Снег

Дождь. И снова хлопья снега.
Идет по скользкой мостовой,
Неся обломки солнечного лета,
Ведя неслышный разговор.. сама с собой..



Дождь и снова хлопья снега. Она идет. В памяти обломки солнечного лета. Поводок натянут как струна. В душе тихий разговор. Она вспоминает. И от этого тепло разливается по всему телу, не забывая ни одну клеточку. Рядом идет мокрое до нитки существо. Оно смотрит преданным взглядом, который выражает лишь одну мольбу – поскорее вернуться к уютному очагу. Но она не замечает. Только что проехала красивая иномарка, обдав холодным потоком. Но она не замечает и этого. Ноги несут ее прочь от этого ужасного города. Прочь от серых улиц, душных подъездов, пропахших дымом дешёвых сигарет, прочь от тусклых огней, прочь от грубости и унынья. Прочь. Вот они уже миновали дорогу, обрамляющую родной городок. Вот уже и опушка леса. Тут так же мокро и сыро. Но здесь ей уже лучше. Она улыбается. Глоток свежего воздуха придает ей еще большую веру в светлое будущее, надежду. Еще крепче прежней. Они ушли уже далеко. Как же это она не заметила. Время позднее. Домой они уже опоздали. Торопиться нет смысла. Зачем? Ругани и брани одинаково. Что ты придешь на пять минут позже, что на час. Но она не придет и через час. Она не вернется. Но она еще и сама этого не знает. Дождь зарядил все сильнее. Уже не видны фары проезжающих мимо машин, фонари вдоль дороги превратились в размытые кляксы света. Но какое ей дело до этого? До этих нелепых забот… Почему люди так беспокоятся о мокрых ногах или о том, что они могут заболеть; за этими страхами и опасениями они забывают о душе… О ней они не заботятся, хотя многие давно потеряли ее, а у других она находится куда в более плачевном состоянии, чем промокшие ноги. Но ее не волнует и это. Это их дело. Это их душа. А у нее есть своя. И она сейчас витает где-то в облаках.

Нет. Там, где она сейчас, там, нет облаков. Там - безоблачное лазурное небо, немного скрытое от глаз ажурными ветками деревьев. Они затейливо переплелись и образовали шатер, который так хорошо скрывает влюбленных от людских глаз… Где-то совсем рядом плещется ручеек, раздается щебет птиц. Это удивительно дополняет картину. Они сидят рядом, боясь взглянуть друг другу в глаза, но желая этого всем телом и душой. Они впервые наедине. Неподалеку слышится сбивчивый счет: «один.. два.. я считаю до ста.. три..»… Но все же они далеко. Для них существует лишь это своеобразное укрытие; 100 секунд кажутся вечностью… Его рука робко находит ее... Глаза горят, они больше не боятся, они пожирают ее взглядом. Легкая улыбка касается ее губ. Но эта сказка прерывается возгласом: «Ага, голубки, попались» и задорным ребяческим смехом. Виновато улыбнувшись, он отпускает ее руку и идет водить.

Ночь. Блики костра играют на его лице. Звучный, красивый, молодой голос раздается в тиши вековых деревьев. Все слушают, не роняя ни единого звука. Но для него существует лишь один слушатель. Он поет для нее. Но вот песня кончена, и он подбирает аккорды для новой.. Ловит ее взгляд. Они понимают друг друга без слов. Мелодия меняется и совершенно другая песня льется… Их песня. Только им известна эта тайна. И от этого еще светлее и радостнее на сердце. Он встает, отдает гитару другому певцу, и другой голос ублажает столетние сосны. Но они уже довольно далеко от поляны. Ей пора на свой хуторок. Они идут вместе. Руки как-то сами собой сплетаются в прочный замок. Но вот уже огонек и опушка. Он не смеет проводить ее до самого дома, и, обменявшись немного виноватыми взглядами, они прощаются.

Середина июля. Разгар лета. Самый жаркий день. Раскаленные жарким солнцем тела не видят преград. Что-то произошло между ними. Губы горят огнем. Наверное, это страсть? Вопрос чуть не слетает, но она уже знает ответ. Поцелуй.. еще один. И еще. Она всю жизнь будет помнить это мгновение. Навсегда останется в памяти эта речка, сияние купола на другой стороне, его глаза, его губы, его руки.

И снова другая картина… Лес, сумерки, верхушки сосен искрятся в лучах заходящего солнца. Он и она. Они вместе. Это слишком хорошо, что бы быть вечно. Что бы продолжаться всегда.

Ночь. Полная луна. Сад. Ох, не любит она полнолунее… Никогда не приносило оно ничего хорошего в ее жизнь. Но ведь сейчас придет он. И все ее страхи мигом улетучатся. Но он не приходит. Уже четверть первого. Она тайком пробралась из дому в одной лишь ночной рубашке. Выпадает роса. Зябко и холодно. Но вот в конце сада на дорожке появляется фигура. Сердце ёкнуло в груди, как всегда, когда она видела его. Но что-то не так в его походке, фигуре… Это не он. Но кто? Страх. Она дрожит. Мысли вихрем проносятся в ее голове. Она не может уцепиться ни за одну. Но вот человек уже подошел к ней. Она узнает его. Это Митька с соседней дачи. Но что он делает тут, так поздно, да еще когда она ждет его? Страшная истина обрушивается на нее. Она больше никогда не увидит своего любимого. Его больше нет. Он дрался мужественно и дрался из-за нее. Наверное, он умер с ее именем на устах. Она падает в мокрую траву и плачет. Плачет, пока не кончаются слезы. Она не вернется домой ни сегодня, ни завтра. Она это знает. И вот они, она и маленький мальчик, сидят на траве в час ночи, прижавшись друг к другу и содрогаясь в рыданиях…

Но она сильная. Она сможет выжить. Она сможет жить с чувством вины. Вины во всем. Она виновата в случившемся. Только она. Если бы не ее глупая затея встретиться в саду так поздно, он бы не стал жертвой алчущих смерти подростков. Он лишь был случайной, незапланированной жертвой. Но она справится и будет всегда помнить о нем. Наверное, он не хотел бы, что бы она ставила на себе крест. Она не поставит. Но его память будет самым святым, что есть в ее жизни.

Проходит три года. Она так его и не забыла. Он – все, что побуждает ее жить и радоваться жизни, но сегодня она как никогда глубже вернулась в воспоминания, в прошлое. Человек не должен сожалеть о прошлом, он должен жить настоящим и думать о будущем. Но ей это неважно. Кто смеет указывать ей, что она должна делать, и как ей надо жить. Ведь ни один человек не знает, что уже 3 года ее настоящее – это ее прошлое, а будущее – настоящее. Кто-то скажет, что она сумасшедшая. Вполне возможно. Люди забыли, что такое любовь, а она узнала. И им не понять друг друга. Она уже давно оставила попытки это сделать. Она жила так, как могла. И никто не имеет права ее осуждать.

Ночные прогулки стали нормой. Маршрут всегда один. К реке. Туда, где прошли лучшие месяцы ее жизни. Ей нравилось смотреть в темную даль, представлять подводную жизнь. Последнее время она стала верить в существование других миров и новую жизнь. Мысли о том, как бы разом покончить со всем, бросившись в омут с головой, тоже посещали ее. Но она будет жить. Жить за него и за себя. Она просто любила смотреть в глубину. Темную, пугающую и заманчивую.

Но сегодня она не дойдет. И больше никогда не дойдет. Но она не знает. Не знает ничего.
Мысли о том времени так растопили лед, который накапливался в течение 3 лет, что ей стали милы грязные машины, со свистом пролетавшие по лужам; милы фонарные столбы, обреченные стоять и светить путникам всю свою жизнь; мил дождь; слякоть; снег, залепивший глаза. Ей мил весь мир. Ей хорошо. Она что-то чувствует. Неужели настало пробуждение, и она снова свободна?…

Вспышка света. В глазах темнеет. Приятная боль разливается по всему телу. Жизнь пролетает перед глазами, как один миг… Она открывает слабеющие веки. И видит. Видит его. Это прекрасное лицо. Он так повзрослел. Она тоже. Ужас отражается в его зрачках. На глазах выступают слезы… губы шепчут какие-то несвязные слова. Она протягивает руку, прося его не говорить ни слово. Она хочет насладиться последними мгновениями. Напрягая все тело, она приподнимается к его лицу и целует. Так как никогда в жизни. Наконец то она скажет то, что должна была сказать три года назад. Немеющие губы произносят: «Люблю… Ненавижу».

Да, в жизни бывает роковые случайности. Но разве мог он знать, что, выжимая 200 километров на пустынной ночной дороге, не успеет достаточно затормозить перед единственной, которую он всегда любил, перед которой был виноват, которую не мог найти, которую не помнил… Разве он мог знать, что в эту ночь вспомнит жизнь, которую потерял в ту ночь? Вспомнит и потеряет навек.

А она никогда не узнает, какую злую шутку сыграла с ними судьба… Не узнает о том, что произошло в ночь, когда она потеряла его… Никогда.

Когда-нибудь они снова будут вместе. И тогда никто не разлучит их. Она уже сделала этот шаг, хоть и была полна желания жить для него.


Снег падал, засыпая продрогшее животное, которое беспомощно лизало холодеющие руки хозяйки. А он сидел, не замечая ничего… Ему столько надо было ей рассказать, объяснить. Он должен был поведать ей о своей жизни; о том, как проходили его дни, как в тумане; как память стучалась в его сознание, но спотыкалась на каком-то очень важным моменте.. как он жил, будто без куска сердца… о том, как он любил других, не чувствуя вкуса любви, и, ощущая тепло другой, видел ее во сне.. ее лицо.. как он искал ее и не мог найти.. вспомнить.. Как нашел. И... потерял? Нет. Он не мог ее потерять. Если не ради него, то хотя бы ради этого несчастного замерзшего существа.. Она должна жить.. должна.. должна…
И она будет.. должна...

Он держал на руках дорогое тело, чувствуя, как тепло постепенно покидает его.. осознавая весь ужас произошедшего, набирая заветный телефон... Надеясь, что они смогут ее спасти…

И его надежда должна была сбыться.. Для нее .. За ее страдания…