Проводы

 

Сергей Васильевич, открыл дверцу платяного шкафа, снял с плечиков свой парадный, тяжелый от орденов и медалей пиджак, надел его и закрыл дверцу. Он стоял и смотрел в зеркало, вделанное снаружи в дверцу шкафа. То, что в нем отразилось не очень понравилось Сергею Васильевичу.

В зеркале перед ним стоял высокий мужчина, крупного телосложения с короткой стрижкой седых волос. На вид ему можно было дать лет пятьдесят.

-Не льсти себе, - подумал он, - какие уж тут пятьдесят. Как ни крути, от времени не убежишь. Сегодня тебе, старому дураку, шестьдесят. Вот и точка.

Когда-то тебе казалось, что шестьдесят, ой как не скоро, а вот они, и ты теперь пенсионер, человек НИКТО! Побрякушки эти на груди, которые ты надеваешь раз в год, да и то по обещанию… Что с них толку! Кто теперь оценит, каким трудом, какими нервами зарабатывалась эта россыпь на груди? Никто!

Сергей Васильевич, которого все за глаза звали СВ, тяжело вздохнул. У него было очень плохое настроение. Кроме того, ночью он плохо спал и сейчас чувствовал себя довольно странно. Он еще раз прислушался к своему состоянию. Что-то было не в порядке с головой. Она не болела, но была налита, какой-то тяжестью, от которой не помогла даже таблетка.

Он вспомнил, как провел эту ночь и подумал, что все-таки надо пойти к врачам – провериться. То, что с ним происходило, было довольно странным и началось всего несколько дней назад. Он ложился спать, погружался в дрему и когда до полного сна оставалось совсем немного, его точно подбрасывало что-то, как будто от испуга. Сердце колотилось неистово. Руки и ноги дрожали. Казалось, что дрожит все внутри организма. СВ вспомнил, как ночью он пил корвалол, ложился снова, засыпал, но через какое-то время все повторялось вновь. Оттого утром болела голова и состояние было, как он говорил: «как будто по мне танковая дивизия прошла».


-Ну, как ты тут? А, ну-ка, повернись! – к его плечу притронулась рука жены.
СВ послушно развернулся к ней лицом. Жена отступила на несколько шагов и внимательно его осмотрела.
-Слушай, этот чертов орден на ленте, постоянно вбок съезжает, давай иголочкой к галстуку приколю!
Она достала иголочку и аккуратно пришпилила ленту ордена к галстуку. Теперь он висел на шее, как влитой. Она снова осмотрела его.
-Ну, вот! Теперь просто, красавЕц-мужчина! – весело сказала она.


СВ меж тем слышал ее голос, как сквозь ватную подушку. Это было неприятно и странно. Видимо, она все-таки что-то почувствовала.
-Тебе нездоровится? – с тревогой спросила она.
-Да, нет, Вера! Нормально! – неуверенно произнес он.
-Вот что! Идем-ка давление смерим! - она повела его в другую комнату, заставила снять пиджак, закатать рукав рубашки и привычными движениями надела ему на руку ленту тонометра. Лента сжала руку, которая налилась тяжестью и онемела.

-Нормально все! Как у космонавта. И все-таки не нравится мне твое настроение…»
-Спал плохо. Не разошелся еще. Все пройдет! Не беспокойся ты! – соврал он жене, сам не веря тому, то говорит.
-Ладно. Мне пора. Если бы ты только знала, как мне не хочется ехать на это торжество! – с сердцем сказал он.
-Да уж знаю твою "любовь", к этим мероприятиям! – засмеялась жена. Но….это в последний раз же! – продолжила она.

-Да уж! Действительно в последний. Репетиция похорон! – подумал он.

СВ поцеловал жену, как делал всегда перед уходом из дома и вышел на улицу. Его бывшая служебная «Волга» стояла у подъезда.
Шофер Женя, молодой парень, возивший СВ последние годы, выскочил из машины, оббежал ее и открыл дверцу.
-Прошу, Сергей Васильевич!
-Подожди, Женя! Не гони! Давай перекурим!

-Они молча выкурили по сигарете. После сигареты, СВ почувствовал себя несколько лучше, но может это, наконец, подействовала таблетка?
Привычно усевшись на место рядом с водителем, он сказал:
-Ну, что, Женя! Отвези уж меня … в последний путь!
-Юмор у вас, Сергей Васильевич! Черный, какой-то!
-Да, нет! Нормально все! Пошутил я. Ну… поехали!

Они ехали привычным маршрутом и СВ думал, что все, больше не придется ему снова ехать по утрам на работу. Он теперь никому не нужен. Завтра его перестанут узнавать знакомые, исчезнут, так называемые друзья, замолчит домашний телефон и он останется в пустоте. В одиночестве. Отработанный материал. Старая выброшенная на улицу тряпка.

 
«Волга» въехала во двор и остановилась перед входом в телерадиокомпанию, которой СВ руководил последние десять лет жизни. Он вышел из машины и оглядел здание. Неплохо бы уже и косметический ремонт здания сделать. Вон, штукатурка сыплется. Так и не дошли до этого руки.

СВ вспомнил, как его вызвали в Москву и вручили приказ об увольнении «в связи с окончанием срока действия контракта». Он вспомнил, какая пустота образовалась во всем теле, как он растерялся, как у него задрожали руки и голос, как он униженно просил о том, чтобы ему дали еще поработать несколько лет, на что он раньше рассчитывал. Телерадиокомпания была на хорошем счету, грехов за собой СВ не знал и потому растерялся, потерял лицо.

 Он вспомнил, как брезгливо и самодовольно смотрел на него, его начальник – руководитель Департамента, пытаясь выстроить на своей гладкой роже, выражение сострадания и сочувствия. Вспомнив все это, СВ почувствовал, как краска стыда заливает его лицо, как вдруг стало трудно дышать. Он никак не мог примириться с тем, что его жизнь в телевидении закончена.


Новый руководитель телерадиокомпании, ради которого убрали СВ, сбежал по ступенькам, взял СВ под локоть и что-то наговаривая, повел внутрь здания. СВ знал про него все, что тот был «шестеркой» у местного губернатора, который долго добивался, чтобы СВ убрали. Наконец, такой момент настал.


СВ провели в актовый зал, усадили в кресло на сцене, украшенной цветами и панно с цифрой 60. Что происходило дальше, он понимал с большим трудом, потому что на него снова нахлынуло это непонятное состояние тоски и безнадежности, какого-то остранения всего происходящего, как будто не он, СВ, сидел сейчас в кресле, выслушивал лживые хвалебные речи, получал подарки от коллектива и гостей, а кто-то другой. А он сам, СВ, наблюдал все это со стороны, откуда то сверху.

Время от времени он возвращался в свое тело. Но и тогда, и позже на банкете, с ним продолжало происходить это невероятно странное – ему казалось, что лица людей то приближаются вплотную к его лицу, что слова звучат громко и резко, резонируя в его черепной коробке, то отодвигались далеко-далеко, становились едва видимыми , пропадали в какой-то мутности и голоса еле слышались.


Спиртного СВ не пил уже около двадцати пяти лет и чокался со всеми фужером с минералкой. Ему было чрезвычайно плохо, хотелось раздеться, сбросить с себя все эти металлические регалии-вериги и лечь в постель, но он встряхивал головой и сознание возвращалось к нему, чтобы через минуту снова покрыться дурманным туманом. И снова повторялось отделение от тела, он снова наблюдал за происходящим сверху, снова возвращался в свою телесную оболочку, глаза которой ничего не видели, кроме жрущих, пьющих, гогочущих, не лиц, а уродливых свиных харь.


Как все закончилось, как СВ оказался дома ,он помнил с трудом. Женя внес подарки, букеты цветов, почетные грамоты, передал все это Вере, попрощался с СВ и уехал. Наконец, он остался один. Он медленно, как тяжело больной разделся, повесил вещи в шкаф, с трудом переоделся в тренировочный шерстяной костюм и лег на диван. Только теперь он почувствовал небольшое облегчение.

-Нет, ты посмотри! Тебе снова сервиз подарили, дурачье! Мне что их….солить что ли? С твоего пятидесятилетия еще сервиз стоит нераскрытый, а тут снова! Ну, куда мне эту дрянь девать? Если бы сервиз, хоть приличный был, а то дрянь, дешевка. Ну, что мне с ним делать?
-Подаришь, кому-нибудь. Вера! Я подремлю немного. Что-то приморился я.
Если разосплюсь - толкни меня через пару часиков.

Жена ушла, прикрыв за собой дверь. СВ полежал немного, стараясь не думать ни о чем и незаметно заснул.

И опять, с ним случилось то, что уже случалось ночью. Он вскочил, сел на диван. Его охватил ледяной ужас, тоска, которая возникала в сердце, работающего глухо, с перебоями. Что-то непонятное поднималось снизу от межреберья, наполняло, распирало грудную клетку и сжимало горло. Ему не хватало воздуха, он никак не мог сделать вдох. Он дернулся всем телом, будто встряхнул в организме часы и….все прошло. И длилось это всего несколько секунд. Только жаркая волна крови бросилась ему в лицо, покрыла все тело холодной испариной.


 Он наклонился и вытер лоб о подушку, снова лег на диван. Теперь ему уже не спалось. Он лежал и безучастно смотрел в потолок. В голове проплывали туманные образы людей, которых он когда-то знал, города в которых он бывал. И опять, знакомая физическая тоска возникла у сердца, судорожно сжала горло. Туманные образы поплыли в круговороте, ускоряя свое вращение.

-А ведь это смерть! – успел подумать СВ, но не испугался. Все сейчас стало для него безразличным и скучным. Вместе с чувством тоски и потерей дыхания, тошнота и слабость навалились на него, он ощущал чудовищную тяжесть давления. Туманные образы в голове усилили свое вращение, как будто он, СВ, находился в гигантской трубе бешено вращающейся вокруг него.

-Будьте вы все прокляты! – пришла последняя мысль, потому что в голове вдруг точно лопнула струна…

И разом все исчезло: тоска, боль, сознание. Так, как будто кто-то дунул на горящую свечу…