Далеко до рая часть первая

От автора
Первая часть эрото-шизо психоделического романа с нервопараноидальными вкраплениями «Далеко до РАЯ» - рабочее название («Любовь овощей» или «В двух шагах от рая») заключает в себе всего-навсего одну шестую часть целого произведения. Несмотря на это, на страницах некоторых литературных Интернет сайтов, первая часть данного произведения уже успела найти своих поклонников и читателей.
Спешу заверить всех, как бы это грустно не звучало, но это произведение нисколько не автобиографично.
Однако некоторые вкрапления из личной жизни автора, естественно сюда были добавлены. Тем не менее, все персонажи, присутствующие в этом произведении выдуманные и любые совпадения являются более чем - случайными.
Для более достоверного описания трипов автор использовал некоторые из зарисовок постоянных посетителей сайта ДХМ.
Цель создания
На западе, в особенности в конце 1970-х годов на литературную арену модернизма и постмодернизма стали выходить такие личности как Д.Керуак, К.Кизи, У.Берроуз (Голый завтрак). Позднее позиции были отданы латино-американцам и американцам, таким как Кортасар, Воннегут и др. Все они, открывали в своих произведениях завесу тайны, которая неизбежно следует за каждым из нас с момента его рождения.
Первые – эпоха хиппи и употребление галлюциногенных препаратов, вторые – становление личности в обществе, которое, выражаясь словами Чака Паланика – заражено социальным тараканизмом. Но все эти личности – люди не нашей страны, и им не понять, как чувствуют себя выпавшие кирпичи из глобальной стены социума, учитывая русский менталитет.
Эту завесу смогли приоткрыть с какой-то стороны Пелевин, с какой-то Ширянов. Но не тот, ни другой не попытался совместить все это в едином произведении. Так что «Далеко до Рая» - это всего лишь эксперимент и ваше личное дело, какие ему ставить оценки, принимать его или нет, хотя последнее не имеет значения. Ведь вы уже его читаете. Так что дальше выбор только за Вами.

Предупреждение и рекомендации

Чтобы поправило:
Перед прочтением первой части книги желательно посмотреть фильм «Адреналин».

Чтобы вставило:
Момент прочтения книги совместить с прослушиванием Guns n’Roses или Sex Pistols

Чтобы не отпустило:
Перед первыми двумя действиями рекомендуется покурить хорошей травы и выпить крепко заваренный настой африканского дерева Катуаба.

Внимание!
Если вы не наблюдае6тесь у невропатолога, психиатра, психотерапевта. Если вы не торчали долгое время, не сидели, не шмыгались, и не съезжали. Если из ваших друзей, родственников, или близких и знакомых вам людей никто не лежал на дурке, вам этого лучше не читать.
Если вы не сторонник быстрого секса. Если ваш разум подвержен воздействию в результате быстроты смены информационных пластов, если вы не в состоянии переключатся с одного на другое и собирать единую целую картину, то эта книга не для Вас.
Если Вас пугают два первых предупреждения, то одумайтесь!!!!

А если нет, тогда приступим и скажем: ЭТО ВАМ ДОКТОР!!!!!!! И так, Поехали!!!!!!



ДАЛЕКО ДО РАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – ЛЮБОВЬ В ОГОРОДЕ

0.0.0.
Он пытался убежать от проблем и дневной суеты, также как и я, также как и ты. От всего, что его окружало и давило на нервы. Пытался сбежать от самого себя, спрятав голову в штаны. Пытался вкусить пух пирогов, запивая их ворованной водой из чайника, но… Внутренности напомнят тебе, что он ещё жив, пока не увидят, как прекрасно синее небо, и пока ты бежишь, мной управляет страх. Страх быть пойманным за то, чего он не совершал, страх, от которого трусятся колени, точно крышка кастрюли с закипающей водой, страх, в котором нет прошлого, нет настоящего, есть только желание убежать и не быть пойманным в его сети. Так что беги, беги, не смотря на то, что боишься рассветов. И пусть твоё отражение в стёклах соседских окон не будет поймано; ты же знаешь о ловцах отражений, ты не зеркальный карп, не овца безголосая, ты давно в курсе, что ты знаешь больше всех, вместе взятых, ты знаешь, что рано или поздно, информация своим перенасыщением разорвёт тебя. Беги без оглядки! И ты побежал, не понимая, кто я, а кто ты, не понимая, кто он. Возможно, это был я, возможно, это был ты, а длинная дистанция марафона называлась ЖИЗНЬ.

1.1.
- О-О-О-О! Тсс-с-с-…..- Ты слышиш-шь? -Это завёт тебя фея. Несмотря на то, что ты ещё не родился, она завёт тебя в свои покои наполненные сладкой аквамариновой музыкой. Тш-ш-ш-с-с-с-….. - послушай!
И он услышал. Он остановился, в надежде вспомнить, как он появился на свет. И что-то присущее сплошь и рядом нарисовало картины его рождения. Мысли неслись кровью, переполненной джефом, а в голове складывалась неоконченная фабула рождения героя.
Осколочной гранатой воздух разорвал лёгкие, сделав жизнь смыслом жизни. Лучи солнца, скальпелем больного хирурга, врезались в опущенные веки, а чьи-то руки взяли за тело и сжали мысли.
Родительская насмешка, внемлющая ироническим советам судьбы, окрестила его Сельдереем, по отчеству Ивановичем, от человека, посеявшего семена. Скромный мальчуган, рос очень быстро, пока не познакомился с ребятишками, научившими его курить. За какие-то несколько лет курения, он возмужал. Табачный дым регулярно наполнял его лёгкие мыслями о Мексике, а после выпитых литров на груди появлялись новые волосы.
Спустя несколько лет, Сельдерей стал самостоятельным, но чувство, это чувство отрицательного героя своего проходного двора, не оставляло его не на секунду.
Футбол по TV мешал жить, хлебные крошки мешали спать, вытертые полы мешали ходить, не смотря на то, что в его липких объятиях, целуясь, гибли мухи. Он заходил домой и первое словосочетание, вырывавшееся из его рта, было: «Кто Я?». Его вопросу вторили клочья обоев свисающих с потолка и со стен, перегоревшая засиженная жуками лампа, и мутные окна его квартиры, напоминающие о серости жизни, а также зеркало, его глаза в нём, оно пахло детством, а он любил его.
Сельдерей Иванович, просыпаясь, каждое утро, забегал в ванну и до упора откручивал краны, спуская воду нового дня, в надежде, что с ней уйдут все его проблемы.
Его окно украшали два керамических горшочка с вставленными в них искусственными цветами и несколько вязанок красного перца и чеснока, свисающих с ручки оконной рамы.
В его тарелке, еда покрывалась плесенью до того, как он успевал её приготовить. Дни летели как арбузные семечки изо рта, а он продолжал свой бег.
       
1. 2.
Далеко - далеко, за любимым городом, где Солнце встаёт из-за дыма моих папирос, Сергий посеял семена в своём огороде. Ежедневно вырывал сорняки и окучивал засеянную площадь, наконец, пришло время и лишь одно семя проросло. Вначале показалась головка, через некоторое время и вся морковочка, поблёскивая своими оранжевыми щеками на солнце. Так и появилась на свет Морковь Сергеевна.
У Моркови был золотистый пушок на голове, и милый голосок. Разговаривать она начала рано, а ещё раньше научилась думать, и в связи с этим, Сергию приходилось не сладко. Морковь постоянно задавала вопросы, заводящие в тупик отца-селекционера. Сергий и понятия не имел откуда у маленькой Моркови, такие познания, не находя в себе слов для объяснений, он начинал психовать.
Морковь верила с рождения, что она рождена для великих свершений, верила во встречу с пастырем мира сего, а когда засыпала, ей казалось, что он разговаривал с ней, открывая тайны и принципы мироздания.
Перед сном она доставала лежащюю под кроватью свою любимую книжку «Маленький принц» и жадно пожирала слово за словом, предложение за предложением, абзац за абзацем. За чтением быстро пролетело время, но она была уверена, что она не взрослеет, до тех пор, пока не пришлось поступать в университет овощей. Все взрослые особи должны были получить высшее образование – иначе не выживешь, жуки заедят.
1.3.
Вообще история моего сентиментального путешествия по Северному Кавказу началась - просто ****ец! Заправленный как положено, я нёсся на сотке «властелин колец» с номерами 333. Машина разрезала раскалённый воздух асфальтов и отбрасывала плавающую тень на шершавую поверхность дороги.
Мысли роились в голове как пчёлы: - К нему, зачем нам заезжать к нему? – мне очень не хотелось этого делать.
Лениво перебравшись через ямы проходных дворов, «властелин колец» остановился у подъезда. Звонок сотового заставил очнуться и обратить внимание на хлопок задней двери. В салоне остался ещё один пассажир, не считая меня.
- Слушай! Пока ты здесь, я схожу в соседний подъезд, попрощаюсь. Там моя любимая живёт…
- Нет проблем, Братка!
Я мигом шмыгнул из машины и за каких-то пару секунд был уже наверху. Лестничная клетка дышала мне в лицо своим отвратным запахом, мусоропровода. Я вдавил до упора сосок звонка, но он не поддался: - Гм…?! Сломано?.. Надо же, не работает, – я продолжал методично давить белую кнопку звонка. Взгляд упал на щель между дверью и стеной. – Да как это я раньше не заметил. Дверь открыта, вот придурок!
Перед тем как открыть дверь, надо было покурить, мне так нужно. Вспышка зажигалки, и лёгкие наполнились приятным табачным дымом.
Через несколько минут окурок врезался в бетон шестой ступеньки. Я протянул руку и потянул на себя дверь тамбура. Зашёл. Постучал.
Клацанье замка предало мне необходимое настроение и вид.
- Что ****ь!!…- она стояла наклонясь с половой тряпкой и ведром воды -…… Пришёл?!……- сказала она, выкручивая в ведро собранную с пола воду -…… Ну как *****??…… Нравится????? – Весь коридор и квартира в том числе. Были залиты водой по щиколотку - …Если будешь с ней жить, у тебя всегда дома такая ***ня будет!!!…- слова матери моей возлюбленной врезались в мысли, оставив шрамы размышлений.
Я вышел и закрыл дверь тамбура, о боже, как здесь грязно. Рука полезла в карман, где эти грёбаные сигареты, в голове ураган негативных эмоций, достал сигареты. Огонь зажигалки, пара затяжек и оплавленный фильтр плюхнулся об пол, разбрызгивая сотни маленьких огоньков. Нехотя рука потянулась к дверной ручке - Как я не хочу этого делать, снова говорить с ней, я даже не помню, как зовут её маму, - открыл дверь. Размышления пилили ход событий, влияя на неизвестный конец. Я снова вошёл в тамбур, и моему взору открылись десятки полочек хранящие своё многолетнее молчание, заключая в объятиях старые тряпки и забытую старую обувь.
Интересно, что же там произошло? – мучил меня вопрос. Когда я вошел в квартиру, её мамочка уже убрала воду с пола коридора, но продолжала возиться на кухне.
Дверь комнаты, находящейся слева, распахнулась и оттуда выбежала моя любимая, потрясая моё воображение своей стройной фигурой. Светло-русые волосы разливались по плечам и спине, переливаясь в свете ламп, отражали естественный блеск. Чудеса Сан-Силк, – подумал я! Её ноги, О-о!! Эти ноги! Наверное, за эти ноги пала Троя, Нет!… Эти ноги достойны большего. А за её улыбку не страшно и умереть, лишь бы ей было хорошо.
- Подожди! Я сейчас! Только оденусь…
- Конечно, малыш.
Я вышел, и опять мысли наполнили голову, роясь как мухи, разбрасывая непонятные обрывки чьих-то фраз и фрагменты чьих-то жизненных отрезков.
Хлопнув дверью, она появилась на площадке, в синем свитере, джинсах клеш, с красным пластиковым ведром для мусора в руке.
- Гм...- она произнесла это, как-то стесняясь, так, что смущение пронзило насквозь и меня. Мне нужно выбросить мусор. Ладно? - улыбаясь, она продолжала – Представляешь! Забыла закрыть кран, когда посуду мыла! – и опять, смеясь - Уснула, а вода натекла, ты даже не представляешь, вода повсюду!!! Вся квартира! Всё в воде!
- Я разбила картину, представляешь!….Меня мама довела!!!
- Так! Ты мусор хочешь вынести, пойдём! Я к тебе не надолго, я уезжаю!
- Можно мне с тобой?
- Малыш! Пойдём на улицу!
- Я так люблю, когда ты называешь меня малышом! Я твой малыш…. – она прислонилась к моему плечу своей головой, и мы начали спускаться по лестнице к мусорным жбанам.
Баки были переполнены, - Какая вонь! – меня тошнило, но я не подавал вида, - от них веяло сыростью и гнилью. Она одним движением опрокинула мусорное ведро, освободив его от содержимого, и поставила на землю.
- Меня всё достало!!! …Пойми! Всё абсолютно!!!! ….. – с этим криком моя любимая начала снимать свитер и, оголившись по пояс во дворе девятиэтажного дома, кинула его вслед, давно упавшему мусору.
- Возьми меня с собой, я прошу…….. я не могу так больше, - её слова сопровождались такими гримасами, что мне стало не по себе, руки её дрожали, я начал её успокаивать, но она и слышать ни чего не хотела. –Не знаю что и сказать, я пытался подыскать слова оправдания, не скажу же я ей, что те, кто едут со мной, терпеть её не могут, мы же не на прогулку, а они мои друзья. Нам нужно денег заработать. Поток мыслей был сбит её пощечиной. - Меня трусило! Меня телепало бля!!! Руки не слушались – Пойми! Малыш! Я не могу взять тебя, не могу, я еду на неделю и всю эту неделю буду в дороге, нас три мужика, но как?
- Тогда дай мне денег!!!!…
Мне было больно, - последние сто рублей мы потратили четыре дня назад, а зарплата будет в процессе поездки, или через месяц. Я ощутил себя ничтожеством, не способным заработать денег - Я урод!!!!!! Я ненавижу себя!! Ненавижу!! – мысленно бичевал я себя, правой рукой нащупывая в кармане двадцать рублей мелочью, на которые хотел купить сигарет.
-Дай мне пятьдесят рублей!!! Ты слышишь!!! – она орала, её милое лицо изменилось до неузнаваемости, тембр голоса вздувал вены на шее.
- У меня нет де-нег!!!!! – заорал я.
- Дай мне пятьдесят рублей!!! Дай мне денег, чтобы я смогла убраться отсюда!!!! – кричала она, уже сорвав голос.
Мне было стыдно, если бы мы не поругались с моими родителями, она бы могла без проблем пожить с ними, но видно не судьба.
- Ты что!??? Не понимаешь!!???? У меня нет денег!!!!! – я пытался хотя бы чуть-чуть успокоится, потому что, любопытные старухи уже начинали собираться на этот фестиваль наших отношений. В расстоянии, измеряемом двумя подъездами, сигналил «Властелин колец», напоминающий, что мне нужно поторапливаться. – На вот! Возьми! – я протянул ей монеты различные по номиналу, зачем-то сказав, что это последние.
- Нет! Не надо! – возразила она, уже успокоясь, - ты, наверное, на сигареты оставил.
- Слышишь!?? Я сказал, возьми! – и высыпал мелочь в маленькую хрупкую раскрытую ладонь.
- Нет, я не хочу! – она высыпала монеты обратно мне в руку. Я думал, что мы сейчас обнимемся, поцелуемся, и этим всё кончится, но….
- Забери меня. Возьми меня с собой. Хотя бы вывези из этого района. Я не могу так больше, я сойду с ума.
- Нет! Я не могу, ты же знаешь.
- Нет, не знаю!
- Я, правда, не могу.
- Да пошёл ты к чёрту!!! – слова убили меня. Я видел её спину, белую изящную спину, которая направлялась к подъезду. Я не знал что говорить, казалось, что с этого момента, рухнули все мечты, все труды, а с ними вся жизнь. Я пытался найти хоть какое ни будь слово, помогающее себя снова почувствовать мужчиной. Мысли неслись в голове, напоминая, что этот день начался как-то не так. Хотелось догнать её, остановить, крикнуть – «Я люблю тебя!!!», но вместо этого, из разъяренной груди и больного сердца вырвалось – ДА ПОШЛА ТЫ НА …..!!!! Я бросил ей в след монеты, которые до сих пор сжимал мой кулак.
Деньги, эти сраные деньги, подобно каучуковым мячикам запрыгали на мокром асфальте, поднимались и опускались, не желая останавливаться. Минуты казались часами. Я повернулся и пошёл, подойдя к верному другу по кличке «Властелин колец», сел, хлопнул дверью, и авто тронулось, оставив в воздухе запах палёной резины.

2.1.
Сельдерей не унимался, он не мог найти то, что было ему нужно. Он искал ответы на вопросы о том, как создан мир, но вместо этого натыкался снова и снова на непонятные препятствия жизненных циклов. Его одежда истрепалась и истёрлась как тубус в руках студента, проходившего не один год в университет. Сельдерей мечтал о покое, о барбикю, о семье, но, увы, госпожа удача или госпожа жизнь не могла сжалиться над ним, и ему приходилось только собирать марки, и опустошённые промокашки. Его абсолютно ни что не заботило, не волновало. Порой он так глубоко уходил в свои мысли, что на возвращение обратно у него уходило не меньше дня. И все для того, чтобы окончательно стереть личную историю. Со временем он уже не мог разобраться где, правда, а где выдумка или ложь и пока червь сомнения точил мозг, Сельдерей травил его всем, что попадалось под руку.
Длинными выходными, а они тянулись как замазка для окон, он подходил к своему сиреневому телефону, снимал трубку, и, набивая её до отказа зеленым табаком - курил, вкушая дым африканских трав.
Со временем Сельдерей стал походить на сома, лежащего в тине и курящего свою трубку. Даже солнечная музыка далёкой Ямайки не радовала его так, как курение сиреневой трубки, уж больно он к ней пристрастился.
Просыпаясь, каждое утро, он протягивал руку под кровать и доставал из под неё тёплые унты, подаренные ему одним знакомым якутом, но прежде он задавался мыслью с какой ноги ему лучше встать и после часового раздумья, как всегда вставал с двух ног. Телепался на кухню и делал всё, чтобы избавиться от вселенской тоски. Включал телевизор и не мог понять, зачем непонятные мультипликационные существа лупят друг друга, рассуждая на тему, кто круче, покемон или бульбазавр.
Его первая девушка была прекрасна, уникальна, идеальна и неповторима, как пивная бутыль, а в духовке его жизни уже готовился гриль.


2.2
Морковь продолжала отбиваться от назойливых насекомых и пыталась понять, где её принц. Она мечтала стать вольной птицей, парить изящной ласточкой под облаками и это не было последствием прочитанного Экзюпери, это было настоящее желание, настоящее стремление и настоящая ЖАЖДА ПОЛЕТА. Гуляя по улицам пустого города, она надеялась, что принц заметит её, окликнет, скажет слова - как она прекрасна, - и останется с ней, пусть не на всю жизнь, пусть на день. Зато этот день станет самым счастливым в её жизни и поможет ей почувствовать себя женщиной, а ведь она женщина. Так же как и большинство спайонолепестковых растений, растущих в нашем огороде. Самая красивая женщина, самая прекрасная, как великая Елена Троянская, а может и лучше – так думала Морковь, расчесывая свои золотые кудряшки перед зеркалом и пялясь на своё оранжевое отражение.
Свободные дни уходили как солдаты на войну, и большую часть времени у неё отнимала прогулка по ночному городу в полном одиночестве. Естественно прогулка не обходилась без того чтобы не напугать доверчивых, заблудившихся прохожих, своим неординарным видом: начинающимся с желтых ботинок типа «камел-ллот» и заканчивая легким хаосом на голове. Да, настоящим хаосом! А как еще можно называть прическу, если вместо лака для волос или лучших минеральных удобрений, она использовала всеми любимую «Пепси-Колу». Наверное, поэтому она смело себя причисляла к разряду и представителям поколения «NEXT», коими забиты все городские забегаловки – зовущиеся по-модному «диско».


2.3.
«Властелин колец» резал дорожную пыль, отбрасывая длинную тень от заходящего солнца. - Что творится у меня в голове? Обида на неё? - Я осознавал, что жизнь без неё превратиться в адское пекло или того хуже, в один из кругов описанных Данте. Сейчас, сидя на заднем сидении автомобиля, я не мог найти себе места, даже мысли о деньгах, которые мы подымем, не очень меня радовали. Мне надо было отдохнуть, выкинув из головы всё, что было связано с ней. В голове пронеслись фрагменты воспоминаний, постепенно докатившись в смене слайдов до сегодняшнего утра. Я вспомнил слова Алексея, звучащие в телефонной трубке – Возьми с собой чего-нибудь веселящего!
Как хорошо, что мысли способны напомнить о хорошем. Я оттопырил потайной правый карман своих широких джинс, и достал оттуда кулёк с тем, что помогло бы избавляться от ужасных воспоминаний, самому Иисусу Христу.
- Пацаны! Трубы есть?
- О-о! Ты взял! Молодчина!
- За несколько движений я сделал гильзу, достал фильтр из сигареты и вытряхнул табак в окно, немного оставив на разбав. Через тридцать секунд в моей руке красовался «урод» с отличной травой. – Взрывай. – голос одного из сидящих впереди, отвлёк от размышлений. – П-ФФ- я задержал дыхание – второй напас – чувства постепенно возвращаются ко мне, моя голова проясняется и ты понимаешь, что время и меня вылечит и тебя вылечит.
 В СD -юке играет «Крем» распевая о том, что по венам уже давно течет белая кровь, - и с этими словами жизнь становится жизнью.
«Измена» ко мне пришла незаметно, и нам пришлось остановиться, чтобы спрятать кулёк с содержимым под крышку багажника. Ночью, а была именно ночь, стало невыносимо радостно за то, что сестра дяди «Осипа» пришла вовремя, потому что впереди виднелось ристалище неоновых рыцарей.
«Властелин колец» принял вправо, это была ответная реакция на жест одного из бронированных светящихся воинов, махнувшего своим магическим жезлом. Дорожный патруль продержал нас полчаса, обыскал машину и нас, но за неимением повода держать пассажиров «Властелина колец» далее, «ночному дозору» пришлось их отпустить. Единственное что насторожило этих блестящих инистых великанов, так это бейсбольные биты лежащие в багажнике под грязной газетой, но то ли умение вести переговоры, то ли настырность и уверенность в разговоре владельцев автомобиля свели проблему существования таковых на нет.
Когда наш автомобиль вновь тронулся навстречу Авроре, звенья событий снова принимались плести сеть и тревожить моё сердце, нарушая ровную поступь моей жизни. И единственная мысль что постель, спасет меня от тоски – успокаивала, не давая натянутым нервам сорваться на друзей.
 «Властелин колец» медленно подобрался к придорожному строению с вывеской «Мотель», и через некоторое время, моргнув фарами, проводил своих пассажиров.
Нам повезло, двухкомнатный номер на втором этаже какого-то замшелого мотеля, недалеко от Ставрополя. Две комнаты – думал я, - Это замечательно!
Лёша и Ара расположились в дальней комнате на двуместной кровати, а я, человек страдающий бессонницей, выбрал комнату с телевизором и порно каналами, в предвкушении хорошего отдыха. Искупавшись в душе и залив пол ванной комнаты водой, не вытираясь, я проследовал к своему ложу. Телевизор орал, показывая, на сколько симпатичными могут быть порно-звезды, а особенно их бритые промежности. Казалось, что время остановилось и то, что будет дальше, представлялось неминуемой пропастью, в которую обязательно будет, свергнут мой внутренний демон. Я оторвал взгляд от телевизора и обратил внимание на журнальный стол. На нем явно вырисовывались силуэты двух турецких стаканов, из которых часто пьют «шмурдяк» в дешевых забегаловках.
– Вот это дело, - радость переполняла меня. Я заправил «папиру» и медленным шагом подошёл к столу. Волшебный огонь зажигалки и легкое потрескивание внутри папиросы наполнили комнату приятным запахом травы-муравы. Выпуская дым через обратную сторону «трубы» в высокий стакан, я ждал не более пяти секунд, после чего, начинал глотать охлажденный серый аромат «Мэри Джэйн», травки, канабиса, марихуаны, дурмана, дрэка, шмали, ганжа, или просто «плана». Хорошего афганского «плана»!
На секунду мне показалось, что мое сердце вырвалось на свободу, чтобы осветить путь тем, кто заблудился в своих исканиях, но постепенно думы о свободе и о людях сошли на нет. Какая может быть свобода, когда твои мысли в нирване, голова на подушке, а тело радуется тому, что ему удалось принять горизонтальное положение.
Не знаю, каким чудом, но постепенно я вспомнил, что здесь, в этой богом забытой гостинице, где проститутки стоят столько же, сколько двести грамм коньяка средней паршивости, я нахожусь не один. Ведь со мной они – псевдо друзья, которых интересует только жажда наживы.. – Пусть так – мысли пронеслись ураганом, - но их обязательно надо порадовать! Мне не терпелось накурить их на сон грядущий тем, что Джа послал.
Не знаю, сколько прошло времени, ведь в состоянии изменённого сознания время или сокращается или растягивается как жевательная резинка, прилипая ко всему, что тебя окружает. И я, стало быть, начал сомневаться в том, чтобы поделиться с ними, но голос в соседней комнате был сигналом, как свет для собаки Павлова.
Заходя в комнату со стаканом в руке, я произнёс:
- Ребята! Вы ещё не спите? Посмотрите, что у меня есть!
- А чей – то?
- Какие же вы растаманы, вы что, через банку ни разу не курили? Пейте дым, пока холодный! – сказал я, протягивая им высокий стакан наполненный дымом.
Мне было приятно смотреть, как жадно они пили из стаканов сизый дым, тем более что благодаря этому занятию мне удалось убрать пол часа тоски по той, которая осталась в городе, и избавиться от косых размышлений нагоняющих на меня депресняк.
– О! Если бы вы знали, как я их убрал! Эти два мужика, каждый килограмм по девяносто превратились просто в хлам, валяющийся на кровати в неестественных позах. Мне было по настоящему радостно видеть их такими и сам себя, утешая, я добрел до кровати, плюхнулся в простынь и уснул…
Понятия не имею, сколько прошло времени, когда Я услышал этот стук.
 –****ь!- Поспать не дадут! – с трудом осознавая, что происходит я начал открывать глаза. В момент в голове щелкнула мысль о недобитой пятке, валяющейся в жестяной пепельнице.
- Вставайте! Вставайте! – Вы просили, чтобы я вас разбудила! – раздавался голос за дверью.
- Бля! - Этот голос сводил меня с ума. Я собрался с мыслями и крикнул:
- Да пошла ты! Все уже встали! Иди, л-уу-чше кофе принеси! – и как по дуновению волшебной палочки стук и крики прекратились, что позволило мне разобраться тет-а-тет с мятым окурком на столе.
На сборы мы отвели друг другу не более пяти минут и по истечении таковых, «Властелин колец» снова резал встречный ветер новых приключений.

3.1.
Сладкий аромат, предвещающий прекрасный обед заставлял Сельдерея останавливаться в безумной суете. Смотреть в лица и пытаться увидеть свою королеву. Ту, которая ему была предназначена Небесами. Идя в толпе, он смешивался с ней как джокер в колоде, тасуемой умелым шулером. Перед глазами проносились различные масти: Черви, Бубны, Трефы. Пики; шестерки, дамы, вольты, короли и кое-где, в огромных джипах и лимузинах, важно восседали тузы, которые, не снимая своих черных очков, вальяжно взирали на мир.
Так, час за часом, минута за минутой перед Сельдереем вставали все новые и новые лица, а он так и не мог увидеть, выхватить из этой безумно огромной колоды свою единственную.
После таких прогулок он чувствовал себя не важно и тогда он выходил в семейных трусах на балкон, смотрел в небо и просил от Бога какого-нибудь знака, но в ответ только ветер обдувал его волосатые ноги. И все же Сельдерей любил это настроение. В такие моменты им обуревала настоящая страсть, не какая-то там страсть из голливудских фильмов, а настоящая СТРАСТЬ к женщинам и жизни. Только тогда он мог чувствовать в своей комнате запах деревенского погреба, видеть кляксы на столе и в полном безмолвии катать свинцовые шарики по бугристой плоскости любимого табурета. Его старый диван, стоящий около грязной стены, был похож на скрюченную и засохшую смоковницу, и только новая обивка не позволяла пружинам вырваться на волю и поприветствовать своего хозяина. В эти минуты ему хотелось красивого и настоящего чувства – настоящей любви. Настоящего живого мяса, которое нужно рвать и ****ь во все дыры, чтобы оно пищало. Он так хотел прижаться сзади к кому-нибудь своим животиком, что от этого ему становилось еще тоскливее. Он останавливал ход своей мысли и говорил:
- Мое время пришло!
После чего вкладывал между зубов свой любимый варган и наслаждался звуком, извлеченным из одной металлической струны.
Сельдерей не находил себе места, выходил из своего дома, заходил обратно и опять выходил в надежде встретить свою богиню. Он знал, что если не сегодня, то завтра он точно встретит её, свою половину, с которой он соединится надолго, а может навсегда. Поэтому единственным средством от овощной тоски были маленькие кругленькие удобрения с непонятной для него характеристикой - «Барбитураты», но зато за ними время пролетало незаметно, зрачки «расширялись», охватывая бесконечность сознания, а думы о будущем были билетом на поезд, который уже сегодня уходит за горизонт. Туда, где солнце рождает африканские песни и путается в дредах пальм.
Он страдал, а время брало свое, вытирая лицо вафельным полотенцем, и теперь дни только и успевали проноситься беззвучными мухами мимо его ушей. Ведь в этот момент он абсолютно ничего не слышал кроме двух слов: - ЭЙ. ПАРЕНЬ!

3.2.

- ЭЙ, Парень! Парень! - Твердила Морковь, вывалившись из дверей местного «диско» и уцепившись следом за каким-то, неизвестным для неё самцом.
- Да остановишься ты или нет?! – с негодованием произнесла она и бросила со злости свою маленькую сумку на мокрый асфальт.
Незнакомец остановился и одарил её своим взглядом, полным отчаянья, безнадежности и нафтизина.
- О--оооо, да ты - красавчик!
- Нет! Ты ошибаешься! – отвечал незнакомец.
- Ты не прочь погулять по стройке!
-Нет! Но там ведь нет ничего интересного – отвечал Моркови её собеседник, с трудом держась на ногах. В результате чего Морковь сделал вывод, что ему нездоровиться и предложила присесть на узенькую лавку, стоящую неподалеку.
- Слушай, ты не хочешь мескаля? – вопрошала она.
- Да можно было бы, - пробуровил себе под нос её собеседник.
- Ну, так на, возьми! Только выпей все! Это хорошие удобрения, они тебе помогут!
-ОК! – он разом проглотил все предложенное ему.
- Ну, так что? – спросила его Морковь, закидывая в свой маленький ротик остатки удобрений, найденные в сумке, - пойдем на стройку погуляем?!
- Пойдем!
Для Моркови и её спутника время ходьбы до стройки пролетело незаметно, но за эти полчаса удобрения, принятые на лавке, уже начали оказывать воздействия на незащищенный овощной разум и отразились во всем мире пиршеством перламутровых отливов кирпича и асфальта.
Башенный кран, такой высокий изящный был так близок и так далек, одновременно, что казался недоступным. И все же Морковь ловко перемахнула через колючий забор и предложила её другу проделать то же самое.
Взобравшись на стрелу, она шла, как ей казалось к Богу, ведь ей так хотелось летать. Повторить все то, что сделал любимый книжный герой, спасти землю от засухи и помочь всем, кому только можно. В её маленьких, почти детских кулачках покоились жмени белых и плоско-круглых удобрений, а ангелы и бесы начинали нашептывать ей свои откровения.
Морковь встрепенулась. Она остановилась и прислушалась. Слева чей-то голос звал её к себе, а справа кто-то тихо проговаривал заветные мантры. Она разжала вспотевшие ладошки и из них белым градом посыпались маленькие, разделенные посередине еле-еле видимой линией таблетки.
Её новоявленный друг все это время, стоявший под стрелой машинально открыл рот и стал ловить эти волшебные пилюли, которые для него были манной небесной, способной избавить от печали и тоски.
Мясо облаков вальяжно проплывало над головой, и было невозможно описать эту гармонию природы и двоих сиамских сердец встретившихся так случайно в каменных джунглях. Казалось, что красота и изящество переплелись именно здесь, среди торчащих арматур, кирпичных стен и бесконечных бетонных настилов. Казалось, что сама природа, воплощенная в грудах кирпичей и возведенных каркасах здесь и сейчас творила жизнь, соединяла судьбы и заставляла стук сердца отдаваться в исках.
-Где же ты? Где? Я свободна!!! Я готова летать! – кричала Морковь. – Я готова ко всему, что мне готовит судьба! Я птица! Я свободная вольная птица! Пойдем к тебе мой друг! Ведь мы вместе!!! А ты мой ПАРЕНЬ! Мой герой! ГЕРОЙ ГЕРОЙ!
И среди этих слов, где-то в глубине себя Морковь по-прежнему слышала мягкие блаженные голоса, уговаривающие её прыгнуть вниз.

3.3.
Солнце стояло в зените, когда я открыл глаза и начал машинально всматриваться в белую разделяющую полосу дороги, проплывающую под колесами нашего автомобиля. Столбы и деревья проносились по обе стороны со скоростью сто тридцать километров в час и где-то в небесах парили ангелы, усыпляя своим пернатым видом мою бдительность и сознание. Дорога непосредственно на каждом из нас ставила свои отпечатки: печали, тоски, неразделенной любви и туманного забытья, куда отходят люди после смещения точки сборки. Весь мир кажется и прекрасным и ужасным одновременно, и в эти моменты ты понимаешь, насколько твое существование бренно. Ведь ты можешь заблудиться в коридорах своего разума также легко как в лабиринте Минотавра, только тебе в отличие от Персея никто не протянет спасательную нить Ариадны.
Мысли в моей голове копошились как живой муравейник и, наверное, это бы продолжалось и дальше, если бы Леха не нарушил общее молчание, повисшее в салоне машины, точно кислый запах в совковой столовой.
- Ладно, хватит! Давайте что-нибудь другое послушаем, этот крематорий уже достал! У нас есть другие диски?
- Не знаю! – отвечал Ара, не отвлекаясь от дороги. – Поищи в коробке!
Оказалось что на Оливере Шанти и Креаматории, наша дискография заканчивалась и то ли от обиды, то ли от того, что внутри что-то посасывало, Алексей предложил остановиться у какой-нибудь дорожной забегаловки, что бы пополнить жизненные силы едой.
«Властелин колец» принял вправо и через двадцать минут его пассажиры наслаждались придорожным борщом с красным перцем. На второе был подан эскалоп с рисом, но говоря откровенно, места внутри для него уже совсем не осталось, и этот кулинарный шедевр был обречен на принесение в жертву голодным насекомым коими даже осенью кишат подобные заведения. Мы допивали пиво и уж собирались вставать из-за стола, как в кафе зашли две молодые пары. По внешнему виду дам и идущих рядом с ними широкоплечих друзей, можно было сделать вывод, что они совершают далекий переезд, и эта остановка для них кажется абсолютно чужой и незнакомой. «Зная напористый нрав своих товарищей, первой мыслью, промелькнувшей в моем охмелевшем мозгу, была: – «Зачем они появились именно сейчас?!» Но на раздумья не оставалось ни капли времени.
- Я сейчас приду! – сказал Алексей и направил свои стопы к выходу.
Я привстал, мигом перескочил через скамейку и, догнав его уже в дверях, спросил:
- Что ты задумал?
- Да ты че! Дурак! Посмотри какие телки и с какими лохами! – делился Леша своими впечатлениями о новых посетителях забегаловки. – Пойми, я видел, как одна из них на меня смотрела! Она хотела меня! Она умоляла взглядом, чтобы я избавил её от этих уродов, и я это сделаю!
- Да ты что Леша? Тебе что ****ь не кого?
- Да пошел ты! Я намерен сегодня ночью трахнуть этих сук и мне все равно где это будет: в лесополосе, в машине, просто у дороги или прямо здесь!!!! Бля! Да Мне насрать, понял! – доказывал он с пеной у рта и норовил выйти на улицу.
- Да пошли вы! Делайте что хотите! Вам не докажешь! – я отошел из дверного проема и пропустил Алексея.
Пока мы ругались, Аркадий уже давно вышел через второй выход, подошел к машине и, открыв багажник, достал оттуда…
Две бейсбольные биты

- Мы так долго лежали в багажнике, накрытые газетными листами, что уже успели позабыть, каково это, ходить по косточкам и по головам. Последний раз, когда они прибегали к нашей помощи, было в Буденновске, помнишь? Тогда цыганам пришлось не сладко. Несколько проломленных голов, выбитые коленные чашечки, раздробленные пальцы. Я вспоминаю с трепетом тот день, ведь это было так давно. Наверное, год, а может полтора назад. Теперь, наконец, настал опять этот долгожданный миг, и свист воздуха вновь вдохнет в меня стремление и волю к победе. Этот приятный треск костей заставит врагов отшатнуться назад и понять, у кого биты, тот и прав. Но наверное хватит разговоров. Пора и делом заняться.
- Вот так! Перелом!
- Еще!? Получай!
- По спине? Ой! Это, наверное, больно!
- А-а-а-а! До свиданья голова!
- А я скажу, прощай левой ноге вот этого!
- Ух! Здорово!
-Еще два удара, и работа будет окончена!
- Ф-у-уух! Ну, как? Отлично повеселись?!
-Да, и не говори! Только мне пришлось случайно вон ту красавицу задеть!
- Да это не страшно! Главное чтобы нас после такой бойни влажной тряпкой обтерли! А то не приведи короед эти мокрые кровавые пятна еще и гнить начнут, а там сама знаешь! Плесень, древесные черви, да мало ли какой параши на нас не нацепляется? Нет, нет! Только не в багажник! Вы забыли нас вытереть! НЕ-е-е-т!… ОЙ! Опять темно…

4.1.
Едва солнце забрезжило через оконный проем, Сельдерей проснулся. Сегодня он был парнем, сегодня он был героем. Пусть не таким, какими их показывают нам американские блокбастеры, а обычным – живым и свободным, настоящим героем. Его настроение было на редкость хорошим. И как ни странно, в это утро он и не думал забивать себе голову вопросом, с какой ноги лучше встать, и в каком месте покоятся его священные унты. Его не беспокоило ничего, кроме посапывающей рядышком незнакомки, для которой за одну ночь он стал Героем. Он был уверен, что шампанское его жизни наконец-то откупорено и теперь он – князь мира сего.
Вчерашние «допы» были хороши, а «мескаль» еще лучше, поэтому Сельдерей сосредоточился на ощущениях и стал ожидать «флеш-бека», но его все не было, - наверное, придет завтра, - подумал он. Ему захотелось, во что бы то ни стало повторить вчерашний кайф, но для этого было необходимо разбудить свою половинку. Как именно это нужно было делать, он не знал. Сельдерей машинально наклонил голову и припал к её животику своими губами, оставляя еле ощутимый мокрый след на её пупке, стал подниматься выше и выше. Его язык как бы нечаянно скользнул вначале по левому, а затем и по правому соску, еле касаясь бархата кожи, поднялся до изящной шеи, слегка пощекотал мочку правого уха и, наконец, его губы почувствовали её дыхание с каким-то сладковатым привкусом. Незнакомка медленно потянулась, вытягиваясь во весь рост, и улыбаясь, произнесла:
- Ну что, понравилось?
Сельдерей был охвачен странным чувством, его то трясло от её ласковых прикосновений, которыми она вновь хотела разжечь в нем страсть, то с непонятной силой окидывало назад. Особенно, когда в памяти вставали как горы из тумана воспоминания о вчерашнем дне. Ему захотелось, во что бы то ни стало устроить совместный трип со своей новой знакомой. И он соизволил нарушить идиллию чмоканья и ласк.
- Эу! Как тебя звать? - Мой папа довольно странный человек, и неизвестно почему, он окрестил меня Морковкой.- Ответила она, отводя подводные глаза, полные безумия, в сторону обшарпанных стен.
- А меня Сельдереем назвали! – тоже неизвестно почему.
- Ты так прекрасна, у тебя такая нежная кожица – он прислонился к ней и его язык скользнул по шее его избранницы.
- Да ты хулиган! – сказала она.
-Нет! Просто давно не было этого чувства, когда влага и слизь доставляют наивысшее блаженство.
- Да, это точно! – ответила она.
- Тебе должно доставаться самое лучшее, Сельдерей, ведь ты пастырь! Все люди ходят, суетятся и даже не посещают церковь, а мы с тобой, сидя дома стали еще чуть-чуть ближе к Богу. – сказала она, закуривая сигарету.
-Как насчет совместного трипа?- спросил он её и голос его немного дрогнул, когда он увидел её упругие соски.
-Я не прочь! Только у меня все закончилось! – с недовольным видом она приподнялась с кровати, взяла сумку, стоящую на полу и, вытряхивая все её содержимое на скомканную простынь пришла в исступление.
- Ничего, у меня в холодильнике есть позавчерашнее молоко, сама понимаешь какое! А в любой ово-аптеке можно взять суперское удобрение «гликодин», и никаких терок для этого не нужно.
- Круто! Тогда вперед!
Сельдерей планировал накатить молока, чтобы его не тошнило выпить грейпфрутового сока и только потом проудобряться.
Морковь сказала, что четыре пузырька удобрений для неё чересчур, много, и ей с головой хватит двух. Прошел час, прежде чем они добрались до аптеки, за это время молоко уже дало знать о себе и поменяло их немного слабее обычного. Но, несмотря на это Сельдерей услышал «Бензиновый зов», подобный Кастанедовскому «зову бабочки». Он вспомнил, что похожие звуки он слышал лет семь-восемь назад перед входом в другие миры, когда дышал бензином.
Гликодин был приятным на вкус, и большая концентрация глюкозы не чувствовалась из-за выпитых граммов веселого молока. «Эх, знал бы веселый молочник, чем мы здесь занимаемся!» - подумал он. Но клубок размышлений был настолько запутан, что без специально веретена, под названием ДХМ, в нем было не разобраться.
Когда дексометоморфан взял вверх над разумом эти двое решили отправиться в путь. На глазах у старой букашки они вывалили в траву пустые пузырьки гликодина. И каким то чудом, город оказался далеко за пределами их взглядов. Сельдерей с Морковью уже вовсю кувыркались на зеленом лугу, усыпанном разноцветными цветами.
Сельдерей лег в траву и закрыл глаза, в этот момент все печали отступили на задний план. Где-то там, вдалеке его разума, или вдалеке зеленого поля показался янтарный свет, на котором можно было увидеть маленькие разнокалиберные точки, которые, двигаясь в хаотическом порядке, оставляли полосы на экране его мысли. Его внутренний диалог уже был полностью остановлен, трава и листья нашептывали свои песни, и музыка ветра эхом отдавалась в его разуме. Ему показалось, что ветер превратился в ураган, какой-то неведомый вихрь уносил его от этой грешной земли, где люди и овощи так похожи. Постепенно он попал в состояние безмолвного сознания. И теперь для него уже не существовало времени, не существовало пространства. Им овладели воспоминания: ведь в детстве, когда ему было года два, когда он ложился спать, он не засыпал сразу, он не мог взять и просто отключиться, как это делают взрослые. Вначале он всегда видел этот приятный янтарный свет, в который погрузился сегодня. И тогда, в те далекие времена, когда он носил сандалии двадцать пятого размера, его, так же как и сейчас уносило ветром, и он наслаждался моментами этого состояния.
Сельдерей понял, что этот свет, и есть дом покинутых надежд, который он был вынужден оставить, когда стал взрослым. Он не мог понять - стоит ли менять этот прекрасный дом, существующий в грезах на тот нелепый беспощадный мир, где вся философия сводится к обману и выживанию. Его сухие губы прошептали:
- Мы попали в ловушку – мы РАБЫ своего разума. Рабы разума, понимаешь!
Он приоткрыл глаза, но Морковь была где-то далеко. Сельдерей понял, что ураган размышлений откинул его от возлюбленной на несколько километров назад, но это его ни капельки не смутило. Он снова упал в шелестящую траву, и, щуря глаза, продолжил путешествие по темным коридорам своего сознания, где каждая картина мысли корчилась в доселе неизвестной асане.

4.2.
Морковь до сих пор не могла поверить, что проведенная в кровати у Сельдерея ночь, стала для неё настоящим праздником. Что еще нужно для счастья? – задавалась она вопросом. И после недолгого молчания начинала подсчитывать. Однако предложение Сельдерея провести совместный трип снова расставило все на свои места. И после перемешанного «молока» с «гликодином» ей уже было по большому счету все равно, ведь ощущения нового дня вперемешку с легким эротическим настроением явно покрывали вчерашний мескалиновый приход.
На какие-то доли секунды ей показалось, что её тело – это полностью непослушная, неопределенная субстанция, не способная выполнять приказы мозга. Руки и ноги двигались в такт небесной музыки, которая струилась из каждого лепестка и каждой травинки, и только её собственный разум был способен объяснить это невероятное явление. «Я человек - робот, человек – автомат!» - кричала она, конвульсивно извиваясь при каждом шаге. Все её движения напоминали саамского шамана во время камлания, но Морковь старалась об этом не думать. Ведь впереди, её ожидали еще как минимум два часа невероятных ощущений.
Пробравшись сквозь заросли кустарника, Морковь наткнулась на маленький родник. Не медля ни секунды она сорвала с себя практически все «фенечки», и приговаривая: - «Они нуждаются в очищении, так же как и я!», - начала их мыть.
- Фея, добрая фея! Ты сказала мне, что необходимо замочить их в соленой воде, но у меня нет соли. Я их буду мыть в этой, чистой, хрустально-прозрачной воде, и пусть все невзгоды уйдут, так как уходит в недра земли эта родниковая вода. Ангелы и бесы отступите от меня, покиньте меня. Я фея! Вы не в силах мной управлять, мне диктовать свои условия. Своим волшебством и водой, я очищаю эти украшения, очищаю свои руки и свой разум. Я очищаю вас и очищаюсь сама.
Дыхание Моркови стало прерывистым. Она не чувствовала и не видела ни чего кроме своего бьющегося сердца между двух дышащих легких. Её маленькие ручки периодически погружались в холодный источник, стараясь смыть невидимую для людских глаз грязь с «фенечек» и со своих рук и с чумазой души.
Ей казалось что ангелы, во главе с архангелом Гавриилом обступили её, но она старалась убедить себя только в том, что все это последствия прочитанных в девстве книг. Как бы там не было, а Морковь битый час прополоскалась в живой родниковой воде, и немного придя в себя начала искать Сельдерея, которого внутри себя окрестила – «пастырем безголосых овец».
4.3.
Насладившись вдоволь плачущими и кричащими красавицами в ближайшей лесополосе и после, отпустив их с небольшими деньгами и миром, пассажиры «Властелина колец» продолжали путь к заработку. Ара и Леша были заняты обсуждением деталей порно-стиля сикс-пэк и не могли нарадоваться, как им казалось свалившийся на голову удаче. Я же, не принимавший участие в развлечениях оставленных нам в наследство Калигулой пытался собраться с мыслями. Но, честно говоря, это сделать было практически невозможно. Даже закрывая глаза, я видел голые тела, сосущие, лижущие, ебущие друг друга, от чего тошнота подкатывала к горлу.
Наверное, меня бы вырвало, если бы вдалеке, по правую сторону дороги, не вырос синий указатель километража, сообщающий, что до Ставрополя осталось менее десяти минут езды.
Как всегда пропускной пункт на въезде не предвещал больших хлопот, особенно если в карманах есть наличность и через незначительный отрезок времени наше авто колесило по узким улочкам южного города.
«Властелин колец» остановился около одного из десятиэтажных домов, стоящих плотной застройкой вдоль городской проезжей части.
- Сейчас я приду, – процедил Алексей сквозь зубы, так он реагировал на мои воспитательные нравоучения, и, хлопнув дверью, зашел в один из обшарпанных подъездов.
- Ара! Куда Леха пошел!
- Да он говорил, что у него здесь брат живет! Пошел с ним повидаться. Тем более сам знаешь. Денег на закупку практически нет, может, займет?!
Минуты ожидания снова навеяли тоску. Где-то в глубине себя я вспомнил о ней, о нашем неприятном расставании, которое обгладывало и без того раненую от травы душу. В моей голове возникла навязчивая идея позвонить ей, но я старался как можно быстрее переключится на другой канал размышлений. Время тянулось разогретой резиной, и мысли о звонке постепенно становились необходимым руководством к действию.
- Я пойду, покурю!
- Да здесь кури!
- Не-е, лучше на улице. Подышу!
Я вышел из авто. Мои ноги стояли на Ставропольском асфальте, который абсолютно ничем не отличался от Ростовского. Порылся рукой в левом кармане штанов. Нащупал пачку и успокоился. Затяжка. Еще одна. В моих руках появилась неуверенность и легкая дрожь.
- Что же ты, сука, со мной делаешь? – мысленно спросил я её. О спокойствии сейчас можно было только мечтать. Снова левая рука залезла в карман и сама по себе, как бы, не обращая на меня никакого внимания, достала телефон и начала набирать номер. Трубка ответила длинными гудками, но человеческого голоса я так и не дождался, так как из подъезда появилась тучная фигура Алексея.
- Все поехали! Сейчас отдохнем, похаваем! А потом и брат приедет!
Следующая остановка – очередная высотка в центре Ставрополя, располагающая двухкомнатной квартирой на десятом этаже со всеми удобствами и с холодильником, разламывающимся от еды, как голова от размышлений.
Опять остановка, быстрая высадка пассажиров и нервно брошенные от усталости фразы.
- Все! Пойдем! Кулек заберите, а то я планирую здесь до завтра зависать!
Ара достал из под капота остатки роскоши, коих было более полстакана, и нежно передав их мне, как хранителю сонной травы, сказал:
- Ну что? Пойдем!
- Пойдем!
Через минуту мы уже стояли около двери, и металлический ключ неловко копошился в её замке. В тот момент мы не могли себе представить, что в этой квартире, располагающей для проведения мальчишников, Алешиным братом, уже кто-то есть.
Наконец-то дверь поддалась на усилия Алексея, и он голосом хозяина проговорил:
- Вот, заходите!
- ЭЙ! КТО ТАМ? – раздался из кухни чей-то басистый голос.
Мы быстро разулись и закрыли за собой дверь. Леша первым решил идти на кухню. Мы и представить себе не могли, что в этой квартире, где мы планировали выспаться и отдохнуть, кто-то уже отдыхал в полный рост.
- А, Батя! Очень рад, рад тебя видеть, – послышались из кухни, слова Алексея.
Мы с Арой старались не отставать от Алексея и не теряя времени направились вслед за ним, чтобы воочию увидеть и услышать шорох натянутых дружеских объятий. Батя немного постоял, секунд этак шесть, потом сел за стол и продолжил свои забавы.
В этот момент моему взору предстала следующая картина: за столом сидел упитанный человек, бритый наголо. На волосатой, рыжей груди вырисовывался золотой крест, в два пальца толщиной. В правой руке Батя держал ствол, (наверное, пистолет Макарова), а в левой сигарету. Его кривоватый, слегка изогнутый влево член был погружен по самые яйца в рот извивающееся как змея бабе, ползающей у него в ногах.
- А-а-а! Вот и друзья пожаловали! – проговорил он. И похлопывая левой рукой голую задницу девушки-змеи, сказал, – Ну иди! Иди уже!
Батя, быстренько встал, застегнул штаны и, по-моему, захотел показаться более дружелюбным, чем он был на самом деле, особенно это выдавал его ласковый, как мамашин голос, с которым он спросил:
- Может быть чайку! Или желаете травы отведать!
- Да мы сами, кого хочешь, травой угостим! – сказал я и достал из потайного кармана около голенища левой штанины веселый кулечек.
- Неплохо, неплохо! Но может что-нибудь покрепче?
- А что у тебя есть?
- Белый! Как насчет него?
- Только в ноздрю!
- Неплохо, неплохо.
- Так, Батя! Давай вначале нашего, мы же гости, потом чайку, а потом можно и белого! Адьюстент? – я и не думал, что мое предложение на Лешу и Ару произведут такое впечатление. Откуда мне было знать, что этот Батя, был каким-то криминальным авторитетом или главарем известной Ставропольской группировки. Я просто с ним говорил так, как если бы мне нужно было поговорить с тобой, с ней, или еще с кем-то.
- А мне нравиться этот Малый! Где вы его взяли?
- Просто он самый лучший, - ответил Леша и похлопал меня по плечу. – Не знаю, удастся ли нам его завербовать надолго, ведь если бы он согласился, мы бы смогли нормальные бабки подымать!
Я косо улыбнулся, в голове пронеслись мысли – Мечтайте, мечтайте! Мы еще и копейки не заработали, а вы уже губы раскатали.

5.1.

Для Сельдерея дорога домой тянулась как жвачка, прилипающая к подошве кед, когда она касаются раскаленного от солнца асфальта. И он так и не мог понять, что это было, то ли любовь-мать её, с морковью, которую он так долго искал, то ли внутренний взрыв сознания, поставивший с ног на голову все устоявшееся мировоззрение. Ему было и очень хорошо, но в то же время как-то не по себе. Естественно, он испытал то чувство, к которому так долго стремился, к которому его с детства звала и тянула фея. Но что-то необъяснимое, некий голос из вне, который покоится за пределами нераскумаренного разума, говорил, что все, что он делает неправильно. И что его избранница абсолютно не та кто был нужен ему на этом пути.
С такими мыслями шел он по дороге, поддерживая Морковь под руку и помогая ей выпрямлять спину и не спать, в эти тяжкие, для обоих моменты пешей прогулки.
Его душа была отворена нараспашку отмычкой под названием «DXM», и больше всего, о чем он сейчас мечтал, это о теплой кровати, где можно насладиться сном, поцелуями и всем тем, что к ним прилагается.
- Как ты? – спросил он Морковь.
- Да нормально!! Еще жива!!! Однако приход от этого «гликодина» куда получше, чем от питерского «мескаля», которым барыги торгуют!!
Так они и шли, каждый в своих мыслях, каждый в своей шкуре, каждый со своими тараканами. И никто не мог сказать, что же для него значит эта встреча. Любовь или просто так. Секунды жизни прожитые вместе.
Сквозняк души шевелил нервы Сельдерея, а Морковь уже не могла понять, что именно теребит её душу. Так как бесы и ангелы по-прежнему были рядом и по-прежнему требовали каких-то действий. Тех действий, за которые обычно и люди и никому не нужные овощи расплачиваются посещением специализированных заведений под названием – псих интернат.
5.2
Они плелись вместе, по пустому загородному шоссе после очередного трипа на природе и Моркови было невдомек, что Сельдерей уже сам не рад этой встречи. Что безусловно эта богиня не доведет его до добра. Но сказать нет. В особенности тогда, когда он поддерживал Морковь своей рукой, а она нарочно сгибала ноги в коленях, он не мог. Однако у самой Моркови в голове происходили тоже довольно странные вещи, помимо нашептываний потусторонних существ.
Морковь плелась, её ноги подкашивались, а перед глазами вырастал то морда её старого приятеля «канабиса», то лицо её папаши Сергия. Слегка скрюченное и морщинистое, но со строгим взглядом, несмотря на подернутую поволокой завесу, которая появляется после выпитой бутылки «Русской». Лицо шевелило губами, и шептало матерные слова, как бы ругая свою дочь, за такое похабное отношение к жизни.
Но в любом случае в данный момент рядом был Сельдерей и шли они к нему, и уже сегодня, пройти бы только пару километров и все. Они улягутся на простынь, а может и ну её. Просто на пол, и уснут, а если повезет, то займутся сексом.
И кто знает, может быть и у Моркови отступят кошмары, когда она родит Сельдерею маленький укропчик или малютку петрушечку, способных приукрасить жизнь и сделать её еще лучше.
А там, далеко за горизонтом, где продают билеты на поезд идущий на небеса, мысли Моркови и Сельдерея сплелись в единое целое. Нарисовали красочные картины мечты, которая только что начинала сбываться, и как свежий росток, проросли неоновыми витринами ночного города.
Ведь была уже ночь. Но до сих пор кое-где горели одинокие городские окна, страдающие бессонницей и монолитные бетонные каркасы, по-прежнему выбивали ночные узоры несбыточных грез.

5.3.
- Где я? Кто я? Что со мной стало? Я ли это? – спросил я себя, приоткрыв глаза и увидев перед собой что-то желто-розовое. – В голове пронеслось, - может так и выглядит рай?! Или нет? Да и почему именно рай?! Может абсолютная противоположность? Нет. Хватит! Мы здесь, на этой грешной земле и так настрадались вдоволь. И все же!!!!
- ЧТО ЭТО? – спрашивал я сам себя… и левая рука потянулась к непознанному. К Чему-то желто-розовому, а перед глазами стояла какая-то завеса. Постепенно я вспомнил. Как был чай, гандж, затем белый. Но сейчас, ведь должно уже отпустить!!!!
- Да! Ой, бля!!!- я одернул руку, и оттенок смущения отобразился на лице. Я приподнялся, чтобы сесть на пятую точку, мысли были разбросаны не только по закоулкам мозга, но и по углам этой, квадратной комнаты.
- ****ь!!! – кажется…
Две руки потянулись к моей голове и обхватили её…
– ****ый!!! Вот это вчера были говна!!! – самому себе стало стыдно, но память не сотрешь.
Да, я вспомнил, как после белого было еще пиво. Потом еще какие-то «таблы» с сине-зеленой капелькой внутри, которыми меня угостил добродушный Батя. А что было потом? Я посмотрел вперед и увидел желто-розовую…
- ЧТО, что? – смущенно спросил я сам себя???? – Бля, - резиновая кукла???!!!!.
- ****ый! Неужели я трахал это чудовище?! – мозг отказывался воспринимать увиденное, но факт оставался фактом. Постепенно, мысленными шагами я стал вспоминать, как я оказался запертым в эти стены. Помню, да точно помню, как после «белого» появился розовый пудель. Я начал звать его просто – Мефисто, но потом, когда он стал разлагаться у меня на глазах, мне захотелось убежать от него. Я рванулся в коридор, но путь от кухни до комнаты мне преградил запутанный лабиринт.
- Так, надо придерживаться одной стеночки, а то мало ли что? – решил я, и начал движение.
Не знаю сколько времени я пробирался через заросли тростника, через живые стены и дышащие огнем окна, но в итоге, мне все же удалось прорваться к одной из комнат и закрыть изнутри дверь.
Помню, помню, как только дверь закрылась, я увидел, что на моих руках надеты браслеты из живых змей, которых и под ногами сосчитать было невозможно.
Потом, когда запертая дверь стала спасительной стеной, в неё еще долго кто-то тарабанил, наверное, это был он – розовый пудель, от которого я пытался спрятаться. Кто-то ломился в неё, что-то хотел от меня. Бил в дверь не то ногами, не то кулаками и каждый удар отзывался эхом в моей напуганной душе. Только когда шум стука смолк, я отвернул дверную ручку. Я надеялся, что этот чудовищный пудель исчез. И его там не было. Но, честно говоря, лучше бы это был он.
В дверном проеме, загораживая практически весь коридор своим мощным торсом, стояла неизвестная мне тетя – килограмм сто или сто двадцать весом. На ней была надета отутюженная школьная форма, а на коротких кучерявых волосах красовался белый накрахмаленный бант, размером с её голову.
- Вы кто? – испуганно спросил я…
- У тебя что, вообще крыша поехала, - сказала она, но в её голосе я узнал что-то до боли знакомое, что-то дружелюбное. Именно эти воспоминания помогли мне выйти из штопора оцепенения. И когда пелена перед глазами немножечко спала, я увидел улыбающегося Лешу, который кроме ганджа, в этот вечер ничего больше не употреблял.
- Да, наверное, ты прав! – ответил я ему. – Не поверишь, в каком облике я тебя видел, да в принципе тебе это и незачем. Слушай, Алексей, оставь меня в покое. Утром увидимся…
Я закрыл дверь на щеколду, повернулся на сто восемьдесят градусов и стал спиной сползать на пол. И в этот момент я увидел её. Да её!!!!!
Она сидела в неестественной позе и плакала. Делилась со мной, что я оставил её в Ростове и не взял с собой. Говорила, что родители её совсем не понимают, а она медленно сходит с ума. Хотя нет. Такого, кажется, она не говорила.
Я помню, как я стал её успокаивать, гладить её странную на ощупь кожу, и она окунулась в мои объятия. Мы сплелись в том поцелуе, в котором сплетались каждую ночь, до того как начались все эти гонки и эти ссоры, в том сладком поцелуе, который всегда отдавал некой свежестью и новизной происходящего.
Но сегодняшний поцелуй казался живее всех живых. Милее и драгоценнее, так как я не мог понять, каким образом она, оказалась здесь. Да и если признаться честно. Мне было все равно. Главное – что мы вместе. Главное, что здесь, сейчас, есть я и она.
- Бля!!! – мне не хотелось дальше вспоминать происходящее.
- Хотя с другой стороны, это не может считаться изменой! Ну, подумаешь, отпялил какую-то резиновую куклу, – взбодрил я сам себя и начал подыматься с целью встать на ноги.
Когда вышел на кухню, то запах переполненных пепельниц ударил мне в нос.
- Фу! – одна рука быстро открыла форточку, а вторая опрокинула одну из пепельниц, в пластиковое мусорное ведро. Потом вторую, затем третью. Я решил раскрыть все окна и сделал небольшой моцион по квартире.
Она оказалась пуста. В другой комнате на диване я обнаружил ключи, деньги около десяти тысяч и записку:
«Мы поехали к Лешиному брату. Батя купил тебе йогурт и булочки. Найдешь в холодильнике. Надумаешь пройтись по магазинам, Батя и об этом позаботился, посмотри внимательней – подарок от Бати. Скоро будем. Ара.»
На самом деле кроме двух «активий» и трех булочек с марсепаном в холодильнике ничего не было. Хотя в данный момент даже эта еда была в радость.
Быстро умывшись и перекусив, я закурил сигарету, и уже без стыда и внутреннего отчаянья вспоминал, прошедшую ночь. Дополнительные детали вчерашних воспоминаний, вместо отвращения вызвали одну улыбку. И пока в маленькой железной пепельнице дымилась сигарета, я достал с верхней полки кухонной антресоли пачку «Беломора». Вытряхнул на стол её содержимое, папиросы падали на поверхность стола как отстреленные из автомата гильзы. Выбрал одну, разбавил один к двум, законопатил и пыхнул. Мысли вновь расслабились и только сквозняк, врывающийся в квартиру через открытые форточки, напоминал мне, что сейчас приедут Ара и Леха.

6.1.

 -Ну что пойдем домой? – спросил Сельдерей, едва оправившись от того, что переворачивало его разум.
- Я не хочу! Пойдем еще немного погуляем!
- ОК! Куда ты хочешь?
- Да куда-нибудь, где можно уединиться, немного отдохнуть и поспать!
- Есть предложение, давай сейчас зайдем домой, немного перекусим, и пойдем гулять. Тем более что дома есть немного удобрений, которыми мы могли бы слегка поправить свое самочувствие.
- Давай! А удобрения хорошие! – спросила Морковь, делая при этом слегка глуповатый вид.
- Да так, не очень! У твоего бывшего друга «канабиса» наверное, бывали и лучше. Ведь он не зря за них сел.
- Его подставили! – возмутилась она, и сжала руку Сельдерея.
- Да, как же, подставили! - так я тебе и поверил. Да весь город знал, чем он занимается. К нему все любители удобрений, чтобы не попасть под власть жуков и короедов стекались рекой, – отстаивал свою точку зрения Сельдерей.
Кто-кто, а он уж точно знал, каким был этот «Канабис» - с которым у Морковочки, по её словам, был не очень то хороший сексуальный опыт.
- Ладно, пойдем!
Огни ночного города мешали не только спать. Но даже добираться до своего полесадника. Они светились то синими проблесками, то красными, то завывали сиреной. Но Сельдерей, зная все лазейки к своему огороду, смог незаметно провести туда Морковь, и примерно через час, они уже сидели в его квартирке, выкладывая на потертом полу желтые незамысловатые узоры из транквилизаторов и барбитуратов.
Рука Сельдерея коснулась ее руки, и аккуратно поползла вверх. Пушок Морковки, который уже давно стал золотыми листьями, окутал Сельдерея, захватил его в плен, словно нимфа Одиссея, и они медленно стали погружаться в пучину бестактного трения.
Сельдерей уже не думал о том, что она не его избранница. Он был полностью уверен в обратном, когда его корень бороздил подстриженную морковную лужайку. На какое-то время Сельдерей даже почувствовал себя навесным замком. Ему казалось, что какой-то идиот покрасил его маркером в красный цвет, и только поэтому он не может открыться.
Его могучий корень напоминал ему ключ, немного покрытый ржавчиной. А сама Морковь, в этот момент стала для него одной большой замочной скважиной, которая видела окружающий мир только в одной плоскости.
Ключ то медленно то быстро входил в скважину, протираясь через каждую её поржавевшую стеночку. И в итоге Морковь вскрикнула:
- Ой-ой-ой! – а потом полушепотом добавила - КАК хорошо!.... - сказала она и перестала напрягаться.
- Как замечательно, - произнес Сельдерей.
Совершая своим ключом движения то в вправо, то в влево, и вот, наконец, произошёл щелчок, Сельдерей вновь открылся, открылся ржавым навесным замком, снова испытал это чувство, когда пазы скважины сжимают и отпускают его. И стал свободен.

6.2.
Для Моркови эти часы не были чем-то особенным, не были чем-то необычным. Она лежала, чувствуя как в ней копошится корень Сельдерея и думала только об одном:
- Когда же это закончится…
Сладковатый аромат любви вперемешку с запахом недопитого пива, делали свое дело. В какие-то моменты, ей было хорошо. Но хорошее самочувствие и настроение сами по себе не приходят, считала она, поэтому причиной минутных порывов своего кайфа связывала только с пивом, которое купил ей Сельдерей перед приходом домой.
Морковь представляла себя не живой. Под шепот ангелов, она пыталась понять, как должна чувствовать себя резиновая кукла в момент сношения с живым человеком, поэтому её тело лежало неподвижно и только изредка издавало странные звуки, похожие на вздохи не то удовольствия, не то отчаяния.
Когда кульминация удовольствия полностью завладела её сознанием, она была не в силах сдерживать своих эмоций. Её маленькие, тоненькие ножки поднялись вверх, что бы обхватить могучий, как ей казалось, торс Сельдерея, и прижать еще ближе к себе.
И в эти моменты, даже обветренная временем мебель, нашептывала ей слова любви. Пол заключал её в свои объятия, а узоры ковра плели причудливые формы, напоминая, что каждый из нас живет в своем рыбьем пузыре. В своем коконе, о которых так долго говорил Дон Хуан, которые по его мнению охватывают и окружают каждого из людей, ровно, так же как и каждого из растений.
- Кто мы? – спрашивала она лежащего на ней Сельдерея.
- Кто мы, ответь! – кричала она, но Сельдерей напористо и уверенно продолжал свои телодвижения, ведь он был подобен замку.
- Неужели нам всем суждено погибнуть??? – проговорила она полушепотом и слеза покатилась по левой щеке.
- Неужели мы должны! Сгореть в огне под названием жизнь, и что нас ждет там. За гранью миров????
- Скажи, пастырь! Мой герой - ответь!!!!! Что нас ждет, когда мы и так с тобой постоянно стучимся в двери Рая???
- Кто защитит нас, когда для любого мы можем стать всего лишь закуской, и уже к десерту о нашем существовании все забудут. Забудут, что были такие Морковка и Сельдерей, забудут, что был такой огород, что он был в городе, забудут все названия удобрений, при помощи которых можно освободиться. Что будет с нами? – нервно шептала она, и слабость над измученным от «ДХМ» организме, взяла вверх.
Морковь зарыла глазки, улыбаясь, изогнула линию своей спины, и, вытянув руки вверх, широко зевнула, не прикрывая своего рта.
Через минуту она уже видела сны, где не было Сергия, не было лжи, и не было обмана. И, кажется, что даже для Сельдерея там тоже не было места.

6.3
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я выкурил последнюю сигарету до того, как входная дверь квартиры отворилась, и в неё вошли Леша и Ара.
- Ну, как ты? Отошел? – расплываясь в улыбке, спросил Алексей.
- Да так! – на самом деле можно было вообще промолчать, но это фраза было единственным, что пришло мне на ум.
- Слушай, тебе, наверное, придется в Ростов вернуться! – продолжил он.
- Да? А почему???
- Да знаешь, ты Бате так понравился, что он к тебе с помощью обратился.
- И что?
- Ну как что?! Пойми. Просто не красиво отказывать таким людям, в особенности, когда они сами тебе доверяют и просят тебя им помочь!!!
- И что я должен буду сделать? Вальнуть кого-то? Не-е-е-ееееет! Эта работенка не для меня! Леха, ты же знаешь, как я вообще отношусь к таким как этот ваш – как там его - Батя!!!
- Да знаю, знаю! Но пойми. Поедешь в Ростов, найдешь одного типа, он тебе передаст кое-что и ты это доставишь в Невиномыск, на вокзале отдашь это типу по имени Сергей, впрочем ты с ним встречался уже, помнишь? В Шахтах?
- А Серега? На 21 Волге?
- Ну да!
- И что дальше? Я буду жить в Невиномыске у дяди Жоры на проспекте Мира и наслаждаться дымом из труб химкомбината?
- Нет! Ты опять приедешь сюда. В Невинке тебя Олег заберет, и привезет сюда, обратно в Ставрополь.
- И что?
- Че ты тупишь???? Что – что???? Ты получишь от Бати свой процент. Тебе его хватит, чтобы купить подарок своей подруге. Помириться с ней, да и еще, хватит там на всякие развлечения.
- Что я повезу?
- Да ты пойми, там типы попали. Им бабло нужно как воздух. А на автобусе не вариант отправлять, учитывая обстановку на Кавказе. Их сейчас шманают на каждом посту. А представь, если при обыске у тебя найдут 60 штук зелени, что ты будешь делать? Что ты скажешь мусорам???? Откуда они у тебя????
- Да я вообще не поеду? Что ты ко мне приебался?
- Пойми нам всем надо, что бы ты поехал. Именно ты!!! Ты ведь с Андрюшей оружие в Косово уже перевозил. Тебе не в первой!!!!! Жопу свою подставлять ради денег!!!!
- Почему?
- Нам Батя денег займет!
- Слушай, Толстый? А почему бы тебе самому не поехать? Очко играет?
- Ты на меня посмотри!!!!! – возмутился Леша!!! – Посмотри? Внимательно!!!!! Смотри!!! И посмотри на себя! Когда я на тебя смотрю, то даже поверить не могу что тебе двадцать четыре года. А я в свои двадцать четыре выгляжу на все тридцать. Причем такое ощущение, что пять из них я поработал в какой-то группировке или отсидел….
На самом деле он говорил правду. Его лысая голова, с несколькими шрамами, вес в сто с небольшим кило, и манера разговора накидывали ему без малого лет пять шесть. И если такой сядет в автобус, то люди, особенно любители телеканала НТВ, сразу подумают – Киллер!!!!
Да, оставалось ехать мне, так как Аре это вообще было не нужно. Он ведь просто поругался с женой и уехал так, за компанию с Лешей, гандж покурить, да девок поебать, если удастся. Ну и так промежду прочим, можно и поработать! Так что, в итоге, оставался только я. Да и деньги лишними не бывают.
Сказано – сделано!
- Хорошо!!! Как до Ростова добираемся?
- Давай собирайся, основное шматье можешь здесь оставить, да и остатки травы тоже, - сказал Ара.
- Так, сейчас я приму душ. Хотя бы! Судари вы не против? – обратился я к своим собеседникам, чем и ввел их в легкое исступление. Их лица, по которым уже давно не пробегала извилина интеллекта, как-то странно нахмурились и стали подавать признаки жизни…
- Давай! Давай!!!! А потом поедем, пожрем, и отвезем тебя на вокзал. Паспорт возьми. Билет до Ростова мы тебе уже забронировали, – донеслось до меня из коридора. Это нарушил средоточие своей мысли Леша.
Но я, уже пять минут, как ощущал приятные водные капли, бегущие по моему уставшему телу.

7.1.
Сельдерей толкнул в плечо свою избранницу.
- Не спи!
- Что? – сонно спросила она.
- Не спи, говорю!
- Почему!
- Потому что! Вначале необходимо перелезь с пола на кровать. А то сама знаешь. Постоянный сквозняк! Потом остеохондроз. Радикулиты всякие.
- НЕ-ф! - Недовольно фыркнула она, и медленно полезла на диван. Она двигалась изящно и грациозно, выставляя напоказ свои бедра. Все её тело подобно змее собиралось кольцами. И с каждым толчком поднималось все выше и выше, на диван, словно пыталось захватить свою жертву. На месте, которой в этот раз оказалась маленькая подушка. Морковь обхватила её двумя ручками и засопела.
Сельдерею было приятно видеть, как Морковь, тихо посапывает. Её маленькие, светленькие, едва видимые усики, шевелившись в такт вдоху, в такт выдоху. И он решил совершить свой ритуал, по спуску воды из крана, после чего рассчитывал тоже улечься здесь, рядом с ней.
Но как только он сходил в ванную комнату, а потом лег рядом и его разум настроился на полный «рилакс» в бок его толкнул локоть подружки.
- Вставай! Пойдем!!! Ты же обещал!!! Ты говорил: Проудобряемся а потом пойдем!
- Вставай!!!
Слипшиеся веки Сельдерея отказывались открываться. Он занавесился ими. Зашторился от всего мира, и просто мечтал о часовом покое. Но постоянные возгласы Моркови, мешали ему расслабиться.
- Так!!!!! Хорошо!!!!!! Хочешь, да? Хочешь раскумариться????? Хорошо!
Он как пружина соскочил с дивана, из которого и без того торчала несколько пружин, и подошел к книжной полке.
- Ты этого хочешь???? – нервно спросил он.
Его руки потянулись к одной из книг. Он никогда её не читал, он не знал про что там, но очень часто он доставал эту книгу с надписью Лев Толстой «Воскресение». Сельдерей очень любил эту книгу, любил её не за философию, которая там есть, не за чувства, которые главный герой Нехлюдов испытывал к Кате Масловой, и даже не за глубину повествования. Он любил её за то, что в широком корешке этой книги можно было легко спрятать пакет, а то и два.
Один из его пальцев оттопырил корешок книги, и он достал одну из набитых папирос, которые в корешке этих книг чувствовали себя довольно уютно. Так же уютно, как, наверное, папироски в платиновом портсигаре Пушкина, который ему подарил князь Вяземский.
- Ты хочешь этого, да??????
- ДА!!!! И что?
- Ничего!!!
Сельдерея накрыл самый настоящий приступ. Он прекрасно понимал, что Морковь просто не в состоянии смотреть на мир. Трезвыми глазами. Что эффект перевернутых елок, ей нужен куда более сильнее чем он сам. И больше всего, его огорчало, что он ей во всем потакал. Хотя где-то в глубине души, у него не раз проскальзывало мнение. Что пора бы этому уже и кончиться. Пора остановить это безумие. Остановить Морковь и остановиться самому.
Сельдерей заорал. Заорал что-то невнятное. Что-то непонятное. На своем, овощном языке. Это был порыв ненависти ко всему окружающему и он начал рвать то что первое попалось ему под руку - бессмертное «Воскресение».
- Нам уже, никогда не воскреснуть! – закричал он.
- Нам не быть вместе. Меня все достало!!!!!!!!!!! – АААА-----АА-аААА!!!!!!!!
Морковь быстро натянула свой клеш, накинула оранжевую болоневую куртку, которая отдавала золотом, схватила свою сумку на широком ремне и, психуя, выбежала на лестничную клетку.

7.2
- Первая ступенька! Вторая ступенька! Третья! – сбегала она вниз, считая не то ступеньки, не то свои шаги.
Сельдерей быстро сунул папиросы в карман и побежал за ней.
Когда он вышел на лестничную клетку, до его слуха едва донеслось: - Шестьдесят первая! – после чего дверь его подъезда хлопнула так, что чей то почтовый ящик, висевший на стене, отвалился, после чего опрокинулся. На маленькую красную плитку, которой стелили подъезды, наверное, всех хрущевок, посыпались пестрые объявления и рекламные буклеты.
Морковь бежала вперед озираясь по сторонам. Реальность искажалась, из-за хрусталя вытекающего из её глаз. Ей всего лишь, хотелось любви, всего лишь хотелось взаимопонимания и ласки. Той ласки, которую ей не могли дать её родители, и все её бывшие ухажеры. Ведь «Канабис» отбил её у «Дурмана», а «Дурман» в свою очередь у «Мака», который также проявил уважение к ней, и отбил её у «Спорыньи».
Естественно о таком длинном пути, который можно было бы еще продолжать и продолжать, сельдерею, зная, что он идеалист, нельзя было даже и намекать. Ему хватало того, что он знал про «Канабиса», а про других – и не обязательно.
Морковь остановилась. До её слуха донеслись знакомые слова Сельдерея,
- Богиня, ФЕЯ!!!! Вернись!
Она решила дождаться пока он подойдет поближе и выяснить на расстоянии что ему от неё нужно.
- Морковочка!!!! Подожди!!! – запыхавшись от бега, сказал он.
-Что????
- Смотри, что у меня есть!!!!! – Сельдерей знал, как наладить контакт, в особенности когда его любимой было очень дурно. Он достал папиросы.
- Ну ладно, давай! Только при одном условии!!!!
- При каком?
- Мы пойдем гулять!!!!!
Сельдерею вовсе не хотелось куда-то тащиться, учитывая, что часы разменяли второй час ночи. Но, понимая, что в таком состоянии Морковь может влипнуть в любую историю, он согласился. Только бы быть рядом. Только бы обезопасить её.
- Хорошо!!! – сказал он, пряча свои глаза под своим густым чубчиком, который, падая на лоб прикрывал глаза.
- Ну, тогда давай!!!!! Взрывай!!!!
Сельдерей и Морковь отошли в сторонку, а потом, когда гандж их жизни был раскурен, и крапаль затрещал как следует трещать хорошей траве, они набрали полные легкие и слились в поцелуе. После небольших поигрываний языками, они сделали выдох, потом снова вдох, несколько «париков», снова поцелуй и так далее. Их тела, здесь в темном углу, полуразвалившегося дома стали единым целым. Единым не только друг с другом, но и с Кайей, в существование которой они оба верили.
Душа травы, регулярно вдыхаемой ими, несмотря на то, что они сами были овощи, делала свое дело. Их разум постепенно изменялся и через некоторое время, рисунок благого спокойствия и умиротворения осветил их слегка довольные и глупые лица.

7.3
Мне всегда становится немного грустно, когда я вижу как за окном, по ту сторону поезда мелькают деревья, равномерно посаженые не то самой природой, не то рукой неизвестного нам творца. Колеса стучат в такт сердца, и у всех пассажиров твоего вагона на лицах можно прочитать какое-то восхищение или огорчение, несмотря на то, что в Ставрополе поезд простоял не больше десяти минут. Им кажется, что они уезжают из своего любимого города. Провожающие толкутся на перроне и что-то кричат. Непонятный гул сливается со стуком колес, и непонятно откуда слышатся разные голоса, мужские, женские, с привкусом слез, со вкусом радости и победы, с запахом возвращения домой:
- Вася, не забудь позвонить, как доедешь!!!!
- Ты мне напиши!!!
- Маме привет передай!! – и так далее.
И все эти возгласы перемешиваются с запахом вокзала, да и вообще с запахом всей железной дороги способной разводить линии жизни, разводить людей, заставлять мать прощаться с сыном, и уезжать мирных людей на войну.
Из всего этого получается некий пахучий коктейль, с ароматом солидола, солярки и, конечно же, - экскрементов.
Недолго, размышляя над этим, простоял я в коридоре вагона, и уже, через несколько минут, оценив всю картину происходящего, стал искать свое место.
Мне было очень приятно, что мое место выпало на плацкарт где способны разместиться четверо, а не на двойную секцию. И вдвойне стало приятней, когда я узнал от соседей напротив, что из этих четырех мест всего одно занято.
- Ну, значит, я буду вторым!!!! – констатировал я и бросил свой рюкзак в ящик под нижнее сиденье.
Когда Ставрополь и его пригород скрылся из виду, пришла проводница и спросила, не желаю, ли я себе взять белье и чай. От белья я отказался, так как время пути мог просидеть.
- До Ростова не так уж и далеко, – ответил я. – Если можно, просто чай принесите! Пожалуйста! - и в знак признательности протянул ей помятую сторублевку.
Проводница улыбнулась и со словами
- Да, конечно! – собралась уже выходить, но я остановил её своим вопросом.
- Скажите, пожалуйста, мне люди напротив сказали, что здесь еще одно место занято, а вот уже минут двадцать как мы едем, а никто так и не появился. Я могу занять место на нижней полке по ходу поезда, которое якобы занято???
- Думаю, что нет! Просто здесь едет девочка, лет, наверное, шестнадцати, сами понимаете, переходный возраст. А бабушка её едет в девятом вагоне. И она к ней часто ходит и там сидит. Бывает, что бабушка сюда приходит, но она старенькая, поэтому девочка сама к ней бегает.
- Понятно!
- Да что вам понятно!!! Вот придет эта девочка, вы у неё сами и спросите, можно ли местами поменяться. А пока я вам чай принесу и сахар, – сказала проводница и пошла по вагону в сторону своего подсобного купе.
Да, - думал я, - Однако мне везет на девочек. Бля куда не сядешь девочки, девочки. А я ведь тоже не резиновый. Могу и сломаться. Ну ладно, видно будет. Неизвестно еще что там за девочка. Может вообще бля, - крокодил в бусоликах.
- А вот и ваш чай! – раздалось у меня над ухом.
Голос проводницы вывел меня из оцепенения.
- Да спасибо!!
- А вы кушать не хотите? У нас в ресторане сегодня спец блюдо?
- Да нет, спасибо. Я с друзьями перед выездом поел. Спасибо. Но я не голоден.
Чай оказался очень горячим, особенно ложечка, которая стояла уже в стакане. Пока я дул на содержимое стакана, поставленного в металлический резной подстаканник, напортив меня села, молоденькая девушка. Лет этак семнадцати-восемнадцати. Её темные, густые волосы едва касались плеч. Её карие глаза смотрели прямо на меня, и мне как-то от этого стало даже немного смешно. Я поперхнулся чаем. Затем попытался улыбнуться. Потом закашлялся и произнес:
- Извините!
Она протянула мне платок, который сжимал слегка припухший кулачок, и сказала:
- Вот, Возьми!
- Спасибо! – произнес я.
Говоря откровенно меня, немного смутило, что моя попутчица, точнее попутчиком для неё стал я, несмотря на свои годы, мне тыкает. Можно подумать я с ней детей крестил.
Я внимательно посмотрел на неё. На её глубокие, темные глаза с каким-то странным восточным разрезом. Оценил полностью её фигуру, которую нельзя было назвать худощавой. Было видно, что моя попутчица, начинает худеть и вытягиваться вверх. Но эта детская припухлость и одутловатость всего тела, еще не окончательно его покинула.
Однако за обтянутой майкой явно просматривались груди второго размера
- Мой любимый размер – про себя сказал я, и уже вслух продолжил
- Ну, как тебя зовут? Спасибо! – протянул ей обратно платок.
- Меня не зовут, я сама прихожу!!!
- Понятно! А ко мне придешь??? – она явно не поняла моего вопроса. Да и признаться честно я сам не мог понять, что это я, такое сморозил.
- Олеся! – вдруг сказала она.
- Мда!!!! Красивое у тебя имя, Олеся!!! Кто ж тебя так назвал, мама или папа?
- Да так, бабушка захотела!
- И откуда. Ты Олеся, едешь?
- Из Моздока!!!!
- Мда, война надеюсь, тебя не коснулась?
- Так… - пожала она плечами, и в её взгляде можно было прочитать невыносимую тяжесть души.
- Да ладно, не парься! – сказал я. И в надежде разрядить обстановку спросил – Ты куришь?
- Да! Курю. Только вот сигарет нет!
- А я тебя угощу. Пойдем, покурим.
- Пойдем.
Мы вышли в тамбур. Там было немного прохладно от сквозняка и как всегда страшно накурено.
- Ну, ты что одна едешь?
- Нет! С бабушкой. Она через пять вагонов в этом же поезде едет, сказала Олеся и выпустила дым, приподняв голову вверх и посмотрев на потолок тамбура.
- Ясно!
- А ты?
- Что?
- Куда едешь?
- В Ростов!!!! Там работа не ждет.
- Понятно! – сказала она и видимо понимая, что разговор не клеится, одела наушники, из которых можно было даже через стук колес различить завывания Земфиры: - «Её никто не ждет, не хочет её тела. Ей проще не сказать, ей проще быть немой. Когда она придет… А девушка созрела!!!! Девушка созрела!!!! Созрела!!!!- аАА!!!….»
Я тронул её руку своей.
- Что? – спросила она, сделав потише.
- Что, Земфира нравится?
- Да! А тебе?
- Да так. Я больше как-то Крематорий или Пинк Флойд люблю. Я на нем вырос.
- Понятно! А что еще ты любишь? Свою девушку?
- Ну естественно и её люблю. Ну, знаешь ли, если честно у меня с ней сейчас сложные времена настали…. – я задумался и постепенно начал уходить в себя, но её вопрос вновь меня отрезвил.
- Что? Не дает?
- Слушай. Олеся. Пойдем, в вагон, а то замерзнешь!!!! Уже покурили!
- А ты на что?? Не согреешь???
- Да я то могу тебя и согреть, но ты же сама потом жалеть об этом будешь.
- Знаешь, я тебе вот что скажу!!! Не мне тебя жалеть. Хочешь согреть, так согрей, - с этими словами её рука взяла мою руку и положила себе на грудь.
Нежная одновременно воздушная и в то же время упругая грудь затрепетала под моей ладонью. Я почувствовал, как у неё в груди бьется сердце. Сердце маленького человека, с душой старика. Я попытался убрать руку, но её рука прижимала мою к своей груди все сильнее и сильнее, а вторая схватила меня за поясницу и попыталась приблизить мое лицо к её. Когда наши лица сблизились на минимальное расстояние, сила притяжения завершила начатое, и мы соприкоснулись губами. До сих пор я не могу забыть этот влажный слегка неуклюжий поцелуй, продолжавшийся, наверное, минут десять.
Она отодвинулась от меня и сказала:
- Ну, все, хватит! Согрел!
Я так и не мог понять, что это было, то ли проявления неприязни военных действий на Кавказе, то ли попытка зарубцевать при помощи моего поцелуя свои душевные травмы, а может быть и просто, выражаясь словами проводницы – переходный возраст.
- Ладно, пойдем!! – сказал я, - тоже мне - любительница согреться!
- Пойдем!
Вновь хлопнули двери и после нескольких шагов по вагону мы уселись друг напротив друга. Слегка смущенные и краснощекие.
Я заказал у проводницы чай для Олеси и несколько шоколадок. За окном уже стало смеркаться, но такая раскованная попутчица, которая досталась мне по воле небес, не давала мне заскучать. А когда на стол был подан горячий чай и шоколад наш разговор продолжился с наибольшими оборотами.
- У меня были и родители и парень, - сказала она, - но эта сранная война, все забрала. Теперь у меня есть только бабушка, которая везет меня к родственникам в центральную полосу. Не знаю, как жить дальше. В шестнадцать лет, кажется, что все только начинается. А у меня такое ощущения, что я уже тысяч километров прожила. А ведь нам. Полукровкам, в принципе так же как и всем Кавказским девушкам нельзя быть оскверненными. Понимаешь? – спросила она, и слеза покатилась по её правой щеке.
- Я думала – всхлипнула она, - что все будет хорошо, что мы с ним поженимся, но русские солдаты, которые стояли в Моздоке, расставили все по местам. Кого к стенке, кого к ногтю, а кого и на кукан.!!! Ведь я не виновата, что у меня папа чечен, а мама русская!!!!
- Понимаешь???
- Понимаю, понимаю….
Я пересел на её сторону и обнял её. И опять у меня внутри родилось это странное непонятное чувство, когда ты хочешь помочь человеку. Способен отдать все, лишь бы ему было лучше. Готов даже жениться (такие мысли тоже всплывают), но понимаешь свое бессилие. Понимаешь, что один ты не закрасишь и не заштрихуешь эти шрамы, на душе этого подростка, который сидит рядом с тобой. Ты бессилен изменить мир, даже, несмотря на то, что иногда тебе кажется, что этот мир без тебя не завертится. Хотя нет. Может быть, мир ты изменить и в силах, однако отдельные, покалеченные войной судьбы, особенно те, которые въезжают к нам в Россию и не имеют даже гражданства, ты никогда не вылечишь. Они так и останутся….
- Вот бы выпить!!! – сказала она.
- Что? Да ты что??? А если бабушка твоя к тебе придет. А ты здесь пьяная сидишь?
- Да что-то, ****ь, так херово на душе! – сказала она.
- Хорошо! Я тебе составлю компанию, но имей ввиду, мне много не наливать, а то еще после того, что было в тамбуре я к тебе приставать начну. Захочу продолжения.
- Да, пожалуйста!!!! Я сама тебе его покажу! Ты только принеси что-нибудь выпить!
Признаюсь честно. В этот момент передо мной стоял выбор либо принести коньяк или водку и чикнуть эту девочку во все места, куда бы она позволила – причем это помогло бы ей отвлечься и снять стресс. И второй вариант – ничего не покупать, и просидеть полным идиотом рядом, а ехать еще без малого три часа.
Поэтому выбор был очевиден.
Я встал, прошелся до купе, в котором обычно сидят проводницы, отодвинул дверь и сказал:
- Дайте мне, пожалуйста, ключ от туалета!!! А то мне надолго нужно, - и с этими словами сунул ей в руку двести рублей.
- Да конечно! – сказала она. Сразу смекнув, что к чему.
- А у вас случайно коньячка нет??? А то в вагон-ресторан как-то не очень хочется идти.
- Почему же нет???
- Для таких как вы, всегда найдется!!! – сказал она, и протянула мне бутылку какой-то залипной греческой «Митаксы» и вдобавок пачку презервативов.
Я небрежно кинул ей на стол штуку, и прибавил – Тогда постарайтесь оповестить всех, что туалет на протяжении часа не работает!!!!
Быстрыми шагами я направился к своему месту, где меня дожидалась разочарованная жизнью Олеся.
- Ну что? Принес??? – сморкаясь в салфетку спросила она.
- Принес. Принес. И даже вот что принес – И я поставил на стол две маленькие рюмочки, которые мне дала проводница.
- Ну так, наливай!!!!
- Так, для начала по чуть-чуть!!!! Так сказать, для разогрева!!!!!
Темно-коричневая жидкость, с янтарным блеском булькая, наполнила рюмки, и после моей нелепо брошенный фразы:
- Будем!
Покатилась по пищеводу, постепенно согревая все внутренности.
- Ну ладно, теперь можно и покурить!!! – сказал я, приподнимаясь и направляясь к тамбуру около туалета.
- Подожди, я с тобой!
После опрокинутой рюмки коньяка, меня поменяло внутри. Я уже не хотел секса с этой Олесей, да и вообще. Я поймал себя на мысли, что Я не педофил. Поэтому дожидаться пока она накинет кофту и пойдет со мной, мне было совсем не в масть.
- Извини! Но я пойду! Что-то мне нехорошо! – сказал я.
Я вышел в предбанник, в котором находятся двери и всегда весит железная пластинка с красными буквами – «Не курить!» и затянул сигаретку. Дым наполнял легкие, и от этого становилось как-то легче.
- А –а-а! Вот ты где? – из-за двери показалась улыбающаяся физиономия Олеси.
- Дай-ка мне сигаретку!! – сказала она.
Я протянул пачку, она недовольно посмотрела на меня и спросила:
- Я что, тебе не нравлюсь?
- Да нет, все нормально! Просто так! Коньяк вставил!!!
- Да – удивилась она, - а меня нет!!! Ведь мы же совсем по рюмочке выпили. Ну, ты блин и слабый, на алкоголь!!!
Мне уже начинало надоедать её общество, поэтому я сказал:
- Да. Представь себе!!! От одной рюмки!!!! Мне вообще плохо и надо в туалет, а то меня стошнит!!!! – не без обиды в голосе сказал я.
Откуда мне было знать, что именно эти слова станут роковыми в наших, несколько часовых отношениях.
Я подошел к туалетной двери и отпер дверь ключом, который мне дала проводница. Не успел даже закрыть за собой дверь, как за ручку с той стороны кто-то схватил. Это была Олеся!!!!
- Что, убежать вздумал! Мне тоже надо в туалет. А девушек необходимо вперед пропускать… или тебя не учили!!!!!!
Я ослабил силу, с которой тянул на себя дверь и попытался выйти из туалета, чтобы она смогла в него зайти, но так как проход был очень тесным, а Олеся напирала на меня всем своим телом, поэтому вначале мне пришлось впустить её внутрь. Поэтому я отодвинулся от умывальника к окну, с целью дать ей войти.
Она быстро прошмыгнула в дверной проем и захлопнула за собой дверь.
Не знаю, не помню, но за какие-то доли секунды её рука оказалась у меня в трусах, и, поигрывая моими шарами, она покрывала своими мокрыми поцелуями мое лицо и шею.
В этот момент на меня спустилось какое-то наваждение не то минутной страсти, не то спрятанной внутри похоти. Я расстегнул её джинсы и засунул туда руку. Несмотря на то, что тело мерзло и даже подрагивало от сквозняка, который влетал в незакрытое окно туалета, там, где была моя рука, я чувствовал не только мягкий пушок, но и сохранившееся тепло.
Она быстро стянула свои джинсы вместе с трусами, скомкала их, и кинула на рукомойник, потом поставила правую ногу на толчок, и как бы пригласила меня в гости.
Желание обладать этим, молодым, неиспорченным окончательно телом взяло верх, и даже на презервативы уже не осталось времени. Я быстро вошел в неё под такт колес, и мы оба забились в ритме движения поезда. …

8.1.
- Ну что, пойдем! – произнес Сельдерей и его язык слегка запутался между щеками и рядом зубов.
- Пойдем!!
Фонари проезжей части, и бешеные машины ослепили парочку влюбленных, но несмотря ни на что, они продолжили свой путь.
Куда они шли? Этот вопрос был загадкой и для них. Но через некоторое время их фигуры уже стояли перед высоким забором, наверху которого красовалась колючая проволока типа спирали Бруно.
- Ну что залезем? – спросил Сельдерей.
- Ну, давай!!!
Они не очень быстро перелезли через забор, стараясь не порвать свои дорогостоящие вещи. И уже через несколько минут стояли на стадионе, куда овощи при своей жизни очень редко заглядывают.
-Вон, туда!!!! – показал по направлению Восточной трибуны Сельдерей. – Там есть лавочки, тишина и спокойствие!!! Там мы сможем отдохнуть, выспаться.
- Пойдем быстрее!!! – ответила Морковь. И они побежали.
Они бежали, держась за руки по резиновому покрытию стадиона, и им становилось легче. Легче, оттого, что на этой огороженной забором площади кроме них и сторожа не было никого, легче, оттого, что здесь они чувствовали себя в безопасности и спокойствии.
- Расскажи мне что-нибудь о себе!!! – сказал Сельдерей, когда они с морковкой уютно расположились на одной из лавочек.
- Что ты хочешь? – как бы заигрывая, спросила она.
- Ну, как что? - Тебя!!- и он засмеялся.
- а-а!! - она улыбнулась в ответ.
- Давай ложись ко мне на колени! – прошептал он. Поглаживая её по головке.
- Хорошо… - она склонила свою голову, а туловище вытянуло вдоль лавки.
- Сельдерей, скажи. Если я усну, что ты будешь делать???
- Стеречь твой сон.. – проговорил он, - постараюсь, чтобы никто его не нарушил.
Морковь уснула на коленях своего друга, а он просто сидел и смотрел на звезды, которые освещают путь абсолютно всем. Людям. Овощам, Травкам. Сельдерей достал сигареты и закурил. Сизый дымок медленно поднимался к небу, напоминая ему, курс философии, где шли разговоры о макро и микрокосме.

8.2.
-Эй! Что вы там делаете???? – раздался где-то сзади незнакомый голос.
- Морковь! Вставай! Нам пора!
Морковь поднялась, протерла глазки и спросила:
- Что случилось?
- Сторож этого зоопарка для безбашенных быков уже проснулся.
Сзади них послышались быстрые шаги сбегающего вниз по лестнице тела.
- Вперед, - прокричал Сельдерей.
Они схватили свои сумки и резко бросились в сторону ворот, но красное лицо сторожа-помидора не отставало.
- Давай быстрее сюда!!!
Сельдерей подсадил Морковь, и она быстро перемахнула через забор. Затем Сельдерей зацепился за решетки и подтянулся, затем, спокойно миновав колючую проволоку, он уже стоял на противоположной стороне забора.
- Ну давай я тебя обниму, – обратился он к своей любимой, наслаждаясь их общей победой над проспиртованным сторожем.
Она подошла и их тела вновь соприкоснулись. Они так любили это чувство. Чувство своего уединения в моменты победы над мировым злом, в лице которого сегодня выступал сторож. Постепенно губы слились в едином поцелуе, а руки снова стали выполнять хаотические движения, напоминающие поглаживания и ласки.
Но простоять в этих объятиях до утра, им было не суждено.
С диким визгом тормозных колодок, прямо перед ними остановились белые Жигули, из которых высунулись лица, как показалось Сельдерею, далеко недобродушных редисов. Один из которых, сжимая зубами фильтр сигареты произнес:
- Че вы тут делаете? Гуляете???? А давайте вместе????? ГГГ-ГГ-гг. Гулять!!!
- Нечего стоять, отваливаем!!! – прокричал Сельдерей и толкнул в спину Морковь, чтобы она поторапливалась и шевелилась.
Морковь резко перешла на бег, ножки набирали обороты, и она очень быстро перебежала через проезжую часть. Сельдерей, было, ринулся вслед за ней, но мотор белой машины взревел, она тронулась и своим металлическим корпусом преградила ему путь.
- Беги, Морковочка!!! - Прокричал он.
Морковь услышала его слова, отбежала в темное место, и стала выжидать подходящий момент. Она просто не могла себе позволить бросить здесь и сейчас, его – Сельдерея. Её пастыря, пастыря этих овец безголосых, пастыря и князя - мира сего.
Тем временем авто преграждало путь Сельдерею, а он стоял неподвижно собирая волю в кулак, и казалось, что все его тело приготовилось к единственному прыжку. Задняя дверь Жигулей отворилась и оттуда показался худой, длинный не то редис не то белый корень. который произнес:
- Ну че вы боитесь? Мы же просто поговорить хотели!!!
Сельдерей обратил внимание, что и водительская дверь уже наполовину открылась, им в его мозгах что-то сказало что этот момент - самый подходящий.
Он быстро рванулся вверх, запрыгнул на капот, и, не дожидаясь пока вылезающий из машины водитель выпрямиться во весь рост, перелетел через него.
- Еб, Твою!!! Ну бля, обезьяна!!! – прокричал тот пригнувшись.
А Сельдерей в это время уже подбегал к той стороне автострады, где его ждала любимая Морковочка.
- Заводи, заводи!!! Быстрее!!!! – кричал пассажир на заднем сидении.
Движок жигуля заревел и он, нарушая все правила гравитации и дорожного движения, стал разворачиваться.
- Не чего стоять!! Бежим!! – сказал сельдерей.
- Куда?
- Да куда-нибудь!
Они пробежали мимо каких-то бараков, как оказалось там еще кто-то жил. И выбежав на небольшой пятачок, освещенный всего одним приподъездным светильником, решили спрятаться в одном из подъездов жилого дома.
- Стучи и звони в двери!! – сказал Сельдерей.
- Помогите!!! Вызовите милицию!! – нажимала кнопки звонков Морковь, но все овощи лишь подходили с той стороны двери к её глазку. И смотрели на спектакль, развязка которого оставалась для них загадкой.
- Что у тебя есть? – спросил Сельдерей. – Есть ли какое-нибудь оружие????
- Нет! – испугано проговорила Морковь.
- Так, быстро, снимай свой армейский ремень – сказал он ей.
- Это не мой. Это папин!!! – возражала Морковь.
- Хорошо!!! Снимай папин. Армейский ремень!! Снимай, мать твою. Ремень, сраный ремень отца Сергия! – нервно кричал Сельдерей.
Морковь быстро выдернула, отрывая петлички джинс толстый кожаный ремень, с пятиконечной звездой на бляхе и дрожащими руками передала их Сельдерею.
- Что ты собираешься делать? – спросила она.
- Сопротивляться!!!! – небрежно кинул он, даже не посмотрев в её сторону.
- У меня в рюкзаке макетный нож есть. Даже два – сказал Сельдерей. – один тонкий, другой широкий. Тонкий возьми себе, а толстый мне подай. – Докончив эту фразу Сельдерей намотал на руку армейский ремень, так что бы удары бляхой можно было совершать как с боку так и с верху.
- Да они здесь!? – послышались шаги и дикий хохот на входной площадке подъезда.
- ТС-ссц…. – не шуми, - шепотом проговорил Сельдерей. Но Морковка и так молчала.
И в этот момент на площадке между четвертым и пятым этажом появилась лысая голова одного из пассажиров Жигулей.
- Не подходи сука!!!!!! – убью!!! – прокричал Сельдерей.
- Да ты что!!! Братишка!! Мы же все здесь в своем огороде по канабису премся.
- А мы нет!!! – дерзнул Сельдерей, и бляха вместе с ремнем полетела через перила сверху вниз.
Глухой звук удара дал понять что тому, кто поднимался, пришлось не сладко, правда так же стало ясно, что по его голове бляха, к сожалению, промазала.
Снизу вновь раздались голоса:
- Парни!!! Выключайте свет!!!
На всех этажах потух свет, так как переключатель в таких старых домиках, обычно находиться только на первом.
- Во, суки!!!! – сказал Сельдерей – Обложили!
- ЭЭ-ЭЭ – ЭЙЙЙ – донеслось снизу. - Ваше счастье, что вы нашего репа, не сильно покалечили, а то бы вам пришлось не сладко.
- Ладно, ты сиди здесь, а я спущусь вниз – поговорю, – взбодрил своим оптимизмом Сельдерей свою спутницу.
- Нет!!! Я пойду с тобой.
- Хорошо!!!
- Эу!!!! Чуваки, мы выходим!!! – прокричал Сельдерей.
Они вышли с Морковкой из подъезда, и ночной воздух показался каким-то необычно влажным – наверное, к пролитой крови, - подумал Сельдерей.
Жигули стояли возле подъезда и около машины терлись три овоща, один из которых через толстый свитер разминал свое плечо и боязливо косился на Сельдерея.
- Че вы такие странные!! Вы что из Питера???? – спросил один из этой троицы.
- Нет, мы отсюда – ответила Морковь.
- А-га-! А тебя я где-то уже видел, - произнес один из них, обращаясь к Морковке, и его физиономия так сильно сморщилась, что кроме как хреном, его никак нельзя было назвать.
- Ну ладно мы пойдем! – сказал Сельдерей.
- Это вы куда собрались???
- Да так, домой надо!!!
- Вот ты иди, а она пусть останется, мы с ней жить будем!!!! – произнес реп и тут же продолжил – Пойдешь ко мне жить????
Незаметно для Сельдерея сзади к нему уже подбирался редис, который, уличив наилучший момент, схватил его своими длинными ручками-крючками и стал его душить.
Сельдерей достал из навесного кармана своих полуспортивных широких штанов макетный нож, выдвинул лезвие и несколько раз черканул по руке своего душителя.
-ААА-ААа – да они суки какие-то, вопил редис, заливая кровью детскую площадку перед подъездом.
В этот момент Морковь толкнула ногой пристраивавшегося к ней репа, и её удар пришелся как раз на то место, при помощи которого размножаются люди.
Пока хрен или как там его, Сельдерей так и не смог понять, что это было за растение, стоял растерянный, от всего происходящего, он схватил его сзади, приставил к его горлу макетный нож и произнес своим перепуганным голосом.
- Вот, - он сорвал с шеи золотую цепь и кинул её на землю - Компенсация, - и еще вот! – достал из кармана свой телефон и бросил рядом.
- Надеюсь, этого хватит!
- Вытащи симку, закричала Морковь!!!!
- Да пошли они!
И в этот момент Сельдерея стало тошнить. Он начал блевать фонтаном. Ведь уже шла без малого третья ночь как он не спал. А этот длинный трип все никак не мог кончиться.
Пассажиры Жигулей не побрезговали поднять цепь и телефон, хотя они и были покрыты блевотой и стали пинать в отместку Сельдерея, как им было угодно. В эти моменты моркови оставалось только упиваться на волю овощного господа, среди которых она могла назвать: Кайя, Одина и Джа.
Морковь орала и психуя, расстегнула свою сумку. Там было все что нужно, даже сладкая вода с названием «Клубничная». Она откупорила бутыль и в надежде, что все невзгоды отступят с запахом клубники начал поливать себя с ног до головы. Вначале помыла одну руку, затем вторую. Потом принялась за ноги.
А на балконах уже появились сморщенные лица овощного квартала, и каждый из них был зевакой, которому было интересно, чем кончится эта уличная потасовка.
-----------
- Хорошо, что тебя они так и не тронули!!! – произнес Сельдерей, вытирая распухшие от побоев губы.
- Я так боялся, что с тобой что-то случиться!!! – продолжал он.
- Да нет, ничего!!!! – ответила она.
- Где твой телефон? – спросила Морковь.
-Я же его выкинул!!!!
- Я же тебе сказала, вытащи симку, что ты надел. Ты все испортил!!!! Теперь весь наш мир рухнет!!!!!
- Да! Наверное!!!! – устало произнес Сельдерей. Но на Морковь уже нечего не действовало.
- А где цепь? Где она??? – Морковь только сейчас заметила, что у Сельдерея на шее не было её шестиграммового подарка.
- Я её тоже выкинул! Прости! Я не знал, что меня расколбасит. Просто не надо было вечером курить!!!
- Не надо было, не надо было!!!! – закричала Морковь - Да пошел ты!!!!
- Лучше бы я с ними поехала!!! – сказала она и побежала куда-то, взяв с собой свои вещи, включая армейский ремень.
- Подожди!!! – сказал Сельдерей. Он попытался подняться, но ему это давалось в тягость. Он вспомнил как однажды в каком-то из овощных пабов, зовущихся «диско» ему пришлось драться под допами, и улыбнулся.
- Сегодня, все было гораздо легче! – улыбнулся он и лег на спину, раскинув руки на окровавлено-облеванном асфальте.

8.3.
- Все, давай прощаться!- я нагнулся и чмокнул милую, премилую Олесю, в щечку. Это единственно, что я мог оставить ей в моменты прощанья – скудный мотылек-поцелуй.
- Спасибо тебе! Ты был таким умницей.
- Старался! – улыбнулся я и протянул ей клочок бумаги, на которой был начертан, синей ручкой номер моего мобильника. – Будешь в Ростове - звони!!!
- Да и вообще, Олеся!! Ты классная девчонка! Все у тебя сложится. Звони, когда плохо будет. Я тебе стихи почитаю.
- Хорошо! – вяло сказала она и снова грусть родилась в глубине её глаз.
- Да нет, я серьезно!!! – улыбнулся я.
Может ей денег дать, - пробежала мысль. Однако сразу отсеялась. Деньги сунутые ей в руку оставили бы обо мне нехорошее воспоминание. Да и её они бы не спасли. Пусть лучше думает, что это так – по любви. – Решил я и отбросил эти мысли…
- Олесь!!!!
- Что?
- Не-а!!! Не звони!! - Пришла мне в голову новая идея.
- Почему???
Я достал свой телефон и положил на стол прямо перед ней.
- Да потому что, я тебе буду звонить. На этот номер!!!!
- Правда??? – она ожила и в её глазах появилась надежда на будущее.
- Конечно!!!!
- Ну ладно прощай. Даст Бог, еще свидимся, - проговорил я и начал движение в сторону раздвижных дверей нашего вагона, которые отделяли меня от родного перрона и родного города.
- Подожди, я тебя провожу.. – сказала она.
- Хорошо моя ириска!!! – улыбнулся я .
Еще пару мимолетных поцелуев с раскованной попутчицей, затем непонятная горечь в душе, какой-то осадок, чего-то недоделанного, но все это отходит на второй план, когда ты становишься ногами на перрон.
Поезд, в котором я познакомился с очаровательной девушкой Олесей, покатился дальше.
- Куда????? – спросил я сам себя, и тут же ответил – Ведь если честно тебе плевать!! Да, Так и есть!!!
Мой рюкзак слегка давил мне на плечо, - Да, быстро отвыкаешь от пеших прогулок.
Я начал движение вверх по лестнице, чтобы по переходу попасть в сторону остановок транспорта и выхода в город, но как только мои ноги ступили на начищенную внутреннюю вокзальную плитку, незнакомый голос:
- Молодой человек! Можно Вас! – меня озадачил. Я обернулся.
Ко мне, да именно ко мне, направлялись два милиционера, один из которых, тыкнув мне в лицо свое удостоверение, произнес:
- Майор Афанасенко!!! Предъявите Ваши документы……..
Конец первой части