Подземка

Тук. Тук. Он неловко перебирал шарики для медитации. Они сталкивались и издавали мерный, не раздражающий, металлический скрежет. Приятная тяжесть в руке успокаивает. Шарики впитали в себя тепло и теперь мерно излучают его.
Ссадина на брови пульсирует болью. Такое ощущение, что оттуда сочится кровь, но, поддавшись иллюзии и коснувшись подергивающейся от боли раны, он ощущает только грубый рубец запекшейся крови. Он не дает забыть о вчерашнем, о том, что меньше всего хотелось бы помнить.
Оглушительный грохот колес о рельсы странным образом гипнотизирует, отключает от действительности, стирает лица вокруг. Он проваливается в забытье.
Резкий толчок заставляет вынырнуть из глубины мыслей, перекатывавшихся с такой же тяжестью, как и шарики в руке, которые он по инерции все еще двигал слабым подергиванием пальцев.
Взгляд. Заинтересованный взгляд зеленых глаз, который проникает вглубь тебя. Эти глаза, они удивительным образом сочетали в себе хитрый прищур, детскую непосредственность и удивительную жестокость. Молоденькая девушка, обладательница этого гипнотизирующего взгляда, ничем не выделялась из толпы таких же пассажиров, как он и она. Только глаза. Глаза, которые смотрели прямо, не мигая. Она не боялась того, что ее взгляд перехватят, и буравила зрачками ссадину, руку с шариками.
Девушка тянула из него волю, силу. Она одним, едва уловимым, движением глаз заставляла его рассказывать о себе все. Рассказывать молча, сокращениями зрачков. Она словно заставляла его прожить всю жизнь еще раз, вот здесь, в вагоне метро. И мышцы его глаз пульсировали, передавая яркие картины прошлого по невидимой нити к ней. Спустя несколько минут стало сводить виски. Так, как будто глаза были нанизаны на раскаленный прут, и малейшее движение приносило адские муки.
Вновь резкий толчок. Нить, соединявшая его и ее, резко обрывается. Сознание меркнет.
Девушка спокойно встает и выходит на ближайшей станции.
Рука разжимается. Шарики с тяжелым стуком падают на пол и укатываются.