Радужное небо глава 33

ГЛАВА XXXIII
НЕСЧАСТНЫЕ ЛЮДИ
       С трудом разместив свое грузное тело на пустом ящике, Вера вытянула ноги и, затянувшись сигаретой, произнесла:
       - Ох, как я устала сегодня, как я устала!
       Мария тоже присела на ящик. Рабочий день подходил к концу, и скоро должен был приехать хозяин.
       - Надо просить у хозяина прибавки к зарплате, - сказала Вера, растирая ноги. - Интересно, что бы он сказал, если бы ему самому пришлось здесь стоять?
       - Наверное, он сказал бы то же самое, - заметила Мария. – Да, платят нам, действительно, мало, да вот только нас никто не заставляет здесь работать. Можем идти, куда хотим, мы свободные люди.
       Вера хмыкнула.
       - Вот только куда мы пойдем, мы все равно нигде не нужны. Да если даже и приткнемся куда-то, разве же нам будут платить больше, чем здесь? Нет, Маша, нам никто платить больше не будет. Нам остается только побольше обвешивать и обсчитывать клиентов. Иной возможности у нас нет. Иначе мы совсем пропадем.
       Мария покачала головой.
       - Нет, я не согласна с тобой, - возразила она. – Обманывая людей, мы, тем самым, роем ловушку самим себе. И будет нам это во грех и в осуждение. Да и бед у нас от этого только прибавится. Мы же ведь сами страдаем за свои деяния. Вера посмотрела на Марию с сарказмом.
       - Ну, а если нет у нас иного выхода? Если нас хозяин зажимает, что тогда нам делать?
       - Так ведь, может, и хозяин нас зажимает по той причине, что его самого обманывают, обкладывают налогами. Круговорот получается: нас обманули, мы обманем других, те, в свою очередь, отыграются на третьих. Вот обвесим мы или обсчитаем какого-нибудь человека, тот затаит на нас обиду, проклянет нас в душе, и будет прав, между прочим. Придет этот человек домой, накричит на жену, на детей, захочет сорвать на ком-нибудь обиду, нанесенную нами. Или еще хуже, не дай Бог, сделает подлость соседу. Сосед, в свою очередь, сделает зло еще кому-нибудь, другому соседу. И пошло-поехало, все это будет продолжаться по цепочке. А мы, между прочим, будем звеном в этой цепочке, цепочке зла. Так не лучше ли, пока это в наших силах, разорвать эту цепочку, избавить от соблазна делать зло, других людей? Ведь у всех у них жизнь ничуть не лучше нашей. Им также тяжело, как и нам.
       Вера задумчиво качала головой, стряхивая пепел с сигареты.
       - А как же мы жить будем? На что семью кормить? – подняла она глаза на Марию. – Тебе легко говорить, у тебя нет детей, у тебя забота только о себе одной, а одному проще прожить. Кто мне-то поможет? Кто моей дочери поможет?
       - Бог, - просто ответила Мария.
       - Мы не нужны Богу, - мрачно сказала Вера. – Бог всегда помогает тому, кто сам себе помогает, то есть, сильным мира сего. Зачем мы-то нужны ему? Мы для него просто рабы.
       - Нет, - возразила Мария. – Перед Богом все равны. И богатство здесь не играет никакой роли.
       - Оглянись вокруг, и ты увидишь, как все равны. Никакого равенства быть не может, всегда сильный будет доминировать над слабым, а слабому не поможет никто.
       На дорожке показался владелец рынка Олег Медведев, который шел в сопровождении администратора.
       - А вот и сильные мира сего, - кивнула Вера на приближающихся людей. – Вот, кому Бог помогает, кого бережет.
       Медведев был сорока с лишним лет, он шел твердой уверенной походкой человека, который считает себя центром вселенной. На его лице были написаны надменность и презрение к тем, кто был ниже его по рангу. Он принадлежал к числу тех, кто отлично знал, как нужно вести себя с теми или иными людьми; с вышестоящими он вел себя тихо и смиренно, с откровенной угодливостью, с теми же, кто занимал более низкое положение в обществе, чем он сам, Медведев обращался, как с рабами, недостойными даже его взгляда.
       Вера невольно отодвинулась назад, вместе с ящиком. Ей совсем не улыбалось встретиться с ним. Разговор с Медведевым не мог сулить ничего хорошего.
       Но, как назло, Медведев остановился прямо около палатки, в которой находилась Вера. Шедшая, рядом с ним администраторша, которая старалась держаться перед владельцем рынка со всей почтительностью, тоже остановилась перед лотком.
       Медведев посмотрел с насмешливым презрением на Веру, затем перевел взгляд на Марию.
       - Отдыхаем, мои голубушки? Что ж, отдыхайте, отдыхайте. Только передайте своему хозяину, что я увеличиваю арендную плату еще на двадцать процентов.
       - Как, увеличиваете? – ахнула Вера.
       - Да вот так, увеличиваю, и все. Пусть ваш хозяин раскошеливается, или уезжает на свой Кавказ.
       - Но ведь он же отыграется на нас, продавцах! Эти двадцать процентов вы снимете не с него, а с нас! Как же мы будем тогда вообще жить? Ведь мы и с такой зарплатой, как сейчас, еле сводим концы с концами!
       - А меня это не волнует, - ответил Медведев. – У каждого свой бизнес. Не устраивает работа здесь, ищите где-нибудь в ином месте.
       Медведев повернулся к Марии.
       - А вас это тоже касается, мадемуазель. Приятно было с вами поговорить. – Он шутовски откланялся и пошел прочь. Администраторша заторопилась вслед за ним.
       - Ну что, слышала? – с вызовом спросила Вера Марию, когда Медведев скрылся вдали. – Как же в таких условиях не обвешивать? Ну, скажи мне, как? Хозяин, как только узнает, что повысили арендную плату, сразу же урежет нам зарплату. Ведь надо же будет ему каким-то образом компенсировать это повышение. Он и компенсирует за счет нас. В итоге в дураках всегда оказывается самый слабый, которому не с кого удержать собственные убытки. А ты говоришь о какой-то справедливости. Нет, никому мы не нужны, ни Богу, ни дьяволу.
       Мария хотела опровергнуть слова Веры, но ей вновь вспомнился недавний разговор с православным редактором, вспомнилось его презрительное отношение к людям, к тем, кто запутался в мировом круговороте и не может найти выхода, и ей вдруг стала ясной и понятной логика Веры.
       «Да, никому-то мы не нужны, ни православию, ни тем, кто взял на себя обязанности нести веру в Бога в массы». «Массам не нужен Бог, им нужны книги для идиотов». Что еще можно сказать после этих слов, чего иного ожидать. Человека, нуждающегося в помощи, презрительно втаптывают в грязь. Но как быть тем, кто загнан в угол, кто просто не видит Бога по той простой причине, что его закрывает собой несправедливость? Где им увидеть пути Божьи, когда в литературе, доступной им, нет ничего об этом? А ведь люди читают книги, все равно читают. Так почему же не хочет православие воспользоваться этим? Даже те, кто взял на себя крест просвещения, и те презрительно отворачиваются от людей, превращая христианство в какую-то секту, учение которой распространяется лишь среди избранных, для тех, кто находится внутри ее стен. А те, кто остались снаружи, презрительно отвергаются. А разве для избранных приходил на землю Христос? Он приходил именно для масс, для тех, кто запутался в жизни. Не так ли должно поступать и православие, если оно несет в себе Христа? Люди нуждаются в просвещении. И читают они дешевые западные книги вовсе не потому, что они идиоты, а потому, что хотят справедливости, хотят видеть, как торжествует добро. Дайте им такую литературу, где справедливость торжествует благодаря соблюдениям десяти заповедей, доброте и человеколюбия, и люди будут читать такие книги. Будут, потому что доброта и человеколюбие – единственные факторы, без которых не мыслима жизнь на земле. Дайте людям такие книги, и они забросят боевики и мистику, потому как, после достижения справедливости путем мести, в душе все равно остается пустота, создаваемая осознанием того, что победа была достигнута путем силы, а не доброты. А людям свойственна доброта, свойственна, хотя большинство людей уверено, что она умерла или спит. Разбудите ее в людях, разбудите человеколюбие, и тогда сами увидите, как переменится мир и, может быть, в небе вновь засверкает радуга, символизирующая мир между Богом и человеком.