Сказка о калоше

Все сказки начинаются со слов «жил-был», или «жила-была». Здесь с самого начала всё не так, потому что уже написана фраза «Все сказки начинаются…». Давайте теперь подумаем, что от этого изменилось. Сказка-то наша будет о калоше, которая лежала на дне илистой реки.
Лежала себе калоша на илистом дне реки и думала о том, когда же наконец её оставят в покое. Ведь при других обстоятельствах она действительно давно уже отдыхала бы себе на пенсии, лёжа в темном чулане среди себе подобного хлама, который туда сложили в надежде, что «не пропадать же добру» и «когда-нибудь, может, и сгодится». Конечно, никто никогда не достал бы её, потому что калоша была действительно очень старая и рваная, но хозяйка дома вообще никогда ничего не выбрасывала, а аккуратно складывала все отслужившие вещи в многочисленные мешки, которые обретали покой и забвение сразу после перенесения их в чулан. Лишь изредка хозяин пытался убедить жену выбросить эти мешки, что неизменно вызывало взрыв возмущения и таким образом вносило новизну в их привычный размеренный и равнодушный образ жизни.
Но калошу ждала совсем иная участь. А всё потому, что хозяин порвал её не где-нибудь, а на рыбалке. Как можно порвать калошу на рыбалке? Я не знаю. Но он её порвал именно там. И в сердцах бросил калошу в прорубь.
Некоторое время калоша планировала на дно, потом зарылась своим раздвоенным носом в мягкий ил, и уже приготовилась к длительному комфортному отдыху. Действительно, довольно долго её никто не тревожил, поэтому в сказке про калошу можно было бы поставить точку, если бы на свою беду мне не довелось узнать, что случилось с калошей следующим летом.
В первый раз это произошло на заре, кажется, в субботу, впрочем, это совершенно не важно. По гладкому черному боку дремлющей калоши прощекотало что-то острое и маленькое. Затем неожиданно царапнуло и рвануло вверх. И исчезло. Некоторое время калоша обиженно ждала появления врага и уже готовилась к тому, что ему скажет, но враг так и не появился. Через несколько дней бдительность калоши сменилась на полусонное состояние, то самое, когда не можешь заснуть, ожидая какого-то события, а событие не происходит, как будто поджидая, когда наконец ты заснешь.
Но калоша дождалась. Когда маленький холодный разведчик снова стал ощупывать калошу, она не стала ждать каких-то новых действий с его стороны, а, умело использовав силу течения и тот факт, что никто из людей её не видел (иначе она не имела бы права пошевелиться, потому что в кодекс чести калош входит правило: никогда не показывать людям, что калоши умеют действовать самостоятельно, иначе калошам пришлось бы выполнять массу работы по дому, что им, как существам ленивым, было очень нежелательно), со всей силы ухватила крючок, и тут же полетела вверх, рассекая мутную воду, цепляя собой противные тухлые водоросли – к переливающемуся свету, в неизвестность. Зачем она это сделала? Ведь она же хотела отдыхать, а тут такая активность... На самом верху её ждало самое большое разочарование всего полёта – раздосадованное лицо её давнишнего хозяина и затем – недолгое чувство полета по воздуху вниз, больный шлепок об воду, и планирование по течению вниз, в ставший родным мягкий ил.
С того момента ощущение покоя и заслуженного отдыха окончательно сменилось на чувство обиды, нестабильности и недооцененности. История повторялась несколько раз за лето, поэтому можно смело предположить, что калоша и по сей день лежит на илистом дне реки в ожидании подвоха.
Эта сказка с самого начала была не такой, как надо, поэтому конец у нее тоже неправильный. Обычно сказки заканчиваются всеобщим счастьем и торжеством добрых сил над злыми. Здесь же вообще нельзя сказать, что кто-то хороший, а кто-то не очень. Мораль здесь тоже не лежит на поверхности, хотя очень хочется понять, зачем всё-таки калоша каждый раз упорно ловит этот рыболовный крючок. Конец.