Гастроскопия

Я тут как-то на проверку ходил кишку глотать. Так, доложу вам, нет процедуры забавней: вокруг сплошь язвенники, колитчики; лица серые, атмосфера густая. И идут, как в разведку, по двое.
Захожу и я с парнишкой. С виду ровесник.
Встречает нас на пороге медбабка: в руках дрожь, в остальном скрип, во рту золото. И любопытствует:
– Через что?
– В смысле казни? – улыбаюсь.
– Верхом, низом? Чего болит-то?
– Желудок, – докладываю.
– Значит, ротом… – записывает она что-то в бланке, и буковки у неё выходят такие весёленькие, закорючистые.
А потом вдруг баллончик взяла.
– Открывай! – рявкнула и «цвырк!» мне какой-то гадостью на гланды. И соседу моему тоже – «цвырк!».
И вот сидим мы, слюной пузыримся. Горло заморозило – не глотнуть.
А у соседа, вижу, беспокойство какое-то. Глаза мечутся, мычит чего-то.
Бабка ему:
– Тихо, сказала! Глотать, не сплёвывать!
И притих мой соседушка, пригорюнился.

А через минуту врач входит. Ну, врач там, санитар – их же под маской не разберёшь. В общем, входит он и руки потирает.
– Тэк-с, – говорит, – кто у нас тут первый?
Ну, мы, конечно, как на допросе, сразу друг в друга пальцем. И слышим:
– Ладно, вместе пойдёте.
И напарник мой от тех слов совсем расклеился. Замычал жутче прежнего и стал в себя руки непристойно совать.
– Ну вот, ещё один клоун! – вздыхает на то бабка медицинская.
А доктор ей добродушно так, усмехаясь:
– Вы, – говорит, – Роза Дмитриевна, точно товарища с того конца заморозили?
– Да говорю же, клоун он! – сурово отзывается та бабка опытная. И доктор вздыхает:
– Ну, клоун, так клоун…

И повели нас.
А там, как на бойне: завозят, вывозят... Все в белом, рукава закатаны. И в кабинете всё сдвоено: два телевизора, два врача, два проворных ассистента. Прочищают население бригадным подрядом.
– Ложитесь! – говорят нам из-под масок и на левый бочок укладывают.
Я ещё подумал: «Только б шланги не попутали!». И, помниться, даже усмехнулся. А пока я усмехался, мастеровые нас валетом споро составили.
И вот лежу я, значит, соседские ноги нюхаю. А мне голос за спиной говорит:
– Штаны снимайте!
Ну, и я, понятное дело, соседа толкаю, мол, к тебе обращаются. И вдруг отчётливо понимаю, что сосед-то ртом наружу лежит. А я как раз наоборот!
Да и притих он, гад, словно «заяц» в трамвае, вроде ему в другую сторону ехать. Тут уже и мне неуютно стало. Заворочался я. Замычал. От перспективы кишку кишкой глотать аж пятки потом покрылись.
А заморозка, меж тем, в крайнюю фазу вошла: «Му!» сказать не могу. Только трепыхаюсь, да руками за пояс держусь отчаянно.
Слышу, врач кому-то:
– Беспокойный клиент, ремни несите!
И запаниковал я, братцы. Соседа коленом пихаю, мол, откликнись, сволочь, меня же из-за тебя сейчас не с того ракурса инквизируют, на что тот лишь студнем покачивается и, как рыба...

А эти уж навалились. Руки от пояса рвут. К каталке ремнями прихватывают...
А тут сосед голову ко мне воротит, смотрю, а у него СКОБА во рту!!! Он через плечо на меня, точно собака, зыркает и взглядом, будто говорит: извиняй, мол, виноватых нету, не трепыхайся, отмучаемся, с меня бутылка!
Ну, и одурел я вовсе! От безысходности во мне такие силы взыграли.
– Му! – забился. – Му-му!!!
И напарника пинаю, мол, поддержи, собрат. Короче, и он взбунтовался.
Замычал дико, завыл истошно. А потом вдруг шланг от телевизора оторвал, мимо скобы к своему тылу поволок, по пути мне чуть глаз не высадя, а я тот шланг зубами схватил и зарычал пуделем...
Вот тут уж на нас тела-то и посыпались! Видать, за имущество им обидно стало.
– Фу! – кричат мне. – Брось каку!
И пока они шланг у меня из пасти рвали, сосед успел свои портки к коленям стащить да врачебную ошибку им продемонстрировать.
В итоге восторжествовала справедливость. К всеобщей радости! Зашептались изверги. Стали в бланки глядеть. После чего, извинившись за недоразумение, состыковывали нас уже по диагнозу.
У соседа скобу вынули, мне вставили. И сказали:
– Глотай!
А куда глотать-то со скобой и замороженной глоткой?! Но, только я об этом подумал, как метр шланга сразу во внутренностях почувствовал. А инквизитор не успокаивается. Будто закоротило его:
– Глотай! – кричит. – Глотай!
А я и так, как свинья на вертеле. Причём, чревовещающая. Ибо желудок мой вдруг басом заговорил. Прям зашёлся с пеной в деепричастных оборотах.
Сосед же мой – наоборот. Подушку аппетитно покусывает и скулит тихонечко, как Монсерат Кабалье, на одной ноте, фальцетом.
Так что я даже пожалел, что мы с ним поменялись.
Ну, а как заморозка отошла, так мне тот юморист в маске и объявил, что всё у меня, мол, в порядке. Представляете? Так и сказал:
– Всё у вас в порядке, зря волновались.
– Зря?! – всхлипываю. – Вот это всё – зря?!!
И тут он меня такой улыбкой полоснул… Куда там скальпелю!