Исин

Автоматы – в средневековых европейских
представлениях и алхимической традиции
механизмы, которым придан человеческий
облик и которые могут действовать по
образу и подобию людей.


       Я очнулся. Или нет – родился. Может быть, осознал себя?
       Неважно.
       Надо мной склонился молодой человек. Сколько ему лет? Я не видел его скрытых капюшоном глаз, но кожа… молодая.
 - У меня получилось… Я смог дать тебе жизнь… Но я разбудил тебя слишком рано… Спи, Исин… Спи, и пусть тебе приснятся другие миры – красивые и безграничные… Спи, а я буду наращивать твою кожу… Спи…
       Я вновь уснул.

       Я очнулся. Или нет – родился. Может быть, осознал себя?
       Неважно.
       Надо мной склонился молодой человек. Сколько ему лет? Я не видел его скрытых капюшоном глаз, но кожа… молодая.
       - С пробуждением тебя, Исин.
       Так меня зовут Исин? Я спал?
       - Я закончил, дитя моё. Ты жив.
       Жив… Значит, я был мёртв?
       - Кто ты? – спросил я. Мой голос был таким же, как у человека в капюшоне.
       - Я Астрейд, маг и алхимик. А некоторые даже думают, что я некромант… - последнее было произнесено им с тоской.
       - А кто я?
       - Ты? Наверное, тебя следует назвать автоматом. Я создал тебя. Искусственно.
       - Значит ты мой отец.
       - Получается так.
       - Почему ты назвал меня Исин? Это имя что-нибудь означает?
       - ИСкусственный ИНтеллект. Хотя следовало назвать тебя Искусственной Душой.
       - Как ты создал меня?
       - Твоя основа – металлический каркас. На него я нарастил кожу и волосяной покров. Но главное – внутри. Магия Нереальности. Я даже не знаю, можно ли назвать душой то, что клубится внутри твоей оболочки.
       - Почему ты меня создал?
       - Мы поговорим об этом позже.
       - Какой я?
       - Точная моя копия.
       - А какой ты?
       Отец скинул капюшон. Длинные белые волосы и такие же белые глаза.
       - У таких как ты тоже белые глаза?
       - Нет, Исин. Я слеп. Но тебе я даровал глаза своей молодости.
       - Слеп? Что это означает?
       - Я ничего не вижу.
       - Почему ты слеп?
       - Это наказание. Не будем об этом.
       - Ладно.
       Мы замолчали.
       Я поднялся с металлического стола, на котором лежал, и принял сидячее положение. Я смотрел на мантию отца – чёрную с красной оторочкой по краю. Чёрный цвет я уже видел – там, в нигде – красный же был для меня внове.
       - Отец, что ещё бывает красным?
       - Кровь. Она даёт людям жизнь.
       - Расскажи мне про этот мир.
       И он рассказал. Всё, что он говорил, было ново для меня. Он говорил, а я внимал его словам. Так прошёл весь день.

       Впервые я увидел ночь. Она тоже была чёрной, но во тьме проступили яркие серебряные точки.
       - Что это, отец? – спросил я, указывая на них.
       - Звёзды. Никто не знает, что они собой представляют. Может быть, это глаза богов, а возможно раскалённая материя. Астрологи предсказывают по ним судьбу.
       - А ты можешь?
       - Я алхимик, а не астролог. Но твою судьбу я, пожалуй, смогу предсказать: ты выполнишь своё предназначение и продолжишь жить. Возможно, научишься чувствовать.
       - Ты так и не сказал мне о моём предназначении.
       - Скажу. Позже.
       - А что означает «чувствовать»?
       - Испытывать чувства. Любить, ненавидеть, испытывать отвращение или удовольствие… Круг понятий очень широк.
       - Я не понимаю тебя.
       - Я знаю. Искусственные существа не могут чувствовать.
       Мы замолчали. Я смотрел на раскинувшийся недалеко город: на мощённые булыжником дороги, на закрытые лавки, на различные постройки. Это был первый город, который я увидел. Город Ха. Отец сказал, что это средоточие Тьмы.

       На следующий день я узнал про «еду». Оказывается, люди вынуждены «есть», чтобы не умереть. Они проглатывают различные «продукты», которые сделаны из растений и животных. Я наблюдал, как завтракает мой отец. А он рассказывал мне про «питьё» и «сон». Неожиданно отец сказал:
       - Ты не нуждаешься во сне, еде и питье. Ты не чувствуешь боли. Ты не можешь чувствовать вообще. Ты совершенен и почти бессмертен…
       - Бессмертен? Без смерти?
       - Да, ты правильно понял. Ты не можешь умереть собственной смертью.

       Много дней спустя мы пошли в город. Отец сделал всё, чтобы другие люди не увидели моего лица. Но зачем это? Он не ответил на мой вопрос.
       Мы вышли из его башни и по заросшей тропе пошли к городу.
       - Зачем мы идём туда, отец?
       - На казнь.
       - Что это?
       - Убийство за совершённые преступления.
       - А что есть преступления?
       - Это нарушение моральных и этических правил. К преступлениям можно отнести воровство, убийство, клеветничество, избиение и так далее. Список можно продолжать.
       - Значит, казнь это тоже преступление?
       - Нет, казнь – это наказание, воздаяние.
       - Но ведь казнь – это убийство!
       - Это узаконенное убийство.
       - Ну и что?!!
       - Палач - тот, кто убивает на казни - имеет заработок со своей грязной работы и церковное отпущение грехов.
       - Но чем палач отличается от преступника?
       - Одобрением государства.
       - Но он не перестаёт от этого быть преступником!
       - Именно.
       - Я не понимаю.
       - Ты всё увидишь.
       На этой реплике мы прошли в городские ворота. И случилось странное. При виде отца люди замолкли. Их лица исказились.
       - Видишь выражение их лиц, Исин? Это смесь страха, ненависти и брезгливости.
       - Ты напрашиваешься, старик! Как прошёл сюда? Ведь ты слепец! И кто твой спутник? Зачем ты здесь? – спросил городской стражник.
       - Не обязательно иметь органы зрения, чтобы видеть. Я вижу душой. А теперь позвольте мне пройти – я не обязан отвечать на ваши вопросы. – отвечал им отец.
       Он шёл по самой широкой дороге и люди расступались перед ним. Я лишь следовал за ним.
       Мы вышли на широкую площадь, заполненную толпой. В центре площади стоял деревянный столб, обложенный со всех сторон хворостом. К столбу была привязана молодая девушка. Рядом стоял оголённый по пояс мужчина в красном колпаке, скрывающем лицо. Недалеко возвышался небольшой помост, на который через несколько минут поднялся ярко одетый человек со свитком в руках. Протрубили три раза трубы, человек на помосте развернул свиток и зачитал написанное на нём:
       - Указом совета старейшин города Ха, с одобрением святой Инквизиции, к смерти через сожжение приговаривается ведьма Элиза Киолла Джайн за занятия чёрной магией. Привести приговор в исполнение!
       На последних словах палач бросил в хворост горящий факел. Толпа взревела. Закричала ведьма. Ведьма? Я смотрел как сгорает её одежда, как пузырится и слоями слезает с неё обгорелая кожа. Странный запах забился в мои ноздри.
       Толпа неистовствовала. Я не понимал почему. Это зрелище оставило меня равнодушным.
       Мы не стали смотреть на казнь до конца. Отцу не нравилось это зрелище.
       - Ну как?
       - Не знаю. Непривычно. И как-то неправильно.
       - Ты понял всю суть этого мерзкого действа. Именно неправильно – вот ключевое слово.
       Он не стал развивать тему. Уже недалеко от выхода из города я увидел босого, одетого в лохмотья человека, покрытого язвами. Перед ним стояла миска с мелкими монетами на дне. Отец направился к нему.
       - Кто это? – спросил я.
       - Нищий. Он не имеет работы и вынужден просить деньги у других.
       - Почему у него нет работы?
       - Может быть, он ничего не умеет делать, может быть у него слишком низкое происхождение. Не знаю.
       Отец аккуратно положил в миску пять серебряных монет. Но нищий тут же сгрёб эти монеты и швырнул их в лицо моему создателю.
       - Мне ничего не нужно от некроманта! Я не продам тебе свою душу! – истошно выкрикнул он в лицо отцу.
       Когда мы вышли из города, я вновь спросил:
       - Почему он так поступил?
       - У меня здесь не слишком хорошая репутация.

       Однажды ночью отец ушёл. А когда вернулся под утро, то принёс с собой того нищего. Он был без сознания и в ужасном состоянии. На коже струпья, рубцы, волдыри. Повсюду гнойники.
       - Я подобрал его на улице в бедняцком квартале. У него язва. Это ужасная болезнь, доставляющая людям невыносимые страдания. Сегодня я испытаю тебя. Ты должен облегчить его страдания. Убей его. – говорил отец, укладывая нищего на металлический стол, на котором я когда-то проснулся.
       - Убить? Значит, совершить преступление?
       - Да, но это преступление будет из сострадания. Многие больные язвой предпочитают такой жизни смерть.
       - То есть это правильно?
       - Да.
       - А когда ещё преступление может считаться правильным?
       - Если оно совершено из мести. Когда ты воздаёшь по заслугам тем, кто поступает несправедливо.
       - Как его убить?
       - Ты обладаешь чудовищной силой. Решай сам.
       Я положил ладонь на лицо больного и слегка надавил. Мгновение, и я ощущал металлическую текстуру стола. Подняв ладонь, я увидел, как с неё стекает месиво красного цвета.
       - Это кровь, Исин. Она даёт людям жизнь, но может и отнять её.
       Больше мы не возвращались к происшедшему в подвале этой башни, дома моего отца.

       А ещё через несколько дней отец сказал мне за завтраком:
       - Исин, сын мой, пришёл час отмщения. Сегодня я расскажу тебе, почему меня ослепили, сегодня ты выполнишь своё предназначение, сегодня восторжествует справедливость. Шесть лет назад смертельно заболела дочь одного из старейшин. Он призвал ко мне с просьбой излечить её, но излечение было невозможно без применения методов некромантии. Я отказался, невзирая на мольбы, подарки и угрозы этого человека. Его дочь умерла. Но он оклеветал меня. Я был признан некромантом. Меня должны были казнить, но вместо этого ослепили. Это хуже, поверь мне. На первых порах я чуть не сошёл с ума, но потом научился видеть духом. Много лет лелеял я мысли о мести. Она должна была быть изящной, тонкой, необычной. И я придумал. Я создал тебя. Ты отомстишь за меня. Но я не хочу, чтобы этот человек мучился. Ты просто убьёшь его. Я же буду молча взирать на его смерть.
       Я был согласен с отцом. Кровь за кровь. Он будет отмщён.

       Мы стояли во дворце совета старейшин. Полукругом предстали они перед нами.
       - Даэнол, шесть лет назад ты ослепил меня, но я поклялся, что ты пожалеешь об этом.
       - Я ждал тебя. Ты не тот, кто отказывается от своих клятв. Но я хочу, чтобы ты знал – я был ослеплён горем и не понимал, что делаю. Я сожалею.
       - Прошлого не вернуть, Даэнол. Но я удивлён твоим словам. Я ожидал, что ты будешь молить о пощаде.
       - Нет, Астрейд, не буду.
       - Убей его, Исин.
       Я подошёл к Даэнолу, обхватил руками его голову и свернул шею. Его тело упало к моим ногам.
       Отец развернулся и пошёл к выходу. Я направился за ним.
       Остальные старейшины зароптали. Кто-то позвал стражу. Но мы уже вышли из дворца.
Толпа обезумела, но никто не решался к нам подойти.
       - Некромант! Ты перешёл все границы! – выкрикнул стражник, стоявший на городской стене. И в тот же миг зазвенела, освобождаясь, тетива его лука. Я же понял, что ни в состоянии двинуться – воздевший к небу свои руки, человек в красной мантии смотрел мне в лицо. Маг.
       Но когда я вновь посмотрел на отца, то увидел, как он держится за пробитую стрелой грудь. Из раны вовсю хлестала кровь.
 «Это кровь, Исин. Она даёт людям жизнь, но может и отнять её».
 А я ничем не мог помочь своему умирающему создателю, ибо не в силах был противостоять парализовавшей меня магии. Но отец, сделав несколько нетвёрдых шагов, смог дойти до меня и дотронуться ладонью до моей щеки.
       - Пусть же моя кровь даст тебе силу, Исин! Уходи – за тебя некому отомстить!
       И его обмякшее тело повалилось на мостовую, оставляя на мне алые следы.. В тот же миг внутри меня вскипел туманный клубок, поднявшийся откуда-то из глубин к самому горлу. Я понял… понял, что НЕНАВИЖУ этих людей!!! В несколько прыжков добрался я до мага, поднял его над собой и разорвал на две части. Рык ненависти вырвался из моих уст. Мне хотелось убивать, мстить!!! Я развернулся, чтобы отправить к праотцам ещё кого-нибудь из этих злобных тварей, но…
       - Хватит, Исин! Довольно бессмысленных убийств, не становись преступником… - это были последние слова моего отца.
       Я погасил ненависть. Её место заняла любовь (?). Я не отдам им отца!
       Подобрав его тело, я пошёл в нашу башню, уже не обращая внимания на тщетные попытки людей убить меня.

       Я спустился в подвал, положил мёртвое тело отца на металлический стол, а сам сел на пол. На щеках появились мокрые дорожки. Слёзы?
       Накатывала темнота…
       Шёл одна тысяча четыреста тридцать седьмой год.

***
       Поздней ночью три человека вошли в башню. Двое тащили пластиковый мешок с чем-то тяжёлым. Вся троица в молчании спустилась в подвал. Туда, где на металлическом столе лежали останки человеческого тела, а рядом, на полу, лежала заржавевшая груда железа, отдалённо напоминающая человека.
       - Нир, а ты уверен, что сюда никто не заходит? – спросил один из троицы, опуская свой конец мешка на пол.
       - А ты видел следы разграбления или погрома, созданного людьми? – ответил второй, тоже в свою очередь опуская мешок.
       - Да нет, но всё же… Кстати, действительно, почему кроме нас сюда никто не заходил?
       - Выгружайте труп, а я расскажу вам легенду. – распорядился третий, похожий на учителя истории.

       - Вот так всё и закончилось – очеловеченный автомат умер от… любви? Кто знает… Именно его останки и лежат на полу – вот эта самая груда железа. Такая вот красивая история о мести и смерти.
       - Ничего, теперь им не так одиноко будет! – ухмыльнулся тот, кого назвали Ниром.
       Все посмотрели на принесённый ими обезображенный труп.
       - Уж за этого подонка Лейса точно никто мстить не будет!
       - Люди то же самое думали и про Астрейда… Знаете, мне интересно, а оправдано ли убийство из мести сейчас, когда на дворе первая половина двадцать первого века? Оправдано ли оно не с точки зрения законодательства, а с точки зрения этики и общечеловеческой морали?
       - Не грузи, Профессор! Нам уж точно ничего не грозит! Я ж говорю – за него мстить некому!
       - Ты ничего не понял, Нир… Прискорбно…