Гостья

Я возвращалась домой в отвратительном настроении. Проигнорировав предупреждения синоптиков, обещающих «местами небольшой дождь», я вышла из дома без зонта, потому что терпеть не могу носить его с собой. Синоптики ошиблись. «Небольшого» дождя не было. Был ливень с градом, из тех, что начинаются внезапно, но всерьез и надолго. За несколько минут я промокла до нитки и вдобавок замерзла. В кроссовках противно хлюпала вода, голубые джинсы покрылись грязными разводами. Предстоящая стирка совсем не радовала, особенно учитывая то обстоятельство, что в нашем общежитии снова отключили горячую воду.
Медленно поднимаясь по лестнице, я пообещала себе большую чашку очень крепкого и сладкого чая. Сил после трудового дня почти не осталось, но в нижнем ящике стола ждала моя рукопись – четыре общих тетради, исписанных крупным неровным почерком. А до конца было еще далеко.

Встряхивая мокрыми волосами и разбрызгивая по коридору холодные капли, я добралась, наконец, до своей комнаты. Минуты две искала в сумке ключ, холодея от ужаса при мысли, что потеряла его. Мои соседки вернутся только завтра. К счастью, ключ я нашла и быстренько очутилась в комнате. И сразу почувствовала, что я не одна.

За столом сидела девушка. Услышав, что я вошла, она повернулась и подперла подбородок ладонью, слегка откинув голову назад, будто давая возможность получше разглядеть себя. Посмотреть было на что – более необычной внешности я не встречала.

Незнакомка была одета в длинное платье из темно – зеленого бархата с затейливой вышивкой у ворота и на рукавах, изрядно, впрочем, вытертое и полинявшее. Тонкую талию стягивал широкий кожаный пояс. За левым плечом у девушки висел меч с посеребренной крестовиной, по-видимому, двуручный. На запястьях гостья носила боевые браслеты, на пальцах – множество колец. Я отметила, что руки у нее красивые, правильной формы, хотя кожа на них загрубела и обветрилась. Прямые темные волосы, длиной чуть ниже плеч, спадали на глаза. Мне почему–то не понравился светло–серый взгляд незнакомки, очень спокойный и чуть усталый. На виске – длинный, плохо зарубцевавшийся шрам. Резковатая линия скул, не по-женски твердый подбородок, четко очерченные губы. Странное лицо. Будто увиденное во сне.

- А вы, собственно, к кому? – спросила я, разом позабыв про свои злоключения. – И как вы вошли?

 Незнакомка дернула углом рта, что должно быть, означало у нее улыбку.

- К тебе. – Низкий глуховатый голос казался лишенным всякого выражения.
Ко мне редко ходят гости, поэтому я искренне радуюсь каждому из них. Но я могла бы поклясться, что вижу эту девушку в первый раз. Скорее всего, здесь какая-то ошибка.

- Я вас не знаю.

Гостья насмешливо приподняла брови.

- Я – муза.

Надо же, какое необычное имя. Впрочем, и сама незнакомка выглядела крайне неординарно.
 
Я не сразу поняла, что это не имя. Вспомнилась строчка из любимого Высоцкого: «Меня сегодня муза посетила – немножко посидела и ушла…». Стоп. Стоп. Так не бывает.
Не удержавшись от нервного смешка, я осторожно сказала:

- Ты не похожа на музу. Скорее, на наемницу из средневековья. Муза – она вся в белом и розовом, в венке из цветов и с золотой арфой.

- Я – твоя муза. Поэтому похожа на тебя.

Спасибо. Неудивительно, что у меня в жизни все не как у людей, и ровно ничего не получается, с такой – то музой. Эту мысль я незамедлительно озвучила. Гостья обожгла меня презрительным взглядом осенних глаз и холодно спросила:

- А ты, очевидно, хочешь, чтобы получалось?
- Еще бы!

- Даже не мечтай. Для чего, по-твоему рыцари без страха и упрека искали Святой Грааль?

- Для чего? – тупо повторила я, ошеломленная неожиданным поворотом беседы.

- Святого Грааля на самом деле никогда не было. Это символ. Символ всего чистого, светлого и прекрасного, что есть в наших душах. Люди отправлялись на поиски чудесного сокровища, нередко тратя на это целую жизнь. Преодолевая трудности, пересиливая страх, отказываясь от гордыни, стяжательства, лицемерия, они становились счастливыми. Они обретали себя. И создавали Грааль в своем сердце.

       Я начала понимать, к чему она клонит, и хотела было возразить, но гостья повелительным жестом остановила меня.

- Если у тебя все будет получаться, ты успокоишься. И не отважишься идти дальше, а значит, не пройдешь отмеренного тебе пути. Ищи свой Грааль. И не сворачивай с дороги. Помни, что самые красивые цветы растут на горных вершинах, которые почти невозможно покорить.

       - Кто дал тебе право решать за меня?! – возмущение прорвалось почти истерическим криком.

Подумать только! Да что она знает о моей жизни? О моих несбывшихся снах и обманутых надеждах, о пролитых в подушку слезах, о моей темной изломанной душе… И потом – может, у рыцарей других забот не было, вот и носило их по свету. А мне вовсе не нужны горные вершины, до подножия бы добраться.

       Я заглянула в глубокие серые глаза и поняла: все знает. И тем не менее равнодушно предрекает дальнейшую бесплодность моих усилий, да еще с таким видом, будто я должна быть благодарна ей за это.

       Я дошла до двери и открыла ее.

       Гостья встала и оказалась на полголовы выше меня. Очень прямая, стройная, сама похожая на клинок вроде того, что висел у нее за спиной в кожаных ножнах. Старые растрескавшиеся половицы даже не скрипнули под ее шагами.

 А я вдруг ощутила, до какой степени, оказывается, замерзла и устала. За окнами было уже темно.

Проснулась я, как всегда, рано, несмотря на выходной день. И поняла: что-то случилось. Причем это что-то было из разряда непоправимого. Вспомнив необычную гостью, я усмехнулась: привидится же такое. Анна Ахматова могла повстречать музу на морском берегу, к Владимиру Высоцкому муза являлась в гости. А ко мне и люди нечасто заходят. И вообще, надо заниматься делами, а вечером, может, удастся выкроить время для работы над рукописью.

Необъяснимое напряжение не оставляло меня. Так бывает, когда отчаянно пытаешься вспомнить что-то, и кажется, что важнее этого ничего нет на свете. Случались дни, когда я чувствовала себя гораздо хуже, но это проходило. Сегодняшнее же состояние было похоже на темный мрачный коридор без конца и начала. Разделавшись с домашними делами, я села за стол, разложила свои тетради. И ничего не сделала. Я не видела своих героев, не знала, какие поступки они совершат и что из этого выйдет. До утра я не написала ни строчки.
Это продолжалось несколько дней. И с каждым днем мне становилось все тяжелее. Сложно выразить словами это чувство – будто какая-то часть меня полностью омертвела. Или уснула. А мне ее страшно не хватает, этой части.

Только через неделю я поняла, что случилось. Я потеряла способность видеть мир таким, каким он восхищал меня раньше, разучилась находить в нем Красоту. Небо теперь было лишь одним из слоев атмосферы, земля – почвой, а люди – биологическим видом. Я больше не обрадуюсь рассвету, первой весенней зелени, ярким краскам радуги, шуму морского прибоя, серебристому сиянию лунного света… улыбке незнакомых глаз… я больше ничего не напишу. И скоро успокоюсь, смирюсь и буду смотреть на мир через окно. И, наверное, куплю телевизор, а любимые книги раздам знакомым, потому что они перестанут тревожить душу.

Сидя на постели в предрассветных сумерках я поклялась: этого не будет. Я снова научусь мечтать и начну все сначала. Правда, мне теперь вдесятеро труднее.

Если вдруг встретите мою гостью, передайте ей, что я сожалею о том поступке. И еще – что я буду искать свой Грааль. А цветы на вершинах, может быть, и кажутся такими красивыми оттого, что путь к ним тяжел и опасен…


Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.