ему провод. Загремел музон. Какое-то сумасшедшее наци-техно. После вновь выкуринного косяка, меня потянуло спать. Толян свалил продавать коробки с травой вместе со Шмелем. Дима врубил дальше плэйстэйшн. Человечки бегали на экране за мечом, Дима продолжал проигрывать. Он шмякнул пульт об пол от чего тот начал заедать. Тогда он отсоединил приставку и убрал ее куда подальше. Я начал медленно пятиться к выходу из кухни.
       Никто из них не мог воспринимать музыку спокойно и тихо. Она гремела. Я лежал на кровати в соседней комнате, голова трещала по швам. Я медленно погружался в сон. Сквозь музыкальные сопровождения ди-джеев «Пиратской станции», электрический гул в голове, я дремал. Дремал около четырех часов. В это время Толян и остальные замутили еще вес амфетамина. Они нюхали и пыхтели травку. Сосуды глаз были красными, и уставшее тело замучилось вырабатывать энергию. Толя зашел ко мне в комнату и спросил:
- Ты чего не на расколбасе?
- Мне завтра рано вставать. Сначала на учебу, потом на работу. Разбудите меня, когда будете выезжать. Лады?
- Ну на хер тогда ипашить надо было? Ладно разбужу.
С этими словами он захлопнул дверь. Я опять начал ворочаться и понял, что уснуть мне не получиться. Тогда я встал и пошел на кухню. Картина была та же: Люся полностью ушла в игру, со своим оппонентом. К ним присоединился еще один замороченный парень, который обнюхался с ними. Тот самый, что приехал с Димой и отдал ему провод для колонок. Парни в этом городе всегда любили погулять на широкую ногу, но это уже было выше всего. Кто-то орал, раскуривался, пил водку, музыка гремела. Каждый походил на обдолбанного в усмерть наркота. С красными глазами как у вампиров, они сидели и смотрели ТВ. Музыка уже всем надоела, но никто под воздействием наркотиков не хотел ее выключить. Словно душа цепляющаяся за все что может продлить удовольствие. Они заваривали чифир, курили траву и сигареты. Но рано или поздно все подходило к концу и наступала расплата. Расплата за грехи, которые мы совершали. Не задумываясь о последствиях, забываешь кто ты есть на самом деле: человек или машина, живое существо или растение, работающее от батареек. Было ужасно видеть своих товарищей, которые не думали насколько далеко они зашли в другую, более гнилую систему чем та, от которой мы все пытались отделиться. Эффект свободы, давал новый виток в развитии. Некая «деградация на корню». Мы двигались на встречу бездне. Наше будущее поколение будет жестоко расплачиваться за грехи, нами не замоленными. Так было и так будет. Мы же видели себя только здесь и сейчас. Но вскоре начиная осознавать ошибки юности, многие не знают что делать дальше. Заканчивая жизнь суицидом, лишь не многие сумеют свыкнуться с этим. Кто-то продолжит то что начал, как это было в период перестройки. С того времени многие помнят «Шик иглы». Они хотели уйти в отрыв. На манер пришедшего с запада стереотипа «героиновый рок'н'ролл». Люди уходили в сон и не хотели просыпаться. Ведь когда они открывали залипшие веки, жизнь оставалось такой же помойкой. Кореша продолжали игнорировать их, прохожие избегать, а менты ненавидеть. Грязная психическая атака западного образа жизни вводит нас в свои глобальные проблемы, заставляет бороться за свою жизнь неестественным способом. В нашей стране будет все больше и больше таких людей. Мы отходим в свою реалию, отдаляясь дальше от законов природы. Поэтому появляются новые препятствия и проблемы в обществе, у которых нет решения. Девиз «no future» наслаивается в умах молодежи. Угар и безделье, возведенные в культуру, которой можно следовать. И ее последующая мутация по средствам джанка - в нонконформистские субкультуры. Панки, Хиппи, Скины, Габберы, Трансеры и многие другие – это отдельные движения, возведенные на отрицании жизни within electricity of drugs & alchogol. Я и сам был таким, возможно теперь я осознал то, что необязательно ходить с ирокезом и бутылкой водки в руке. Лучше оставаться самим собой в душе, но не забывать о подлой переменчивости такой хамелеоноподобной медузы, как власть и закон.
       Парни видимо думали, что Люся или с Толяном, или со мной. И никто не пытался ее развести на секс. Возможно в джанковом состоянии, они морочились, и им было не до этого. Но, тем не менее, у каждого играла эта мысль: предаться любви, выплеснуть негативную энергию. Девушка и амфетамин это, безусловно, два единых целых, когда мучает отходняк. Но не мы, не они не стали порочиться на этом.
       Время собираться. Все подходит к логическому завершению.
Но мир на этом не сходится клином. Мне надо домой, что бы уйти в свой мир депрессий. Наркотики – это далеко не отдых, это испытание. Одно большое испытание, лишь только осознавая, как дается удовольствие, я перехожу на новый этап своего развития. Вся бесполезность в моей жизни создает некоторое рвение к ней. Я начинаю ставить крест на этом, продолжать ходить в институт, заниматься спортом и продолжать работать.
       Мы ехали обратно. Люся после принятого амфетамина, не давала мне поставить расслабляющий Чилл Аут. Она хотела продолжить тот ад в ушах. Я надел наушники и принялся слушать волшебную музыку группы «Air». Ушел в себя. На дорогу не обращал внимания. По приезду в Х., мы забросили Люську домой. Я пытался забыться, то что произошло в Д. очень сильно повлияло на меня. Ребята, которые сидели на амфетамине, не хотели возвращаться в этот мир. Они придумали, даже переделали его по-своему. Работать на амфетамин, жить на амфетамине. Конечно, так это выглядело со стороны. Сами они пока не осознавали этого. Им еще предстоит предстать перед фактом, искупить долги в геене огненной часа расплаты. Из болота, в которое зайдешь по горло – уже не выбраться.
       Я выключил плеер. Толя отъехал во двор. Мы закурили косяк. В колонках заиграл Фактор 2:

Конопля в руках
И кумарный дым в облаках
Мусора совсем не видят нас
Мне так хорошо с тобой сейчас курить вот это
Где-то над землей мы пыхтим с тобой в облаках
Как лавина в горах
Нас накроет долгим и звонким смехом

Нас потянуло на лыбу.
- Я побывал в сумасшедшем доме, ну просто осталось такое впечатление, - заявил я.
Толя просто ответил смехом. Мы оба устали: Толя вдвойне от наркотиков, я от беспокойного сна из-за гремящей музыки.
Мы поставили машину и разошлись по домам. Было уже утро, значит, предстояли дела.