Ливерпуль - Челси

- 1 -

Вчера Джеффри вернулся поздно удолбанный в хлам. Под правым глазом красовался сочный фингал, который грозил расплыться на пол-лица, джинсы были порезаны в нескольких местах, рукав у куртки почти оторван, ботинки мокрые насквозь, а шнурки, как дохлые дождевые черви, ползли где-то рядом.
- Опять драка?
Джефф неопределенно махнул рукой и с тоской отправился в туалет. Где-то в темноте щелкнул выключатель. Дверь, распахнутая с ноги и естественно не закрытая задвижку. Послышался звук удара струи о фарфор унитаза.
Я валялся на матрасе на полу и читал книжку. Что-то про русских разведчиков в годы Второй Мировой. И кто только читает подобную муть? От скуки я стал разглядывать черно-белые вполне реалистичные снимки на развороте. Звук струи вот уже минуту заполонял мои уши.
- Эй, удолбыш, сколько ты пива выжрал?
В ответ слышится неопределенное мычание. Все ясно. Не лучший момент для шуточек. Вообще-то я сам к футболу равнодушен. Нет, ну не сказать, чтобы я не посещаю матчи - жить в Англии и не замечать футбола невозможно. Но я не делаю из этого трагедию всей своей жизни. Джефф называет меня «шарфистом», ну таким розовым пушистым болельщиком. А сейчас... Я слышал тут под окном полчаса назад раздавались радостные вопли. Это фанаты «Челси» праздновали победу торжественным опускающим маршем по улицам Ливерпуля. У Джефа двойная трагедия: любимый клуб проиграл, да и в личном зачёте не получилось лондонцам задницы надрать.
Я достаю из-под матраса бутылку теплого пива.
- Будешь?
Джефф лениво подваливает и плюхается рядом.
- Вот, суки! - сказал он, тяжело дыша. - И кто только придумал этих боковых судей? Всех на *** на мясокомбинат отправить надо! Как можно было не засчитать ТАКОЙ гол??? Бляяя..., - и он сделал жадный глоток.
- Да ладно тебе, в ответной встрече еще поквитаетесь.
- Всех порежу! Они у меня собственную мочу пить будут, ублюдки!
- Может, тебе стоит проветриться?
- Не-е, я в таком виде щас не могу...
- Ну, как хочешь.

С утра Джеффа затошнило. Он сблеванул на пол. Потом без желания натянул рабочие штаны, покурил, сунул голову под кран и вышел из квартиры, громко хлопнув при этом дверью. Я проснулся. Джефф работал мойщиком окон. Сегодня он должен был мыть стекла очередного офиса. Я работал барменом в гей-клубе. Вчера у меня был выходной. Не спрашивайте, как я докатился до такой жизни. Но это лучше, чем мыть унитазы. Живя второй год в одной квартире с другом-наркоманом, привыкаешь ко всему. Тебя уже не тошнит от вида голого мужика, который лезет к тебе обниматься. Ты к нему испытываешь что-то сродни материнской привязанности. Вот и занимаешься тем, что по утрам утираешь сопли раскаявшемуся «хулигану», а вечером выслушиваешь плаксивые истории от геев-неудачников.

А сейчас я, пожалуй, схожу к своей племяннице. Пообещал ей на днях достать билет на концерт Мадонны. Один постоянный посетитель нашего бара поссорился со своим другом, а тот уже взял два билета и вот не знал, куда их теперь деть - подарил мне. Сказал, чтобы я их отдал чувакам, которые окажутся несчастнее его. Вот не знаю, кому теперь второй отдать. Может, Джеффу? Ну да, конечно, он пошлет меня с ними, или того лучше - заставит засунуть их в мою задницу.

- 2 -

Вот дерьмо, опять эта разукрашенная стерва пялится на меня. Я и так чувствую себя как кусок дерьма на поверхности воды. Заняться ей, что ли, больше нечем? Если бы я сидел на ее месте, мне бы, наверно, тоже интересно было смотреть как этот похмельный придурок с его отходняками барахтается словно беспомощная муха в паутине. Я смотрю ей прямо в глаза, потом медленно провожу языком по верхней губе. Она беспомощно опускает глаза и делает вид, что пялится в монитор. Тогда я со всего размаху прижимаюсь к стеклу и провожу по нему языком вот так: снизу вверх. Она густо краснеет, рывком встает со своего места и оскорбленной походкой направляется к двери.
На следующий день мой работодатель без каких-либо объяснений сообщает мне, что я уволен. Да больно надо было? Терпеть всяких крыс?.. Хотя, наверно, хороша в постели. Как-нибудь увижу, обязательно сообщу ей о своем желании.

- 3 -

На улице пасмурно. Моросит мелкий дождь. Мы со Стефаном (так он любит, чтобы его называли) сидим на скамейке в парке. Сейчас он похож на промокшего цыпленка. Растрепанные пепельные волосы прилипли ко лбу, тонкий нос, печальные утомленные глаза, красивые, всегда чуть приоткрыто-удивленные или задумчивые сжатые губы - выглядит как запустивший себя ангел - не зря же все геи его любят. В пакетах у нас по несколько банок пива, в карманах марки с ЛСД. Разбирал свои старые письма и случайно обнаружил.
В этом парке выгуливают своих дряхлых собак старые пердуны. Я толкаю Стефа в бок:
- Нет, ты посмотри какой шакал, а?
Противный черный бульдог недовольно косится на меня.
- Ну, чего разбурчалась, косолапая морда? Стеф, может, угостить ее?
- Давай. Собака тоже достойна лучшей жизни.
Я вытаскиваю из кармана марочку, трясу ею перед недовольной мордой псины. Та лишь огрызается. Бросаю ей на землю. Она нюхает и с презрением фыркает, отвернув нос.
- Вот дура собака пошла - чего хочет, сама не знает!
- Джеф, мне надоело тут торчать, пойдем? У меня смена через два часа. Пойдём на часик в какой-нибудь паб заглянем?
- Ну, пошли.

- 4 -

Конечно, мне не положено пить на рабочем месте, но кто сказал, что я не могу нажраться до работы?

Мы сидим в темном углу паба. Джеффри сидит напротив меня. Он рассказал мне про ту штучку. Ну и забавный же парень! Сейчас он особенно симпатичен. Доволен собой, расслаблен. В его глазах читается: «Посмотрите на меня, какой я крутой!» Самоуверен настолько, что даже на том свете сможет за себя постоять... Может, поэтому он мой друг? Мне всегда не хватало уверенности в себе.

Джефф протягивает мне марку. Сам лижет, при этом начинает радостно похрюкивать - это он бульдожку изображает. А потом хрюканье перерастает в захлебистый ржач.
- Может, не надо было? - сомневаюсь я.
- Да ладно, не дрейфь. Кто тебе что скажет? Да ты мне покажи хоть одного нормального гея из твоего бара? Они сами всегда удалбываются до чертиков. И как ты терпишь такой разврат?
- Привычка... Слушай, я схожу отлить?
- Вали, буду в одиночку развлекаться.

Я разглядываю жидкость в бокале. Луч света преломляется сквозь стекло и от этого пиво начинает искриться изнутри. Я смотрю в него и не могу оторваться. Как янтарь...
Тут до меня доходит, что друган-то мой в туалете уже полчаса виснет. Я медленно встаю и иду к сортиру. За дверью я наблюдаю такую картину: сидит Стефан на полу с рубашкой в руках и тупо разглядывает бабочек на ней. Ну, это уже выше моих сил. Я тащу его за руку, а он расстроенным голосом сообщает мне, что я только что УБИЛ красоту, еще, что я бесчувственная скотина, что мне с моей грубой душой никогда не понять его нежного сердца, что меня только бабы интересуют, что меня никогда не интересовали закаты, что я всю свою жизнь проживу и так и не пойму, зачем жил... Тут мне самому действительно стало грустно. Я расчувствовался и заплакал от такой безысходности... Стефан перестал ныть, удивленно посмотрел на меня и сказал, что мои глаза никогда не были такими прекрасными! Я сказал, замолчи, идиот, ты уже полчаса как должен быть на рабочем месте! Со словами «бляяяяя!!!» Стеф вырвал свою руку и с криками - заплатизаменяпотомотдам! - чуть не вышиб входную дверь.

Мне было скучно. Я допил свое пиво и поплелся на улицу. Я не знал, куда идти, поэтому машинально стал искать глазами, за что бы зацепиться. Глаза зацепились за очаровательную задницу впереди идущей блондинки и потащили меня за ней. Я не сопротивлялся. Пройдя два квартала, она неожиданно остановилась, развернулась на 180 градусов и спросила:
- И долго ты будешь меня преследовать?

Я растерялся, потому что не ожидал, что эта задница еще и говорить может. Мне казалось, что эта задница и есть совершенство, и что какие-то слова только все портят. Она с сочувствием посмотрела на меня:
- А ты ничего, симпатичный... Ладно уж, пошли.
Я с недоверием пошел рядом как ручной зверь.
- Вот мы и пришли, - повернула она ключ в замке.
На мне была футболка с №7 - Стивеном Джеррардом - вообще-то я ее Стефану на день рождения подарил. Но как видите, он больше предпочитает носить рубашечки от своих любимых пидоров.
- Кофе, капуччино, горячий шоколад?
Я с надеждой:
- А пива не найдется?
- Какой ты неромантичный... Ладно, вот тебе апельсиновый сок.
А что? Я люблю апельсиновый сок, конечно, не так как пиво...
На ней была красная юбка в обтяжку до колен и белая кофточка с кружевами. Она сделала себе шоколад, села за стол и мило улыбнулась. Я не знаю почему, но мне захотелось вылить этот шоколад ей на грудь... А потом все это слизывать...
- Ты даже имени своего не назвал! - вернула она меня эта куколка из сладких грез.
- Джеф.
- Лана.
... ...
- А кто тебе такой синяк поставил? - она сделала попытку прикоснуться к моему лицу.
Я одернулся.
- Так. На работе об стекло ударился, - съязвил я.
- А где ты работаешь?
- Я там больше не работаю, - начал раздражаться я.
- А я рисовать люблю. Хочешь, тебя нарисую?
- Давай, - мне стало интересно.
Лана сказала, что ей нравятся мужчины с сильными глазами и уверенными руками.
Мы прошли в просторный зал. Она включила торшер.
- Садись сюда.
Я покорно сел. Больше всего на свете я хотел сейчас вот так сидеть и чтобы меня никто не трогал. Что-то в последнее время я сильно устал, и мне просто и банально хотелось женского внимания.
- Какие у тебя красивые скулы...
Да. Мне самому нравятся мои мужественные скулы, моя гордость.
Я сидел и внимательно изучал ее, будто не она меня рисовала, а я ее. Каждую ее черточку я обводил невидимым карандашом. Ее серые большие глаза. Чуть неправильный нос. Странные губы, которые нельзя поймать и заставить не шевелиться.
- Смотри вот так. Не двигайся, - время от времени поправляла меня Лана и делала мелкие поправочки сангиной.
- Знаешь, что самое сложное, когда рисуешь портреты, - не отрываясь от бумаги, спросила меня девушка.
- Что?
- Поймать выражение глаз. Они даже секунды не бывают постоянными. Если человека можно заставить не шевелиться, то его глаза - никогда.
Я задумался.
- Нет, смотри вот так, как ты до этого смотрел.
- Вот так? - я с любопытством и желанием взглянул в ее глаза.
- Ну, почти, - слегка засмущалась Лана.
 
Через час она закончила.
- Можно посмотреть? Ух, ты, а у тебя здорово получается! Но мне кажется, губы слегка не такие...
- А какие?..
Вместо ответа я нежно поцеловал ее.
- Теперь почувствовала?
- Да..., - медленно выдохнула Лана.
Она сделала еще несколько корректировок и сказала:
- Если хочешь, бери его себе.
- Нет, я хочу, чтобы он остался у тебя. Чтобы ты вспоминала... Слушай, мне вот хочется... Давай займемся... современным искусством!
- Как это? - удивилась Лана.
- Ну-у... устроим шоу боди-арта. Чур, ты модель!
Я больше не мог сдерживаться, мне хотелось ее всю. Всю: с ног до головы. Такое прекрасное создание, она напоминала мне лань, ее имя... Такая правильная, она рождена была для того чтобы стоять в музее античного искусства.
Лану это рассмешило:
- А что? Если тебе так хочется, я не против, это даже забавно... На мне еще никто не рисовал...

Она собрала свои длинные волнистые волосы натурального цвета в пучок и села на пол. Я снял с нее блузку, затем бюстгальтер...

Я обмакнул мягкую беличью кисточку в желтую гуашь и провел длинную линию, разделяющую ее лицо на две половины. Когда я дошел до ее губ, они слегка вздрогнули. Потом я нарисовал на левой щеке два ромба - один белый, другой - черный, они пересекались. Вспомните, как в школе вы начинали рисовать куб. На правой мне захотелось, чтобы было лето, и я нарисовал синее солнце. Плечи осыпал кучей мелких зеленых листочков. Теперь она была лесной нимфой. На спине нарисовал два огромных голубых крыла... ... А потом не выдержал и написал жирно красной краской на груди: Ливерпуль - чемпион!!! И дальше стал раскрашивать ее груди белыми шестиугольниками и черными пятиугольниками.

Лана с недоумением посмотрела вниз и констатировала:
- Современное заборное искусство!
Тогда я подвел ее к зеркалу и показал все свои старания. Она компромиссно улыбнулась:
- Ну, хорошо, эклектический кубоимпрессионизм с элементами постмодернизма!

- 5 -

Лана - Джеффу:
- Я изучала картины, написанные студентами нашего колледжа под влиянием псилоцибинновых грибов и знаешь, что я обнаружила?
- Что?
Лана достала из книжного шкафа большой альбом с фотографиями картин:
- Вот смотри, замечаешь, почти у всех похожие узоры и одна цветовая гамма присутствует... какие яркие цвета! А теперь сравни.
Лана достала из шкафа другую толстую книгу - "Искусство народов мира" - и раскрыла ее на странице, посвященной мексиканцам.
- Видишь?
- Невероятно! Они так похожи!
- И это при том, что мало кто из студентов интересуется мексиканскими орнаментами... А знаешь о чем это говорит?
- ?
- О том, что в жизни мексиканских индейцев псилоцибинновые грибы играли главную роль. Ты что-нибудь слышал о культе священного гриба?
- Нет.
- Но ты, наверняка, слышал про мексиканских индейских шаманов, которые общались с Богом при помощи этих грибов. В современной форме грибного культа старые религиозные представления и обычаи смешались с понятиями христианства и христианской терминологией. Так, о грибах часто говорят как о крови Христа, поскольку они растут там, куда кровь Христа упала на землю. Согласно другому представлению, грибы вырастают, где капля слюны изо рта Христа смочила землю, и поэтому Иисус Христос сам говорит посредством этих грибов.

- 6 -

Джефф нашел себе новую работу. Теперь он сидел в кабине подъемного крана и строил разные дома. Ему всегда нравилась высота, и работы он себе выбирал именно связанные с высотой. А на такой огромной высоте он ощущал себя Богом. Это непередаваемое ощущение!

- 7 -

(О финале Лиги Чемпионов 2004-2005: Милан-Ливерпуль:3:3)

- Я был там, понимаешь, был!.. Ты никогда не сможешь себе представить, как это, когда твоя любимая команда, игроки, за которых ты готов жизнь отдать и набить морду любому, кто плохо о них отзовется, уходят на перерыв, проигрывая три мяча!.. Для нас это было таким шоком. Мы понимали: сейчас или никогда. Каждый чувствовал это и знал. И кто-то первым затянул сильным голосом «You'll never walk alone...», - Джефф тихонько стал напевать:

“Walk on, walk on, with hope in your heart,
And you‘ll never walk alone,
You‘ll never walk alone...”

- он закрыл на несколько секунд глаза, сглотнул, потом открыл их и продолжил.
- Стоящие рядом «красные» посмотрели этому человеку в глаза и все поняли. У каждого в голове была только одна мысль: сейчас или никогда! И вот уже вся трибуна дружно и мощно затянула гимн. Дрожь пробежала по моей спине. Я готов был расплакаться. Впереди 45 минут. Для меня, да впрочем и для наших футболистов, они должны были стать вечностью...
После перерыва из раздевалки на поле стали выходить игроки. Их глаза были полны решимости, они услышали нас! О чем они только не передумали за эти 15 минут... Возможно, для некоторых из них это был главный момент их жизни... Они с благодарностью смотрели на нашу трибуну, как будто хотели сказать: «Для вас мы готовы умереть. Мы должны это сделать. Вместе мы победим!» Мы приветствовали их бурными криками и стали размахивать шарфами. Казалось, стадион накалился до предела. Это была смертельная схватка... потрясающе! Наши любимые, родные, на глазах оживали! Первый гол, второй, а потом - о Боже, Джеррард, я тебя люблю! - наш капитан зарабатывает пенальти! И всё - мы сравняли счет! Это невероятно! Остается полчаса, нам бы только продержаться... Я видел, что наши футболисты совершили чудо, они полностью выложились... Дудек это тоже видел, теперь он понимал, что только ОН сможет спасти нас, и он сделал все, что смог... Я не знаю, сам Бог, наверно, вселился в него, когда он отразил удар Шевченко... А потом overtime. Я никогда так не нервничал. Я думал, что умру тут на месте, если мы пропустим. А потом пенальти. То, что происходило на поле, было русской рулеткой для меня. Удар - холостой! Еще удар - опять холостой! Третий - пуля всаживается в мои мозги! Четвертый - пуля рвет мои нервы! Пятый - я не слышу ничего вокруг себя! Все сливается в один большой гул! Заплаканными от счастья глазами я только могу видеть как футболисты в красных футболках радостно бегут к нам. Я умер и я родился... Да, так оно все и было...» - и Джефф в подтверждении своих слов снова запел:

“We‘ve won the league, we‘ve won the cup,
We‘re masters of the game.
And just to prove how good we are
We‘ll do it all again”.

To be continued…