Шесть дней Вавилона

Шесть дней «Вавилона»

Эскадра ВКС «Новой Земли» приближалась к заданному району. Чуть уловимый свет далёких звёзд, пробивался через мониторы даже сюда – в центральный пост флагманского крейсера «Восток». Их холодное, но мягкое свечение действовало успокаивающе, немного заглушая боль недавних боевых потерь. Гробовая тишина, заполняла коридоры корабля, погружая членов экипажа в какой-то сомнамбулический сон собственных мыслей. Докладов по общей корабельной связи давно не поступало, только слышалось привычное посвистывание тягловых двигателей, да редкие щелчки автоматов, меняющих режимы работы.
Командир «Востока» контр-адмирал Семён Звяга откинулся в кресле и закрыл глаза. В такие минуты память возвращала его к тому событию – счастливому и роковому. Неожиданный подарок судьбы, обернувшийся в могильный камень, который тяжким грузом давил долгие годы. Шесть дней из прожитой жизни, казалось, перечеркнули остальные сорок восемь лет и не давали покоя. Он пытался забыть, вычеркнуть всё из памяти, но пророческие слова всегда сбывались. Как же это было? – вспоминал он.
Четвёртая межгалактическая война началась внезапно, одновременной атакой с космоса восьми крупных городов «Новой Земли». Только что подписанный пакт о ненападении между «ливейдцами» и «белыми расами» давал надежду вернуться к мирной жизни и поднять из руин опустошённые огнём земли – последствия третьей межгалактической. Обе непримиримые стороны были истощены войной, ресурсов не хватало, и людские потери оказались значительными. Но, не прошло и года, как битва разразилась с новой, бешеной силой.
«Ливейдцы» тайком провели ряд переговоров с расой «вермондов» и втянули их в эту кровавую бойню, пообещав в качестве оплаты несколько экономически развитых галактик, принадлежащих «белым расам». Но, пять нейтральных систем, осуждающе отреагировали на вероломное нападение «вермондов» и встали на защиту слабых. Так началась четвёртая межгалактическая компания, которая получила название «Вермондский разлом».
«Вермонды» не были чистокровными людьми, их родословная уходила корнями к диким племенам, населявших несколько веков назад окраины Вселенной. В период 50-154 годов нового летоисчисления, так называемого «золотого века открытий», вновь созданный межгалактический союз, ещё не подозревавший о будущих войнах, посылал во все уголки Вселенной корабли с научными экспедициями, чтобы открывать и осваивать новые планеты. Многие экспедиции, забравшись в отдалённые районы космоса, уже не могли вернуться обратно и хранили тайну открытий до конца жизни. Так получилось и с «вермондами», люди оказавшиеся в плену обстоятельств нашли общий язык с дикарями, годами приучали их к новому образу жизни и совместно обустраивали быт на забытых богом планетах. Следующие поколения, взявшие начало от первых переселенцев и полуобезьян, стали называть себя «вермондами», унаследовав человеческий ум и дикий нрав предков. К всеобщему удивлению раса быстро, что называется – «встала на ноги», воздвигая современные города и повсеместно, применяя новейшие технологии.
Почувствовав силу и воспользовавшись беспомощным состоянием «белых рас», опьянённые жаждой лёгкой добычи, они кинулись, как стая голодных псов, спущенных с цепей, сметая всё живое на своём пути.
Звяга в то время, девятнадцатилетним мальчишкой, только окончил лётную школу, и новоиспечённым офицером прибыл в распоряжение командующего восьмого межгалактического флота – руководить отрядом космических штурмовиков «Зепта-7». Уже на третьи сутки пребывания, его кинули в самое пекло военных действий, где он получил своё первое боевое крещение.
Это было его второе задание. В составе ударной группы, состоящей из двух лёгких крейсеров и космоносца, Звяга отправился к границам галактики, чтобы упредить очередной удар «вермондов», следовавших в сторону «Новой Земли». Данные о силах противника были разрознены и противоречивы, но не превышали трёх крейсерских бомбардировщиков и четырнадцати штурмовиков прикрытия. Но, как это иногда бывает, на самом деле превосходство противника было неоспоримым.
Они встретились задолго, до появления очертаний кораблей на мониторах, обрушивая друг на друга всю мощь огня, опираясь только на данные стационарных радаров. Космоносец успел выпустить два звена штурмовиков и тут же напоролся на четыре антигравитационные ракеты. Управляемые снаряды пробили борт корабля и, встретившись с чуждой им - воздушной средой детонировали, разрывая космоносец изнутри. Лавина адского грохота и откуда ни возьмись, появившегося из недр самого корабля, растущего ядовито-красного гриба, обрушились в космическое пространство, пытаясь догнать и накрыть юрких штурмовиков.
Звягу, находившегося в кабине рейдера, хорошенько тряхнуло, температура на панели подползала к критической, но он успел вырваться из адского кольца, умело, манипулируя вертикальной и горизонтальной скоростями. Где-то, белым дымком, хлопнула торпеда, два штурмовика, как детский конструктор, разделились на части и провалились в космическую пропасть. По мере приближения к противнику, управлять боевым челноком становилось всё труднее. Звяга натыкался на сплошные стены из энерголучей, выискивал в них бреши и продирался туда, прожигая термостойкий корпус челнока. Вот и они. Радар упорно показывал семьдесят точек-кораблей «вермондов» и одиннадцать оставшихся в живых штурмовиков отряда «Зепта-7», прорвавшихся к авангарду противника.
И тут началось.
«Четвёрка» неудачно вошла в пике, крутанулась вниз, её правый плазмодвижитель попал точно в пересечение лучей, раскромсавших под силой собственного ускорения всю кормовую часть. Штурмовики один за другим выпадали из строя, а что стало с лёгкими крейсерами, Звяга не хотел и думать. Скоро настанет и его очередь, он неистово жал на гашетку, поливая огнём по движущейся впереди стальной стене кораблей противника. Пот застилал глаза, всё слилось в одну жирную точку, которую беспощадно пронизывали смертельные лучи его челнока. Два корабля отделились от общей группы и, завертевшись волчками, рухнули вниз. Прошитая насквозь кабина третьего корабля, выпустила воздушный пузырь, обрамлённый кровью пилота-«вермонда». Вражеский штурмовик описал плазменную дугу и таранным ударом разметал несколько кораблей-близнецов. Прогремел взрыв.
Корпус в очередной раз содрогнулся. На пульте, бегущей лентой, вспыхнули предупреждающие красные огоньки: левый двигатель отказал, фазовый стабилизатор расплавлен, протонная пушка вышла из строя, в наушниках стоял треск и крики на лающем вермондском языке. Звяга почти влетел в строй неприятеля, направляя свой рейдер на флагманский крейсер, попутно замечая, как энерголучи, словно капли дождя, стали чаще и чаще стучать по обшивке боевого челнока. Подвесные ракеты сорвались и с диким свистом ушли в цель. Панель управления заискрилась, едкий дым повалил в кабину, он почувствовал обжигающее прикосновение смерти где-то там - в затылке. Правый подлокотник кресла выбило чудовищным ударом, а его откинуло в оплавленную брешь уже разбитого двигательного отсека. Звяга приподнял голову, попытался сосредоточиться над расплывающимися перед глазами замысловатыми узорами искорёженного металла, но ощущение реальности куда-то ускользало, и он потерял сознание.
* * *
Звяга пришёл в себя, и первое, что увидел, были деревья, которые проглядывали сквозь внушительную дыру, там, где раньше был левый плазмодвижитель. На мгновение ему показалось, что он находится дома, но резкая боль в затылке освежила память. Кислородная маска ещё работала, хотя регенератор подозрительно дребезжал, он выдернул подводной шланг и жадно глотнул свежего воздуха. Пробравшись по лабиринту изуродованного металла, Звяга протиснулся в дыру и вывалился на землю, неподвижно уставившись куда-то вверх. Одинокие вспышки раскатисто озаряли небо, медленно затухая и появляясь, всё реже и реже - бой подходил к концу. Он несколько минут смотрел в облака, наивно пытаясь разглядеть космические корабли в сотне миль от планеты, пока отголоски сражения не стихли.
Он осмотрелся. Ландшафт планеты был не знаком, электронный мозг рейдера сам выбирал место для аварийной посадки, воспользовавшись чёрт знает какой программой, скорее всего стандартной – там, где есть воздух. В остальном, просто повезло – здесь растут деревья и трава, а значит должны быть вода и пища. Правда, в челноке имелся недельный рацион питания, но кто знает, сколько тут придётся торчать.
Первым делом, Звяга нашёл аптечку и ввёл анестезирующий антибиотик, чтобы заглушить боль в затылке. Потом обследовал останки своего корабля. Полуразвалившийся челнок, представлял собой гигантский дуршлаг, но, к счастью, аварийный запас и оружие остались не тронутыми.
Высокие липаны и мелкие кустарники, в точности такие же, как на «Новой Земле», тесным кругом облепили спасительную полянку и тихо шуршали листвой при каждом дуновении ветерка. Звяга разложил суточный паёк, достал вяленое мясо, сунул за пояс ручной лучемёт и направился в лес осмотреть окрестности, да наломать сухих веток для костра.
Побродив около часа, он пришёл к выводу, что природа в этих местах довольно богатая. Ему попались ягоды, съедобные коренья, несколько видов жуков, брюшки которых, при желании, можно употреблять в пищу. Наличие животных, населявших эту планету, пока оставалось загадкой. Кроме двух каких-то грызунов, испуганно метнувшихся к своим норам и уханья неведомой птицы, Звяга никого не нашёл. На первый раз хватит, заключил он и, забросив за спину вязанку хвороста, побрёл к кораблю.
К своему изумлению, Звяга обнаружил, что суточный рацион исчез. Следов пиршества диких животных или примятой травы, кроме собственной протоптанной тропинки, в округе не наблюдалось. Какая-нибудь залётная крылатая тварь тоже исключалась – слишком густые кроны деревьев, чтобы разглядеть на земле добычу. Из этого следовало одно, что «тварь» должна быть двуногой, с головой и руками. Звяга вынул из-за пояса лучемёт и наугад бросился в чащу леса, чтобы догнать вора и отобрать еду.
Он зорко приглядывался к зелёным зарослям, стараясь обнаружить сломанную ветку или упавшую траву, иногда останавливался и прислушивался, в надежде определить направление дальнейших поисков вора. Минут десять Звяга метался среди деревьев, полностью окунувшись в работу следопыта. В очередной раз, замерев у развесистого липана, он напряг слух, пытаясь распознать какой-нибудь странный шорох среди естественных звуков природы. А, вместо этого, почувствовал сильный укол между лопаток. Первым желанием было – оглянуться, но следующий, более сильный тычок, предупредил, что этого делать не стоит. Звяга отбросил лучемёт в сторону и поднял руки вверх, демонстрируя незнакомцу свою покорность и уязвимость. В таком положении он простоял секунд тридцать, но тот, кто был сзади, упорно молчал, неприятно массируя спину каким-то острым предметом. Разговор, явно не склеился. Звяга решил взять ситуацию в свои руки, стараясь произносить слова, как можно спокойно и дружелюбно.
- Я астронавт, потерпел аварию на вашей планете и мне необходима помощь. У меня нет злых намерений. Если вам нужна еда, то забирайте её и ешьте на здоровье. Надеюсь, что вы понимаете общегалактический язык? – Вопрос больше был задан самому себе.
Ответа не последовало.
- В моём челноке - тот, что на поляне, - уточнил Звяга, как будто планета была усеяна космическими кораблями, - есть много еды. Забирайте всё, мне не жалко. Очень вкусная: мясо, сыр, хлеб, вода … - стал перечислять он, причмокивая губами. – Пойдёмте, я покажу.
Натиск на спину ослаб. Из этого Звяга сделал вывод, что из всего сказанного, хотя бы одно слово, стоящему позади было известно.
Он поворачивался медленно, не делая резких движений.
Их глаза встретились. Перед Звягой стояла девчонка, лет семнадцати, не больше, в грязных лохмотьях, босыми ногами и запачканным лицом. В руках она держала что-то похожее на копьё с каменным наконечником, раскачиваясь из стороны в сторону, в позе древнего человека, загоняющего мамонта.
Внешность девушки поразила его. Её короткие, мальчишеские волосы не ровно подстриженные, видимо, ей самой, были разделены косым пробором и завивались у мочек ушей. Совершенные черты лица, ровный подбородок и скулы, абсолютно не сочетались с её внешним видом. Большие, голубые глаза, светились той загадочной искоркой, которая поразила
бы сердце любого мужчины и в то же время, в них улавливалась неисчерпаемая энергия и ум. Невысокий рост в сочетании с телом, ещё больше изумляли своими идеальными пропорциями. Даже грязные лохмотья из грубой кожи какого-то зверя не могли скрыть плавную окружность бёдер и груди. Он стоял завороженный, всё сильнее погружаясь в омут её бездонных глаз.
- Не волнуйся, я не причиню тебе зла, - только и смог повторить он.
Но, она, видимо, не поняла сказанного и в очередной раз решила проверить Звягу на прочность, ощутимо уколов в грудь.
- Больно! – воскликнул он, мгновенно возвращаясь из этого полугипнотического состояния. – О светских манерах тебе точно ничего не известно.
Дикарка испуганно опустила копьё и принялась внимательно изучать незнакомца. Осторожно двигаясь по кругу, она рассматривала его странную одежду, шумно вдыхая ноздрями воздух, а один раз даже попыталась укусить за рукав лётной куртки. Звяга с любопытством наблюдал за этим ритуалом, искренне надеясь, что каннибализм в этих местах не в почёте.
Осмотр достопримечательностей на теле Звяги длился не долго. Девушка строго посмотрела ему в глаза и уверенно ткнула своей острой палкой в ремень, чуть правее бляхи.
- Ы-ы-м! – сказала она.
- Что это означает? – не понял Звяга.
- Ы-ы-м! – твёрдо повторила она и снова замахнулась копьём.
- Я понял, - быстро выкрикнул Звяга, сильно сомневаясь в её снайперских способностях. Укол ниже пояса, был бы для него сродни началу общевселенской катастрофе мужского населения. – Так бы сразу и сказала. «Ы-ы-м», значит – «ы-ы-м». Чего тут не понятного?
Он аккуратно расстегнул позолоченную бляху, вытянул длинный ремень, расшитый узорчатой символикой ВКС и кинул его на землю.
- Что дальше?
Она подошла ближе, коснулась пальцами лётной куртки, не забыв про штаны, и приоткрыла рот, чтобы озвучить свои действия, одновременно, поднимая копьё повыше.
- Не надо ничего говорить, - прервал её Звяга. – Всё и так ясно. Твой богатый словарный запас я уже выучил. Хочу заранее предупредить, что костюмчик не твоего размера.
Звяга удивлялся самому себе, с какой лёгкостью, поддавшись её чарам, он расставался со своей одеждой, совсем не испытывая к этому юному созданию никакой злобы. Впрочем, он прекрасно понимал, что его откровенно грабят. Оставшись в нижнем белье, он немного поёжился, от налетевшего холодного ветерка.
В следующий момент Звяга онемел от ужаса, наблюдая, как дикарка с копьём на перевес ринулась в атаку. «Всё правильно, - подумал он, - сейчас она меня выпотрошит и съест, а одежду сняла, чтобы не испортить дырами и кровью». Он закрыл глаза, наслаждаясь последним мгновением в своей жизни.
Удар пришёлся чуть выше пояса, но боли не было. Звяга открыл глаза, понимая, что валиться спиной на землю. Копьё лежало в стороне, а дикарка, оседлав его бока, крепко обвив руками шею, падала вместе с ним. Её крепкие мышцы ног ещё сильнее сдавили его талию, припечатав тело к земле на обе лопатки. На миг он ощутил себя дохлой мухой в объятиях «чёрной вдовы». Несмотря на небольшой рост и вес, дикарка оказалась сильной и с лёгкостью разорвала на нём одежду, прильнув горячими, влажными губами к его лицу, но Звяга и не думал сопротивляться.
Он помог стянуть с себя остатки одежды, а потом, нащупав сбоку шнурок, раздел её. Грубая ткань отлетела в сторону, обнажая упругую девичью грудь и волнующий изгиб тонкой талии. Она жарко осыпала его поцелуями, ещё крепче прижавшись всем телом, возбуждённо подрагивая бёдрами. Руки Звяги скользнули по спине, двигаясь вниз, и накрыли её округлые ягодицы, настойчиво продвигаясь дальше, уперевшись во влажную терпкость лона. Она раскрылась ему на встречу, медленно направляя отвердевшую плоть. Их тела, покрытые бусинками пота, монотонно раскачивались, постепенно увеличивая темп, перешли к дикому неистовству, пляскам ведьм, глобальному землетрясению, молниеносному и великому, вобравшему в себя, плачь нимф, мольбы о помощи, душераздирающие крики людей, гулким эхом утопающих в рёве извергающегося вулкана. Они почти задыхались от нахлынувших волн безумия, бешено дёргаясь в конвульсиях, словно это их последние минуты жизни, последний глоток воздуха на этом свете.
Ещё … ещё … выше … выше, весь мир провалился в пустоту, в бездонную пропасть, превратился в пылающую точку и … падение – ровное, спокойное, умиротворённое. Слившиеся тела, пронзённые последней судорогой, неожиданно обмякли и обессиленные накатившейся истомой, неподвижно застыли.
Она перебросила ногу через его бедро и легла рядом. Солнце, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев, ласкало их утомлённые тела. Он закрыл глаза, закружившись в калейдоскопе последних событий. Когда очнулся, её уже рядом не было. Одежда оставалась на месте. Он натянул уцелевшие вещи и побрёл к кораблю, размышляя о том, что произошло.
Девушка появилась утром. На её копье болтались две птицы, только что убитые. Звяга, как раз разводил костёр, чтобы подогреть пищу к завтраку. Но, до еды дело дошло не скоро. Дикарка решила повторить вечерний ритуал и, как следует, разогнавшись, бросилась к нему в объятия. И опять, они любили друг друга, до потери пульса, до изнеможения.
Теперь, Звяга её так просто отпускать не собирался. Они сидели у костра, поджаривая добычу дикарки, и мирно разговаривали, если так можно выразиться, когда один из собеседников почти не говорит. Огонь играл языками пламени, тихо потрескивая прогоревшими поленьями, воздух наполнял аромат жареного мяса, уже покрывшегося аппетитной золотистой корочкой.
- Как тебя зовут? – спросил Звяга. – Меня зовут, Семён, - и указал на себя пальцем. – А, тебя?
Она подняла сухую ветку, и что-то начертала на земле. Звяга взглянул на корявый, ещё не сформировавшийся детский почерк. Одна буква была ему не понятна.
- Тебя зовут – Мила?
Она отрицательно покачала головой.
- Мира?
- Д-а-а, - выдавила она из себя. Говорить ей было трудно.
- Ты одна здесь живёшь?
Она закивала головой.
- Давно?
Немного задумавшись, девушка показала восемь пальцев.
- Сколько же тебе лет?
Она потрясла всеми пальцами на руках и добавила ещё шесть.
- Шестнадцать. Значит, восемь лет ты живёшь совсем одна?
Мира не ответила, а неожиданно заплакала. Звяга подсел к ней поближе, нежно обнял и прижал к себе. Он гладил её волосы и плечи, чувствуя, как она дрожит. Немного успокоившись, девушка ответила его ласкам жарким поцелуем. Потом уткнулась лицом ему в грудь, давая понять, что нашла в нём, столь долгожданную защиту и покой.
Он наслаждался запахом её волос, пропитанных дымом костра, ароматом женского тела, притягивающего и волнующего, а, прикасаясь к её смуглой, бархатистой коже, по его спине пробегали мурашки. Звяга был абсолютно уверен, что влюбился навсегда, бесповоротно, на всю жизнь. Это судьба послала такой подарок, который бывает один раз в сто, нет, в тысячу лет. «Теперь мы будем неразлучны. Господи, спасибо тебе», - крикнула его душа.
Через несколько минут она уже улыбалась, наблюдая, как Звяга неуклюже пытается снять жаркое с вертела. Наконец, ему это удалось, немного остудив дымящееся мясо, он протянул его девушке. Мира с аппетитом вонзила свои зубки в нежную плоть, изредка отрываясь, чтобы прожевать пищу и вытереть рукавом лоснящиеся от жира губы. Закончив трапезу, она сама решила продолжить начатый разговор.
Девушка махнула рукой в небо и провела невидимую черту в воздухе, потом собрала губки бантиком и шумно разжала их, изображая какой-то взрыв.
- Ты летела домой, но корабль упал на эту планету? – предположил Звяга.
Она нахмурила брови и замотала головой в разные стороны – ни да, ни нет.
- Что же тогда? – растерялся Звяга. – Может быть, ты летела именно сюда, но корабль, по каким-то причинам, потерпел аварию?
Мира радостно закивала головой.
- Сколько вас было человек?
Она не ответила, а схватила Звягу за руку и потащила в сторону леса.
- Постой. Одну минуту, - он вернулся к челноку, взял ручной лучемёт и только потом последовал за ней.
Она – лёгкая, как пёрышко, почти парила над землёй, быстро перебирая стройными ножками, и Звяга старался не отставать. Надо отдать должное, что Мира прекрасно ориентировалась в чаще леса, огибая не проходимые заросли и глубокие канавы. Густой бор сменился редкими деревьями, впереди виднелась горная цепь, а они всё шли. Звяга засёк по ручному хронометру, что путь занял полтора часа, когда они вышли к подножию гор. Огромные валуны, разнообразных форм и размеров, острые, как бритва и гладкие – отшлифованные миллионами лет самой природой, были разбросаны повсюду. Они обогнули несколько гигантских камней, некоторые из них были похожи на причудливые скульптуры людей, словно неведомый камнетёс специально занимался их обработкой. Мелкие камни и пемза, выброшенная когда-то вулканом, скрипели под ногами. Мира замедлила шаг, видимо, приближаясь к конечной точке маршрута. Что же она хочет показать?
Они вошли в долину камней. У людей она бы получила название, что-нибудь вроде – «долины спящих воинов». Камни, в несколько рядов, были расставлены в определённом порядке. Хотя, это чудо природы назвать бездушными валунами было нельзя. Гигантские изваяния, точь в точь походили на древних воинов с копьями, мечами, стрелами. При детальном рассмотрении, были видны их суровые лица, могучие тела и руки, держащие оружие. Казалось, что они просто спят и по первому приказу оживут и бросятся в атаку, защищая эту долину от непрошенных гостей.
Но, не любоваться природой она привела Звягу. Недалеко, он увидел космический корабль, который носовой частью упёрся в каменное тело немого воина, словно последний, грудью преграждал дорогу нарушителю долины. Они приблизились. Корабль был очень старый, такие обычно фрахтовали для небольших перелётов и на короткий срок. Небольшая стоимость аренды этих кораблей, всегда устраивала среднего обывателя. Его иногда называли космическим прогулочным катером. Корпус корабля уже начала пожирать коррозия. В левой хвостовой части виднелась огромная дыра, корсетовые провода пучками торчали наружу, как человеческие жилы, вырванные из тела. Толстые армированные стекла на иллюминаторах, выдерживающих нагрузку в 13 g, оставались целыми, но за восемь лет, пропитавшись грязью и пылью, стали мутно-серыми.
Мира проследовала мимо катера, обогнула стража, преграждавшего путь кораблю и остановилась у высохшего липана, грустно склонив голову. И тут, Звяга увидел, что у основания дерева находятся две могилы. Холмики, заботливой рукой, были выложены из гравия и камня. У дальнего края могил возвышались два креста, неумело смастерённые, обвязанные сухими лианами. Надписей не было, только детскими дрожащими пальцами были нарисованы две фигуры – мужская и женская.
- Это твои родители? – догадался Звяга.
Она коротко кивнула, и на её глазах заблестели слёзы.
- Погибли во время аварии?
Мира, как-то странно взглянула ему в лицо, мотнула головой в разные стороны и жестом попросила подождать здесь. Она нырнула в дыру корабля и вскоре появилась с каким-то предметом в руках. Это была старая записная книжка, с пожелтевшими от времени страницами, которую она протянула Звяге. Мира отошла в сторону и присела возле праха своих родителей, обхватив колени руками. Он осторожно открыл дневник и начал читать.
17 марта 748 года. «Я, и моя жена – Габриэла, арендовали этот корабль, чтобы отправиться на «Вавилон» и открыть великую тайну. Двадцать лет мы собирали по крупицам информацию о существовании божественного храма, созданного самим Создателем. Теперь, мы точно знаем, где он находится. Радость переполняет наши души. С нами малышка – Мира, она должна увидеть это чудо собственными глазами. Великая тайна Создателя, наконец-то откроется всему человечеству. Люди узнают, как зародился этот мир, и смогут молиться в храме, который воздвиг сам господь. Всё, взлетаем. Удачи нам всем».
26 марта 748 года. «Эта скотина – Боб Мюррей, сдал в аренду не исправный корабль, мы потерпели аварию. Вышел из строя главный станционный генератор поля, а при ударе о землю – ещё несколько пилотируемых и жизнеобеспечивающих систем, которые, увы, я не могу починить. А, значит, самостоятельно мы не сможем покинуть планету и вернуться домой. Но, есть и плюсы – мы на «Вавилоне» и главное – все живы. Удачи нам всем».
5 апреля 748 года. «Пока ничего не нашли. Габриэла заболела, у неё сильный жар, антибиотики не помогают. Малышка Мира ухаживает за ней. Я каждый день ищу храм. Он должен быть здесь, и я его найду. Продуктов осталось на две недели, но, слава богу, местная фауна богата живностью. Как-нибудь проживём. Из сломанного генератора полей, я собрал оружие, его энергия убивает всё живое в радиусе семи метров. Буду охотиться. Пока всё. Удачи нам всем».
23 апреля 748 года. «Габриэла выздоровела, храни её господь. Малышка Мира сделала отвар из молодых побегов какого-то кустарника и поила им свою мать. Мы обследовали горную цепь, и нашли несколько пещер, некоторые заканчиваются тупиком, другие имеют множество ниш и проходов. Надеюсь, что мы на правильном пути. Живность тут съедобная, даже вкусная. Некоторые особи ядовиты, так показывает анализ крови. У нас родилась мысль – построить домик из дерева (временно). Как выбраться отсюда, ещё не придумали. Но, это потом, когда найдём храм. Удачи нам всем».
15 мая 748 года. «Я знал, что это правда!!! Мои многолетние исследования не прошли даром. Мы нашли его. Он там, внутри, окружённый горами. Я прилагаю в этом дневнике подробную схему, как добраться до храма. Если бы вы видели его. Красота неописуемая, одним словом – божественная. Мы молились там и малышка Мира тоже. Надеюсь, что господь услышит наши мольбы о помощи и внемлет им. Мы опять идём в храм. Да хранит нас господь».
2 июня 748 года. «Я обнаружил, что храм заряжен, нет, просто пронизан божественной энергией. Её природа мне не понятна, наверное, и не стоит пытаться узнать – это непостижимо. Зато, я придумал, как покинуть эту планету. Передатчик, который сохранился на борту корабля нужно поместить в храме, тогда его мощность под воздействием божественной силы увеличится в тысячи раз. Мы сможем послать сигнал о помощи на ближайшую обитаемую планету. Я уверен – должно сработать. Завтра отправим послание. Спасибо, господи, что услышал наши молитвы и вразумил нас.
Да, чуть не забыл, я начал переводить божественные тексты, которыми исписаны стены храма. В них есть какой-то смысл, их только нужно понять. В текстах зашифровано послание и заключена сила, но, как ими пользоваться, я не знаю. Вот мой примерный перевод некоторых из них, за точность не ручаюсь, для этого мне нужна научная библиотека нашего института».
На этом записи почему-то обрывались. Звяга посмотрел на девушку, она сидела в той же позе.
- Мира! – обратился он, и та печально взглянула. – Из записей я понял, что твои родители были учёными и искали здесь какой-то храм. Что же с ними произошло?
Она подняла острый камень, и что-то нацарапала на земле. Звяга наклонился и прочитал четыре странных слова: «К ним пришла смерть». Именно так и звучала эта фраза: не «умерли», не «погибли», что, было бы естественным и понятным, а присутствовало мистическое словосочетание – «пришла смерть». Он не стал выпытывать смысл написанного, пожалев бедняжку, которой итак с лихвой досталось после того, как не стало родителей, и Звяга сменил тему.
- Послушай, Мира! Ты покажешь храм? Мне бы очень хотелось взглянуть на него.
Её лицо просветлело, в глазах заиграли весёлые огоньки, с той детской наивностью, которая была присуще человеку, не утратившего лукавого озорства, относящемуся к суровым реалиям жизни, как к какой-то игре. Она тут же вскочила и указала рукой в сторону гор, приглашая идти следом. Идея Звяги, видимо, ей понравилась. И, они зашагали вперёд, оставляя позади тяжёлый груз воспоминаний.
* * *
Путь к основанию горной вершины стелился широкой скалистой дорогой, по краям сопровождаемой глубокими провалами и крутыми утёсами. Идти по каменистому настилу было гораздо легче, чем пробираться сквозь чащу леса. Дорога извилистым серпантином поворачивала каждые пятьдесят метров, огибая непреодолимые для человека препятствия. Звяга всё больше убеждался, что они повторяют путь русла реки, высохшей сотни лет назад. Он посмотрел в небо, и увидел, исчезающую в облаках, далёкую вершину исполинской горы. Широкая дорога внезапно превратилась в узкую, ухабистую тропу и поползла куда-то вверх. Преодолев крутой подъём, они выбрались на не большую, ровную площадку и остановились, чтобы отдышаться.
Мира улыбнулась и потрясла Звягу за плечо, обращая его внимание на темневшие в основании горы провалы. Их было несколько. Она, как будто не чувствовала усталости, взяла его за руку и потащила в сторону пещер. Звериный рык, раздавшийся из темноты, заставил остановиться. Мира одним движением достала из-за спины копьё и замерла в боевой стойке, зорко высматривая, с какой стороны грозит опасность. Зверь появился из дальней пещеры. Сначала, из темноты высунулась его голова, усеянная сучковатыми шипами, за ней появилось чешуйчатое двухметровое тело, увенчанное коротким ребристым хвостом. Плоская морда животного развернулась в сторону Миры, пристально уставившись маленькими, подвижными шариками, утонувшими в глубоких ямках-глазницах. Зверюга оскалила пасть, демонстрируя несколько рядов мелких и острых зубов, как у пираньи. Резко рванув с места, хищник бросился на добычу, но Мира ловко отпрыгнула в сторону, пропуская зверя вперёд и поравнявшись с его телом, быстрым, коротким движением метнула копьё. От удара, животное отбросило в сторону. Копьё насквозь пробило его шею, но осталось болтаться древком наружу. Хищник вскочил на лапы и, скуля, как собака, заметался по кругу, стараясь ухватить зубами торчащую часть оружия, причинявшего не выносимую боль.
Схватка Миры с чудовищем заняла не более пяти секунд. Звяга, только и успел за это время вытащить лучемёт из-за пояса. Но, дальнейшую судьбу он решил не испытывать, успокоив агонию животного выстрелом в голову. Звяга подошёл к мёртвой твари и попытался вытащить копьё из тела, но Мира перехватила его локоть и оттолкнула. Она часто замахала руками, указывая на животное, потом на себя, при этом, поглаживая ноги, плечи, лицо, но Звяга не понял, что она хотела этим сказать. Одно было ясно, что его затея почему-то ей не понравилась.
Мира сама ухватилась за древко копья, резким движением вверх - вырвала его и отскочила в сторону. Через мгновение из раны брызнул фонтан вязкой, бордовой крови, окативший неподвижно лежащее тело твари.
И только, когда собственная кровь животного стала разъедать чешуйчатую кожу, Звяга понял, в чём дело. Жидкость, текущая по жилам чудовища была ядовита или, как минимум, представляла собой едкую кислоту. Он с благодарностью посмотрел на Миру, ещё больше удивляясь её реакции, сноровке и хладнокровию. Впрочем, нечему тут удивляться, подумал он, просто окружающий мир научил её выживать.
Она выбрала одну из пещер, и смело шагнула под её своды. Звяга вглядывался в кромешную тьму, но кроме самой темноты ничего не увидел. Мира, напротив, уверенно продвигалась вперёд, ни на секунду не сбавляя шага, чётко определяя нужный поворот, заранее пригибаясь в тех местах, где каменный потолок нависал над землёй, и всю дорогу вела за собой Звягу, как слепого котёнка.
При долгой ходьбе в кромешной темноте острота восприятия времени притупляется, но по прикидкам Звяги прошло минут пятнадцать-двадцать, когда они увидели свет в конце пещеры. На другой стороне горы и мир оказался другим, словно они перешагнули границу пространства и времени. Звяга открыл рот от удивления.
Перед ними простиралось огромное поле, закрытое со всех сторон горами. Мягкая, не высокая трава сочным, зелёным ковром застилала всю долину, как будто сотканного великим волшебником, кропотливо подбиравшего травинку к травинке. Деревья и кустарники, пригибаясь к земле под тяжестью каких-то экзотических плодов и ягод, ровными шеренгами усеяли всю долину. Среди этого цветущего многообразия мирно бродили животные. Хищники вполне уживались с травоядными, которые в обычных условиях не испытывали бы такого равнодушия друг к другу. Казалось, что этот райский клочок земли был центром перемирия во Вселенной. Звяга и сам почувствовал, как его тело пронизывает странная энергия, придающая силы и подавляющая любые признаки агрессии. Хотелось взлететь, как птица и парить над райским садом, окунаясь в молочную пелену пушистых облаков. Так вот, о какой божественной энергии, говорилось в записках отца Миры.
Ощущение блаженства приятно накатывало, нежно лаская огрубевшую душу Звяги, как волны ласкают прибрежный песок. Ещё немного и она выскользнет из ненавистного, нелепого, грязного тела и обретёт вечную, упоительную свободу – свободу настоящей жизни.
Звяга протёр кулаками глаза, опасаясь, что в следующую секунду этот мираж исчезнет, и он окажется в суровой и жестокой реальности, но всё оставалось на своих местах. Впервые в жизни он ясно почувствовал конфликт между душой и телом, между мыслью и бестелесой оболочкой своего сознания, которые вопреки абсолютному противоречию столько лет уживались в его собственном «я».
Новые, не изведанные доныне чувства потоком хлынули в его подсознание, когда он любовался красотой храма, словно выросшего посреди долины. Его огромные золочёные купола возвышались на уровне пиков гор, пронизанные ярким свечением, черпающих свою силу из далёкого космоса. Белоснежные стены храма не имели законченных очертаний и простирались от точки до бесконечности. Так что, о его размерах невозможно было и судить. Не человеческих рук дело, совершенно точно понял Звяга.
Они двинулись к храму, не чувствуя под ногами землю и сразу осознав, что некая благожелательная сила физически воздействует на них, нежно поддерживая тела в нескольких миллиметрах над поверхностью. И, они плыли, не касаясь травы, вопреки закону всемирного тяготения.
Резные ворота храма были полуоткрыты, изнутри пробивалась полоска божественного света, указывая дорогу усталым путникам. Растворившись в лучах неземного свечения, они оказались в просторном зале, все стены которого были исписаны ликами святых и какими-то текстами на не знакомом языке. Внутри никого не было, но около икон и алтаря ярко горели кем-то зажжённые свечи. По кругу зала стояли застывшие изваяния святых, в длинных балахонах и капюшонами на головах, вырезанные из белого камня. Двенадцать – посчитал Звяга. Их лица были устремлены куда-то вверх, а сомкнутые ладони рук, как будто возносили молитву к небу. Над головой каждого, возвышался один из куполов храма, дарующий не скончаемый поток божественной энергии. Свет преломлялся у основания каждого святого и тонким лучом простирался к середине зала, одновременно, создавая огромный столб света, струящегося к вершине самого большого – центрального купола, словно двенадцать маленьких ручейков объединились в огромную реку.
- Нам нужно молиться, - неожиданно произнесла Мира. Её звонкий голосок гулким эхом отозвался где-то у сводов храма.
- Ты … ты …, - стал заикаться Звяга.
- Да. Только здесь я могу говорить, благодаря безграничным свойствам божественной энергии. И пока это возможно, я хочу сказать, что люблю тебя.
- Я тебя тоже люблю, - ответил Звяга и взглянул в её счастливое, улыбающееся личико.
- Я буду молиться во имя спасения наших душ и вечной любви, - сказала Мира.
- А, что это, за скульптуры, озарённые странным светом? – спросил Звяга и указал рукой на изваяния в балахонах.
- Это святые угодники – двенадцать Апостолов, сотворивших великое чудо – нашу Вселенную. Они появились из пустоты, сотворённые самим Создателем для выполнения этой великой миссии и поклоняются только ему, впрочем, как и мы все. А, свет, который пронизывает их, является божественным сиянием господа, малая частица которого находится в каждом из нас. Этот свет – великий и вечный и есть, самый короткий путь к богу.
- Я ничего подобного в жизни не видел, - признался Звяга.
- В священном месте нельзя много разговаривать, только молиться, - предупредила Мира.
- Но, я не умею, - смутился Звяга и развёл руками.
- Хорошо, я это сделаю за нас обоих.
Мира подошла к алтарю и встала на колени, лицом к потоку божественной энергии, чуть касаясь его пальцами рук, сложенными точно так же, как у Апостолов. Её губы быстро зашептали какую-то молитву, а глаза вспыхнули яркими огоньками, словно через них она обнажала свою душу перед господом. В таком положении она была похожа на одну из статуй, но такую прекрасную, что у Звяги замерло сердце, глядя на неё.
- Нам пора уходить, - объявила Мира, закончив молиться.
- Почему? Разве мы не можем находиться в храме сколько захотим?
- Нет. Любое живое существо, пробыв здесь больше положенного срока, станет блаженным и будет вечным затворником храма. По крайней мере, так перевёл один из текстов мой отец. Скорее всего, храм не предназначен для обычных людей.
- А для кого?
- Не знаю. В любом случае наши желания будут исполнены, я в этом уверена.
- Правда?
- Да. Я долго молилась, чтобы господь послал мне человека, с которым я разделю судьбу, и буду любить его до самой смерти и, как видишь, это сбылось, - она улыбнулась. – Пойдём, завтра вернёмся.
По дороге обратно Звяга думал над словами Миры, вспоминал события, которые привели его на эту планету. Может действительно, по милости Создателя он остался в живых и оказался здесь, чтобы встретить свою мечту? Если это так, то становится понятным и другое. Мира провела на «Вавилоне» восемь лет, но не утратила стойкости духа, интереса к жизни, она не попала в лапы диких животных, не умерла от голода и жажды. Напротив, соприкоснувшись с божественной энергией, её реакция стала молниеносной, глаза и слух острыми, а тело – упругим, как пружина и цветущим, как майская роза. «Вера в господа, это единственное, что придаёт нам силы, - где-то из подсознания всплыла эта фраза. – Значит, всё будет хорошо», - мысленно ответил он себе и обнял Миру.
Следующие четыре дня они были счастливы настолько, насколько возможно двум любящим сердцам, оказавшимся на необитаемой планете, где каждый уголок дикой природы был просто раем. Они купались в солёном озере, слушали пение лесных птиц, питались дарами леса и главное – любили друг друга нежно, неистово, слепо. Мира обучала его охоте на животных и птиц при помощи копья и, когда ему впервые удалось поймать добычу, он провозгласил себя вторым великим охотником планеты «Вавилон». Звяга, в свою очередь, рассказывал ей о больших городах, о жизни на других планетах, об изменениях в мире, которые произошли за последние восемь лет. Они поклялись никогда не расставаться и жить в любви и согласии до конца своих дней.
Каждый вечер они ходили в храм, чтобы помолиться, прося помощи и смирения у господа, и упоённые божественным светом терпеливо ждали, когда он услышит их призывы и позволит вернуться к людям. Пять счастливых дней пролетели, как один миг, и ничто не предвещало беды, пока не настал шестой – роковой день, с момента их встречи.
Утро было солнечным, тёплый ветерок приятно трепал волосы, на мгновение затихал и вновь принимался за старое, взъерошивая ещё не тронутые локоны. Звяга закрыл глаза, подставляя лицо ветру, и наслаждался его ласковыми порывами. Мира чмокнула его в небритую щёку, весело подмигнула и принялась приводить в порядок оружие для очередной охоты. На вечерней молитве они условились, что сегодня пойдут к северным вершинам гор, где водятся снежные турпалы. Животное, покрытое густой белой шерстью, размером с ягнёнка, обладало нежнейшим мясом, а его небольшие, но твёрдые рога, вполне могли сгодиться в качестве холодного оружия.
Они взялись за руки и направились к горной тропе, которую Мира обнаружила пару лет назад и уже успела изучить все её подъёмы и изгибы. Миновав знакомое русло реки, они вышли на каменистую дорогу, которая уходила влево и обрывалась на склоне не высокого холма, убегая куда-то вниз. Звяга первым взобрался на вершину холма, любуясь открывшимся пейзажем. Природный ландшафт простирался далеко за горизонт, застланный лесами, полями и равнинами, обнесёнными справа, длинной горной цепью, исчезающей в белой пелене тумана. По истине – неописуемая красота, любоваться которой, дано лишь только птицам.
Стоп. Один предмет в эту природную идиллию совершенно не вписывался. Звяга пристальней взглянул на странный объект, выхваченный из общей картинки рассеянным зрением. Так и есть – корабль вермондов. Что он тут делает? Звяга пригнулся, давая знак Мире, чтобы та не шевелилась. «Может быть, они ищут своих уцелевших пилотов или ещё хуже – меня», - терялся он в догадках.
До корабля было метров триста, центральный люк охраняли два солдата-пехотинца. Их головы закрывали чёрные термостойкие маски-шлемы, в руках они держали плазменные винторезы, а из-под брони пробивались кустистые клочья шерсти и короткий хвост - генетический подарок далёких предков. Спустя некоторое время из корабля вышел человек, в тёмной мантии и капюшоном на голове. Он остановился, отдал короткое указание солдатам и те, вытянулись по стойке смирно.
Звяга не поверил своим глазам. Вермонды никогда и ни при каких обстоятельствах не подчинялись людям, какое бы высокопоставленное положение они не занимали. Раса жила по собственным законам, считала только себя истинными творцами Вселенной и властителями Мира, а всех остальных они просто презирали, считая их отбросами звёздных галактик. А, тут … Звяга не мог ошибиться – это человек. Плавные изгибы фигуры, отсутствие растительности на кистях рук, не большой размер ноги – в отличие от волосатых и грузных тел вермондов – разница бала довольно значительной, если не сказать больше.
Фигура в мантии стала медленно удаляться от корабля в направлении подножия гор.
Мира высунула голову из-за холма, и её глаза бешено загорелись. Она вскочила, тряся копьём в воздухе, выкрикивая только одно, не понятное слово.
- Бирта! Бирта! – указывая на удаляющуюся фигуру.
Звяга схватил её и силой прижал к земле.
- Тише, нас могут услышать, - но охранники даже не оглянулись.
- Бирта! – негромко повторила она, выискивая в его глазах понимание сказанному.
Она успокоилась, но продолжала жестикулировать руками, что-то пытаясь объяснить Звяге.
- Мира, не сейчас. Потом поговорим. Нам нельзя терять ни минуты. У меня есть план, как выбраться отсюда.
- ???
Это был их единственный шанс, который нельзя упускать. Звяга прикинул, что на челноке такого класса должно быть пять или шесть вермондов, включая пилота. Атаки они не ожидают, а значит, внезапность будет лучшим союзником. Захватив вермондский корабль, можно без труда вернуться домой. Он коротко изложил свой план захвата боевого челнока, и Мира понимающе кивнула.
Звяга достал импульсный лучемёт и, как тень стал двигаться от камня к камню, стараясь не шуметь, с каждым шагом приближаясь к вражескому кораблю. Он застыл у одиноко дерева, за спинами охранников, примерно в десяти метрах, выбирая момент для решающего броска, чтобы оба вермонда находились в поле зрения.
Момент истины настал, решил Звяга и бросился в атаку. Ближайший охранник повернулся на шум. Первый выстрел из лучемета попал точно в шлем охранника. Луч, выпущенный почти в упор, раздробил защитную маску на несколько частей и застрял где-то в обезьяньей голове. Из носа, глаз и ушей охранника брызнула кровь и он, чуть качнувшись, рухнул замертво, лицом вниз. Второй вермонд успел вскинуть винторез на звук выстрела, но был пронзён смертоносным лучом в грудь. Падая на спину, он в предсмертной агонии жал на спусковую скобу своего винтореза, выплёвывая огненные заряды куда-то в небо, но, оказавшись на земле, прекратил пальбу и задёргал ногами, испуская последнее дыхание.
Звяга чертыхнулся, понимая, что выстрелы услышали остальные вермонды. Теперь нужно действовать с удвоенной энергией. Он проник на корабль и тут же нарвался на встречный выстрел, заряд просвистел над головой и отозвался неприятным скрежетом о железо. Глаза выхватили из темноты коридора две бегущие фигуры вермондов. Звяга почти наугад стал палить по узкому проходу, стараясь опередить противников в скорости, а не в точности. Грохот не прекращающейся канонады в закрытом пространстве, превратившись в сплошной вой, закладывал уши и Звяга с трудом отличал звуки и вспышки своего оружия от чужого. Спустя некоторое время всё внезапно стихло. Он подошёл ближе. У дальней стены коридора лежало два трупа вермондов, при чём, ближайший к Звяге получил заряд в спину от своего товарища, а другого он уложил сам.
Добравшись до кабины пилота, он, чуть сзади, заметил скользнувшую тень. Звяга оглянулся. В его голову было нацелено оружие вермонда, который, как призрак появился неизвестно откуда и держал палец на спусковой скобе винтореза. Охранник прыгнул вперёд и тут же отскочил в сторону, наставив почти в упор своё грозное оружие, пресекая любые попытки к сопротивлению. Шансы выбраться живым были равны нулю, и Звяга затаил дыхание, ощущая зловоние смерти.
Голова охранника неожиданно дёрнулась, из его горла, как чёртик из табакерки, вдруг появилось остриё копья, обагрённое фонтаном крови. Вермонд закатил глаза, выронил винторез и с хриплым стоном тяжело повалился на колени. За спиной охранника стояла Мира. Она подбежала и обняла Звягу, и тот с благодарностью поцеловал её.
Они, один за другим обследовали рабочие модули – больше никого не было, потом не без труда проникли в кабину управления кораблём, предварительно выломав дверь. В кресле сидел пилот. Он уже расстегнул ремни и вставал, когда Звяга пристрелил его. Уложив его тело рядом с вермондом, пронзённого копьём, Звяга уселся в кресло и принялся осваивать пилотируемую систему, вмонтированную в пульт корабля.
- Сейчас, Мира. Мне нужно немного времени.
Звягу учили управлять космолётами ВКС, но в кабине вермондского корабля, он не имел ни малейшего представления, что делать. Впрочем, в завитастых символах под сенсорными кнопками он кое-как разобрался. Будь у него в запасе пара часов, он бы освоил и другие системы. Но времени не было. Пробежавшись пальцами по кнопкам, на переднем мониторе загорелось четыре крутящихся символа. Он нашёл похожие на клавишах управления, и нажал их.
Внезапно включился двигатель.
Звяга пытался оторвать корабль от земли, когда услышал душераздирающий крик Миры и тот же возглас.
- Бирта!
Он поднялся с кресла и увидел, стоящую у входной двери, фигуру в чёрной мантии. Мира не мешкая, метнула копьё, но человек нехотя отмахнулся от холодного оружия, как от надоедливой мухи. В следующий миг незнакомец сделал замысловатый пасс руками и тело Миры, словно пылинка оторвалось от пола и с бешеной скоростью полетело в дальний конец помещения, сильно ударившись о железную переборку так, что был слышен хруст костей. Она упала недалеко от Звяги и затихла, только кровь тоненькой струйкой катилась по её припухшим губам.
В его душе что-то ёкнуло, надломилось, он выхватил лучемет, но даже не сумел навести оружие на убийцу, как сам подлетел, сметая телом всё, что попадалось на пути.
Он приподнял голову, кабина закружилась, как в карусели, расплываясь мутными пятнами. Фигура находилась уже рядом, и откинула капюшон. На него смотрело изуродованное женское лицо – испещренное глубокими шрамами и обезображенное страшным ожогом на левой щеке. Голова не имела волосяного покрова и представляла собой подобие потресканого яйца. А, поэтому, и возраст женщины невозможно было определить. Её глаза пронизывали насквозь, каким-то смертельным холодом и вызывали из глубин подсознания неведомый страх. Онемевшее, восковое лицо, облачённое в маску безразличия, не выражало ничего. Тонкие губы почти не шевелились, но голос с грубоватой хрипотцой прозвучал на чистом общегалактическом языке.
- Твоя подружка не мучилась, впрочем, как и её родители. Эта семейка слишком далеко зашла, узнав о существовании священного храма. Теперь всё кончено.
Звяга с трудом воспринимал её слова, но понял, что Мира раньше сталкивалась с этой женщиной, нет, чудовищем в её обличии, наделённой какой-то мистической силой. Именно она убила родителей Миры, тогда – восемь лет назад. Без сомнения, слово «бирта», которое выкрикивала его возлюбленная, означало ничто иное, как – убийца, впрочем, была вероятность совпадения с именем кровожадной незнакомки. Мысли смешались, утопая в горьких слезах и словах уродливой женщины, пропитанных ядовитой желчью. Но, он слушал, словно парализованный каким-то безволием.
- Ты будешь существовать с этим долго, но в конечном итоге, душевная боль и ненависть сами сожрут тебя изнутри. Твоя жизнь закончится в муках и последнее, что ты увидишь, будет, как и сейчас – моё лицо. Запомни, смертный.
Губы убийцы исказились в страшной гримасе, она повернулась и растворилась в темноте коридора.
Когда Звяга очнулся, корабль уже находился в открытом космосе, за тысячи миль от «Вавилона». Тело Миры бездыханно лежало на том же месте. Он поднял её на руки и аккуратно положил на мягкую шкуру какого-то животного, лежащую рядом с командным пультом. Звяга пристально смотрел на неё, как будто не понимая, что происходит. Она сейчас была ещё красивее, чем при жизни.
Но, осознание реальности постепенно вернулось. Весь оставшийся путь домой он рыдал над её телом и бился в истерике от безысходности и накатившейся тоски. С гибелью Миры, он был уничтожен и раздавлен. Она была для него жизнью - шесть дней из которой перевернули всю его дальнейшую судьбу, изменили всё – людей, окружающую действительность и мир, ставшим в одночасье серым и мрачным.
Он смутно помнил, как добрался домой, как его корабль чуть не подбили свои же, приняв за вражеский, потом мучительная и длительная реабилитация в психологическом центре, череда допросов, проверок и многое другое. И только одно событие отчеканилось в памяти – гибель близкого ему человека - нелепая, неправильная, жестокая.
Звяга похоронил её на «Новой Земле». Его единственная и неповторимая - теперь спала глубоким, непробудным сном. Надпись на могильном камне он вывел собственной рукой: «Здесь покоятся жизнь и любовь, покинувшие мою душу 3 августа 756 года».
Звяга не знал, как существовал все эти годы без неё, и почему вместо спасения, господь послал смерть им обоим – ему душевную, а Мире - физическую.
Каждый раз, навещая могилку, он подолгу разговаривал с ней и горько, горько плакал, проклиная весь мир, себя и женщину с обожжённым лицом.