Как стать адмиралом?

Как стать адмиралом? Вопрос, конечно, интересный. И суть его заключается не в цвете формы – черная, зеленая или синяя. И даже не в названии – адмирал или генерал. Главное состоит в том, как получить на плечи погоны, состоящие из «сплошных извилин без единого просвета», среди которых пасется большая жирная «муха» (а лучше – несколько), и перейти в льготную категорию ВЫСШЕГО офицерского состава?
Каждый решает этот вопрос по-своему. Но, в основном, просто честно и добросовестно служит, рассчитывая, что начальство заметит его старания и будет своевременно продвигать по службе и присваивать очередные воинские звания.
Один мой знакомый, например, буквально сразу же по выпуску из училища знакомясь со своей будущей женой, так ей и обрисовал свои перспективы.
- У меня все рассчитано, - говорил он. – Через год я стану старшим лейтенантом, еще через два года – капитан-лейтенантом, еще через три – капитаном третьего ранга, через три года после этого – капитаном второго ранга, затем, еще через четыре года, – капитаном первого ранга, а там уж, годика через два-три – контр-адмиралом. Таким образом, лет через пятнадцать-шестнадцать я стану адмиралом.
- А почему именно через год старшим лейтенантом, а капитаном первого ранга - аж через четыре года после предыдущего звания?
- Порядком прохождения службы офицерского состава установлены такие сроки. Служить я собираюсь добросовестно, так что, чтобы мне должности и звания задерживали, не планирую! Поэтому через пятнадцать-шестнадцать лет я стану адмиралом!
- Не станешь! – Опустила его на грешную землю будущая супруга, которую в тот момент пока еще даже несколько раздражал назойливый, самоуверенный и, в какой-то степени, самовлюбленный тип в черной форме с золотыми погонами и такими же золотыми нашивками на рукавах, хоть и смотрелся он весьма привлекательно, с которым они оказались в одном купе поезда, везущего замороженных за долгий период русской зимы обывателей из северных широт к теплому южному морю.
- Почему это? – Недоумевал мой приятель.
- Суди сам, - растолковывала очень понравившаяся ему соседка. – Сколько у нас Военно-Морских училищ?
- Ну, штук десять-двенадцать, - недоуменно прикидывал молодой флотский офицер, не давая точного ответа, чтобы «не раскрыть военной тайны».
- А сколько ежегодно из каждого из них выпускается лейтенантов? – Продолжала свой допрос попутчица.
- Ну, примерно, человек по двести – двести пятьдесят, - еще больше недоумевал парень, не понимая, к чему она клонит, и чуть не начиная подозревать ее в шпионаже и выведывании у него сведений в целях подрыва боеготовности и боеспособности наших славных Вооруженных Сил вообще, и Военно-Морского Флота в частности.
- Значит, в общем, где-то две с половиной тысячи человек? – Продолжала гнуть свою линию девушка.
- Ну, наверное, - неопределенно соглашался парень.
- Следовательно, - стала рассуждать девушка, - через год это будет две с половиной тысячи старших лейтенантов…
- Нет, это на подводных лодках старшего лейтенанта присваивают через год, а на надводных кораблях – через два, – пояснил ее попутчик.
- Да и Бог с ним, - год туда, год сюда - это не принципиально. Главное суть: через год это будет две с половиной тысячи старших лейтенантов, еще через два года – две с половиной тысячи капитан-лейтенантов, еще через три года – две с половиной тысячи капитанов третьего ранга, а через пятнадцать-шестнадцать лет – две с половиной тысячи адмиралов. Причем, каждый последующий год это количество будет увеличиваться ровно на такую же величину. Спрашивается: а нужно ли нам столько адмиралов? Отвечается: не нужно! Значит, ты адмиралом не станешь! Хотя бы даже потому, что все места там уже давным-давно заняты. А к тому времени, когда подойдет твой срок, очередь эта увеличится многократно! Ну и еще есть одна маленькая, но очень существенная деталь.
- Какая? – Чуть ли не с испугом поинтересовался лейтенант.
- Знаешь, почему сын генерала не может стать маршалом? – Игриво спросила попутчица.
- Почему?! – Искренне удивился простосердечный молодой офицер.
- Да потому, что у маршала есть свои сыновья!!! Вот у тебя папа кто? – Не унималась попутчица, почувствовав, что начинает одерживать верх над этим парнем, который своими прямодушием и обескураженностью теперь уже начинал ей нравиться.
- Инженером на заводе работает, - как-то неуверенно и растерянно ответил он.
- Вот видишь! – Торжественно заключила девушка, поняв, что первая победа уже достигнута…
Правда, адмиралом он все-таки стал, поскольку действительно служил всю жизнь честно и добросовестно, и даже пару званий получил досрочно. Немалая заслуга в этом принадлежала и его жене, поскольку она фактически стала ему настоящей боевой подругой, «моталась» с ним по всем гарнизонам и базам, почти поровну делила все, как говорится, тяготы и лишения, помогала, как могла, приняв на себя полностью заботу о доме и детях и снимая стрессы и напряжение, и всегда сохраняла тепло домашнего очага и обеспечивала прочный и надежный «тыл», в связи с чем он мог без оглядки отдаваться службе, зная, что за спиной у него все спокойно и надежно.
Но это та категория, которая у меня, да и у любого нормального человека всегда вызывает уважение.
Однако был у меня и еще один знакомый, Саша Чайкин, который для достижения своих целей избрал несколько иной путь. Нет, сказать, что Саша не служил, или служил из рук вон плохо, я не могу. Саша служил достаточно добросовестно, был вполне грамотным специалистом и дело свое знал туго.
Но знал Саша и еще одну поговорку: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей!», и очень хорошо усвоил преподанный Ильфом и Петровым урок, что «Спасение утопающих, - это дело рук самих утопающих!». Поэтому Саша на любом уровне прежде всего старался обрастать знакомствами, связями и прочими атрибутами «своего парня».
Он был удивительно контактен, общителен и, в определенной (чтобы не сказать определяющей) степени пронырлив. Куда бы Саша ни ехал – на флот (имеется в виду – из своей базы в штаб или политуправление флота), в Мурманский обком комсомола, в Москву и т.д. и т.п., - он всегда и всем вез презенты.
Причем, как правило, ему эти презенты ничего не стоили, поскольку представляли собою либо корабельное шило (спирт), которого он перевез по просторам России-матушки не одну тонну, регулярно имея при себе не менее парочки канистр, либо, тоже корабельные, различные консервированные деликатесы, типа языков, балыков, икры, тараньки (воблы) или шоколада, которые входят в автономный паек подводников, и которых в ту пору было просто так днем с огнем не сыскать, либо матросские тельняшки, которые, как и всегда пользуясь бешеной популярностью, тогда тоже были весьма в большом дефиците, либо сделанные руками матросов (а иногда и более младших и наивных офицеров) поделки (модели кораблей и подводных лодок, картины, эстампы, предметы резьбы по дереву и прочее и прочее).
Саша даже изобрел одну интересную и оригинальную «штуку», которую любовно называл спутником партийного активиста. В ту пору в моде были различные журналы, альбомы и прочие справочники с подобными названиями и соответствующим содержанием. Там всегда можно было почерпнуть информацию о биографиях наших партийных руководителей, исторические справки по вехам строительства, развития, жизни и деятельности Коммунистической партии и всего советского общества. Были там и справочные материалы по основным понятиям, формам и методам партийной работы.
Саша же пошел значительно дальше.
Формы и методы работы он и так знал прекрасно, а вот чтобы всегда под рукою было другое, более надежное, материальное подспорье (не будешь же всегда и всюду ходить с канистрой – это и неудобно, и подозрительно, да и не всюду пустят), Саша придумал следующее. Он заказал себе через находящуюся на межпоходовом ремонте в заводе подводную лодку небольшую канистрочку, точнее, что-то среднее между канистрой и фляжкой (при хорошем контакте с заводским начальством это проблемы не составляло).
По форме она больше походила на фляжку, поскольку толщиной была всего сантиметра два-три и запиралась миниатюрной завинчивающейся пробкой. Но остальные ее размерения были больше похожи на канистру, поскольку в точности соответствовали внутренним размерам раскладной дерматиновой папки для документов, с трех сторон закрывающейся на молнию (в семидесятые-восьмидесятые годы они были очень распространены, даже больше, чем сейчас кейсы и портфели, и наличие таковой подмышкой ни у кого не вызывало никаких подозрений).
Фляжка-канистра размещалась внутри папки и плотно обтягивалась ею при закрытии молнии. При необходимости, молнию можно было полностью даже не открывать, - горлышко фляги находилось прямо у самого места начала открытия молнии. Так что, чтобы воспользоваться содержимым, достаточно было лишь на пару сантиметров раскрыть молнию и отвернуть пробку.
Вместимость фляги была около трех литров (при условии, что там, безусловно, был чистейший, как слеза младенца, спирт, это равнялось семи с половиной литрам, т.е. пятнадцати бутылкам водки!), так что для одного захода в нужное учреждение, не вызывая никаких подозрений, более чем достаточно.
Саша никогда не расставался со своим изобретением, а со временем даже немного его усовершенствовал, «выдрав» из папки все внутренности и просто наклеив ее внешнюю оболочку прямо на флягу-канистру. В качестве камуфляжа молнию он, правда, сохранил.
Кроме постоянного наличия у него всего перечисленного и так необходимого для общения, Саша очень хорошо знал (откуда только брал данные?), когда у кого из «нужных» людей или их жен дни рождения, у кого из их детей какие проблемы. Никогда не забывал поздравлять (а, по возможности, и передавать подарки), а в разговоре проявлять осведомленность, сочувствие и участие (или, наоборот, радость за достигнутое).
Поэтому Саша был вхож в любые кабинеты и состоял, что называется, на короткой ноге практически со всеми «нужными» людьми. Разумеется, это не относилось к первым лицам, но среди тех, кто хоть в какой-то степени влиял на принятие решений (особенно кадровых), кто подавал этим первым лицам советы или бумаги на подпись, у Саши все было схвачено. Причем отношения эти Саша налаживал с самого низу, как будто предугадывая, что именно этот человек в последствии ему сможет пригодиться.
С теми, кто терял собственную перспективу, Саша тоже постепенно расставался, но и их, на всякий случай, не обижая.
Со временем Саша перешел на более высокий уровень и стал уже обменивать услуги на услуги.
Думаю, что не без связи с этой своею особенностью, он стремительно прошел должности помощника по комсомольской работе начальника политотдела дивизии, а затем и флотилии атомных подводных лодок и заместителя по политической части командира подводного атомохода. Так сказать, без отрыва от производства (заочно) – он был на пару лет старше своих однокашников и просто так терять время на очную учебу, во время которой в должностях не растут, не мог - окончил Военно-Политическую Академию…
Учеба у него протекала тоже значительно спокойнее, чем если бы он учился очно, – приезжая в Москву на сессии, он, как и прежде, никогда не ехал с пустыми руками.
В какой-то момент отработанный им до автоматизма механизм дал сбой, и Саша на несколько лет застрял в должности начальника политотдела бригады ремонтирующихся подводных лодок. Должность эта была абсолютно бесперспективной, поскольку с такого соединения вернуться опять на боевое весьма сложно, тем более что в ремонте, как правило, личный состав начинает совершать значительно больше «подвигов», чем на действующих кораблях, пресловутая, и прежде всего, дисциплинарная, статистика у них намного хуже, а «громких», героических дел нет совсем.
Но Саша не потерял сноровки и эту должности тоже использовал с пользой для себя. Дело в том, что, находясь в непосредственном контакте и взаимодействии с заводом, у него появилась возможность значительно усовершенствовать качество презентов. Теперь он мог не размениваться на шило, тараньку и прочую мелочь, а дарить сувениры, представляющие собою настоящие произведения искусства, выполненные не кустарным, а самым что ни на есть профессиональным образом.
И нужно сказать, в скором времени его титанические усилия увенчались успехом, механизм снова заработал, и Сашу, которому к тому времени исполнилось уже сорок два года, назначили начальником политотдела дивизии самых современных и мощных стратегических атомных подводных лодок, даже не смотря на то, что на такие должности – начальник политотдела дивизии - возрастной ценз составлял тридцать семь, максимум сорок лет.
Но случилось это уже в 1990 году, когда все стало не только трещать по швам, но и вообще рушиться. В следующем, 1991 году, состоялся путч, после которого была запрещена КПСС, и ликвидированы политорганы в Вооруженных Силах, в связи с чем дальнейшие перспективы политработников, к каковым относился и Саша Чайкин, представлялись весьма сомнительными.
Одно лишь оставляло слабую надежду, что политорганы не ликвидировали в одночасье, а какое-то время после принятия решения они еще продолжали существовать (большей частью номинально), так что у занимавших в них руководящие посты еще была возможность заняться поисками новых мест приложения своих сил.
Плюрализм, гласность и демократия, буйным цветом расцветшие в обществе, мощным потоком хлынули и в Вооруженные Силы, в связи с чем в конце 1991 года было решено создать новый, пока неведомый, но очень заманчивый институт всех этих явлений – Всеармейское офицерское собрание. Что оно будет собою представлять, и каковы будут его функции, никто толком не представлял, но форма сама по себе была оригинальной, модной и многообещающей.
Чтобы в декабре в Москве провести его главный форум и сформировать центральные руководящие и рабочие органы, предварительно во всех воинских коллективах были проведены свои собрания, на которых по установленной норме избирались делегаты.
Кожей почувствовав, что «в этом что-то есть», Саша надавил на все рычаги и добился, чтобы от соединения, в котором он пока еще так и числился начальником несуществующего политического отдела, делегатом на московский форум избрали его.
В Москве все шло, как обычно. С программными, но больше декларативными речами выступали представители (причем самого высокого уровня) Министерства обороны, командования округов, флотов и групп войск… Все делились наболевшим, все говорили, что надо что-то делать, что дальше так жить и служить нельзя…
Но, как это в основном у нас и бывает, никто так и не сказал, а ЧТО же все-таки надо делать.
Тем не менее, все согласились, что Всеармейское офицерское собрание для решения наболевших вопросов подойдет в самый раз. Поэтому было решено все-таки сформировать руководящие органы этого Собрания, для чего было предложено в перерыве представителям округов, флотов и групп войск собраться на сцене для выработки предложений по персональному составу.
Как только объявили перерыв, Саша, стремительно сорвавшись с места, направился к сцене.
- Чайкин! Вы куда это? – Окликнул его ничего не понимающий Член Военного Совета - Начальник политуправления Северного флота.
- Так ведь представителям же сказали собраться на сцене, - пожав плечами, с видом полного недоумения произнес Саша.
- А Вы здесь причем?! – В свою очередь, еще больше недоумевая, продолжал настаивать Член Военного Совета.
- Ну, я думаю, Вы мне доверите?! – Горячо, искренне и с неподдельно горящими глазами то ли спросил, то ли заключил Чайкин и, пока никто не успел что-либо возразить, быстренько направился к сцене.
Вся делегация Северного флота, не сговариваясь, дружно пожала плечами и развела в сторону руки, всем своим видом говоря либо «Ну и пройдоха!», либо «Что с него возьмешь?!». Тем не менее, никакого другого представителя уже на совещание на сцену посылать не стали.
В перерыве в кулуарах, в клубах табачного дыма и за рюмкой коньяку продолжались горячие обсуждения услышанного. Самые отчаянные (а, может быть, наивные) высказывали смелые предположения, что теперь у нас все будет совсем по-другому, что уровень ответственности, дисциплины, качества подготовки и обеспечения, а самое главное, отношения и внимания поднимется на новую, более высокую ступень и изменится коренным образом. Что изменятся сами принципы оценки деятельности офицеров, что служить станет в радость…
За разговорами перерыв пролетел, как одно мгновение, и неожиданно раздавшийся звонок вновь позвал всех в зал.
- Товарищи офицеры! – Обратился к собравшимся Министр обороны. – Проведенное в перерыве совещание представителей округов, флотов и групп войск решило предложить Вам избрать Председателем Всеармейского офицерского собрания капитана 1 ранга Чайкина Александра Геннадьевича, начальника политотдела дивизии тяжелых подводных крейсеров стратегического назначения. Есть предложение утвердить это решение. Кто «ЗА», прошу голосовать! – Не дав никому опомниться, выпалил Министр обороны. И все, как завороженные, как по команде, подняли руки, даже не до конца поняв, что же происходит, а уж тем более, что происходило в перерыве за кулисами, и откуда вообще появилась кандидатура Чайкина.
Тут же выяснилось, что должность эта отнюдь не общественная, а вполне даже освобожденная, поэтому обратно в гарнизон со своей делегацией Саша уже не поехал, а остался в Москве «принимать дела».
Чтобы сдать дела по старой должности, он приехал только уже месяца через полтора-два, причем уже в звании контр-адмирала.
У трапа самолета его встречал лично Член Военного Совета Северного флота. А чтобы новоиспеченная правая рука Министра обороны, не дай Бог, не натерла ноги, добираясь до родного гарнизона, Командующим флотом ему был выделен персональный автомобиль на весь период его пребывания на флоте, а для перевозки в Москву в персонально выделенную Министром обороны из своего резерва элитную квартиру домашних вещей – специальный военно-транспортный самолет.
Еще примерно через месяц Саша выступил на страницах центральной военной газеты «Красная Звезда» с рассказом о своей биографии и «о творческих планах», на чем и деятельность, и какие бы то ни было публикации о Всеармейском офицерском собрании навсегда прекратились, как будто все это и придумано-то было специально, чтобы Саша стал адмиралом.
А Член Военного Совета флотилии, в состав которой входила Сашина дивизия, имевший штатную категорию «контр адмирал – вице адмирал», пробывший в этой должности в течение значительно более продолжительного срока и до недавнего времени являвшийся Сашиным начальником, уволился в запас, так и не получив адмиральского звания.
Во истину: пути Господни неисповедимы! Но каждый человек выбирает свой, как может.




09.03.06.