Птица под куполом-о Фаустове

Для меня как для автора критик и эссеист Сергей Фаустов сделал гораздо больше, чем любой другой критик. Он не просто прочел мои тексты и откомментировал их в своей книге «Харизма вологодской литературы», кстати, местами обидно… Он мог как угодно разбирать фразы, насмешничать, но самое главное, он не подвергал сомнению сам факт моего творчества. Не отрицал того, что я писатель. Он не делал вывод, что тексты состоятельны (то, чем обычно кончается статья) – он с этого начинал.
Ведь как обычно начинается критическая статья? Да, здесь есть вот то и вот это… А в конце: выводы пока делать рано. Так звучит приговор. Но Фаустов никому не писал и не читал приговоров… Наоборот, он открыл для Вологды такие имена, как Ольга Кузнецова, Ната Сучкова, Валерий Архипов, Ираида Метляева, Данил Файзов…
«Автор всегда прав, даже если не талантлив». Вопиющее утверждение. И тем не менее, это так.

Фаустов начал с того, что назвал меня «Графоманкой» вполне серьезно, и не успела я огорчиться, как он тут же доказал мне всем окружающим, что в этом слове нет негативного контекста. Просто – «страсть писать». То есть заставил взглянуть на вещи с другой стороны. А именно: прозаику не стоит возвеличивать сюжет, как бы он ни был крепок и увлекателен, главное открытие всегда лежит в области языка. А мне было невыносимо это слышать, ведь я тогда только научилась выплетать этот самый сюжет.
«Поменьше глаголов, побольше прилагательных!» А что такое язык, по-настоящему и теперь не знаю. Но фонтан страстей, который бил из меня и брызгал на бумагу, увлекал и будоражил, и оказалось, это влияет на язык положительно. Запомнилось.
«В каждой новой книге надо быть другим, надо тащить себя за волосы из привычной колеи». Подсказки Фаустова начинали работать очень быстро. В моей книге «Ария» есть это движение: рядом с традиционными сюжетными рассказами появляются рассказы –притчи, к которых мало действия, но проявлен другой взгляд на мир, например -миниатюра «Пузырики», посвященная Фаустову. Есть «Трое на камнях» - миниатюра как портрет детей. «Чудо и Чучело»- маленькая сказка про огород, которая позже получила награду как лучшая сказка на Интернет-конкурсе «Серебряное перо» в 2006 году…

В том факте, что вологодский и российский поэт Михаил Сопин стал ближе сотням и тысячам читателей, есть рука Фаустова. «Сопин - японский поэт»? «Стихи Сопина надо читать на лютом морозе». До этого «японского поэта» Сопина вообще боялись обсуждать на лито 90-х. Наливали полный рот клея и так оставались. Фаустов создал дистанцию, отнес предмет на расстояние достаточное для обозрения! А лицом к лицу было непонятно…
В «Свече № 3 Фаустов сравнил слог авангардного поэта В. Архипова с кашей, в которой есть битое стекло, провел аналогии с музыкой Курехина, потом на презентации сборника «Клипы» обозначил новую эпоху в вологодской поэзии…
В 1996 году в «Ступени» пришла юная Ната Сучкова, и вместе с ней – незнакомая «речь пьяных влюбленных». После первого прочтения ее поэмы «Камень-Рыба-Облако» он позвонил автору в двенадцать ночи и сказал, что ее поэма гениальна. Позже появилась и статья об этом - «Жернова любви». Сборник молодых авторов «Вансуав» Фаустов прочел, перевел заголовок на английский и обратно, и обнаружил – да вот она, новая эпоха, однажды волна, «ванс вейв вологда-поуэтри».
А спровоцировал эту эпоху он, Фаустов.
Несколько лет лито «Ступени» вертелось на острие иглы, верней, на острие пера необычного критика и это были самые продуктивные годы. «Прочти меня, как я тебя». Собственно, в такой атмосфере только и мог родиться настоящий творческий союз.
Он заставлял всех писать друг на друга рецензии и накалял творческую атмосферу литобъединения. Всем захотелось писать новее, круче, больше, чтобы попасть в поле зрения всех снова и снова.

Любопытно, что озорство и провокативность критика С. Фаустова имели место не только на бумаге, но и в реальной жизни. Например, на большой литературной программе посвященной 25-летию лито «Ступени» в картинной галерее (1996).
Программа была обширная. На вечер пришли по приглашению патриархи – Юрий Леднев, Юрий Богословский, Лариса Мокшева, они вспоминали славное прошлое, истоки, молодые создали настоящий цветник, прошла презентация четырех новых книжек. Я вела программу, впервые охваченная неведомым чувств значительности. Нас выгоняли из десяти мест, но дали зал картинной галереи! Правда, Леднев тогда отрекся от нас, своих бедных подопечных, и сказал что все это плохо. Я была в потрясении!
И тут выходит Сергей Фаустов и начинает шутить, улыбаться, дескать, нашел в интернете особенную птицу счастья, по-нашему птицу творчества, вот она. И показывает всем белый лист! Потом быстро сворачивает его по намеченным контурам и получается изящная птица, как будто сделанная по технике оригами.
«Сейчас я запущу в воздух эту птицу творчества, - объявил критик. – И она, взлетев, затем опустится и укажет на того, кого ожидает открытие. Либо человек найдет себя в новом жанре, либо напишет что-то прекрасное! В общем, посетит Муза!»
Этот был сильный риск. Птица могла тюкнуть в макушку случайного человека! Но птица покружилась и тюкнула в макушку…Татьяну Вертосельгу! Господи, это была начинающая в 60 лет поэтесса, автор книжки детских стишков «Чудеса для Марийки», ничего особенного. Я заволновалась, а сама Татьяна (это псевдоним, реальное имя Клеопатра Тимофеевна Головань) даже расстроилась : зачем надо мной смешки строите?
Фаустов тут же ее поздравил и сказал при большом стечении народа, что теперь-де состоится настоящее чудо, ждите. Все засмеялись.
А все же чудо произошло буквально несколько дней: она принесла на лито новый потрясающий рассказ «Редкая вещь». Это вам не частушки- колыбельки, это был настоящий, мудрый эзотерический рассказ о переселении души, невыносимой жажде счастья, даже когда распылишься на снежинки. В ее рассказе бы было столько молодой энергии, столько полюсов и смыслов, что все просто остолбенели. Я и сегодня его читаю, и удивляюсь – не устарел! Жив и хорош доныне.
А Татьяна Вертосельга с того дня начала писать изумительную прозу с использованием древнего местного говора, выпустила несколько книг, ее прочла и восхитилась текстами Ольга Фокина, а еще через несколько лет в издательстве ВГПУ вышел словарь говора Татьяны Вертосельги.
Сучкова теперь опубликована в «Новом мире» и «Октябре», ездит по литературным фестивалям, в том числе неоднократно – на Волошинский, Файзов сам куратор фестивалей – «Этот мальчик из Вологды на уши поставил пол-Москвы» (Анна Русс), Архипов соревнуется по молодости и пылкости с двадцатилетними, Черный после того, как дважды стал финалистом «Илья-Премии», вынашивает проект книги переводов…
А Фаустов что? Фаустов говорит: «Я рад, что никого не бранил».