Один?

Вишневый компьютерный стол, с выдвигающейся подставкой под клавиатуру располагался у входа в комнату.
Кристаллический монитор стоял чуть пошатываясь меж двух черно-серых, вытянутых колонок. Порядка двадцати дисков разного содержания были справа. Сам стол был завален всякой всячиной - начиная от стэплера и карандаша, и кончая всевозможными бумагами и отчетами.
Играла глухая музыка, чуть поскрипывали от перепадов напряжения колонки. Юноша лет пятнадцати был увлечен происходящей на мониторе битвой, он играл уже несколько часов ни на миг не отлучаясь от любимой игры. Спина его была чуть сгорблена, стул под ним поскрипывал и был готов развалится в любую минуту.
В самый решающий момент – игра почти пройдена (уже в десятый раз), электричество с громким хлопком вырубилось, и из лампочки с низким белым абажуром посыпались искры, на пол упали осколки.
Юноша весь в поту вскочил и разъяренно отбросил стул, который с тяжким вздохом развалился на части, обнажив свежие гвозди.
Сходив за веником, и безуспешно пощелкав автоматические пробки, он с обреченностью смел стекло в пластиковый савок, и вытряхнул в мусорное ведро.
На улице ярко светило солнце. И он решил пойти прогуляться. Натянув тонкую летнюю куртку, юноша быстро сбежал по обшарпанным ступеням и выскочил во двор, где никого не оказалось. Даже шум проезжающих за домом машин не был слышен.
На веревках покачивалось постиранное белье, поскрипывали оставленные качели. Все вокруг словно вымерло.
Порядка десяти дворов вокруг тоже демонстрировали лишь пустоту, даже птицы молчали.
Эта тишина пугала, но в тоже время давала новые, ранее недоступные перспективы.
Юноша пробежал по двору, громко покрикивая какую-то чушь, и осторожно постучал в стеклянную дверь гастронома. Она беззвучно отворилась, и он вбежал внутрь, хватая все на своем пути, наслаждаясь полученной свободой.
Так прошел день, солнце клонилось к закату, алое зарево озаряло небосвод, изредка закрываясь темными тучами, наползающими с запада.
Ночь наступила быстро, и была ужасной в этой тишине – шелест деревьев, шум перекатывающихся пластиковых бутылок брошенных неизвестно кем, поскрипывание ржавых качелей.
И только он, юноша, сжавшись в углу гастронома, одиноко поглядывал в окружавшую темноту. Он уже не хотел ничего, он хотел домой, туда, где тепло, где мама. И он встал – встал и пошел. Долго он стучал в закрытую дверь, никто не отзывался. Юноша достал увесистую связку ключей и вошел в родной дом. Но тут было темно, жутко темно, даже казавшиеся в свое время такими родными углы теперь были враждебны – из них поглядывали всевозможные чудовища созданные воображением.
Рыдая от страха и отчаяния юноша во всю прыть выбежал из дома и вернулся в гастроном, он искал только одно – лампочку. Ту самую, что положила начало всему этому кошмару.
Через час он вернулся, таща с собой целую охапку всевозможных «груш» ламп. С опаской он вывернул оставшийся в гнезде цоколь и ввинтил новую, еще не разу не использовавшуюся лампу.
И да! Это случилось! Свет вспыхнул, будто ничего и не происходило! Только тишина не озарялась шумом, было также тихо, как и раньше.
Тут взгляд его упал на развороченный стул, и он, схватив молоток, аккуратно сколотил его обратно, теперь надежно, надолго.
Ничего, никого.
Компьютер мирно зачирикал, включаясь, даруя радостные сердцу звуки.
Рука сама потянулась к мышке, но теперь не к излюбленному ярлыку игры, а к опции «удалить». Процент удаления пробежал до ста, и во входной двери послышалась возня ключа. В прихожей раздались шаги, такие родные – это была мама…