Прогулка

Ветер проник в дом, приподнял занавеску и оставил её висеть под углом к стене. Так я и не заклеил щели в оконной раме. Я поднялся с дивана, поёжился и подумал: «Пойду, лучше гулять на пруд, иначе окоченею в пустой комнате окончательно». Представилась картина: через тысячу лет археологи откапывают развалины девятиэтажного дома и в помещении на первом этаже находят окоченевшую мумию со следами интеллекта на пергаментном лице, одетую в чудом сохранившиеся шорты в шотландскую клетку и коттоновую фуфайку. Хотя, конечно, коттона тогда уже не будет. Бррр!
Надел трусы, тёплые носки, подаренные мамой, джинсы, толстый свитер с молнией на горловине. Вышел в коридор. Кроссовки не стал развязывать – просто засунул в них ноги при помощи «ложки». Сверху надел тёплую куртку. Достал шерстяную шапочку с козырьком, перчатки, забежал напоследок в кухню, чтобы хлебнуть холодного чаю, открыл дверь, оглянулся – всё ли в порядке? – и вышел.
На улице было здорово. Снега почти не осталось, на газонах сквозь прошлогоднюю прель пробивалась молодая зелёная трава. Главное – перейти через дорогу. Странно. Стоит перейти через дорогу – и как будто попадаешь из тёмной угрюмой сырой ямы на светлую радостную поляну. Чем это объяснить я не знаю, но каждый раз чувствую момент перехода из одной зоны в другую всем своим естеством.
Через поляну идти не хочется: подмёрзшая слякоть, валики чёрной земли, истоптанной сотнями спешащих невесть куда ног. Я прошёл немного вперёд и свернул на маленькую асфальтовую дорожку, ведущую к пруду. Пруд давно не чистили, но под тонким слоем тающего мартовского льда тины и водорослей не было видно. Ещё немного – и я иду неспешно вдоль пруда. Справа пока ещё оголённые деревья: клёны, берёзы, липы. В общем, разные деревья, деревца и кусты.
Я дошёл до конца пруда и присел на одну из трёх скамеек. Летом здесь здорово сидеть и читать книжку. Сейчас, конечно, прохладно. От тонкого льда, покрывающего поверхность пруда, тянет холодом. Я поднял воротник, надвинул шерстяную шапку поглубже, руки засунул в карманы куртки. Посижу минут десять – напьюсь свежего воздуха.
Я посмотрел налево и увидел, что в мою сторону идут две женщины. Маленькая девочка лет трёх-четырёх крутилась возле них, то убегала вперёд, то возвращалась, пытаясь привлечь к себе внимание подружек. То, что это были подружки, не вызывало сомнения – они не переставая беседовали о чём-то, глядя друг на друга, и не обращали на девочку никакого внимания. Девочка начала убегать всё дальше от гуляющей пары, но это последних ничуть не беспокоило. Зато я начал беспокоится. Девочка раз за разом подбегала всё ближе к краю набережной. Набережная пруда не была огорожена – нет нужды, неглубоко, метра два! А, может быть, раньше и было нечто вроде парапета, только сейчас дорожка резко обрывалась. Ничего не стоило поскользнуться и упасть вниз. До льда от края набережной было не более полутора метров, но кто знает, прочен ли лёд? Скорее непрочен.
Пара остановилась, продолжая что-то увлечённо обсуждать. Мать девочки (я думаю что женщина в розовой куртке была матерью девочки, потому что девочка подбегала к ней чаще и с разбегу натыкалась на её ноги, пытаясь обнять их своими ручонками). Девочка, тем временем, подбежала почти к самому краю набережной. Подпрыгнула на месте, развернулась и отбежала метров на пять, потом опять повернулась к пруду и побежала прямо к краю. Я и так уже замёрз, а тут вообще всё внутри похолодело. Девочка резко остановилась в двадцати сантиметрах от края. У меня вспотела шея. Девочка развернулась, побежала назад, вновь развернулась – и снова к пруду! Мама стояла к ней спиной. Я подскочил, поскользнулся, сбалансировал на обеих ногах, как в плохом мультфильме, и приготовился бежать наперерез. Девочка бежала. Оставались какие-то доли секунды, прежде чем она сорвётся. В это время мама прервала разговор и резко обернулась.
«Света!», - крикнула она. Девочка остановилась мгновенно, как будто у неё в сапожках были специальные тормоза. «Света! Пошли домой!». Девочка повернулась, подбежала к подругам, и они втроём медленно пошли в сторону кирпичных домов, которые возвышались невдалеке.
Я снова сел на скамейку. Минуту сидел, уставившись на заледенелый пруд. Потом встал и пошёл в сторону дома. Навстречу мне пробежал бездомный пёс. Папа у него был, как видно, эрдельтерьер. Пёс был грязный, свалявшаяся мокрая шерсть свисала с живота, но псу было весело. Потому что молодой, подумал я. Я снова вышел на асфальтовую дорожку. Повернул направо. Надо не забыть зайти в магазин, купить хлеба и печенья к чаю.