Наше прошлое с нами. Глава 1. Дом мой...

Глава I.
Дом мой.


«Дом мой ! Где ты ?
Где ты на Земле ?
Там ли, где воздеты
Кроны тополей,
Небольшая речка
и поля, поля.
Скромное местечко –
Родина моя…»
С.А.Шишкин

       
Атаман станицы Аканбурлук сорокалетний есаул Давыд Яковлевич Караганов возвращался из города Кокчетава, куда был приглашён, как и другие станичные руководители, на совещание при Атамане 1-го Военного Отдела Сибирского казачьего войска генерал-майоре Симонове.

Была весна 1910 года. Пост закончился.

Из Кокчетава выехали ранним утром. Атаман на бричке с запасным жеребцом в сопровождении своего помощника ехали не торопясь. Лошадей не гнали. Спешить особо было не зачем. В поле уже отсеялись.

Погода хорошая. Пели в небе жаворонки. В степи пересвистывались суслики, предупреждая, что опять лиса-караганка вышла на охоту. Столбиками на пригорках появлялись байбаки и прятались в свои норы.

Ехать почтовым трактом почти 130 вёрст. Есть время подумать.

Попутчиками им были атаманы станиц Арыкбалыкской и Аиртавской. В ст.Аиртавской остановились на ночлег. Атаман из Арыкбалыка, пообедав вместе со всеми, поехал дальше.

Поутру двинулись мимо озера Имантау, через станицу Арыкбалык. Леса здесь смешанные – сосны, листвиница, березняк. Пару раз натыкались на стайки тетеревов и рябчиков. Подстрелили на вечернюю домашнюю похлёбку.

Заехали в поселок Нижний Бурлук, где их встречал поселковый атаман, подчинённый Караганову.

Давыд коротко рассказал о совещании. Обменялись мнениями.

* * *

В Кокчетаве Давыд успел побывать не только на совещании Войскового Отдела, поподробнее пообщаться с помощником Атамана Отдела Кубриным Николаем Павловичем, но и купить городских гостинцев для родных.

Повстречался он в городе и со своим однополчанином Василием Ивановичем Замотаевым, который сейчас был начальником канцелярии при Военном отделе. У него Давыд и ночевал.


Встреча была не просто так, а по поводу. Сыну Дмитрию уже восемнадцать, а у Василия подрастала дочь Екатерина, которой 7-го декабря должно было исполниться семнадцать лет.
Василий был рад встрече. Обыкновенный разговор за самоваром, с чашкой ароматного чая с добавлением лесных трав и ягод – как жизнь, как служба, как сыновья, как дочери? Екатерина зашла только один раз в залу, по приглашению отца – поздороваться с Тятиным сослуживцем. Давыду этого было достаточно, а Василию всё понятно и без слов.

Далее вспоминали, как ходили в походы, охраняли границу, гоняли почту, а также как встречали казачьей делегацией в июле 1891 года Цесаревича Николая – Августейшего Атамана, во время его возвращения через Сибирь из кругосветного путешествия.

Конечно же, не обошёлся разговор без политики. Десять лет, как закончилось дополнительное наделение сибирских казаков землёй. Работай, да и живи спокойно. Так, нет… В стране было смутно. Война с японцами проиграна. В столицах беспорядки, забастовки, начиная с 1905 года, в деревнях какой год крестьяне пускали барам «красного петуха»… Революционеры всех мастей, прокламации... Обыватели на казаков косятся. Как же – душители и душегубы с нагайками. Тут ещё степняки норовят то скот угнать, то землю захватить… Одно радовало –Николай II послабление сделал староверам, Указ «Об укреплении начал веротерпимости» подписал… И возбранялось теперь называть старообрядцев «раскольниками», перестали чинить препятствия, попрекать бунтами Кондрата Булавина и Емельяна Пугачёва...

* * *

Станица Аканбурлук Кокчетавского уезда Акмолинской области Омской губернии Российской Империи была образована в 1824 году по велению Императора Александра I-го, как и другие и близлежащие поселения, в т.ч. и сам уездный город.

Станица большая, около четырёхсот дворов. Дел у атамана хватало.

Дальше на юг от станицы были одни бескрайние степи, холмы и древние курганы.

Постоянно возникали проблемы по урегулированию взаимоотношений с кочевниками. Помогало знание их языка и фамилия. Для иноверцев Давыд Яковлевич был «Чёрным ханом», как и переводилась его фамилия.

Вот так под казацкую думку, которой никто не мешал, уже под вечер Давыд подъехал к своему дому на берегу одноименной реки Аканбурлук (по казахски «акан» - сеть для ловли рыбы, а «бурлук» – бурлак).

Дом был справный, каменный. Начал его строить ещё отец Давыда - Яков Дмитриевич Караганов, который был из потомков ушедших в Сибирь астраханских стрельцов.

Бутовый камень брали с горы Якши-Янгистау («Лысая гора»), которая находилась в 11-ти верстах от станицы. Камень грузили на лодки, потом по озеру с таким же названием, как и у горы, входили в реку, вытекающую из озера и, проплыв семь вёрст, выгружали на берег. Так и построили по семейному.

* * *

-Агафья! Собирай на стол.

Это Давыд жене. Но это так, для порядка. Мол, я приехал, встречай… Да, много ли говорить то и надо?

Семейный уклад и обычаи, установленные не ими, не им и нарушать. Семья была староверческой, исповедующей обряд Древлеправославной Поморской Церкви, так называемых, «поморцев». Было преданье, что на Волгу, а потом и за Яик (Урал) предки ушли, преследуемые попами-«никонианцами» и царями, начиная с Алексея Михайловича – отца Петра I, отошедшими от истинной старой православной веры.

Уральские и сибирские казаки-староверы помнили имена славных астраханских атаманов Якушки Федорова, Мишки Юрьева, сосланных на берега Белого моря вместе со многими другими казаками в начале 1690-х годов, в результате преследований Петром I-м участников стрелецкого бунтов 1682-89 годов. Но казаки вскоре бежали из Пустозерска, вернулись на нижнюю Волгу и там осели, продолжая усиливать своё влияние среди других. С берегов Волги старая вера быстро распространилась на Яик и за Тобол, где твердо укрепилась в сердцах и душах местного казачества.

В доме была всего лишь одна икона Исуса Христа на кипарисовой дощечке. Лики святых старого письма были большой редкостью, а новые не признаны. Зато были древние рукописные молельные книги на церковнославянском языке.

Отдельно от остальной посуды держали утварь для гостей.

От предков достался старый ятаган с арабской вязью на ручке, с клинком в зазубринах, который висел на стене в красном углу. Оружие было якобы добыто в бою лет триста тому назад Микиткой Ивана сыном Караганом, астраханским стрельцом. От него и пошла эта фамилия.

* * *

Жена и четыре дочери накрывали на стол. Давыд только добавил: «Арбуза солёного поставьте». Домна, как самая младшая, спустилась в погреб, где из бочки достала со дна уже заканчивающиеся, засоленные с осени с огорода арбузы.

Дмитрий распрягал коня, который привычно тыкался мордой, прося горбушку посоленного хлеба: «Подожди, отпыхни, потом поешь и попьёшь…».

Умывшись, вытершись поданным чистым рушником, и, переодевшись в старые, но чистые и опрятные казачьи синие шаровары с красными лампасами и зеленый китель, Давыд первым сел за стол, перекрестясь двумя перстами. За ним сели все, также перекрестясь. Жена и сын по обе руки, дочери следом. Давыд нарезал от краюхи несколько кусков хлеба и первым начал неторопливо есть из глубокой деревянной тарелки.

Утолив голод, и, вытерши уже седую, густую и волнистую бороду, Давыд произнёс то, о чём думал дорогой:

-Дмитрий, жениться тебе пора. Ведь, скоро на службу. Время не простое. Пора и о прибытке в семье подумать. Фамилию надо продолжать. Осенью сватов будем засылать… Гостинцы вот я привёз. Подай, Дмитрий, перемёт.

И, через паузу, добавил:
-А семейству нашему Замотаевы приветы передают.

Все вопросы отпали сами собой.

* * *

Попозже, когда Отец вышел во двор проверить по хозяйству, Дмитрий подошёл к нему:
-Тятя, в углу около ограды я свои находки расположил. Пусть полежат.
-А что там?
-На реку ходил, коней поить. Кости большие нашёл. Река берег подмыла. Наверное, опять от мамонта, какие в уездном училище лежат. Помнишь я Вам, показывал, когда проведать меня приезжали?

Отец:
-Как на ярманку поедем, надо будет их отвезть в город, отдать кому след, слонов энтих... Со мной поедешь. Заодно и сватов возьмём. Помни, что мы и Замотаевы казаки род от рода, а не какие-нибудь приписные.
-Я всё понял, Тятя. Екатерину я помню, хорошая девушка.

На том и порешили.

* * *

Урожай 1910 года был богатый: сам-шесть пудов. Хлеб вырос почти в человеческий рост. Хотя слухи доходили, что у казаков на Дону и Волге неурожай.

Вся семья была на наделе – мужчины косили, женщины вязали снопы. Да, и работников наняли.
Для работы на полях общественной запашки отрядили свою лошадь с механической косилкой. Будет чем пополнить неприкосновенный, общественный хлебный запас станицы.

Местная чернозёмная земля была основным достоянием казака и Сибирского войска. В станице хозяином земли было общество. Надел давался на шесть лет и регулярно менялся. Методика обработки земли - трехпольная (клин - два года в "залежи", другой клин - "под паром" и третий - посевной). Через два года клин менялся: залежный становился посевным и т.д.
На приусадебном огороде уродилось в достаточном количестве: капуста, горох, морковь, свекла, редька, репа, тыква, брюква…, а также гордость семьи Карагановых – арбузы весом до пуда. Сказывалось таки астраханское прошлое. Яблони уже большие. Из них патоку делали.
За вишней, рябиной, черёмухой, малиной, клубникой, земляникой ездили в лес. В основном сушили. Зимой их них пекли пироги. Варенье тоже варили, но немного, для гостей. Больно сахар дорогой.
В палисаднике около дома всегда росло много цветов, в т.ч. и мальвы.

Семья держала несколько коров, лошадей, а овец, гусей, кур… и не считали. Свиней не держали – брезговали.

Самая бедная семья имела лошадь, корову, с десяток коз и овец, десятки голов кур, гусей, уток, индюшек...

Для всех них требовалось заготовить корма, а уж об уходе и говорить нечего. Зато на столе всегда были свежие молочные продукты, включая кумыс. Сами делали масло, творог, сметану… В не постные дни ели мясо птицы и баранину. Если телёнка или лошадь приходилось выбраковывать, то было и другое мясцо. Его и на зиму сушили.

Осенью ставили до 300 копён сена.

Держали десяток ульев. Мёд и использовали вместо сахара, что гораздо полезнее.
Даже в неурожайные годы у казаков были на столе постные щи из квашеной капусты с картофелем, подбеленные сливками или молоком, редька с квасом, брюква пареная, а по праздникам каша и мясное.
Дома была своя каменная крупорушка – в наследство, да и так, на всякий случай.

Хлеб молоть возили на водяную мельницу на реке. Мельница также принадлежала станичному обществу.

Давыд был заядлым рыбаком. Сети вязал сам. С сыном они ходили на лодке на реку, или на озеро. Рыбу вялили коробами. Рыбалка с удочкой считалась детской забавой, особо не приветствовалась, т.к. и для детей всегда найдётся работа в хозяйстве.

На большие ярмарки станичники ездили в Атбасар, Зеренду и Кокчетав, где скупались до следующего года всем тем, что нужно в доме.

* * *

Сватовство состоялось и в феврале 1911 года в станице сыграли свадьбу. Старец-наставник нарёк их мужем и женой. Обществом Дмитрий и Екатерина и были признаны таковыми.

В это же время в станице состоялась свадьба представителей ещё двух местных казацких родов – двадцатитрёхлетнего Максимова Ивана Силантьевича и двадцатилетней Бацмановой Екатерины Егоровны.

Все эти семьи жили по соседству и дружили между собой. Они ещё и породнятся, но до этого пройдёт двадцать трудных и бурных событиями лет.

14 октября 1911 года в семье Максимовых Ивана и Екатерины родилась дочь Устинья, а 29 октября у Дмитрия и Екатерины Карагановых сын Андрей.