Крысы. Часть 2. Мочить в сортире!

Ты стоишь на причале печальная
С демоническим блеском в очах,
только тонкие нервные пальцы
поправляют платок на плечах.

С ветром в тайне от всех целуешься,
Свято веришь в мечту голубую,
Убегаешь, собой любуешься…
Питер помнит тебя такую.

Помнит Питер и помнит ветер.
Приезжай к нам скорее, Светик!!!

(Светику после окончания учебы,
 защиты диссертации и ее отъезда в родной город)

Светлана поздно проснулась – уже два часа дня. Это норма, ведь всю ночь раздавались удары ее механической пишущей машинки. Такие звуки были слышны по всей квартире, но никто не мог быть против или возмущен. Творчество – это святое. Хотя каждый из жильцов квартиры, слыша щелчки, засыпал с угрызениями совести: кто-то работает, мог бы и он, но хочется спать. С другой стороны, утром Светлана испытывала дискомфорт, когда жизнь уже полдня как бурлила в своих заботах, а ей приходилось выходить заспанной и встречаться с бодрыми соседями. Она уже заканчивала учебу, дата защиты диссертации была уже назначена, поэтому приходилось много работать, доводя все до презентабельной кондиции. Она была постарше остальных, поопытней и, соответственно, пользовалась авторитетом. Что бы она ни делала, это не обсуждалось, воспринималось как должное. Все уже привыкли к тому, что у нее своя жизнь - никому до конца не понятная и оттого загадочная.
Прежде чем умыться, с еще медленно моргающими глазами, она прошла в коридор туалетов. В ближнем туалете не было света. Второй не работал, его когда-то превратили в кладовку и закрыли, повесив большой навесной замок. Кто? Когда? Прежние поколения аспирантов. Точно никто не знал и ключа ни у кого не было. Третий туалет был самым дальним от ее комнаты, и чтобы попасть в него, Светлана осторожно прошла темный коридорчик. Включила свет. Зажмурилась. На ощупь закрыла изнутри задвижку, висящую на одном гвоздике. Унитаз был не совсем исправен – в нем постоянно бежала вода из сливного бачка. Да, да! Шум, конечно, раздражал, особенно ночью, поэтому старались закрывать двери и в коридорчик (а их было две), и в эту кабинку туалета. Исправить бачок было невозможно, вернее сказать, всем было некогда заниматься вопросами обустройства – вершили НАУКУ. Сидя на унитазе, Светлана поняла, что происходит нечто необычное – к звуку протекающего бачка примешивается не то писк, не то пыхтение. Светлана открыла глаза – все как обычно: на двери висит записка с искренним призывом «Целься точнее! Господа! Просьба не гадить!», на полу ничего нет, за унитазом тоже ничего. Откуда этот звук??? Остановила дыхание, еще поводила глазами – ничего. Догадка о месте источника нового шума заставила ее подпрыгнуть так, будто она хотела сорвать записку с двери зубами!
Вопль (который если назвать истошным, то не отразить и десятой доли вложенной эмоции) раздавался долго, вместо выдоха. Затем, вдох и продолжение. Легкие у Светы были хорошие. Сколько раз повторился мирным днем этот крик, никто потом вспомнить не мог, однако навсегда осталось в памяти то, что у всех его слышавших волосы встали дыбом и зашевелились. Каждый автоматически представил свою страшную картину…
Ученые – это люди с фантазией (чего только не придумаешь, формулируя гипотезу, а затем свою теорию, чтобы совместить результат экспериментов с мнением «маститых академиков»). Сюжеты фильмов- ужасов просто отдыхают. Кроме того, такие эмоции, как испуг, удивление, страх к концу первого года обучения исключались из типичных рефлексов «молодых гигантов мысли», как лишние. Их заменяли любопытством, анализом, логикой и методологией. Скажете цинизм? Может быть. Но чтобы добиться какого-либо результата приходиться многое перешагивать, прежде всего, себя. Эмоции? Да это вообще мелочь, первая ступень. Только дай им волю и не сдвинешься с места, закопаешься в поисках ответов что правильно, что неправильно, на чьи интересы наступаешь, чтобы отстоять свои результаты, имеешь ли ты право и на что… И много еще вопросов, которые ведут в никуда. А надо делать дело, идти к цели. Чувство вины – уход от ответственности. Само собой, за все придется ответить и заплатить по счетам. Но это – потом. А сейчас, будь добр, получи результат, а поговорим после. «Победителя не судят» (хотя и не в любом случае).
 
В общем, обитатели квартиры уже многое видали и пережили, были людьми почти бесстрашными. Боялись, наверное, только одного – смерти. Сейчас этот крик о ней напоминал, и был аналогичен крику человека, летящего со сказы в ущелье или что-то в этом роде.
Все обитатели после секундной оторопи кинулись на звук. Светлана уже стояла в коридоре.
- Что?! Что случилось?
- Там крыса!
- О, боже, чего так орать-то. Ты нас перепугала.
- Она в унитазе сидит, живая!
Каждый осторожно зашел в туалет и посмотрел: крыса сидела в воде и перебирала лапками, безуспешно пытаясь выбраться. Над водой торчала только голова.
- Слушайте, а как она там оказалась? – спросила Лиля. Рядом с ней уже вертелся, прячась за полами халата, пятилетний сынишка Ванюшка.
- Наверное, решила попить водички и упала, - выдвинула версию Ева.
- Нет, скорее всего, она изнутри вылезла. Я слышала, что крысы могут внутри труб лазать, - заявила Олечка.
- Да ну! В трубах воздуха нет. Чем дышать то? – возмутилась Лиля.
- Странно, что она не вылезла. Крысы же так прыгают, для них это не преграда, - удивленно рассуждала Ева.
- Ты что не видишь, вода постоянно течет – скользко! – Лиля отталкивала сына от места события.
- Да для крыс это ерунда! Ты что, не видела, как они в душе через дыры в полу и на потолке по трубе ползут снизу вверх, так до всех этажей и добираются. У них такие когти! Они почти по гладкой поверхности могут карабкаться, - глаза у Олечки с каждым словом становились все больше и круглее.
- Тогда чего же эта сидит? – подключилась к рассуждениям Валя.
- Кто ее знает. Может она больная. Ева, а может это та, которую ты гоняла? Ты же ее пнула, а у нее осложнение, - не унималась эмоциональная Олечка.
- Девчонки, хватит рассуждать. Что делать будем? – Ева вопросительно посмотрела, ожидая версий.
- Она должна выпрыгнуть сама через некоторое время, - предложила Лиля.
- Ага. Через какое? Может, она там уже два часа сидит. Кто последний раз был в туалете? – Валя задала бестактный вопрос, но было не до нюансов. Никто не стал отвлекаться от основной темы.
Утром все были. Крыс не было.
Все стояли в коридоре и напряженно искали способ решения неожиданно возникшей проблемы.
- Надо ей помочь выбраться. Поставить палку в унитаз – она по ней выкарабкается, предложила Ева.
- Кому скажи, обсмеют. Крысу спасать! – возмутилась Лиля.
- А у тебя есть другие предложения?
- Крыс убивать надо, - заявила Валя.
- Проходили, знаем, – сказала Ева. – Я пас.
Ванечка побежал в учебную комнату, заменяющую склад вещей, оставленных предыдущими жильцами, ненужных, но которые когда-нибудь могли бы пригодиться в хозяйстве. Нашел там длинную палку, бывшую когда-то шваброй, принес ее и отдал своей маме. Лиля опустила ее в унитаз под наклоном, чтобы крысе легче было выбираться.
Сразу ничего не произошло. Видно надо подождать.
- А если она не вылезет? Что делать будем? – Олечка мыслила дальше.
- Вылезет! Жить захочешь, вылезешь, - Лиля уже верила, что это правильный ход.
- А если она хочет, но не может? – не унималась Олечка.
- Тогда придется ее оттуда вытаскивать.
- Как?
- Не знаю. Щипцами какими-нибудь зацепить.
- Угу. И щипцы у тебя есть.
- Знаете, есть такой медицинский инструмент, кажется, корнцанг называется. Как пинцет в форме ножниц, только зажим фиксируется зазубринами. Зажимаешь, а потом фиксируется - вдохновенно сказала Ева.
- Давай неси сюда.
- Нет, я вообще говорю, что есть. А у меня нет.
- Можно перчатку одеть и рукой достать, - предложил Сережка.
- Ты знаешь, что крысы кусаются? Они любую перчатку прокусят. Неизвестно какая инфекция в кровь попадет. Они даже чуму разносят, - наставительно заметила Ева.
- Чумы в наше время уже нет, - сказала Валя.
- Тогда вытаскивай!
- Нет. Кроме чумы всего другого полно, - ретировалась Валя.
- Ну, что делать-то? – Лиля посмотрела на всех по очереди, будто подстегивая.
Крыса барахталась и не могла выбраться. Палка не помогала.
- Придется ее убить.
- Давай Славку дождемся. Он сейчас придет из магазина. Он, все-таки, мужчина.
Тут же раздался звук открывающейся двери. Славка выслушал новость, заглянул в кабинку, посмотрел на объект.
- Славка! Ты же мужчина! Мы не можем, а ты должен.
- Я никому ничего не должен, во-первых, а во-вторых, логики никакой. Давайте палку, я попробую.
Он зашел в туалет. Все напряженно молчали, прислушиваясь к звукам глухих ударов палки и периодическому писку.
Минуты две-три, не больше, это все продолжалось. Славка вышел бледный, по лицу текли капли пота.
- Я не убил ее. Она живая и я не могу. Мне плохо.
- Славочка! Я сейчас валокордин принесу! К черту эту крысу! Иди, приляг, у тебя же сердце!
Славка неуверенными шагами прошел к себе. Ева побежала разводить капли.
- Ну, что теперь? Палкой ее не убьешь, - монотонно сделала вывод Лиля.
- Да что с ней возиться! Взять и убить, - тихо сказала Валя.
- «А вы и способ знаете, как взять всех и убить?» - перефразировала профессора Преображенского Олечка.
- А чего тут думать. Просто все. Взять и кипятком ошпарить. Умрет сама. Не сразу, правда…
Всем стало как-то нехорошо. Все невольно поежились и повели плечами. По спине пробежали «мурашки».
- Добрая ты девушка, Валя, - после паузы заметила Олечка. – И кто же это сделает? Кто сможет? Славка уже не в счет.
- Могу и я сама. А чего такого?
- Ну, Валя! Не хотела бы я попасть в твои руки!
Тут, наконец, в разговор включилась первопострадавшая – Светлана.
- Рассуждать – одно, дело делать – это другое. Кто-то должен взять на себя ответственность. Просто взять – и СДЕЛАТЬ! Всем хочется и с чистыми ручками остаться, и чтобы ничто им жить не мешало. А так не бывает! Валя, я тебе помогу, рядом стоять буду. Меня эта крыса так напугала!
Валя тем временем пошла на кухню - готовиться к мероприятию.
- Свет, ты что! Это ведь, живодерство! Садизм какой-то! – подняв брови, возмущенно заявила Олечка.
- Не думала я, что ты можешь так, Света. Ты такая романтичная обычно, - упрекнула Лиля.
- Лиля! Если бы твой сын был бы на моем месте? Если бы Ванюшку она так напугала? То что бы ты сделала?
- Я бы голыми руками ей голову оторвала!
- Вот то-то!
Замолчали. Говорить было уже нечего. Вернулась Ева.
- Ну, придумали что-нибудь?
Ей рассказали план действий.
- Девочки! Этого нельзя делать! Это УЖАС!
- Хорошо. Предложи другой вариант.
- Я не знаю.
- Не знаешь – молчи! – лаконично отрезала Светлана.
- Да-а. Ну и Валя! Не дай бог попасть в эти маленькие ручки, особенно в трудную минуту. Страшно представить! Хотя, конечно, хорошо, что у нас есть такие люди! Они очень нужны, они просто необходимы! Они легко делают самую грязную работу. Кто-то же должен? Наступит, перешагнет и пойдет дальше. Причем безо всякого зла. Просто так. Решение проблемы и, главное, ничего личного! Надо, значит надо. Лиль, ты ребенка уведи подальше, чтобы он не видел, - Ева повернулась и пошла с места событий, сосредоточенно доставая пачку сигарет из кармана.
Лиля взяла Ванюшку за руку и увела в комнату. На какое-то время в квартире наступила тишина. Сидя у себя, все ждали с напряжением, прислушиваясь к звукам в коридоре.
Тишину разорвал пронзительный писк. Он был непрерывным, мучительным, невыносимым. Он все длился и длился. Умирая в муках, крыса издавала последний звук. Когда же это прекратится!?
Когда все закончилось, Света подцепила мертвое животное и отнесла его в мусоропровод.
Валя, вымыла руки. Зажгла газ. Налила свежей воды в чайник и поставила на плиту. Затем постучала в каждую дверь и пригласила на кухню.
Славка сбор проигнорировал. Олечка, Ева, Лиля вяло вышли. Стоя посередине «родной» кухни, они впервые чувствовали себя неуютно.
- Так. Давайте чай пить с вареньем. Проблема решена, дело сделано, – сказала Валя будничным тоном, как говорят «Погода сегодня пасмурная, дождь. Зато тепло и ветра нет».
- Ой, мне английский язык учить надо, - тихо сказала Олечка, скосила глазки и направилась к себе.
- А мне статью писать, - выкрутилась Ева, и плотнее запахнув халатик, направилась к двери.
- А мне ребенка укладывать, - убедительно заявила Лиля.
- Девчонки! Вы что, из-за крысы? – спросила Светлана недоуменно, встряхнув черными густыми блестящими волосами и уперев руки в бока.
- Бросьте! Что произошло то? Обычное дело. Все ясно. Крысы – враги! Жизнь – борьба. Или ты – или тебя. Да их мочить надо … в сортире! И все!!! – ее звонкий голос повис среди молчания. Девочки разошлись, не высказав контраргументов. Слышно было, как закрываются двери.
Да и что скажешь? По логике - все правильно.
Только на душе мерзко.