Предсмертная...

       Собаки лаяли весь вечер, и я мысленно пожелал им, надорвать глотку. Даже когда я собирался спать, они всё ещё разрушали тишину своими пустыми разговорами. Иногда лай переходил на вой и наоборот. Вовсе ужасным было, когда они делали это одновременно.
       Был не тот день, чтобы не суметь заснуть из-за каких-то дворняжек. И я уснул…

       Не знаю, в каком часу, но немного отойдя ото сна, я слышал, как собаки сменили свою песню, которая переросла в мольбу. Они жалобно скулили и иногда злобно рычали. Я представил, что эти неугомонные псины что-то не поделили и теперь вгрызались друг другу в тела своими клыками. Так вам и надо, подумал я, и сон снова увлёк меня за собой.
       Затем мне снился сон… Я не видел, но слышал человеческие крики и стоны, ужасные шумы и взрывы.
       Когда я проснулся, было ещё темно. Собаки унялись, и не одной не было слышно. Точнее сказать, что вообще ничего не было слышно – полная гармония тишины.
       Это насторожило, внутри меня появилось чувство тревоги. Я всё сидел на краю кровати, а сердце стало колотиться сильней. Быть может, я не здоров. Не помешало бы обратиться к своему врачу после работы.
       Тревога не оставляла меня… Что же со мной такое? Ни выдержав, я подошёл к окну. Взяв цепочку, я стал медленно раскрывать жалюзи, ожидая момента, когда предо мной откроются знакомые очертания улиц и домов.
       Жалюзи сдвинулись… Но то, что я увидел, заставило меня прильнут всем телом к прохладному стеклу окна.
       Неужели это сон? Может, я ещё не проснулся? Тогда почему всё так реалистично? О, Боже, я прошу об одном – пусть это будет сном…
       Нет, все эти краски, холод от окна, стук моего сердца, говорят об одном – это не сон!

       О, Господи, я плачу!? Из глаз моих потекли слёзы. И, наверное, это к лучшему – они застилают мои глаза, и я не вижу ничего, и я не хочу это видеть.
       Нет, я не могу больше на это смотреть. Я падаю на пол, упираясь спиной в батарею, обхватываю руками свои ноги и прячу заплаканное лицо между колен.

       Неужели это конец? Или начало конца…


       Успокоившись, но не оглядываясь назад, я встал. Размазав слёзы по лицу рукой, я направился в кухню. Это первое, что пришло мне в голову. Затем, одевшись, я вышел на улицу…
       Что же мне делать? Куда идти?

       Как изменился город… А город ли это? Чем стали улицы: дымят горящие машины, дороги, тротуары и стены залиты кровью. В предрассветных сумерках всё это кажется моей дурной фантазией.

       Слёзы опять подступили к глазам. Как такое могло случиться – город умер, и в этом нет сомнений. Ещё вчера здесь были тысячи, каждый занятый своим, но в целом связывал их город. А сегодня, всё, что осталось – это горы изуродованных тел, лужи крови и огонь, пожирающий всё на своём пути. Город умер сегодня - .. .. .. года.

       Я не могу на это смотреть, но кто оставил мне выбор – дорога моя одна. Не важно, куда я сверну – направо или налево – всё одно… и я уйду вслед за городом. И не оставили мне шанса, и даже нож, который взял я на кухне, не убережёт меня.
       Я смотрю и теперь представляю, что могло произойти. И я знаю, что это не война – это убийство. И не способны на такое ни человек, ни одна земная армия, не смотря на всю их жестокость.

       Они пришли… Не имеет значения откуда, не имеет значения как! Что я могу знать о них, что им нужно знать обо мне? Разве мог представить себе человек такой бессмысленный конец? Нет – не мог, а я могу, потому что я – очевидец. Мои глаза всё сохранят, и никогда я не смогу стереть это из памяти.
       Я иду, просто иду. И нет смысла оглядываться по сторонам. Всё одно – всё умерло. Всё кроме меня – идущего человека… мог ли я остаться один, ушли ли те, кто это сделал? Я молю вас, не уходите, не оставляйте меня, завершите то, что начали – уничтожьте человечество. Человечество в моём лице…

       И я не верю, что остались дорогие мне люди – я чувствую, что связь оборвана. И давит на меня мир, в котором нет никого и ничего.
       Быстрее, нужно идти быстрее, а вдруг там за поворотом всё по-прежнему – всё живо. Поворот сменяется поворотом, улица перетекают в улицу. От гари забит нос, глаза слезятся невыносимо, в горле пересохло, а всё одно – всё мертво…

       И цель исчезла, надежда ушла, вера погибла, а смысла – никогда не было!

       Ещё один поворот – и я спасён. Я вижу их, они бегут ко мне – такие безобразные. И я успеваю рассмотреть их до мельчайших подробностей – человек, стоящий посреди улицы, в мире, которого больше нет. Моя рука сжимает нож, костяшки рук побелели и они уже в нескольких шагах…

       И мысль лишь одна… Человек – погиб…