Девушка лучшего друга

Она вышла из подъезда, с красными от едва высохших слёз глазами, кусая чуть не до крови губы… «Бедная, бедная, что он с ней сделал», - думал Антон, стоя чуть в отдалении и наблюдая за ней. Он не понимал, как можно так поступить с такой девушкой – впервые в жизни настолько сильно не понимал лучшего друга. В нём смешивались злость на него и жалость, и в то же время – какая-то буйная, необузданная радость, что теперь она свободна… Её слёзы – это лишь временно, они высохнут, и всё забудется, зато больше не будет преграды в лице Кирилла.
 
Она медленно шла вперёд, опустив голову, не видя его, а ему надо было сделать лишь пару шагов ей навстречу.

 - Привет.

Она подняла заплаканные глаза и даже, казалось, не удивилась, увидев его. По крайней мере, лицо её не выражало ничего, кроме боли и, возможно, усталости и безразличия ко всему вокруг. Да и до чего могло ей сейчас быть дело?

 - Привет.
 - Отлично выглядишь…

Ему показалось, где-то в глубине её волшебных глаз вспыхнула на секунду и тут же погасла искорка злости и раздражения, снова сменившись безразличием.

 - Издеваешься?
 - Нет, что ты… Прости… Я просто не знаю, что сказать.
 - Тебе теперь не обязательно что-то говорить… Ты знаешь,…
 - Знаю.

Она лишь кивнула, снова не удивившись тому, что он уже всё знает, хотя она только что вышла от Кирилла. Конечно, она могла догадаться, что он был у него перед ней, но в общем ей, видимо, было всё равно.

 - Ну вот.

Она уже собралась обойти его и пойти дальше, но вдруг резко остановилась и посмотрела на него каким-то новым взглядом, с интересом и решимостью.

 - У тебя есть сигарета?
 - Ты же не куришь?
 - Есть или нет?
Он молча достал пачку сигарет, вынул две. Одну протянул ей, прикурил.
 - Только они крепкие…

Она лишь кивнула, жадно затянувшись, тут же слегка закашлялась, но жестом отклонила его попытку приблизиться. Ей самой казалось это странным и глупым – как будто в каком-то банальном фильме, или книге: стало плохо – надо закурить, но ей было безразлично сейчас, ей просто надо было хоть что-то сделать…Они курили молча, она явно успокаивалась и приходила в себя, замыкаясь при этом ещё больше в своих мыслях, отрешаясь от всего вокруг.

 - Кристи, ты сейчас домой?
 - Да, куда же ещё…
 - Давай я подвезу тебя.
 - Не надо, я сама...
 - Это не вопрос. И даже не предложение. Я отвезу.

Она собралась снова отказаться, но задумалась на секунду. Ей не хотелось идти по серой улице, ловить удивлённые и сочувствующие взгляды людей в транспорте… Хотелось, чтобы её просто оставили в покое. Конечно, ехать в машине с лучшим другом Кирилла тоже было сомнительным удовольствием, но, по крайней мере, жила она недалеко, да и видела его, скорее всего, последний раз в жизни.

 - Ладно.

Он открыл ей дверь, включил печку и музыку. Ехал медленно и молча, оставив её наедине со своими мыслями, и, несмотря на то, что она хотела как можно скорее закончить эту поездку, она была ему благодарна за это. Ей не о чем было с ним разговаривать – с лучшим другом её бывшего молодого человека...

 - Твоя мама дома?
 - Наверное…
 - Может, это и хорошо. Не надо тебе, наверное, быть сейчас одной. Позвони кому-нибудь, подруге лучшей... Хотя, я думаю, ты знаешь, что делать…

Она лишь кивнула. Они уже стояли у её парадной, а она всё не могла собраться с мыслями и пойти домой... Не готова была к разговору с мамой, которая, конечно, будет переживать, утешать, и сделает этим только хуже. Она вообще была не готова к тому, что будет дальше... Как будто стоит ей выйти из машины, и захлопнется какая-то дверь, которая очень долгое время была открыта. Почему-то она не задумывалась об этом, когда Кирилл с равнодушным выражением лица и льдом в глазах закрывал за ней дверь своей квартиры…

 - Кристи, не переживай… Всё будет хорошо, вот увидишь. Я знаю, ты скоро уже устанешь слышать эти слова, но кто-то же должен сказать их тебе первым, правда? Улыбнись, у тебя такая красивая улыбка! Если тебе что-то понадобится, звони, ладно? Я всегда буду рад тебе помочь.
       - Ладно, - сказала она, твёрдо зная, что не позвонит, что бы ни случилось.



Он снова стоял на том же месте, глядя на знакомые с детства окна квартиры на восьмом этаже, и курил. Надо было подняться, надо было поговорить, попытаться в последний раз образумить Кирилла, открыть ему глаза на то, что он сделал. Ему этого не хотелось, но перед глазами стояли заплаканное лицо Кристины, её искусанные в кровь губы…

Он вспомнил, как увидел её в первый раз. Был чей-то день рождения, и все, у кого были девушки, пришли с ними. Кирилл к тому моменту встречался с Кристиной около месяца или чуть больше, никто из его друзей ещё не был с ней знаком. С первого взгляда на неё в глаза бросалась не красота, а безумное счастье… Сначала она показалась ему вполне обычной девушкой, ничем не отличающейся от всех предыдущих девушек Кирилла. Его друг любил таких – красивых, но абсолютно пустых, они были его игрушками, которые быстро надоедали. Антону было их жалко, их всех, но в общем-то они ничего особенного из себя не представляли и даже не очень переживали по поводу расставаний – собственно, для многих из них это тоже было игрой. Этим они и нравились Кириллу – с ними было хорошо проводить время, ими можно было похвастаться перед друзьями, но отношения не обязывали ни к чему, и оба относились к ним легко, разрывая их при первом удобном случае.

Антон с Кириллом с детства были неразлучны, проводили очень много времени вместе. Неудивительно, что очень часто они стали ходить куда-то втроём – Антон, Кирилл и Кристи. Вот во время этих встреч Антон и понял, какое сокровище оказалось рядом с его легкомысленным другом. Ему было сложно объяснить, что же такое в ней было, но он стал всё с большим и большим нетерпением ждать этих встреч. Ему нравилось с ней общаться, они могли говорить о чём угодно, а общих интересов у них было очень много. Он знал, что это совсем не главное, но подобрать слова, чтобы сказать, чем же она привлекла его, не мог. Он просто влюбился – влюбился в девушку своего лучшего друга. Он знал, что никогда не помешает его счастью, и просто ждал, когда Кирилл в очередной раз решит, что она ему не подходит. Но проходили месяцы, а они были вместе, Кристина с каждой встречей выглядела всё счастливее, да и Кирилл не скрывал своей радости. Тогда Антон поверил, что Кирилл осознал, какая замечательная у него девушка, и стал просто радоваться за друга и за Кристи. Решение Кирилла стало для него неожиданным и очень болезненным ударом, потому что он в первую очередь представил себе реакцию Кристины. Он поначалу даже не мог радоваться, думая о её боли. И сейчас хотел в последний раз попытаться всё исправить – потому что знал, что сейчас она хотела бы именно этого…

 - Привет, Тоха. Надолго? Заходи, пивка попьём.
 - Да нет, я так, забежал по дороге. Поговорить хотел.
 - О чём?
 - Не о чём, а о ком. О Кристине.
 - Мы же вроде всё уже обсудили? Я принял решение, и я не передумаю.
 - Ты даже не представляешь, что теряешь…
 - Представляю. Но мне сейчас это совсем не нужно. Всё, разговор окончен. Ты так и будешь в дверях стоять?
 - Нет, я пойду. Я же сказал, что я на минутку.

На улице пахло умирающей зимой. Она ещё не хотела сдавать своих позиций, как это бывает каждый год, но весна наступала, и белая красавица медленно и неохотно таяла. Запаха весны ещё не было, но запах умирающей зимы – это тоже тёплый запах…
Он шёл по двору к своему дому. Ноги чуть утопали в грязном тающем снегу, и на душе было как-то серо, и даже не хотелось курить… Но будущее рисовалось в мечтах счастливым и радужным.

Его любимая девушка страдала и плакала, но – была свободной. Он не мог быть сейчас рядом с ней, потому что она видела в нём лишь лучшего друга своего бывшего парня. Он знал это, и это было больно, но знал он и то, что это не будет продолжаться вечно. Ей было нужно время, ему – терпение. Она хотела сжечь все мосты, и это было понятно. Но тот мост, по которому он придёт к ней, он не даст ей сжечь.

Ему надо было ждать. И он готов был ждать – сколько угодно, лишь бы в конце его ожидания были её улыбка и её теплые руки…



Весна вступила в свои права. На улице шёл по-настоящему весенний, хоть ещё и холодный, дождь. Она была уже везде – и в траве, пробивающейся сквозь остатки снега, и каком-то новом цвете солнца, и даже в этом дожде. Время летело стремительно, хотя Антону казалось, что оно тянется невыносимо, каждый день был равен году, его терпение было на исходе. Наконец, он решил, что подходящий момент настал, и вот стоял у метро, напряжённо вглядываясь в поток выходящих пассажиров. Было уже темно, вечер всё ещё наступал слишком рано, но это не помешало ему сразу увидеть Кристину. Она прошла немного по направлению к автобусной остановке, прежде чем он, пытаясь утихомирить хоть чуть-чуть колотящееся сердце, окликнул её. Она обернулась, удивлённая, увидела его и улыбнулась, и он понял, что момент действительно настал – в её глазах снова светилась жизнь, она была собой…

 - Привет! Вот уж не ожидала тебя увидеть! Что ты здесь делаешь?

Она стояла под дождём без зонта, но её, казалось, это нисколько не пугало – она улыбалась, глядя на него, улыбалась искренне и беззаботно.

 - Я в магазин ходил. Заметил тебя. Ты не промокнешь?
 - Ну если буду тут стоять с тобой, то точно промокну. Побегу домой сохнуть.

Теперь была его очередь улыбнуться.

 - Садись в машину, там тепло и сухо. Довезу тебя.

Она пожала плечами, но даже не подумала сопротивляться. Она казалась удивительно живой и счастливой – по сравнению с их предыдущей встречей. Она была другим человеком. Она была не похожа даже на ту себя, которая была очень счастлива с Кириллом…
Он не знал, что сказать, как начать разговор. Он просто был счастлив, что она сидит в его машине, и он везёт её домой.

 - Ну, как ты живёшь, чем занимаешься? Рассказывай.
 - Чем занимаюсь… Хмм… Как бы тебе ответить на этот вопрос, чтобы сразу и по существу… Я ищу смысл жизни.
 - Что? Разве можно найти смысл жизни?
 - Прости, я не так выразилась… Хотела покороче сказать. Я ищу то, что наполняет жизнь смыслом.
 - А это не одно и то же?
 - Конечно, нет. Смысл жизни действительно найти невозможно, потому что смысл жизни – в ней самой. Человек создан, чтобы жить – вот и весь смысл… Но есть что-то, что заставляет по-настоящему хотеть жить. У каждого человека это по-разному. Для кого-то это семья, для кого-то карьера, для кого-то – друзья, новые ощущения, путешествия, ещё что-то, для кого-то – гармоничное сочетание нескольких элементов… Но у каждого человека есть что-то, что наполняет жизнь смыслом, делает её по-настоящему счастливой… ну и его тоже, конечно. Вот именно это я и пытаюсь понять – что же важно для меня. Причём в данный момент, потому что периодически видение всех этих вещей меняется, и это естественно – ребёнку для счастья нужно намного меньше, чем взрослому человеку. Очень важно понимать, что же тебе нужно сейчас, потому что, осуществив это, почувствуешь себя счастливой…
 - И ты нашла?
 - Не знаю… Наверное…
 - И что же это?
 - Любовь… По крайней мере сейчас это любовь. Со временем станет важна семья, но сейчас я пока об этом не думаю.
 - То есть любовь будет наполнять твою жизнь смыслом и сделает тебя счастливой?
 - Я так думаю.
 - И когда ты была с Кириллом, ты была счастлива?
 - Тогда казалось, что да, но это было не правильно. Любовь к нему была неправильной.
 - Почему?
 - Человек рождён свободным. Каждый человек. И никто не вправе эту свободу у него отнять. Когда любовь становится несвободой – это уже не любовь. Счастье надо искать в отношениях, а не в человеке. Когда один человек становится для тебя смыслом жизни, центром вселенной – это уже неправильно. Потому что отдаёшь ему себя, потому что становишься буквально тенью его, и ты – уже не ты. Ты перестаёшь быть свободным, а так быть не должно! Надо жить ради любви, а не ради объекта чувств. Надо быть свободным! Надо отдавать и брать, но в меру, ни на секунду не забывая, что человек, который рядом с тобой – лишь маленькая частичка огромной магии под названием любовь, и если этот человек уйдёт, любви в мире не станет меньше. Нельзя в нём растворяться и забывать обо всём, кроме него. Надо радоваться тому, что есть у вас двоих, но знать, что вы – две самостоятельные половинки целого, которые в общем-то могут жить друг без друга, потому что оба – самостоятельные личности, свободные люди! Я забыла об этом с Кириллом, иначе и сложиться бы всё могло по-другому, или просто мне было бы легче прощаться. И хорошо, что я знаю об этом сейчас. А знаешь, что самое страшное в такой любви?
 - Что?
 - Человека никто ни к чему не принуждает, он сам лишает себя свободы… И радуется этому… Смыслом должна быть любовь, а не человек, понимаешь?
 - Понимаю. Значит, для тебя смысл жизни в любви, и сейчас ты её ищешь?
 - Нет, не ищу. Её не надо искать, если будешь искать, то так и не найдёшь. Почему-то это именно так. Я её даже не жду. Она придёт, когда настанет время для этого. А может, я просто ещё полностью не готова к ней, настоящей, надо ещё чуть-чуть времени, чтоб стёрлись в пыль воспоминания о Кирилле, чтоб совсем не теребили душу.

Она как-то странно задумалась, как будто все эти слова давались ей с большим трудом. Исчезла улыбка, блеск в глазах, она стала напряжённой. Антон никак не мог решиться задать следующий вопрос, ответ на который был ему очень важен…

 - Кристи… Прости, если этот вопрос заденет тебя, но… Как ты сейчас? Я имею в виду расставание с Кириллом… Как ты?.. Всё… всё хорошо?
 - Ты правда хочешь это знать?
 - Да. – Она не смотрела на него, но он знал, что её волнует. – Это действительно волнует меня, не кого-то другого. И это останется между нами, обещаю.

Она замолчала, задумалась, наверное, с чего начать.

 - Знаешь, как это было… Словами не передать, я даже не знала, что так бывает. Жизнь как жизнь, а потом – как будто начинаешь задыхаться, воздуха уже не хватает, захлёбываешься чувствами, как в водовороте, а потом что-то выхватывает оттуда, и в следующий момент ты уже летишь, и больше ничего не имеет значение. Ничего, кроме этого пьянящего полёта, полёта рядом… Так было с ним. А тогда… было такое ощущение, что снова облили ледяной водой, и снова нечем дышать, только уже знаешь, что ничто не поможет и не вытащит из этого состояния… Слёзы не помогают, но их не остановить… Но надо жить дальше, надо что-то делать, как-то отвлекаться, но самое страшное – надо на всё это найти силы. Всё, что я делала, было как в тумане, мне казалось, что это не я. Боже, что я только не творила! Я никогда столько не пила, как за первый месяц после расставания… Мама сначала просто переживала, потом стала даже бояться – я так редко появлялась дома, я не могла находиться одна, а у меня иногда даже не было сил позвонить и сказать, где я… Мне самой было от этого страшно, но я так пыталась заглушить, вернее, банально залить боль… И я всё верила, всё ждала, что он вернётся… Я каждый день ждала! Я выходила с работы и оглядывалась по сторонам – вдруг он приехал меня встретить… Его не было, и тогда я думала, что, конечно же, он ждёт меня у метро… Потом – что у дома. И каждый день это было обманом, каждый день я приходила домой одна – и тут же уходила, потому что это было невыносимо! Я каждую секунду представляла себе, что он делает, где он, с кем он… Это выматывало ужасно, но я не могла по-другому. Как-то мы с Иркой, моей лучшей подругой, - может, помнишь её, мы новый год вместе отмечали, - поехали на выходные к ней в деревню – ночь на поезде ехать надо. Пива купили в дорогу, потом коньяком продолжили… Она же не знала, что я два или три дня ничего не ела, иначе не позволила бы мне пить. Представь, что со мной было. Меня никогда в жизни не рвало в поезде, никогда, и вот, согнувшись над туалетом, когда из меня с дикой болью выходило и это пиво, и этот коньяк, и непереваренные куски чипсов, я думала о том, что же я делаю, что пора это прекращать… Просто собрать в кулак всю волю, какая есть, и прекратить. Стала себя принуждать, день за днём выращивать у себя внутри какой-то стержень, наполненный силой, который ничто уже не сможет сломать… Теперь снова всё как раньше – жизнь как жизнь, как будто ничего не было. Зачем я это всё тебе сейчас говорю, не знаю, я даже сама для себя всё это так не обдумывала, не облекала в слова… Ирке не рассказывала, как ждала его, она и так ругала меня за мои слёзы. А тебе говорю – именно тебе! Сама не знаю, почему…

Она плакала. Где-то в середине её рассказа слёзы просто полились из глаз. Она не заметила даже, что они уже стоят у её дома, она говорила и говорила, и, казалось, не могла остановиться. Было ощущение, что ей просто необходимо выговориться, но она никак не решалась это сделать…

 - Потом уже, когда легче стало, я начала анализировать и себя, и наши отношения, и поняла всё то, что тебе сегодня сказала, - что всё было неправильно, что нельзя было так отдавать всю душу свою одному человеку, не важно, даже, какой он, есть у него чувства или нет. Если бы я только раньше это понимала… Дело не в том, что у нас с Кириллом бы получилось, я в этом сомневаюсь, потому что не может всё от одного человека зависеть. Но я столько нервов сама себе вымотала, а могло бы всё быть по-другому. А может, и нет, ведь можно сколько угодно говорить умных слов, но боль сердца всегда сильнее голоса разума. В общем, уже не важно. Сейчас всё хорошо. Я перестала постоянно думать о нём. Я не жду. Это как-то постепенно случилось, я даже не заметила, как перестала ждать, оглядываться по сторонам на улицах. Я просто снова стала собой, и я знаю, что это правильно. Вот, наверное, и всё. Я тебе больше рассказала, чем кому-то другому почему-то. Но ты сам спросил.
 - Спасибо. Я понимаю, почему ты всё это мне рассказала. Тебя надо было, очень надо было выговориться, ты не решалась об этом говорить с близкими людьми, потому что боялась, что они не поймут. А тебе всё равно, пойму ли тебя я, что подумаю. Я для тебя практически посторонний человек, несмотря на то, что когда-то, когда вы были с Кириллом, нам всегда было о чём поговорить, и ты, мне казалось, даже считала меня своим другом, а не только его. Но это было тогда, а сейчас я для тебя только его друг, связь с тем, о чём ты хочешь забыть. Ты в общем-то не жалеешь о нашей случайной встрече, но лишь потому, что она случайная, тебе бы вряд ли пришло в голову пригласить меня на День Рождения, например. Но сейчас именно поэтому тебе легко говорить – потому что ты думаешь, что я спросил из любопытства, или чтобы поддержать разговор, и скоро забуду обо всём, что ты говорила, тем более, что, по-твоему, мы вряд ли ещё когда-нибудь увидимся.
Она повернула голову, и в её глазах было неподдельное удивление, очень сильное. Ей казалось, он прочитал её мысли, причём даже те, о которых она сама ещё не знала. Всё, что он сказал, было правдой, каждое слово, но откуда он мог всё это знать, догадаться?
 - А ты спросил не из любопытства, и не для того, чтобы поддержать разговор?
 - Нет. Я спросил, потому что мне не безразлично. Я понимаю, как сейчас ты хочешь оборвать все нити, которые вас связывали, обо всём забыть. Но мы ведь действительно стали друзьями, и, хотя тебе и трудно может быть в это поверить, не потому, что ты была девушкой моего друга, он всего лишь был причиной нашего знакомства, не более того. И я не хочу, чтоб он стал причиной того, что мы прекратим общаться. Я действительно переживал за тебя, потому что представлял, как тебе больно. Вот почему я задал этот вопрос.

Он замолчал и ждал. Сейчас всё, что в данный момент имело для него значение, зависело от её ответа. От того, как она примет его слова, от того, насколько она действительно уже «отошла» от Кирилла, насколько сильно ещё у неё желание сжигать мосты и стирать память.

 - Антон, а если ты так хотел не прекращать нашего общения, почему не сказал мне об этом тогда, когда вёз меня домой?
 - А что бы ты тогда мне на это ответила?
 - Честно? Что не хочу этого. Я не хотела.
 - Вот видишь. Я и сейчас не знаю, захочешь ли, а тогда был уверен, что нет.
 - Понятно. Знаешь, я думаю, что ты прав. Из-за него мы начали общаться, но это ведь не значит, что из-за него должны прекратить.

Она улыбнулась, улыбка получилась какой-то тихой и успокаивающей, очень тёплой, он смотрел на неё, и как-то не верилось, что на улице льёт дождь, и питерское небо привычно серое и мрачное, и во дворах ещё лежит грязный заледеневший небольшими сугробами снег, и ещё далеко до по-настоящему тёплого солнца. Сейчас ему больше ничего было не нужно, потому что в первый раз она вот так улыбалась ему, ласково и даже с благодарностью. Он раньше и представить не мог, что можно увидеть своё счастье в чьей-то обращённой к тебе улыбке, однако вот оно было прямо перед ним, оно смотрело на него из глубины её весёлых глаз – его счастье, которого он так ждал, которое когда-то казалось нереальным и несбыточным.

 - Ладно, пойду я домой. Спасибо большое, что подвёз. Я рада была поболтать, правда. Знаешь, мне как-то легче на душе стало, наверное, ты прав, мне очень надо было выговориться. Увидимся, я думаю. Пока.
 - Пока, Кристи. Конечно, увидимся.

Она вылезла из машины, слегка тряхнула головой, расправляя на спине длинные волосы, и побежала под проливным дождём под козырёк парадной, там достала из сумочки ключи и, открыв дверь, обернулась и махнула ему рукой перед тем, как зайти.

Это была его маленькая победа. Шаг вперёд, к тому, чего он хотел больше всего на свете. Счастье – это очень просто. Надо просто знать, чего хочешь, и идти к намеченной цели. Это уже счастье. А каждая, пусть и совсем маленькая, победа на этом непростом пути приносит безудержную радость. Кристи права, счастье – это то, что наполняет жизнь смыслом. Для неё это любовь. Наверное, для него тоже. Только она не права, что её не надо искать и даже ждать не надо. Если два человека не будут искать любовь, как же они найдут друг друга? Но пусть она сейчас и не ждёт ничего, но он ведь уже нашёл её, он знает, что она нужна ему – чтобы наполнить жизнь смыслом.



И снова надо было ему ждать. Он не хотел торопить события, сейчас у него было главное – её согласие не прекращать отношений с ним, но ведь это не значило, что она была бы рада ежедневным звонкам и постоянным встречам. Антон понимал, что сейчас у неё начинается новая жизнь, и ей очень много хочется сделать – то, что было по каким-то причинам невозможно с Кириллом. Он не хотел ей мешать. Ей сейчас нужна была свобода, она должна надышаться ей, а потом она захочет тепла, уюта и спокойствия. Нежности и ласки любимого человека, захочет, чтобы кто-то был рядом. И он будет. Надо не упустить момент. А пока можно помогать ей наслаждаться её свободой. Он хотел, чтобы Кристина привыкла к тому, что они постоянно видятся, но к этому надо было прийти постепенно. У него было множество планов, и иногда ему казалось, что он больше не может ждать. Но он ждал. Сначала – долгие и томительные две недели до первого после той встречи звонка.

 - Алло.
 - Кристи, привет. Это Антон.
 - Да, я поняла. Привет, Антон. Как дела?
 - Да всё хорошо. Вот хотел спросить у тебя – ты же любишь на коньках кататься?
 - Ну да, мы же столько раз втроём ездили.
 - Я просто решил уточнить, а вдруг ты только из-за Кирилла ездила. В общем, хотел предложить тебе поехать покататься.
 - Так весна же на улице, какие коньки?
 - Закрытые катки круглый год работают. Мне что-то так захотелось, и никто не хочет составить компанию.
Она засмеялась.
 - Ну, если я твоя последняя надежда, то я, конечно, соглашусь. Тем более что давно не ездила, а весной это как-то даже интереснее.
 - Здорово, я безумно рад! В пятницу поехали на ночь? Я за тобой заеду где-то в половине одиннадцатого, хорошо?
 - Замечательно. Тогда до пятницы, пока.
 - Пока, Кристи.

Она согласилась. Он даже не мог поверить в то, что она согласилась так легко. Он сам никогда не ездил весной на каток, ему хватало покататься несколько раз за сезон, но он на самом деле очень хорошо знал, как она это любит, он хотел доставить ей удовольствие, хотя бы маленькое. Он помнил их совместные поездки на каток, втроём – как она смеялась, врезаясь на всей скорости в Кирилла, или падая, зацепившись зубцом за ямку во льду. Она выглядела очень весёлой и довольной, и он очень хотел увидеть этот задорный блеск в её глазах, который он только на катке и видел. Она переставала быть взрослой и серьёзной, она становилась ребёнком, озорным маленьким ангелочком, и это было незабываемое зрелище.
Он был безмерно счастлив, а Кристина, положив трубку, задумалась. Ей с трудом верилось в то, что Антону больше не с кем было поехать. Она помнила их разговор в машине, после которого ей стало намного легче, она думала о том, что ей очень комфортно, именно комфортно общаться с Антоном, всегда так было. А ещё с ним почему-то легче, чем с кем-то другим, оказалось говорить о Кирилле. И она понимала, что дело не в том, что он его лучший друг, а в нём самом. С ним всегда было легко говорить о чём угодно. Поэтому она согласилась, не задумываясь. Этот человек больше не был врагом, тем, кого не хочется видеть. Он не был виноват в том, что сделал Кирилл. Они вообще были совершенно разные, и дружба их была такой крепкой только потому, что они вместе росли и были неразлучны буквально с пелёнок. Антон был ей очень симпатичен, с самого начала, как человек – гораздо больше, чем Кирилл, в которого она имела неосторожность влюбиться без памяти. Поэтому она согласилась поехать с ним на каток. Она просто удивилась, что он позвал её, она не понимала, почему он это сделал. А она очень не любила всё, что было ей непонятно. Кристина позвонила Ире и рассказала о разговоре с Антоном.

 - Странно, что он тебя позвал.
 - Слушай, я тебе позвонила как раз потому, что это странно, я это и сама знаю!
 - А ты говорила тогда, когда вы у метро встретились, что он там случайно оказался?
 - Ну да. Он сказал, что был в магазине.
 - А когда ты спросила, почему он сразу не сказал, что не хочет прекращать отношений, он ответил, что ты бы тогда этого не захотела, так?
 - Да, но к чему ты клонишь?
 - А тебе не кажется, что эта встреча была отличным поводом возобновить ваше общение?
 - Ну он ведь мог позвонить.
 - Но он же не звонил!
 - То есть ты хочешь сказать, что он туда специально приехал и ждал меня?
 - Я просто не исключаю такой возможности теперь, после того как он позвал тебя на каток. Знаешь, по-моему, ему очень хочется видеться с тобой.
 - А по-моему, ты преувеличиваешь.
 - Вот увидишь. Я уверена, что права.

Почему Ира всегда так уверена, что права? Как она научилась так разбираться в людях, буквально читать их мысли – по крайней мере это касалось мужчин. Что самое удивительно – она ведь действительно почти всегда оказывалась права. Вот только сейчас, Кристине казалось, она ошибается. Она могла поверить в то, что Антон в общем-то не против их общения и дружбы, но не в то, что он искал встречи и повода возобновить и продолжить отношения специально. Нет, он действительно случайно оказался там у метро. Был там по каким-то своим делам. А она ехала с работы. Ничего удивительного. Ничего необычного.



Дни были совершенно обычные – весенние петербургские дни, когда небо намного чаще бывает серым, чем синим, а солнце лишь изредка пробивает несмелые лучи сквозь облака.
Дни были заполнены работой, они были похожи один на другой – телефонные звонки, документы, встречи с клиентами, иногда кино или кафешки с подружками по вечерам, иногда – тихое бормотание телевизора или книжка. Кристина уже привыкала к такой тихой жизни, она перестала рваться из дома куда угодно и с кем угодно. Ей нравились весело проведённые выходные, но по будням она стала привыкать и тишине, спокойствию и крепкому сну перед следующим рабочим днём. Эта неделя ничем от всех остальных не отличалась. Планы на выходные уже были, начиная с ночи пятницы, но они не были более долгожданными, чем обычно – она просто проживала каждый день, ища в нём что-то хорошее, но мысли её не возвращались то и дело к предстоящей встрече в пятницу. Антон, наоборот, жил этим ожиданием, ему казалось, что дни тянутся ужасно, что стрелки на часах то и дело замирают и не желают двигаться вперёд. Странно – когда Кристина встречалась с Кириллом, он ведь очень спокойно к этому относился. Он мог встречаться с ней – ну и что, что рядом всегда был Кирилл. Они могли разговаривать, и он постоянно любовался ей, и наслаждался тем, что она рядом. Он радовался и за неё, и за Кирилла, и в его сердце практически не было боли оттого, что она не с ним, потому что он видел, что она счастлива – он сам удивлялся этому, но это было так. Лишь бы она была счастлива. Сейчас всё изменилось. Он не мог дождаться встречи, он сходил с ума, думая, где и с кем она проводит время, чем занимается. Его отношение изменилось резко, кардинально, от спокойствия не осталось и следа. Он буквально начал сгорать. Его это удивляло, раньше такого с ним не случалось. Он понимал где-то глубоко в своей голове, что так не должно быть, нельзя так зацикливаться на одном человеке – вот и Кристина говорила о том же. Понимал, но ничего поделать с собой не мог. Пока – не мог. Она казалась ему идеалом, и ничто не могло его переубедить. Он знал, что это пройдёт со временем – стоит только им начать встречаться, стоит ему только перейти тонкую-тонкую, едва заметную грань между его горячей влюблённостью и настоящей любовью – и всё станет по-другому, именно так, как говорила Кристина. Пока это была ещё влюблённость, ей ещё только предстояло расти…

Это действительно очень тонкая грань. И вроде бы ведь легко чувствовать разницу между влюблённостью и любовью, но вот момент перерастания одной в другую – не уловить… Влюблённость… Дрожь в коленках при звуках знакомого голоса. Когда ты идёшь навстречу с улыбкой на губах, а сердце колотится, колотится, колотится. Сбивчивые фразы, всё время неправильно подобранные слова. Когда не решаешься лишний раз набрать номер телефона – а хочется, так хочется! – но всё ждёшь и ждёшь звонка. Блеск в глазах, который невозможно скрыть. Томительное ожидание каждого взгляда, каждой встречи. Когда хочется узнавать о человеке всё больше и больше. Её вспотевшие от волнения ладошки, его неуверенные прикосновения. Когда кажется, что небо улыбается, и солнце греет жарче, и всё время видится в облаках радуга. Каждый поцелуй – чудо, каждая встреча – сказка, всё кажется волшебным, и больше ни до чего нет дела. Любовь… Тихое спокойствие счастья. Когда идёшь домой с работы, наваливается усталость и какая-то злость, и всё кажется серым, но стоит только открыть дверь, и увидеть любимого человека, просто сесть рядом и обнять – и мир снова обретает краски, и уходят все неприятные мысли, и больше ничего не нужно. Мысли одни на двоих, бьющиеся в одном ритме сердца. Когда хорошо просто молчать вдвоём, и понимать друг друга без слов. Её разбросанные по подушке волосы, ласковая улыбка в любующихся на неё глазах. Когда сказки в жизни не становится меньше, просто она становится другой, в ней меньше переживаний, но больше тепла и нежности. Влюблённость – это страсть, необузданная, в чём-то дикая, когда хочешь просто наслаждаться человеком – быстрее, быстрее, срываешь одежду, целуешь жадно, прижимаешь к себе как можно крепче, упиваешься пьянящим восторгом долгожданной близости, и каждый раз ещё – как первый. Любовь – наслаждение, медленное и ласковое, трепетное и нежное, когда знаешь уже каждую точечку, каждую клеточку, но удовольствия не становится меньше, и ты хочешь это удовольствие дарить – с каждым разом все больше и больше, и оно всё не кончается и никогда не кончится. Они абсолютно разные, эти две сестры, младшая и старшая, но это не просто, это даже практически невозможно определить ту черту, когда одна превращается в другую, уловить тот шаг, когда переступаешь эту грань – потому что шагов очень много. От дрожи в коленках к спокойной улыбке при встрече, от неистовых поцелуев к ласковым прикосновениям, от необузданности бурной страсти к нежности, трепету, спокойствию…
Ему все эти шаги только предстояло ещё сделать, он знал, что так будет – но только тогда, когда она будет с ним. Когда она будет с ним…

Антон позвонил, и Кристина через пять минут вышла. Он помнил, какой видел её, возвращающейся с работы – каблучки, строгие чёрные брюки, пальто, волосы волной спускаются на плечи. Сейчас она была в джинсах, кроссовках, короткой курточке, волосы собраны на затылке в хвост. Он и раньше видел её такой, но это казалось так давно, так бесконечно давно, как будто в другой жизни. Он узнавал её заново, смотрел другими глазами – потому что и она была в чём-то другой. Но одно он знал точно – она была очаровательна всегда, и он улыбался ей, любуясь, наслаждаясь лёгким приятным запахом её духов – этот запах теперь ассоциировался у него только с ней. А ещё он знал, что идёт по совершенно незнакомой ему дороге, не самой простой, но очень приятной, которая постепенно, шаг за шагом, ведёт его к его любви…

Они ехали по ночному городу, раскрашенному разноцветными огнями фонарей, витрин и мчащихся навстречу фар. Ночь пахла свежестью весеннего воздуха, Кристиниными духами, надвигающимся дождём, серой пылью дороги. Ночь звучала тихой музыкой из приёмника, шорохом шин по асфальту, близким дыханием и редкими фразами. Ночь была волшебством, казалось, она искрилась магией этой встречи, что-то обещая, куда-то маня… Ночной Петербург сам по себе красив безумно, и не только во время белых ночей, а всегда. А когда рядом девушка, в которую ты влюблён, он становится ещё красивее, даже если ты просто проезжаешь мимо этих ночных огней по самому центру Северной Венеции – и хочется выйти из машины, и гулять по набережной, дышать ночным запахом Невы и слушать плеск её волн, вплетающийся в другие звуки ночи…

А лёд был горячим. Он грел, грел самой сутью своей, он сближал, заставлял улыбаться. Народу было не много, всё-таки весна, а у многих людей коньки ассоциируются только с зимой, несмотря на то, что кататься можно в любое время года. И это радовало, не было толпы народа, и можно было не бояться врезаться в кого-то на полной скорости. И почему-то даже падать было не страшно, и не больно. Кристина не очень хорошо каталась, но этой ночью это вдруг почему-то перестало иметь значение – она чувствовала какую-то неведомую раньше уверенность в себе, она разгонялась так сильно, как могла, рассекая воздух, и казалось, что свежий ветер дует в лицо. Она смеялась от счастья и восторга, казалось, она могла задохнуться от радости. Иногда она подъезжала к Антону, она брались за руки и ехали вместе, улыбаясь, негромко разговаривая – лишь бы только слышать друг друга на фоне музыки – о чём угодно. Только не о Кирилле, сейчас не слова о нём, так не хочется портить эту волшебную ночь теребящими сердце воспоминаниями.

Во время заливки они сидели в кафе. Пили малиновый чай и говорили, говорили, говорили. О музыке и любимых книгах; о том, как давно уже оба не были в кино и что надо обязательно сходить; о футболе, в котором Кристина совсем не разбиралась, но это было не важно, главное – Зенит же чемпион, пусть только кто-нибудь поспорит с этим; о работе, но совсем чуть-чуть, о ней думать совсем не хотелось; о том, что в этом году почти совсем не было зимы, но весна всё равно такая долгожданная; о мелких привычках, которые наполняют жизнь небольшими радостями – чашка крепкого кофе утром, плеер в метро, пара глав интересной книжки перед сном… Они говорили обо всём и ни о чём, им было просто легко вдвоём …
Они поехали домой, только когда каток закрылся, они катались до самого утра. И не было выматывающей усталости, откуда-то ещё даже оставались силы, казалось, ночь только начинается…

 - Вот странно, - сказала Кристина, когда они сели в машину, - Половина шестого утра, позади целая рабочая неделя, а я почти не чувствую усталости. Я знаю, что если лягу сейчас, то усну быстро, но дело-то всё в том, что есть ещё силы не ложиться, и глаза не закрываются. Спасибо тебе большое, что позвал меня.
 - Да не за что. Это тебе спасибо, что согласилась. Один бы я не поехал, а так – получил массу удовольствия. Даже уезжать не хотелось. Давно я так здорово не катался. И я рад, что ты не жалеешь о поездке.

Она улыбнулась ему, всем своим видом показывая, что никак нельзя об этом жалеть, наоборот, ей всё очень понравилось. И это было всё, чего он хотел сейчас – видеть радость в её глазах, радость, которую он ей подарил…

Ни один из них, наверное, потом не смог бы сказать, как разговор зашёл о Кирилле. Опять Кирилл, снова Кирилл. Но, начав, Кристине сложно было уже остановиться.

 - Знаешь, сложнее всего было по ночам. Мысли и воспоминания налетали со всех сторон, они меня атаковали – и побеждали. И никуда было от этого не деться. Поэтому я была где угодно, делала всё что угодно, доводила себя до изнеможения, лишь бы только заснуть, едва коснувшись подушки. Я ехала рано утром домой в метро и просыпала остановку на пересадку – приходилось ехать в обратную сторону. Я шла от остановки до дома, и глаза закрывались, и ноги практически отказывались даже стоять, не то что идти. Я буквально доползала до кровати, и только в таком состоянии мне удавалось быстро заснуть – без мыслей и боли. Ну вот, опять я жалуюсь. Прости, тебе надоело уже, наверное, всё это слушать.
 - Если тебе легче оттого, что ты мне это рассказываешь, то мне не надоест, я готов слушать столько, сколько тебе нужно.
 - Мне легче, наверное. Спасибо. Хотя всё это в прошлом, и пережила я уже это, а всё-таки почему-то легче. С каждым днём легче… Знаешь песню такую «Я привыкаю, и всё меньше болит»…
Антон знал. А ещё он знал, что следующая строчка в этой песне – «Но я без тебя не могу совершенно». Он ничего не сказал, но Кристина как будто прочитала его мысли.
 - Я могу. Ты же видишь, я могу.
 - Я вижу.

Он смотрел не на неё, а на дорогу, но чувствовал перемену в её настроении после разговора. Может, ей и становилось легче в целом, но каждый раз воспоминания всё равно ранили. Плюс усталость брала своё – в тёплой машине, под тихую музыку Кристина начала засыпать. Антон постарался как можно скорее доехать до её дома, потому что знал – если она уснёт, ему будет очень жалко её будить, и он будет несколько часов стоять у неё во дворе, пока она не проснётся… Только Антон не знал, как к этом отнесётся Кристина.
Она ещё раз поблагодарила его на прощанье. Она улыбалась усталой, но такой довольной улыбкой, и он улыбался ей в ответ. Он хотел сделать шаг, всего один шаг к ней, обнять… Но понимал, что время ещё не пришло. Она ещё не перестала говорить с ним о Кирилле… И долго ещё не перестанет, долго ещё не придёт его время… Но он умел ждать, потому что была цель, очень важная цель, возможно, самая важная в жизни, ради неё Антон был готов на всё. Подумаешь – ждать. Он ведь будет видеть Кристину, он теперь точно знал, что будет. Вот и в кино они собирались – вернее, ему показалось по разговору, что она не против с ним сходить. Не против, значит, сходят. Они много куда ещё сходят, и она поймёт, она не может не понять, что он без неё не может, что хочет быть с ней… И что с ним она будет счастлива.



Состояние было какое-то разбитое. Очень хотелось спать, под конец рабочего дня силы были на исходе. Кристина всё ещё не могла войти в нормальный режим после ночи на катке, и всё потому, что мало поспала после этого, легла в субботу всё равно достаточно поздно, а вставать в воскресенье надо было рано. В результате выходные не принесли желанного физического отдыха. Она с удовольствием вспоминала поездку и ни капельки о ней не жалела, но ослабленный весенним авитаминозом организм не разделял её восторга. И она стремилась поскорее попасть домой и пораньше лечь спать.

Сигнал машины отвлёк Кристину от мыслей о доме и кровати. Она обернулась и увидела знакомую бордовую «девятку», а из неё уже выходил ей навстречу Антон.

 - Привет. – Она не скрывала своего удивления. – Что ты тут делаешь?
 - Да вот по работе на объект ездил, освободился недавно, вспомнил, что ты тут работаешь и вроде должна сейчас закончить. И решил, что будет несправедливо, если ты будешь толкаться в душном метро, раз я всё равно здесь и еду домой.

Это было похоже на правду. Очень похоже. Так же как тогда, у метро, когда он сказал, что встретил её случайно. Уже второе такое совпадение.

 - Только я тебя сразу предупреждаю – если торопишься, то лучше всё-таки на метро. Пробки сейчас жуткие. Но зато доедешь с комфортом и до самого дома.
 - А если я усну?
 - Если хочешь, можешь уснуть. – Антон уже открывал перед Кристиной дверь.
 - А почему это ты собралась спать? – Спросил он, уже сев за руль.
 - Да я после катка всё не могу отоспаться почему-то.
 - Ну значит не буду тебя брать с собой больше, раз это так плохо влияет на твой организм. – Сказал он с улыбкой, чтобы Кристина не восприняла его слова серьёзно. – А сейчас планы меняются. Поедем поить тебя кофе, чтобы ты хоть немножко пришла в себя. Ты не против?
 - Да нет, не против. Только раз уж мы всё равно не прямиком домой едем, давай остановимся у какого-нибудь магазина косметики. Мне краску для волос купить надо.
Антон посмотрел на её светло-русые волосы, на чуть отросшие корни – на тон темнее. Сколько он знал Кристину, она всегда красила волосы в этот светло-русый цвет. Он ей шёл, но был каким-то… слишком обычным, что ли.
 - Такую же?
 - Не знаю. Вряд ли. Хочется что-то поменять, только я боюсь ошибиться. Поможешь мне выбрать?
 - Ну конечно, если смогу, то помогу. И, конечно, как у любой девушки, после посещения магазина косметики у тебя непременно поднимется настроение? – Кристина улыбнулась, ничего не сказала, но ему и не нужен был ответ. Удивительно, какие разные у неё были улыбки! И часто слова были совсем не нужны, он и так её понимал – когда она всего лишь улыбалась. – Ну тогда сначала едем в магазин.

Кристина стояла в растерянности перед огромным количеством красок. Она не знала, что выбрать, и пожалела уже, что пришла сюда без Иры – ну или без любой из своих подруг. С тех пор, как она начала красить волосы, она всегда покупала одну и ту же краску, осветляя цвет на тон. Сейчас хотелось чего-то другого, хотелось перемен в себе. Чего-то более яркого, но не кричащего; чего-то задорного, но не вызывающего. Антон же разглядывал многочисленные коробки с интересом и начал рассуждать, по очереди беря их в руки.

 - Совсем светлый – нет, у тебя кожа светлая, лицо потеряется на фоне волос, не будет выразительности. Нет, ну если, конечно, ты собираешься в солярий, то можно, а так – нет. Этот наоборот слишком тёмный, ты будешь выглядеть лет на пять старше, зачем тебе это. Каштановый – красиво, но как-то слишком обычно, неинтересно. Ярко-рыжий – это уже лучше, но всё-таки слишком ярко, никак не подходит к твоему характеру. Фиолетовый – он тебе вообще не пойдёт, да и выглядит как-то искусственно. Так… Рубин. Вот. По-моему, то, что нужно. Тёмный, но не слишком, и вроде яркий, но тоже не чересчур, и к глазам тебе подойдёт, и к цвету кожи, и даже к характеру. Точно, я уверен, это действительно твой цвет.

Кристина была не просто удивлена, она была в панике. Он не просто читал её мысли, он лучше неё самой знал, что ей нужно. Она взяла у него из рук коробочку и пошла на кассу – молча, без улыбки, и только в машине спросила, как ему удалось так понять, что же ей нужно.

 - Ну, это же не сложно. Я просто мысленно представлял тебя с разным цветом волос, вот и всё. У меня хорошее воображение. – Он не стал говорить ей, что ни с какой другой девушкой у него бы это не получилось, а с ней – это действительно было легко и просто. – Я рад, что ты одобрила мой выбор.
 - Просто он был такой… обоснованный. В общем, ты меня убедил. Посмотрим, что получится, - она снова улыбалась.
 - Покажешь?
 - Ну конечно. Ты же должен оценить результат своего совета. По-моему, кто-то обещал мне кофе?
 - Я помню. Уже едем.

Конечно, пораньше приехать домой не получилось. Конечно, даже крепкий кофе не помог прогнать сонливость. Но всё равно, зайдя в комнату, Кристина сразу подошла к телефону, хотя и знала, что разговор с Ирой коротким быть не может.

В общем-то она почти отвыкла от городского телефона. Своё место в её жизни прочно занял мобильник – маленький, удобный, красивый. Его в любую минуту можно было достать из кармана или сумочки и набрать номер – который совсем не обязательно знать наизусть или искать в обычной записной книжке. Память этого маленького чуда хранит все нужные и не очень номера, и, что самое главное – когда трудно о чём-то сказать, всегда можно написать смс. И нет больше слов «Её нет дома, позвоните попозже», «У меня мама болтала с подружкой, и поэтому было занято» и всего прочего. У человека всегда с собой это чудо техники, он всегда на связи. Мобильник помогает быстро решить срочные вопросы, оповестить о чём-то сообщением сразу нескольких людей, сдать экзамен в институте – да мало ли что ещё? Уже невозможно представить себе жизни без этой дорогой игрушки – ведь можно сколько угодно говорить о его функциональности, но многочисленные «навороты», картинки, мелодии, панельки делают телефон помимо средства связи ещё и способом скоротать время и похвастаться перед другими. Но есть всё-таки у мобильного телефона один значительный минус по сравнению с городским – платить за разговоры приходится намного больше. Поэтому если Кристине хотелось просто поболтать с подружкой, она дожидалась, пока придёт домой – но только если не было возможности встретиться.

 - Представляешь, прямо около офиса!
 - Ага, конечно, он оказался там совершенно случайно.
 - Я же тебе говорю – он был на объекте, рядом. А потом специально решил меня дождаться.
 - И ты веришь?
 - А у меня есть повод ему не верить?
 - Ой, Кристи, какая же ты наивная! Тебе лапшу на уши навешать, а ты и рада! Да он уже давно втрескался в тебя. Вспомни, как мы Новый Год вместе встречали, я тебе ещё тогда сказала, что как-то слишком часто и пристально он на тебя смотрит – чаще, чем Кирилл, между прочим. Только ты ведь никогда не слушаешь.
 - Ира, ну сколько тебе раз повторять? Мы просто друзья. Нам есть, о чём поговорить, нам интересно вдвоём, не более того. Если бы ты была права, он бы уже показал своё отношение, но он держится на расстоянии – именно как друг, не больше!
 - Да он просто не дурак. Он понимает, что тебе сейчас ни до кого дела нет, ты ещё о Кирилле вспоминаешь, вот и не делает ничего. Но, вот увидишь, он часто будет стремиться тебя увидеть, чтобы оказаться рядом в нужный момент, когда его дружок будет окончательно выкинут из головы. Странно, не ожидала от мужчины такого понимания, но всё-таки… Ты сама-то как к нему относишься?
 - Как к другу, я же говорю! И ещё – так как мы друзья, я забываю о том, что на самом деле он лучший друг Кирилла, что они видятся постоянно, общаются. Но я не могу с ним встречаться, понимаешь?
 - Понимаю, только пройдёт время, и тебе будет на это наплевать. Уж поверь.

Кристина не верила.



Антон ехал домой счастливый. Его немного удручало то, что каждый раз с Кристиной они говорили о Кирилле, но в общем он знал, что это пройдёт. Зато он будет видеть её чаще. Она поверила в его историю с объектом недалеко от её работы, а ему было совсем не лень приезжать туда – когда позволяло время. Он улыбнулся про себя – благодаря тому, что Кристина встречалась с его лучшим другом, он знал, где она живёт, где работает, во сколько заканчивает, и ему было просто подстроить встречу. А повод придумать можно всегда.

Во дворе Антон встретил Кирилла. Он выходил из дома с какой-то девушкой – очевидно, своей новой красивой игрушкой. Подошёл, представил её Антону, потом предложил ему прокатиться с ними, пока проводит её. Антон, хоть и нехотя, но согласился. Девушка больше всего напомнила Антону куклу барби – высокая и стройная, красивая, но какой-то слегка неестественной красотой. Может, потому что слишком много косметики, а может, потому что волосы выкрашены в слишком яркий белый цвет, совершенно ненатуральный. В общем-то она практически ничем не отличалась от всех предыдущих девушек Кирилла – за исключением Кристины. К ней подходило слово, которое Антон очень не любил – манерная. Но ничего не поделать, она была именно манерной.

 Только на обратном пути Антон заговорил.

 - Очередная девушка?
 - Ну я же не могу как ты – быть один. Красивая, правда?
 - Кристина лучше.
 - Опять ты начинаешь? Пожалуйста, давай закроем эту тему! Я не хочу с тобой спорить, тем более об этом.
- Да меня просто удивляет, как легко ты начинаешь отношения – и как легко заканчиваешь. Ты не думал о чём-то более серьёзном? Всё-таки уже не маленький мальчик, двадцать пять почти.
 - Нет, не думал, и не собираюсь. Меня устраивают такие отношения, понимаешь? Ну что ты меня учишь? Такой серьёзный – так найди себе девушку и делай что хочешь, хоть женись! А я не собираюсь пока! Всё, закрыли тему!

Остаток пути они ехали молча, даже попрощались как-то сухо. Антон чувствовал, как пропасть между ними растёт, и ничего не мог с этим поделать. Он просто перестал Кирилла понимать, и всё не решался сказать лучшему другу, что влюблён в её бывшую девушку – несмотря на то, что на эту девушку Кириллу наплевать.



А дальше всё закрутилось, понеслось… Кристина выходила с работы, слышала сигнал автомобильного гудка, садилась к Антону в машину, и они ехали домой, по дороге останавливаясь попить кофе. Один или два раза в неделю Антон обязательно приезжал, и это стало уже привычным, Кристина не удивлялась, ни о чём не расспрашивала, потому что заметила, что Антон как-то мягко и ненавязчиво уходит от разговоров об объекте, который был рядом с её работой.

Только Ира продолжала подозрительно относится к этим встречам.

 - Говоришь, вы друзья?
 - Да! Сколько раз тебе повторять можно?
 - Ты сама за себя платишь, когда вы ездите в кафе?
 - Нет… ну… я бы только за, но он мне не позволяет… говорит: «это же я тебя пригласил»…
 - Ага. Понятно. А с Тёмой тоже так?

С Тёмой Кристина дружила уже давно, вопреки всем разговорам о том, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Бывает. Особенно если они выросли в соседних квартирах, вместе ходили в детский сад, а в школе друг у друга дома делали уроки. Тут даже мысли о влечении не возникает. А если и возникает, то ей на смену приходит мысль о том, что дружба в данном случае важнее и нужнее обоим.

 - Я с Тёмой уже довольно давно не встречалась. С тех пор как он переехал, мы редко видимся. К сожалению.
 - Да я не о том. Когда ходите вместе куда-нибудь, он тоже говорит, что это он тебя пригласил?
 - Ну… вообще-то нет…
 - Ну вот видишь. И не спорь больше со мной, что ты Антону небезразлична. Надо мне к нему приглядеться.
 - И как ты собираешься это сделать?
 - Что-нибудь придумаю.



Кристина сидела, сжимая руками чашку уже остывшего кофе, слегка задумавшись. Антон был расстроен – вопреки всем его ожиданиям, разговоры о Кирилле ещё не прекратились. И, видимо, не собирались прекращаться. И он тихо терпеливо слушал.

 - Дело ведь не в том, что это была первая любовь. Нет, конечно, я влюблялась, и я любила. Но никто никого не бросал, отношения постепенно сами собой сходили на нет, изживали себя. Может, дело в том, что возраст ещё такой был, характер ещё менялся, да и мировосприятие тоже, отношение к людям. Сегодня я такая, и ему со мной хорошо, а мне с ним, а через полгода и я другая, и он, и что-то уже не так. И мы расстаёмся – спокойно, без скандалов, слёз и истерик. Вот так было. Да и чувства другие… Никогда они не были такими… острыми, что ли. Я даже иногда думаю, что это не Кирилл такой особенный был, а просто время мне пришло полюбить так сильно… Возможно, случись всё годом раньше, годом позже – и ничего бы не было, или по крайней мере было бы, но не так. А получилось… Получилось, что полюбила я очень сильно, в первый раз настолько сильно, может, просто действительно нужно было пустоту в сердце занять, а он так неудачно рядом оказался… Не знаю я… Не понимаю, почему так получилось, но ничего не изменить. Ой, подожди, у меня телефон звонит.

Антон вздохнул. Он устал, на самом деле устал от этих разговоров, но не мог Кристине об этом сказать, и просто набирался терпения – а его нужно было с каждым разом всё больше и больше.

 - Ирка звонила. Подъедет сейчас, дождёмся? Видимо, какое-то дело у неё.
 - Ну конечно, дождёмся. Знаешь… Ты этого не заслужила. Всего того, что произошло. Не твоя вина, что ты полюбила его. Скорее беда… Просто… Ну не умеет он любить. По крайней мере пока не умеет. Может, научится ещё, кто его знает. Он привык к лёгким, ни к чему не обязывающим отношениям с девушками, он не сразу понял, что ты – другая, что с тобой так нельзя. И мне кажется, он испугался, что это серьёзно, а ему этого не надо, он не дорос ещё. Он не прав, не только с тобой не прав, вообще нельзя так… бездушно…
 - Антон, он же твой друг, а ты так говоришь…
 - Да, он мой друг. Мы выросли вместе, мы друг о друге всё знаем. Но это же не значит, что мы во всём друг с другом соглашаемся. Я не одобряю его отношения к девушкам, и от него этого не скрываю. Мы даже спорили серьёзно несколько раз по этому поводу, с тех пор на эту тему почти не разговариваем, но моего отношения это не меняет.

Он замолчал. Он сказал всё, что хотел – пусть Кристина поймёт, что он никогда не поступит так, как Кирилл, большего ему пока не нужно.

Ира зашла в кафе, заметила их сразу. Села, начала что-то оживлённо рассказывать Кристине – Антон не слушал, он только спросил, какой кофе она будет, и пошёл к стойке сделать заказ – и для того, чтоб не ждать официанта, и чтобы дать им хотя бы пару минут поговорить о том, что ему слышать, возможно, не надо. Они посидели ещё немного – Антон так и не понял, по какому делу приезжала Ира, - и поехали домой. Антон отвёз сначала Иру, потом – Кристину. Как обычно, они говорили всю дорогу. Как обычно, казалось, им никогда не хватит времени, чтобы наболтаться вволю. Как обычно, ещё около получаса они стояли у Кристининого дома и всё не могли закончить разговор. Это становилось традицией, которая нравилась обоим.

Начиная с того вечера в кафе, Ира как-то постепенно стала всё чаще и чаще проводить время в компании Кристины и Антона. Пару раз она вот так же звонила и приезжала, когда они где-нибудь сидели. Пару раз к концу рабочего дня шла к Кристине на работу, останавливалась, услышав, как Антон сигналит ей, садилась к нему в машину, и они ждали вместе. Они постепенно проникались симпатией друг к другу, и в один из дней, когда Ира сидела с ним в машине, Антон даже предложил ей составить им с Кристиной компанию в походе в кино. Ира согласилась – она на всё соглашалась, потому что наблюдала и делала выводы. Чем больше она проводила времени рядом с Антоном, тем больше она убеждалась в том, что была права. Только Кристина ей до сих пор не хотела поверить.

 - Кристи, когда ты, наконец, поверишь мне!
 - Чему я должна поверить? Что Антон влюблён в меня. Прости, я не вижу даже намёков на это с его стороны.
 - Тина!
 - Не называй меня так!
 - Буду называть, если ты не будешь меня слушать! Он боится! Боится, понимаешь ты или нет? Ты же как попугай постоянно талдычишь ему одно и то же – Кирилл, Кирилл. Тебе бы понравилось это? Ты смогла бы намекнуть на свои чувства парню, который постоянно говорит с тобой о другой?
 - Даже если и так. Мы же с тобой говорили на эту тему, помнишь? Он друг Кирилла.
 - И что? Он от этого хуже становится что ли? Они совершенно разные, их вообще нельзя сравнивать.
 - Я знаю, я не сравниваю, просто… Постой, постой, ты так говоришь, как будто хочешь, чтоб мы с ним…
 - Это твоё дело, это не мне решать. Я просто смотрю со стороны. Я хочу, чтоб ты судила об этом человеке не по его другу, чтоб забыла об этом хоть на момент и в этот самый момент прислушалась к своим ощущениям, к своим чувствам. Вот и всё. Прислушайся.

Забыть о том, что Антон друг Кирилла. Прислушаться. Что она чувствует? Вот она выходит с офиса, и слышит гудок его машины. Усталость исчезает куда-то, остаётся только радостная улыбка. Тепло его машины вместе с теплотой его взгляда. Разговоры обо всём и ни о чём. И иногда почему-то хочется, чтобы он взял за руку. Иногда даже хочется, чтобы обнял. Интересно, почему этого хочется? Потому что нравится он или просто потому что иногда бывает так одиноко? Как понять, как разобраться? А разобраться можно только самой… Время покажет, наверное.



Антон шел по залитой солнцем улице к дому, к своей машине, чтобы сесть и поехать за Кристиной. Он знал, что скоро всё решится. Он мог ждать, конечно, мог, как бы трудно это ни было. Только неуловимая перемена произошла в ней – последнее время она перестала говорить о Кирилле. Совсем. Ни слова. О чём угодно, только ни о нём. Его это радовало. И он шёл и улыбался. Солнце играло в кронах зелёных деревьев, и это было так красиво. Он раньше не умел видеть красоты природы, а сейчас вдруг научился. Он видел красоту дождя - тёплого, летнего. Красоту солнца – улыбающегося с неба. И саму красоту этого не по-питерски высокого неба он тоже видел. Лето рано наступило в этом году, оно баловало тёплыми днями, которые доставляли беспричинную радость, ощущение непонятного счастья. Хотелось всему миру улыбаться и весь мир любить. Хотелось обнять свою любимую девушку и никуда-никуда не отпускать. Просто очень-очень хотелось жить и быть счастливым. Гулять по городу белой ночью, любоваться величественной красотой разведённых мостов, посмотреть на которые съезжаются люди со всего мира. Где ещё вы увидите такие красивые белые ночи? Да нигде…

 - Белые ночи – это так здорово. После жаркого дня – прохладно-тёплый ночной воздух, гранит набережных Невы… Правда?
 - Да, правда. Обидно, так давно уже белой ночью не гуляла. В том году так и не собралась. Когда с Кириллом начали встречаться, уже поздно было, темнело рано, а расстались, наоборот, слишком рано. Да и раньше – в мае всё собираюсь, да не получается, а когда время появляется, уже август. Обидно.
 - Так сейчас самое время.
 - Сейчас – да. Но мне никак не собраться почему-то. Надо чтоб просто кто-то вытащил. Сказал – пойдём.
 - Пойдём.

Кристина посмотрела на него с удивлением.

 - Я серьёзно. Сегодня пятница, завтра на работу не надо. Пойдём погуляем.
 - Пойдём. – Она даже на секунду не задумалась, видимо, ей правда этого очень хотелось. – Только… ты не против, я Иру позову? Она тоже давно собирается, я знаю, как ей этого хочется. Пожалуйста.

Конечно, эта просьба его расстроила, но он не показал этого. Может, правда Ира этого хотела. А может, Кристина не хотела с ним вдвоём быть. Может, именно поэтому в последнее время Ира так часто была рядом. Но чем мучиться догадками и сомнениями, лучше увидеть всё самому. Тем более он просто не мог отказать Кристине, если на это не было веской причины. А её не было.

 - Конечно.



До Техноложки они доехали вместе, там встретились с Ирой. По Измайловскому до Фонтанки, по набережной до Сенной, по каналу Грибоедова до Невского, попить кофе с пирожными, и только потом по-настоящему наслаждаться любимым городом. Невский… Удивительно как много народу! Наверняка половина из них – иностранцы, и самое главное – никто никуда не торопится, и почти нет машин. Это как будто совсем другая улица, ничем не напоминающая кишащий вечно опаздывающими людьми, заполненный машинными заторами, пропахший выхлопными газами главный проспект города. Ночной воздух чист, легкий ветерок несёт с собой запах свежести, и с каждым шагом приближения к сердцу города – Эрмитажу – сердце замирает от восторга всё больше. Шаги ещё бодрые, прогулка только начинается. Мимо Казанского и дальше, дальше. Арка Главного Штаба, и вот перед глазами – Александринский столб, за ним – Зимний дворец, хранилище бессмертных мировых шедевров, стены которого пропитаны воспоминаниями о живших здесь правителях, которые вершили судьбу великой державы. От Эрмитажа – на набережную, и дышать, дышать Невой, запах её воды – почти что сам запах города, с неё всё началось, с её неспокойных, вечно норовящих выйти из берегов вод, омывающих маленький Заячий остров, который так привлёк Петра больше трёхсот лет назад. Разведённый Дворцовый мост величественно раскинул свои половинки над тёмной водой, над гранитной набережной, и много, много людей стояли и любовались этим незабываемым зрелищем. Не спеша они дошли до Марсова поля, начинало темнеть. Даже белой ночью сумерки догоняют, окутывают, добавляя магии этой летней прогулке. И как красиво в этой недорождённой тьме смотрятся и Михайловский замок, и Спас-на-Крови. Они уже немного устали, и среди зелени Марсова поля, глядя на мерцающие в ночи искры вечного огня, решили отдохнуть. Воздух становился прохладнее, пока они сидели на месте, и Кристина поёжилась от дуновения ветра. Антон осторожно дотронулся до её руки – холодная. Взял её ладошки и крепко взял в свои – она не противилась, наоборот, придвинулась поближе к его теплу. Он тихонько, как будто с опаской, обнял её – она не отстранилась. Они сидели так, молча, и обоим было хорошо, спокойно и очень уютно, а Ира смотрела на них и радовалась.

Силы потихоньку возвращалась, и как бы ни хотелось Антону подержать ещё чуть-чуть, не прерывать эту магию близкого и тёплого прикосновения, он понимал, что в первую очередь они не одни, и надо было вставать, и идти дальше. К Спасу, оттуда – снова на Невский, снова кофе. Усталость брала своё, но кофе чуть-чуть приободрил, добавил сил на последний рывок – к Адмиралтейству, оттуда – к Исаакиевскому. Стало почти совсем светло, солнце играло восходящими лучами на куполах бессмертного творения Монферрана, окрашивая их золото розовыми оттенками. Утренний воздух казался влажным, как после дождя, а ещё казалось, что все улыбки мира в данный момент слились в одно большое ощущение счастья, которым солнце улыбалось с неба…

Возвращение домой было медленным и уставшим. Антон пожалел, что не поехал на машине, но машина, даже оставленная на ночь в центре, испортила бы магию этой ночи. Они снова вернулись до Техноложки, и Ира пошла на маршрутку, поблагодарив перед этим Антона за прогулку.

Антона с Кристиной ждало утреннее метро – и то пустое в такой ранний час только потому, что была суббота. Они выходили на улицу уставшие, засыпающие, но – счастливые.

 - Кристи, давай сейчас до меня доедем, потом я тебя до дома довезу. Всё-таки до меня ближе.
 - Нет, Антон, не надо, пожалуйста. Пока мы доедем до тебя, пока дойдём до машины – я уже буду почти дома. К тому же если ты меня повезёшь, то мы опять будем стоять около моего дома и всё никак не сможем попрощаться. – Она сказала это не с сожалением или разочарованием, нет, наоборот, с улыбкой. – Я, конечно, всегда рада поболтать с тобой, но сейчас мы оба очень устали, а тебе потом ещё домой ехать. Я не хочу, чтобы ты за рулём заснул. Так что давай сейчас дождёмся маршруток и поедем по домам. Хорошо?
 - Конечно. Ты права. Только сначала я тебя отправлю, даже если моя маршрутка раньше придёт.

Они стояли на остановке, разговаривая, почти касаясь друг друга руками, улыбаясь, и не видели проехавшую мимо серебристую Шевроле Лачетти…



Кирилл не поверил своим глазам. Суббота, семь часов утра. Что делают вдвоём Антон и Кристина на остановке? Вряд ли они встретились случайно – не в такое время. Он не сомневался, что это Кристина, несмотря на непривычный цвет волос и то, что она стояла полубоком. Что ж, всё можно проверить.

 - Антон, привет.
 - Привет, Кирилл, ты чего в такую рань?
 - Не поверишь – чувствовал, что ты не спишь. Я с клуба еду, девушку отвёз домой только что, думал, может, пересечься. Спать что-то не хочется. Ты далеко от дома?
 - Нет, около метро.
 - Давай сейчас подъеду, захвачу тебя?
 - Нет, не надо, вон уже маршрутка едет вроде. Да тем более я как раз устал и хочу спать.
 - Ты-то где был?
 - Да тоже в клубе. Ладно, вон маршрутка, сейчас сажусь. Созвонимся, пока.

Он не сказал, что был с Кристиной. Если это случайная встреча – то почему не сказал? Если нет – то что они делали вдвоём? Ничего, всё можно узнать.



 - Кирилл звонил. – Антон выглядел озадаченным.
 - Что хотел?
 - Спрашивал где я. Предлагал домой отвезти. С чего бы это?
 - А он рядом?
 - Да вроде.
 - Может, он нас видел.
 - Я не знаю. Да даже если и видел – какая разница, правда? Кристи, мне показалось, что ты уже не переживаешь по поводу него.
 - Я – нет, но он твой друг, что он подумает, если увидит тебя со мной?
 - Не важно. Это моё дело, ведь правда? Твоя маршрутка едет.

Они смотрели друг на друга, и на секунду Кристине показалось, что он сейчас поцелует её – только на секунду, только показалось. Маршрутка остановилась, и она сама легонько дотронулась губами до его щеки – спокойно, по-дружески, прикосновение длилось доли секунды, но это мгновение, казалось, растянулось в вечность. Закружилась голова от запаха - того неповторимого запаха, который есть у каждого человека, смешанного с едва заметным ароматом парфюма. Губы ощутили слегка колючую шероховатость сутки не бритой кожи. Захлестнула волна непонятных ощущений. Сердце заметалось в панике – что это, что это? От этой паники надо было убегать, прятаться, и Кристина поскорее залезла в маршрутку – подальше и от этого запаха, и от этой щеки, и от вопрошающих, жаждущих глаз…



Кирилл ненавидел неизвестность. И ненавидел, когда от него что-то скрывали. Антон не сказал, что был с Кристиной – ни тогда, ни позже при встрече. Но он всё может узнать сам.
Он стоял у Кристины во дворе, немного в отдалении от её дома. Скоро она должна была вернуться с работы. Он уже третий вечер проводил здесь, но она оба дня возвращалась одна. Он твёрдо решил ждать. Кристина задерживалась, и это лишний раз наводило его на мысль, что она не одна. Он дождётся. Он всё узнает.

Кирилл увидел знакомую девятку, которая затормозила прямо напротив её парадной. Прошло пять минут, десять, пятнадцать – из машины никто не выходил. Он бесился, хотя сам не понимал почему. Ему не нужна Кристина – он знал, что не нужна. В чём же дело? В том, что друг за его спиной проводит с ней время? Может быть…

Кирилл ни за что не признался бы даже самому себе, что просто ревнует. И завидует. Тому, как улыбнулась Кристина, когда вышла из машины – он увидел даже издалека. Да даже просто тому, что они так долго сидели там. Он давно заметил, что Антону легче говорить с ней, они находят общий язык. Ему нравилась Кристина, она была красивой, но он даже не стремился понять, что у неё внутри, в душе, ему это было не надо, это было слишком сложно. А Антону это удалось так легко и так просто, и даже расставание – болезненное, слёзное – с ним, Кириллом, не заставило её прекратить общение с ним. Только ли общение? Кирилл привык, что завидуют всегда ему. У него у первого классе появились заграничные игрушки, которые отец привозил из командировок. Все друзья приходили к нему в гости смотреть мультики на видеомагнитофоне. У него была самая красивая одежда, которую он не донашивал за старшими братьями, вообще было почти всё, о чём мог мечтать ребёнок в то время, когда в стране всё и у всех было одинаковое. Он отучился в хорошем институте – на платном отделении, с тройками, но всё-таки получил диплом. Отец устроил на хорошую работу, купил новенькую Шевроле. У него было всё и всегда, ему действительно завидовали – все, кроме Антона. И если в детстве мысли «я тоже так хочу» иногда закрадывались в голову, то с возрастом их не стало совсем. Он сам поступил в институт, сам нашёл работу. Вместо сверкающей новизной иномарки была подержанная девятка, но на неё он тоже заработал сам. На Кирилла девушки ещё со школы вешались, но ни к одной он не относился серьёзно. Антона устраивали его редкие, но намного более серьёзные романы. Он не завидовал, он не видел причин для зависти. А теперь время завидовать пришло Кириллу. И ревновать. Друга, который по непонятным до недавнего момента причинам стал от него отдаляться и не находить времени для встречи. Бывшую девушку, которая плакала, уходя, а теперь улыбалась, вылезая из машины его лучшего друга… Он ни за что бы не признал, что это зависть или ревность. Он просто тихо злился, гладя на уезжающую девятку, и говорил себе, что так не будет. Он не позволит им быть вместе, не может позволить, потому что чувствовал, что в жизни его от этого что-то изменится – и не в лучшую сторону. Только не они, только не вместе!



Кристина шла к своему дому. Купающийся в солнечном свете двор, яркая зелень травы – она ничего не замечала, она была погружена в свои мысли, она думала, думала, думала, вспоминала обо всех мимолётных прикосновениях, о неосторожных словах, которые в последние дни слетали с губ Антона. Она ждала встреч с ним, его звонков. Разве так может быть – тот, которого она хотела никогда больше не видеть, занимает её мысли? Это странно, это непонятно, но это так…

 - Тина! – Она вылетела из водоворота мыслей. Тина? Её никто так не называл, кроме… И голос… Да нет, не может быть!

Медленно, как в тумане, она повернула голову. Кирилл! Как всегда, одетый с иголочки, стоит рядом со своей только что вымытой машиной, с букетом цветов. Только что он здесь делает?

Дышать. Вдох, ещё один. Дышать, дышать! Шаг, ещё шаг. Идти! Что это, как это? Ноги ватные, они не слушаются, они не хотят! Сердце колотится, но надо его унять, успокоить, ведь стоит подойти поближе, и он обязательно услышит этот бешеный стук, а этого нельзя допустить. Улыбку! Улыбку, беззаботную, счастливую, надеть на лицо, как маску. И дышать! Это же легко, вдох и выдох, вдох и выдох! Почему он стоит тут, какое право он имеет тут стоять, смотреть на неё, звать её! Но она шла, шаг за шагом, улыбаясь, с высоко поднятой головой. Что бы он ни делал тут, он больше не причинит ей боли!

Кирилл смотрел на неё. Она была другой, неуловимо другой, но даже от его нечуткого взгляда это не ускользнуло. Этот цвет волос – такой непривычный, почему-то он никогда не представлял её такой, но ей шло, она стала даже красивее. И высоко поднятая голова, и уверенная походка, всё это не вязалось с той Кристиной, которую он помнил. Испытания делают людей сильнее. Видимо, для неё это было испытанием – расставание с ним, не зря же она сейчас такая, и смотрит на него с вызовом, несмотря на милую, почти привычную улыбку. Другая… Не нужна? Не нужна!

 - Привет, Кирилл. Что ты здесь делаешь? Девушку ждёшь что ли?
 - Жду.
 - Ну ладно, я пойду тогда. Вдруг она сейчас придёт и увидит тебя со мной. Пока.

 Она уже почти развернулась, чтобы уйти. Нет, он не за этим сюда пришёл.

 - Тина, подожди. Я… тебя жду. Это тебе, - он протянул ей букет. Никогда он таких цветов ей не дарил, никогда. Она как будто не видела, она не взяла их.
 - Зачем?
 - Я хотел попросить у тебя прощения. За всё. Прости меня.
 - За что? За то, что я стала свободной? Что смотрю на мир широко открытыми глазами? Что научилась дышать воздухом, а не тобой? За что ты просишь прощения?
 - Я причинил тебе боль.
 - Да. Но это в прошлом. Иногда это необходимо - пройти через боль, чтобы чему-то научиться. Жизнь не возможна без боли. Тебе не за что извиняться, ты сделал то, что считал нужным.
 - Тина, я был не прав. Я совершил ошибку. Я люблю тебя. – Он смотрел прямо на неё, глаза в глаза, хотел увидеть радость, ликование, она же так любит… любила… Не нужна? Да нет, нет, не нужна, это просто… просто необходимо, они с Антоном не должны быть вместе! Он сделал шаг к ней.

Ей показалось, она задыхается. Дышать, дышать! Это неправда! Да даже если правда – какое это имеет сейчас значение. Она так долго, с таким трудом растила у себя внутри стержень силы. Он не может, не должен сломаться сейчас. Не дать ему приблизиться, не дать ему прикоснуться!

 - Не надо, не подходи. Любишь? Ты вообще умеешь любить? Ты вообще меня любил когда-нибудь? Любишь? Где была твоя любовь, когда у меня сердце на куски разрывалось от почти физической боли? Когда я чувствовала, как ноет душа? Где была твоя любовь, когда я тонула в слезах, когда задыхалась от безысходности? Где она была, когда я непонятно где и с кем проводила дни и ночи, когда спала с другими мужчинами, только чтоб доказать себе, что могу, что не зациклена на одном тебе? Где был ТЫ со своей любовью?

Она говорила тихо, но в голосе кипела сила, и уже говоря, поняла – не сломается. Что бы он сейчас не сказал, что бы ни сделал, это уже не будет иметь значения. Он ей не нужен и никогда нужен не будет. Только… посмотрев на него, она вдруг подумала, что зря всё это сказала. Никому не говорила, зачем же было сейчас… ему… он ведь может сказать Антону. Просто ненароком упомянуть, он ведь не знает про них. Стоп. Чего он не знает? Ничего же нет. Нет? Будет? Наверное, всё-таки будет… Если теперь Кирилл ничего ему не скажет.

 - Я был не прав. Но я же не знал! И я не понимал! Я думал, что мне не нужно то, что можешь дать мне только ты. Я ошибался. Нужно. Ты мне нужна! Тина, прости меня, пожалуйста, дай мне ещё один шанс. – Если она согласится, если только она согласится сейчас, Антон уже не захочет быть с ней, никогда, это точно. Если согласится! Она не может не согласиться.

 - Нет, Кирилл. Поздно. Я не хочу, ты мне не нужен. Я даже рада, что мы расстались.

 - Рада? Уж не из-за Антона ли, а? Тебе нравится проводить с ним время? Ходить по клубам?
Что-то оборвалось. Солнце как будто на мгновение померкло. Он знает. Знает про них с Антоном, видел их тогда на остановке, Антон же по телефону сказал, что был в клубе. А раз знает, то расскажет, обязательно расскажет Антону весь разговор, от первого до последнего слова. Почему это так важно? Не было сил искать ответ, ни на что уже не было сил.
 - Так ты поэтому здесь, да? Господи, Кирилл, это же просто низко! Какая тебе разница, с кем твой друг проводит время? Это его дело, не твоё. И меня оставь, пожалуйста, в покое. Ты не любишь. Ты не умеешь, ты не научишься! Играй в свои красивые игрушки дальше, и не лезь в чужую жизнь!

Она ушла. Раздавленная отчаянием от своих собственных слов, которые услышит Антон, но всё так же с высоко поднятой головой. А слегка блестящих едва не родившимися слезинками глаз Кирилл уже не увидит…

А он остался стоять. Нет, это не конец. Он не сдаётся. Это его дело! Ему хотелось швырнуть букет в спину этой гордой, сильной, независимой девушке, которая только что отказала ему, но он не стал этого делать. У него свидание вечером, не пропадать же цветам.



Антон поднимался по лестнице. Почему-то не хотелось вызывать лифт. Он как будто как можно дольше хотел оттянуть момент, когда позвонит в дверь Кирилла. В их отношениях что-то изменилось, довольно сильно, они стали как будто бесконечно далеки друг другу. Этого стоило ожидать когда-нибудь, слишком они были разные, но почему-то Антон всё равно этого не хотел, их слишком много связывало…

Разговор не клеился, пока Кирилл вдруг не сказал – вроде невзначай, но как будто ударил неожиданно в солнечное сплетение, так, что перестало хватать воздуха:

 - Я тут вдруг подумал, что ты был прав насчёт Кристины. Я совершил ошибку. Я хотел попросить прощения, но она не хочет даже слышать об этом…
 - Ты говорил с Кристиной?
 - Да.
 - Когда???
 - Вчера.
 - И ты только сегодня мне сказал об этом?
 - А почему тебя это так удивляет? Тебе-то какое до этого дело. Тем более ничего не изменилось – она меня не простила. Зато я узнал некоторые интересные подробности о ней.
 - Какие подробности, ты о чём?

И он стал рассказывать – все её слова, особенно выделив фразу про других мужчин. Не может он пропустить это мимо ушей, не может не обратить внимания. Почему-то Кирилл был уверен, что Антон пока не входил в число этих «других». Его должно это задеть, взбесить, заставить даже думать забыть о ней!

 - Не смей так говорить о ней!
 - Но я говорю правду.
 - Тебе что, доставляет удовольствие мне это рассказывать?
 - А тебе доставляет удовольствие встречаться с ней у меня за спиной?

Антон всё понял. Конечно, с чего бы ещё Кирилл захотел с Кристиной помириться. А после неудачной попытки решил испортить его мнение о ней. Не получится! Скорее он о себе мнение испортит. Он был в бешенстве. Такого он от друга, тем более лучшего, не ожидал.

 - Какое тебе дело?
 - Ну как же, ты же мой друг. Я переживаю – вдруг она использует тебя. Привыкла, что я её с работы встречал, домой возил, на метро ей наверное уже и не нравится. Вот и радуется, что ты есть. А у самой, может, помимо тебя ещё…

Он не договорил – не успел, у Антона просто кончилось терпение. Он подошёл к нему, схватил за воротник рубашки – первый раз в жизни он применял силу против лучшего друга.

 - Я сказал не смей!
 - Отпусти меня.
 - Извинись.
 - И не подумаю. Отпусти, не вынуждай меня.
 - Не вынуждать к чему?

Кирилл дёрнулся, но Антон держал его крепко. Тогда он не очень сильно, но всё же ощутимо ударил его – Антон ослабил руки, из носа шла кровь. Он отпустил Кирилла и отошёл в сторону.

 - Тоха, прости, я не хотел. Просто нет ничего приятного, когда тебя вот так хватают. Ты как? Держи платок. Может, в ванную?

С них обоих мигом слетела вся агрессивность, они смотрели друг на друга и вдруг рассмеялись, как будто осознав всю глупость и нелепость ситуации – лучшие друзья дерутся из-за девушки, с которой один из них расстался, а второй и не начинал встречаться.

 - Ну зачем ты к ней поехал, скажи? Зачем было причинять ей боль? Поговорил бы со мной, я бы тебе всё объяснил. Я же её люблю, понимаешь? Действительно люблю, давно уже, просто вам не хотел мешать. Это не назло тебе, это по-настоящему! Мы же друзья, Кирилл, зачем ссориться из-за девушки, тем более что я точно знаю, что она тебе не нужна.
 - Не нужна, ты прав. Прости, я глупо поступил. Разозлился, что ты мне ничего не сказал, что со мной почти не видишься в последнее время. Извинись перед ней, ладно? Я не хочу больше причинять ей боль, правда. Извинишься?
 - Конечно. Я поехал к ней. Узнать, как она.

Он уходил с намного более лёгким сердцем, чем заходил. Он чувствовал, как пропасть между ними сократилась. Кирилла не изменить, у него куча недостатков, как, впрочем, у всех, но по крайней мере в этой ситуации они друг друга поняли, больше не будет недомолвок и ссор из-за Кристины.

Но с другой стороны, он чуть не бегом выбежал от Кирилла, слетел по ступенькам – быстрее любого лифта, - понёсся к машине. Он как будто чувствовал боль Кристины, как ей было тяжело после вчерашней встречи, а его не было рядом, он не мог помочь, он не мог поддержать. Он мчался по улицам, не боясь гаишников, по дороге набирая номер Кристины. Она не отвечала, снова и снова не брала трубку. Он уже был во дворе, он смотрел на её дом и звонил, звонил, звонил, сбрасывая и набирая номер снова. Бесполезно. Он не знал номера её квартиры, он не мог подняться. Тогда он принялся сигналить. Она должна услышать, она должна выйти! Он с остервенением давил на кнопку гудка, не обращая внимания на недоумённые лица в окнах – там не было её лица…



Выйдя из душа, Кристина первым делом услышала звуки сигнялящей машины. Мама стояла у окна на кухне.

 - Мам, что там случилось?
 - Не знаю. Какой-то ненормальный стоит во дворе и сигналит уже минут пятнадцать. Вышел бы уже кто-нибудь, сказал, чтобы успокоился, криков из окон он как будто не слышит. Ужас.

Кристина подошла, чтобы мельком глянуть на «какого-то ненормального», но стоило ей выглянуть в окно, она быстро рванула в комнату. Во дворе стояла до боли знакомая бордовая «девятка». Она не знала, что случилось, но её охватила смутная тревога за Антона, который так упорно давит, давит, давит на сигнал… На телефоне – десять пропущенных вызовов. Сколько она была в душе? Пятнадцать минут? Двадцать? А он успел оборвать телефон и оглушить соседей… Быстро, быстро она стала одеваться, хватая то, что попадало под руку. На улице жарко. Шорты, майка. Она с трудом влезала в одежду, кожа была ещё немного влажной, вытираться насухо не было времени. Мокрые волосы были безжалостно собраны в хвост, капли с них стекали по шее и плечам на майку, но это не имело значения. Ничего уже не имело значения, кроме этих назойливых гудков, пропущенных вызовов, стоящей во дворе машины… Она вылетела из квартиры, схватив только ключи, забыв обо всём на свете – лишь бы только добраться до машины, лишь бы узнать, в чём дело…



Медленно-медленно он убрал руку, перестав сигналить. Дверь открылась, вышла Кристина. Он понял, почему она не отвечала – понял по мокрым, наскоро собранным в хвост волосам. Видимо, он встревожил её – небольшое расстояние до машины она почти бежала. Открыла дверцу, села, посмотрела на него как-то настороженно. А его взгляд смягчался, он любовался. Она была такая естественная сейчас, без грамма косметики, с нерасчёсанными мокрыми волосами. Шея и плечи были в каплях воды, майка с каждой минутой намокала всё больше и больше, от кожи неуловимо пахло чем-то нежно-цветочным…

 - Кристи, ты как? В порядке?
 - Ты о чём?
 - О встрече с Кириллом. – Ему показалось, или она напряглась?
 - Так это же было вчера.
 - Я виделся с ним только сегодня, я не знал… А сегодня был у него и он мне всё рассказал.
 - Всё? – Вот теперь всё. Он рассказал, точно рассказал. А Антон приехал убедиться, что это правда, а она не сможет ему соврать. Вот так, глядя в глаза – не сможет. И всё закончится не начавшись… Она невольно отодвинулась, насколько это позволяла машина, отвернулась. Всё…
 - Всё. Кристи, посмотри на меня, пожалуйста. Посмотри. Я понимаю, о чём ты сейчас думаешь. Считаешь, это важно? Все люди совершают ошибки. Поверь мне, это… можно понять, как это ни странно. В любом случае – это было и прошло. Пожалуйста, не отворачивайся от меня, пожалуйста. – Он взял её за руку, другой осторожно, бережно, нежно дотронулся до щеки, поворачивая её голову, чтобы она смотрела в его глаза. Она не сопротивлялась, просто не хотела, чтобы он видел её слёзы. – Кристи, я больше так не могу. Просто не выдержу неизвестности. Скажи мне честно – ты всё ещё любишь его, он причинил тебе боль своим приходом? Я же вижу, ты плачешь!
 - Ничего ты не видишь! – От отчаяния она говорила грубо, пытаясь прикрыть этой грубостью боль. – Плевать мне на него! Он мне не нужен, понимаешь?
 - Почему тогда ты плачешь?
 - Потому что он тебе всё рассказал! Нанёс последний удар в спину! Зачем я вообще это ему сказала!
 - Кристи… Солнце… перестать. Я же тебе сказал – это не важно, это было и прошло. Важно, что ты здесь, сейчас, со мной… Вдвоём, и Кирилл больше не стоит тенью рядом…
Кристина не успела подумать, что это не конец, а начало. Она вообще ни о чём не успела подумать, она сама не заметила, как утонула в его глазах и растворилась в его поцелуе, как страстно начала отвечать. Секунды летели, а она чувствовала только прикосновение его губ к своим губам, его руки на своей спине. Мысли мешались и путались, но одна всё-таки дошла до её сознания – она ждала этого, давно ждала, очень хотела, но не признавалась самой себе в этом, а теперь хочется, чтоб это не заканчивалось… А Ирка, как всегда, оказалась права…



Они стояли у окна в её комнате. Просто стояли, обнявшись, и смотрели друг на друга. Им было уютно рядом, и они не замечали ни мокрой майки, ни почти такой же мокрой футболки, ни растрёпанных, вылезших из хвоста волос, они не вспоминали ни об осуждающих взглядах соседей, которые продолжали ругаться, пока они шли из машины, ни об удивлении мамы, которой дочка – толком не одетая, не причёсанная, но безумно довольная – представила нового молодого человека – а ведь Кирилл так и не удосужился с ней познакомиться! Сейчас мама на кухне заваривала её фирменный чай, а Кристина и Антон просто стояли у окна…

 - Знаешь… Несколько лет назад я ходила в гости к подружке, у которой есть маленький братишка, ему тогда было лет пять. Видимо, я ему чем-то понравилась, потому что он вдруг принёс какой-то маленький ключик и подарил его мне. Машка посмеялась, что это будет ключик от моего сердца. Когда мы с Кириллом встречались полгода, я ему его отдала. Он хотел вернуть, когда я уходила в последний раз, но я отказалась, я верила, что мы можем помириться… И он остался у него…
 - И что?
 - Да ничего, наверное. Знаешь, к любому замку можно подобрать отмычку.
 Антон молчал. Он чувствовал, что она не договорила, и оказался прав.
 - В любом случае в моих силах сменить замок.

 Они улыбались друг другу, и все их чувства были в этих улыбках, и хотелось вечно вот так стоять, смотреть друг другу в глаза и улыбаться.

Вдруг Антон тихо заговорил:

 - «Я теперь буду знать и любить цену каждой минуты с тобою,
       И пойму, для чего на земле был придуман очаг и порог»…

Кристина задумалась на мгновение, но всё же продолжила:

 - «Мне за это пришлось заплатить небытьём и звериной тоской,
       И удушливой пылью пустынь бесконечных неверных дорог»…

Они слушали одинаковую музыку, и подбирали одни и те же слова к ситуации. Они были половинками – двумя самостоятельными частями целого, большого мира под названием любовь. Они молчали, слов в тот момент больше не было. А больше – и не надо…


20 ноября 2007 – 6 марта 2008