Этюд 2

Дверь захлопнулась. она повернула дверной замок два раза и прижалась спиной к гладкой коже, обтягивающей дверь, и вздрогнула от прохлады этого прикосновения к ее плечам.
Часто и глубоко вдыхая воздух, она старается сдержать рыдания, стесняющие грудную клетку настолько, что, кажется, в ней не хватит места самому маленькому вдоху. И чем чаще и глубже она вдыхает, тем сложнее становится удерживать в себе слезы. И вот одна прозрачная капля уже течет по ее пунцовой от волнения щеке.
И с появлением этой первой слезы становится понятно, что сдерживаться дальше бесполезно: громкий, но все же сдавленный выдох вырывается из груди, и слезы текут по щекам все чаще.
Она быстро идет в свою комнату и выключает свет...
Через некоторое время жалость к себе сменяется на неистовый гнев: на него, на себя, на того, кто вас познакомил, на весь мир! Она начинает быстро что-нибудь делать, не важно, что: убираентся в комнате или моет посуду...
"Я не буду больше ему звонить! Я удалю его телефон из записной книжки! Я... я... Да я его вообще ненавижу!!!"
"И еще я никогда больше не буду строить отношения с мужчинами! Никогда! Я сильная, я смогу жить одна!"
Такие нервные, агрессивные мысли потихоньку успокаиваются и желание действовать сменяется непреодолимой усталостью, такой усталостью, что создается впечатление, что нет сил даже плакать: хочется просто покоя и забвения.
Горькие успокоительные капли обожгли горло, но отчего-то сразу стало спокойнее. Уже другие, более разумные идеи начинают появляться в уставшем от мышления мозгу
"Ведь есть на свете люди, которым гораздо хуже, чем мне... ведь есть же..."
И тут же вдруг становится страшно
"Нет... Нет, нельзя плакать, а то хуже будет! И с этим можно справиться, это не самая большая проблема... ну, не самая большая..."
Она ложится под теплое одеяло, прижимает колени к груди и прячет лицо поглубже в подушку. Становится тепло, уютно... Боль откуда-то из груди медленно уходит, становится пусто... Пусто, глухо, но спокойно... как-то тихо...
"Да, так можно жить: без всплесков, без неистовой радости, без любви, без самоотдачи... Но и без боли, без страданий, без рыданий и гнева... Просто тихо и спокойно... Да, именно тихо и спокойно"
Глаза ее медленно закрываются, и пустота слегка согревает, напряженное из-за волнения тело и истерзанное мыслями сознание погружаются в целительный сон. И этот мир, являющийся во сне, прекрасен... Он волшебный, как давно ушедшее детсво, в котором нет проблем, переживаний, есть только дом, уют, радость и покой, умиротворение...
Ей снится школа, 1 сентября: солнце и небо, банты и цветы, заливистый смех и звонкий, переливистый первый звонок...
Цветы уже подарены, дети уже помахали своими маленькими ручками родителям, которые сегодня будут ждать их после школы за праздничным столом, а серебристый колокольчик в руках какой-то девчушки все звенит, звенит, звенит...
Телефон разрывается уже в течение пяти с лишним минут: она вздрагивает и просыпается.
"Я слушаю"
"Это я... привет," - говорит глухой голос из трубки, - "почему ты не берешь трубку?"
"Я спала"
"Разбудил, извини..."
"Ничего... Зачем ты звонишь?"
"Я просто подумал... Нам ведь надо поговорить..."
"Мы, кажется, сегодня все уже обсудили. У тебя осталось еще что-то, что ты хотел бы мне сказать?"
"Я подумал, что тебе хочется с кем-нибудь поговорить..."
Она отвечает что-то невнятное, и еще в течение долгого времени слушает речь, которой не придает особого значения, изредка вcтавляя слова или междометия, чтобы становилось понятно, что она слушает.
"Ну... это, вроде, все, что я хотел сказать"
“угу"
"Тогда спокойной ночи... я... спокойной ночи..."
"Да. И тебе"
Она снова ложится в постель и пригревается под одеялом, приняв удобную позу.
"Да, я смогу одна."