Весна – апрель. Снег уже давно везде растаял, но еще не высохли на дорогах лужи, которые по утрам превращались в большие и скользкие ледяные катки. Поэтому выходить на улицу было небезопасно.
Был теплый, солнечный день. Виолетта сидела дома и мучилась от безделья. В голову ей лезли разные мысли. Она думала: «Зачем я живу? В чем смысл? Каждый день мама с папой рано утром уходят на работу, вечером бегут к телевизору. Я – в школу, вечером – тоже к телевизору. Не может же быть такое – родиться, чтобы жить вот так. К тому же, как выходные дни, так мои родители у кого-то на пьянке, пардон – на торжественном вечере. Или к себе домой целую ораву зазовут. Оно, вроде бы и весело, но застолье какое-то непраздничное – пошлость одна. Выпьют водки грамм по сто, двести и загудели. Друг дружке в лицо что-то бормочут. Кто-то постоянно пытается всем присутствующим сообщить что-то важное, но его уже никто не слышит. К концу веселья женщины начинают энергично суетиться, толкать в спину своих мужей, чтобы те быстрее собирались; на ходу между собой о чем-то договариваются, что-то решают. Хлопает дверь, и становиться сразу тихо и пусто в квартире до следующих выходных дней. Сегодня суббота. Родители где-то опять развлекаются. По телевизору передачи, наверное, какие-нибудь интересные; а вот не буду включать телевизор; выйду я лучше на улицу».
При выходе из подъезда дома Виолетта увидела на скамейке небольшую, скучившуюся группу парней и девушек и хотела быстро и незаметно пройти мимо них, но одноклассница Виктория вскочила со скамейки и с криком, и папиросой во рту подбежала к Виолетте.
- Виолеттка! Ты что проходишь мимо? Иди к нам.
- Ой, извини, Вик, - остановилась, Виолетта, - не могу.
- Она, ты знаешь, - Виктория показала глазами на папиросу, - с кайфом. Ты пшено1, когда-нибудь пыжила2?
- Пыль3?! На корм4 уже перешла, поздравляю, - скривила лицо Виолетта и сказала умоляющим голосом, – Вик, извини еще раз, мне на самом деле некогда.
- Да ты что?! – не унималась Виктория. – Серега твой тут.
- Вика, я пойду, - Виолетта отвела от Виктории взгляд, обошла ее, и быстрым шагом пошла прочь.
- Вот, дрянь, - сказала в след ей, Виктория.
Виолетта услышала грубое слово близкой подруги, но не стала останавливаться и отвечать ей тем же.
Уже больше часа Виолетта прогуливалась по городу, наслаждаясь весенним солнцем. Небо было голубое, чистое; солнце светило ярко, грея лицо мягким теплом; воздух, наполненный весенней свежестью, напоминал о себе время от времени приятной прохладой слабого ветерка. На душе становилось легко, приподнято и радостно. Но, не смотря на это,
что-то не давало покоя Виолетте. Она опустила глаза на асфальт. Ей вновь взгрустнулось, и
она опять решила повернуть лицо в сторону солнца. Виолетта замерла – ее взору, вместо
солнца, предстало величественное и красивое строение Православного храма.
- Что это?- спросила себя Виолетта. – Церковь? Какое великолепие! И это сделал человек?
У входа в храм толпилось много людей. Большие двери храма то отворялись, зияя черным прямоугольником с множеством сверкающих оттуда огоньков, то плотно захлопывались. Люди входили в храм и выходили из него. И каждый становился лицом к двери и начинал с себя точно, что-то правой рукой смахивать. И так раза три подряд. Потом, поклонившись двери, разворачивались и уходили, а иные, наоборот, открывали дверь и входили в Церковь.
1. Папиросы с наркотическим веществом (жарг.). 2. Курить (жарг.). 3. Анаша (жарг.). 4. Наркотики (жарг.).
Смешанные чувства любопытства и страха охватили Виолетту. Она подошла ближе к храму и увидела на ступеньках нескольких, неряшливо одетых людей, просящих милостыню. Одни из них просто стояли с протянутой рукой, другие держали в руках шапки. Рядом стоял мужчина, и у ног его лежали сразу четыре шапки.
- Многостаночник, что ли, - с усмешкой подумала Виолетта, и тут же ей стало не по себе.- Вот, дура!
Двери храма открылись и уже не закрывались. Оттуда чаще стали выходить люди, чем туда входить. Виолетта постояла еще около получаса. И медленно, борясь со страхом, пошла в направлении пугающего ее черного прямоугольника. Подошла вплотную к проему двери, остановилась, набрала в легкие воздуха и вошла в храм. В храме стоял полумрак.
- Как наша жизнь, - отметила про себя Виолетта.
Кое-где у икон догорали свечи, и в глубине храма, как ей казалось, двигались какие-то темные тени. Это начали уборку служащие в храме старушки. Переведя дух и переждав в душе волнение, Виолетта стала различать изображения на иконах и стенах храма.
- А красиво-то как! – вслух произнесла Виолетта и прошла в среднюю часть храма: - Как много здесь картин разных.
- Почему без платка в храме? – больно ткнула кулаком в правый бок Виолетту какая-то старушка.
- Не знаю, - смутилась и покраснела Виолетта. – И Церковь чья, я тоже не знаю.
- Как не знаешь? – сердито спросила старушка. – Церковь Православная. А ты кто?
- Я? Виолетта.
- Не русская, что ли?
- Нет, русская.
- А имя кто такое дал? Русская!
- Мама с папой, - втянула голову в плечи Виолетта, не понимая, что происходит.
- В чем дело, Елизавета? – спросил, подошедший к ним, уже не молодой священник.
- Да, батюшка, так! – махнула рукой старушка и поспешила в центр храма, к большому подсвечнику.
- Что, с назиданиями к Вам? – улыбнулся священник. – Слушать – прислушивайтесь, а обижаться – не обижайтесь на нее. Такой у нее стиль общения. В прошлом активной комсомолкой была. Теперь исповедалась, покаялась, но привычки долго изживаются. Не обижайтесь.
Ни разу в жизни Виолетта не испытывала в себе присутствия одновременно двух противоречивых чувств: ее охватил ужас – перед ней стоял, человек в черной рясе с Крестом на груди и говорил ей что-то; но с другой стороны, она никогда не ощущала себя такой защищенной, и при мысли, что это когда-то должно закончиться, чувство страха только усиливалось.
- Что с Вами? – священник заметил испуг девушки.
- Я не знаю…, я не знаю, как это объяснить Вам, - Виолетта заморгала глазами и покачала головой.
- Как часто Вы ходите в храм?
- Как мне называть Вас?
- Называйте – батюшка.
- Батюшка, я в первый раз сюда пришла.
- Крещенная?
- А, что это такое, батюшка?
- Понятно, - вздохнул священник и спросил: - Зовут Вас как?
- Виолетта, батюшка.
- Лет сколько?
- Скоро семнадцать.
- Когда скоро?
- Седьмого мая, батюшка.
- Идем со мной, - сказал священник и направился в сторону выхода из храма.
- Ну вот, - подумала Виолетта, - сейчас выгонит.
Священник подошел к свечной лавке, достал оттуда какую-то книгу и рукой пригласил Виолетту подойти к себе. В руке священник держал книгу «Закон Божий».
- Вот, Виолетта, - сказал священник, - Вам нужно изучить эту книгу. И, если Ваше сердце примет все то, что здесь написано, и Вы пройдете через омовение души Таинством Крещения и Миропомазания, и будете соблюдать все Заповеди Бога нашего, Иисуса Христа, то благодать Святаго Духа всегда будет питать Вашу душу. Аминь.
- Батюшка, у меня нет денег сейчас, - заволновалась Виолетта.
- Бери так, а деньги отдашь, как сможешь.
***
В три часа дня Виолетта была уже дома. Быстро попила чай и принялась читать «Закон Божий». Не заметив, как просидела за чтением книги около двух часов, она бы и дальше читала ее, если бы не открылась дверь, и в квартиру не ввалилась шумная компания взрослых дядей и тетей во главе с ее родителями. Они о чем-то спорили и при этом не стеснялись в выражениях друг перед другом. Особенно старалась одна из женщин.
- Ну, конечно, - спрятала книгу Виолетта, - где тетя Оля во хмелю, в задоре – там сквернословие в фаворе!
Тетя Оля, влетев в квартиру, нашла Виолетту и начала ее обнимать, целовать, похлопывать и приговаривать неприличные шуточки. Приходилось терпеть, чтобы не обидеть своих родителей неуважением к взрослым, хотя все они обычно быстро забывали про детей и отрывались на полную катушку. Иногда, изрядно выпив, пускались в процесс обсуждения непутевой молодежи.
- Вот помню я себя молодой, девочки, - с грустью сказала тетя Зина, - разве мы так, да еще при парнях, говорили матом.
- А что ты хочешь, Зинуль, ответил ей дядя Коля, я вот от своей бабки ни разу никакого срамного слова не слышал, Царствие ей Небесное. В Церковь ходила. Дед – тот давал жару. Мать моя, нет, нет, да и выпалит эдакое! Раньше старались родители при детях грязь со рта не выплескивать. А теперь одна Оленька может заменить здесь всех мужиков.
- А что Оленька?! Что Оленька?! – завелась тетя Оля, - как что плохое, так сразу Оленька!
- Я про то, дорогая, – продолжил дядя Коля, - что дети – зеркало своих родителей. Только отображение наше в них более увеличенное получается.
- Тоже мне, - не согласилась с ним тетя Нина – мама Вики, - ха, ха, нашелся специалист по зеркалам. Я иногда могу такое задвинуть, когда Борюсик мой меня доведет, и при Вике даже. Но она же понимает – что к чему и почему. Она девочка у нас прилежная, и на меня совсем не похожа. А ты про зеркала!
- Это уж точно! – оживился дядя Боря. – Вся в меня!
- Раньше у нас досуг был более организован, - важно произнес дядя Гриша. – А теперь, что? Дети наши сами себя во дворах воспитывают. А кого воспитает тот, кто сам нуждается в воспитании.
- И не нас ли ты тоже имеешь в виду? – поинтересовался дядя Боря.
- И нас, Боря, - ответил ему дядя Гриша, - какие мы воспитатели своим детям, когда сами не воспитаны.
- А знаете, что я вам всем скажу, – сказала тетя Оля. – Все беды пошли от мужчин.
- Как это?! – мужчины все разом загалдели.
- Да, да! – кокетливо, чтобы смягчить неудовольствие мужчин, продолжила тетя Оля. – Помню мне моя бабушка, Царствие ей Небесное, на своего отца жаловалась. Мать ее в Церковь идет, а отец – ни, ни! Ему уже не досуг. Бородище задерет вверх и ходит на нас оттуда – из верха поглядывает. Мужчины как отошли от Церкви, а там от Бога и бабы потянулись. Но еще вот как-то на нас, бабах, Мир-то и держится. А ну как, если и мы все бабы окопытемся, то все – нет больше рода человеческого.
- Что вы все сделаете? – поинтересовался дядя Боря.
- Стыд свой бабий растеряем! – выпалила тетя Оля.
- Га, га, га! – подхватили мужчины хором. – Кто бы это говорил!
- Ну и что теперь делать?- испугано спросила тетя Зина.
- Восстанавливать старые традиции надо, - ответил с достоинством дядя Гриша. – Православные заповеди возвращать надо в свой дом, в школу, на производство, в свою жизнь. Но это уже без нас. Мы тут не помощники. Ничего мы в этом не понимаем и уже не поймем.
- Ну, ты прямо, Гриша, такое сейчас брякнул, - рассмеялась тетя Нина. – На дворе XXI век, а ты нас опять в каменный век тянешь.
- А при чем тут XXI век, Нин? – поддержала дядю Гришу тетя Оля. – Истина – она вечна! Что, правда, то правда – не воспитали мы своих детей в целомудрии, вот и упустили их. Отчего, думаешь, дети свих родителей «забывают»? Да потому, что мы уже сейчас для них никто и ничто, кроме как материальная база. А как сами они начнут себе зарабатывать - так нет нас больше для них.
- А нас кто в целомудрии воспитывал? – пробасил дядя Боря. – Никто! Я мать с отцом не забываю, и тещу тоже!
- Ой, молчи! – шлепнула ладошкой тетя Нина дядю Борю по затылку. – Когда в последний раз их видел? Больше года уже.
Потом начались шутки. Тете Оле с ее «философией» говорить больше не дали. Но «вечер» прошел на редкость тихо и без пьяной сутолоки в коридоре.
***
На следующий день – к десяти часам утра Виктория, переполненная впечатлениями, примчалась к Виолетте.
- Виолетт! Ты вчера такой вечер промухала1. Мы с моим Вованом так оттопырились2 на кайфе, что я подумала все – сегодня он станет мой. Но потом – какое там. Он как въехал в сиську3, так до сих пор в хутаре4 лягушатится. Короче – облом! Причем, полный.
- Виктория, - Виолетта кинула задумчивый взгляд в сторону окна, - я вчера в Церковь ходила.
- Ну и..., - насторожилась Виктория.
- Взяла там книгу «Закон Божий», - Виолетта протянула Вике книгу. – Держи, и давай ее с самого начала читать начнем. Это лучше всякого кайфа.
- Да ты, что, Виолетта, - Виктория растеряно взяла книгу в руки, - шизонулась?
- Нет, дорогая, - улыбнулась Виолетта и посмотрела в удивленные глаза подруги, - мы давно с тобой такие – шизонутые.
- Это как?!
- Вот подумай и вспомни, что ты делала, хотя бы неделю назад. Знаешь, такое вот интересное, полезное.
- Ха, ха, ха, - рассмеялась Виктория. – Я не помню, что было позавчера, а ты - за неделю.
- Вот! Сумрак. Вся наша жизнь сумрак или суета.
- Или кайф! – пошутила Виктория.
- Да, или кайф от дури5. А здесь, - Виолетта показала рукой на книгу, - начало пути к чистому, живительному источнику бессмертия.
- Да, подруга, - подумала Виктория, - у тебя точно клиника в голове.
- Ну, давай, читай, - вновь предложила Виолетта.
Виктория умела хорошо читать тексты. Читала она красиво и с выражением.
1. Пропустила (жарг.). 2. Получили удовольствие (жарг.). 3. Наркотическое опьянение (жарг.). 4. Наркотическое опьянение (жарг.). 5. Наркотик (жарг.).
За чтением книги девочки просидели около пяти часов. Прочитали больше половины книги. Устали.
- Знаешь, Виолетта, - с тревогой в голосе сказала Виктория, - а как много мы не знаем о благодатном источнике, которым полнилась жизнь наших предков и создавалась наша
русская культура. Я вот читала сейчас, а в моей памяти – нет-нет, да пронесутся образы Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, события на Куликовом
поле, битва под Бородино, сражение на Курской Дуге, и все обрывками. Разве без этого источника могли бы преодолеть все невзгоды наши предки? Даже и не знаю. Нам
преподавали историю, но не говорили – на чем эта история создавалась. И сейчас не говорят.
- Да-да..., - согласилась Виолетта и добавила: - Неужели, мы русские, в этом Мире – последняя крепость Христианства? Которая также рушится. Церкви строят, а стены крепости, что Церкви оберегают, вот-вот уж сами обвалятся. И опять снесут храмы новые – Православные, но уже навсегда.
- На счет крепости, ты, Виолетта, удачно заметила.
- Как-то у меня спрашивают: «Вы, в какой год родились – обезьяны или лошади?» Я им отвечаю: «Товарищи «русетайцы», я русская и вашего календаря не приемлю. И никто из них так меня и не услышал. Они мне снова: «Ну, все же, в какой год?
- А гороскопы там разные, - добавила Вика.
- Муть бесова! И здесь силы «ветхого человека» крепость точат. Теперь – кто овен, кто дева, кто лев. И не русские мы уже вроде, а русскоговорящие.
- Да и по-русски нормально говорить уже не можем – только вот квакаем, как соберемся.
За разговором девочки приготовили себе еду, поели, отдохнули и снова принялись читать книгу. Читали до девяти часов вечера. Устали окончательно. Решили дочитать уже в понедельник и подготовить вопросы, а в четверг, после уроков, пойти в Церковь и поговорить со священником, что дал эту книгу.
В четверг, закончив занятия в школе к двум часа дня, Виолетта вместе с Викторией направились в Церковь. Взяли с собой платки. Виолетта шла впереди с видом уже опытной прихожанки. Виктория то и дело отставала, и время от времени ускоряла шаг, догоняя Виолетту. Через двадцать минут девочки подошли к Церкви. Виктория остановилась и замерла.
- Что с тобой, Вика? – спросила ее Виолетта.
- Я боюсь! – входя в оцепенение, ответила Виктория, и еле проговаривая слова, сказала:
- Я никогда не видела столько нищих в одном месте.
- Успокойся, Виктория, - Виолетта подошла к подруге и взяла ее за локоть левой руки. – Пошли со мной.
Вошли в храм. Остановились в притворе. Лицо у Виктории было бледным. Постояли минут десять. Виктория пришла немного в себя и уже с интересом разглядывала иконы. Виолетта вертела по сторонам головой и всматривалась в глубину темного пространства храма – искала взглядом батюшку, что дал ей книгу. Наконец она увидела батюшку и
обрадовалась. Священник тоже заметил и узнал Виолетту. Улыбнулся, поздоровался и прошел мимо девочек быстрым шагом.
- Ну вот! – подумала с досадой Виолетта. – Я-то хотела перед Викой себя показать, а оно – вон как!
- Виолетта, ну где наш батюшка? – с нетерпением спросила Виктория, как будто прочитала мысли Виолетты.
- Так! Уже – «наш батюшка», - подумала Виолетта и ответила:- Где, где! Прошел наш батюшка. Мимо прошел!
- Почему он так поступил? – мысленно рассуждала расстроенная Виолетта, – Мог бы остановиться, поговорить с нами. Даже перед Викой не удобно теперь.
Виолетте стало так обидно, что вот еще немного – она расплачется, уйдет из Церкви, и никогда сюда не будет приходить. Но поступить так, ей не позволяло присутствие Вики.
- Как я буду выглядеть в глазах подруги, - думала Виолетта. – Привела, а сама сбежала. Нет уж, потерплю. А там посмотрим – как они будут нас к себе упрашивать?
- Молодец, что пришла, Виолетта, - незаметно сзади, к Виолетте подошел священник.
- Ой, батюшка! – подпрыгнула от неожиданности Виолетта. – Зачем так пугаете?
- Я не хотел этого, прости Виолетта, - смутился священник.
- Батюшка, - Виолетта показала на Викторию, - я сегодня пришла в Церковь не одна – с подругой.
- Здравствуйте, батюшка, - Виктория выдвинула вперед левую ногу, и изобразила подобие неуклюжего реверанса.
- Зовут Вас, как? – улыбнулся священник.
- Виктория!
- И тоже не крещенная? – насторожился священник.
- Да, батюшка! – ответила Виктория, сияя радостной улыбкой.
- Ну, хорошо девочки, - вежливо сказал священник, - наденьте платочки, и стойте здесь в притворе. Вы некрещеные, поэтому дальше в Церковь не заходите. А после службы поговорим.
От такой встречи Виолетта была на «седьмом небе».
- Ну, как же! Какие у меня знакомые. Знай, подруга! – думала Виолетта, погружаясь в блаженное состояние сладкого томления.
- Виолетт, - услышала Виолетта, будто из глубины сознания, голос Виктории, - а что это у него на пузе – Крест такой большой? Из золота, наверное.
- Откуда я знаю! – еле скрывая раздражение, ответила Виолетта, и подумала: «Весь кайф мне поломала».
В четыре часа дня началось Вечернее Богослужение. Послышался голос священника:
«Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков…».
Не легко было Виолетте и Виктории понять многое, о чем молились люди в Церкви. Но девочки старались. Простояли всю службу до конца.
Из Церкви выходили под сильным впечатлением от услышанных молитв и песнопений хора. Спустились по ступенькам вниз. Остановились. Виктория повернулась лицом к Церкви. У входной двери Церкви и на ступеньках сидели в оборванных одеждах попрошайки. Среди них было много детей в возрасте от семи до четырнадцати лет. Они более всех вели себя бесцеремонно: обступали плотно прихожан, выходящих из Церкви, и «вытягивали» у них милостыню. Людям это, очень не нравилось, но каждый старался не показывать свое возмущение, и они безропотно раздавали детям разную мелочь.
- Россия, Россия: изобилием благ своих ты полная; делами людей своих ты славная; правителями своими ты несчастная; презрением к законам своим, противным ты Миром, не любимая; нищетой народа своего ты горемычная; щедротой Миру ты расточительна, - сокрушалась Виктория. – Эх, найти бы клад с золотом, да забыться!
- Не о том мечты твои, красавица, - ответил ей, сидящий рядом на ступеньках старичок. – Оттого и клада не видишь. А он в тебе – душа твоя. О ней заботься. Для этого тебе жизнь и дана. Золото, оно для тела. А что тело? Прах, земля. А душа от Духа Святаго! Вот и стяжай Его для нее. Не я первый это сказал. Аминь.
Подруги переглянулись, посмотрели на старичка. Старичок продолжал говорить.
- Не ровен час – погибнет. Тело в землю, а души уже и нет. И чего ради, жили на земле? Смерти ради.
На вид старичку было лет семьдесят. Он не был похож на всех остальных попрошаек. Одет он был во все чистое, хотя уже изрядно поношенное. Волосы на голове его седые, длинные, густые и ухоженные. На лице красивая, волнистая, не длинная, белая борода и густые усы. Глаза голубые, добрые и печальные.
- Дедушка, - обратилась к старичку Виолетта, - а почему, именно я родилась на земле?
- Вот как обретешь душе своей вечность, и сподобит Господь быть тебе с Ним рядом, тогда все и узнаешь, - улыбнулся старичок, но увидел недоумение на лице Виолетты, добавил:
- До каждой песчинке во Вселенной есть Ему дело. Открой и ты Ему свою душу. Отрекись от греха. Покайся перед Его светлым Ликом. Приблизься к Нему, да хвали Его, да моли Его, да радуйся Ему. Аминь.
- Ну и попрошайка, какой то странный, - подумала, испугано Виолетта.
- Не о том страхи твои, голубица, - старичок бросил пронизывающий и добрый взгляд на Виолетту. – Не бойся меня. Я и в правду человек странный. Вот уж как тридцать лет на этом поприще. Подвязал меня Господь на сию стезю. По ней и иду к Нему. Шестьдесят четыре года мне уже. Сколько мне отпустит, столько к Нему и буду идти по ней. Аминь.
- Не уж то мысли читаете, дедушка?! – удивилась Виолетта.
- Читать не читаю, но чувствую, о чем человек печалится сию минуту.
- Дедушка, - спросила Виолетта, - что значит – странный человек, по-Вашему?
- По миру я хожу, странствую. По церквам, монастырям и людям. Молитву Господу нашему Иисусу Христу возношу за себя и людей.
- А вера, у Вас какая?
- Вера? – старичок улыбнулся. – С именем Христа много в Мире от человека ереси. А тебе скажу так: «Велик наш светлый Мир,
Делами Бога, славный!
Рассейся бесов пир,
Я, Православный!»
- Дедушка, - оживилась и Виктория, - знаете, мы вот сейчас в Церкви на службе стояли. И почему, когда читались и пелись молитвы, то некоторые люди их не слушали, и о чем-то разговаривали. А отдельные бабульки на нас шипели. Им, видите ли, наши короткие юбки не нравятся.
- Вообще то, - старичок окинул взглядом девочек, - так в Церковь ходить не следует. Да и красится ни к чему. А заметила ты правильно. Так и есть. Кто молится, а кто думает, что молится. Послушай вот: «Назареев Иудей,
К Богу он ведет людей.
А обрядовый наряд,
Иногда, и прямо в ад.
Будет с нас великий спрос,
Бог то наш – Иисус Христос.
Бог един, лукавых туча!
Лик свой к Богу поверну
И в слезах покаюсь лучше,
Что молитву вознося,
Я прошу Его о многом,
Но, а думы – обо всем и вся.
И уже не помню Бога.
Но услышит Бога ухо
Раба низкого, моленье.
Благодать Святаго Духа
Ниспошлет в мое спасенье»
- Дедушка, - Виктория вытянула в трубочку ярко накрашенные губы, - я, что-то не поняла. Так кто же из них наш Бог?
Старичок поднялся со ступенек и посмотрел сверху на Викторию.
- Ведомо ли тебе юнице Славословие Пресвятой Троице?
- Нет, дедушка, - Виктория подняла лицо вверх и, широко раскрыв от удивления глаза и рот, взглянула на высокого и крепкого старичка.
Старичок повернулся лицом к Церкви и, размашисто крестясь, произнес:
- Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь. Бог един, а является Он людям в трех лицах: Отца и Сына и Святаго Духа. Им трем, вечно принадлежит одинаковая честь. Они единосущны и нераздельны. Сия тайна непостижима нашему уму. Поэтому всем надо подчиняться определениям веры, исшедшим из уст Божиих.
- Ага, - согласилась Виктория и спросила. – А как Вас зовут, дедушка?
- Имя мое – Никодим. А ваши как имена?
- Мое имя Виктория, а подруги – Виолетта.
- Да, да, да, - задумался старичок и, кивнул головой на Виолетту, сказал:
- Ты Тамарой наречешься. А ты, - указал на Викторию, - Марией будешь.
Девочки рассмеялись. Им показалось, что все это выдумки доброго дедушки.
Старичок поклонился до земли Церкви; повернулся к девочкам и со словами: «Спаси вас, Господи!» и поклонился им в пояс; поднял со ступенек небольшой черного цвета матерчатый мешочек и, уже никого не замечая, тихонько, не спеша, пошел своей дорогой странника.
- Эх! – спохватилась Виолетта. – Надо бы ему было денег дать. Как мы, так!
- Я думаю, что незачем, - сказала Виктория. – Он, похоже, в милостыне не нуждается.
Старичок, пройдя уже около тридцати метров, не останавливаясь, громко произнес:
- По милостыне твоей и милосердие твое зримо. Сколько в тебе милосердия, настолько ты и к Богу ближе, и угодна Ему. Аминь.
Подруги застыли на месте. Когда пришли в себя, старичка уже не было видно.
- Ну, ты Виктория, - постучала два раза ладошкой себе по лбу Виолетта. – Что ты говоришь такое. Думай, прежде чем рот открывать.
- Да, и…, - Виктория не нашла слов, как оправдаться.
- Ладно, Вик забыли. Смотри, уже солнце село. Время, наверное, около семи. Как бы батюшку не пропустить. Пошли обратно в Церковь.
Выйдя из Церкви, священник увидел в низу девочек и направился к ним. Девочки его тоже заметили и приветливо улыбнулись ему.
- Ну, как служба, не устали? – спросил священник девочек.
- Да, что Вы, батюшка, - старалась бодро ответить Виолетта, - не устали. Правда, многое не поняли, но нам понравилось на службе, батюшка.
- Вот и, Слава Богу, - священник почувствовал притворный тон в голосе Виолетты, но виду не подал. – Так, что, девочки – до остановки?
- А у Вас разве нет машины, батюшка? – удивилась Виктория.
- Ну, как же? – улыбнулся священник. – Есть. Какой же я тогда батюшка. А в Церковь к Богу, я всегда хожу пешком.
- А живете Вы где, батюшка?
- У сенного рынка.
- Ого! – воскликнули подруги в один голос. – А нам ближе и по пути с Вами, батюшка.
- Тогда пешком? - предложил священник.
- Сто пудов, батюшка! – обрадовалась Виктория.
Виолетта покраснела и опустила голову.
- Меня отцом Феодором зовут, - сказал священник.- Можете и так ко мне обращаться
- Ну, как же, батюшка! – не согласилась Виолетта. – Мы же не крещенные. И так к Вам обращаться.
- Но, а что с вами поделаешь? – улыбнулся священник. – В Церковь сами пришли. Дорогу уж не забудете. Чай в России живете, да язык русский с молоком матери впитали, а душа русская без защиты. Не порядок!
- Да, батюшка, конечно, конечно, - согласилась Виолетта. – Но называть Вас: «отец Феодор», пока не смогу.
Виктория шла рядом и молчала.
- Церковь наша, - сказал священник, - освящена в честь Святого Пророка Илии. Сто лет уже ей. Много претерпела, благословенная. Уже и разрушить ее хотели. Да был тогда – в тридцатые годы – настоятелем прихода, архимандрит Серафим. Вышел он на встречу «красным бесам». А в руках он держал чудный образ Пресвятой Богородицы. Икона, говорят, была очень старая – древнерусского письма. Остановил супостатов силою Господа нашего, Иисуса Христа по молитвам Пресвятой Богородицы. Заступилась за Церковь нашу, Пресвятая Дева Мария. Девяносто лет было настоятелю. Не пожалели его большевики – расстреляли. Но Церковь не разрушили. В 1943 году – в самый тяжелый период времени в Великой Отечественной Войне, Церковь вернули верующим. Вот так она до наших дней и дожила.
Священник замолчал. Шли молча. Тревожные мысли носились в головах девочек. Им обеим казалось, что именно сейчас они находятся в том страшном времени. Мысленно видели, как вместе с настоятелем прихода, архимандритом Серафимом, защищают храм от супостатов. От этих дикарей-коммунистов со звериными повадками и животными инстинктами. Но охватывавший их страх, при мысли о неминуемом расстреле, постоянно выбрасывал их обратно – в наше время.
- Какой ужас! – нарушила молчание Виктория. – Господи! Какая идея стоит того, чтобы из-за нее лишать человека жизни. Нет такой идеи! Бешеные собаки все они – коммунисты, нацисты и фашисты.
- И ни судить их нельзя, и судить не можем, - с грустью сказал священник.
- Это как?! – удивились девочки.
- Тогда и народ, что их поддерживал судить надо. Кого за трусость, кого за корысть. Да и что им суд человеческий, - священник указал пальцем в небо. – Суд там. Нет ничего более страшного, чем Суд Божий. Помилуй нас Господи, грешных и недостойных, - священник перекрестился.
- Батюшка, - спросила Виктория, - а Вы в Советской Армии служили?
- Бог миловал, - сказал священник. - Красноармейцем не был ни дня. Но случись война, в стороне бы не остался. Молодость я свою провел в тюрьмах. Грабил с подельниками Банки СССР в городах Фрунзе, Ташкенте, Баку, Тбилиси. Такой формы был мой протест Советскому строю. Потом понял – не той дорогой идем, товарищи. Оставил братство «воров в законе». Крестился в Православной вере и уж лет как восемь рукоположен в священники.
- Батюшка, - сказала Виолетта, - вот наш дом.
Остановились у четырнадцатиэтажного белого дома.
- Вот и хорошо, - сказал священник.- Не заметили, как пришли.
- Да, батюшка, - согласились подруги.
- И еще, девочки, - священник продолжил говорить, - при Церкви каждую субботу и воскресение работает Воскресная школа. Там есть старшая. Зовут ее Галина. Подойдите к ней, и запишитесь на занятия от моего имени. Ну, вот и все. Оставайтесь с Богом. Пусть хранит вас Господь.
- Спасибо, батюшка. До свидания!
Девочки забежали в подъезд дома. Заскочили в кабину лифта и поднялись на пятый этаж.
- Что за вонь? – скривила губы Виолетта.
- Мусор уже неделю не вывозят. Вот мусоропровод и переполнили.
- Опять пьянствуют, что ли?
- Не знаю. Ой, слушай! - спохватилась Виктория. – А вопросы наши, по книге «Закон Божий»?
- Вика! – рассердилась Виолетта. – Пугаешь то, что? Слышала же, что Воскресная школа работает. Там все и выясним.
- Ага! – кивнула головой Виктория. – Ну, тогда пока!
- Пока, пока! – помахала рукой Виолетта.
Девочки разбежались по своим квартирам. Виолетта тихо вошла в квартиру, сняла с себя джинсовую курточку, надела халат, тапочки и прошла на кухню. Следом за ней на кухню прошла и ее мать.
- Ты, где так поздно шаталась?
- Ты, что говоришь такое – шаталась? Я в Церкви была, мама.
- Где! – подняла удивленно брови мама. – Это еще, что за новости?
- В Церкви, мама! В Православной Церкви.
- Да ты что – в Бога веруешь?
- А ты?
- Я? Даже и не знаю.
- Многое мы еще не знаем, мама.
- А отец знает?
- А, что отец знает?
- Как, что? – удивилась мама и громко крикнула. – Витя! Слышь, иди ко сюда!
- Ну, что там еще? – ответил недовольный мужской голос.
- Иди, иди сюда! Бросай свой компьютер.
В проеме двери на кухню остановился полный и невысокого роста, мужчина.
- Ну, что ты там встал? – раздраженно сказала мама. – Проходи на кухню, Витя.
- Что надо? – невозмутимо спокойно спросил Витя.
- Ты знаешь, наша дочь уже в Церковь ходит, – с усмешкой в голосе сказала мама.
- Слава Тебе, Господи, что не в бордель! Благословляю, – сказал папа, развернулся и ушел в свою комнату.
- А…, - открыла рот мама и замерла на месте.
Через минуту пришла в себя и развела руками.
- Хозяин – барин. Садись есть, дочь ты наша, Православная.
Викторию дома тоже ждали родители и волновались. Войдя в квартиру, Виктория увидела перед собой свою мать, стоящую в халате и с сигаретой в руке.
- Что ты за сигареты такие куришь, вонючие, мама? – резко спросила Виктория.
- На хорошие у твоего папаши, заработок мал, - нервно встряхнула на пол пепел с сигареты мама.
- Кто там, Нинк? – послышался голос отца.
- Кто, кто, - лениво и с безразличием сказала мама. – Дочь твоя, драгоценная.
- Да, - в коридоре появился отец. – Ты, где так поздно, дочь?
Виктория боялась сказать родителям, что была в Церкви; стояла и молчала.
- Что молчишь? – настаивала мать. – К тебе Володя приходил. Где была? Такой мальчик хороший. Родители у него предприниматели; с деньгами. Вот с кем тебе надо дружбу заводить.
- Какие там предприниматели! – в сердцах махнул рукой отец. – Торгаши, спекулянты.
- Сейчас уже нет спекулянтов, - со знанием дела заметила мама. – Все они нынче – предприниматели в сфере торгово-закупочной деятельности.
- Ага…, - попытался возразить папа.
- Да, замолчи ты, - слегка толкнула рукой в спину мама папу. – Ты, Боря в своей ментовке, много зарабатываешь?
- Я там служу, а не зарабатываю.
- Вот, именно! Работал бы в ГАИ, зарабатывал бы.
- Там тоже не везде место «хлебное».
- При твоем звании, был бы на «хлебе», а не на «земле».
- Опять начала?
- Ты бы лучше деньги приносил домой хорошие. Афганец ты, долбанный! Вон, ваш Валера Исупов, обложил торгашей и в ус не дует. Бабзеля его в золоте да в шубе из песца. А с тобой, как бы мне самой не пришел песец.
- У меня еще пока совесть есть.
- Тогда, что ты в ментовке потерял? Альтруист ты хренов. Как еще тебя там терпят?
***
Утром – в половине восьмого – девочки встретились на лестничной площадке.
- Ну, как Вик, твои предки? - спросила Виолетта.
- Да никак, - равнодушно ответила Виктория. – Маман на папахин наехала. Вована мне сватала. Надо бы повидать его.
- Слушай Вик… в классе скажем кому, что в Церковь ходили?
- Давай Ленке и Лариске скажем. Пацанам ни слова. Они придурки, какие-то все.
После второго урока – во время большой перемены, Виолетта, Виктория, Лена, Лариса, Анжелика, Альфия и Адилия собрались в дамском туалете. Закурили сигареты.
- Девочки, - сказала Виолетта, - вчера мы с Викой в Церковь Православную ходили. Молитвы слушали, как там пели и читали. Вообще было классно! Идемте в субботу с нами.
- Зверева, - засмеялась Лена, - ты же татарка!
- Только наполовину. У меня папа татарин. И то я вчера узнала, что он крещенный оказывается.
- Крещеные татары себя крещенами называют, - сказала Альфия.
- Так он у тебя не обрезанный, что ли татарин, - вскрикнула Лариса. И девочки рассмеялись.
- Да ну, вас …, - обиделась Виолетта. – Что тут такого?
- Да ладно, не обижайся, - сказала Лена. – Давай сходим.
- А нам с вами можно? – спросили Альфия и Адилия.
- А чем вы лучше нас, - Лена окинула быстрым взглядом девочек, с головы до ног. – Конечно можно.
- Только, девочки, - сказала Виолетта, - возьмите с собой платки, юбки наденьте подлиннее и не красьтесь.
- А пацаны, там, - не согласилась Лариса.
- Какие пацаны, там, - сморщила лицо Виктория. – Пацанов там, полтора старичка шкандыбают по Церкви. Вокруг сплошь старушечий девичник.
- Ладно, ты Вик, - возразила Виолетта, - врать то. Есть там пацаны. И цивильных хватает.
- Девочки, атас! – крикнула Адилия.
Все побросали сигареты. В туалет вошла учитель начальных классов.
- А накурили то, накурили!
- Это не мы, Ирина Борисовна.
- А кто же? Я?
- Не видели, - ответила Лариса, - врать не будем.
Зазвенел звонок. Девочки вышли в коридор, и пошли в класс.
- Виолетт, давай сходим в Церковь в воскресение, - предложила Лариса. – Пацаны Гара-хана1 четыре чибыка2 у хосьяна достали. В субботу попыжим. Драп3 для меня уже локшевый4. Я вот думаю марафета5 законного6 начать нюхать. Чувствую – хумар7 ломает, и золь8 уже не в струю9.
- Ты еще беляшкой10 ширнись11, - с упреком сказала Лена. - С заразой12 надо завязывать пока не поздно.
- А что делать, чтобы жизнь была в кайф?- простонала Лариса.
- Может, на пацанов перекинемся? – предложила Альфия.
- Какие пацаны? - развеселились девочки. – Они все еще думают, что их в капусте нашли.
Да и залететь не долго.
.- А, чтобы этого не было, - сказала Виктория, - капусту есть не надо перед этим.
***
В воскресение – в восемь часов утра девочки, как и договаривались, все семеро, встретились у входа в Церковь.
- Ну и стыдоба, - подумала Виолетта, оглядев обкуренные и очумелые лица шести подруг,
1. Опий (жарг.). 2. Сто шестьдесят граммов опия (жарг.). 3. Анаша (жарг.). 4. Бесполезный (жарг.).
5. Кокаин (жарг.). 6. Высокого качества (жарг.). 7. Стадия наркотического голодания, тяжело переносимая наркоманом (жарг.). 8. Анаша (жарг.). 9. Бесполезная (жарг.). 10. Морфий (жарг.).
11. Введи наркотик путем инъекции (жарг.). 12. Наркотики (жарг.).
и спросила: - Вы жвачку, хотя бы пожевали?
- А как же, - ответила Виктория.- Мы и сейчас ее жуем.
- Так, девочки, - скомандовала Виолетта, - надеваем платки и за мной.
Вошли в храм. Остановились и прижались к левой стене притвора. На службу в Церковь
пришло много людей, и было очень тесно.
- А здесь-то, что остановились? – испугано спросила Анжелика.
- Мы не крещеные, - шепотом пояснила Виктория. – Нам нельзя идти дальше.
- Это кто тут не крещеные, - оживилась Лена и с достоинством сказала, протискиваясь в среднюю часть храма: - Я крещеная и имею полное конституционное право быть ближе к Богу.
- А мне по фигу мороз, - сказала Лариса и последовала за Леной, расталкивая локтями молящихся прихожан.
Виолетта пожалела, что пригласила подруг в Церковь.
- Опозорят перед батюшкой, - думала Виолетта. – Мало того, что обкуренные, так еще и не культурные.
На клиросе1 закончили читать часы по Часослову. Завершилась первая часть Божественной Литургии – Проскомидия.
Диакон2 вышел из алтаря и встал на место против Царских врат и громко произнес: «Благослови, Владыко!»
Священник, находящийся в алтаре ответил: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков».
Хор на клиросе пропел: «Аминь».
Началась вторая часть Божественной Литургии – Литургия оглашенных3
Девочки, как ни пытались сосредоточиться на том, что произносили диакон и священник, и пел хор, но непонятные слова уводили внимание от молитвы, и становилось вообще не понятно – о чем люди просят Бога.
- Что же это такое, - думала, смущаясь Виолетта.- Неужели здесь только мы такие бестолковые. И почему говорят и поют на языке, который мы плохо понимаем. И что эта за вера Православная. Кто такой Бог? Есть ли Он вообще? Зачем сюда приходить? Сиди дома и разговаривай с Ним сам, один. А тут как будто на спектакле. Все отлажено. Все в свое время. Красиво и профессионально. И в театр ходить не надо.
Виолетта услышала понятные слова и попыталась вновь сосредоточиться на молитве.
Диакон: «Помолитеся, оглашеннии, Господеви».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Вернии, о оглашенных помолимся, да Господь помилует их.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: Огласит их словом истины.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: Открыет им Евангелие правды.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: Соединит их Святей Своей, Соборней и Апостольстей Церкви.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: Спаси, помилуй, заступи и сохрани их Боже, Твоею благодатию.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: Оглашеннии, главы ваша Господеви приклоните».
Хор: «Тебе, Господи».
Иерей4: «Да и тии5 с нами славят пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и
Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
1. Место в Церкви для певцов. 2. Служитель (греч.). 3. Готовящиеся к принятию Святого Крещения (церковно-славянск). 4. Священник (греч.). 5. Они (церковно-славянск.).
Диакон: «Елицы1 оглашеннии изыдите2, оглашеннии, изыдите; елицы оглашеннии,
изыдите. Да никто от оглашенных, елицы верни, паки3 и паки миром4 Господу
помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
Хор: Господи помилуй».
Виолетта увидела, что среди людей, стоящих впереди началось движение.
Ларису не выводили, а выносили на руках двое крепких молодых парней. Лицо ее было бледное. Тело сильно трясло. Глаза закрыты. При виде трясущейся подруги, девочек самих всех затрясло, мелкой дрожью. Затрясло и тех, кто оказался невольным свидетелем этой сцены. Кто-то из женщин крикнул: «Уносите из храма!». Парни быстро вынесли Ларису из Церкви, осторожно спустились с ней по ступенькам и аккуратно уложили на деревянную скамейку. Подруги сбежались вокруг Ларисы. Стояли и смотрели на нее в полной растерянности. Лариса лежала уже спокойно – тихо и ровно дышала. И тут девочки заметили вытекающие из носа Ларисы два тоненьких, сизых и бурлящих ручейка, потекших по губам, подбородку и, странным образом, куда исчезающих. В воздухе почувствовался резкий и неприятный запах жженой серы. Одна из любопытных старушек пустилась бежать прочь, громко причитая:
- Свят, свят, свят! Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй! Из девки бес вышел!
Лариса открыла глаза. Приподнялась. Ей помогли удобно сесть.
- Девочки, а что случилось? – растеряно спросила Лариса и тут же заплакала. – Вот, дура! Я же сама виновата. В Церкви вдруг почувствовала, что я и есть истина в последней инстанции. А все вокруг ничто. Мне так стало приятно от ощущения избранности и непогрешимости, и рай мне уже уготован, что я не смела, нарушить сладкое вожделение удовольствия, охватившее мое тело. Но услышала слова: «Елицы оглашеннии изыдите…» - я не поняла их. Слышу опять: «Оглашеннии, изыдите…»; подумала – да что ты пристал, дядька с бородой. А он снова, как будто лично мне сказал: «Елицы оглашеннии, изыдите…». Тут я не выдержала и сказала еле слышно: «Да чтоб тебе пусто было!»
И такой кайф словила – словами не описать. Но когда, хор пропел: «Господи, помилуй», я потеряла сознание.
- Ладно, ладно Лариса, успокойся, - Лена вытерла платочком слезы с глаз Ларисы.
Подъехал автомобиль «скорой помощи». Врач осмотрел Ларису и предложил ей поехать с ними в больницу. Сопровождать ее вызвалась Лена. Врач дал согласие, и они уехали.
- Что будем делать, девочки? - спросила Адилия.
- У нас вон, командир, - Альфия указала на Виолетту. – Пусть решает.
- Идемте в храм, девочки, - Виолетта повернулась лицом к Церкви и начала подниматься по ступенькам. Девочки последовали за ней. Вошли в Церковь и остановились снова в притворе.
Хор и прихожане пели молитву Господню: «Отче наш…». Потом так же, как и раньше, священник, диакон и хор говорили и пели молитвы. Шла третья часть Божественной Литургии – Литургия верних. Виолетта опять впала в раздумье:
- Как красиво звучат голоса тех, кто поет в хоре. Никакая музыка не сравнится с мелодией человеческого голоса. Ощущение праздника и торжественности праведной жизни, так и
льется в душу со словами молитвы. Но закрыта душа и слова молитвы непонятны ей. Лень-замки надежно замкнули двери темницы. Кричит и плачет там душа. Но рациональный ум не нуждается в ней. Цивилизация уже запустила свой ход на самоликвидацию. Корабль человечества пошел ко дну.
Открылись Царские врата. Диакон со благоговением вынес Святую Чашу и возгласил: «Со страхом Божиим и верою приступите!» И передал Святую Чашу священнику.
1. Те, кто (церковно-славянск.). 2. Выйдите (церковно-славянск.). 3. Опять (церковно-славянск.). 4. Все вместе, с мире друг с другом (церковно-славянск.).
Хор запел: «Благословен Грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам».
Священник громко и те, кто приготовился к причастию, но тише, стали читать молитву: «Верую, Господи и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога Живаго, пришедший в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз. Еще верую, яко Сие самое есть Пречистое Тело Твое, и Сия самая есть Честная Кровь Твоя. Молюся убо Тебе: помилуй мя, и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением: и сподоби мя неосужденно причаститися Пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в Жизнь Вечную. Аминь.
Вечери Твоея Тайныя днесь1, Сыне Божий, причастника2 мя приими: не бо врагом Твоим тайну повеем3, ни лобзания Ти дам яко Иуда4, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя Господи, во Царствии Твоем.
Да не в суд5 или во осуждение будет мое причащение Святых Твоих Таин, Господи, но во исцеление души и тела».
Священник приступил к причащению мирян. Первыми поднесли и подвели младенцев. Иерей поднес лжицу6, полную Святых Даров к губам младенца и произнес: «Причащается раба Божия Мария Честнаго и Святаго Тела и Крове Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов своих и в Жизнь Вечную».
Хор запел и пел все время, пока шло причащение мирян: «Тело Христово Приимите, Источника безсмертного вкусите».
Сами подошли к Святой Чаше младенцы, рабы Божии Иоанн и Елена; далее – отроковица, раба Божия Ольга, отрок, раб Божий Владимир и отрок, раб Божий Василий. После них причастились уже и взрослые миряне.
После причащения мирян, священник произнес: «Спаси Боже люди Твоя и благослови достояние Твое».
Хор запел: «Видехом Свет Истинный, прияхом Духа Небеснаго, обретохом веру истинную, Нераздельней Троице покланяемся: Та бо7 нас спасла есть».
Иерей: «Всегда, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь. Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи, яко да поем славу Твою, яко сподобил еси нас причаститися Святым Твоим, Божественным, Безсмертным и Животворящим Тайнам; сподоби нас во Твоей святыни, весь день поучатися правде Твоей. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа».
Диакон: «Прости приимше Божественных, Святых, Пречистых, Безсмертных, Небесных и Животворящих, Страшных Христовых Таин, достойно благодарим Господа».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
День весь совершен, свят, мирен и безгрешен испросивше, сами себе, друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим».
Хор: «Тебе, Господи».
Иерей: «Яко Ты еси Освящение наше, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Иерей: «С миром изыдем».
Хор: «О имени Господни».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
- Девочки, - сказала с восхищением Анжелика, - это же совсем другой мир. Реальный мир с множеством тонких граней самого красивого и дорого бриллианта! Не тот призрачный, в который мы себя с постоянным упорством загоняем от безделья.
1. Ныне (церковно-славянск.). 2. Участника (церковно-славянск.). 3. Не открою тайну Твоим врагам (церковно-славянск.). 4. Не облобызаю Тебя, как Иуда (церковно-славянск.). 5. Наказание (церковно-славянск.).
6. Ложечка, употребляемая для причащения верующих (церковно-славянск.). 7. Ибо Она (церковно-славянск.).
- Тебе то, что? – Виктория подозрительно посмотрела на Анжелику. – Ты же армянка.
- А причем тут это! – громко и возмущенно зашумели девочки: Альфия, Адилия и Анжелика.
- Я не поняла, - строго посмотрела Виолетта на разбушевавшихся подруг. – Вы куда пришли?
Девочки исподтишка надавали Виктории тумаков и успокоились.
Священник вышел из алтаря и прочитал заамвонную молитву. Затем прошел в алтарь, взял с престола напрестольный Крест и вернулся к людям. Произнес отпуст. Хор пропел многолетие. Священник осенил Крестом народ, поцеловал Крест и преподал его для
целования молящимся. Чтец читал благодарственные молитвы. После целования Креста всеми молящимися, священник вновь осенил Крестом прихожан и возвратился в алтарь. Царские врата и завеса закрылись.
В среднюю часть храма вышло три священника в черных рясах и с наперсными Крестами на груди. Их быстро обступили прихожане.
К протоиерею, отцу Феодору с жалобой подошла пожилая женщина.
- Батюшка, горе у меня – курей украли. Всех – десять штук.
- Так разве это горе, Евфросиния?
- Как же, батюшка. Чай не соседские куры – мои.
- Молись, Евфросиния. За обидчиков.
- За извергов-то?
- Не гневи, Господа. Молись, Евфросиния!
- Батюшка, а невестка у меня…
- Что невестка?
- Грубит она мне. Всегда грубит. Вот как придет к Вам на исповедь, Вы ей напомните обо мне.
- Хорошо, напомню. Так ты и за нее помолись.
- А как же, тогда жить, батюшка?
- С молитвой, Евфросиния, с молитвой.
- Батюшка, так как же с курами?
Священник нахмурил брови, перекрестился.
- Повторяй за мной: «Спаси, Господи, и помилуй ненавидящия и обидящия мя, и творящия ми напасти, и не остави их погибнути мене ради грешнаго».
Евфросиния повторила молитву за священником, поклонилась и со словами: «Благословите, Батюшка» подошла к священнику, наклонила голову и протянула к нему руки, сложенные крестом – правая на левой, ладонями вверх. Священник, отец Феодор сложил пальцы правой руки так, что они изображали буквы: Ic. Xc., то есть Иисус Христос, и осеняя Евфросинию крестным знамением, произнес: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь». Евфросиния поцеловала руку священника, молча поклонилась ему и быстро удалилась.
К священнику подошла женщина, которая руководила хором на клиросе. Он кивнул головой в сторону девочек, и они оба пошли в их сторону
- Здравствуйте, девочки, - сказал священник.
- Здравствуйте, батюшка, - отозвались девочки.
- Я вижу, - священник посмотрел на Виолетту, - с каждым разом вас все больше.
- Да, батюшка, - покраснела Виолетта.
- Я вам говорил про Воскресную школу, - священник показал рукой на женщину. – Вот матушка Галина руководит этой школой. С ней вас я и оставлю.
- Батюшка, - спросила Виолетта, - а что, есть еще и матушки в Церкви?
- А как же, - священник рассмеялся. – Прости, Виолетта. Матушка Галина – супруга моя и помощница.
- Так, девочки, - вежливо сказала матушка Галина, - в двенадцать часов, то есть через час, мы начинаем занятия. С часик походите, погуляйте на свежем воздухе, отдохните и подходите. Хорошо, договорились.
Девочки вышли из Церкви. В церковном дворе находилось много попрошаек. Не стесняясь никого, они сквернословили, обзывали и дразнили людей, проходивших мимо них и не подававших им милостыню. Большая часть попрошаек была сильно пьяна. Среди них ходил
пожилой человек и раздавал им еду. Многие фыркали: «Что нам хлеб и рыба? Деньги давай или водку неси, а то уж бесы в нас засиделись».
- Девочки, - обрадовалась Виктория, - смотрите – наш знакомый дедушка! Лепешек где-то
узбекских набрал и раздает людям. Пойдемте к нему.
Девочки подошли к Никодиму.
- Здравствуйте, дедушка Никодим, - сказала Виктория. – Вы нас не узнаете? Помните – мы с Вами в этот четверг познакомились.
- Помню, помню, - Никодим пристально посмотрел на девочек. – Ты, Мария, а подруга Тамара. И монашки с вами.
Девочки переглянулись в недоумении. Виолетте с Викторией это уже не понравилось.
- Похоже, дед наш съехал, - шепнула Виктория на ухо Виолетте.
В ответ Виолетта сконфужено пожала плечами.
Никодим удобно расположился у северных дверей храма и поставил рядом небольшую картонную коробочку. Девочки стояли и мялись – не знали с чего бы начать разговор со старичком. Кто-то из попрошаек с силой швырнул палку в сторону Никодима. Она больно ударила его в спину.
- Ну, вот – либо деньгу дадут, либо в рыло, поддадут, - произнес Никодим русскую народную пословицу, превозмогая боль в спине, и затем прочитал короткую молитву: «Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи Человеколюбче».
Девочки подняли шум и хотели учинить расправу над обидчиком, но Никодим остановил их.
- Не трогайте их. Им и так не легко.
К Никодиму подошел здоровенный молодой детина и кинул в коробку сто рублевую купюру. Никодим поднял голову и с удивлением посмотрел на молодого человека.
- Ты, что дедок? В натуре, - небрежно сказал молодой человек, - тебе косель1 уже не грубо2?
Никодим улыбнулся.
- Мне и копейки много, добрый человек. Как зовут Вас? За кого записку подать?
- Во, это дело! Ты дедок помолись за меня. Иван я, Гущин. Грехов у меня – не меряно. Самому мне не досуг – зелень3 скирдую. Думаю, косым4 каждый месяц кости5 подкидывать, чтобы усердно за меня денно и нощно Богу молились. Как думаешь – не сплетут кружева6 космачи7?
Никодим перекрестился.
- Добрая душа, не относись так к священникам. Благодать Божия им рукоположена через Апостолов от Самого Господа Иисуса Христа. Они пастыри наши на пути к Богу, и любить их надо, как родителей своих.
- Заметано8, в натуре. Но ты скажи – сколько мне надо им отвалить, чтобы, хотя часть грехов с себя струсить.
- Не всегда только деньгой лепта Богу мерится. Иной уже и нищим ходит, а все равно Богу не угоден; другой в достатке и с Богом в мире. Грехи свои, порой со слезами соскребать приходится – так больно бывает. Подойдите к священнику. Он Вам подскажет, как лучше.
- Тяжело, мне дедок в последнее время. Баба моя от меня слиняла9. Дочку забрала. Даже фотографии не оставила. В бизнесе я четыре года. Лавка была у меня на рынке. Чем только я
1. Сторублевая купюра (жарг.). 2. Не устраивает (жарг.). 3. Американские доллары (жарг.).
4. Попы (жарг.). 5. Деньги (жарг.). 6. Не обманут (жарг.). 7. Священники (жарг.). 8. Согласен (жарг.).
9. Уехала (жарг.).
не торговал. В Москву за товаром ездил каждую неделю. Летом жара, пыль; зимой мерзнешь. Ни накладных, ни сертификатов. По трассе легавых – шакалья свора. Каждому по
кости с мясом. Отчего все они такие круглые. Ненавижу их всех, сук! Будет, кто их мочить – прикрывать широкой грудью не стану. Думал, возьму кредит в банке, да производство открою. Хотел лавку заложить, а она оказывается не моя. На мои бабки1 сделана, и не моя. Нет у меня залоговой базы, и банк меня прогнал – иди мол, – соси без соли гулькин хвостик. Что за гулькин хвостик? Я так и не понял. Тут прознал, что братья2 бабки ссужают и другую
помощь оказывают. А мне хоть в петлю лезь. Пришел к ним. Помогли. Дело наладил. Пленку катаю и сетку-рабицу плету. Каждый месяц им от навара3 двадцать пять процентов отламывал. Зато ни одна легавая сука меня не трогала. Одно мне не нравилось: братья планку навару учредили на один рубль затрат не выше двадцати процентов. Готовы дать за товар три рубля, а продаешь по рубль двадцать копеек. Работягам – они же установили – платить не меньше десяти тысяч в месяц. На заводе, чтобы так получать надо семь дней в неделю по двенадцать часов пахать, как проклятый. Я к братьям - отпустите? Они – отпустим, только обратно уже не примем. Я и рад. Навар поднял, рабочим зарплату снизил. Зато теперь местная власть проходу не дает. Где искать правду, не знаю. По грехам моим, я так думаю. Решил вот индульгенцию купить. А кому давать – не знаю. Кругом рвань да пьянь.
- Милостыня пользой Богу зрима. Дал человеку деньги, а он их пропил. За его пьянство и с Вас Господь спросит. Вот, если Вы производство хороших и недорогих товаров наладите и рабочих своих ценить начнете, тогда и жертва Ваша Храму и Богом принята будет.
- Легко сказать. Попробуй, сбавь цену. Раздавят! Когда братья пасли, никто не смел и носа сунуть. Власть да черные4 кружили, но не трогали – боялись. А сейчас меня за человека не считают. Теперь я трясусь.
- Да, Россия – страна абсурдов и беззакония, - тяжело вздохнул Никодим. - Власть в ней мудрец и лицемер, хам, вор и мытарь5 . Никто уже людей не защитит и не утешит. Все чаще слышен стон и плач бесправного народа. Но, кто все это слышит? Кому все это надо? Когда в России каждый человек боится завтра оказаться нищим, и от того готов уже сегодня волком стать.
- В союзе скудных и власть паскуда, - со злостью сжал кулаки Иван. – От того и воруем все. Кто винтик, кто вагон с золотом. Друг у друга воруем, и друг друга обманываем. После этого хотим быть богатыми и счастливыми.
- Так уж повелось, - согласился Никодим, - из века в век – вор в России хозяин. Даже Монархия – власть Богоданная, и то не оградила Россию от воров, плутов и душегубов. Не много было в России простолюдин, князей и Царей, которые не соблазнились окаянством.
- Это, что же? Был народ рабом при власти окаянных, теперь при окаянной власти. Потому то в России всегда жилось легко и просто только рабам, да ворам. Рабу терять и защищать нечего, а вор при власти. Кто рабом или вором не хочет быть, тому Россия не Родина-мать, а мачеха. Из Чечни бежал в Россию с надеждой на помощь, а здесь на русский национальный вопрос смотрят с оглядкой на реакцию только национальных меньшинств. При сохранении такого положения дел все это может закончиться русским национально-освободительным восстанием или полным развалом России.
- Не думаю, - сказал Никодим. – Самый опасный удар, который претерпели русские со стороны приверженцев масонства и марксистско-ленинской идеологии – открытых врагов русских и Российской Империи, это удар по правилам и традициям предков. У русских отобрали стержень единства – Православную Веру. Этим они напугали народы, тяготеющие к русским, а, наделив их территориями, они подготовили почву для междоусобицы и
взорвали территориальную целостность всей Империи, переименованную ими же в СССР.
- И что же делать, дедок? – растерянно спросил Иван.
- Молиться и работать, - спокойно ответил Никодим. - В старину честные люди, вставая
1. Деньги (жарг.). 2. Братья по понятиям – воры в законе (жарг.). 3. Чистая прибыль (жарг.). 4. Люди кавказкой и среднеазиатской национальностей (разг.). 5. Сборщик налогов и податей (еврей.).
утром, а вечером, ложась спать, спрашивали самих себя: «А много ли я пота утер с себя за
Землю русскую?» Ищите ответ – что делать – только в себе. Там и всем своим бедам виновника найдете.
- Ой, не знаю, дед, что из этого получится. Пота не хватит. Можно ли в полной мере утверждать, что Россия – это правовое государство, когда в нем не найти простого человека, который бы желал добровольно платить власти налоги и не хотел бы смачно плюнуть в телевизор в то время, когда вытянутые в позу перепуганного суслика, сытые депутаты и
депутатки орут Гимн Совковой России? Нет, нельзя. Государство без всеобщего законопослушания, что дом без фундамента. Но неисполнение законов в России, не только считается нормой, но и признается большинством людей, и прежде властью, за доблесть. Я не встречал россиянина, который бы убивался по поводу своего презрительного отношения к Законам собственной страны. Власть же устраивает красочные представления, и приемы по случаю…; проводит публичные разносы своим холопам; щедро прощает долги «бедным»
странам и говорит с экранов телевизоров «душистые» и «мыльные» речи народам Мира. Цель – ввести в заблуждение мировую общественность и скрыть реальную нищету граждан
России. Начни сейчас Соединенные Штаты Америки войну против России – ничего не выйдет. Войны просто не будет. Не пойдет простой народ защищать привилегии и дворцы «красной» бюрократии и подставлять свои лачуги под американские бомбы. Пусть эти либералы, коммунисты и им подобные, сами защищают свои бурдюки. Народ им в этом не помощник. Сыт по горло их обещаниям – хорошей жизни. Если в странах Европы люди работают, чтобы жить, то у нас живут, чтобы работать. Однако и замутили же мы с тобой, дед болото. Уж лучше быть дураком. Но опять же – нищим стать не хочется. В депутаты не пробиться – жестокий неестественный отбор. Спасибо, что выслушал меня. Извини. Пойду я. Дела, дела.
- Храни Вас, Господь, добрый человек, - Никодим перекрестил уходящего Ивана.
- Девочки, - предложила Адилия, - идемте ко мне домой. В картишки перекинемся.
- А, что, - поддержали Альфия с Анжеликой, - на самом деле. Идем!
- Это вы, про какие картишки речь повели, красавицы, - спросил Никодим.
- Как, про какие? – удивилась Альфия.- Обычные, игральные карты.
- Игра в карты, - сказал Никодим, - имеет египетские корни. На картах изображали различные светила и планеты. На Ближний Восток эта игра проникла как раз в то время, когда духи злобы вели кровавую борьбу с новой верой – Христианством. Они изменили рисунки на картах так, как им бы хотелось опорочить новую веру:
крести или трефа – изображение Креста Господня;
пики или вини – копье, которым был прободен Иисус;
черви – губка на трости, наполненная уксусом, которую римские воины подносили к губам Христа;
Бубна – четырехугольные шляпки кованых гвоздей, которыми были пробиты руки и ноги Спасителя.
Изображение Креста специально называли трефой, что означает нечисть. Швыряя карты на стол, игроки насмехались над страстями Господними. Грех страшный. Небрежно перебивая туза крести, изображающего Крест Господень, козырной или иначе кошерной шестеркой, игроки уничтожают спасительную жертву жертвой, значение которой ушло в небытие. Во время игры в эти карты, невидимые нити связывают игроков с поднебесными духами злобы.
- Кто мог подумать, что так все серьезно, - подавленным голосом сказала Альфия.
- А анекдоты вы любите, друг другу рассказывать про Вовочку и Марию Ивановну? – спросил Никодим. – Это не просто так. Здесь уже Россия под ударом, как последняя твердыня Христианства. Смеясь над Вовочкой, высмеивают Великого Князя Владимира, при котором началось Крещение Руси. Святая Церковь наша причислила его к лику Святых и наименовала Равноапостольным. Сам же Великий Князь Владимир крестился с именем Василий. В имени Мария Ивановна заключены два имени – Пресвятая Богородица Дева Мария и Иоанн Предтеча. Россия дом Пресвятой Богородицы, один из Ее уделов.
Девочки молча слушали.
- Вы домой-то, что не идете? – спросил Никодим.
- Нас, дедушка, на занятие в Воскресную школу пригласили, - ответила Анжелика.
- И что же не идете?
- Так вот сейчас и пойдем, - посмотрела на часы Виолетта. – Время к двенадцати подходит.
- Помоги вам Господь, девочки, - Никодим перекрестился. – С Богом!
- Спасибо, дедушка, - ответили подруги.
Девочки прошли в Церковь через западные двери. Тут же в притворе – с левой стороны была дверь. Вошли в нее, поднялись по ступенькам и оказались в просторной и светлой комнате. Прихожане сидели на скамейках. Здесь же были и священники. У входа в комнату девочек встретила матушка Галина и раздала им программки занятий в Воскресной школе за апрель и спросила у них.
- Девочки, как у вас с пением? Не желаете прослушаться?
- Желаем! – быстро ответила Адилия.
Матушка и девочки засмеялись.
- Конечно, конечно хотим, матушка, - подтвердила Анжелика.
- Вот и хорошо. А сейчас располагайтесь поудобнее, и во время занятий не разговариваете. А то батюшка, отец Серафим, дюже не любит, когда на его уроках разговаривают. Тема занятия сегодня: «О деве, девстве и целомудрии».
- Обана! – сорвалось с языка у Виктории. – А нам это зачем?
Матушка Галина посмотрела на Викторию с укоризной, покачала головой, но ничего не сказала. После чего девочки, включая Викторию, покраснели и опустили головы. Матушка заметила смущение и удовлетворенно отметила, что еще не все упущено.
Подруги расселись на скамейке и принялись рассматривать программу занятий Воскресной школы. В программе записано, что занятия проводятся в четверг, субботу и воскресение с двенадцати часов. Длительность занятий – два часа. Занятия вели, как правило, священники. Темы уроков на апрель были такими:
1. О покаянии. Иерей, о. Виктор Смирнов.
2. О храме Божием и Богослужении Православной Церкви. Протоиерей, о. Феодор Алтынцев.
3. О деве, девстве и целомудрии. Иеромонах Серафим (Никольский).
4. О воспитании детей в духе целомудрия и чистоты. Иерей, о. Александр Боголюбов.
5. Что необходимо знать каждой матери. Иерей, о. Александр Боголюбов.
6. Наставление Православному Христианину о церковной свече. Протоиерей, о. Феодор Алтынцев.
7. О грехе сквернословия. Иеромонах Серафим (Никольский).
8. Как правильно подавать записки «о здравии» и «о упокоении». Иерей, о. Виктор Смирнов.
8. Молитвы для общественного пения в храме. Матушка Галина Алтынцева.
9. О страшном грехе – искусственном прерывании беременности. Иеромонах Серафим (Никольский).
Неожиданно все поднялись со скамеек. Встали и девочки. Худенький священник перекрестился, и тонким, но звонким голосом начал читать молитву. После прочтения молитвы все снова удобно расселись на скамейках. Некоторые из прихожан предусмотрительно принесли с собой маленькие подушечки.
На середину комнаты – перед присутствующими – вышел немолодой, высокий, плотного телосложения и с бледным лицом иеромонах Серафим. Карие глаза иеромонаха смотрели на людей печальным взглядом. Длинная черная борода и красивые усы его придавали ему вид строгого аскета. Одет – во все черное. На груди наперсный Крест. На голове надет клобук.
Зычный, ровный и приятный бас иеромонаха бесцеремонно накрыл легкий шелест шепота, говорящих друг с другом людей. Все сразу притихли. Голос его проникал в душу и впечатывал в сознание каждое сказанное им слово. По телу девочек забегали мурашки.
Иеромонах говорил о девстве; о важности сохранения в человеке, в людях, в первую очередь, духовного девства. При этом не забывать и о девстве плоти. Отметил особое значение девушки и женщины в сохранении генофонда нации и об ответственности за это перед Богом. Ибо: «Печаль девицы и распутство ее от неуемной плотской похоти и неряшливости ума. Нравственно падшая девушка своей испорченностью сильно рискует здоровьем своего потомства. Немного пользы дому от жены худой. Если добрым мужем дом человеческий Божией благодатию полнится; то женою чистой она в доме сберегается. Муж господин дома и жены своей; жена хозяйка дома и мужа своего. Слабый муж благодать Божию не доносит до дому – расплескивает всю в дороге. И та жена несчастная, что выйдет замуж и родит детей, которая в юности утехам предавалась со многими мужчинами. Во веки веков она лишила себя благословения Божия – супругой верной называться. И всякий муж волен ее к прелюбодейке причислить и из дому прогнать, но кроме мужа Православного. Взял в дом ее, прими и позор ее. Или думай прежде. И тот муж слезами горькими умоется, как перед Судией ответ держать будет, за то, что «печать девства» с девы снял без благословения Божия и тем девство души своей не сохранил и потомство свое, чистоты рода лишил. В детях же блудницы, рожденных даже от одного мужчины, всегда будут следы всех прошлых половых партнеров. Известны случаи, что даже через несколько лет после внебрачных связей русские женщины рожали детей от белых генетически здоровых своих мужей – «ни в мать, ни в отца, а в черного или дебильного молодца. Причиной появления этих «молодцев» становится генетическая мутация хромосомной цепочки. Плоды добрачных половых связей девушки неожиданным образом могут проявиться в ее детях в качестве наркоманов, токсикоманов, гомосексуалистов, психически неполноценных и умственно отсталых. И невдомек родителям – в кого пошло их чадо? Но все ли потеряно для тех женщин, которые по-пустому растратили свою девственность, и возжелали иметь полноценную семью? Нет, не потеряно. В Православной Церкви – в Таинствах Крещения и Покаяния человек обретает второе рождение и силою Святаго Духа разрушается в человеке его физическая немощь. Но покаяние должно быть искренним. Человек должен внутренне измениться, чтобы душа его очистилась и преобразилась. Душа же влияет на тело и делает его таким же чистым. Прискорбно, что в наше время сохранить девство не просто, а вернуть – еще больший труд. Зато и награда большая: дети, рожденные у целомудренных родителей – благословение Божие. Они на радость родителям; на помощь и утешение в старости, а не на позор и страдание. Аминь».
Далее говорил отец Серафим о важности супружеской верности: «Единственная жена единственного мужа – жизненный идеал Православной Руси». Затронул тему об окаянной нынче власти в России, ведущей политику небывалого растления детей и молодежи под благовидными программами просветительской и разъяснительной пропаганды безопасного секса; гигиены потребления наркотиков; снятия стрессов и медитации. Особо подчеркнул необходимость защиты каждым народом России своего родного языка от засилья иностранных слов. Сказал он: «Родной язык народа – это камень, на котором твердо стоит вся нация». Поэтому недопустимо, чтобы девушки и женщины чрезмерно увлекались изучением иностранных языков.
Один час урока пролетел, как одна минута. Второй час был посвящен ответам на вопросы прихожан. Вопросов было много. Не все разделяли мнение иеромонаха Серафима в вопросе «просветительской» деятельности в школах. Не мало людей искренне считало, что если предупрежден об опасности, то уже вооружен.
Вопрос задала и Адилия.
- Скажите, пожалуйста, что значит – «печать девства» с девы снял без благословения Божия.
- Ни женщина не должна знать мужчину, - сказал иеромонах Серафим, - ни мужчина женщину до тех пор, пока они оба не будут обручены и повенчаны.
И добавил.
- Это самое эффективное средство безопасного секса.
- Девкой меньше, так бабой больше, - послышался шутливый мужской голос.
- И это верно, - согласился иеромонах, - но все должно быть по Божиим заповедям.
Смиренье – оно, ведь девичье ожерелье, а девичье терпенье – жемчужно ожерелье».
В конце занятия тот же священник – с тонким голосом – прочитал молитву, и люди стали расходиться. Матушка Галина подошла к девочкам, взглянула с улыбкой на Викторию и спросила.
- И как вам понравилось, девочки?
Виктория покраснела, и девочки ответили.
- Матушка, класс! Ни где такого урока мы не слушали. Мы Вам благодарны очень.
- Не меня благодарите. Все по воле Божией и по трудам вашим. Следующее занятие в четверг. А во вторник приходите к трем часам дня. Послушаю ваши голоса и проверю ваш слух.
Девочки тепло расстались с матушкой. Вышли из Церкви. День был ясным и солнечным. С шумом купались в лужах воробьи. Вокруг было слышно их веселое щебетание. Настроение у девочек было приподнятое, но им сильно хотелось есть.
- Девочки, - предложила Виктория, - идемте, с дедушкой попрощаемся и разойдемся по домам.
- А домой - то, как не хочется, - с грустью сказала Альфия.
- Как у Вас дела, дедушка?- девочки подошли к Никодиму.
- Слава Богу, - Никодим перекрестился.- Ну, как занятия? Небось, проголодались?
- Нет слов! – сказали девочки.- Еще как!
Никодим поднялся с мешочка, на котором сидел; стряхнул с него рукой пыль; собрал в карман своей болоньевой куртки деньги из коробочки; подвесил коробочку на ветку дерева и сказал.
- Пошли со мной, пчелки. Восточным обедом угощу вас.
- И куда это мы пойдем? – спросила Виктория.
- На сенной рынок, - ответил Никодим.
- О, нам как раз по пути, - обрадовались девочки.
По дороге к рынку Виолетта спросила у Никодима.
- Дедушка, а Вы, вообще, кто будете?
Никодим посмотрел добрыми глазами на Виолетту и ласково ответил.
- Будто бы аскет, но не пустынник. Скорее по обыкновению – странный человек. Странничество – мой удел. Более тридцати лет странствую. Хожу по монастырям, да по святым местам. Второй круг пошел.
- Да, да, дедушка, я вспомнила. Вы уже про это говорили. Извините.
- Да что ж ты извиняешься? Бог простит, - вежливо сказал Никодим.
- Дедушка, а где Ваша палка?- спросила Виктория.
- На что мне посох? Я не так стар, да и не пастырь я. А знаете, почему пастухи в горах с палкой ходят.
- Ну, баранов, наверное, гонять или от волков отбиваться, - ответили девочки.
Никодим засмеялся по детски.
- Нет, девочки. Ходит пастух целый день по горам. Все на ногах. Присесть некогда. Ноги и устают от постоянной ходьбы. Берет он палку и начинает размахивать ею над головой, перед собой и так далее. Размял мышцы рук, спины и прочих мест этими упражнениями – усталости ног, как и не бывало.
- Дедушка, а Вы в Армии служили? – спросила Виктория.
- Как же! Служил супостатам. За что и исповедался.
- Так Вы же Родине служили! Народу! – вспыхнула Виктория.
- Радость моя! – Никодим указал рукой на небо. – Видишь ли ты в голубом небе Пресвятую Троицу?
Виктория подняла лицо к небу.
- Нет, дедушка, не вижу.
- Вот и я не вижу Родины, народа и власти в России, которые были бы отражением во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Никодим перекрестился.
- Дедушка, почему в Церкви молитвы читают и поют на плохо понятном языке? – спросила Виолетта. – Разве нельзя перевести все на русский язык?
- Хотите чистой воды напиться и не потрудиться, – сказал Никодим. – Иностранные языки учите, стараетесь, а церковно-славянский язык учить не желаете.
- А свечи, зачем возжигают и ставят у икон? – спросила Адилия. – Идет служба, а тут ходят люди со свечами и толкаются. Вопросы задают типа – куда и как надо их ставить. Мешают молитвы слушать.
- Тебя то кто толкал? – удивилась Виктория. – Мы же в притворе стояли. Кто там свечи ставит?
- А я дальше проходила, - ответила Адилия. – Мне просто интересно было посмотреть на иконы.
- Свеча – это бескровная жертва, - сказал Никодим. – И ее желательно ставить перед началом службы. В первую очередь свечи ставятся к Празднику или к чтимой храмовой иконе, затем к мощам святого, если таковые имеются в храме, а уже потом за здравие и за упокой.
- А почему они все разной величины? – спросила Виктория. – Каждый их себе по грехам своим выбирает, что ли?
- Да нет, - засмеялся Никодим. – Все зависит от открытости сердца человека Богу, искренней вере Ему и возможностям по деньгам. Купил человек дорогую свечу, а сердце его не горит любовью к Богу. И не слышит Бог молитву его.
- Как здорово! – обрадовалась Виктория. – Чего проще – любить Бога. И экономия денег.
- Ну а если обеспеченный человек ставит дешевые свечи, то это говорит о его скупости.
- Я бы не сказала, что цены на свечи, как и на все остальное дешевые, - с иронией сказала Виолетта.
- Да, цены высокие, к сожалению, – согласился Никодим. – Люди кругом итак маловеры, а их еще и ценами от Церкви гонят.
- Дедушка, - спросила Адилия, - А зачем иконы целуют?
- Благодать от них Божия исходит, - ответил Никодим. – Лобызая святую икону Спасителя, следует целовать ноги, Божией Матери и святых – руку, а Нерукотворный Образ Спасителя и главу Иоанна Крестителя – в волосы.
- И еще, дедушка. Почему на службе все стоят, а не сидят, как во многих других верованиях?
- Службу надо отстоять от начала до конца. Служба в Православной Церкви – это не повинность, а наша жертва Богу. Если же кому тяжело стоять или не здоровится, то на этот вопрос замечательно ответил святитель Филарет Московский: «Лучше думать о Боге сидя, чем о ногах стоя».
Не заметили, как подошли к сенному рынку. Вошли через широкие восточные ворота. Прошли два длинных торговых ряда, и пришли к месту, где вкусно пахло.
За прилавком стоял большой дымящийся котел. Около него суетились два человека.
- Привет, узбек! – Никодим махнул рукой одному из мужчин, которому на вид было лет пятьдесят.
- Е-э! Урус1. Ок, кулок2! – ответил мужчина. – Не называй меня узбеком. Называй по
имени. Я когда тебя называю урус, тебе же не нравится.
1. Русский (узб. разг.). 2. Белое ухо (узб.).
- Яхши1, Карим, - Никодим показал на девочек, - накорми девочек пловом за мой счет.
- Какой твой счет?! – визгнул Карим. – Твой счет, это мой счет! Ты, хотя бы своему Аллаху за меня свечку ставишь?
- Неведомо нашей Церкви имя твое. Крестись в Православной вере, тогда и свечку ставить
буду, и записки подавать. А молиться за всех вас Господу – молюсь, чтобы ниспослал Он вам всем вразумление и на путь правый вывел.
- Е-э! Кофир2! Что ты говоришь? Сам будешь плов кушать? – спросил Карим и засмеялся.
- А то ты не знаешь, что я ни мяса, ни рыбы не ем. К тому же у нас пост сейчас.
- А им, - Карим посмотрел на девочек, - можно, что ли?
- Девочки такие же, как и ты – некрещеные.
- А как Вы узнали, что мы некрещеные, - оживились девочки.
- На крещенных печати дара Духа Святаго стоят. Они миром благоухают. И я их ощущаю. На вас нет ничего. Девочки насторожились и притихли.
Карим разложил в тарелки плов. У девочек от предвкушения вкусной еды потекли слюнки.
- Ты это что в тарелки наложил, Карим? - недовольно спросил Никодим.
- Как, что? – удивился Карим. – Плов!
- И это плов? Это Карим, уже не плов, а шавля. Переварил ты рис.
- Эй! Ты что, не знаешь – шавля плову голова!
- Карим, какой же ты повар, если принимаешь козу за корову.
Девочки рассмеялись. Карим растерялся и уронил в котел с пловом большую деревянную ложку, которой накладывал плов.
- Вай! Хуже нет, иметь русского земляка рядом! Кто знает здесь – плов это или не плов. Сказал плов, значит плов. Соид!
- Ха, ака3? – отозвался, рядом стоящий молоденький паренек.
- Принеси наш плов.
- Хоп, ака4!
Через минуту Соид вынес круглый поднос, на котором был насыпан большой горкой настоящий узбекский плов.
- Дай им ложки, Карим, - сказал Никодим и повернулся к девочкам, спросил. – А вы, красавицы, руки мыть не собираетесь?
- Эй! Что вы за люди! Без ложек кушать не умеете. Зокир, ложки давай!
- Зокир? Ким у5? – спросил Никодим.
- Да, племянник. Прибежал из Андижана. Его преследуют за несогласие с «каримовским» режимом. Сейчас там таких за людей не считают, как урусов или американцев. Прятался в
Оше. Край солнца, белого золота, винограда, дынь, арбузов, а людям жить нормально не дают, вчерашние коммунисты и безбожники.
Карим вытер рукавом слезы и спросил.
- А манты будут девочки кушать?
- Карим, не позорься. В твоих мантах много лука.
- Эй! Где ты видел манты без лука?
- Зато, Карим, я видел у тебя манты без мяса – лук да жир бараний. Дай им лучше самсу.
- Вай! Никодим, совсем забыл тебе спасибо сказать. Такой хороший тандир6 ты мне сделал. Спасибо. Чувствуется – земляк самаркандский. Сам я из Газалкента. Тоже бежал в свое
время. Тогда была попытка восстания. Может быть, слышал - события там в горах? Давно это было. За то, что мы этому радовались, нас бывшие коммунисты притеснять начали.
Карим о чем-то задумался и тут же спохватился.
.- Е-э! Слушай, ты сам-то будешь что кушать?
- Давай лепешку с чаем.
- Никодим, ты, где таких, - Карим лукаво задвигал бровями, - кизлар7 нашел, а?
1. Хорошо (узб.). 2. Неверный (араб.). 3. Да, брат (узб.). 4. Хорошо, брат (узб.). 5. Кто он (узб.). 6. Печь для выпечки хлеба в виде большого глиняного кувшина (узб.). 7. Девушки (узб.).
- Я Айхон попрошу, она тебе подскажет.
- Ты, что шуток не понимаешь, - испугался Карим. – Мой бизнес на деньгах ее отца держится.
- Тем более, не заглядывай на девочек. Дай им лучше чай. Похоже, давятся.
- Слушай, Никодим, - спросил Карим, - где ты был целый месяц?
- Асатилло просил меня печи построить. Я ему к тому же три тандира слепил. Теперь он свои лепешки каждый день по шестнадцать часов печет.
- Вай, что ты говоришь – Асатилло! Скажи лучше – жена его Айгуль тебе нравится. Не женщина, а букет красивых роз.
- Ну и плут же ты, Карим, - сдержанно улыбнулся Никодим. – Айгуль красивая женщина…
- Я и говорю, - Карим ударил себя кулаком в грудь. – А я, Карим Исмаилович Худобердыев, такой видный мужчина и имею только одну жену – красавицу Айхон. Отец ее
не разрешает мне иметь еще жену.
- И правильно.
- Как правильно?! Е-э, урус! Это у вас можно иметь только одну жену. А у нас – правоверных мусульман четыре жены должно быть.
- Русские тоже имели несколько жен, когда были идолопоклонниками, а встали на верный путь Единобожия и одну жену теперь имеют. У Адама была одна жена – Ева; у Евы был один муж – Адам. Так Богом изначально установлено. Все остальное уже не от Бога.
- Хорошо мне с тобой, Никодим. Кормил бы тебя; одевал бы тебя. Да и ты за свою работу денег не берешь. Тебе четырех лепешек и два чайника чая на один день хватает.
- Я, Карим, во многих странах был и почти никогда не носил с собой денег. В пустыне разбойники караваны грабили. Убивали любого, кто хотя бы одну таньгу1 утаил. Раздевали до гола. Денег не находили и отпускали с миром. Не деньги надо иметь, а золотые руки, доброе сердце и мудрую голову во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Никодим перекрестился. Карим провел ладонями сверху вниз по своему лицу и повторил: «Аминь».
- Были бы все узбеки, такие как ты, - вздохнул Карим, - Узбекистан давно бы стал земным раем.
Девочки съели весь плов, вышли из-за стола и поблагодарили Карима.
- Спасибо Вам, дядя Карим, за плов. Честно – никогда такого плова не ели.
- Во Славу Аллаха! – широко улыбнулся Карим.
- Это уже что-то новое, - с удивлением посмотрел на Карима Никодим.
- Ты же говоришь всегда во Славу Божию, и я говорю теперь так.
- Яхши, яхши! Ката рахмат, сенга2, - сказал Никодим.
- Ай! За что? Приходите еще! Хороший узбек всегда друзьям рад.
***
К пяти часам вечера все девочки были в своих домах. Виолетта вошла в квартиру и застала родителей, спорящих о какой-то, только им известной, научной гипотезе.
Родители Виолетты – ученые математики. К тому же, папа Виолетты, Зверев Виталий
Георгиевич, пишет докторскую диссертацию и уже лет пять все никак не может довести ее до логического конца.
- Люба, - обратился к жене Виталий Георгиевич, - ты же сама в свое время в своей «кандидатской» расчетами показала, что мир материи – это непрерывные колебания со своими периодами и резонансными частотами.
- Понимаешь, Витя, - серьезно посмотрела на мужа мама Виолетты, - Расчеты не способны
учесть все факторы, влияющие на материальный мир, так как математические формулы сами по себе несовершенны.
1. Копейку (узб.). 2. Большое спасибо, тебе (узб.).
- А не по твоим ли формулам мы рассчитали резонансную частоту обыкновенного строительного кирпича и разрушили его в пыль.
- Да, все вещества в этом мире имеют свои резонансные частоты. Однако хочу тебе
напомнить, что частотная составляющая каждого вещества или химического элемента только
идентифицирует вещество или химический элемент как отдельное существо материального мира.
- Вот интересно – каждое вещество материального мира содержит равное количество гармоник с одинаковыми амплитудами и частотами колебаний. Все одинаково, а вещества и их резонансные частоты разные.
- Можно только предполагать. Как ты знаешь – при сверхвысоком колебании массы вещества, вещество начинает светиться. И при достижении колебания массы вещества
частоты, равной бесконечности мы получим сгусток энергии сверхвысокой концентрации или состояние полного хаоса в виде белого света. Противоположность этому – черная дыра
или состояние полного покоя. Оба эти состояния «живут» и взаимодействуют по общему закону мироздания Вселенной, который мы постепенно раскрываем для себя.
- Как далеко они отстоят друг от друга?
- Абсолютное значение величины состояния полного покоя равно абсолютному значению
величины состояния полного хаоса и находятся они в одной точке. То есть – где начало, там и конец или, где ноль там и единица. Между ними нет пространства.
- И каким образом возникают частотные колебания гармоник в материи?
- Материя всегда вне времени и пространства. Она невидима. Невидима и энергия, то есть действие. При их взаимодействии друг с другом образуется вещество, в котором и заключены все элементы состояний покоя и хаоса. Получается, что образованное вещество – это «оживленная» материя. И признаком «рождения» вещества является видимый черный или белый свет - фазовое смещение частотных колебаний гармоник, заложенных в свое время в материю. Необъяснимые физикой черные и белые свечения на небе и на море можно отнести к явлению момента сотворения нового вещества.
- Выходит, что в каждой песчинке во Вселенной присутствует «жизнь».
- Да, в виде непрерывных частотных колебаний. В этом смысле все, что мы видим и осязаем – «живое». Появление и исчезновение веществ во Вселенной происходит непрерывно.
- Тогда, за счет чего такое множество разнообразий веществ.
- Состояние абсолютного покоя в материи достигается при условии, если сумма амплитуд
всех гармоник в ней равна нулю. Количество гармоник в материи равно бесконечности. При взаимодействии материи и энергии друг с другом, в материи происходит явление «пробуждения» гармоник, которые начинают свои колебания. И если бы эти колебания гармоник не смещались по фазе относительно друг друга, то материя находилась бы опять же в состоянии абсолютного покоя, и образование веществ не происходило бы. Разные смещения фаз частотных колебаний гармоник относительно друг друга и обуславливают возникновение множества разнообразий веществ. Почему так происходит, я не знаю. Опять же могу предположить, что материя – причина порядка; энергия – причина хаоса. Сочетание друг с другом двух этих причин: порядка и хаоса, образуют следствие, имя которому вещество материального мира или пульсирующая материя.
- А что ты скажешь, - спросил Виталий Георгиевич, - на счет тех живых существ, которые бегают по планете?
- Это явление пока еще не поддается научным методам исследования. Но бесспорно то, что точная наука давно уже обнаружила следы Великого Творца Мира, имя которому Бог. Знаешь, когда я писала диссертацию, я постоянно убеждалась в правильности слов, высказанных Исааком Ньютоном: «Из слепой физической необходимости, которая всегда и везде одинакова, не могло произойти никакого разнообразия. И все соответственное месту и времени разнообразие сотворенных предметов, что и составляет строй и жизнь Вселенной, могло произойти только по мысли и воле Существа Самобытного, Которое я называю Господь Бог».
- А вот, что сказал шведский естествоиспытатель, создатель системы растительного и животного мира, Карл Линней: «Бога, предвечного, беспредельного, всеведущего и всемогущего, я, поверженный ниц, увидел и обомлел. И я прочел следы Его на творениях Его, и в каждом из них, даже самом ничтожном, сколь великая сила, сколь великая мудрость, сколь неизгладимое совершенство сокрыты».
- Да, да.
- Но, а на свой вопрос я думаю ответить так: «Бог вдохнул благодать Святаго Духа в «оживленную» материю и сотворил Мир с уже более высокой формой жизни».
- Вполне возможно.
- Добрый вечер, папа, мама, - робко сказала Виолетта.
- Привет, дочь, - ответил папа. – Как дела?
- Все нормально, пап.
- Есть хочешь? Иди на кухню, - сухо сказала мама.
- Да нет, мам, не хочу, спасибо.
- Как не хочешь? Сыта, что ли? – удивилась мама.
- Да мы поели тут… Нас угостили.
- Ну, как хочешь.
***
В понедельник утром – до начала уроков девочки – Виолетта, Виктория, Лена и Лариса встретились у входа в школу. Виктория закурила сигарету.
- Вика, - жалобно протянула Лариса, - прошу, не кури. Мне так плохо.
- Ты что, на самом деле?.. – удивилась и почти криком спросила Виктория.
- Да. Вик. Как рукой сняло.
- Она, - Лена незаметно от Ларисы покрутила пальцем у виска, - блаженной стала.
- Привет, девочки! – подошли Анжелика, Альфия и Адилия. – Вик, дай покурить.
- Она уже не курит, - сказала им Виолетта.
- А ты? - спросила Альфия.
- И я тоже.
- Да вы что, девки?! Что случилось? В монашки записались?
- Альфия, - сказала Лена, - я же говорила, что с заразой надо завязывать, пока не поздно.
- А что случилось, девочки? – недоумевала Альфия.
- Посмотри на Лариску, - шепнула ей Виктория. – Она в трансе. От нее бес сбежал.
Прозвенел звонок, и девочки вошли в школу.
В конце занятий, после шестого урока, к девочкам подошел одноклассник Митя Никитин – острослов и юморист. Каждая из девочек класса, мечтая о своем возлюбленном, представляла его похожим именно на Митю. При умении придумывать язвительные шутки, он обладал еще и способностью влюблять в себя девочек.
- Дамы, а вы в курсе, что первого мая все Православное человечество отмечает
Праздник Праздников – Православную Пасху?
Девочки не сговариваясь, устремили свои взоры на Виолетту.
- Во попала! – подумала Виолетта и солгала. – Конечно в курсе. До праздника еще две
недели. Так что успеем.
- Куда? В рай? – засмеялся Митя.
- В Церковь! – сдерживая эмоции, ответила Виолетта.
- А ты пойдешь с нами? – спросила Анжелика.
- С тобой, Анжелочка, хоть на край света, - шутовски томно ответил Митя.
Девочки засмеялись.
- Я серьезно тебя спрашиваю, - с обидой в голосе сказала Анжелика.
- Ну, если примите меня в свой отряд – пойду.
- А так нет. Да? – нежно посмотрела на Митю Анжелика.
- Анжел, не смотри на меня так, а то соглашусь.
- Дурак, - обиделась на Митю Анжелика и отвернулась.
- Митя, - сказала Альфия, - ты Сашку Лаптева притяни тоже туда к нам.
- Куда, туда к вам?
- Ну, в Церковь.
- И Женю Литунова, - сказала Лена. – Мы в восемь утра уже будем вас ждать.
Митя подозрительно осмотрел девочек.
- Однако! И долго же вы будете нас ждать…
- Это почему? – спросила Лена.
- Так мы придем к одиннадцати часам вечера.
- А кто ж в это время будет в Церкви, - рассмеялись девочки.
- Да-а…, - с недоумением посмотрел на девочек Митя. – Молитвенники вы – поискать таких еще надо. И пожалеть вас некому.
- Это почему? – с любопытством посмотрела на Митю Виолетта.
- По кочану! Встречаемся в субботу тридцатого у западных дверей храма в десять
вечера. Оденьтесь празднично. Больше светлой одежды.
- Митя, откуда ты такой умный? – съехидничала Лена.
- Он книги читает, - хихикнула Альфия.
- Вы, что? – Митя брезгливо оглядел девочек сверху. – Обидеть меня решили?
Интеллектом не вышли.
- Ладно, хватит прикалывать! – Виолетта хлопнула ладонью по столу.
- Он же сам себя так ведет! – в один голос возмутились Лена и Альфия.
- Митя, - обратилась Виолетта, - ты можешь ребят из класса уговорить двадцать первого в четверг придти в Церковь к двенадцати часам дня на занятие в Воскресную школу.
- А что за занятия?
- Иеромонах Серафим (Никольский) будет вести урок на тему: «О грехе
сквернословия».
Митя почесал затылок.
- Попробую уговорить. Но всех не получится.
- Уж сколько получится, - согласилась Виолетта.
- А мультики пропустим, что ли? – расстроилась Анжелика.
- Анжела, а так не хочешь посмотреть? – пошутил Митя.
- Хам! Я вообще с тобой не разговариваю.
- На самом деле девочки, - сказала Лена, - голландские мультики в рамках программы,
разработанной Российской ассоциацией планирования семьи. Интересно же. Сама
завуч по учебной части, Людмила Петровна Коротич, эти занятии отслеживает.
Зачем нам лишние неприятности?
- Так! Кто с нами – направо, кто не снами – налево, - скомандовала Виолетта.
- Мы так не договаривались – не согласились Лена и Анжелика.
***
Дмитрию Никитину удалось уговорить всех четырнадцать ребят и пять девочек из класса пойти на занятия в Церковь. По «идейным» соображениям не согласились идти только две девочки – Лена и Анжелика, но товарищеская солидарность не позволила им присутствовать и на уроке по валеологии.
Двадцать первого апреля двадцать пять учеников одиннадцатого «А» класса средней образовательной школы номер три пришли на занятия в Воскресную школу.
- Виолетта, - похвалила матушка Галина, - ты работаешь по-стахановски. При твоем участии количество прихожан будет увеличиваться в геометрической прогрессии.
- Нет, матушка. Пока что, в арифметической, - улыбнулась Виолетта.
Матушка Галина раздала всем, пришедшим на занятия, по маленькой книжечке автора Д.И.Мамонова «О грехе сквернословия».
Иеромонах Серафим (Никольский) начал занятие.
- Сквернословие- это сивуха для души. Если пьянство губит тело, то сквернословие губит душу. Часто слышу в оправдание, что таким образом душу отводят. И, правду говорят – отводят душу от Бога на поругание дьяволу. И как бывает «сладко» телу от водки, так и душе от сквернословия. Но не думают, что расплачиваться потом придется и телом и душой.
Россия есть Дом Богородицы, один из Ее уделов на Земле. Пресвятая Дева Богородица просит у Господа спасения России. Молясь за Православную Россию, Пречистая Дева Мария отказывается поминать в Своих молитвах тех, кто сквернословит. Сквернословие дошло к нам с языческих времен. С Крещением Руси Православное воспитание отвергло сквернословие, как гнусное богохульство. В старину любителей срамословия пороли прилюдно и на месте совершенного ими этого богохульства. С приходом на Русь диких племен татаро-монгольской орды сквернословие было восстановлено, возведено в ранг добродетели и всячески поощрялось его распространение в русской речи. С крушением Монархии в России, сквернословие стало выполнять уже идеологическую функцию. Враги Православной России открыто начали пачкать скверной русские Святыни – Образы Православной веры. Срамословие стало называться матерщиной, ибо скверна бурными потоками уже лилась на светлый Образ Пречистой Божией Матери Девы Марии. Совершено нетерпимым должно быть и отношение к осквернению срамословием целомудренной чести русской женщины со стороны не только русских богохульников, но и иноверцев. Эти последние особо глумливы, ибо злом бьют больше по вере Христовой, без которой не будет русской нации и Великой России. Покаемся же искренно в грехе срамословия, чтобы не повторять его ни при каких обстоятельствах. Ибо сквернословие может стать причиной того, что грешнику перед своей кончиной не будет дана возможность покаяться и удостоиться причастия Святых Христовых Таин. И как страшно умереть без покаяния. Ведь это прямая дорога в ад.
***
Тридцатого апреля к десяти часам вечера к Церкви в честь Святого Пророка Илии стали подтягиваться ученики старших классов средней образовательной школы номер три. Главной над всеми – само собой устроилось – была Виолетта. Помощниками у нее были Виктория, Лена, Лариса, Альфия, Адилия и Митя. Виктория больше играла роль мегафона и озвучивала указания Виолетты. Обладая крепким телосложением, хотя и невысокого роста, она иногда могла и силой призвать к порядку даже и одиннадцатиклассников.
Лена, Лариса и Альфия руководили группами, сформированными соответственно из учеников девятых, десятых и одиннадцатых классов. Митя был консультантом и осуществлял интеллектуальную поддержку. Внештатным и добровольным помощником у него самозабвенно «трудилась» Анжелика. Адилия выполняла задачу обратной связи. Она отслеживала исполнение указаний и ситуацию вокруг храма, и обо всем этом информировала Виолетту.
Альфия волновалась – не подошел еще Саша Лаптев. Виктория повторила указание Виолетты.
- Не курить и не сквернословить.
Десятиклассникам это требование не понравилось, и они решили отколоться. Лариса растерялась. Виктории пришлось применить свой, проверенный временем, аргумент – грозно помахать кулаком в сторону протестующих школьников. Он сработал безотказно, так как все знали, что его реальное воплощение всегда находилось на расстоянии одного локтя до нарушителя порядка.
Неожиданно всю группу школьников охватил безудержный хохот. К ним шел Саша Лаптев, неся с собой аккордеон.
- Ты бы еще, - сказал ему, смеясь сквозь слезы, Митя, - рояль припер.
- А что? – сконфузился Саша. – Ты ведь сам сказал, что будет праздник.
- И что ты тут собрался – частушки петь? – Митя присел на ступеньки, схватился руками за живот и стал «кататься». Тоже делали и остальные ребята.
- Ну, и дерево же ты, Лаптев, - подскочила к нему Лена, развернула его обратно и, толкая вперед, сказала:
- Пошли ко мне – оставишь там свою гармошку.
- Это аккордеон…
- Какая мне разница! Молчи, двигай вперед!
Ребята смеялись, катались и скакали на ступеньках, обращая на себя внимание присутствующих. Молодежь выясняла причину такой бурной радости, и тоже веселилась от души. Старшее поколение хмурило брови и кидало злые и осуждающие взгляды в сторону распоясавшихся молодых людей.
- О чем радость ваша, юноши и юницы? – подошел к смеющимся ребятам Никодим. – Или арабов здесь играете?
- Это как? – школьники не поняли вопроса.
- Слава Богу, - Никодим повернулся к Церкви и перекрестился. – Милосерден и терпелив Бог наш. Каждый год в Великую субботу сходит на гроб Господень видимая благодать Святаго Духа - Благодатный Огонь, Святой Свет – Знамение Бога. И дается оно только Православному Патриарху в знак подтверждения того, что «Ты еси един Бог наш Иисус Христос; едина наша истинная вера – Православных Христиан». Эти слова в своей неуемной радости выкрикивают Православные арабы, прыгая и бегая вокруг гроба Господня, после того, как Кувуклия воссияет Божиим Светом, и Патриарх подаст через боковое отверстие пук из тридцати трех зажженных свечей. И в Церкви Воскресения Христова, что в городе Иерусалиме, становится светло от горящих свечей, лампад и люстр. Такое поведение арабов имеет свое историческое начало. В то время, когда Византия окончательно пала, и греки были отягощены турецким игом, армяне – григориане католики – вздумали отстранить Православных греков от гроба Господня и вытеснить их из храма Воскресения. Собрали денег и подкупили Оттоманскую Порту и все Иерусалимское начальство. Турки жадны до денег и потому сделали так, как просили их армяне – позволили одним им, армянам, получать Святой Огонь. Наступила великая суббота. Армяне все собрались в храме, а греков турки выгнали вон. Армяне торжествуют; греки горько рыдают. Патриарх и все Православные стояли со свечами на площади около входа в Храм и имели надежду – хотя от армян в окно получить Благодатный Огонь. Уже пришло время, в которое сходит благодать, но ее нет. Армяне испугались, начали плакать и просить Бога послать им благодать, но Господь их не услышал. День был ясный и солнечный. Вдруг ударил гром, и на левой стороне от входа, где и стоял Православный Патриарх, средняя мраморная колонна треснула. И из трещины вышел Огонь, который зажег свечи в руках Патриарха. От него зажгли свои свечи все рядом находившиеся Православные Христиане. Тогда все возрадовались и возвеселились, а Православные арабы от радости начали прыгать, скакать и кричать: «Воля-дин, иля-дин, эль-мессия!» 1 Они бегали по всему Иерусалиму и сделали по всему городу шум и гам. Вот с тех пор творят этому память, прыгают и кричат вокруг гроба Божия, хвалят единого истинного Бога, Иисуса Христа. Но как-то в один год решили не позволять арабам кричать, петь и бегать вокруг Кувуклии. Наступил вечер, а Благодатного
Огня нет. Впустили арабов. Они прошли, поя, скача и читая свои молитвы, как дети. И только тогда сошел Благодатный Огонь.
Молодые люди заворожено слушали Никодима в ожидании узнать что-то еще таинственное и им неизвестное. Никодим замолчал, приветливо посмотрел на молодых людей, улыбнулся Виолетте и продолжил говорить.
- Огонь сходит сам от Бога. Гроб Господень – это место в пещере, где лежало тело Иисуса Христа по погребении. Сейчас это Кувуклия, то есть, часовня, внутри Воскресенского храма. Огонь сходящий называется Благодатный, потому что несет с собою благодать от Бога. Греки называют его агиос-фотос, что значит: Святой Свет. Первые десять, пятнадцать минут он не жжется и не опаляет.
1. Нет веры иной, как Православная (араб).
- И какого он цвета?- спросили школьники.
- Каждый наблюдает его по-своему. Мне он виделся при появлении в голубом цвете и тут же становящимся ярко красным.
- И как это все происходит?
- В Великую субботу в половине второго часа раздается звон колоколов в Иерусалимской Патриархии. Длиной черной лентой духовенство Крестным ходом со двора Патриархии проходит через храм Святаго Иакова в алтарь Воскресенского храма. Патриарх в полном облачении выходит из Царских Врат. Духовенство и хор поют торжественно и медленно
тропарь: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли
сподоби чистым сердцем Тебе славити». Шествие направляется к Святой Кувуклии.
Впереди несут двенадцать хоругвей. Обходят ее трижды и останавливаются у двери
Кувуклии, запечатанной накануне большой восковой печатью. Патриарх разоблачается и
остается в одном подризнике. Кланяется народу. Под пение: «Свете тихий сятыя славы безсмертнаго Отца Небеснаго, Святаго, Блаженнаго, Иисусе Христе! Пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными; Сыне Божий, живот даяй, темже
мир Тя славит» открываются двери и патриарх входит в Кувуклию. Патриарх читает на коленях у гроба Господня специальную для этого события молитву до тех пор, пока на гробе Господнем не появится Святой Свет, от которого Патриарх возжигает пучок из тридцати трех свечей, по числу земных лет Иисуса Христа.
Никодим замолчал; подошел ближе к Виолетте и тихо спросил:
- А на утрене почему Вас не было?
- Откуда ж мы знали, дедушка, - виновато ответила Виолетта и испытывающе посмотрела на Никитина Митю. Митя отвел глаза и опустил голову.
- Хорошо, - сказал Никодим, - идемте в храм Божий. Должно быть полунощницу уже служат.
Школьники сплоченной толпой, с силой стали протискиваться в уже переполненную людьми церковь. Послышались возмущенные крики молящихся прихожан, которые вытеснялись из Церкви. Верующие спотыкались и падали на ступеньки. Молодые ребята видели, как падали люди, и их охватывал еще больший азарт. В дело вступила милиция. На площади перед Церковью началось настоящее побоище. В нем также активно участвовали и члены местного казачьего общества. Дрались каждый за себя. Милиционеров от души лупили и казаки, и молодые парни. Но и тут же рядом, казаки вместе с милицией дубинками и плетью призывали ребят к порядку.
В Церкви завершалась служба пасхальной полунощницы. Священник и диакон прошли в центр храма, где находилась Плащаница1 . Священник покадил кадилом и с диаконом молча отнесли Плащаницу в алтарь. Положили Плащаницу на престол. Наступило время благоговейного ожидания верующими полуночи, в которую начинается светлая пасхальная радость величайшего Праздника Воскресения Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.
Послышался торжественный колокольный звон. Он возвестил о приближении великой
минуты Воскресения Христова. На площади перед церковью уже было спокойно.
В двенадцать часов при закрытых Царских Вратах священнослужители тихо запели стихиру: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».
За Царскими Вратами отодвинулась завеса, и священнослужители снова поют эту же стихиру, но уже громче.
Открываются Царские Врата, и стихира еще более громким голосом поется духовенством в третий раз до середины, а певцы, стоящие на середине храма, поют окончание.
Священники вышли из алтаря; прошли к выходу – западным дверям храма; спустились по ступенькам вниз и вместе с народом, подобно мироносицам, пришедшим ко гробу, обошли
1. Полотно с изображением положения во гробе тела Иисуса Христа (церковно-славянск.).
вокруг храма Крестным ходом с пением той же стихиры.
Крестный ход совершался вокруг храма при непрерывном трезвоне.
Войдя на площадь, Крестный ход остановился перед закрытыми западными дверьми церкви. Носящие хоругви становятся около дверей лицом к западу. Трезвон прекратился.
Священник, о. Феодор, приняв от диакона кадило, провозгласил радостную песнь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!». Эту песнь подхватили и троекратно пропели другие священники и хор.
Далее настоятель храма, священник о. Феодор, произнес стих древнего пророчества Святаго Царя Давида: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, и да бежат от лица
Его ненавидящии Его»1.
Хор и народ в ответ пропели: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и
сущим во гробех живот даровав».
Священник, о. Феодор прочитал следующий стих пророчества: «Яко исчезает дым, да исчезнут: яко тает воск от лица Огня, …»2.
Хор и народ в ответ опять пропел: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».
Священник продолжил стих: «Тако да погибнут грешницы от лица Божия. А праведницы да возвеселятся, да возрадуются пред Богом, да насладятся в веселии»3.
Хор и народ: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».
И, наконец, читает стих: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь»4.
Хор и народ: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».
Священник произнес: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
Затем священник, держа в руках Крест и Трехсвечник, сотворил ими Крестное Знамение у закрытых дверей храма. Они открылись и все, ликуя, вошли в Церковь, где уже ярко горели все светильники и лампады, и пропели: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».
Последующее богослужение Пасхальной заутрени преимущественно состояло из пения канона, составленного святителем Иоанном Дамаскиным. Между песнями канона священники с Крестом и кадилом обходили весь храм и приветствовали прихожан словами: «Христос воскресе!», на что верующие отвечали: «Воистину воскресе!»
В конце утрени, после пения: «Друг друга объимем, рцем: братие! и ненавидящим нас простим вся воскресением», все верующие начали «христосоваться» – приветствовать друг друга, произнося: «Христос воскресе!» и отвечая «Воистину воскресе!», трижды целовать друг друга и обмениваться пасхальными яйцами.
Священник, о. Феодор, не раз выходил с Крестом на солею и произносил от себя краткое
общее приветствие и заканчивал его троекратным возглашением «Христос воскресе!», осеняя всех Крестом на три стороны, и после этого возвращался в алтарь.
Пришло время Огласительному слову святителя Иоанна Златоуста, который призывает всех радоваться.
Священник, о. Феодор вышел из алтаря, встал против открытых Царских Врат лицом к народу и громко произнес: «Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустаго
Слово Огласительное во Святую и Великую неделю Пасхи.
Кто благочестив и боголюбив — насладись ныне сим прекрасным и радостным торжеством! Кто слуга благоразумный — войди, радуясь, в радость Господа своего! Кто потрудился, постясь, — прими ныне динарий! Кто работал с первого часа — получи ныне заслуженную плату! Кто пришел после третьего часа — с
1. Псалом 67.2. 2. Псалом 67.3. 3. Псалом 67.3-4. 4. Псалом 117.24.
благодарностью празднуй! Кто достиг только после шестого часа — нисколько не сомневайся, ибо и ничего не теряешь! Кто замедлил и до девятого часа — приступи без всякого сомнения и боязни! Кто же подоспел прийти лишь к одиннадцатому часу — и тот не страшися своего промедления! Ибо щедр Домовладыка: принимает
последнего, как и первого; ублажает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа; и последнего одаряет, и первому воздает достойное; и тому дает, и этому дарует; и деяние принимает, и намерение приветствует; и труд ценит, и расположение хвалит.
Итак, все — все войдите в радость Господа своего! И первые, и последние, примите награду; богатые и бедные, друг с другом ликуйте; воздержные и беспечные, равно
почтите этот день; постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь ныне! Трапеза обильна, насладитесь все! Телец упитанный, никто не уходи голодным! Все насладитесь пиром веры, все воспримите богатство благости!
Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть! Объятый смертью, Он угасил смерть. Сошед во ад, Он пленил ад и огорчил того, кто коснулся Его плоти.
Предвосхищая сие, Исаия воскликнул: «Ад огорчился, встретив Тебя в преисподних своих». Огорчился ад, ибо упразднен! Огорчился, ибо осмеян! Огорчился, ибо умерщвлен! Огорчился, ибо низложен! Огорчился, ибо связан! Взял тело, а прикоснулся Бога; принял землю, а нашел в нем небо; взял то, что видел, а подвергся тому, чего не ожидал!
Смерть! где твое жало?! Ад! где твоя победа?!
Воскрес Христос, и ты низвержен! Воскрес Христос, и пали демоны! Воскрес Христос, и радуются ангелы! Воскрес Христос, и торжествует жизнь! Воскрес Христос, и никто не мертв во гробе! Ибо Христос, восстав из гроба, — первенец из умерших. Ему слава и держава во веки веков! Аминь».
По завершении утрени сразу читались часы и служилась Божественная Литургия при открытых Царских Вратах, которые не будут затворяться в течение одной недели в знак того, что Иисус Христос навсегда открыл людям врата Небесного Царствия.
Пасхальные часы читаются не только в храме. Всю Пасхальную неделю их читают дома обычно вместо утренних и вечерних молитв. На Божественной Литургии звучит начало Евангелия от Иоанна.
Перед окончанием Божественной Литургии освящался Пасхальный хлеб – Артос.
К четырем часам утра Пасхальное Богослужение завершилось.
В самом храме и во дворе священники кропили святой водой, принесенные людьми куличи, яйца, мясо и прочие съедобные продукты.
***
Третьего мая, во вторник, в средней образовательной школе номер три случился переполох. В школу лично приехала начальник Департамента образования, Любовь Васильевна Захарова, и с ней ряд ответственных чиновников.
Захарова восседала в кресле директора школы и колотила кулаком по столу.
- Как это могло произойти?! Я вас спрашиваю!
Директор школы, Генриетта Павловна Вальтер и заведующая по учебной части, Людмила Петровна Коротич стояли перед ней на вытяжку с бледными лицами и при каждом ударе кулака по столу, не сговариваясь, жмурили глаза и слегка подпрыгивали на месте.
Лица, наблюдавших за ними чиновников от напряжения были оловянными.
- Молчать! Я вас спрашиваю! – последовал очередной удар кулаком по столу. – Девять классов! Как это можно допустить?! Кто организовал поход в Церковь? Кто давал согласие?!
- Да мы…, да мы…, - директор школы разводила руками и между слов пускала пузыри, - и сами не знаем … Любовь Васильевна …
- Узнать и примерно наказать! – ударила кулаком по столу Захарова. – А вам обеим объявляю строгий выговор. Приказ об этом получите позже.
- Премного Вам благодарны, Любовь Васильевна, - в один голос сказали директор и завуч школы.
- Ладно, - смягчила тон разговора Захарова, - как никак вы мои ученицы. И моя тут вина есть. Садитесь за стол, не тряситесь.
Захарова закурила папиросу «Беломорканал» и обратилась к директору.
- Так, Генриетта, твои восемь учеников десятых и одиннадцатых классов тридцатого апреля у Церкви участвовали в драке. Все бы ничего, да вот их родители… А среди них есть прокурор области, да два депутата Верховного Собрания. Всего в драке принимали участие пятьдесят четыре человека – наши ученики, подвыпившие милиционеры и пьяные казачки. Всех забрали в милицию и поместили в обезьянник1 . Последних отмазали2 быстро. А твои мальчики просидели там до утра второго мая. Больше всех физически пострадали только милиционеры. Но это для нас не важно. Для нас важно, чтобы по нам не проехались. А мне знаешь, до пенсии остался год и хочется уйти с той должности, в которой сейчас сижу.
- Будем стараться, - тихо сказала директор.
- Вот и договорились, Генриетта. Ты уж расстарайся для своей учительницы. А там я о тебе позабочусь.
***
В два часа дня Генриетта Вальтер собрала в своем кабинете весь педагогический совет школы. Следовало обсудить на педсовете тему: «О вопиющем поступке отдельных учеников, приведшему к групповой драке с милицией». Приглашены были также и все руководители старших классов.
- Как вы понимаете, коллеги нас меньше всего должен занимать сам факт драки, - сказала директор. – От нас больше требуют найти причину того массового похода наших учеников в Православную Церковь. Или нам мало помогают наши спонсоры? Или нам захотелось на завод?
- Так в стране же свобода совести и вероисповеданий, - наивно, не понимая, в чем дело, удивился преподаватель по физической культуре и тренер по боксу, Афанасьев Степан Николаевич.
- Кто еще так считает? – нахмурила брови директор.
Все молчали.
- Степан Николаевич, - тихо сказала директор, - с сегодняшнего дня Вы уже не член педсовета. Вы свободны.
- Да пошли вы все…, - Афанасьев встал и хотел уже выйти из кабинета.
- Стоять! – грубо остановила его директор. – Советую Вам, Степан Николаевич, хорошо подумать. А теперь свободны.
- Так, значит, товарищи, - сказала Людмила Коротич – завуч по учебной части. – Это в большей мере касается тех классных руководителей, чьи ученики ходили в Церковь. Вам необходимо поработать на предмет выявления организаторов этого похода. Как мы знаем – самое слабое звено в товарищеской солидарности каждого класса, это мальчики класса.
Поэтому дорогие дамы и Вы, Игорь Рувимович, должны проявить к ребятам максимум нежности с целью выведать от них всю интересующую нас информацию.
- И как Вы это себе представляете, - поинтересовался Игорь Рувимович Мячик, преподаватель немецкого языка и классный руководитель десятого «Б» класса.
- С любовью! – ответила ему директор. – Так же, как ставите подпись в ведомости и пересчитываете полученную заработную плату.
- Понял…, - проглотил обиду Мячик.
1. Металлическая клетка, предназначенная для временного содержания в ней нарушителей правопорядка (разг.). 2. Выручили (жарг.).
***
К концу дня на столе директора лежал список имен всех участников, руководителей и организаторов похода.
- Девки! - сокрушалась Виктория. - Нас пацаны сдали с потрохами. Особенно с перепугу старался Митька Никитин.
- Если бы только Митька, - с горечью в голосе сказала Альфия. – Нас сдал и Сашка Лаптев.
- Откуда вам это стало известно? – спросила Виолетта.
- Женька Летунов нам рассказал, - ответила Виктория. – Его тоже «пытали». Грозили
аттестат испортить.
- Да и не только они, - сказала Лена. – Из других классов на нас тоже показали.
- Ну и что теперь, - усмехнулась Виолетта, - плакать будем? Прощения просить? Это наше личное дело. А пацаны… Им Бог судья! Не нам судить об их слабости. Или мы не русские?
- Это мы не русские, - пошутила Адилия.
- В Церковь Православную ходила, - улыбнулась ей Виолетта, - значит, будешь русской.
- Слушаюсь, товарищ начальник! – засмеялась Адилия.
- Давайте лучше обсудим, - предложила Виолетта, – то, где мы упустили управление ребятами. И как можно придирчиво…
- Надо отбирать нормальных пацанов на все эти дела, - быстро сказала Виктория.
- Нет, Вика. Это не то. Главная причина нашего провала в том, что мы не знали, как должно проходить Пасхальное Богослужение. Поэтому ломанулись всей толпой в переполненную людьми Церковь. А надо было дождаться Крестного хода вокруг храма, о котором мы не знали, тогда возможно драки бы избежали.
- Я не согласна! Я слышала, как Равилька Нигматуллин подговаривал Степку Федорова и Антона Полякова начать драку, - резко возразила, Виктория.
- И что же ты этому не препятствовала? – спросила Лена.
- А мне самой стало интересно – как это у них получится.
- Вика, любой взрыв – это функция хаоса, - возмутилась Виолетта. - Внеси неконтролируемый хаос в толпу, начнутся неуправляемые массовые беспорядки, которые приведут к смене государственного строя со сменой власти, как это случилось в феврале семнадцатого года. Но, если хаос управляемый, то в результате будем иметь только или смену государственного строя, или смену власти.
- Ничего не поняла, - развела руками и вытянула шею Виктория, - Повтори по-русски.
- То, что ты тогда слышала и есть элементы хаоса. Однако ты предпочла пассивное его созерцание. Если ты не способна или не желаешь сопротивляться, то будь готова принять со смирением участь быть управляемой и понукаемой кем-то. В России сменился строй, но не власть, поэтому сегодня в нашей жизни мы имеем дело со всей этой пакостью старого образца – вчерашних комсомольцев и коммунистов.
- Ну, ты, Виолетта, прямо такую бодягу1 сейчас погнала, - встревожились девочки, - что вообще в нашей стране не понятно что?
- В этом и весь смысл хаоса, что нам ничего не понятно так, как нам ничего не известно, а им, пухлым2, что при власти, - Виолетта подняла указательный палец правой руки, - все понятно, ибо они знают, что, поганцы, мутят.
***
Директор школы срочно собрала педсовет, но уже без руководителей старших классов.
- Итак, коллеги, теперь нам все известно. И я не вижу Афанасьева. Выходит, не раскаялся.
Пусть пеняет тогда на себя. Коротич, докладывай.
- Так, значит, товарищи, - поднялась Людмила Коротич, - нам известны организаторы похода в Церковь. Это ученики одиннадцатого «А» класса: Зверева Виолетта, Родочина Виктория, Никитин Дмитрий…
- Никитина вычеркни, - резко распорядилась директор.
1. Пустой разговор (жарг.). 2. Богатым (жарг.).
- Ага.… Значит, товарищи, далее: Курбанова Альфия, Османова Адилия, Гончарова Елена, Доронина Лариса, Исаян Анжелика. Вот и все.
- У кого какие предложения? – спросила директор.
Все сидели, наклонив стыдливо головы, и молчали.
- Коротич, вызывай родителей, - дала указание директор. – С девочками говорить
бессмысленно. Это не мальчики. Все, голосуем. Вот и молодцы – принято единогласно! Все, кроме Коротич, свободны.
***
Девятого мая к двум часам дня девочки: Виктория, Виолетта, Лариса, Альфия и Адилия пришли в кабинет настоятеля храма в честь Святаго Пророка Илии к отцу Феодору.
Священник, о. Феодор встретил девочек с радостью и дал указание рядом находившейся
послушнице – молоденькой девушке с именем Анастасия, приготовить всем душистого чаю.
- И какое же дело привело вас ко мне, девочки? – улыбнулся священник.
- Понимаете, батюшка…, - Виолетта попыталась подобрать нужные слова. - У нас война началась по всему фронту – от школы до семьи.
- Это как! – священник удивленно поднял брови.
- В принципе это не столь важно. Мы решили креститься в Православной вере, и никто нам этого не запретит.
- Хорошо. Но давайте по порядку. Кто - мы? И что за война?
- Мы - это я, Вика, Лариса, Альфия, Адилия и Анжелика. В школу вызывали наших родителей и сообщили им о том, что их дети стали посещать Православную Церковь без согласия на это самой школы.
- И как родители?
- В наших семьях нет полного согласия.
- Это не совсем хорошо, девочки. И восприемники есть у вас?
- Батюшка, нам уже по шестнадцать, семнадцать лет. Мы сами за себя можем держать ответ.
- Сколько прошло времени, как вы стали посещать Церковь?
- Больше месяца.
- И вы считаете, что уже подготовились принять Крещение?
- Да, батюшка. Теперь, как Вы решите.
- В раннехристианские времена таких людей как вы к Крещению допускали не сразу. Готовившиеся к принятию Крещения, так называемые катехумены, или оглашенные, постепенно вводились в жизнь Церкви посредством специальных обрядов, как например – экзорцизм или изгнание нечистых духов, участия в молитвах, обучения их Священному Писанию и так далее, и тому подобное. Приготовление к Крещению в прошлом занимало от одного года до трех лет, в зависимости от местной традиции. Сегодня же в Церкви нет правила готовить взрослых к Крещению, каким то строго установленным образом. Каждый священник определяет сам – на сколько человек, готовящийся к Крещению, проникся верой в Господа и Его Святое Евангелие, а также в Церковь, которую Он основал на земле и которая является телом Его. Так вы готовы принять Крещение?
- Да, батюшка.
- Крещение – это новое – духовное рождение человека. Без этого Таинства, установленного Самим Господом, нельзя войти в Царство Божие и наследовать спасение. Перед Своим вознесением на небо Иисус Христос Сам говорил Своим ученикам – апостолам: «Иже1 веру
имет и крестится, спасен будет». И вы твердо решили принять Крещение?
- Да, батюшка.
- Пятнадцатого мая вас устроит?
- Да, батюшка.
- Имя каждая выбрали?
1. Который (церковно-славянск.).
- Нет, батюшка, - ответила Виолетта.
- Так, Лариса, ты первая. Когда у тебя День рождения?
- Первого апреля, батюшка, - хихикнула Лариса и покраснела.
- Так, так, так, - священник начал перелистывать книгу, похожую на большой журнал.
- О-о! Это кто тебе имя подбирал?
- Бабушка моя, - насторожилась Лариса.
- Однако. На восьмой день в память Святой Мученицы Ларисы Готфской. А что же она не крестила тебя?
- Она в прошлом была партийным работником.
- А имя подобрала правильно.
- Наши предки из дворян, поэтому так.
- Ну, вот и хорошо, - согласился священник и продолжил:
Виолетта, ты какого числа родилась? И ты, Виктория?
- Я, батюшка седьмого мая, а Вика – седьмого апреля, - сказала Виолетта.
- Ага, вот! – сказал священник. - Виктории будет дано имя Мария в память Святой,
Преподобной Марии Египетской. А Виолетте… Виолетте… Ага, вот! Виолетте будет дано имя Тамара в память Святой, Благоверной Тамары, царицы Грузинской.
- Как! – выдохнула Виктория и побледнела.
- Что с Вами, Виктория? – испугался священник. – Настя, нашатырь давай!
- Батюшка, не надо, - замахала руками Виктория. – Это пройдет.
- Что случилось, Виктория? – спросил священник.
- Батюшка, пока ничего… пока ничего Вам не могу сказать. Простите батюшка – как-нибудь по случаю.
- Ну, хорошо, хорошо, - согласился священник и посмотрел на Альфию и Адилию:
- А вы, девочки…
- Батюшка, - сказала Альфия, - мои родители и родители Адилии придерживаются религии Ислама. Хотя, как я поняла, они больше следуют Исламу не по убеждению, а скорее по традиции.
- К сожалению, - с грустью сказал священник, - и у нас такая картина в большинстве случаев.
- Наши мамы нам ничего не говорят, - продолжила говорить Альфия, - а отцы грозят немыслимыми наказаниями. Мы с Адилией приняли решение креститься в Православной вере, батюшка.
- На чем основано ваше такое решение? – спросил священник.
Альфия замолчала и посмотрела на Адилию.
- Батюшка, - сказала Адилия, - наши скромные познания могут касаться только Библии, Корана и тех некоторых Богословских сочинений, которые исходят от этих Священных Писаний. И как мы поняли – Священные Писания трех исповеданий – Иудаизма, Христианства и Ислама в то время, главным образом, принимались людьми как нравственно-правовые Акты, обязательные для исполнения, где Судьей признавался Сам Господь Бог. По этим законам люди веками сверяли свою жизнь. Но в Исламе мы не увидели то, что могло бы прибавить к Христианству. Напротив – в Православном исповедании Бога, мы нашли для себя там место к искреннему покаянию и истинному прощению грехов.
- А имена, вы определили?
- Нет, батюшка.
- Когда у вас День рождения?
- Я родилась восьмого апреля, а Альфия седьмого декабря.
- Так хорошо, - священник полистал страницы книги. – Альфия именуется Екатериной в память Святой Великомученицы Екатерины Александрийской, а Адилия – Аллой в память
Святой Мученицы Аллы Готфской. Не возражаете?
- Нет, батюшка.
- Вот и хорошо, - сказал священник. – Но вы говорили еще и про Анжелику. А с ней как?
- Анжелика, - ответила Альфия, - родилась двадцать третьего декабря.
- Ага, - священник вновь заглянул в книгу. – Так вот Анжелика именуется Ангелиной в память Святой Преподобной Ангелины Сербской.
Священник провел взглядом вех девочек, улыбнулся и обратился к Адилии:
- Адилия, вот смотрю я на Вас и вижу, что Вы больше похоже на русскую девочку.
- Я же крымская татарка, - сказала Адилия. – Мы ближе к европейцам. А Альфия казанская татарка.
- Ну, и хорошо, - согласился священник и перевел разговор. – Пятнадцатого мая после Божественной Литургии готовьтесь. С собой принесите каждая белое покрывало, крестильную рубашку, крестик с тесемочкой, а самое важное – выучите молитву Господню
«Отче наш» и молитву «Символ Веры»; приготовьтесь к исповеди – вспомните все свои грехи, начиная с семи лет.
***
Пятнадцатого мая в одиннадцать часов дня небольшая группа людей, в количестве четырнадцати человек, проследовала в здание, именуемое бабтистерией. Бабтистерия находилась в десяти метрах от Церкви. Внутри бабтистерия была похоже на часовню, но посреди ее стояла огромная, выложенная из белого камня, купель. Купель была доверху наполнена водой.
Девочки сняли с себя всю верхнюю одежду, и одели длинные – до самых щиколоток – белые крестильные рубашки. Пол был деревянным и теплым; девочки стояли на босу ногу в полутора метре от купели.
Священник, отец Феодор, облачился в священническую белую одежду и нарукавницы; диакон Георгий установил три свечи на край купели; пономарь Терентий держал в руках кадило.
Священник остановился напротив купели; осмотрел – все ли в порядке; повернулся лицом к девочкам и спросил их:
- Так вы готовы принять Крещение?
- Да, батюшка, - ответили девочки.
Священник повернулся лицом к иконостасу и произнес: «Благословен Бог наш, ныне и присно и во веки веков».
Хор, состоящий из регента хора, матушки Галины, и двух певчих – молоденьких девушек, пропел: «Аминь».
Диакон продолжил: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас (трижды)». Затем он же: «Пресвятая Троице помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради.
Хор: Господи помилуй (трижды).
Диакон: Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков».
Священник: «Яко Твое есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына с Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи помилуй».
Священник: «Господи Боже наш, Тебе молимся, и Тебе просим, да знаменается свет лица Твоего на рабе Твоей сей Марие…, Тамаре…, Ларисе…, Екатерине…, Алле…, Ангелине…, и да знаменается крест Единородного Сына Твоего в сердце и в помышлениях я, во еже бегати суеты мира, и от всякого лукавого навета вражия, последовати же повелением Твоим. И даждь, Господи, не отречену пребыти имени Твоему Святому на них, совокупляемем во время благопотребно Святей Твоей Церкви, и совершаемем Страшными Тайнами Христа Твоего: да по заповедем Твоим жительствовав, и сохранив печать нерушиму, получат блаженство избранных во Царствии Твоем».
При произнесении имен, священник повернулся к девочкам и троекратно осенял Крестным Знамением каждую из них.
Отец Феодор продолжил читать молитву, стоя лицом к иконостасу: «Радуйся. Радуйся Благодатная Богородице Дево, из Тебе бо возсия солнце правды Христос Бог наш, просвещаяй сущия во тьме: веселися и ты старче праведный, приемый во обятия свободителя душ наших, дарующаго нам воскресение».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи помилуй».
Священник: «О имени Твоем, Господи Боже Истины, и Единородного Твоего Сына, и Святаго Твоего Духа, возлагаю руку мою на рабу Твою Марию, Тамару, Ларису, Екатерину, Аллу, Ангелину, сподобльшигся прибегнути ко Святому Имени Твоему, и под кровом крил Твоих сохранитися. Отстави от них ветхую оную прелесть, и исполни я еже в Тя веры, и надежды, и любве: да уразумеют, яко Ты еси един Бог истинный, и Единородный Твой Сын, Господь наш Иисус Христос, и Святый Твой Дух. Даждь им во всех заповедях Твоих ходнтн и угодная Тебе сохранити: яко аще сотворит сия человек, жив Будет в них. Напиши их в книзе жизни Твоея, и соедини их стаду наследия Твоего: да прославится имя Твое Святое в них, и возлюбленного Твоего Сына, Господа же нашего Иисуса Христа, и Животворящаго Твоего Духа. Да будут очи Твои взнрающе на них милостию выну, н уши Твои еже услышати глас моления я. Возвесели я в делех руку я, и во всяком роде я, да исповестся Тебе покланяяся, и славяй имя Твое великое н вышнее, и восхвалит Тя выну во вся дни живота своего.
Тя бо поют вся силы небесныя, и Твоя есть слава, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи помилуй».
Священник: «Запрещает тебе, днаволе, Господь пришедый в мир, и вселивыйся в человецех, да разрушит твое мучительство, и человекн измет, Иже на древе сопротивныя силы победи, солнцу померкшу, и земли поколебавшейся, и гробом отверзающимся, и телесем святых восстающим: Иже разруши смертию смерть, и упраздни державу имущаго смерти, снесть тебе, диавола. Запрещаю тебе Богом, показавшим древо живота, и уставившим Херувимы, и пламенное оружие обращающееся стрещи то: запрещен буди. Оным убо тебе запрещаю, ходившим яко по суху на плещу морскую, и запретившим бури ветров: Егоже зрение сушит бездны, и прещение растаявает горы: Той бо и ныне запрещает тебе нами. Убойся, изыди, и отступи от создания сего, и да не возвратишися, ниже утаишися в нем, ниже да срящеши его, или действуеши, ни в нощи, ни во дни, или в часе, или в полудни: но отиди во свой тартар, даже до уготованного великаго дне суднаго. Убойся Бога, седящаго на Херувимех и прнзирающаго бездны, Егоже трепещут Ангели, Архангели, Престоли, Господьства, Начала, Власти, Силы, многоочитии Херувимы, и шестокрилатии Серафимы: Егоже трепещут небо и земля, море, и вся яже в них. Изыди, и отступи от запечатаннаго новоизбранного воина Христа Бога нашего. Оным бо тебе запрещаю, ходящим на крилу ветреннюю, творящим ангелы своя огнь палящ: изыди, и отступи от создания сего со всею силою и ангелы твоими.
Яко прославися имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Бог Святый, страшный и славный во всех делех и крепости своей, непостижимый и неизследимый сый, той предопределивый тебе, диаволе, вечныя муки томление, нами недостойными Его рабы повелевает тебе и всей споспешней твоей силе, отступити от новозапечатанныя именем Господа нашего Иисуса Христа, истиннаго Бога нашего. Запрещаю тебе убо вселукавому, и нечистому, и скверному, и омерзенному, и чуждему Духу, силою Иисуса Христа, всякую власть имущаго на небеси и на земли, рекшаго глухому и немому демону: изыди от человека, и да не ктому внидеши в него. Отступи, познай твою суетную силу, ниже на свиниях власть имущую: помяни повелевшаго тебе по твоему прошению во стадо свиное внити. Убойся Бога егоже повелеием земля на водах утвердися, создавшаго небо, и поставльшаго горы ставилом, и удолия мерилом, и положшаго песок морю предел, и в воде зельней стезю твердую: прикасающагося горам, и дымятся: одевающагося светом яко ризою: простершаго небо яко кожу: покрывающаго водами превыспренняя своя: основающаго землю на утверждении ея, не преклонится во век века: призывающаго воду морскую, и проливающаго ю на лице всея земли. Изыди и отступи от иже ко святому просвещению готовящагося. Запрещаю тебе спасительным страданием Господа нашего Иисуса Христа, и Честным Его Телом и Кровию, и пришествием Его страшных: приидет бо и не закоснит, судяй всей земли, и тебе, и споспешную твою силу умучит в геенне огненней, предавый во тьму кромешную, идеже червь неусыпаемый, и огонь неугасаемый.
Яко держава Христа Бога нашего, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Господь Саваоф, Боже Израилев, исцеляяй всякий недуг, и всякую язю, призри на рабу Твою, взыщи, испытуй, и отжени от нея вся действа диаволя, запрети нечистым духом, и изжени я, и очисти дела руку Твоею, и острое Твое употребивый действо, сокруши сатану под нозе ея вскоре, и даждь ея победы на него, и на нечистыя его духи: яко да от Тебе милость получив, сподобится безсмертных и небесных Твоих Таин, и славу Тебе возслет, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Сый Владыко Господи, сотворивый человека по образу Твоему и по подобию, и давый ему власть жизни вечныя, таже отпадша грехом непрезревый, устроивый вочеловечением Христа Твоего спасение мира: сам и создание Твое сие избавль от работы вражия, приими в Царство Твое Пренебесное: отверзи ея очи мысленныя, во еже озаряти в нем просвещению Евангелиа Твоего: сопрязи животу его Ангела светла сопротиволежащаго, от сретения лукаваго, от демона полуденнаго, и от мечтаний лукавых».
Священник, отец Феодор подошел к Марии; дунул ей на губы, на лоб, на грудь, и произнес: «Изжени из нея всякаго лукаваго и нечистаго духа, сокрытаго и гнездящагося в сердце ея. Духа прелести, духа лукавства, духа идолослужения, и всякого лихоимства, духа лжи и всякия нечистоты, действуемыя по научению диаволю: и сотвори ея овча словесное Святаго стада Христа Твоего: уд честен Церкве Твоея, дщерь и наследницу Царствия Твоего: да по заповедем Твоим жительствовав, и сохранив печать нерушимую, и соблюд ризу нескверную, получит блаженство Святых во Царствии Твоем».
Такой же обряд священник исполнил и с остальными девочками. После чего отец Феодор возгласил: «Благодатию и щедротами, и человеколюбием единородного Сына Твоего, с Нимже благословен еси с Пресвятым, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
- Изгнание нечистых духов завершено, - сказал священник. – Вы восстановлены как свободные существа, способные снова принять истинную жизнь, исходящую от Бога и ведущую к Богу. Этот выбор и составляет следующую ступень чиннопоследования в Таинстве Крещения. Поэтому прошу вас – повернитесь лицом на запад, как к символу тьмы, где живут злые духи, чтобы встретится с ними напрямую, но уже находясь под защитой Церкви.
Девочки повернулись лицом на запад. Священник стоял уже за их спинами; он поднял руки верх и трижды спросил: «Отрицаеши ли ся сатаны, и всех дел его, и всех ангел его, и всего служения его и всея гордыни его?»
На что девочки трижды отвечали: «Отрицаюся».
Священник опять трижды спросил: «Отреклася ли еси Сатаны?»
И опять трижды девочки отвечали: «Отреклася».
Священник: «И дуни, и плюни на него».
Девочки подули, поплевали перед собой.
- Повернитесь лицом на восток, - сказал священник.
Девочки повернулись.
И снова вопросы и ответы звучали по три раза.
Священник спросил: «Сочетаваеши ли ся Христу?»
Девочки ответили: «Сочетаваюся».
Священник: «И веруешь ли Ему?»
Девочки: «Верую Ему, яко Царю и Богу».
- Читайте молитву: «Символ Веры», - сказал священник.
Девочки: «Верую во Единаго Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век. Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, Единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради, человек, и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И восшедшаго на Небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа Животворящаго. Иже от Отца исходящаго. Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино Крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века, аминь».
После того, как был прочитан Символ Веры, священник троекратно вопросил: «Сочеталася ли еси Христу?»
Девочки троекратно ответили: «Сочеталася».
Священник: «И поклонися ему».
Девочки: «Поклоняюся Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней».
Священник: «Благословен Бог, всем человеком хотяй спастися, и в познание истины прийти, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Владыко Господи Боже наш, призови рабу Твою ко Святому Твоему просвещению, и сподоби ея великия сея благодати, Святаго Твоего Крещения: отреши ея ветхость, и обнови ея в живот вечный, и исполни ея Святаго Твоего Духа силы, в соединение Христа Твоего; да не к тому чадо тела будет, но чадо Твоего Царствия, благоволением и благодатию Единороднаго Твоего Сына: с Нимже благословен еси, со Пресвятым, и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Священник зажег свечи, ранее установленные на купели диаконом. Взял у пономаря кадильницу и стал ходить вокруг купели. Кадил ею и кланялся.
Диакон возвестил: «Благослови Владыко».
Священник: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Диакон: «Миром Господу помолимся.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О Свышнем мире и спасении душ наших, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О мире всего мира, благосотоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О Великом Господине и Отце нашем Святейшем Патриархе Алексии и о Господине нашем, Преосвященнейшем Архиепископе Николае, честнем пресвитерстве, во Христе диаконстве, о всем притче и людех, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О Богохранимей стране нашей, властех воинстве ея, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О граде сем, всяком граде, стране и верою живущих в них, Господу помолимся.
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О благорастворении воздухов, о изобилии плодов земных и временех мирных, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О избавитися нам от всякия скорби, гневи, нужды, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже освятитися воде сей, силою и действом, и наитием Святаго духа, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже низпослатися ей благодати избавления, благословению Иорданову, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже прийти на воду сию чистительному Пресущественныя Троицы действу, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже просветится нам просвещением разума и благочестия, наитием Святаго Духа, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже показатися ей отгнанию всякаго навета видимых и невидимых врагов, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже достойну быти нетленнаго Царствия в ней крещаемому, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже ныне приходящем к Святому просвещению, и о спасении его, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже показатися ему чаду света и наследнику вечных благ, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже быти ему сраслену и причастнику Смерти и воскресения Христа Бога нашего, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже сохранити ему одежду крещения, и обручение Духа нескверно н непорочно, в день страшный Христа Бога нашего, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже быти ему воде сей банею пакибытия, оставлению грехов и одежди нетления, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже услышати Господу Богу глас моления нашего, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «О еже избавитися ей же и нам от всякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Благоутробный и милостивый Боже, истязуяй сердца и утробы, и тайная человеческая ведый един, не бо есть вещь неявлена пред Тобою, но вся нага и обнаженна пред очима Твоима: ведый яже о мне, да не омерзиши мя, ниже лица Твоего отвратиши от мене: но презри моя прегрешения в час сей, презираяй человеков грехи в покаяние, и омый мою скверну телесную и скверну душевную, и всего мя освяти всесовершенною силою Твоею невидимою, и десницею духовною, да не свободу иным возвещаяй, и сию подаваяй верою совершенною, Твоего неизреченного человеколюбия, сам, яко раб греха, неискусен буду. Ни, Владыко, едине благий и человеколюбивый, да не возвращуся смирен: но низпосли мне силу с высоты и укрепи мя к службе предлежащего Твоего Таинства, великаго и пренебеснаго, и вообрази Христа Твоего в хотящей паки родится, моим окаянством, и назидай ея на основании Апостол и Пророк Твоих, и да не низложиши: но насади ея насаждение истины во Святей Твоей Соборней и Апостольстей Церкви, и да не восторгнеши: яко да преуспевающу ей во Благочестии, славится и тем всесвятое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Священник подошел к купели и встал над водой, как перед лицом всего Мира в день творения; как первый человек, открывающий глаза на славу Божию и созерцающий все, что Бог сотворил во Христе для нашего искупления и спасения, и произнес три раза:
«Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих». И далее продолжил читать молитву: «Ты бо хотением от не сущих во еже быти приведый всяческая, Твоею державою содержиши тварь, и Твоим промыслом строиши мир: Ты от четырех стихий тварь сочинивый, четырьми времены круг лета венчал еси. Тебе трепещут умныя вся силы, Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе присутствуют звезды, Тебе слушает свет, Тебе трепещут бездны, Тебе работают источницы. Ты простерл еси небо яко кожу, Ты утвердил еси землю на водах, Ты оградил еси море песком, Ты ко отдыханием воздух пролиял еси. Ангельския силы Тебе служат: Архангельстии лицы Тебе кланяются: многоочитии Херувимы и шестокрилатии Серафими окрест стояще, и облетающе, страхом неприступныя славы Твоея покрываются.
Ты бо Бог сын неописанный, безначальный же и неизглаголанный, пришел еси на землю, зрак раба приим, в подобии человечестем быв: терпел еси, Владыко, милосердия ради милости Твоея, зрети от диавола мучима рода человеча, но пришел еси н спасл еси нас. Исповедуем благодать, проповедуем милость, не таим благодеяния: естества нашего роды свободил еси, девственную освятил еси утробу рождеством Твоим: вся тварь воспевает Тя явльшегося. Ты бо Бог наш на земли явился еси, и с человеки пожил еси: Ты Иорданския струи освятил еси, с небесе низпославый Святаго Твоего Духа, и главы тамо гнездящихся сокрушил еси змиев».
Священник наклонился к воде и прочитал три раза:
«Ты убо, человеколюбче Царю, прииди и ныне наитием Святаго Твоего Духа, и освяти воду сию». И продолжил: «И даждь ей благодать избавления, благословение Иорданово: сотвори ю нетления источник, освящения дар, грехов разрешение, недугов исцеление, демонов всегубительство, сопротивным силам неприступну, ангельския крепости исполнену. Да бежат от нея наветующии созданию Твоему: яко имя Твое, Господи, призвах, дивное и славное, и страшное сопротивным».
Священник трижды осенил воду крестным знамением, погружая в нее пальцы правой руки, сложенные так, что они изображали буквы Ic Xc, то есть Иисус Христос. При этом отец Феодор дул на воду и говорил молитву: «Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы». И вновь продолжил: «Молимся Тебе, Господи, да отступят от нас вся воздушная и неявленная привидения: и да не утаится в воде сей демон темный, ниже да снидет со крещающеюся дух лукавый, помрачение помыслов и мятеж мысли наводяй: но Ты, Владыко всех, покажи воду сию, воду избавления, воду освящения, очищение плоти и духа, ослабу уз, оставление прегрешений, просвещение душ, баню пакибытия, обновление духа, сыноположения дарование, одеяние нетления, источник жизни. Ты бо рекл еси, Господи: измыйтеся, и чисти будете, отымите лукавства от душ ваших. Ты даровал еси нам свыше паки рождение водою и духом...
Явися, Господи, на воде сей, и даждь претворитися в нем крещаемому во еже отложит убо ветхаго человека, тлеемаго по похотем прелести, облещися же в новаго, обновляемаго по образу Создавшего его, да быв срослен подобию смерти Твоея крещением, общник и воскресения будет, и сохранив дар Святаго Твоего Духа, и возрастив залог благодати, приимет почесть горняго звания, и сопричтется перворожденным написанным на небеси, в Тебе Бозе и Господе нашем Иисусе Христе. Яко Тебе подобает слава, держава, честь и поклонение вкупе со безначальным Твоим Отцем, и со Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Завершился обряд освящения воды.
Священник, осеняя Крестным Знамением всех присутствующих, произнес: «Мир всем. Главы ваша Господеви приклоните». Потом принял из рук диакона сосуд с елеем; три раза дунул на елей и три раза осенил его Крестным Знамением.
Диакон произнес: «Господу помолимся».
Священник начал читать молитву: «Владыко Господи Боже отец наших, сущим в ковчезе Ноеве голубицу пославши, сучец масличный имущую во устех, примирения знамение, спасение же от потопа, и благодати таинство оными предобразивый, и масличный плод во исполнение Святых Твоих тайн подавый: тем и бывших в законе Духа Святаго исполнивый, и сущих в благодати совершаяй: Сам благослови и сей елей силою и действом, и наитием Святаго Твоего Духа, якоже быти тому помазанию нетления, оружию правды, обновлению души и тела, всякаго диавольскаго действа отгнанию, во изменение всех зол, помазующимся верою, или вкушающим от него в славу Твою, и Единородного Твоего Сына, и Пресвятаго, и Благаго, и Животворящаго Твоего Духа, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
- Мы благодарим Бога, - сказал священник, - за елей и тем самым мы претворяем его в то, чем Бог его сотворил: в дар исцеления, мира, духовной силы и жизни. Елей, символизирует исцеление, свет и радость, является знаком согласия, прощения и примирения Бога с человеком.
Диакон: «Вонмем».
Священник, обмокнув кисточку в сосуд с освященным елеем, и три раза провел ею в воде - изобразил Крест трижды, поя с хором: «Аллилуиа». Затем возгласил: «Благословен Бог, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Священник подошел с елеем к Марии и произнес: «Помазуется раба Божия Мария, елеем радования, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь», помазывая елеем ей лоб и грудь, добавил: «во исцеление души и тела»; помазывая уши – «в слышание веры»; руки – со словами: «Руце Твои сотвористе мя, и создасте мя»; ноги – «во еже ходити ей по стопам заповедей Твоих».
Священник также помазал и остальных девочек.
Девочки подошли к купели с освященной водой с западной стороны. Священник подошел к Марии, взял ее за голову правой рукой и, глядя на восток, трижды окунул ее в воду по самый пояс со словами: «Крещается раба Божия Мария, во имя Отца, аминь. И Сына, аминь. И Святаго Духа, аминь».
После Крещения всех девочек священник умыл руки, поя со всеми радостный Псалом 31, как продолжение и расширение торжественного «Аминь»: «Блажени, ихже оставишася беззакония, и ихже прикрышася греси. Блажен муж, емуже не вменит Господь грехи, ниже есть во устех его лесть. Яко умолчах, обетшаша кости моя, от еже звати ми весь день. Яко день и нощь отяготе на мне рука Твоя, возвратихся на страсть, егда унзе ми терн. Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых: рех, исповем на мя беззаконие мое Гсподеви, и Ты оставил еси нечестие сердца моего. За то помолится к Тебе всяк преподобный во время благопотребно: обаче в потопе вод многих к нему не приближатся. Ты еси приближище мое от скорби обдержащия мя: радосте моя, ибави мя от обышедших мя. Вразумлю тя, и наставлю тя на путь сей, воньже пойдеши, утвержу на тя очи мои. Не судите яко конь и меск, имже несть разума: броздами и уздою челюсти их востягнеши, не приближающихся к тебе. Многи раны, грешному, уповающаго же на Господа милость обыдет. Веселитеся о Господе, и радуйтеся праведнии, и хвалитеся вси правии сердцем».
После того как был пропет три раза подряд Псалом 31, священник подал каждой девочке белые покрывала со словами: «Облачается раба Божия Мария…, Тамара…, Лариса…, Екатерина…, Алла…, Ангелина в ризу правды, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь».
Подруги девочек – Елена и Евгения, помогали им хорошо закутаться в покрывала.
Пропели тропарь: «Ризу мне подаждь светлу, одеяйся светом яко ризою, многомилостиве Христе Боже наш».
Священник возложил на каждую из девочек по Крестику и сказал им:
- Крестик на шее наглядно напоминает вам Христа Спасителя и отличает вас от некрещеного, ибо сказал Христос: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» 1.
После облачения крестившихся в белую одежду, священник прочитал краткую молитву:
«Благословен еси, Господи Боже Вседержителю, источниче благих, солнце правды,
1. (Мк. 8, 34).
возсиявый сущим во тьме свет спасения, явлением единароднаго Твоего Сына, и Бога нашего: и даровавый нам недостойным Блаженное очищение во святей воде, и
Божественное освящение в животворящем помазании: Иже и ныне благоволивый паки родити рабу Твою новопросвещенную водою и Духом, вольных и невольных грехов оставление тому даровавый. Сам Владыко Всецарю благоутробне, даруй тому и печать дара Святаго и всесильнаго, и покланяемого Твоего Духа, и причащение Святаго Тела и Честныя Крове Христа Твоего. Сохрани ея в Твоем ощущении, утверди в Православной вере, избави от лукаваго, и всех начинаний ея: и спасительным Твоим страхом в чистоте и правде душу ея соблюди, да во всяком деле слове благоугождаяй Тебе, дщерь и наследница будет Небеснаго Твоего Царствия.
Яко Ты еси Бог наш, Бог еже миловати с спасити: и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Обмакнув кисточку в сосуд со Святым миром, священник подошел к Марии и
крестообразно помазал ей лоб, глаза, ноздри, уста, уши, грудь, руки и ноги, и при каждом помазании возглашал: «Печать дара Духа Святаго. Аминь». «Аминь» вместе со священником произносила и Мария. То же священник проделал, помазывая миром, и с остальными девочками.
После помазания Святым миром девочки с зажженными свечами, вслед за священником, три раза обошли вокруг купели с пением стиха из Послания апостола Павла к Галатам:
«Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Аллилуиа» 1.
Настало время чтения Апостола. Священник запел Псалом: «Господь просвещение мое и Спаситель: кого убоюся; где защититель живота моего, от кого устрашуся;»2.
Затем священник прочитал из шестой главы Послание апостола Павла к Римлянам: «Братие, елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся. Спогребохомся убо Ему крещением в смерть: да якоже воста Христос от мертвых славою очею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем. Аще бо сообразни выхом подобию смерти Его, то и Воскресению будем: Сие ведяще, яко ветхий наш человек с Ним распятся, да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху. Умерый бо оправдися от греха. Аще ли умрохом со Христом, веруем, яко и живи будем с Ним: Ведяще, яко Христос воста от мертвых, ктому уже не умирает, смерть Ему ктому не овладевает. Еже бо умре, греху умре единою: а еже живет, Богови живет. Такоже и вы помышляете себе мертвым убо быти греху, живым же Богови, о Христе Иисусе Господе нашем»3.
Священник: «Мир ти».
Диакон: «Премудрость, вонмем».
Хор: «Аллилуиа».
Диакон: «Премудрость, прости услышим Святаго Евангелия».
Священник: «От Матфея Святаго Евангелия чтение».
Диакон: «Вонмем».
Священник: «Во время Оно, еднииниадесять ученицы идоша в Галилею, в гору, аможе повеле им Иисус: И видевше Его, поклонишася Ему: Ови же усумнишеся. И приступль Иисус рече им, глаголя: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли. Шедшее научите вся языки, крестящее их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа: Учаще их блюсти вся, елика заповедах вам; и се Аз с вами есмь во вся дни, до скончания века, аминь» 4.
Диакон: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей, молим Ти ся, услыши и помилуй».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Еще молимся о Великом Господине и Отце нашем Святейшем Патриархе Алексии, и Преосвященнейшем Архиепископе Николае, и о всей во Христе братии нашей».
1. (Гал. 3, 27). 2. (Пс. 26, 1). 3. (Рим. 6, 3 – 11). 4. (Мф. 28, 16 – 20).
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Еще молимся о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и
безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Еще молимся о новопросвещенных рабах Божиих Марии, Тамаре, Ларисе, Екатерине, Алле, Ангелине о еже сохранену быти им в вере чистаго исповедания, во всяком благочестии же и исполнении заповедей Христовых, во вся дни живота их.
Яко милостив и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Священник: «Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе».
Диакон: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
Хор: «Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, помилуй».
Диакон: «Благослови».
Священник произнес отпуст: «Воскресый из мертвых, Христос, истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере, святых славных и всехвальных апостол, иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Константиня града Златоустаго и святаго пророка Илии, святых и праведных Богоотец Иоакима и Анны и всех святых, помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Избавление грехов Святым Крещением рабе Твоей даровавый и жизнь паки рождения ей подавый: Сам Владыко Господи, просвещение лица Твоего в сердце ея озаряти выну благоволи, щит веры ея не наветован от врагов соблюди: нетления Одежду, еюже одеяся, нескверну в ней и неблазнену сохрани, нерушиму в ней духовную печать благодатию Твоею соблюдая, милостив ейже и нам бывая, по множеству щедрот Твоих.
Яко благословися, и прославися Пречистое и Великолепное имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Владыко Господи наш, купелию небесное восияние крещаемым подаваяй, паки родивый рабу Твою новопросвещенную водою и Духом, и вольных и невольных грехов оставление тому даровавый, возложи на нея руку Твою державную и сохрани ея в силе Твоея благости, некрадомо обручение сохрани и сподоби ея в жизнь вечную в Твое благоугождение.
Яко Ты еси освящение наше, и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Священник осенил всех крестным знамением: «Мир всем».
Хор: «И духови Твоему».
Священник: «Главы ваша Господеви приклоните».
Хор: «Тебе, Господи».
Священник: «Одеявшаяся в Тя Христа и Бога нашего, Тебе подклони с нами свою главу, егоже сохрани непобедима подвижника пребыти на всуе вражду носящих на нея н на ны, Твоим же нетленным венцем даже до конца победители вся покажи. Яко Твое есть еже миловати и спасати, и Тебе славу возсылаем со Безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Девочки сняли с себя белые покрывала и остались стоять в крестильных рубашках.
Священник начал окроплять каждую освященной водой, говоря им: «Оправдалася еси. Просветилася еси. Освятилася еси. Омылася еси именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего, аминь». Потом взял губку, обмакнул ее в купель и омыл ею те места на теле у девочек, которые помазывал Святым миром, произнося: «Крестилася еси. Просветилася еси. Миропомазалася еси. Освятилася еси. Омылася еси во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь».
Диакон: «Господу помолимся».
Хор: «Господи, помилуй».
Священник: «Владыко Господи Боже наш, иже образом Твоим почтивый человека, от души словесныя и тела благолепнаго устроивый его: яко да тело служит словесной души: главу убо на высочайших положивый, и в ней множайшия чувств водрузивый незапинащия друг другу: власы же главу покрыл еси, по еже не вреждатися преложеньми воздушными, и вся уды ея потребно насадивый, да всеми благодарит Тя Изряднохудожника. Сам Владыко сосудом избрания Твоего Павлом апостолом заповедабый нам, вся в славу Твою творити пришедшия рабы Твоея Марии, Тамары, Ларисы, Екатерины, Аллы, Ангелины начаток сотворити стрищи власы главы своея, благослови вкупе с его восприемником: и даждь им всем поучатися в Законе Твоем, благоугоднаяТебе деяти.
Яко милостив и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу возсылаем Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
Священник взял ножницы; подошел к девочкам и стал состригать крестообразно прядки волос с их голов в четырех местах: на затылке, у лба, с правой и левой стороны головы, произнося слова: «Постригается раба Божия Мария…, Тамара…, Лариса…, Екатерина…, Алла…, Ангелина во имя Отца и Сына и Святаго Духа».
Хор: «Аминь».
Священник слепил шесть комочков из воска вместе с отстриженными волосами и опустил их в купель.
Диакон: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей, молим Ти ся, услыши и помилуй».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Еще молимся о Великом Господине и Отце нашем Святейшем Патриархе Алексии, и Преосвященнейшем Архиепископе Николае, и о всей во Христе братии нашей».
Хор: «Господи, помилуй».
Диакон: «Еще молимся о милости, жизни, мире, здравии, и о спасении рабов Божия новопросвещенныя Марии, Тамары, Ларисы, Екатерины, Аллы, Ангелины».
Священник: Яко милостив и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу возсылаем Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков».
Хор: «Аминь».
- Следуйте за мной, - сказал священник и направился к северной двери бабтистерия.
Девочки накинули на себя верхнюю одежду и поспешили за батюшкой. Спустились по ступенькам в низ; прошли метров десять по узкому и темному коридору и вошли в храм через южные двери; встали напротив Царских Врат.
Священник благословил девочек; подвел по очереди каждую за руку к Царским Вратам и произнес: «Воцерковляется раба Божия Мария…, Тамара…, Лариса…, Екатерина…, Алла…, Ангелина во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь; внидет в дом Твой и поклонится ко храму святому Твоему. Посреди церкви воспоет Тебя».
Девочки приложились каждая губами к обеим половинам Царских Врат, а священник читал молитву: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром: яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля».
Затем священник дал девочкам целовать напрестольный Крест.
- Поздравляю вас, девочки, с новопросвещением, - сказал батюшка, отец Феодор.
- Спаси, Господи, - ответили ему девочки.
- В Крещении мы заново рождаемся, - продолжил священник, - от воды и Духа, и именно это рождение делает нас открытыми дару Святаго Духа, нашей личной Пятидесятнице. И, наконец, дар Святаго Духа открывает нам доступ к Церкви, к Христовой трапезе в Его Царстве. Мы крещены, и мы можем принять теперь Святаго Духа; мы приняли Святаго Духа и можем стать живыми членами Тела Христова, преуспевая в Церкви в меру возраста Христова. Церковь Православная являет и исполняет себя как Тело Христово и Храм Святаго Духа, как осуществление в Мире сем Царства Божия. Чего я не знаю ни в Римской католической церкви, ни у протестантов. Быть Православным верующим – тяжелый труд. Подобно тому, как нелегко подниматься на гору, идя на встречу к солнцу. Чего проще идти под гору. Но не ведет ли этот путь в преисподнюю и к погибели души, дарованной единожды нам Господом? Лукавый всегда рядом с нами. Этот неутомимый «труженик» в каждое мгновение нашей жизни готов сбросить нас в бездну адова пламени. Сегодня вы обрели щит во спасение душ ваших. И никогда, и ни при каких обстоятельствах не выпускайте его из своих рук. Аминь.
Священник осенил крестом всех присутствующих. Все, крестясь, поклонились ему.
- Вы хорошо потрудились ради Господа, - сказал священник, - потому что крестились полным чином Крещения. Чаще же его, по разным причинам, сокращают. Храни вас Господь!
- Спаси Господи! – ответили девочки.
- Христос воскресе! – подошел к девочкам Никодим.
- Воистину воскресе! – ответили ему дружно девочки.
- Ну, вот, красавицы, - улыбнулся Никодим, - поздравляю вас с духовным рождением. А также и с женским праздником. Сегодня началась Неделя празднования памяти Жен-мироносиц.
- А восьмого марта, что мы отвечаем? – удивились девочки.
- Отмечали, - поправил их Никодим и добавил. - Подлинно женский праздник на Руси всегда отмечался и отмечается в третье воскресенье после Пасхи - в Неделю памяти Жен-мироносиц, то есть тех женщин, которые посвятили свою жизнь служению Спасителю во время Его земной жизни. Также не оставили они Его и во время Крестных Страданий, и были первыми свидетелями Его Воскресения.
- Спаси Господи, дедушка, - сказали девочки.
- Помогай вам и храни вас Господь по молитвам Пресвятой Богородицы и ваших Святых угодников Божиих. Аминь, - ответил им Никодим.
***
В кабинет начальника районного отделения внутренних дел, подполковника милиции Родочина Бориса Леонидовича, ворвался молодой человек.
Секретарь пыталась удержать молодого человека за руку, но так вместе с ним и вбежала в кабинет начальника.
- Борис Леонидович, - стала оправдываться секретарь - я не могу с ним справиться.
- Оставь нас, Ксюша, - сказал подполковник и, оглядев с ног до головы молодого человека, спросил:
- Что случилось, молодой человек?
- Слушайте, Вы…, - молодой человек задохнулся от злости. – Даю Вам две недели времени и подаю на Ваш отдел в Суд!
- Успокойтесь, успокойтесь, - вышел из-за стола подполковник и подошел к молодому человеку. – Присядьте. Сейчас все по порядку и разберемся.
- Дайте мне, пожалуйста, воды, - дрожа от волнения, сказал молодой человек.
- Да, да, конечно, конечно, - подполковник налил с графина воду в стакан и подал молодому человеку.
Минуты две оба молчали.
- Так, что случилось, молодой человек? - нарушил молчание подполковник. –
И как Ваше имя? Сколько Вам лет?
- Зовут меня Ириней Дорофеевич Тимофеев. Мне тридцать восемь лет. Месяц назад мою квартиру днем, когда я был на работе, обворовали. Вынесли холодильник, телевизор, документы, деньги, золото, ценные книги. Я тут же обратился за помощью к участковому милиционеру, Исупову Валерию Дмитриевичу. Он сказал мне тогда, что пока заявление не пиши – так поищем. Проходит месяц – дел никаких. А вчера прихожу к нему, он мне и говорит, что время ушло. Спрашиваю его: «А что ж Вы тогда от меня заявление не взяли?» Он мне – а потому, что ты на этом не настоял.
Услышав фамилию Исупов, подполковник поморщился. Ему было известно, что этот участковый милиционер из его района, майор милиции, «дружил» с начальником Управления внутренних дел области, генерал-лейтенантом Паничем Львом Никитовичем, и «грешил» частыми несанкционированными посиделками с братвой из группировки «Болото» - ударной силой местного криминального авторитета, некого Байрама, в войне со «спортсменами» и прочими фраерами на катушках1.
- А что же Вы квартиру свою под контроль вневедомственной охраны не ставите? - с недоумением спросил подполковник. – Вон сейчас многие свои квартиры под охраной держат; работают и в ус не дуют.
- А…, а…, стоп! – Тимофеев широко раскрыл глаза и наклонился в сторону подполковника.- А вы для чего? Я налоги, зачем тогда плачу? По Вашему, подполковник, мне еще осталось нанять личного телохранителя и будет полный порядок, да?
- Ну, зачем же Вы так, - обиделся подполковник. – Мы без дела тоже не сидим. Вон сколько по стране развелось воров да бандитов. Успевай только крутиться.
- Оно и видно. Подтяжки скоро от центробежной силы уже живот держать не смогут. Но мне ваше катание на карусели мало интересует. Я плачу налоги. Из них вам начисляют оплату за ваш «нелегкий» труд и будьте так любезны, отрабатывайте ее достойно или валите все на завод к станкам, или в колхоз на поле за тяпки в пыль, да в жару и в холод!
Что угодно мог стерпеть Борис Родочин от воров и блатных, но от простых граждан,
которые всегда трусливо заискивают перед милицией, такое слышать было непривычно и от того неприятно.
Подполковник больно прикусил нижнюю губу; переждал, пока утихнет в груди вспыхнувшая буря гнева, подал Тимофееву листок белой бумаги и сказал:
- Пишите заявление на мое имя. Обещаю, что разберемся. Даю слово офицера милиции. Но, а Вам советую повременить с выводами о работе милиции.
Тимофеев написал заявление и передал его подполковнику; встал и молча пошел к двери. У двери остановился, повернулся и, держась за дверную ручку, сказал:
- Жду две недели и подаю на вас заявление в Суд с иском о возмещении ущерба, нанесенного мне вашей нерадивой работой.
Затем вышел из кабинета и хлопнул дверью.
Подполковник впал в легкое оцепенение. Через пять минут, придя в себя, вызвал секретаршу.
- Слушаю Вас, товарищ подполковник, - секретарь вошла в кабинет.
- Ксения, найди срочно Исупова и ко мне.
- Есть, товарищ подполковник! – Ксения развернулась через левое плечо и вышла из кабинета.
Секретарь, Ксения Львовна Митрофанова, всегда мгновенно определяла настроение своего шефа. Отсюда безошибочно использовала соответствующую форму общения. Часто она обращалась к нему по имени и отчеству. Родочин подозревал, что Ксения у него не просто секретарь, но похоже и чей-то информатор. Однако постоянно пытался выкинуть из головы эти подозрения, но чутье профессионала оперативного работника часто убеждали его в
1. Бойкими людьми (жарг.).
обратном. То, что она не была скрытым сотрудником ФСБ, он был уверен. Там профессионалы другого уровня. Тогда на кого она работает?
- Исупов в приемной, товарищ подполковник, - услышал сообщение Родочин с динамиков коммутатора внутренней связи.
- Проси, - ответил Родочин.
- Разрешите войти, товарищ…, - в кабинет вошел майор милиции, Исупов Валерий Дмитриевич.
- Садись, - подполковник указал рукой на стул и протянул Исупову листок с написанным там заявлением Тимофеева.
Исупов сел на стул, бегло пробежал глазами по листку и выдохнул с облегчением.
- А-а! Я в курсе. Понимаешь шеф, я его сразу не понял. Он говорил мне, что его обворовали, а заявление написать не захотел. Все стоял, мялся.
- Исупов! – подполковник сильно ударил кулаком по столу. – Не гони порожняк1!
От неожиданности Исупов выпрямился, сидя на стуле и замер. Он понял, что сегодня здесь не шутят.
- Даю тебе одну неделю! – закричал подполковник. – Чтобы все нашел и вернул!
- Да, Вы…товарищ подполковник…, - Исупов побледнел и нервно задергал плечами.
- Иди, свободен!
- Ага, то есть – есть! – Исупов вскочил со стула и выбежал из кабинета.
Подполковника затрясло мелкой дрожью. С трудом открыл сейф. Достал бутылку водки. Налил до краев в большой граненый стакан и залпом выпил. Тяжело опустился в кресло; вытаращил глаза и тупо уперся взглядом в огромный зелено-голубой аквариум с рыбками.
Борис Леонидович Родочин любил разводить рыбок. Это занятие снимало усталость, и рутинная работа милиционера не казалась ему уже такой изматывающей. Да и зелено-голубой цвет аквариума действовал успокаивающе и был для подполковника своего рода окном психологической разгрузки.
В конце рабочего дня зазвонил телефон. Родочин лениво взял трубку и тут же вскочил с
кресла и вытянулся.
- Слушаю Вас, товарищ полковник! Здравия желаю!
Звонил заместитель начальника Управления внутренних дел области по кадрам, Изотов Хачик Иванович.
- Ты это, что себе позволяешь, подполковник? – в трубке послышался льстивый голос полковника.
- Вы о чем, товарищ полковник? – Родочин непонимающе воткнул взгляд в потолок.
- Не понимаешь?! – резко спросил полковник.
- Ни как нет, товарищ полковник! – Родочин почувствовал холод в ногах.
- Генералу не понравилось, как ты со своими подчиненными обращаешься. Смотри, подполковник, как бы ты с майором местами не поменялся. Это лучшее, что я могу тебе, как заслуженному работнику милиции, обещать. А то не ровен час – можешь на заводе оказаться каким-нибудь мастеришой. Так, что давай – удачи тебе, подполковник.
- Есть, товарищ полковник! – ответил Родочин в трубку, из которой уже были слышны короткие гудки.
Родочин сел в кресло. Почесал затылок и почти шепотом произнес:
- Вот тебе и колобок.
Исупов Валерий Дмитриевич был невысокого роста, полный, румяный и всегда веселый. На всех праздничных застольях он был самым задорным и звонким. Это нравилось женам высших офицеров управления, а через них и самим офицерам. Этим пользовался «колобок», чем сильно досаждал офицерам, работавшим на «земле» 2.
Родочин налил опять в стакан водки. Выпил и с силой кинул стакан в стену напротив себя. Раздался громкий хлопок и осколки разлетелись по всему кабинету.
1. Не болтай. 2. Районные, сельские и поселковые отделения внутренних дел (милиц. жарг.).
- Нет, на завод я не хочу, - с тревогой в сердце подумал Родочин. – Дышать маслом от станков и целый день как на зоне. Двадцать пять лет в милиции, Афганистан, Чечня и какой-то «колобок» на мое место. Да пусть забирает! Только не на завод. Это тогда, что еще пятнадцать лет корячиться? И на мизерную пенсию – в две тысячи двести рэ?! Уж лучше прямо сейчас на заслуженный отдых. И гори оно все, синим пламенем. А слово офицера милиции? Самому смешно и обидно. Как будто прыгнул с самолета, а парашют одеть забыл. Аж в животе похолодело. Нет, на завод не хочу. Что теперь: «Сиди тихо на печи
Молча жуй куличи
И не придут к нам «хачики»
И не свернут в калачики».
Домой Родочин пришел раньше обычного. Время было уже около семи часов вечера. Его супруга, Родочина Нина Акимовна, суетилась на кухне. Торопилась к ужину приготовить пельмени. Увидев мужа, обрадовалась.
- Ой, как, кстати, дорогой, - сказала она ему, - бери мясорубку и прокрути мясо.
Борис взял мясорубку и начал молча приспосабливать ее к столу.
- Ты, что сегодня такой мрачный, муж, - ласково обратилась к нему Нина Акимовна.
- Да, Нин, - махнул рукой Борис, - мало ли, что на службе не случается. Лучше не спрашивай.
- Тогда, Боря, ты меня извини, - сказала Нина Акимовна, раскатывая на столе тесто, но в себе держать я это не могу.
Борис поднял голову, посмотрел непонимающе на супругу и снова занялся мясорубкой.
- Ты знаешь, что наша дочь учудила в это воскресение? – спросила Нина Акимовна и тут же сама ответила. – Крестилась! Теперь она не Виктория. А Мария! Египетская!
- Вот тебе второй кулич! – воскликнул то неожиданности Борис.
- Сказала бы я ей, - начала сокрушаться Нина Акимовна, - какая она Мария! А подруга ее, Виолетта, теперь Тамара!
- А может это к лучшему, Нинк? – робко спросил Борис. – Мы то никто с тобой, хотя и русские.
- Ну, могла ли я подумать, - стала распыляться Нина Акимовна, - что выйду замуж за тюфяка. Как ты можешь быть таким спокойным?
- А что тут такого, Нин? – недоумевал Борис.
- Как что? Как что? – Нина Акимовна наклонилась всем телом через стол к Борису – Мент ты…
От сильного удара кулаком в лицо, Нина Акимовна отлетела к стене и тут же, отскочив от нее, вернулась к Борису и со всего маху ударила его каталкой по голове. Борис в падении, теряя сознание, нанес второй сильный удар в грудь Нине Акимовне.
На следующее утро все старушечье население подъезда судачило о произошедшем накануне событии в квартире милиционера. Кто-то вызвал скорую помощь. Нине Акимовне долго вправляли челюсть. Борису перевязали бинтом голову. На работу Борис не вышел. Оформил на пять дней справку – бытовая травма. Нина Акимовна тоже осталась дома в качестве сиделки при муже. В десять часов утра примчалась теща. Сердобольные бабульки телефонировали ей об избиении ее дочери во всех немыслимых подробностях. Вбежав в квартиру, она принялась со слезами и причитаниями ощупывать свою взрослую дочь.
- Мама, что с тобой? – пыталась отстраниться от матери Нина Акимовна.- Успокойся, все в порядке!
- Как все в порядке?! – продолжала причитать теща. – Доберусь я до этого супостата! Говорила я тебе – не выходи за него замуж. Дождалась своего звездного часа!
- О, мама, ты права! – Нина Акимовна провела взглядом по потолку. – Таких звезд я вчера насмотрелась. Только, мама, я тебя умоляю – не трогай Борю. А то боюсь, и тебе будет не избежать своего звездного часа.
- Сил моих нет больше, здесь оставаться. Ты меня уж прости, дочка, я побегу. Храни тебя Бог, но если что – звони в милицию!
- Мама, так у меня же милиция круглые сутки, - рассмеялась Нина Акимовна.
- Это бандит, а не милиция, - помахала грозно кулаком теща.
- А там другие не выдерживают, мама, - ответила ей дочь.
Вечером в квартире Родочиных собралась компания друзей. День был не подходящий для пьянки, зато повод собраться был серьезный. Женщины с опаской поглядывали на своих мужей – кто знает, что ждать теперь от своего благоверного. Даст кулаком. Пример наглядный – на лице у Нины. Мужчины ходили гоголем – мол, знай наших городских.
- Боря, ну как же ты мог? – сокрушалась больше всех Оля. – У тебя же кулачище, что голова моя или Нинкина.
- Да, ладно тебе, Оля, - отмахивался Борис. – Сам не пойму, как я так поступил.
***
- Можно к Вам? – робко открыла дверь и просунула голову в кабинет директора школы Нина Акимовна Родочина.
- А, это ты, - отрешенным голосом ответила директор. – Входи. Какие новости?
- Что с Вами, Генриетта Павловна? – услужливо спросила Нина Акимовна, увидев необычный вид директора школы.
Голова директора была перевязана цветастым шелковым платком так, что большой узел его вызывающе торчал на лбу. Лицо выражало сильную усталость. Во рту нервно и непрерывно из угла угол перекидывалась папироса «Беломорканала».
- Курить будешь?
- Да что Вы? Я же не мужик, такие курить.
- На этой работе, - директор вяло ухмыльнулась, - просто мужиком быть не достаточно. Надо быть тупым мужиком, чтобы не сойти с ума от всего этого. Ты знаешь, что со мной и с Людкой Захарова обещала сделать?
- Нет.
- Вот именно. Придушить! Так и сказала. Меня за то, что не оправдала ее надежд, а Люду, ее самую любимую ученицу, конопушечку и толстушечку, как ни на что не способную в этой жизни, - директор втянула дым и выпустила его прямо в лицо Нине Акимовне. – Что узнала?
- Да, Генриетта Павловна, - Нина Акимовна заискивающе посмотрела директору в глаза. – Всю методическую литературу, видеокассеты, плакаты, а также и все импортные гигиенические прокладки, предназначенные для раздачи девочкам, были похищены неделю назад ребятами из десятого «Б» класса.
- И кто это все организовал?
- Знаете, Генриетта Павловна…, - смутилась Нина Акимовна.
- Знаю! Какая же ты мать, если с собственной дочерью справиться не можешь.
- А кто из детей сейчас своих родителей слушает? – робко спросила Нина Акимовна.
- Зверева! Вот, кто у них лидер. И в Церковь она всех увлекла. Твоя дочь теперь не
Виктория, а Мария. Знаешь об этом?
- Да, - мотнула головой Нина Акимовна и тяжело вздохнула.
- Не переживай, - успокоила ее директор. – Это не вопрос. Аттестат твоей Марии не испортим. Ветер подул уже в другую сторону. У них там, на верху теперь другие инструкции. Захарова смиренного молитвенника уже из себя изображает. Крестится, как ветряная мельница крыльями машет, и лбом о церковный пол колотит, точно первый грешник на этой планете. Такая вот им установка сейчас сверху спущена. Девятнадцатого мая, когда мы отмечали День пионерии, меня с Людкой закрыли в туалете. Мы прибежали в актовый зал через тридцать минут после объявленного начала. Захаровой было уже некогда смотреть на то, что мы приготовили по этому случаю. Единственно, что она мне сказала тогда: «Ты всегда меня приятно удивляла. Оригинальная находка – последний пионер России». Я сначала не поняла, что бы это значило. Но когда взглянула на место, где должен стоять бюст Ульянова (Ленина), я чуть было не рехнулась. Вместо бюста, там восседало чучело макаки с повязанным на ее шее красным пионерским галстуком. А твоя дочь и другие «подпольщики», в это время, под предводительством школьного монархиста Афанасия Бехтерева пели, запрещенную еще в том веке коммунистами, молитву русского народа и отмечали День Рождения Императора, Николая Второго. Вот такие пироги. И не знаешь теперь – куда грести веслами. А что касается предмета валеологии, то извини – тут не до церемоний. Будь любезна отчитайся перед спонсорами за проделанную работу. Деньги-то давно получены, съедены и в унитаз спущены. А результат – все кто-то украл? Вот за это точно стружку снимут и с меня, и с Захаровой. Люда в этом кошмаре на восемнадцать килограмм похудела. Синяки под глазами. Смотреть на нее невозможно без содрогания. Вид – словно жертва пьяного дебоша. Бюст нашли потом в подвале в обществе со списанными унитазами. А на лбу черным написано: «Враг народа». Как ни стирали, надпись все равно видна. Ума не приложу – как с ним поступить? Не ставить же его теперь затылком в зал.
- А я вот, что нашла у Виктории, - робко сказала Нина Акимовна и протянула маленький клочок бумаги.
Директор взяла его и быстро прочитала.
- Ну, вот – что я говорила? Но это уже, что-то новое. Послушай, что тут написано: «Спаси Господи Россию! Прости нас за предательство Царя искупителя Николая Второго и его святой семьи; за нарушенную его подданными в 1918 году клятву, данную в 1613 году нашими праотцами за всех за нас до скончания века. Прости, Господи, меня и моих родных, ныне здравствующих и тех, кто почил уже. Сними страшное проклятие с нашего рода за зло лиходеев, кровь невинных раб Твоих пролившую. Аминь». Ну, как тебе это…
***
Алла без стука открыла дверь и вошла в кабинет директора школы.
- Наконец, - с облегчением сказала директор и добавила строго. – Времени у нас с тобой один час. Так что едем прямо сейчас. Там не любят опаздывающих и штрафуют за это.
- Генриетта Павловна, - прошептала Алла, - мне страшно и почему-то противно.
- Глупости все это, - резко ответила Генриетта Павловна. – Ты, смотри, не назовись там Аллой. Ты Жанна. Так что все – выходим.
К восьми часам вечера Генриетта Павловна и Алла подъехали к лодочной станции. Вышли из машины, и пошли в сторону березовой рощи. Там за высокими ветвистыми березами стояло, скрытое от посторенних глаз, длинное старинное розовое здание. Крыша была в виде большого полукруга и сделана из листов меди. На фасаде, обращенного на запад, имелись дверь и окно. На восточных и южных стенах также – по окну. Все они были плотно затворены ставнями. Алле стало не по себе от ощущения необитаемости здания и окружающего его леса. Она уже пожалела о том, что напросилась приехать сюда и, тем более без благословения отца Феодора. Но как выйти из этого положения не знала и постоянно про себя повторяла молитву Господню: «Отче наш…».
Генриетта Павловна подошла к двери и три раза нажала на кнопку звонка. Тут же послышался мужской голос:
- Кто?
- Сестра, - ответила Генриетта Павловна.
- К кому?
- К сестрам клуба «Акация».
- Что сестры делают в Вашем клубе?
- Плетут короны добродетели и куют оружие пороку.
- С кем Вы сестра Мастерица?
- С ученицей.
- Пусть она скажет.
- Великая заслуга быть полезным человечеству, - Алла повторила, ранее заученную фразу, предложенную директором для ответа.
За дверью, что-то загремело, и она открылась. У входа стоял мужчина в темно-синем костюме, голубой рубашке и белой бабочкой. В правой руке он держал маленькую булаву.
- Брат Судья ждет Вас, сестра Мастерица, в библиотеке, - сказал мужчина, - а ученице Вашей велел пройти в «кабинет размышлений».
К Алле подошла женщина, одетая в белое платье, поверх которого был надет маленький передничек из белой кожи с вышитыми на нем какими то знаками и подбитый голубым шелком.
- Идите за мной, - сказала женщина и повела Аллу по длинному коридору.
По всей длине коридора на правой стороне в стены через каждые восемь метров были вмонтированы канделябры, каждый на две свечи. На левой стороне коридора напротив каждого канделябра находились двери.
Женщина подвела Аллу к четвертой – последней двери и спросила ее:
- Вы действительно желаете стать членом этого, всеми уважаемого, клуба.
- Да, сестра Церемониймейстер.
- Будь готова.
- Всегда готова!
Женщина наклонилась и прикрепила к левой ноге Аллы голубую ленту и затем молча кивнула ей головой, подав знак – входи в комнату. Алла вошла в комнату. Дверь щелкнула затвором. В комнате стоял полумрак. Стены комнаты были обтянуты черной метрией. Посреди комнаты стояли стол и стул. На столе лежал череп человека – символ Адама, подсвеченный настольной люминесцентной лампой. Также на столе были – чернила, ручка с металлическим пером и лист бумаги, на котором были написаны вопросы:
1. Кто для Вас «Бог добра», а кто «Бог зла»?
2. Какие Ваши обязанности перед отцом и матерью?
3. Какие Ваши обязанности перед друзьями?
4. Какие Ваши обязанности перед сестрами клуба «Акация»?
5. Какие Ваши обязанности перед братьями клуба «Вольные львы»?
6. Каково Ваше отношение к супружеской верности?
7. Каково Ваше отношение к банкетам?
8. Способны ли Вы хранить тайны?
9. Способны ли Вы ставить интересы клуба выше своей жизни?
10. Как Вы понимаете девиз: «Один за всех и все за одного»?
11. Что для Вас Родина, Свобода, Равенство, Братство и Мировой порядок?
12. Способны ли Вы вносить пожертвования клубу?
- Какая муть, - подумала Алла, прочитав вопросы. – И мне это надо? Тайнознаний захотелось вкусить. Как бы теперь здесь бесовщины не нахлебаться. Господи, спаси и сохрани рабу Твою неразумную, Аллу, аминь. Вот дура, так дура.
Через двадцать минут дверь открылась и у входа стояла Генриетта Павловна, в белом платье, и в маленьком передничке из белой кожи. На руках были надеты белые перчатки. В правой руке она держала брелок, сделанный из золота, в виде пылающего сердца, в середине которого находилось яблоко. На левой руке имелась перевязь, где были вышиты слова: «Молчание – это добродетель».
- И как ты, Жанна? На все вопросы ответила?
- Нет, Генриетта Павловна. Я не готова…
- Ну, ничего, ничего…, - успокоила ее директор. - Идем в храм на сессию.
Вошли в соседнюю дверь и оказались в просторной комнате, обтянутой материей темно-малинового цвета и освещаемой канделябром из пяти свечей. Потолок голубой и усыпан множеством блестящих звездочек. Впереди, напротив, на небольшом отдалении стояли прямоугольный стол и за ним два больших кожаных кресла. По обеим сторонам комнаты стояли скамейки. За креслами на стене висели «Священный треугольник», правее от него рисунок солнца, левее – рисунок луны.
В помещении стоял гул, и шла какая-то непонятная игра.
Женщины все в белых платьях и белых перчатках. При встрече друг с другом, вели себя странно: кто-то рисовал в воздухе какие-то фигуры; кто-то щипал себе большим и указательным пальцами правую ноздрю; кто-то большим пальцем и мизинцем правой руки дотрагивался до левого уха; кто-то прикасался ко рту указательным и средним пальцами левой руки, подставляя под подбородок большой палец. Затем подавали друг другу правые руки так, чтобы большие пальца рук переплетались.
Мужчины в темно-синих фраках. Большая их часть сидела на скамейках, и держали на коленях руки сцепленные «в замок» так, что большие пальца обоих рук образовывали треугольник. И вдруг Алла заметила сидящую слева на скамейке женщину, на голове которой была вуаль из белого газа.
- Знакомое лицо, - отметила про себя Алла. – И где же я Вас видела… Нет, не вспомню. А, нет… В Церкви! Да, да! А что она здесь делает? Хотя такой же вопрос можно задать и мне.
Генриетта Павловна указала рукой на скамейки находящиеся на левой стороне.
- Присаживайся здесь. А мне на правую сторону.
В комнату вошли мужчина в черной мантии и женщина в белом платье и кожаном переднике. Они прошли к креслам и повернулись лицом к присутствующим. Все встали. Воцарилась полная тишина. Мужчина прочертил правой рукой в воздухе треугольник и все сели. Закрыли входные двери.
Послышался удар по столу деревянным молотком. Все встали и скрестили на груди обе руки так, чтобы правая рука лежала на левой. В воздухе одновременно запахло ладаном и табачным дымом.
Мужчина в мантии обратился в зал:
«Братья и сестры!
Приклоним свои головы перед Творцом Вселенной – Великим Архитектором Вселенной. Перед единственным, перед бесконечным, перед всеведущим, перед вечным. Принесем ему в дар благовоние ладана.
О, Всесовершенный, помоги нам, работникам, достичь уровня твоего совершенства. Мы немощны, но молоды. Ты дал нам разум и время. Наши принципы в Разуме. Разум в истине.
Преклонимся и падем ниц перед Владыкой Вселенной – Люцифером. Перед мудрым, перед сильным, перед сладким. Принесем ему в дар чад табака виргинского.
О, Любезнейший и Сильнейший из нас, помоги нам силой земной. Наполни тела наши вином хмельным и медом сладким. Не в силе Владыка, а в нашей правде. Правда без силы ничто. Наша правда в силе.
Раскроем сердца наши Духу Вселенной – Энергии Чистой, жизнь всем дающей. Принесем ей на алтарь помыслы наши чистые.
О, Свет Луча жизнедательный напои души наши благодатию чистой; освяти помыслы наши чистотой вечной. Наше дело в жизни. Жизнь в действии. Действие в Тебе. Аминь».
Все повторили – аминь и сели.
Ударили два раза молотком по столу. Мужчина в мантии провел опрос обязанностей среди дежурных. Затем напомнил всем участникам сессии о необходимости постоянной работы над собой, совершенствуя свои знания и опыт.
Ударили три раза. Мужчина в мантии обратился к сидящей в кресле женщине.
- Высокочтимая Великая Мастерица, огласите повестку дня сессии.
- Да, высокочтимый Великий Мастер, - ответила ему Великая Мастерица. – Первое – отчет о параметрах качества проведения внедренческой работы сетевого маркетинга в условиях русского консерватизма, докладчик – Подруга, Елизавета Смирнова; второе – отчет о работе благотворительного фонда «Вольная страда» по оказанию финансовой помощи религиозным общественным организациям, докладчик – Хранитель зданий, Шемон Херос; третье – о недостатках в работе депутатов Городской Думы, докладчик – Личный секретарь, Борух Бер; четвертое – перспективный план работы по оказанию методической и консультативной помощи русской молодежи в сфере их полового воспитания, докладчик – Мастерица, Белла Бирш.
Работа сессии завершилась к четырем часам утра. У Аллы сильно разболелась голова. На душе было противно и гадко. Сил оставалось только на повторение слов – Господи, спаси и сохрани мя, дуру.
В пять часов утра Алла сидела за столом на кухне в квартире Генриетты Павловны и пила чай с каштановым медом. Боли в голове утихли. Спать не хотелось.
- Жаль, - сказала Генриетта Павловна, присаживаясь за стол напротив Аллы. – Жаль, жаль, жаль. Клуб возлагает на тебя большие надежды. Да и Судье ты приглянулась.
- И чем же я могу быть полезной клубу? – Алла недоуменно посмотрела на Генриетту Павловну.
- Клубу нужен организатор православного молодежного сектора в движении «Вера со временем». Молодежь должна придти во все религиозные объединения и навести порядок в соответствии с новыми веяниями времени.
- Генриетта Павловна, Вы не понимаете, что говорите. Я раньше тоже так же думала, когда не знала ни языка, ни правил Богослужений в Православной Церкви. Только там, на молитвах, ощущаешь себя в полной мере защищенной. И от этого становится так тепло и уютно не только на душе, но и тело становится легким и крепким.
- Ты же видела там Захарову Любовь Васильевну.
- Это, что сидела на скамейке слева в белой вуали на голове?
- Да.
- Я ее часто вижу в Церкви.
- Она начальник Департамента образования.
- А почему, Вы не подошли к ней и не поговорили.
- Мне было некогда.
- А если она обидится?
- Никогда. В клубе я старше ее по званию. Я Мастерица, а она Подруга.
- Так это Вы ее тоже в клуб пригласили.
- Нет. Она меня сюда втянула. Пять лет я уже в клубе. Она – восемь.
- И как Вы ее обошли?
- Очень просто. Мама моя еврейка, папа немец. У ней отец еврей, мать русская. Редкий тот русский, кто доживает до Мастера. Но без этого клуба ей не быть ни кем, кроме простой учительницы. В миру больше половины сестер клуба занимают высокие посты и должности благодаря этому клубу. Я в свое время, как получила прибавку жалованья1 до степени Подруги, так сразу заведующей по учебной части стала, а через три года директором школы. Все блага получила. До этого ютились с мужем в вонючих комнатушках. Теперь вот свою квартиру имею в пять комнат.
- А что же Вы тогда бегали и тряслись, когда она в школу приезжала?
- Я тряслась больше не из-за нее. Я боялась ее доклада на сессии клуба по поводу вашего массового похода в Церковь. Тогда меня в наказание на три месяца усыпили2.. Захарову тоже наказали. Послушание ей безвременно назначили – в Церковь ходить. Изображать молитвенника, чтобы люди думали, что и властям все это не чуждо. Меня не предупредили. Я и понять не могла: только что такой разнос, а она в Церковь ходить стала. Участвуем в работе во всех, существующих в России, общественных объединениях и политических партиях. Учитываем все прошлые ошибки наших братьев. Безбородого Карабаса Барабаса3 к власти уже не пропустим и русским не позволим стать опять «старшим братом». Россия разбита на сектора в виде мелких национальных Республик, образованных большей частью из земель заселенных русскими. Национальные меньшинства постепенно расселяются среди русских с тем, чтобы в дальнейшем вытеснить их с этих земель. Статус Республики способствует процессу уменьшения плотности русского населения в каждом из национальных образований. Это уже проверенное веками оружие против сильных наций. На Философском Совете, братья дали поручение депутатам Конвента: рассмотреть
1. Повышение в следующее звание (клуб. жарг.). 2. Вывести из клуба на короткое время (клуб. жарг.).
3. Сталина (клуб. жарг.).
предложение постепенного внедрения идеи создания национальных Республик на базе крупных этнических образований, живущих компактно на определенных территориях в США. Это будет также сильным оружием и против англосаксов. - А кому это все надо? И зачем?
- Это надо Израилю. Мир скоро сам упадет к нему в ноги и возопит о помощи. США уже стоит у долговой бездны. Они живут в долг и думают, что так будет всегда. Ведь известна еврейская мудрость: «Наш кредит полезен заемщику так же, как петля повешенному».Весь Мир играет в деньги по трактатам Каббалы. Америка теперь – резиновый Рембо, заполненный «зеленым газом1» Перекрой долларовый краник и Государства нет. Но вот Россия. В ней народ еще не расстался с мифическим Богом. Но ждать осталось не долго.
- Генриетта Павловна, я мало, что поняла, но чувствую – это не совсем хорошо.
- Ты не права. Все люди в этом Мире должны жить в достатке. Владыка Вселенной – Люцифер дал людям жилище с неисчерпаемыми запасами. Но русские и англосаксы образовали два непримиримых друг другу полюса – США и Россию и тратят эти средства на бесполезное противостояние. Поэтому до сих пор в Мире голод и нищета являются безысходной обыденностью для восьмидесяти процентов населения планеты Земля.
- Что Вы говорите? Наш Господь Иисус Христос явил себя нам – грешным людям и принял на Себя страдание за грехи наши. Он указал нам правый путь к спасению.
- Слушай меня. Есть Творец Вселенной – Великий Архитектор Вселенной, который создал все видимое и невидимое. Есть Владыка Вселенной – Люцифер, который создал Закон Мироздания. Есть Дух Вселенной – Энергия Чистая, которая питает жизнь во всем созданном. Живя на этой планете, мы должны жить по Закону, созданному Люцифером. Наука и наше совершенствование позволяют нам открывать этот Закон и пользоваться земными благами. Человек, совершенствуя себя, стремится познать Закон Мироздания и стать равным Великому Архитектору Вселенной. Но для этого не достаточно одной жизни. Поэтому человек умирает ветхим телом и рождается вновь младенцем. И только тогда, когда, став совершенными, мы сольемся с Энергией Чистой и обретем вечность. Но вот пришел Злой гений и показал людям дорогу к Духу Вселенной, как прямой и легкий путь избавления от земной жизни. И побежали по нему невежды. Церковь эта Христовой зовется, о которой ты так печешься. Однако и Добрые гении находятся во все времена. Армян отвели от Духа сего. Затем Рим оттеснили.
- А роль моя в чем?
- Роль твоя – в Церковь сию Православную вносить обновление. Захарова уже кружек образовала из молодых иереев-модернистов. Как отсечем от Духа Вселенной остатки Церкви Христовой, тогда и невеждам дорогу в Вечность закроем. И когда придет время, что на Гробе Христовом станет некому из них принимать Свет Луча жизнедательный, тогда и воскликнем всем Миром: «Да здравствует Свобода, Равенство и Братство!» Россия вторым Вавилоном станет. А в ней народ Богоносец. Вот он и понесет нас, Иудеев вместе с Князем в изгнании в Иерусалим. Но прежде в Кремле престол сатаны утвердится, и Патриарх Московский и всея Руси на нем танец живота станцует и от того Храм Соломона из праха восстанет. Уже репетируют – время близко – встретить Царство Иудейское.
- Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную, - Алла прочитала еле слышно молитву и подумала. – Так, кто же в этом Мире среди нас невежды? Чем поить свои души собираетесь, если тут же от благодати Святаго Духа прячетесь? А Церковь нашу истиной все же признают. Вот и слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
- И вот от чего я тебя хочу уберечь, - Генриетта Павловна лукаво улыбнулась. – Всегда цени себя. Ты молода. Пользуйся. На мелочь не разменивайся. Я к тому, что Судья назначил тебе встречу для беседы в уютном ресторанчике. Там и гостиница. Номер в ней уже заказал.
- А сколько ему лет?
1. Ничем необеспеченная денежная долларовая масса (разг.).
- Сорок два года.
- Сколько?! Он, что – с катушек съехал?! Какая наглость!
- Он ректор медицинского института. Профессор, доктор медицины. Кстати, он любит повторять из Талмуда: «Бесстыдство – это царство, только без короны, а наглостью можно действовать с успехом даже против самого Бога1».
- И что с этого?
- Когда я была в звании Ученицы, моим первым кавалером был Хранитель Скинии, Артем Михайлович Ролик. Потом стала дамой Великого Избранника, Льва Давидовича Гроцера. И вот уж как год – дама Судьи, Марка Исааковича Лобзика. Чем старше по возрасту, тем меньше я кому нужна. Но дамой я у них была не одна. По обряду клуба каждый из них может иметь, одновременно, несколько дам. Правда есть братья, которые этого обряда не придерживаются – вообще не имеют дам. Но их единицы. У нас – сестер клуба, нет выбора.
- Это же грех. Вы же про мужа своего говорили?
- Муж мой сбежал от меня, как только узнал об этом обряде. А грешить разрешается, лишь бы он совершался тайно.
- А у них есть жены?
- У некоторых есть.
- И как они это все терпят?
- При хорошей должности и достаток высокий. Что ж им не потерпеть.
***
В этот день – семнадцатого июня в три часа дня Алла зашла к Тамаре и рассказала о своем ночном посещении клуба «Акация».
Тамара подошла к окну; взглянула на улицу и задумчиво произнесла:
- Синедрион ли кто готовит нам? И кто же эти фарисеи? Не те ли, кто народ еврейский когда-то сбили с верного пути? Не те ли, кто и русских соблазнили – Царя убить? Не те ли, кто и нынче правят Русью? Те!
Да, Русь Святая, нынче в центре ада, но все еще жива Ее душа. И фарисеи также – все еще сильны над Нею.
Очнитесь люди! Покаявшись, спасем себя – мы сохраним Россию. Тогда Россия Мир освободит от гнета супостата. Ей это не впервой! И зло утихнет в Мире и отойдет от нас беда. И власть желанной станет. А Родина родной!
Я верю! День наступит, когда найдутся снова Минин и Пожарский! И призовут народ – очистить Кремль и Москву от тех, кто до сих пор глумится над страною, и звезды красные разбить, и «храмы» их разрушить!
Весь Мир теперь сплошная ложь.
И над планетой меч Ислама холодным полумесяцем завис, и кровь невинных жертв с него стекает. Но разве можно кровью ложь остановить, хотя бы даже кровью фарисея? Когда и Кровь Христа так все еще людей не вразумила и к покаянию не привела.
Тамара замолчала, повернулась лицом к Алле и спросила:
- И что ты теперь скажешь батюшке? Ты понимаешь, что ты натворила в канун Дня Святой Троицы – Пятидесятницы?
- Господи милостивый, - Алла упала на колени перед иконой Иисуса Христа, - прости мя грешную рабу Твою неразумную.
- Собирайся, - строго сказала Тамара. – На службу в Церковь пора. После Всенощной2 подойти к батюшке на исповедь.
Алла поднялась с колен, утирая кулаком слезы; встала рядом с Тамарой перед иконами Иисуса Христа и Божией Матери; обе, крестясь, произнесли молитву:
- Отрицаюсь тебе, сатана, гордыне твоей и служению твоему и сочетаюсь Тебе, Христе Иисусе, Боже наш во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Выйдя на улицу, девочки перекрестили перед собой дорогу и вслух прочитали молитву:
1. Трактат Ганхедрин. 2. Всенощное бдение.
- Господи, благослови пути моя и сохрани мя от всякого зла.
По дороге в Церковь, каждая про себя повторяли молитву:
- Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную.
Подошли к дверям храма и, крестясь, поклонились в пояс образу Спасителя.
- Боже, буди милостив мне, грешной.
Поклонились еще.
- Боже, очисти грехи моя и помилуй мя.
Поклонились в третий раз.
- Без числа согреших, Господи, прости мя.
Открыли двери, вошли в Церковь и поклонились в обе стороны, сказав про себя:
- Простите меня, братья и сестры.
Девочки купили в свечной лавке свечи; Поставили их к Празднику и к иконе Пророка Илии. Тамара прошла на клирос, а Алла осталась стоять в средней части храма с левой стороны.
Началась служба – первая часть Всенощного бдения – Великая вечерня.
После окончания службы священник пригласил всех желающих на исповедь.
Желающих исповедаться пришло не мало. Все стояли, наклонив головы. Священник прочитал молитвы, которые всегда читаются перед началом любого дела и, чтобы напомнить о наиболее распространенных грехах, спросил у собравшихся:
- Кто из здесь стоящих осудих ли кого, или кого укорих, или оклеветах ли кого гневом своим, или опечалих кого, или по щекам ударих кого, или о чем прогневахся, или солгах, или безгодно спах, или развеличахся, или разгордехся, или толкнух ли кого в гневе, или стоящу на молитве, ум свой о лукавствии мира сего подвижеся, или объядохся, или опихся, или без
ума смеяхся, или лукавое помыслих, или развращение помыслих, или доброту чуждую видев, и тою уязвлен бых сердцем, или неподобная глаголах, или греху брата своего
посмеяхся, или о молитве не радих?
Все стояли молча и слушали. Затем священник прочитал следующую молитву:
«Господу помолимся.
Господи Боже спасения рабов Твоих, милостиве и щедре и долготерпеливе, каяйся о наших злобах, не хотяй смерти грешников, но еже обратитися, и живу быти им и ныне умилостивися о рабах Твоих…
- Называйте каждый свои имена, - сказал священник и продолжил. – … и подаждь им образ покаяния, прощение грехов и отпущение, прощая им всякое согрешение, вольное же и невольное: примири, и соедини их Святой Твоей Церкви, о Христе Иисусе Господе нашем, с Нимже Тебе подобает Держава и Великолепие, ныне и присно, и во веки веков, аминь».
Алла подошла к аналою, на котором лежали Святое Евангелие и Крест. Сделала поклон. Встала перед аналоем, наклонила голову и начала исповедоваться:
- Батюшка, согрешила я. В эту ночь на пиру у бесов гуляла. Тяжко мне. Чувствую – грязью
душу запачкала.
- Не уж то каешься, Алла?
- Каюсь, батюшка. Каюсь.
- Говорил я тебе – вынеси ересь из дому и сожги. Сделала, как просил?
- Нет, батюшка. Но теперь выброшу и сожгу. Обещаю.
Алла положила голову на Святое Евангелие; священник накрыл ее голову епитрахилей1 и прочитал над ней разрешительную молитву:
«Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да
простит ти чадо Алле, вся согрешения твоя, и аз недостойный иерей, властию Его мне
1. Длинная широкая лента из материи, сложенная вдвое. Огибая шею священника, она опускается спереди вниз двумя концами, которые для удобства сшиты между собой. Знаменует особенную, двойную сравнительно с дьяконом, благодать, подаваемую священнику для совершения Таинств.
данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во имя Отца, и Сына, Святаго Духа, аминь».
Алла поцеловала Крест и Евангелие.
- Семь дней строгого поста с понедельника, - сказал священник, - и триста поклонов перед иконой Иисуса Христа и Божией Матери, – тогда к Святым Дарам приступишь. Аминь.
- Спаси Господи, отче, - ответила Алла; поклонилась и отошла в сторону.
- И что? – к Алле подошли Тамара с Марией.
- К Причастию не допустил, - с горечью ответила Алла. – Получила епитимию – триста поклонов перед иконой Иисуса Христа и Божией Матери и семь дней строгого поста.
- Вот и, слава Богу, - сказала, облегчено Тамара.
- Так обидно же, - на глазах у Аллы появились слезы, - на Троицу не причаститься.
- Это лучше, чем накрыться медным тазом, - подытожила Мария.
Алла после этих слов вспомнила длинное розовое здание с медной крышей, в котором провела эту ночь и прочитала вслух Тропарь Кресту и молитву за отечество: «Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство. Аминь».
- Аминь, - повторили девочки.
Глава 3 Тамара
© Copyright: Василий Трофимченко, 2008
Свидетельство о публикации №208031500507
Свидетельство о публикации №208031500507
Рецензии