Безымянный корабль. Глава 10. Слова Изгнания..

       Яночка быстро догнала разношёрстную компанию. Маленького Хранителя с магами не было. Она затормошила рыжую колдунью.
       - Тётя Армыдра, тётя Армыдра, где Янек?
       - Янек – то? Ворота пошёл открывать.
       - Один? Без меня? Где эти ворота?
       Волшебница ткнула палочкой куда – то в стену и умчалась вперёд.
       Девочка побегала по коридору, нашла лестницу, ведущую вниз, и в мгновение ока выскочила во двор. Охраны не наблюдалось, а магическую сигнализацию Янек, скорей всего, изничтожил.
       - А, вот ты где! – обрадовалась Яна. И тут же осеклась. Мальчик стоял, обняв колонну, и вид у него был наинесчастнейший.
       - Ты плачешь?
       - Я что, истеричка, вроде тебя? – сердито буркнул он, всхлипнул и вытер нос.
       - Из – за папы, да?
       - Да, - сознался юный страдалец. – Где он?
       Яна растерялась. Как утешить? Что сказать? Не сильна она в этом. Вот если что – нибудь сделать для друга…
       - Янек, я посмотрю в Сердце Реки. Я узнаю.
       Девочка думала, он скажет «нет». Но приятель смотрел на неё с надеждой. Чувство долга и страх за отца боролись в нём, и понятно, что победило.
       - Только, чтоб я не видел.
       Яна задвинулась в тень.
       Следуя её мысли, камень показал разнообразные местности, по которым пролегал путь туда, где был Виктор. Удалялось море, шумели дубравы, сухие листья сыпались на тропинки. Широкие луга и каменистые холмы, утыканные древними каменными столбами и постройками. Широкая долина, вся в цветах и крохотное озерцо посередине. Снова леса, напомнившие окрестности Белого Острова. Только чахлые какие – то, полуживые. Почти пересохшее болото. Оно очень, очень не понравилось Яне. Девочка боялась болот. И опять – чахлый лес и широкая просека в нём. Тут уставшая Яночкина мысль зацепилась за куст шиповника.
       Это был великолепный куст. Дикий, раскидистый, тёмно – зелёный. На фоне всеобщей чахлости, он смотрелся подобно царю среди черни. Яна рассматривала его так и эдак и рассуждая сама с собой: «Эх, до чего замучили Иллен! Один только куст нормальный остался! Красивый куст!»
       - Ну? – донёсся до неё плаксивый голос Янека. Она вздрогнула и вспомнила зачем, собственно, смотрит в Камень.
       Дальше, дальше, дальше… Ага!
       Вот он, Виктор Лаэнса. Сидит на берегу чуть живой лужицы.
 Вид у него вполне нормальный. Только очень встревоженный. Яна уже хотела спрятать Сердце Реки – ведь если Хранитель почувствует её взгляд – ох, отругает же потом! Девочка помнила: в день их знакомства Янек понял, что она смотрит на него.
       Она уже начала сжимать ладонь, когда Виктор внезапно вскочил и протянул к ней руку.
       - Нет, Яна, подожди! – выкрикнул он в пространство. – Ведь с вами есть Куг–Ги? Не отвечай, я не услышу. Я знаю, он с вами. Пусть он не делает того, что задумал.
       - А что он задумал? – шепнула обалдевшая Яночка.
       - Прошу тебя, ладно? Скажи ему.
       Тут к дяде подскочила перепуганная взъерошенная Тхаа. От неожиданности Яна выронила Сердце Реки. А когда она его нашла у стены, на холодных плитах, Камень показал ей другое. От страха девочка тут же забыла просьбу Виктора.
       - Ну! – снова поторопил Янек.
       - О–о–ох! – простонала она, убирая в мешочек дурацкий раритет. Одни переживания от него! И она побрела к приятелю.
       - С ним Тхаа, - первым делом сообщила Яна.
       - Сестрёнка? С моим папой? Зачем? Где?
       - Не знаю, зачем, но там колючки. Всё колючее, полузасохшее и шуршащее. Один только куст…
       - Н’дэр? Папа и Тхаа в Н’дэре? Но почему?
       - Не знаю, но их преследуют.
       - Пр–р?.. Пфр–р?.. Ох!
       Конечно, как не преследовать Виктора, если он затесался в Н’дэр?
       - Всадники только выехали из города. Над воротами флаг: чёрный шестиугольник на буром фоне. Их много. Они разделились.
       Янек стоял и молчал. Если там Акорс – он сцапает Виктора. Он больше не увидит ни отца, ни Тхаа. Мальчик побледнел так, что даже губы посинели.
       Тут Яна бодро сказала:
       - Не расстраивайся. Я кое – что сделала. Я это… того… Изменила дорогу. Сбила с пути. Поскачут они совсем не туда. Камень волшебный. Может влиять. Вот я и повлияла. Думаешь, их это задержит?
       - Спасибо! Спасибо! – заорал Янек. Он вдруг обнял Яну и звонко поцеловал её в щёку.
       Детям как – то не пришло в голову, что волшебство Сердца Реки могло разрушить то, что предпринял сам Виктор Лаэнса для своей защиты.
       Дёргая за рычаги, Янек кричал:
       - Сейчас всё сделаем – и я отправлюсь туда. Я их спасу.
       - Я с тобой! – ответила Яна, пытаясь переорать скрежет механизмов, поднимающих ворота.
       - С ума сошла! Тебе совсем другое делать надо. Ищи уж Скалу свою Забытую.
       - Конечно. Только сначала – я с тобой. В пути поищем. Твой папа поможет. Иначе мы все поодиночке расползёмся по свету.
       - Балбеска!
       - Сам балбес!
       - Не ссорьтесь, дети, - сказал Лука, первым входя в ворота.

       * * *

       Если бы дело происходило несколько раньше, захватить замок Крэис было бы трудней. Сейчас же девять разгневанных магов как буря пронеслись по комнатам, вытаскивая из постелей и из – за письменных столов немногочисленных гостей. Им быстренько связывали лапки, затыкали рты и доставляли в столовую под надзор Шоэтта и команды.
       Из – за углов поглядывали слуги, радостно улыбались и потирали руки. А они ещё не хотели верить девушке Меланье, которая говорила с привидением и предупреждала о скором изгнании магов.
       Элоиза бродила по следам волшебников, заглядывала в разные углы. Интересно ведь!
       В комнатах ей представали непонятные вещи: хрустальные шары, светящиеся тонкие колонны, мрачные картины, разноцветные пузырьки, дощечки с чудными значками, маски и посохи, толстые неподъёмные книги…
       В одном помещении несколько таких книг лежало на низком столе. Элоиза остановилась полистать их. Судя по картинкам, это было одно и то же произведение в разных переводах.
       Девочка выбрала один том – на плохо знакомом языке Синего Берега. Картинка в том месте, где лежала закладка, была интригующей. Над клочком моря – нечто вроде тучи. У неё просматривался круглый живот и две руки, вытянутые вперёд. От сарделькообразных пальцев тучи уворачивались несчастные моряки на парусном судне. Видно, они сильно испугались, раз прыгали с палубы в море. Там их ждало чудовище с разинутой пастью. Кое – кто сказал бы, что оно – вылитый хищный червяк.
       - Они работают в паре! – прошептала девочка. Интереса ради она начала разбирать текст под картинкой. Поскольку Внедрильева дочка почти не умела молчать, она делала это вслух.
       Набор слов и звуков показался Элоизе полной белибердой.
       - Но какой – то смысл в этом должен быть? – сама себе сказала она и прочла жуткую дребедень ещё раз.
       Смысла не было – и после третьей попытки девочка оставила глупый текст в покое. Элоизе стало скучно одной. Взяв книгу подмышку, она пошла показать картинку друзьям: не с таким ли червем они сражались?
       Тем временем замок уже был в руках бывших пленников. Восемнадцать заговорщиков Высокого Совета злобно таращились из угла столовой.
       Элоизу освободители встретили восторженными восклицаниями. Кто ещё не успел познакомиться с ней – радостно пожимали её руку: как – никак она дочка самого правителя Нетума. Воспитанная девочка тоже вспомнила, кто она такая. Отложила книгу и, согласно правилам этикета, отвечала на приветствия, улыбалась, перекидывалась парой слов. При этом она встревожено поглядывала на Янека. Он делал ей какие – то странные знаки. Едва он и Яночка скрылись за дверью, Элоиза улизнула тоже.
       - Чего вы? – спросила она, догнав ребят в коридоре.
       - Пошли посмотрим, как там Куг–Ги.
       - Там – это где?
       - В кабинете Фе. Яна говорит, он там совсем один.
       - А маги эти? Что с ними делать? Ты уже знаешь Слова Изгнания?
       Янек пожал плечами. Он надеялся, что в этом деле ему поможет Куг–Ги. Откуда ему знать дурацкие Слова?
       - Догоняй. Сейчас узнаем. И всё. Закончим это дело.
       Ребята взбежали по лестнице и толкнули тяжёлую дверь.

       * * *

       - Эй, Куг–Ги, ты чего? – спросил Янек, подбегая к домовому. Тот сидел на диване. Очень маленький, одинокий, забинтованный зелёными тряпками и совершенно ко всему безразличный.
       Янеку дважды пришлось повторить свой вопрос, прежде чем кто – то тронул его за плечо. Он поглядел туда, куда показывала Яна. Элоиза, не бывавшая в кунсткамере, молча съехала по стеночке.
       Там, за открытой дверью в какое – то помещение, в больших сосудах, наполненных жидкостью, находились два существа. Очень похожие на Куг–Ги. На лице женщины навсегда застыло страдание.
       - Янек, - шепнула девочка, - твой папа… Он знал об этом? Может, он разрешал всё это?
       Но мальчик не слышал её вопроса. Он также беззвучно опустился рядом с Элоизой с остекленевшими глазами и почти не дыша.
       Яна не знала, что делать. Больше всего ей хотелось обнять домового и заплакать.
       Или нет. Немедленно, немедленно бежать вниз, схватить эту гадину Фе за что попало и бить головой о стену, пока не сдохнет.
       - Нет, - внезапно сказал Куг–Ги. Он протянул ей раскрытую тетрадь. Она была слишком велика для его маленькой лапки. Девочка взяла тетрадь, не понимая, к чему относится «нет».
       - Читай, - велел домовой.
       Сразу, в начале страницы, девочка увидела: «…а простофиле Виктору не догадаться. Куда ему – он здесь и не бывает. Ему и так–то не до того, а теперь и подавно. Сейчас Хранители бросятся спасать выживших эльфов, их еле живые земли и репутацию своего братца. Только ничего–то ему не поможет – слишком далеко всё зашло. Попытаются спасти его – погубят себя, а значит, и Иллен. Прекрасно! Этот мерзкий мир достанется Акорсу, а там – совсем немного усилий… А насчёт этого дела: ну что ж опасаться нечего, у нас не принято шастать по чужим кабинетам и лабораториям, да и в замке никого нет. Какой случай! Доберусь и до Морского Народа!»
       Тут стояла какая – то тарабарская дата, потому что это был дневник Фе. Дальше Яна читать не смогла. Это оказалось описанием того, что делала мерзкая дрянь с родителями Куг – Ги.
       Тетрадь выпала из её дрожащих рук, и девочка осталась стоять столбом. На полу записи подобрал Янек, и Элоиза, читавшая через его плечо, едва снова лишилась чувств.
       Уже некоторое время из столовой доносились подозрительные звуки. «Не всё идёт хорошо», - вдруг подумала Яна.

       * * *

       Хуже некуда. Едва ребята вышли из столовой и Элоиза закрыла за собой дверь, Луи раскрыл рот, чтобы что – то сказать. Да так и остался с открытым ртом. Низко над морем, которое было видно из окна, появилась тёмная тучка. Она на глазах становилась плотнее, в её очертаниях угадывалась человеческая фигура. Причём преобладали живот и две руки, толщиной с поленья. Головы Луи не заметил.
       Волшебник растерялся и сам себя спросил:
       - Зачем это?
       Все посмотрели в окно, а низенький старичок Брио воспользовался моментом и допилил осколком бутылки верёвку на руках соседа. Тот наклонился, схватил упавший столовый нож и разрезал путы у троих. Лука вскрикнул, заметив это.
       - Ату их, ребята! – взвизгнул Брио.
       В столовой замелькали вспышки, залетала посуда, загрохотала мебель. Освобождённые волшебники развязывали других. Магическая драка перешла в банальную потасовку. Снежана таскала за волосы Армыдру, а та норовила побольней ткнуть её волшебной палочкой и называла змеюкой. Штефан дубасил типа, который недавно победил его на диспуте на тему «Руническая магия в быту: необходимость или прихоть обывателя?» Старичок Брио укусил за ухо своего пятиюродного брата. Он бы давно это сделал, да мама не велела. А тут такая оказия! Мама, кстати, ловко орудуя стулом, напала на Луи. Тот, позабыв о хороших манерах, вынужден был применить против дамы болевой приём.
       Лука, Тим, Шоэтт, Клавдий и Тогу жались в углу. Выйти из столовой они не могли: трое волшебников мутузили привалившегося к двери Фе. Их атаки разбивались об эту тушу как волны о волнорез.
       Однако всё длилось недолго. До тех пор, пока в комнату не просочилась туча с животом и руками. Голова у неё тоже была. Маленькая, как у насосавшего клеща.
       Волшебники не сразу обратили на тучу внимание. Когда же обратили – замерли в самых непотребных позах. Попытались воспользоваться волшебством, но туча даже не почесалась.
       Странное явление покачалось под потолком и спросило неожиданно писклявым и весёлым голосом:
       - Где ты, мой дружок, что вызвал меня?
       Беспредельно наглый Фе тут же заявил:
       - Это я!
       - Чего хочешь ты? – ласково спросила туча и сложила руки на пузе.
       - Возьми людей, на которых я укажу и выброси их далеко в море, предварительно придушив.
       - Покажи этих людей, - попросило Нечто и почему – то рассмеялось. Причём, чисто по – женски. Даже красиво.
       Фе затыкал пальцем в бывших узников, а потом повернулся к спасательной экспедиции.
       - И этих пятерых, - добавил он.
       Туча снова рассмеялась и кувыркнулась в воздухе, чтобы получше разглядеть Клавдия. Он глянул в синие глаза странного создания и почему – то улыбнулся. Глаза были человеческие, весёлые и не злые. Один глаз подмигнул пареньку.
       - Этого тоже? – звонко вопросила туча.
       - Естественно.
       - А того, кто лжёт?
       - А кто лжёт? – невинно моргнул Фе.
       - Не ты ли? – хихикнула гостья.
       - Я? Нет, что ты!
       - Если ты меня позвал, назови моё имя.
       Председатель заюлил:
       - Нет – нет, стоит ли так, при всех?..
       Существо остановило его.
       - Ладно. Оставим это. Но ведь ты должен знать, что я добра и никого не душу. Особенно Ниго: Священное Имя. Раз ты велел мне это сделать, значит, ты – плохой человек. А они, - туча тоже затыкала пальцами, - хорошие. Ты меня вызвал? – обратилась она к Клавдию. Тот замотал головой.
       - Это ваша вторая девочка, - доложила Армыдра. – Это она пришла сюда с Жёлтой Книгой.
       Туча обрадовалась.
       - Где эта девочка?

       * * *

       - Пойдёмте отсюда, - сказал Янек. – Идём, Куг–Ги. Что – то случилось внизу. Нельзя одному оставаться. Когда мы справимся с проблемой и ты отдохнёшь, мы вернёмся сюда. Мы похороним их.
       - Да, - шепнул маленький домовой и даже не шевельнулся.
       Яна закрыла дверь лаборатории. Янек и Элоиза подхватили Куг–Ги под руки, заставили слезть с дивана и повели вниз по лестнице.
       В столовой выясняли, где может быть Элоиза, когда ребята попытались открыть дверь. Не тут – то было. Поди сдвинь с места здоровенного Фе.
       - Кошмар! – простонал Янек. Нынешние события его доконали.
       - Бегом во двор! Влезем через окно! – крикнула опытная в этом деле Элоиза.
       - Ты не ходи, - заботливо сказали Куг – Ги. – Здесь подожди.
       Домовой молча сел на пол у двери. Подождать, так подождать. Всё равно.
       Во дворе ребят задержали. Там без дела болтались морские люди. Они забавлялись тем, что время от времени отрывали от стен и от других частей здания куски барельефов и прочую художественную резьбу. Куг–Ги говорил, что Морской Народ очень уважает этот вид искусства и на досуге все они чего-нибудь мастерят.
       - Хотят перенять опыт, - на бегу сказала Яночка. – Утащить с собой и показать своим.
       Увидев ребят, Рвр и прочие бросились пред ними на колени. Вернее, не перед ними, а перед Элоизой. Дети шарахнулись в сторону.
       - О, Владычица Морей! – завопил Рвр. – от имени моего народа, благодарю тебя!
       - Ты что, Рвр? – стуча зубами, спросила девочка. – За что?
       - Ты призвала нашу Великую Богиню – Мать!
       - Он сошёл с ума, - поведала Элоиза Яне. – Давай удерём.
       - Поймает, - ответила та.
       - Какую – какую мать? – спросил Янек.
       Рвр расплылся в улыбке:
       - Нашу Великую Мать… - и он произнёс длинное, некультурное, абсолютно непечатное выражение.
       Янины глаза стали больше блюдец.
       - Как ты можешь говорить такое про женщину?!!
       Янек ткнул её локтём:
       - Тише ты! Это имя.
       Рвр рассказывал:
       - С тех пор, как скоропостижно скончался Великий Шаман Клмн, не успев передать кому – либо тайны общения с Великой Матерью, мы не имеем счастья лицезреть её. Все попытки призвать её оканчивались неудачей. И только тебе, дочь великих владык, удалось правильно и верно назвать Великое Имя.
       Янек поразился:
       - Что–то у них прямо всё великое. Может, потому, что сами большие?
       Рвр самозабвенно вещал:
       - Теперь мы верим, что проклятие снято тобой, о, Владычица Морей! Мы перед тобой в великом и неоплатном долгу. Наша Богиня пролетела над нами и даже помахала нам рукой. И даже послала нам воздушный поцелуй. Три раза. – Он всхлипнул и вытер увлажнившиеся глаза. – Когда – нибудь настанет время – и ты, о, Владычица Морей, ступишь на собственный корабль. Отправишься ли ты на родину предков или, может, открывать неизвестные земли, можешь рассчитывать на нашу помощь. И ты, и твой капитан.
       - Клавдий, что ли? – уточнила Элоиза. Морские люди одобрительно заурчали и закивали. – А кто вам сказал, что мы вообще куда – либо отправимся?
       - Как кто? – пожал могучими плечами Рвр. – Конечно Куг–Ги.
       Очевидно, маленький судовой домовой был для них чем – то вроде оракула и заместителем Великого Шамана в одном лице.
       Маленькая Элоиза не зря была дочерью великих владык. Она сообразила, что явление какой бы то ни было Матери – и есть то чудо, которого жаждали морские люди в знак прощения. «Как хорошо, что всё решилось случайно и само собой», - думала девочка. Ни она, ни тем более Куг–Ги, не были сейчас в состоянии выдумывать для них что – нибудь специально. Немного помолчав, она сказала:
       - Э–э–э… Насчёт великого долга. Давайте, вы окажете нам
 сейчас одну услугу – и мы в расчете.
       - Мы окажем и одну услугу и сколько ты пожелаешь услуг, о, Владычица Морей. Мы всю твою жизнь будем с тобой, мы будем служить твоим детям!
       От такой перспективы Элоизу передёрнуло. Но она твёрдо велела:
       - Поднимите нас до уровня того окна!

       * * *

       - О! – возопила Великая Мать, едва над подоконником показались три всклокоченные головы. Она отшвырнула прочь пивную кружку, из которой только что пила. – О! У вас две абсолютно одинаковые девочки! Только глазки разные! О!
       Яна и Элоиза мигом спрятались под карниз. Янек же наоборот, полез на подоконник. Он слышал о Великой Матери Морского Народа и хотел её получше рассмотреть.
       Сёстры брыкались и по рукам друзей Рвр пытались слезть на землю. Тем же и в голову не пришло, что кто – то может всерьёз бояться их богини. Они посадили девчонок рядом с Янеком. Обе зажмурились, прощаясь с жизнью.
       - Не бойтесь, она не опасная, - сказал Клавдий. Он встал возле них. В ладони капитана оказалась Элоизина ручка. Он нежно поглаживал её.
       - Ага! Значит, зеленоглазая вызвала меня, - рассмеялась Великая Мать и протянула к наследнице правую пятерню. В левой вдруг оказался небольшой бочонок с вином.
       - Ой! – сказала Элоиза и выпала из окна. Хорошо, что внизу бдили морские люди. Девочка сопротивлялась, но её всё равно попытались впихнуть обратно. Зачарованные интересным зрелищем, все смотрели в ту сторону.
       В тот миг, когда над подоконником взметнулись дрыгающиеся ноги дочери великих владык, Фе, который понял, что прибывшая туча не опасней всех прочих туч, применил – таки любимое заклинание Разящего Огня.
       Кроме Луки никто не видел, как председатель шагнул от двери и поднял перед грудью скрещенные руки. Что бы маг ни собирался сделать, направлено это было против его Элоизы и троих ребят на подоконнике. Старый советник ринулся к Фе, но не успел ему помешать. Он оказался на пути магического удара. Заслонив собою ребят, Лука без дыхания упал под ноги колдуна.
       Стены зала едва не снесло звуковой волной от взвившихся криков. Снова готова была вспыхнуть утихшая было потасовка. На этот раз точно не обошлось бы без жертв.
       Но чуть – чуть приоткрылась освободившаяся дверь – и в столовую бочком протиснулся Куг–Ги.
       
       * * *

       И всё смолкло.
       Заговорщики попятились и вжались в стены. Штефан и Снежана прятались друг за друга.
       Спасательная экспедиция бросилась к Луке. Только его уже было не спасти, и Элоиза тихо плакала, обнимая того, кого считала дедушкой.
       Фе и Куг–Ги смотрели друг на друга. Потом домовой сделал шаг вперёд и председатель с лёгкостью юной козочки отскочил с его пути.
       Куг–Ги опустился на колени возле их спутника и друга, не веря тому, что не может помочь. А потом он заговорил тихо – тихо, вытирая глаза забинтованной лапкой.
       - Ты, Фе, убил моих родителей. Ты их просто замучил со своими научными целями. А потом пять лет держал в этих банках… Ты даже тетрадь не прятал – так обнаглел. Теперь ты убил Луку, их и моего друга… Что мне делать с тобой, Фе?
       - Убьём его, - сказал Тим, доставая меч. И он не смог даже сдвинуться с места. Воздух стал густым и вязким. Под его тяжестью парень опустился на пол рядом с выпавшим из руки оружием. Он сидел и хлопал глазами. То же самое – Клавдий. Фе тем временем размышлял, как всё – таки силён инстинкт самосохранения. У него такая защита, а он дрожал, как лягушка под взглядом какой – то змейки. Или лягушки не дрожат? Да и сейчас он здорово перетрусил.
       Посмотрите на двух сосунков, задумавших всерьёз его убить! Вон они, валяются на полу, смешные в своём бессилии. Жаль только, Куг–Ги сейчас догадается.
       - Хитёр, - сказал домовой. - Единственный, кто может тебя прикончить – это я? Если свяжу себя узами мести?
       Он поднялся – и маги снова прилипли к стенам. Фе задохнулся и побелел. Сейчас его враг скажет: «Так я сделаю это!» - и действительно сделает. Пусть не сейчас: ведь Фе не такой дурак, чтобы стоять и ждать расправы. Нет, он не сможет прямо здесь разделаться с мальчишкой, он быстренько телепартируется в свой мир. «Я буду жить под страхом смерти и посвящу остаток жизни пустым попыткам разделаться с наглым выскочкой, но распорядится исходом противостояния судьба», - думал маг. А он знал, как распорядится судьба – иначе она не позволила бы ему угробить старика. Куг–Ги ещё мог бы не влезать в это дело из – за родителей: в конце концов, они отреклись от него. Но Лука – это уже слишком. Мальчишка всё понял.
       Протянув вперёд руку, Куг-Ги сказал:
       - Попробуй удери, не побеседовав со мной. Ты доживёшь свой век безумцем.
       До Яны дошло, отчего здесь все так боятся Куг–Ги: из – за его персонального дара. А до Шоэтта дошло, что сейчас сделает их друг.
       - Послушай, подожди, подумай… Не надо! – скороговоркой зачастил он. А Тим подхватил:
       - Куг–Ги, Шоэтт прав, он дело говорит. Подумай. Не стоит…
       - Да, Куг–Ги, не стоит губить себя из – за мести такому негодяю, как я, - выпендрился Фе.
       Маленький домовой обернулся. Он кожей чувствовал взгляды четырёх пар детских глаз. О, как нелегко дался их обладателям этот день! Что с ними будет, если он, Куг–Ги, ко всем потрясениям добавит ещё одно? Дети станут жить так, как жил он, зная о грядущей судьбе своих братьев. Это невозможно! По крайней мере, пока он с теми, кого взялся защищать и оберегать. До тех пор, пока кто – то не возьмёт на себя его клятву.
       Кажется, он сказал это вслух! «…пока кто – то не возьмёт на себя мою клятву…»
       Да. Просто отсрочить месть. Пусть Фе живёт в страхе. А потом, когда дети будут в безопасности, когда он найдёт кого – то…
       Куг–Ги медлил и не говорил страшных слов. Отчаяние, гнев, беспредельная ярость… Виктор советовал переждать это, не принимать решений в таком состоянии.
       «В каком таком? – сам себя спросил Куг–Ги. – Это единственное решение. Оно предопределено. Другого быть не может. Сейчас они боятся за меня, не хотят терять, но потом осудят».
       И он отвернулся от своих племянниц и племянника и от странного Клавдия, почему – то считавшего его вождём.
       Так просто сказать то единственное, что должно быть сказано…
       Но тут выступил Тогу:
       - Подожди! – крикнул он. – Вспомни, ты говорил, мир покатится в пропасть, если ты научишься мстить. Помнишь, как тебе было плохо? Помнишь, ты был на волосок от гибели, но не причинил вреда этим негодяям, - он резко вытянул руку в сторону Штефана и Снежаны. – Да вспомни же, кто ты такой, Куг–Ги! Чем ты рисковал, когда спасал нас! Посмотри на них, - он указал на детей, - они же любят тебя за то, что ты – это ты. А ты не можешь быть другим, ты не сможешь убить никого, твоя жизнь потеряет смысл, превратится в сплошное мучение. Ты должен беречь себя и свою душу, Куг–Ги. Потому что твоя жизнь – это чудо.
       И маленький домовой улыбнулся. И засмеялся сквозь слёзы. Пусть будет так. Сейчас невыносимо плохо, но впереди у него – целая жизнь. Может быть, в этой жизни будет что – то более полезное, чем убийство Фе? В конце концов, имеет ли он право перекладывать на чьи – то плечи свои обязанности? Он снова обернулся к четырём малявкам.
       Стоило Куг–Ги принять решение, как вся усталость, вся боль и весь ужас этих суток навалились на него. Теряя сознание, он успел сказать одно:
       - Слова Изгнания, Янек!
       Видя, что маленький домовой упал, маги встрепенулись, собираясь отстаивать своё сомнительное право на этот замок и этот мир. Но Янек не дал им такой возможности.
       - Все молчите, - сказал он, поднимаясь на ноги. – Я – Хранитель Вод Иллена, и я делаю то, на что имею право. Вы нарушили Договор. Вы подняли руку на хозяина этих земель и этого дома. Вы встали на сторону врага и его же предали. Вы интригуете в чужом мире и совершаете преступления против местных жителей. Через пять секунд я скажу Слова Изгнания. Что встали? Все вон!
       Раз, раз, раз – и никого не осталось. Со Словами Изгнания не шутят.
       Прошла минута.
       - Что же ты? Говори, - сказали Янеку.
       - Что говорить?
       - Слова Изгнания.
       - Шутите? Я их не знаю.
       Он их не знал, но так замок Крэис был очищен от мятежников и заговорщиков, их тяжкой власти и чёрного колдовства. И никто из них не посмел вернуться.
       Куда подевался Фе? Смылся под шумок. Схватить его не сумели.

* * *

       Они пришли сюда вчетвером: Эжен, Недди, Алеш и Рэй.
       Вот уже сутки безумная тревога сводила с ума не только молодого короля, но и тех троих.
       - Эжен, - приставал Рэй, - давай уже пойдём посмотрим. Давай же.
       Но на мозаичной площадке вокруг синей чаши священного источника было полно людей. Внедрилий мог приказать – и это место оцепили бы солдаты, и стало бы возможным посмотреть, что происходит там, куда ушли те, кого они любят.
       - Нет, - говорил Хранитель. – Подождём. Пойдём завтра утром. Зачем лишние страсти, слухи и паника?
       Он неспроста так говорил. Город жил в великом напряжении. Ожидали новых происков Акорса и голода, если такое количество народа ещё на какое – то время задержится в Мирославле.
       - Я сделаю так, - сказал Эжен, - что у всех найдутся дела поважнее, чем ходить кругами у родников.
       И вот они здесь – и вода в синей чаше показала им тех, кого они
хотели увидеть и то, чего не хотели бы увидеть никогда.
       Потому что этим утром в замке Крэис хоронили Луку, Кассаи и Джеллу.
       - Отчего это? Как они там оказались? – потрясённо спрашивал Алеш о корабельных домовых. – Мы думали, с ними что – то сделал Акорс. Ещё тогда. Давно.
       Он задавал и другие вопросы, на которые не было ответов ни у кого. Эжен понимал, чем вызвано это многословие: облегчением от того, что брат Алеша, Шоэтт, жив и здоров.
       Потемневший лицом Внедрилий облокотился на край чаши. Его Лука – это слишком тяжёлая утрата. И как же он жалел свою девочку, свою Элоизу, которой пришлось всё это увидеть и пережить. Без него.
       Она стояла возле Куг–Ги и держала его за безвольно повисшую лапку. Тут же была его другая девочка, Яночка. Она обнимала Элоизу за плечи, и Недди благословил судьбу за то, что сёстры вместе. И рядом с Куг–Ги.
       Яну поражало отношение местных жителей к их другу. Замковые слуги и те, кто с ними связан, смотрели на домового с сочувствием. Кое – кто даже отважился похлопать его по плечу и пробормотать пару утешительных слов. И всё. Они отходили к тем, кто был настроен против Куг–Ги и посматривал довольно злобно. Общественное мнение, что тут поделаешь?
       Шоэтт шепнул Клавдию:
       - Если что – мне придётся жить в Нетуме. Возьмёшь меня матросом, капитан?
       - Всё очень серьёзно, - сказал Тим также шёпотом. – Как бы нам всем не пришлось жить на Земле. Или ещё где – нибудь.
       - Что, Тим, и ты с нами? – съехидничал Клавдий.
       - Должен же быть в вашей компании один благоразумный человек, - пошутил гвардеец, старательно отводя взгляд от трёх глубоких ям.
       - А что, - сказал Тогу, - на Земле есть реки и моря. И даже океаны. Большие железные корабли. Поступим на флот. Ничего. Если Янек с Яночкой там дожили аж до двенадцати лет, значит природные и экономические условия вполне нормальные. Выберем, где климат получше.
       - А тебе, Тогу, чего бояться в своём Н’дэре? Ты у нас вообще можешь ведь королём стать.
       - Нет, Шоэтт, не могу. И не стану. И не говори со мной об этом. А то я тебе врежу. Сегодня я нервный.
       Сегодня все были нервные. Мало того, что похороны выбили ребят из колеи, сегодня им предстояло расстаться.
       Жители городка, благодарные за избавление от магов, снабдили путешественников всем необходимым, окружили их всяческой заботой и содействовали во всём.
       Безымянный кораблик стоял, готовый к отплытию.
       Горожане с удовольствием раскулачили охромевшего торговца чужими конями – и Янек, Яночка и Тогу получили отличных лошадей серой масти.
       Было решено, что вместо раненого Куг–Ги с детьми отправится заботливый лейтенант. Янек убедил друзей, что больше никого и не надо, что своим волшебством он сможет защитить обоих.
       Когда Куг–Ги сказали, что он остаётся на корабле в целях поправки здоровья, он вообще никак не прореагировал. Он молчал и с удивительным безразличием позволял Армыдре мазать себя зелёнкой и махать над собой волшебной палочкой. Куг–Ги отдохнул и к утру ему стало лучше. Он стоял со всеми, глядя, как хоронят Луку и его родителей. Домовой или делал вид, что ему безразлично отношение к себе жителей Лесного Края, или это было действительно так.
       Поодаль высился Рвр, его жена Мра и ещё двое соплеменников. Над ними покачивалась Великая Мать. То, что Куг–Ги общается с подобными существами, популярности ему не прибавляло.
       Но вот парадокс: сами обитатели дальних островов и их великая тучка пришлись по душе местным жителям. На женщин (в том числе и летающую) уже понавешали кучу бус и лент, а Рвр дети заплели косички, которыми он очень гордился.
       Несколько слов сказал Шоэтт, несколько – Клавдий. Тогу тоже хотел сказать, но Тим не позволил. Он подозревал, что лейтенант будет говорить не о тех, кто ушёл, а о том, кто остался, а это сейчас опасно для здоровья. К большому белому камню подступила девушка Меланья с кисточкой и бумажкой в руках. У неё был хороший почерк и она бралась сделать на камне надпись. Ей хотелось хоть как – то отблагодарить того, кто предсказал скорое избавление от магов. Верзила кузнец, расставшийся с ломом, нёс за ней непривычно лёгкую ношу – баночку с «вечной» краской. Куг–Ги невольно улыбнулся. Такой краской были расписаны стены холла Поющего Дома. Как всё символично!
       Меланья остановилась напротив него. Она вызывающе демонстрировала своё хорошее отношение к сыну замковых привидений. Девушка показала ему бумажку:
       - Можно написать вот это? Нашла у вас на корабле.
       Куг–Ги посмотрел и кивнул.
       Она занялась делом, а Тим шепнул ребятам:
       - Идёмте уже на корабль. Хватит тут маячить – побьют ещё.
       И они пошли. Последние несколько метров ослабевшего домового пришлось нести на руках. Его уложили в постель и собрались на палубе – попрощаться.
       …Изображение покрылось рябью и пропало.
       - Одного не пойму: зачем они расстаются? Зачем разделяться? Элоиза возвращается в Нетум. Для чего? – недоумевал Внедрилий.
       - Наверное, что – то важное, - мудро заметил Алеш. А Рэй сказал:
       - Эжен. Куда он подевался?
       Хранителя не было нигде. Два дня этот вопрос оставался без ответа.

       * * *

       Кораблик удалялся и удалялся, а Тогу, Яночка и Янек всё стояли и махали вслед. Морские люди высовывались то там, то сям, но всё дальше и дальше. Они тоже махали ребятам.
       Тех, кто стоял на палубе, уже было не различить. Жёлто – зелёный парус стал просто тёмным треугольником далеко – далеко. Над ним парила Великая Мать.
       - Хоть можно не волноваться, что потонут, - сказал Янек.
       Народ разошёлся.
       - Что ж, - сказал Тогу. – Спасать Хранителей Вод и искать Забытые Скалы лучше после обеда. Айда на кухню.
       Ребята повернулись спинами к морю, лицом к замку и… поняли, что обед отменяется.
       С бугорка, заросшего жёсткой травой, поднялся Куг–Ги. Он стоял и ухмылялся, хитрый маленький домовой, мокрый до последней шерстинки, слабый и дрожащий от холода. У его ног лежала холщёвая сумка.
       Янек помахал рукой, как будто хотел разогнать мираж. Однако видение не исчезло. Тогу ринулся к другу и закутал его в свой плащ.
       Мальчик сказал:
       - Это самое… Привет тебе, Куг–Ги. Давно не виделись. Как поживаешь?
       Тот дёрнул плечом. Как тут можно поживать? Поскольку он молчал, Янек продолжил:
       - А того… Как же ты судно оставил? Совесть тебя не мучает?
       Домовой опустил глаза. А как же? Конечно, мучает.
       - И куда ты собрался? – Зная Куг–Ги, Янек имел право подумать что угодно. Требовалось уточнить.
       - Он с нами собрался, не видишь, что ли? – влезла Яна. Ей не терпелось где – нибудь посидеть, отдохнуть и поесть. Ребята молчали и она всполошилась. – Вы все языки проглотили? Ты с нами, Куг–Ги?
       Домовой кивнул.
       - Ты записку – то хоть оставил, чтобы не беспокоились?
       Он кивнул опять.
       - Ладно, - сказал Тогу. – Не возвращать же теперь корабль. Яна, идите с Куг-Ги незаметно к другим воротам. Мы возьмём вещи и приведём коней. Отдохнём в лесу. Пообедаем сухим пайком.
       - Почему сухим?
       - Да прикинь, что будет, если мы приведём Куг–Ги в замок или в город, - сказал Янек. – К тому же в таком состоянии не ходят, а сидят дома. В крайнем случае, в уютненькой каюте. Так что вперёд. А мы – за лошадьми.
       И Яна с Куг–Ги потихоньку пошли тропинкой за кустами, подальше от дороги. Девочка вела его за ручку, как малыша. В одном месте домовой потянул её в сторону и наверх. Туда, где были три свежих могилы и большой белый камень. Девочка не посмела отговаривать Куг–Ги. Они поднялись на холм.
       Там Яна неожиданно для самой себя упала на колени.
       - О, Куг–Ги, мне так хотелось считать Луку дедушкой! Мне казалось, он любил меня. Почему – то. О, что мы с Элоизой скажем дяде?! Иметь такого дедушку и потерять!
       Яна не плакала. Ей хотелось быть сильной. Куг–Ги сел рядом и обнял её. Так они и сидели, пока внизу не послышался стук копыт. Тогда домовой встал и пошёл к Янеку и Тогу. А Яночкин взгляд наткнулся на слова на камне. Она смотрела на них, будто видела впервые. Ей вспоминались спокойные дни на Тихой реке и беседы с Лукой как раз об этом.
       Это были её собственные стихи, сочинённые на безымянном кораблике в ночь прибытия в замок Крэис. Те, из-за которых она поссорилась тгда с Элоизой:

       Как ключ реки поит её водою –
       Так солнце множит свет в прозрачной сини дня.
       Всё полнится сияющим покоем
       В такой реке, в лесах речного дна.
       И всё течёт, всё движется к востоку,
       И молвит мудрый клён перед приходом тьмы:
       «Смотри, как этот свет растает понемногу –
       Мы к новым родникам теченьем снесены».

       Яночка никогда никому не сказала, чьи это стихи. Наверное, в дядю пошла.


       КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.