Радужное небо глава 41

ГЛАВА XLI
ВПЕЧАТЛЕНИЯ О ХРАМЕ
       Они встретились на автобусной остановке в воскресенье утром, неподалеку от храма. Мария приехала чуть раньше, а Вера чуть позже. Честно говоря, Мария опасалась, что Вера вообще не придет, что она передумает, поэтому очень обрадовалась, когда из подъехавшего автобуса вышла ее коллега по работе.
       - Ты приехала! А я уж стала опасаться, что ты передумаешь.
       - Да вот, приехала, - растерянно пробормотала Вера.
       Мария шагнула к ней, но тут же в нерешительности остановилась. На Вере были надеты брюки, а на лице красовалась косметика.
       - Ой, - ойкнула Мария. – Ты в брюках?
       - Да, - Вера непонимающе посмотрела на свои ноги.
       - Я совсем забыла тебя предупредить, что женщина должна ходить в храм либо в платье, либо в юбке, длиною ниже колен.
       - А почему нельзя в брюках, что в этом такого?
       - Ну, видишь ли, по христианским канонам брюки являются мужской одеждой. Женщины должны носить юбку.
       - Да все женщины носят брюки, это уже давно является такой же женской одеждой, как и мужской.
       - Это сейчас так стало. В старые времена такого не было.
       - Так что же, мне нельзя теперь в храм заходить? – возмутилась Вера.
       - Гм, я думаю, что поскольку ты идешь в храм первый раз, то тебе это простительно. Боюсь, платка ты тоже не захватила?
       - Платок? Нет, не захватила.
       - Это моя вина. Я должна была предупредить тебя заранее. Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Идем в храм.
       Они зашагали к храму. Вера смотрела на изображения ангелов над входом с какой-то опаской и подозрением. Остановившись перед дверью, Мария перекрестилась. Вера, с неохотой, и как-то коряво, последовала ее примеру.
       Они вошли в храм. До начала службы оставалось десять минут, и прихожане собирались возле алтаря.
       Вера растерянно оглядывалась по сторонам. Было сразу видно, что она новичок в храме.
       - И что нужно делать? – спросила она Марию, стараясь скрыть свою неловкость.
       - Ну, мы можем поставить свечи перед иконами, и попросить у Бога того, чего мы больше всего желаем. Того, что у нас на душе наболело. Кого ты знаешь из святых?
       - Из святых? Да я никого не знаю!
       - Ну, а Иисуса Христа ты знаешь?
       - Его одного-то и знаю. Видела изображение.
       - А ты сможешь найти икону с его изображением?
       Вера двинулась вдоль икон.
       - Вот, - указала она рукой на изображение.
       - Правильно, - подтвердила Мария. Это была икона, изображающая вознесение Иисуса Христа.
       - И что теперь делать?
       - Теперь поставь ему свечку, и мысленно попроси у него исполнить твое заветное желание. Может быть, ты хочешь благополучия в своей семье, желаешь здоровья своим близким.
       - Это само собой! – воскликнула Вера.
       Мария достала из сумочки свечку, и протянула ее Вере.
       - Вот, зажги ее и поставь на подсвечник. Потом перекрестись, и попроси чего желаешь.
       Стоявшая неподалеку пожилая служащая косо смотрела на Веру. На лице ее отображались недовольство и злоба. Ей не нравился ни внешний вид Веры, то, как она одета, ни ее полное неведение в христианских обрядах. Не понравилось служащей и лицо Веры. Глядя, как она неуклюже пытается вставить свечку в подсвечник, служащая не выдержала и, подойдя к Вере, вырвала у нее из рук свечку.
       - Что ж вы за народ такой! – злобно воскликнула служащая. – Не можете даже свечку правильно поставить!
       Она раздраженно вставила свечку в подсвечник.
       Вера негодующе отшатнулась прочь.
       - И кто же в таком виде в храм ходит! – продолжала бушевать служащая. - Намазалась, за версту духами несет! Вместо юбки штаны нацепила, словно мужик какой-то, и даже платок на голову не наденет! Здесь вам храм, а не публичный дом!
       - Послушайте, вы… - Вера задохнулась от негодования. – Да кто вам позволил так с людьми разговаривать?! И еще в храме работает!
       - Не тебе меня учить! – окрысилась служащая. – Я в храме уже столько лет работаю! И не таких повидала.
       - Да что вы себе позволяете?! – вступилась за Веру Мария. – Человек первый раз пришел в храм, ну, не знает он, как нужно одеваться! Что поделаешь? Нужно же быть все-таки снисходительной к людям!
       - Чай не маленький ребенок, пора уже и самой знать! Взрослая женщина!
       - Да откуда же ей знать? Кто ее научил? Ведь она же росла и воспитывалась в атеистическом обществе!
       - Ну и что же теперь? Чем в таком виде приходить, лучше вообще в храм не ходить!
       - Может, мне вообще отсюда уйти? – Вера почувствовала, что ее забила дрожь. Такого отношения она никак не ожидала.
       - Может, лучше и уйти, - согласилась служащая. – А то оделась, как блудница, и в храм! Нельзя так!
       Вера рванулась прочь. Мария ухватила ее за руку.
       - Вера, погоди! Останься, и не слушай ее! Что же вы людей-то из храма изгоняете?! Вы не думаете, что она, после этого, вообще больше в храм не придет?
       Служащая, поджав губы, молчала.
       - Отпусти меня, Машка, мне нечего здесь делать! – трясясь от гнева, воскликнула Вера. – Какое она имеет право меня оскорблять? Если она считает, что мне нечего здесь делать, то и ноги моей тут не будет! Не велика потеря! Никогда раньше не ходила, да и впредь не буду сюда ходить!
       У Марии на глазах навернулись слезы.
       - Вера, ну погоди же! Она – это еще не Бог! То, что она тебя оскорбляет и выгоняет, будет на ее совести. Но ты останься, ты же пришла к Богу, а не к ней.
       - К Богу! Но кто ж знал, что меня встретит здесь такой цербер! Лучше бы я тебя не слушала, и осталась дома. Нервы были бы спокойнее.
       С большим трудом Марии удалось уговорить Веру. Кое-как успокоившись, она, вместе с Марией, двинулась к алтарю, где уже шла исповедь. Служащая провожала их тяжелым взглядом.
       Общая исповедь уже закончилась, и исповедующиеся стали подходить по одному к алтарю. Всего их было около полусотни. Само собой, разумеется, о том, чтобы уговорить пойти на исповедь Веру, не могло быть и речи. После такого приема, ей не то, что исповедоваться, ей вообще в храме было крайне неуютно. Было видно, что она порывается уйти.
       Шла служба. Вера некоторое время пыталась прислушиваться к тому, что читал дьякон, потом заявила:
       - Я все равно ничего не понимаю из того, что там читают.
       - Ну, хотя бы просто слушай, - сказала Мария.
       В конце службы священник стал зачитывать поздравления. Он перечислял тех, кто вносил свой вклад в развитие церкви. Среди перечисляемых имен, неожиданно было названо имя Олега Медведева.
       - Церковь приносит особую благодарность директору овощного рынка Олегу Медведеву, недавно награжденного орденом Андрея Первозванного.
       Мария и Вера ахнули в один голос.
       - Как? – вырвалось у Марии.
       - Это же владелец нашего рынка! – воскликнула Вера.
       - Олег Медведев известен нам, как человек глубокой веры, - продолжал священник, - который неоднократно оказывал церкви финансовую помощь, и внес большой вклад в ее развитие.
       У Марии подкосились ноги. У Веры все закружилось перед глазами. От такого сообщения Мария лишилась дара речи. Широко раскрытыми глазами она смотрела на священника, не в состоянии поверить услышанному.
       - Мы приносим Олегу Медведеву сердечную благодарность, и желаем ему успеха во всех его начинаниях.
       - Как же так? – наконец произнесла Мария. – Этого не может быть!
       Вера со злорадной ухмылкой повернулась к Марии.
       - Вот тебе и церковь! Все, как я и говорила! Поделись ворованным, вот тебе и орден на грудь.
       Лицо Веры выражало крайнюю степень возмущения.
       - Как же так, Маша? Где же справедливость? Где же Бог? Ты сама видишь, что здесь идет поклонение деньгам, ничему больше! Все наше православие есть служение тому же богатству, которому служит весь мир! И все эти разговоры о том, что нужно соблюдать заповеди, о смирении, о загнивающем Западе, есть просто лицемерие, и ни что больше! Так что все твои разговоры о пагубности богатства опровергла сама же церковь. Деньги – вот Бог церкви!
       Вера развернулась, желая покинуть храм.
       - Погоди, не уходи! – умоляюще произнесла Мария, протягивая к Вере руки.
       - А чего ждать? Я все уже услышала и увидела. Мне здесь больше делать нечего. Кто грабит народ, тому и орден. Такова мораль православия.
       В голосе Веры была враждебность. Но Мария смотрела на нее таким жалобным взглядом, с такой болью в душе, что Вера сказала:
       - Ладно уж, так и быть, подожду тебя. Но не проси меня больше подходить ни к каким иконам. Если это воля Бога, - она кивнула на священника, - то я не желаю его знать.