Морская звезда-5

Кораблекрушение


Как пишут в плохих романах, ночью разыгрался шторм. Часто нехорошие дела творятся именно под вуалью ночи.
Мало кто мог заснуть на корабле в эту сумасшедшую ночь. Бешеная качка. Душу выворачивало наизнанку. К тому же везде погас свет. Ад кромешный. Или еще только конец света. По коридору бегали матросы с фонарями, сбивая то и дело гостей лайнера. Чертыхались, вспоминая божью матерь.
И тут произошло нечто ужасное и непоправимое. Страшный удар в бок судна. Скрежет рвущегося металла. Завыла сирена. Опять скрежет металла. Походило на то, что в наше судно на полном ходу врезалось другое плавающее средство. На удар торпеды это не походило, так как взрыва не было.
«Хорошо, что Марины нет здесь», - подумал я.
 Но хорошего было мало. На судне весь цвет российской эстрады. А наш «Титаник», похоже, обречен на худшее. В темноте сложно выйти даже на палубу, не говоря о том, что надо найти какие-то плавсредства. Что необходимо спасать любимую певицу. Но где она сейчас?
Времени на размышление не оставалось. Судно накренилось. Понятно, что в пробоину хлынула вода, и через считанные минуты все пассажиры и экипаж могут пойти на корм акулам.
Выйдя на верхнею палубу, я очутился в толпе панически настроенных людей. Шторм еще больше усилился, и бросаться за борт означало бы верную гибель. Но и оставаться на тонущем корабле тоже неразумно.
Матросы пытались спускать за борт спасательные плоты, но волны не давали осуществить этой затеи. Надеяться оставалось лишь на Бога и его милость. Но он, похоже, отвернулся от этого детища прогресса.
Судно стремительно погружалось. Люди стали выпрыгивать за борт. Кому-то удалось достать спасательный жилет, кто-то, видимо, надеялся на то, что ему удастся взобраться на один из спущенный на воду надувных плотов. Паника. Крики о помощи. И рев ветра да удары о палубу тяжелых многометровых волн.
Одной из таких волн смыло с палубы большую группу людей, среди которой оказался и я. Ветер и волны относили нас от стремительно погружающегося в пучину корабля. Еще миг, и его не стало. Море поглотило это чудо кораблестроительного искусства. Сейчас каждый в этой бешеной качке на волнах был предоставлен сам себе. Мало кому, видимо, выпадет встретить очередной рассвет.
По не ведомо кем написанному сценарию, мне, видимо, суждено было выжить в этой катастрофе. Я почувствовал под собой что-то скользкое и извивающееся. Это была спина дельфина. Он подоспел во время. Силы мои были на исходе. Минута-другая, и я бы, наверное, перестал бороться за жизнь. Силы человека не беспредельны.
Через какое-то время умное животное вытолкнуло меня на песчаную косу какого-то, видимо, острова, так как материк был где-то очень далеко.
Сантиментов каких-то в адрес спасателя не выявил. Уже светало. Я видел невдалеке блестящую спину этого морского зверя. Что даст ему взмах рукой? Поймет ли? И все же непроизвольно поднял руку, помахал. Он выпрыгнул из воды, и, погружаясь в воду, как будто тоже помахал мне, хвостом. Море становилось все тише. Когда солнце появилось над горизонтом, шторм прекратился, сменившись ласковым прибоем.
Остров был симпатичен. Пальмы, отвесные скалы поодаль. Возможно, необитаемый. И тогда мне будет уготована судьба Робинзона. В лучшем случае. Либо голодная смерть, или гибель от водного истощения, если островок слишком мал и не имеет пресного водоема.
«Что ж, пойду искать свое Пятницу,» - подумал я, направляясь вдоль линии прибоя в сторону восходящего солнца.
Минут через пятнадцать я увидел, что прибоем колеблет какой-то темный предмет, издалека показавшимся мне небольшим бревнышком. Подойдя ближе, я увидел, что это безжизненное тело. Причем женское. Это было понятно по обрывкам темного платья, едва прикрывавшего тело погибшей.
Склонившись над лицом женщины, я понял, что она жива. Взял за руку. Пульс очень слабый. Она была без сознания. Похоже, наглоталась воды.
Опыт откачки утопленников у меня, несомненно, имелся. Я сделал все, чтобы вернуть женщине сознание. Конечно же, перенес ее подальше от воды, в более безопасное место, хотя возобновления шторма не предвиделось. Небо чистое. Ни облачка.
Пока я занимался «реанимацией», меня не покидало ощущение, что мне знакомо это лицо. Впрочем, это было пока еще не лицо. Перекошенное гримасой ужаса, застывшего на нем, изрядно припудренное налипшим песком и какими-то водорослями, лицо читалось не полностью. К тому же глаза, зеркало души и интеллекта, были закрыты веками.
Женщина стала дышать ровно и глубоко, но глаза по-прежнему были закрыты. Я стряхивал подсыхающий песок, снимал нити водорослей, и взору моему все больше и больше открывалось истинное лицо, знакомое мне по фотографиям, виденное неоднократно на экране телевидения. Да, сомнения быть не могло. Это знаменитая француженка, певица Патриция Каас. Либо я сошел с ума во всей этой круговерти со спасениями знаменитостей.
«Интересно, что я скажу ей, когда она очнется, ведь по-французски я не знаю ничего, кроме шерше ля фам?» - невесело подумал я. Хотя, не весело ли? Ведь Патриция – моя любимая певица. Не мечтал ли я, безумец, встретится с ней? Даже язык собирался начать изучать из-за своей потаенной страсти. И вот, мечта почти сбылась. Осталось испытать реакцию знаменитости, избалованной вниманием супер-мужчин.
Она что-то сказала по-своему, и открыла глаза. Увидела мое лицо. Вначале в глазах стоял туман. Она не совсем понимала, где она и что с ней. Затем сфокусировала зрачки на моих глазах, что-то сказала, переведенное мною интуитивно как вопрос: «Я уже в раю?» И улыбнулась, как своему доброму знакомому.
- Вы Патриция Каас?
- Я, я… - ответила она, видимо, по-немецки.
- Вы не говорите по-русски, я знаю.
- Товарищ… камрад… раше товарищ. Спасиба! – выказала Патриция все свое знание русского языка.
- Вы можете встать?
- Встать… Я, я…Встать.
Она сделала попытку подняться. Я помог ей сделать это. Вначале она села, а затем, опираясь на мою руку, поднялась с прохладного песка, который еще не успел раскалиться восходящим солнцем.
- Тринке, тринке…
- Да, понимаю. Пить хочется. Пойдем искать воду.
- Каман, товарищ. Тринке… - и далее что-то непонятное, по-французски.
Что ж, контакт состоялся. Никаких капризов. Даже диалог простенький. Два-три слова знакомых обоим, да руки, да глаза. Что не понятно, можно объяснить на пальцах. Нарисовать на песке, наконец. Главное, преодолен первый барьер, который был между нами в самом начале, после ее выхода из бессознательного состояния.
Остров оказался гостеприимным. Он не стал испытывать наше терпение, и уже метров через сотню явил нам родник с холодной ключевой чистой как роса водой. Патриция сполоснула ладони, набрала в них воды, умыла лицо, а затем стала пить ледяную влагу, фыркая от удовольствия. Напившись, она набрала в ладошку воды и брызнула мне в лицо, засмеявшись как девочка.
«Как мало человеку нужно для счастья,» - подумал я, улыбаясь ее шалости.
Мы напились. И тогда нам захотелось поесть. Восстановить силы, потраченные в недавней борьбе за выживание.
Солнце начинало припекать. Но кругом камни, песок. Пальмы. Не финиковые, разумеется. И яблони нигде не встречалось. А то бы можно было все соотнести с раем. Оставалось отведать яблочка, да ждать, когда Бог опять на землю вернет.
Мы старались не произносить слов, чтобы не испытывать чувства неловкости от того, что не учили когда-то эти два великих языка, она – русский, а я – французский.
Наконец мы вышли к зарослям бананов. Плоды, видимо, были еще недозрелыми. Но голод не тетка. Встретились какие-то ягоды. Птицы, я заметил, заглатывали их. Значит, съедобны.
И потребность в еде мы удовлетворили частично. Далее надо было подумать о жилище. Неизвестно, как скоро здесь обнаружат нас.
Я нарисовал на песке домик с трубой, дымок из нее выходящий. Патриция подрисовала пальчиком веранду. И две фигурки на ней. Мы поняли друг друга.
- Надо найти место для дома.
- Каман, товарищ, каман…
Остров как будто ждал нашего явления. Вот и уютная пещера в скале с видом на море. Осталось еще найти останки пиратов и сундук с золотом. Тогда жизнь действительно станет райской. Если удастся выбраться отсюда.
В пещере, действительно, кто-то когда-то жил. Зола кострища, некое подобие лежанки из стволов незнакомого мне дерева. Осталось принести пару охапок широких банановых листьев, и постель готова!
- Отель! – сказала, засмеявшись, Патриция.
- Люкс! - поддержал я знаменитую певицу.
Когда мы натаскали листьев и застелили ими топчан, Патриция с размаху бросилась на свежую зелень и раскинула руки. Она смеялась от удовольствия. Казалось, она звала меня в свои объятия. Но мне не удалось преодолеть робости перед полубогиней почти.
Она ударила ладошкой по листьям рядом с собой.
- Каман, товарищ! Слип.
Я лег рядом. Что ж, от этого нам никуда не уйти. Зачем ждать, пока стемнеет. Все это читалось в наших взглядах. Мы спаслись, быть может, единственные, причем, как выяснилось позднее, с двух кораблей, один из которых протаранил наш лайнер. Патриция плыла на том корабле, который тоже затонул. Спаслись немногие. Российский шоу-бомонд был спасен почти весь. И даже одна певица, как выяснится, окажется на нашем острове. Но это чуть позднее. А пока Патриция в моих объятиях. Любовь с француженкой, в какой-то необитаемой люкс-пещере. На банановых листьях. Что ж, зигзаги Фортуны непредсказуемы. Мечта моя сбылась. Я познакомился с Патрицией и в первый же день стал ее любовником. Особых изысков в сексе мы не выявляли. Просто я насмотрелся на ее тело, видневшееся в многочисленных прорехах ее платья, и желание обладать ею пересилило все барьеры, в том числе и языковой, и социальный. Но здесь, в пещере, на банановых листьях, сбросив наше прохудившееся белье, мы были равными. Поцелуи и все прочее не нуждается в словах. ласки у всех народов, тем более, европейцев, примерно одинаковы. Разная степень раскрепощенности, может быть, ведь во Франции сексуальная революция свершилась значительно раньше.
Когда, после настойчивых действий Патриции, мы сочетались в супружеской позе второй раз кряду, вход в пещеру кто-то закрыл, и нам стало темно и немного страшно, отчего наша сексуальность улетучилась.
Нет, это не пираты ворвались в наше убогое, временное жилище. Это, найдя на берегу наши следы, вошла в пещеру спасенная неведомо кем Алсу, звезда российской эстрады. Увидев, что мы обнажены, она смутилась и выбежала наружу.
Мы стали одеваться. У нас гости. Надо оказать достойный прием.
Оказалось, что Алсу хорошо владеет французским. Она стала нашим переводчиком. И познакомилась с звездой Франции. Заочно они были, конечно же, знакомы. Удивлению обеих не было предела. Две звезды на одном необитаемом острове. Фантастика. И всего лишь один зритель, слушатель и поклонник!
- Будет ли у нас сегодня вечером концерт по заявкам? – спросил я.
- Да, мы споем для тебя сегодня у костра, в живую, не под фанеру.
- Фанеры здесь нет, явно.
К сожалению, или же к счастью, вечер мы провели в настоящем отеле. Ведь буквально через час в небе появились вертолеты, нас заметили. И подобрали.
Мы обменялись номерами мобильных телефонов. Патриция обещала приехать ко мне в гости. Наша скоропостижная любовь еще пылала в наших взорах. Пара ночей в отеле. А затем нас разлучили. Она улетела на гастроли в Америку, а меня вернули на родину.
Позже я блаженствовал от мысли, что мы успели сделать это до прихода в пещеру Алсу. Впрочем, тогда провидение могло предоставить нам еще хотя бы одну ночь там, на острове. Ведь не зря же умный дельфин нес меня на своей скользкой спине в этот райский уголок земли.

9.03.08