Конец Света

Будущее не предрешено.
Наша судьба зависит только от нас самих.
Хотел бы я в это верить.

Джон Коннор.

Многого ли стоит - принять решение, из-за которого вся жизнь вверх тормашками? Ответ простой, как бублик. Стоит как следует захотеть, и всё получится.
Шутка, конечно, без предпосылок ничего не происходит.

А если предпосылка живет на другом полушарии, в часовом поясе наизнанку и даже не осознает себя предпосылкой? Это я так думаю, а как на самом деле, кто ведает?
Мы познакомились на конференции в Таллинне в прошлом году и с тех пор не виделись не разу. Только переписываемся по Интернету как все нормальные люди.
В моей истории знакомства с американской журналисткой странностей через край. Для начала – эта конференция. Я, как штатный научный сотрудник лаборатории генетики растений совсем не планировал поездку в соседнюю столицу, тем более, русских там с некоторых пор не любят. И тем не менее попал на сборище светил науки. Тема конференции - новая форма жизни, найденная в Северном Ледовитом океане. Люди, от ботаники далекие, вряд ли в курсе событий, так что если кому интересно, смотрите новости науки за январь 2007-го.
Первый день пребывания в Таллинне я честно посвятил осмотру достопримечательных мест и подготовке к докладу. А поздним вечером, когда проходил вестибюлем к бару, столкнулся нос к носу с ней.
В тысяче книг вы найдете слова, как это бывает впервые или не впервые, как мир словно вздрагивает, замирает в немом ожидании, и всё что слышно – это стук сердца. Были какие-то простые, неумные слова, вопросы дельные и не очень. За столиком в баре, а позже на прохладе ночного балкона она поведала, как оказалась тут волей нелепого случая. И я рассказал о себе почти в тех же словах.
На тесном пятачке над ночными огнями мы выглядели так, словно попали в мир откуда-то не оттуда, откуда принято. Разве не абсурд – высокая, стройная как фотомодель, зеленоглазая американка с ирландскими корнями, а рядом мужик из России, ростом ниже на пол головы, в близоруких очках и причесанный на скорую руку. Она в джинсах с развязной аппликацией, босоножках и по-детски пушистом свитере, а он в потрепанной паре джинсовой одежды, словно пародия на моду, забытую лет эдак двадцать назад.
Мы старались избегать банальных слов. И без них было понятно, что чувствуют оба. Как будто знают друг друга с рождения. Угадывали мелкие детали прежде слов, точно вместе бегали по солнечным лужайкам жаркого Сент-Пола или подворотням Питера. Вместе любили каких-то героев из фильмов и книг, но вкусы совпадали не во всем. Именно этим отличиям мы и обязаны верой в то, что все не в шутку, а по правде.
Ночь пригасила прохладную зыбь фонарей, и на чертах лица остались робкие блики. Под темным сводом безразличного неба соединились руки и губы.
На утро расстались немного растерянные, переполненные впечатлениями ночи, с путаницей мыслей и планов. У нее был куплен билет на аэробус до дома, а мне предстояли два дня конференции. На докладе я так путался, что до сих пор удивлен, как с кафедры не прогнали. Можно считать – до свиданья карьера с выездкой за рубеж.
Но корифеи оказались снисходительны к ошибкам молодости, а там, как знать, чего поняли по виду заспанному и глупому от счастья.

Прошел год. Электронные письма всем хороши, но если в разговоре обошлись без принятых слов, то и слова с экрана незачем портить слащавыми штампами. Это мы решили негласно и одновременно. В переписке делились новостями и мыслями, вместе ругали Буша и кабалу кредитных процентов. Жили вместе, думали вместе, но с каждым новым письмом что-то тускнело, утекало в пространство между строчек. Это естественно, если два человека живут по разные стороны глобуса, и чтобы там не осталось от первой запойной влюбленности-встречи, будущее время диктует свои законы. И по правилам их языка не состыкуется со словом «если».

И тогда я испугался. По-настоящему, на полном серьезе. Мне тысячу слов твердил настойчивый гад по имени внутренний голос, циничный и расчетливый приятель, заклятый друг возможных авантюр. «Нет, не будет, бесполезно, если бы что-то могло быть, давно бы уже было». И так с утра до вечера, только пальцы холодеют от стука по клавиатуре. Значит так, - уважаемый внутренний голос, сказал я ему однажды утром. Как водится, в понедельник, в день начала всех начал, в день не раз обещанного старта жизни заново, - Умолкни! Я не сказал ему, какая безумная идея меня посетила, нечего ему всё знать. А идея безумная, шальная, что называется, на самой-самой грани. Время мой беспроигрышный козырь, внезапность - хилый гарант успеха, но все же гарант, ведь она любит сюрпризы. А всё остальное от меня уже не зависит.
В институте день неприсутственный, и кто его знает, завлаба, что скажет в ответ на мою безумную выходку. Конечно, не следует выкладывать все сразу и в деталях, иначе уволят за невменяемость.
Но прежде мне надо в милицию. Кто знает, что там за фокусы с паспртно-визовым режимом?
Мне выдали десяток бланков и вряд ли поверили в легенду о внезапном симпозиуме на берегу Атлантики, но я этого и не ждал от стражей порядка. Потом придется идти на поклон к шефу. Факс на бланке с приглашением оттуда я, наверное, добуду. Лишь бы никто не докапывался, а там как-нибудь прорвемся.
Согласно последней информации моя заокеанская ирландка перебралась в Нью-Йорк и там снимает комнатку на salary от известной сети рекламных компаний. Рекламисты нынче любят журналистов, прошла эпоха жарких сочных снимков, от которых тают даже пингвины. Реклама должна радовать, обхаживать мозг покупателя, и желательно без ухищрений НЛП, так что толковые словоделы нарасхват. Им, естественно, виднее, а я в своих пробирках и титраторах верхом на центрифуге способен разве что на умную цитату.
- Так в Нью-Йорк, или как?
- Да, но вдруг мне придется срочно ещё куда-то вылететь? – мне что, так и сказать этому чуду в звездных пагонах: «даже не представляю, куда её может занести, а следом и меня».
- Так не делается.
- Простите, но это важная деловая поездка. Сами знаете, сейчас много проблем с технологиями клонирования, и в свете новой правительственной программы интенсивного сельскохозяйственного…
- Понял я, понял, - отмахнулся майор, явно не готовый к длинным бессмысленным речам очкарика-ботаника, - По Шенгенской зоне с этим можно, но где-то понадобится разрешения посольства. Потребуют запрос из института, может быть ещё откуда. А вот про восточное полушарие не знаю. Но я вам так скажу, гражданин, многие вопросы решаются в частном порядке, причем на совершенно законном основании.
«Все хотят денег, - я снова прикинул грядущие траты, наличность на руках и что-то в банке, отложенную премию с прошлого года, - Этому денег не обломится. А с кредитом на поездку вообще потом полгода сидеть на диете».
- Спасибо, я подумаю.
Майор выдал сомнение движением брови и пожелал мне удачного дня.
Потом были ещё два дня безумной беготни и объяснений с шефом, а дальше я ждать уже просто не мог. Время и деньги, от этих двух условий многое зависит в моем плане, и если с деньгами я мог пойти на компромиссы в виде процента и договора на срок погашения, то время бескомпромиссно.
Если потеряю ее, никогда себя не прощу.

Пока самолет бороздил небо над ровной ватой облаков и синевой узора волн до горизонта, мне выпало время подумать и осознать всю нелепость идеи.
Возможно, она оценит настолько, что напишет потом целую статью. Но разве это даст мне шанс? Кто я для неё – человек, способный бросить все, собрать гроши на билет и примчаться на другой материк без предупреждения? Ради не озвученной цели, без всяких гарантий, но самое главное, с оригинальной и чуточку безумной идеей. Да, забавный малый, подумает моя ирландка, только разве этими выкрутасами превратить влюбленность в большее? Разве этого хватит сказать без слов, что нет без неё жизни, а если все исчезнет, то будет не жизнь а так, безвкусная гидропоника из-под ультрафиолета.
Боинг с ревом принял удар грунта и понесся на свисте тормозов вдоль блеска JFK, нестерпимого от летнего солнца. Здравствуй, новый свет, я прибыл.
После недолгих формальностей, и беглого досмотра всего моего багажа - папки со статьей о Picobiliphyta, пропустили, и я поспешил к телефону.
Пальцы похолодели от волнения, пока я набирал длинный телефонный номер.
Секретарь поздоровалась, назвала офис компании.
- Я могу поговорить с Амандой Рансмайр?
Голос предательски дрогнул, и я облизал сухие губы.
- Мисс Рансмайр сейчас нет на месте, у неё ланч. Вы можете оставить сообщение.
О, Господи, - я подпрыгнул так, что треснулся лбом об оргстекло и поймал в зеркале своё отражение, глупое, взъерошенное, довольное до идиотства, - Она тут, никуда не уехала и даже, кажется, не замужем. А то писала два месяца тому назад о каком-то Стенли Гровере, не то физике, не то математике. Значит, у них ничего не сложилось, значит. А ничего не значит! Может теперь есть какой-то Гренли Стовер, или ещё забористее.
А ну заткнись, сказал я внутреннему голосу, так некстати ехидному и полному скептической тоски. Пока мы в пешках, это, знаешь ли, пока. Голос поворчал ещё немного и махнул рукой на все мои безумства. В его понимании заведенный миропорядок уже полетел в тартарары, так что отступать бесполезно, будет только хуже.
- Алло, мистер?
- Корнеев, - я запнулся на своей фамилии и слишком нарочито округлил звук «р», - Передайте ей просьбу оказаться через час, - я покосился в циферблат, - Через час двадцать на углу около кафе.
Секретарь уточнила номера стрит и авеню, я сверил с визиткой и понадеялся, что прошлогодний снимок, присланный Амандой, не успел устареть.
- Спасибо большое, - отчеканил я в трубку и побежал искать такси до западных кварталов.

Пробки, оказались даже обильнее, чем я предполагал, но таксист-кореец основательно знал свое дело и умело лавировал в переулках между мусорных баков и полиэтиленовых навесов над лесами строек – реставраций. Секунды на часах отчаялись догнать мой нервный пульс, и время тянулось со скоростью черепахи, но при этом уплывало безвозвратно. Опаздываю на четверть часа, на двадцать минут, на двадцать одну.
- Твоя остановка, приятель, - улыбнулся кореец и протянул руку.
Я сунул ему два Франклина, хотя хватило бы и одного, а он в ответ протянул визитку.
- Ты не местный, да? Позвони если что.
- У меня роуминг не включен, - покраснел я в ответ.
- С автомата звони, сочтемся, - подмигнул обладатель фамилии Хо.
И двинул «форд» в поток машин на авеню.

Аманда оказалась именно там, где я назначил встречу, и уже с нетерпением мерила шагами асфальт. За год она почти не изменилась, только волосы укоротила до плеч и собрала в практичный хвостик. В этот раз на ней был свободный костюм в стиле casual светлого кремового тона, а на ногах рибоки классик. Поясная сумка из ткани рюкзачного образца дополнила картину существа, готового к любым поворотам жизни. Эту её адаптивность я заметил ещё в Таллинне, и на этот раз мои шансы на успех увеличились.
- Ты? – Аманда сверкнула ровной улыбкой, натренированной в общении с клиентами, но тут же чуть-чуть расслабилась и со вздохом смягчила официальную мимику.
- Я, - главное не теряться, сказал я себе и покачался с носка на пятку. Попробовал куда-то деть ладони, но они почему-то не хотели быть к месту, не то похолодели, не то вспотели, не то всё сразу.
- Ну ты даешь, - она подскочила ко мне и без лишних церемоний чмокнула в щеку, схватила под руку и спросила глаза в глаза, - Как тебя занесло на край глобуса?
- Не надо самоуничижения, - я отмахнулся и предложил зайти в кафе.
- Только не на долго, - строго сказала Аманда.
Я хотел сказать, что ради друга из-за глобуса можно взять отгул, но внутренний голос цыкнул так громко, что я невольно прислушался.
- Нет проблем. Мы там не задержимся. Ты же не откажешься побыть мне гидом, поводить меня по окрестностям? Я хотел пройтись по набережной, заглянуть в зоопарк, нет, вру какой тут у вас парк? У меня есть немного времени.
Аманда как-то странно на меня посмотрела, и в улыбке промелькнул официозный оттенок.
Мы сели в кафе и заказали по коктейлю из фруктов. Не время пить что-то более крепкое.
- Минди, давай поговорим честно, - начал я самым серьезным тоном, на который был способен.
Она шепнула взглядом «да» и улыбка стала совсем офисной. Аманда выдержала взгляд в упор и сняла улыбчивую маску. И стала точно такой, какой я помнил её с Таллинна.
- Я расскажу тебе всё и всё скажу начистоту, но у меня к тебе одна огромная просьба.
- Какая?
- Провести со мной этот день. До, - я посмотрел на часы, - До шести сорока пи эм по местному. А дальше можешь делать что хочешь.
Она отставила бокал с соломинкой и тихо прищурилась мне в лицо. От солнечной игры в бокале по глазам сверкнули искры, а ветерок порхнул по лицу русым локоном. Надо же, а тогда я не заметил эти мелкие веснушки возле глаз.
- Окей, - медленно кивнула мне Аманда и достала сотовый, - Без проблем, мне надо статью доделать, возьму как это у вас в институте говорят, ты писал?
- Библиотечный день.
- Точно, - она звонко щелкнула пальцами и напиликала по трубке номер. Американский телефонный разговор не так то просто понимать, если сам не американец. Три из десяти, вот мой примерный счет на телефонную речь, но общую суть я понял.
- Улажено, - кивнула Аманда и положила руку рядом с моей. Мне очень хотелось взять её своими пальцами, и моя ирландка это знала, - Ну давай честно. Прежде всего, я не верю, что ты тут случайно. И готова спорить, из-за меня.
- Да, - врать в лицо Аманде я никогда не мог и вряд ли когда-нибудь сумею.
- Окей, спасибо. А почему такое точное время? У тебя самолет?
- Нет. Пока нет.
- Тогда не понимаю.
- Сегодня в шесть сорок пи эм наступит Конец Света.
- Что?
- Пошли погуляем по набережной, пока ещё есть время.
Я думал, она скажет что-то вроде «нет, это полная глупость, не может быть никакого конца света сегодня в шесть сорок пи эм».
Пока расплачивались, она молчала. На улице я невзначай ускорил шаг и посмотрел на часы. Надо переставить и будильник завести, я ведь сейчас в другом часовом поясе. Если по-местному Конец Света в восемнадцать сорок, то сколько надо отнять? Пока я колдовал с часами, меня догнала Аманда.
Мы успели пройти метров сто в сторону набережной, но тот она настойчиво дернула меня за рукав.
- Рассказывай, а то пока твои слова про Конец Света выглядят как полная глупость. Я не вижу ни одной причины для конца света сегодня в шесть сорок пи эм.
После сказанных слов Аманда заземлила меня слегка рассерженным взглядом и дала понять, что пока не будет расшифровки словесного ребуса, с места не сдвинется.
- Аманда, я не обманываю тебя, но ты смотри, у нас времени мало, пять с половиной часов осталось. Пошли к морю, я расскажу тебе все по пути.
Ирландка думала секунду, потом серьезно кивнула и позволила вести себя дальше.
- Ты помнишь фильм «Терминатор 3»?
- В смысле? А, ну да, там Арни все ещё играет. Что?
Мы сжали пальцы одновременно.
- Подожди, подожди, ты что, хочешь сказать, что сегодня русские на нас нападут? Или нет, не русские, а эти, как в фильме, терминаторы? Слава, ты дуру из меня делаешь, это же фильм, фантастика, вымысел!
«Хотел бы я в это верить», - шепнул я себе по-русски слова Джона Коннора.
А ответил вот что:
- Слушай, война не война, но Конец Света точно будет. Хотя, совсем-совсем этот мир не исчезнет.
Мы шли мимо витрины магазина или интернет-кафе и я заметил, что люди сидят перед пустыми экранами. Там, где обычно пестреют картинками веб-странички, сейчас ютились ровные однообразные строчки. Сбой компьютерной сети. Вирус Skynet? Начало Апокалипсиса? Что за ерунда. Этого не может быт, не может!
Меня прошиб озноб от головы до пят. Слава Богу, Аманда смотрела в другую сторону. А там, за витринным окном уже забеспокоились, засмотрелись по сторонам, кто-то схватил телефонную трубку.
Я ускорил шаг.
- Ты что-то знаешь? – она поймала мое беспокойство, и я тому совсем не удивился.
- Не уверен, - прошептал я на ходу.
- Террористы как одиннадцатого сентября? Может, стоит объявить по городской связи? Сейчас это запросто, у нас тут целый рой автоматов для связи, если кто-то подозревает теракт. А Конец Света это в тысячу раз хуже теракта, Слава!
Уже показалось море.
Издали уютное, вблизи – чужое и враждебное. Тяжелые, громкие волны быстро катились в сторону суши. Белые гребни переливались формой, и раз за разом водяные стены с силой падали на ровные бетонные плиты. В небо взлетали тучи брызг, и я подумал, что солнце солнцем, а мокрым насквозь под прибрежным ветром недолго простудиться. Нелепо думать о простуде перед Концом Света, но я представил простуженной Аманду, и мне стало так её жалко, что в следующий миг ветер принес соленые брызги в глаза нараспашку.
- Нет, Минди, не надо. Начнется паника, погибнут люди. Любой разумный план эвакуации всегда приводит к хаосу, кто бы что не делал.
Я говорил, продолжал говорить, а сам смотрел на волны, точно послушные долям времени они размеренно катились на город. Упорно, бесчеловечно, безостановочно.
- Давай такси вызовем.
- И что?
- В аэропорт. Улетим отсюда. Куда-нибудь. В никуда.
Аманда посмотрела на меня таким тоном, словно вот-вот раскается в согласии на приключенье с безумцем из России. Но когда я протянул ей карточку таксиста и попросил позвонить, послушалась.
- Ты так спешил ко мне, что забыл включить роуминг?
В разговоре с таксистом Аманда включила официальный чиз и даже голос изменила.

Мы ждали четверть часа, может больше. Смотрели на беспечные людские толпы, на машины, на чаек, на мир, который вот-вот кончится. Аманда кусала губы в неподдельной панике. Я чувствовал страх, и этот страх передавался ей. Все доводы Аманды я отметал с непреклонностью главного прокурора Техаса. Это она мне пришпилила образ, сам бы я никогда до такого не додумался.
- В JFK, - сказал я корейцу.
Он хотел было о чем-то пошутить, но увидел озабоченные лица и промолчал.

- А теперь куда?
Мы быстро шли к билетным кассам на чартеры. Куда-нибудь на север, решил я вслух.
- Ты хочешь на север? В Канаду? Русские так любят снег? – моя адаптивная ирландка немного поостыла и стала полагать, что все это какой-то странный русский розыгрыш.
- Я бы сейчас в Нойшванштайн рванул, говорят там есть зал Грааля.
- Чего? – она переварила мысль и засмеялась, - Ты точно псих немножко. Ну я-то дама начитанная, кое-что про Грааль слышала. Вообще-то замок Грааля называется Монсальваш от французского «моё спасение», замок сказочный как страна Авалон. А Этот твой Нойшвойш бла-бла-бла ничего общего с ним не имеет. Съел?
Она козырнула русским словечком так к месту, что я опешил. А пора бы оферзеть, по плану все было иначе. Теперь план рушился на глазах, и Грааль тут не при чем.
- Но мы туда не успеем. Давай куда-нибудь на природу. До Ньюфаундленда, например. Не читала Уиндема «Куколки»?
- Это там мальчик Дэви, сестра Софи и кузина Розалинда телепаты? Ой, читала в детстве. Лучшая книга, ей «День триффидов» в подметки не годится.
- Ну это твоё скромное мнение.
- Ну это моё скромное мнение, а ты ботаник и поэтому пристрастен.
- Значит, Ньюф?
- Ньюф. Тебе не кажется, что туда надо лететь с собакой? С такой огромной лохматой псиной, с языком до пола, с умными глазами и пропеллером-хвостом?
Мы продолжали шуточную перебранку даже перед кассиром, которая делал вид, будто не понимает ни слова. Улыбалась в сторону и наконец задала вопрос.
- Какой кредитной картой оплачиваете?
Я нахмурился и полез в карман.
Достал скромный пластик с кириллицей и положил на столешницу.
- О, Россия, - кассирша будто только что заметила мое гражданство и шутливо сказала с акцентом, - Превед!
Я сглотнул от неожиданности, но Аманда ткнула меня локтем в бок и прошептала, что это просто модная шутка. Кстати появилась не без помощи русскоязычных поселенцев Бруклина.
- Превед, - сквозь смех сказал я и спросил, - Карта окей?
- Да, окей. Rubbles?
- Ну да.
- Сожалею, будут большие проценты.
- Не важно, окей, все окей. Рубли это круто, рубль он того, не так как доллар, реже падает.
На сей раз мисс Рансмайр ткнула меня намного больнее, и я решил не хамить в гостях.
А между тем приближался Конец Света.
И я никак не мог забыть слепых страниц на мониторах.
Внутри все сжалось от странного предчувствия, и я не обратил внимания на холод в голосе кассира.
- Ваши билеты. Вылет с терминала С в три сорок пи эм. Прилет в пять пятьдесят пять пи эм.
- Скажите, а у вас аппарат кредитные карты нормально читает?
Она расценила мой вопрос по своему и зашвырнула мне ответом на обиду:
- Как видите принимает даже из стран сателлитов.
Аманда поспешила увести меня от кассы, пока не разразился международный скандал.
- Прости меня, - я смущенно пожал плечами, - Просто по фильму вместе с Интернетом рухнула система электронных расчетов. Вот я и решил проверить.
- Не важно, - с лаской улыбнулась Аманда, - Они тут и не такое иной раз слышат. А ты переживаешь из-за Конца Света.
Она посмотрела куда-то в сторону и по выражению лица я понял, что она уже поставила мне диагноз. А потом поставит на мне крест и будет права на все сто.

Мы сели в кресла старенького аэрджета, взялись за руки но как-то без эмоций. Автоматически.
Аманда увлеченно смотрела за борт и громко думала о том, кода же наконец эта шутка обрастет разумным объяснением. Тогда она с улыбкой скажет спасибо, пожелает мне удачного дня и мягкой посадки в грязном Шереметьево. Скажет, что напишет, и больше не напишет, формально позовет в гости и никогда в гостях не примет. Доигрался Станислав Корнеев, одно слово, ботаник.
И я не знал, что с этим делать. Жить дальше без Аманды, как жил раньше? Вот уж точно для меня Конец Света. Мне этот мир будет не мил. Как там пела Орбакайте: «Я хочу потерять этот мир без тебя».
Она ткнула меня в бок, и я поймал обеспокоенный взгляд.
Самолет пилил по небу в сумраке.
В пелене густых, тяжелых облаков, и где-то в массе мрака мелькнул синий отблеск грозы.
«Дамы и господа, просьба пристегнуться, наш борт в полосе турбулентности. Тряска продлится несколько минут. Пожалуйста, потерпите».
Аманда прочитала что-то у меня во взгляде и шепнула неразборчиво.
- Чего?
- Подвинься, мне это не нравится.
- Вообще-то если ты хочешь сойти, они тут не останавливают, я уже спрашивал.
Она нервно рассмеялась, но по глазам я понял – шутку оценила.
- Нет, я пойду послушаю, что говорят пилоты.
- Минди, сиди, я на проходе, сам схожу.
- Умный, да? Ты слишком плохо знаешь наш язык, а у пилотов там такие идиомы, даже я могу сбиться.
Я посторонился.

Аманда вернулась через несколько минут. Лицом белее мела, а в спину её подталкивала стюардесса. По настроению девицы в синей униформе я понял, что и она напугана.
- Что? – прошептал я губами, сухими до боли.
Ирландка медленно села в кресло и сжала подлокотники так, что проступили костяшки.
- Повторяю почти слово в слово. Земля, у нас видимость упала. В воздухе странные помехи. Необходима координация со спицы. Что значит, спица не отвечает? Должна быть вахта на спице. Тогда свяжите с военным радаром. По карте отметка на 10 часов, пусть дадут точный пеленг и скорректируют картинку со спутника. Как не можете связаться? Я понимаю, что пятница, но борт в полете. Лейтенант, у меня тут люди. Лейтенант я понимаю, что сейчас у всех проблемы. Что за проблемы?
Она даже интонацию сумела передать, я словно своими ушами слышал треск помех и голос, приглушенный динамиком шлемофона.
И тогда я рассказал ей слепые страницы компьютерных экранов.
- О, Бог мой, неужели правда – Конец Света? - с ужасом прошептала Аманда и закрыла лицо руками.

Бог нас точно не оставил, и приземлился борт как на параде, хотя я понял, что садились почти вслепую. Давно никто руками не садится, всюду компьютеры, там закрылки вверх, тут вниз, выпустить шасси, выпустить воздушный тормоз.
Пилот вышел из кабины взмыленный, глазами испуганный до смерти. Прошелестел униформой мимо кресел и не сказал нам ни слова.
- Побежали, - шепнул я Аманде, едва мы покинули трап.
Над серверным лесом гудел пронзительный ветер. Странно, что над головой яркое синее небо почти без облачка. Под гнетом разнузданной стихии сосны шумели, словно стонали от боли. Над крошкой спрессованного грунта неслись обрывки газет и пыльные комья, точно пепел на пожаре.
- Но как, откуда, почему? – в ужасе шептала Аманда и прижималась ко мне руками, непослушными от озноба. Ветер нещадно трепал наши волосы, стрелял порывами в складках одежды, пока мы бежали к стоянке такси.
Самолет запоздал на четверть часа, так что времени осталось всего ничего.
- Куда-нибудь, - я прокричал в салон наперекор порыву ветра, - За город, к реке.
Когда мир вспыхнет атомным пламенем, лучше быть поблизости от водоема. Хотя куда можно спрятаться от радиации?
- Окей, быстро садитесь, - кивнул парень с лицом ковбоя из старого вестерна. Твердый, будто высеченный в камне взгляд, жесткая уверенная мимика. Чуждая русскому взгляду западная внешность, губы сжаты точно в обиде или от жадности.
Додж с шумом обжег асфальтом шины и рванул по шоссе.

Мы остались одни. В сотне метров пониже пригорка журчала о гальку холодная горная речка. Вдали виднелся знак «Private property», и дальше мелким текст закона. А даже если и появится рэйнждер с винтовкой, попросит уйти с частной земли, мы уйдем, мы ведь не рыбачим, не стреляем дичь, костров не жжем.
Аманда смотрела мне в лицо и тихо шептала что-то неразборчиво.
Смотрела напугано и робко, сжалась как ребенок в моем объятии, даже чуть-чуть подогнула колени, чтобы лицом в лицо, глаза в глаза.
- Конец Света? Зачем ты сделал Конец света?
А я смотрел на горизонт, где в синеве чертили воздух белые следы. Их было два, через миг показался третий. Разве бывает, что самолеты взлетают так быстро, так ровно и прямо вверх?

Мне стало по-настоящему страшно. Нелепая шутка, розыгрыш достойный школьника, обернулся неведомо чем. Неужели я, неужели все это я, одним своим желанием выбросил мир на свалку, поднял в небо лавину смертельного плутония и скоро миллиарды жизней оборвутся в реве атомного пламени?
Не хочу, не хочу, так быть не должно, Аманда, прости меня, прости меня мир, я не хотел тебе зла!
- Я не хочу это видеть, - сказала она и только крепче прижалась ко мне всей загнанной жалостью, страхом и любовью, которая была, я знал и видел. Такая разная любовь. Я готов полететь на край света, да что там говорить, готов устроить Конец Света, лишь бы быть с ней. Мне страшно представить, как она простудится на сквозняке, так что говорить об атомном Апокалипсисе? А что Аманда? Её любовь иного рода. Она не спросила, где я остановился, хороший ли отель, выспался ли с перелета и так далее. Её это как будто не волнует. Важнее другое. Она мне верит. Верит настолько, что готова пойти на край света, только позови. Готова простить психоз и признать за правду явную глупость. Готова быть рядом до конца. А в остальном – кто как умеет, ведь все люди разные.
Куда смотрел я раньше, почему мы способны на зло и боль другим, когда так много можно сделать парой тройкой честных слов? Как так получилось, что два человека раскачали друг друга в резонансе переживаний, а за одно будто нечаянно мир опрокинули? Разве это возможно?
- Я люблю тебя, - сказал я Аманде и понял просьбу во взгляде.
Закрыл её глаза своей рукой и сам зажмурился до мига, когда планету дернет от последней конвульсии.
И тут сработал будильник.

Тихо запиликали наручные часы.
Я вздрогнул от удивления, от бессилия, от облегчения.
Какая нелепость, какое счастье, что это простая нелепость, и тысячи лиц сейчас так же посмотрят вверх.
Я распахнул глаза навстречу синеве и опрокинул в себя безбрежную, необъятную разумом высь. Там сияло белизной доброе Солнце. С каждым мгновением оно сияло чуть слабее. Но это не на долго, всего на несколько минут. Минуты пройдут, а останутся два человека, которые вместе пережили Конец Света. Можно задать вопрос, а смогут ли они теперь расстаться? Любые сомнения разгладит время.

- Смотри, - сказал я Аманде, и она посмотрела туда же, куда я, - Чуть не забыл. Затмение солнца.

март-апрель 2008