Какой твой любимый грех?

Someone who took me down and took me apart…
like it ain’t never happened before.
Sabretooth - Gambit V3 #9


Сансет поставил початую фарфоровую чашечку черного, крепкого кофе обратно на столик, и поудобнее перехватил газету. Вокруг разносилась приятная музыка, нечто инструментальное, не поддающееся определению стиля и жанра. Мимо сновали милые официантки, в столь коротких юбочках, что, к примеру, Высокие давно бы приколотил этих бедняжек за уши к стене. Но, к счастью для работниц данного кафе, Высокие не владели этим городом. Как и многими другими. Сансет проводил косым взглядом очередные смуглые ножки, принадлежавшие молоденькой орчихе, которая обслуживала его столик. Затем тяжело вздохнул и снова погрузился в чтение статьи о противозаконном владении демонами и о новых законах Величайшей Цезуры.
- Мистер Лекс Сансет? – спросил голос.
Сансет опустил газету. Прямо перед его столиком стоял молодой мужчина. Мужчина смотрел прямо на него, и слегка ухмылялся, будто кот, который проглотил вкусную канарейку.
- Я уже давно не использовал это имя. – Произнес Сансет, жмурясь от солнца, на фоне которого стоял незнакомец.
- Я знаю. Позвольте представиться. Меня зовут Раун.
Сансет критически осмотрел мужчину, который назвался Рауном. На вид лет тридцать, взглядом профессионального портного заметил Сансет, крепкого тело сложения. Этот мужчина не был из тех, что накачиваются до состояния «живой шкаф». Нет. При взгляде на него, никто бы не сказал, что в нем есть сила. Под строгим, на вид весьма дорогим костюмом, скрывалась какая-то другая сила. Казалось, перед вами стоит обрезок свинцовой трубы в костюме. Вроде ничего страшного в ржавой трубе, но она при правильном использовании способна проломить вам череп. И эти глаза. Ярко серые, словно светящиеся изнутри, и старше своего владельца на десятки лет. Кажется, эти глаза старятся быстрее, и уже видели и рай и ад, и лично знакомы со смертью. В руке он вертел пачку сигарет «Баллада Ангелов».
- Разрешите? – Раун взглядом указал на стул перед Сансетом. Сансет взглядом указал что можно. Раун сел. – Не возражает, если я закурю?
- Нет, конечно. Но курите в другую сторону, мои легкие уже не такие как прежде. – Заметил Сансет и свернул газету.
- Понимаю. – Слегка пыхнула прикрытая ладонью спичка (верный признак человека, выросшего на продуваемых улицах) и Раун затянувшись, выдул кольцо. Официантка принесла пепельницу. – Доктора тоже мне сказали, что еще немного, и при кашле я буду чувствовать свои легкие на вкус. – Продолжил он, провожая взглядом покачивающиеся бедра официантки. – Но я не стремлюсь жить вечно, мистер Сансет. – И он улыбнулся.
Этот человек не должен улыбаться, сразу заметил про себя Сансет. Когда такой человек вам улыбается, значит, с вами происходит что-то очень не хорошее, вполне возможно с применением тисков и паяльника. Такой человек никогда не смеется искренне, и никогда не улыбается с открытой душой. Говорят, крокодилы тоже улыбаются.
- Никто не стремится. – Сухо заметил Сансет.
- Спасибо. Все нормально. – Сказал Раун снова подбежавшей официантке, и, стряхнув с кончика сигареты пепел, откинулся на спинку стула, и внимательно посмотрел на Сансета. – Вы тоже не стремились, мистер Сансет.
На лице Сансета не дрогнул ни единый мускул. Он по-прежнему молча смотрел на своего новоявленного собеседника. Лишь спустя пару секунд, по морщинистому лицу пробежала легкая улыбка. Скорее даже тень далекой, мертвой улыбки.
- Что вы хотите этим сказать, мистер Раун?
- Только то, что уже сказал. Красивая здесь форма. – Заметил Раун, глядя куда-то в сторону. – Вы знаете, это место все-таки не моего уровня. – Раун обвел рукой окружающих. – Кофе на высоте сотого этажа? Нет уж, увольте. – Как будто в подтверждение его слов за окном, мерно гудя двигателем, пронесся патрульный истребитель. – Я люблю более, как бы сказать, приземистые места. Чтобы дым такой, что топор вешай. Девчонки, музыка. Немного драки и отличной выпивки. That’s my kind of joint. – Раун снова улыбнулся.
- Что вы хотите этим сказать, мистер Раун. – еще более холодным тоном повторил Сансет. Подлокотник его стула жалобно скрипнул под железной хваткой.
- Лишь то, что такие заведения не для меня, и всего-то. – Раун затушил сигарету, и сразу же достал новую. – Почему вы ушли? – спросил он уже совершенно другим тоном, будто вколачивал гвоздь в руку должника.
- Ты не поймешь.
- Возможно. – Раун перегнулся через стол. Сансет с ужасом понял, что тонет в этих глазах. Он быстро взял себя в руки. – Вы легенда, мистер Сансет. Живая легенда. Городская легенда, если хотите. Я слышал о ваших деяниях, когда был еще мелким пацаном, на подхвате местной уличной банды. Я слышал рассказы о вас еще долго, и всегда удивлялся, как мог существовать такой человек. Подчеркиваю, мог. Но, как выяснилось, вы существовали, и что более интересное, вы существуете. – Раун снова откинулся на стуле и закурил.
- Я могу сломать твою шею одной рукой. – Сказал Сансет и, словно доказывая что-то самому себе, слегка попортил подлокотник. Раун тихо присвистнул.
- И? Вы будете сидеть в людном месте, с моим хладным телом в одной руке и ждать пока примчатся менты и агенты? Не очень мудрый ход.
- Чего ты хочешь?
- Я просто хотел лично встретиться с живой легендой. Вы икона. – Раун поднялся со стула и сладко потянулся. – Простите, бурная ночь. Конечно, это было лишь угождение моим низменным желаниям. А теперь к делу. – Рука Рауна потянулся к предмету внутри пиджака. Все тело Сансета напряглось для решающего прыжка. Ему показалось, что он слышит, как скрипнули его мышцы. Мир стал похож на разбитый аквариум. Мир затаил дыхание. И быстро выдохнул. – Если бы хотел вас убить, то сделал бы это совершенно по-другому, мистер Сансет. – заметил Раун, вытаскивая небольшой желтый конверт. – Это вам.
- Что там?
- Не мое дело. – Раун уже развернулся, чтобы уйти, но резко встал, словно вспомнил что-то. – Было приятно с вами познакомиться, мистер Сансет. – сказал он, доставая небольшой картонный прямоугольник, и кидая его на стол, перед слегка ошеломленным Сансетом.
- На кого ты работаешь?
- Я работаю на деньги, мистер Сансет. Звоните.
Сансет молча сидел, и смотрел на все еще слегка покачивающиеся стеклянные двери, через которые только вышел этот странный человек. В одной руке Сансет держал конверт, в другой визитку. На визитке значился лишь телефон. Сансет глупо ухмыльнулся сам себе, и убрал визитку в карман. Конверт не казался тяжелым. Он несколько раз повернул его, но сам конверт был чист. Затем посмотрел его на свет. Внутри лежала какая-то бумажка. Вряд ли это нечто опасное. Сансет открыл конверт. Мир затаил дыхание. Мир вообще любит это делать.

- Куда теперь, мистер Сансет? К Финуччи? – спросил шофер, поглядывая на хозяина через зеркало заднего вида. Хозяин вел себя очень задумчиво, и все крутил в руке небольшой листок. Но, как он ни старался, шоферу так и не удалось рассмотреть надпись.
- Хм? – отозвался Сансет, размышляя о своем.
- Куда, мистер Сансет? – снова попробовал старую тактику шофер. – Мы уже двадцать минут стоим у входа в «Поднебесную»
- Да. – Произнес Сансет, словно обращаясь к миру в целом.
Шофер устало вздохнул, и уставился на дорогу перед собой, где суетились машины и люди. По привычке шофер начал напевать самому себе песенку. Нота, словно очень острая рыбная кость застряла в горле, когда старая, морщинистая рука опустилась ему на плечо, а рядом со своим ухом он услышал трескающийся от времени шепот. Шофер прекрасно понимал, что его работодатель положил эту руку, и что он шепчет. И что хозяину, как бы старо он не выглядел, максимум семьдесят. Но именно сейчас, возникло такое ощущение, что сама вечность решила прокатиться в его авто, и теперь нашептывает ему:
- «Башня Рассвета», парень. Очень быстро.

- Я думал ты придешь быстрее.
- Пробки.
- Я так и подумал. Присаживайся.
Сансет присел в широкое кожаное кресло. Изекиль не изменился. Все тот же старый лис. Все тоже выражение извечной игры, и хитрая полуулыбка, будто он знает гораздо больше чем вы. И порой это было действительно так. Изекиль развернулся и, облокотившись на стол, предложил коробку с сигарами.
- Я бросил, Изекиль. И ты это знаешь. – Отозвался Сансет.
- Ну да, конечно. – Изекиль достал себе одну, и тщательно принюхался, всасывая каждый миллиграмм воздуха, что окружал продолговатый объект сигары. – А мне вот никак не удается. Слишком я люблю эти чертовы штучки. Дьявольское изобретение, эти сигары, ты не находишь?
- Чего ты хотел от меня? – Сансет бросил Изекилю листок, который тот поймал на лету.
- Мне показалось это будет… драматично. Прислать тебе записку лишь с моим именем. И все. Небольшая загадка.
- Чего ты хочешь?
- Ты всегда был прямым человеком, да? – Изекиль обошел стол, и, усевшись в кресло, посмотрел на Сансета поверх сложенных домиком ладоней. – Мне нужен ты. И твои таланты.
- Я больше этим не занимаюсь.
- Я знаю. Но видишь ли, ты должен мне. Ты поклялся выполнить любую просьбу.
- Я поклялся этим пред твоим дедом. Который был самым достойным человеком и всех, кого я, когда-либо встречал. Я действительно поклялся, выполнить любую его просьбу. Но он умер. Тогда появился твой отец, его сын. Который тоже был достойным человеком, и я сказал, что помогу и ему. Но он тоже умер, и на смертном одре, попросил от меня тоже самое, для своего сына. Маленького Джорджа Изекиля. Я согласился. Но тогда я еще не знал, что Маленький Джордж, что так любил сидеть на моих коленях вырастет в старого урода, который любит секс с маленькими мальчиками, и обожает отрывать девочкам головы. Когда я узнал, чем ты занимаешь, я понял, что яблоко падает далеко от яблони. Твой дед был благородным человеком. Твой отец был добрым человеком. Ты полная противоположность. Будто природа решали собрать в тебе все грехи, которых были лишены твои предки. Жадность. Порок. Все.
- У тебя был секс с моим отцом! – взревел Изекиль обрушиваясь на стол. Изо рта вылетели сгустки слюны и плюхнулись на ковер. Он тяжело дышал, словно промышленные меха, и, не отрываясь, смотрел на Сансета.
- Да. Но после этого я не делал из его позвоночника ожерелье, и не готовил паштет из его печени.
Изекиль, похоже, успокоился, и, опустившись в кресло, пригладил седые волосы.
- Значит, ты отказываешься от своего слова? От своей клятвы.
- Нет.
- Но ты не будешь делать, что-либо ради меня, да?
- Слишком много «но», ты не находишь? – бросил Сансет и уже направился к двери. Изекиль нездорово улыбнулся.
- Аннет. Аннет Чарльз, старик.
Сансет застыл в дверях. Дверная ручка жалобно скрипнула и оторвалась. По всему телу пробежала мелкая дрожь. Медленно, и нарочито, словно ледник, Сансет повернулся и посмотрел на ухмыляющегося Изекиля.
- Что ты сказал?
- Я знал, что это имя произведет на тебя впечатление. – Изекиль откинулся в кресле, и начал весело покручивать сигарой, в такт своим мыслям. – Конечно, пришлось попотеть, чтобы узнать его. Ты всегда был скрытным человеком. Все держал в секрете. Своих друзей, любимых, родных, чтобы никто не смог использовать их против тебя. И, скорее всего, так бы и осталось, если не дневники моего деда. – Изекиль достал из стола старую, потрепанную книгу, с пожелтевшими листами и, помахав ей, бросил на стол. Взлетело облако пыли. – Аннет Чарльз. Ты был женат на ней, сколько, шесть лет? Дед писал, что ты очень любил ее. Хех. Вот что называется – помощь предков.
Сигара глухо стукнулась об пол. Сансет двумя прыжками преодолел разделяющее их расстояние, и теперь сжимал беспомощно дергающегося Изекиля за горло. Ноги беспомощно скребли об пол. Сансет сидел на столе, и смотрел прямо в глаза Изекиля.
- Никогда. Не. Смей. Произносить. Это. Имя. Тварь. – Прошипел он.
Лицо Изекиля снова искривилось в усмешке. Левая рука щелкнула. Из одной из боковых дверей вышел Раун, крепко держа девочку, лет шестнадцати. Девочка смотрела перед собой отсутствующим взглядом. Раун улыбнулся.
- День добрый, мистер Сансет. – произнес он, и чуть придвинул к себе девочку, предупреждая действия Сансета. – Не стоит. Моя реакция боюсь, превосходит реакцию мистера Изекиля. Я случайно могу успеть свернуть ей шею. Отпустите, пожалуйста, мистера Изекиля.
Изекиль шлепнулся на пол, и стал жадно хватать воздух.
- Черт. Я думал он меня придушит. – Прохрипел Изекиль. Затем посмотрел на Сансета, который молча смотрел на девочку. – Да. Это было уже легче. Найти семью. Ты ведь не знал, да? – Изекиль поднялся с пола, и, поправляя костюм, направился к Рауну и девочке. – Ты в очередной раз имитировал свою смерть, как раз когда она была беременна. Да. У тебя был сын. Его назвали Джорджем. Иронично, да? У твоего сына была дочка, Джулия. А это дочка Джулии, Алекса. И истории очень странное чувство юмора, правда? Знакомься - это твоя правнучка.
- Ты не представляешь, как часто я сталкивался с такими ситуациями. – Мрачно произнес Сансет, слезая со стола.
- Я вас понимаю, мистер Сансет. – ответил Раун, также мрачно кивнув.
- Заткнись, а? – отрезал Изекиль.
Раун наградил Изекиля неким особенным взглядом. Если бы Сансет знал Рауна чуть дольше, он смог бы понять, что это значит. Это значит, что сейчас, пока Изекиль платит, Раун слушается. Но сам Раун с удовольствие свернулся бы ему шею. И когда ему заплатят, он с удовольствием поищет контракт на голову Изекиля. Но Сансет решил, что не доставит Рауну такой радости. Он сам сделает это, и с большой скидкой.
- Теперь ты понимаешь, что козыри у меня? Ты мой, старик. И ты сделаешь то, что нужно мне.
Сансет уставился в окно, где проплывал огромный милицейский дирижабль.
- Что.

Сансет посмотрел на Рауна, который сидел напротив него с бокалом темного пива, и смотрел на сцену, где развлекались танцовщицы.
- Скажи. Изекиль и моя правнучка. Он. – Слова застревали в глотке. Сансет собрался силами.
- Нет, мистер Сансет. – Раун поставил стакан и повернулся к нему. – Еще нет. Вы поняли, что требуется?
- Я не понимаю. – Устало произнес Сансет, выкладывая из зубочисток некий узор перед собой. – Неужели в этом городе не осталось людей, способных сделать это. Вот ты, Раун, наверняка смог провернуть это.
- Возможно, мистер Сансет. Но как я уже говорил, я работаю по-другому. Тем более Эд мой друг. Ну, или нечто вроде. – Раун поймал во взгляде Сансета искры неуверенности и нескрываемого удивления. – Долгая история. И на самом деле это мало похоже на дружбу. Просто я не могу этого сделать. Ха. Что-то вроде кодекса чести. – Раун закурил. – Еще вопросы, мистер Сансет?
- Нет. – Сансет поднял голову, и Раун впервые увидел, как этот человек улыбается. Если за улыбкой Рауна никогда не было искренности и радости, то за этой улыбкой она была давно, только теперь это была могила с цветами и надгробием. – Я сделаю это.
Сансет вышел. Вся драматичность была подпорчена тем, что он пару раз налетал на столики, пока в густом табачном дыму пробирался к выходу. Раун проводил его взглядом и посмотрел на место, где сидел Сансет. На столе, из зубочисток был выложен силуэт пули. Раун ухмыльнулся и повернулся к сцене. Тод молча смотрел на него, попивая у стойки.

Сансет прислонился к холодной, влажной стене, и громко выдохнул. Левая рука не слушалась, с нее тихим ручейком текла кровь. Старый дурак. Думал все, как раньше, думал этот мир стоит на месте, думал ничего не меняется. Старый олух. Ты единственный кто стоял на месте. Мир двигался и жил, а ты стоял и смотрел, как вокруг тебя течет время. Ты думал оно тебя не касается. Идиот. Мир слишком изменился. Стал жестче, темнее. Тебе здесь не выжить. Сансет посмотрел на небольшую папку, что крепко сжимал в другой руке. И улыбнулся. Но все-таки, кое на что он еще годится.
Оставляя на стене полоску крови, Сансет двинулся в глубь переулка, где стояла телефонная будка. Привалившись к стеклу, Сансет схватил трубку и быстро набрал номер. Послышались гудки. Затем мужской голос сказал:
- Слушаю?

Изекиль сидел лицом к окну, и с интересом осматривал крыши соседних зданий. Где-то внизу текла жизнь. Бурлила кровь. Здесь почему-то пахло хлоркой.
- Думаешь, он справится?
- Он легенда, мистер Изекиль. – отозвался Раун, откуда-то из темноты комнаты.
- Точно подмечено. Но это не ответ. – За дверью послышался глухой удар.
Дверь распахнулась. В проходе стоял весьма потрепанный Сансет. Левая рука безвольно болталась, капая кровью на ковер. В правой руке он держал безвольное тело охранника.
- Черт. Ты представляешь, во сколько мне обойдется чистка этого ковра? – постанывая, произнес Изекиль.
- Я лишь знаю, что тебе надо обновить охрану. – Ответил Сансет, отпуская тело и продвигаясь вглубь кабинета.
Изекиль встретил его по середине.
- Ну?
Сансет молча отдал ему перепачканную кровью папку, а сам прошел и, усевшись в кресло за столом, взял сигару и прикурил.
- Я думал ты бросил? – бросил Изекиль, мельком просматривая бумаги в папке. – Это превосходно. – Восхитился он.
- Хуже уже явное не будет. – Отозвался Сансет, поворачиваясь к окну. Солнце медленно ползло к горизонту. – Все-таки ты очень интересный человек, Изекиль. Ты так много знаешь. Ну, или думаешь, что знаешь. Но ты еще слишком мал, чтобы играть со мною в игры.
- Что? – недоуменно спросил Изекиль, и бросил быстрый взгляд на бумаги. Вчитался. – Кулинарные рецепты?!
- Именно. Бумаги, которые тебе нужны, в совершенно другом месте. У других людей. Которым нужны деньги. Они придумают, что делать с ними.
- Но девчонка! – почти зарычал Изекиль.
- Уже мертва, насколько я тебя знаю. От тебя за милю несет свежей кровью. Скорее всего, ты съел ее сердце. А череп используешь в качестве вазы для конфет.
Изекиль весь трясся. Казалось, еще чуть-чуть, и он войдет в резонанс со зданием или просто взорвется.
- Раун. – процедил он сквозь зубы.
- Отличная работа, мистер Сансет. – произнес Раун, выступая из темноты с пистолетом наготове. – Но неужели вам настолько плевать на жизнь вашей правнучки.
Сансет улыбнулся сам себе.
- В этом вся проблема Изекиля, Раун. Он решил, что знает меня, лишь прочитав записки своего полоумного деда. Да. Он был благороден и силен, но при этом совершенным идиотом. Он любил придумывать рассказы. – Сансет затылком почувствовал, как округлились глаза Изекиля. – Да. Я спал с Аннет. Да, это было. Но я не могу иметь детей. Я один в своем роде, и никогда не будет следующего поколения. За то Джеремия Изекиль, твой дед, имел трех сыновей от Аннет. И поскольку я был близким другом семьи, то всегда считал маленького Джорджа чем-то вроде сына. Я всегда любил младшего Джорджа больше других. – На секунду взгляд Сансета подернулся пеленой воспоминания, но он быстро собрался. – Всегда любил играть с куклами. Странный ребенок.
- Но… - безвольно произнес Изекиль.
- Да. Никогда не доверяй всяким бумагам, сынок. Они очень любят врать, пытаясь изменить прошлое, и тем самым будущее. Мне понадобилось пройти через многое, чтобы понять эту простую истину.
Воздух стал тяжелым. В комнате похолодало. Изекиль встал и выпрямился.
- Я предугадаю твой вопрос, Изекиль. – сказал Сансет. – Почему я все равно выполнил эту работу, если все время знал правду? Мне было скучно, мне нужно было развеяться. Уже двадцать лет я пью кофе в этой проклятой кафешке, и занимаюсь тем, что пытаюсь потратить деньги, которых еще хватит на пару тройку жизней. Ты ведь это хотел узнать?
- Нет. Я хотел сказать, что все равно найду, кому ты отдал бумаги. И убью их.
- Все возможно в этом странном мире. – Ответил Сансет, и, поднявшись с кресла, встал рядом с окном. На фоне заката его фигура почти светилась. – Раун, ты хороший малый.
- Боюсь, не смогу с вами согласиться, мистер Сансет. – ответил Раун, поднимая пистолет.
- СТРЕЛЯЙ!
- Знаешь, какой твой грех, Раун.
- Да.
- УБЕЙ ЕГО, РАУН! ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ?!
- А какой ваш?
- Жизнь.
Раун улыбнулся и нажал на курок. В тишине, словно колокол загробного мира прозвучал выстрел. Если бы эта реальность отличалась воображением, сейчас в воздухе послышался бы гитара, напряженно набирающая темп. Послышался треск стекла. Сансет улыбнулся, и канул в гаснущую бездну зданий. Туда, где жизнь. Раун выдохнул и опустил пистолет. Лицо Изекиля искривилось в ухмылке.
- Я ухожу, мистер Изекиль. – сказал Раун, глядя в продуваемую дыру, в которую превратилось окно. Вдалеке послышались сирены.
- Дело твое. – Слегка нервно отозвался Изекиль, доставая из ящика стола пухлый конверт. – Как договаривались. – Сказал он, передовая его Рауну.
Раун взял конверт, и убрал его во внутренний пиджак кармана.
- А теперь убирайся. – Крикнул Изекиль, устало, падая в кресло.
Раун выпустил обойму в грудь Изекиля.
- Я больше не работаю на вас, мистер Изекиль. – Затем подошел к краю, и, бросив туда пистолет, проводил его взглядом. Ветер играл полами его пиджака, и гонял по комнате разные бумаги. Казалось, в кабинете разыгралась пурга, с очень крупными снежинками - Приятно было познакомиться, мистер Сансет.