Рыбалка. Рассказ. Мельников Сергей

Рыбалка.

Мне давно хотелось сходить на рыбалку. Живя в большом городе, в череде суетных будней трудно найти время посидеть у реки. Отпуск, к тому же на юге, иное дело, спи, сколько хочешь, иди, куда душа пожелает.
В магазине купил удочку на катушке, на чердаке сарая нашел старое удилище из орешника, накопал червей, теперь осталось наловить рыбки большой и малой.
 Прошёл огород, за ним небольшой лужок, вот и речка. Она не широка, не более десяти метров шириной. Место выбрал между старой вербой с кривым стволом, и засохшим от старости ясенем. Здесь берег пологий, по ступенькам, сделанным в плотной утоптанной глине, можно спуститься к самой кромке воды. Дальше, за деревьями, начинаются непроходимые заросли крапивы, бузины, колючей лесной ежевики.
 От ясеня отломал рогатину, воткнул её в землю, она послужит упором, что бы всё время не держать удилище в руках. Поплевав, как заправский рыбак на крючок с наживкой забросил удочку. Течение почти незаметное, поплавок медленно, нехотя плывёт по жёлтой мутной воде.
Становится жарко, солнце всё сильнее и сильнее распаляется, воздух плавится от нагретой земли. Сквозь зыбкое мерцание всё вокруг: травы, деревья, дома кажется размытым, нереальным.
На огородах ни кого не видно, в такую жару предпочтительно работать в тенёчке. У хозяек полно забот, самое время готовить всякие разносолы на зиму, сладкие компоты и варенья на радость детишкам.
А мне можно и позагорать. Снимаю футболку и сладко млею от тёплых ласковых лучей, приятно щекочущих ставшее бледным за долгие зимние месяцы тело.
Не клюёт! Так хочется поймать большую рыбину. Хорошо, если бы это был сазан, с крупной тёмно-жёлто-золотистой, переливающейся чешуёй, жирный, губастый с небольшими усами. Неплохо если клюнет лещ, похожий на сазана, отличающегося от него плоским телом, такой же золотистый, но с красноватым отливом.
Кого я не хотел бы поймать – это ерша. Говорят уха из него отменная, но возни с ним! Огромным, для такой маленькой рыбки ртом жадно заглатывает наживку, измучаешься пока достанешь крючок. Покрытая слизью она изворачивается, норовит больно уколоть своим острым плавником.
Мало поймать рыбу, нужно ещё её приготовить, почистить, разрезать, обвалять в муке куски с упругой розовой мякотью. Вот уже и масло на сковородке кипит, пузырится. Рыбка покрывается коричневой корочкой, мякоть белеет, становится рассыпчатой. А если ещё залить сверху обжаренным в томатной пасте лучком, получается вкуснятина!
Поклёвки всё нет и нет. У нас в Сибири, особенно весной, когда оттаивают ручьи, и рыба спешит к свежей воде, ловить её можно ловить сколько хочешь. Встают рыбаки рано утром на заре, ни что не может их остановить ни слякоть, ни холодный промозглый ветер. Пробираются к заветному озеру, проваливаясь по пояс в рыхлый мокрый снег. Возвращаются обратно с горящими от азарта глазами и на вопрос, много ли поймали, отвечают небрежно: «Нет, всего два мешка». И куда им столько? Ну, пожарят, сварят уху, засолят, раздадут родственникам и знакомым, часто пахнущую нефтью и болотиной рыбу. К тому же готовить и солить нужно тщательно. Есть в обской рыбе одна неприятная особенность: в ней обитает личинка – опистрохоз, и если плохо обработать рыбу поселяется эта тварь в печени человека. Коренные жители ханты лечатся народным средством, принимают внутрь тройной одеколон, от того живут недолго.
Неожиданно поплавок дёрнулся, пошёл в сторону, закачался. Судорожно хватаю удилище, предвкушаю, как сейчас оно согнётся , вода забурлит, рыбина рванётся на спасительную глубину, стремясь забиться под корягу, оборвать леску. Выдёргиваю удочку и…, на крючке беспомощно болтается небольшой, с палец в длину, зеленовато-серый с чёрными точками вдоль спины, пескарь. Снимаю его с крючка, маленькая рыбка бьётся на ладони, оставляя маленькие крупинки чешуи, хватает судорожно ртом чуждый для неё воздух. Не знает пескарь, сейчас решается его судьба, то ли оставить его на съедение коту, то ли отпустить. Любовь к природе побеждает, размахнувшись, бросаю его обратно в речку. Пусть живёт, судьба у него и так нелегка, а тут ещё эта неведомая беда – крючок, больно вонзившийся в губу. Стучит тревожно маленькое рыбье сердечко от страха, отдышится он в воде, и жить дальше, всё с оглядкой, не попасть бы на съедение стремительной щуке или прожорливому окуню.
Надежда на улов ещё не угасла окончательно, насаживаю нового червя. Меняю глубину, забрасываю удочку то, ближе к берегу, то почти на середину реки - всё бесполезно. Загадываю: ещё десять раз заброшу удочку, ни чего не поймаю, пойду домой. Результат тот же. Отчаянно уговариваю себя, ещё пяток раз и всё, домой!
Ясно, клёва уже больше не будет. Может рыбак из меня плохой или место не рыбное. Сматываю удочку и вдруг понимаю, не важно, что я ни чего не поймал. По крайней мере, завтра поеду в районную станицу, куплю на рынке свежих карасей, пожарю, поем. Важно другое: пройдёт время, я вернусь обратно, и глядя сквозь хрустальную мозаику замёрзшего окна на оцепеневший от холода, освещённый бледной унылой луной, укутанный в туманную изморозь северный город, я буду вспоминать лето. Будет мне грёзится эта река, васильковая синь небес, горьковатый привкус полыни в воздухе, щебетание птиц, и это согреет мою душу в самый лютый мороз.

Мельников С.Н.