Нечеловеческая дружба

       Нечеловеческая дружба.
Фантастическая повесть
       анонс.

       Вступление №1

Вчера мне позвонил мой ровесник и друг с юношеских лет Юлик Арансон и поздравил с юбилеем.

Я не нашёл ничего лучше, как брякнуть: – «Неужели не забыл?».

Ответ, причём совершенно адекватный, и абсолютно в его стиле последовал немедленно, ведь 60 лет назад он был чемпионом Москвы по рапире:
– «Забывают только чудаки, такие же, как ты!», - понятно, что в варианте через «м».

С Юликом ухо и язык надо держать востро.
– «Ну, что, член, (имеется в виду моё членство в СП России), зажимаешь праздник? Зря, дорогой, у меня для тебя приготовлен королевский подарок!».

– «Я тебя, старый членкор (теперь имеется в виду его член – корреспондентство, правда, лишь почётное, в АН России), готов видеть у себя без праздников и, тем более, без подарков всегда, в любое время суток».

 – «Нет, Антиохий (вообще-то я Антон), дело грандиозное, и только для двоих».
– «Когда приедешь?».
– «Да хоть сейчас».

Через 10 минут звонок в дверь, и появляется сначала НОС, а потом и весь остальной НосПасаран, что в переводе с испано-русского означало: нос – пройдёт, пройдёт
и Арансон!
– «Что пьём, Юла?»
– «Как всегда, Тёха!», что означает вермут и херес, чередуя.

Мы сознательно растягиваем предстоящее удовольствие - по меткому выражению моего юного друга Серёжи Васильева: «Счастье слаще предвкушать, чем потом удерживать!».

Наконец, Юл жестом фокусника достал откуда-то из-за спины свёрнутые в трубочку листки машинописного текста, стянутые тонкой резинкой:
 – «Изучайте, сэр!». Я тут же погрузился в чтение. Название было сверх интригующим:
«Кое-что из истории Атлантиды».

Учащённое дыхание, ускоренный пульс, пот со лба – все признаки исследовательского зуда, какого давненько не приходилось мне испытывать.

В самом низу текста стояло: Эллада, Геродот, 443 г. до н.э.
Чуть ниже: Ю. Ар. и вчерашняя дата.
Сказать, что я был потрясён, ничего не сказать. В это просто вот так, с ходу, невозможно поверить.
Однако, безупречная репутация Юлия Михайловича Арансона, доктора исторических наук и проч. не позволяла даже допустить мысли о мистификации.

Сенсация покруче Трои?
– «Излагайте, сударь. Факты и источники!».
– «Будет тебе, как говорил великий Папанов, и кулубника со сливками, будут»,
- он демонстративно шлёпнул об стол (правда, тихо и аккуратно) ещё одной свёрнутой трубочкой: «тебе и факты».

       .............................................

Их знакомство состоялось несколько лет тому назад.
Он, назовём его Уаоы, старец – отшельник, недавно поселился в этой
«Пещере-по-дороге-к-предкам», как это делали все старики племени, предчувствуя скорое приближение смерти.

Его провожали сыновья его сыновей, которые несли то немногое, но необходимое, чтобы не дать ему сразу же умереть голодной смертью.
 
Свою поклажу парни сложили у порога пещеры, не пытаясь зайти или заглянуть вовнутрь. За это полагалось тяжёлое наказание.

Но и без страха наказания один вид пещеры вызывал у всех их соплеменников жуткий ужас. Такова была традиция.

Парни молча поклонились деду, попятились назад. Нельзя показывать обречённому спину.
Только оказавшись в густых зарослях, опрометью бросились бежать к стойбищу.

Старец, тяжело дыша, и всё-таки деловито принялся обустраивать своё новое жилище.

Первым делом разместил «Сына Огня» в сложенном задолго до него очаге и вдохнул в него новую жизнь.

Когда огонь разгорелся, весело потрескивая, Уаоы осмотрел пещеру, обнаружив в её глубине подземную речку, значит, проблем с водой нет. Доставленную поклажу перенёс и разместил внутри пещеры.

В каком-то черепке сварил себе напиток из принесённых трав и кореньев, и лишь тогда позволил сделать себе небольшой отдых.

Едва он успел сделать несколько обжигающе-ароматных глотков свежеприготовленного пойла и почувствовать прилив сил, как «с улицы» донёсся душераздирающий рёв.

Уаоы поковылял к входу, выглянул из пещеры и увидел лежавшую совсем близко от него огромную львицу. «Ну, вот и смерть моя пришла, но почему так быстро?», - так бы подумал современный нам человек.

В племени Уаоы не было ещё языка слов. Сородичи изъяснялись главным образом жестами.

А пока лишь отдельные крики различной окраски служили специальными сигналами: опасность! делай как я! иди сюда! спасайся, кто может!

Но примерно такая мысль промелькнула в голове старца. Зачем он сюда пожаловал?
Ведь за ней, за Смертью.

Подойдя ближе, увидел льющиеся градом слёзы из глаз зверя, правая передняя лапа вытянута далеко вперёд и, похоже, сильно опухла.

Львица отвернулась и легла головой на левую лапу. Уаоы почесал за ухом животного, и едва заметная судорога пробежала по её спине.

Старик осмотрел лапу и обнаружил крупную колючку, глубоко сидевшую под средним когтем, возможно, ядовитую. Уаоы сходил в пещеру, принёс оттуда пару острых кремниевых ножей и черепок со свежим отваром.

Приподняв львице верхнюю губу, он осторожно влил в пасть зверя несколько капель.

Львица заворчала, но головы не отвела. Старик сорвал несколько листьев с какого-то куста и начал их жевать беззубым ртом, не забывая почёсывать ей за ухом.

Пережёванную кашицу он прижал к поражённому месту и некоторое время так и удерживал рукой.

Сорвал другие листья и тоже начал их жевать.

Сделав небольшой надрез, он подцепил ножами, как пинцетом, кончик колючки
и выдернул её.

Обильно потекла чёрная кровь вместе с гноем.

Слегка надавил на подушечки, и подождал, пока кровотечение совсем остановится; выплюнул новую порцию кашицы на ранку, прикрыл сверху целым листом и всё это обмотал вокруг лапы нитками, когда-то сделанными из тонких кишок убитых племенем животных.

Ещё какое-то время чесал зверюге за ухом, пока не услыхал, как она замурлыкала.

Вылив ей в глотку остатки напитка, он собрался вернуться в пещеру.

Львица тоже попыталась, было, встать, но он жестом пригнул её к земле.

Удивительно, но она повиновалась и снова легла.

Старик покормил огонь, сварил свежую толику травяного чая и поднёс плошку к губам львицы, и она опять охотно полакала.

Сменил повязку на её лапе и похлопал по спине. Зверь поднялся и, почти не хромая, побежал к лесу.

На границе леса львица замедлила свой бег, приветственно рыкнула и исчезла.

На следующее утро Уаоы нашёл на пороге пещеры тушу косули, которую он освежевал. Пожарил на огне кусочки мяса, наколотые на обструганную палку.

Выйдя из пещеры, во всю мощь своих слабых лёгких послал в джунгли свой крик.

Львица, будто только и ждавшая приглашения, почти немедленно подбежала и стала тереться головой о его тело, громко мурлыкая, как наша современная кошка.

Старик стал приглашать её вовнутрь, но она не решалась войти. Тогда он принёс жареное мясо и начал по кусочку ей скармливать, но только если она делала шаг.

Увидев огонь, она остановилась и зарычала на огонь, но Старик настойчиво приглашал подойти ближе. Львица подошла на безопасное от огня расстояние и легла.

Тепло, шедшее от огня, и чай, которым Старик вновь угостил её, пришлись ей по вкусу.

Львица улеглась на спину, замахала лапами в воздухе, старик улёгся ей на живот, гладил и чесал шею, живот спину, а она урчала, мурлыкала и лизала ему лицо.

Потом они играли на воздухе, и львица катала его на своей спине. Дружба состоялось.

«Ай-яй-я», именно такое имя для подруги придумал Уаоы, почти каждый день приносила свежую добычу: козла, зайца, даже буйвола.
 
Теперь ему приходилось много работать: заготовка дров, уборка «по дому», заготовка трав и кореньев, обработка и выделка звериных шкур, и часть работ он выполнял во время совместных с «кошей» прогулок.

Сочетание этих звуков вырвалось из его рта неожиданно, когда он гладил львицу.
 
Он замер, попробовал повторить, но получилось не сразу.

Но всё-таки получилось? Теперь это слово прочно закрепилось в его 2-х словном лексиконе.

И длительные прогулки, и разнообразный труд, и обилие мясной пищи благотворно сказывались на его здоровье. Пропали хромота и одышка, спина распрямилась, мышцы окрепли. Маршруты становились длиннее и разнообразнее.

Во время одного из таких походов к дальней реке он обнаружил рухнувшую часть высокого берега реки, подмытого водой. Его внимание привлекла светло-коричневая земля, которая не рассыпалась между пальцами, а, если её хорошенько помять, могла принимать любую желаемую форму. Он принёс с собой увесистый комок (вы, конечно, поняли, что это была глина) и из маленьких комочков попробовал лепить фигурки.

Явных уродцев он сплющивал и лепил новых. Получалось что-то похожее на его сородичей, только очень маленьких, а что-то – на его любимую кошу.


       ...................................................

       Медведь был гораздо крупнее и тяжелее львицы, но на её стороне были стремительная внезапность и свирепая решимость.

       Рыжей молнией она взлетела на широкую медвежью спину и сомкнула страшные челюсти на его горле.

       Хрястнули сломанные позвонки, медведь медленно осел и стал валиться набок.

       Львица едва успела отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть раздавленной тяжеленной тушей. Всё было кончено.

       Медведь поскрёб ногами землю, мелко задрожал и, вытянувшись, затих.

       Львица попыталась оттащить тушу от входа в пещеру, однако, это оказалось выше её сил.
       Она отошла назад и издала рык, в котором были и торжество победы, и горечь поражения одновременно.
Старец выглянул из пещеры, всё понял, вынес длинную и крепкую дубину в одной руке и острый кремниевый нож – в другой.