Свидание с Рафаэлем

Любовь. Это чувство знакомо нам с детства. Наверное, мы родимся для того, чтобы любить и быть любимыми. И потом всю жизнь ищем любовь, любим, теряем и снова ищем её. Но чувство это так и остаётся свободным: рождается вдруг и исчезает, наверное, тоже вдруг...

Федя. Рафаэль... Мальчик из детства. Татарин. Огромные, чёрные-чёрные, внимательные и добрые глаза. Кудрявые, как у барашка, волосы. Невысокий и хрупкий мальчик.
Он жил с родителями в длинном ветхом бараке. Тогда этот барак считался временным жильём для молодых семей. Но простоял лет пятьдесят, пока его не смело новостройками...
 
Пятьдесят лет назад...
Тогда изо дня в день, летом и зимой собирались мы со всего посёлка сюда, к бараку. Играли в лапту, в волейбол, в салочки, прыгали через верёвочку, скакали «в классики».
Ах, и какие флюиды, словно яркие и тёплые солнечные зайчики, летали тогда над нами! Это были они, да-да , они - теперь я это знаю: это были флюиды любви, симпатии, радости, счастья! Потому что наши души были распахнуты навстречу друг другу и всему миру, и нам хотелось любить друг друга и весь мир!

Пока мы не становились осторожнее. Пока мы не становились взрослее...

А тогда, у барака, всё было безоблачно. И не было трагедией, если сегодня ты любишь одного мальчишку, а завтра - уже другого.
Потому что стоило тебе взглянуть, как бы ненароком, случайно, в глаза милому твоему сердцу мальчишки и поймать его сияющий ответный взгляд - счастливый восторг охватывал тебя всю, от макушки до пяток! И ты начинала с ещё большей радостью и визгом прыгать через верёвочку или бегать от меча, играя в лапту.
А потом вдруг встречаешь ещё один знак внимания - ой! - уже от другого мальчишки: случайным будто бы прикосновением рукой к руке... И тебе становится жарко от сознания своей неподражаемой исключительности: ты нравишься, тебе рады, на тебя смотрят и видят, что ты милая, хорошая, добрая. И ты уже видишь всех вокруг такими же милыми, хорошими и добрыми! И ты знаешь, как ревниво наблюдает за тобой другой... И тебе хочется успокоить мальчишку каким-нибудь знаком внимания, пусть просто слегка задеть его мячиком, как солнечным зайчиком... Пусть, только сегодня...

В один из таких дней, ранним тёплым летом, когда в полисадниках расцвёл и покрылся белыми бутонами шиповник, мы, ещё совсем дети, весело бегали по улицам посёлка. Играли в салочки. Вдруг кто-то из нас, наверное, очень возбуждённый и счастливый, нечаянно упал. А потом ещё кто-то, наткнувшись на него, споткнулся и упал. И началось! Недалеко уже было и до кучи-малы, когда ребятишки нарочно сваливаются в бесформенную массу тел, создавая этакую шутливую потасовку. А она, конечно же, не обходится без настоящих тумаков... И вот среди этой мельтешни и весёлого сопения все мы слышим вдруг сердитое восклицание: «Я тебя убью!». А в ответ: «Я тебя л-л-лубью!».

Мгновенно все залились громким смехом, услышав это глухое и непонятное восклицание «Я тебя л-л-лубью», будто только его и ждали. С этого момента всю детскую компанию обуяло совершенно непонятное настроение. И видно было, что виной всему именно это неказистое «л-л-лубью».

Я поняла это, потому что поймала взгляд Рафаэля. И Рафаэль долго, почти три секунды, смотрел на меня своими чёрными печальными глазами... Смотрел прямо и немного удивлённо. Но, значит, и я смотрела на него также невозможно долго! Я почувствовала, как моё сердечко встрепенулось от этого необыкновенного взгляда. Но было уже не так весело, как всего три секунды назад. Было тревожно. И Рафаэль тоже вдруг присмирел. Может быть, именно тогда между нами пробежала первая грусть, та самая, непонятная...
 
Я отвела глаза. Рядом рос куст белого шиповника, и мой взгляд утонул в его цветущих ветвях... Тогда Рафаэль подошёл к кусту. Колючие ветки сопротивлялись настойчивости мальчишеских рук, но Рафаэль сломал-таки три веточки с цветами. Нет, он уже не был серьёзным и удивлённым. Он немного улыбался и смотрел чуть в сторону, когда дарил мне этот белый букетик.

А мальчишки уже подхватили этот красивый жест и просто играючи, со словами «Я тебя л-л-лубью» раздаривали маленькие букетики белых роз порозовевшим от счастья девчонкам.
Только великая фраза звучала в их восприятии, конечно же, правильно: «Я тебя люблю».

Потом, когда мы уже стали взрослее, мальчики и девочки обособились друг от друга, разделились на отдельные стайки: теперь нам было не очень интересно играть в детские игры. Теперь мы почувствовали, насколько были разные: почти юноши и почти девушки.

И вот, также вдруг, как и тогда, когда я получила букетик роз, Рафаэль пригласил меня в кино. Просто пойти в кино. Я согласилась.

В назначенный день я долго вертелась перед зеркалом. Выбирала платье, причёсывалась. И всё ждала чего-то. Я думала, что со мной должно было бы происходить что-то очень необыкновенное. А вокруг всё было обычно. Только мне было немного не по себе. Мне казалось, что я поступаю нечестно: с чем я приду на свидание с Рафаэлем? Ведь я не чувствую больше счастливого восторга от одного только его взгляда. И почему во мне уже нет той необыкновенной грусти? Куда пропали наши яркие и тёплые солнечные зайчики?

 И я всё медлила и медлила. Думала и размышляла. Я уже давно опоздала. Но потом решила: пойду. Вдруг он меня ждёт, а я такая невежливая... Иду. Вскоре увидела Рафаэля. Он шёл от кинотеатра мне навстречу, опустив голову и сосредоточенно глядя на дорогу.
Я почти поравнялась с ним, пыталась взглянуть на него, но понимала, что он, хоть и видел меня, не смотрел в мою сторону. Шёл, глядя себе под ноги.

Я поняла, что обидела Рафаэля. Приостановилась немного и сказала: «Здравствуй! А как же ...?» - и не знала, что ещё сказать. Он поднял голову. Его чёрные глаза смотрели так, будто не видели меня.

С тех пор между нами всё так и осталось: каждый сам по себе. Только однажды я случайно увидела из окна, как он медленно шёл по улице. И очень старался не смотреть в мою сторону.

Много лет спустя, когда мы стали совсем взрослыми...
Нет, мы не встретились больше. Я уехала с мужем в другой город. А Рафаэль погиб в автокатастрофе, когда ему было немного за тридцать. Я не знала об этом. Но оказалось потом, что в то время, когда его уже не стало, я часто вспоминала о нём, о нашей невинной детской влюблённости.
Я знаю, Рафаэль, что ты любил меня. А значит, и я тебя любила. Как могла.


13.03.08 г.