Телка

– 1 –
В тот год выдалась особенно ранняя весна. В конце апреля в полуденные часы стояла жара, хотя ночами бывало еще довольно холодно. Снег давно сошел, а вода в мелких озерцах-лягушатниках прогрелась настолько, что самые храбрые из деревенских мальчишек уже пробовали купаться. Скинув с себя одежонку, они с визгом забегали в воду и, зажав двумя пальчиками носы, окунались с головой, чтобы затем стремглав выбежать на берег и долго скакать то на одной, то на другой ножке, стараясь вылить попавшую в уши воду.
Более осторожные горожане, опасаясь возможных превратностей весенней погоды, долго не решались расстаться с шерстяными свитерами, кофтами и перейти на безрукавки и сарафаны. Но, почувствовав, что жаркие погожие деньки – это вовсе не обман, те, кто имел такую возможность, поспешили за город, на природу, чтобы первыми насладиться наступающим летом, таким долгожданным после январской стужи и мартовской дождливо-снежной круговерти.
Три иномарки мчались по автотрассе на расстоянии метров пятидесяти одна от другой. Первая машина вдруг резко свернула на обочину и остановилась. Из нее вышли два парня и, закурив, о чем-то негромко переговаривались, поджидая, когда к ним подъедут остальные машины.
– Эй, Пьеро, чего остановились? – высунулась из окна подъехавшей машины молодая женщина.
Тот, к кому был адресован вопрос, снял солнцезащитные очки и повертел их в руках.
– Господа, а мы шашлык взяли? – спросил он. – Вроде Владу поручали.
– Сам лично целое ведро купил на базаре, – ответил тот.
– Ну и где же оно? – спросила подошедшая к ним молодая женщина, вылезшая из третьей машины. – Я его чего-то не видела, когда грузились.
– Неужели, забыл? – намощил лоб Влад. – Ну конечно! Оно же осталось в холодильнике стоять. Совсем из головы вылетело.
– И что теперь делать? Какой отдых без шашлыка?
– Не возвращаться же назад? – хмыкнул Влад.
– Как же, вернешься? – усмехнулся Пьеро. – Мы триста верст уже отмахали.
– А по пути нельзя нигде подкупить? Никаких магазинов или базарчиков не предвидится?
– Все населенные пункты уже проехали. Последняя деревня за пригорком осталась.
– Однако без мяса тоже как-то не очень.
– Сержик, ты у нас самый дальновидный, подскажи, что делать?
– Что делать? – переспросил Серж. – Мотор остужать, перегрелся.
Он поднял капот у машины, а потом открыл багажник и извлек оттуда продолговатый сверток.
– Девочки, вы тут пока пикничок сообразите, а мы отлучимся ненадолго, – он кивнул Пьеро. – Пойдем со мной.
Они перешли небольшой овражек и углубились в заросли ивняка, за которыми расстилались не так давно засеянные поля, еще пугающие своей чернотой, которую лишь кое-где нарушали нежно-зеленые полянки пробивающейся из-под земли молодой поросли.
Влад вынес из машин разборный столик и начал открывать консервные банки с сайрой, шпротами. Женщины достали термосы с горячим чаем, расставили стаканы, порезали хлеб и стали делать бутерброды.
Вдруг где–то рядом громыхнуло, как будто пастух, бичом стеганул.
– Что это? – всполошились Валя с Леной.
– Палочка-выручалочка голос подала – ухмыльнулся Влад.
– Как это? – не поняла Валя.
– А вот так – бум-бум, и через шкуру можно вермишель процеживать.
– Через чью шкуру? – переспросила Лена.
– А чья попадется.
Вскоре из–за кустов показались Серж и Пьеро. В руках Сержа был тот самый продолговатый сверток, а Пьеро нес два полиэтиленовых пакета.
– Грузимся, быстро! – приказал Серж, пряча в багажник пакеты и сверток.
– Вы чё, телки, в ситуацию не врубились? – Пьеро смахнул со столика бутерброды. – Мухой!
– Ну, ты, в натуре, – возмутилась Лена. – Самый крутой, что ли? Мы тут готовили…
– Тише, тише, – успокоил ее Влад. – Ребята немного переволновались. Работенка им подвалила нервная. На наше же благо.
– А что случилось-то?
– Да так, ничего, – таинственно усмехнулся Влад. – Все нормально.
Машины, одна за другой, рванулись вперед и, сразу же набрав скорость, через несколько секунд унеслись прочь от этого места.
– 2 –
Вечером следующего дня в небольшом домике, стоявшем на окраине села, за столом, освещенным настольной лампой, сидели двое: пожилая женщина и ее молодая дочь.
– Скоро Зинулечка поедешь в Москву, в университет поступать, как и хотела, – с грустинкой в голосе проговорила мать. – Умчит тебя поезд, и останусь я одна-одинешенька.
– Ну что ты, мама, – дочь, погладила ее по руке. – Я же не навсегда уеду. Закончу учебу и вернусь.
– Как же, – усомнилась мать. – Заманишь тебя в нашу глухомань, после того, как в столице поживешь.
– А я тебя к себе перевезу, – предложила Зина.
– Зачем я тебе там? – отрицательно покачала головой мать. – Да и не поселят меня в общежитии.
– Вот закончу ВУЗ, устроюсь на хорошую работу, куда-нибудь в банк, а еще лучше, выйду замуж за крутого бизнесмена, – размечталась дочь.
– Ох, выбрось ты из головы эти фантазии, – вздохнула мать. – Красивые сказки для Золушек, которые до седых волос ждут своего принца, и, не дождавшись, выходят замуж за первого встречного, чтобы мучиться всю оставшуюся жизнь. Ты ведь у меня не такая. Ты у меня работящая.
– Сейчас жизнь другая, – возразила дочь. – Умением работать никого не удивишь. Я хочу топ-менеджером стать, вот они-то хорошо устраиваются и заработки у них приличные.
– Решила, куда будешь поступать?
– На экономику.
– Смотри, дочка, не ошибись, экономистом работать – ответственность большая. Вдруг недостача в магазине будет? Сразу спросят, кто виноват? Экономист.
– Это раньше так было, – возразила дочь, – а сейчас экономист только бизнес рассчитывает, а отвечают директор с главным бухгалтером.
– Лучше бы ты в медицинский институт пошла, – предложила мать. – Работала бы как наш фельдшер Вера Ивановна. Ее все село уважает, потому что она к людям хорошо относится, всегда поможет, если что заболит.
– Вот если бы к этому уважению еще зарплату хорошую ей платили, тогда еще ничего. А то перебивается кое-как, – вздохнула дочь. – Я же знаю, ее Аленка со мной в одном классе учится. Так она вечно в самошитых платьях ходила, потому что у родительницы на магазинные тряпки денег не было. Вот тебе и уважение. Что с него толку?
Мать ничего не сказала, только тяжело вздохнула, вспоминая, видно, свои молодые годы, совершенно иные, отличающиеся от теперешних лет, но навеки вплетенные, как волоски в тугую косу недавнего прошлого некогда великой страны.
– Лишь бы не опоздать, – напомнила дочь. – Всего два месяца осталось.
– Не опоздаешь, – ответила мать. – Завтра покупатель придет. Обещал. Продадим нашу Зорьку, Хватит тебе денег и на билет и на жилье.
– 3 –
Утром к их дому подъехала машина и посигналила.
– Мам! – спросонок проговорила Зина. – К тебе. Покупатель.
– Иду, иду, – мать давно уже была на ногах, приготовила завтрак, перебирала в шкафу вещи, предназначенные для дочери.
В дверь постучали.
– Михайловна? – раздался густой мужской голос. – Выйди на минутку. Дело есть.
– Кто это? – спросила дочь.
–Участковый наш, Александр Иванович, – ответила мать. – Спи, Зинуля, рано еще. Отсыпайся, пока возможность есть. Уедешь, не до сна будет.
Она вышла на крыльцо.
Возле их ограды стоял милицейский УАЗ, в котором сидели водитель и на заднем сидении незнакомый милиционер, видать из района,
– Чего вам? – спросила она, прикрывая волосы косынкой.
– Слышь, Михайловна, – повторил участковый. – Телка красная с белым пятном на лбу твоя?
– Моя, – насторожилась Михайловна. – А что случилось? На поле забрела? Так ведь там и есть-то еще нечего. А со следующей недели мы ее в стадо отдадим.
– Не в этом дело, – мрачно ответил участковый. – Садись в машину, прокатишься с нами, тут недалеко.
Зорька лежала в зарослях ивняка у самой речки, приваленная сверху срубленными ветками с уже пожухшей листвой. У нее был вырезан язык и срезана мякоть с задних ляжек. Из пулевого отверстия в ухе на землю натекла небольшая лужица загустевшей крови, над которой, вился жужжащий рой больших мух, по которому мужик с соседней улицы обнаружил Зорьку и сообщил в милицию.
– 4 –
Зина окончательно проснулась, когда солнце уже подбиралось к зениту. Потянулась, лежа в кровати, откинула прочь одеяло, обнажая длинные незагорелые ноги, ведь лето даже еще и не начиналось.
"Чего это "maman" так долго нет? – подумала она, вставая с постели и накидывая на плечи легкий халатик.
– Зинка, – услышала она голос соседки. – Беги скорее в больницу, матери плохо. С сердцем что-то.
Но к матери Зину не пустили, сказав, что волноваться не следует, ничего страшного не произошло, ну… был сердечный приступ, вовсе даже не инфаркт, а так себе – микро... Однако сейчас ей дали лекарство, и она спит, а завтрашнего дня начнут полное обследование, подлечат немного, и вернется она домой здоровее, чем была.
Вечером к ним в дом заглянул участковый.
– Здравствуйте, Александр Иванович, садитесь, сейчас чаю заварю, – Зина поставила на плиту чайник.
– Не беспокойся, дочка, – хмуро проговорил участковый. – Вот, держи подарок.
Он положил перед ней на стол смятый комочек свинца с вертикальными насечками.
– Что это? – не поняла Зина.
– Пуля, которой завалили вашу Зорьку.
– Как это, завалили? – не поняла Зина.
– А как валят? – вздохнул участковый. – Пулей в лоб и валят. Вот гады, – выругался он. – Волчары! Ладно бы всю тушу взяли, а то куски мяса вырезали, остальное бросили.
– И кто это сделал?
– Откуда мне знать, – пожал плечами Александр Иванович. – Автотрасса рядом с деревней. В сутки сотни машин проезжают. Где тут найдешь. Они, может, давно уже за пределы области смотались. Чтобы с коровой справиться надо от силы минут двадцать.
– Вторую пулю я в райцентр на экспертизу отправил, чтобы на заметку взяли, – сказал он. – Вдруг где-нибудь этот ствол уже засветился. Но надежд мало. Охотничьи ружья на баллистику редко проверяют, только если за ними мокруха или какое-нибудь другое преступление.
– Вот и поступила я в университет, – задумчиво проговорила Зина.
– Что? – не расслышал участковый.
– Да так, ничего, – вздохнула Зина, сжав в кулаке ребристый кусочек свинца. – О жизни думаю.
– Бог с ней, с телкой, – Александр Иванович встал, собираясь уходить. – Ты мать береги. Она как увидела Зорьку, с вырванным языком, так сразу в обморок. И я, старый пень, не подумал, что у нее сердце больное может быть. На что уж мне, тертому сухарю, и то тяжело было это зрелище перенести, а уж ей тем паче. Однако нельзя было без опознания, правила такие.
– 5 –
Когда под «звуки нестареющего вальса» Зина вернулась домой с выпускного бала, она упала на кровать и расплакалась. А выплакавшись, немного успокоилась.
«Беда-бедой, а жизнь идет своей чередой, – подумала она. – Устроюсь на работу, поступлю на заочное отделение. Будет трудно, но я смогу, я сильная.
Как-то раз, просматривая объявления о вакансиях в рекламном еженедельнике недельной давности, купленном по случаю в книжном отделе продуктового магазина, Зина наткнулась на частное объявление следующего содержания: "Окажу материальную поддержку и помощь молодой скромной девушке при поступлении в ВУЗ". Ниже был написан телефон.
– Вот это удача! Как раз для меня, – подумала Зина, набирая указанный в объявлении номер телефона. – Лишь бы не опередили. Желающих, наверное, будет ой как много.
– Алло, я по объявлению, – у Зины перехватило дыхание.
– Извините за неудобство, – услышала она в трубке приятный женский голос. – С вами говорит автоответчик. Меня пока нет дома. Если вы по объявлению, оставьте, пожалуйста, номер вашего телефона, я вам перезвоню.
Она так и сделала. Через несколько минут раздался телефонный звонок.
– Алло, вы звонили мне? – услышала она в трубке мужской голос.
– Да, я по объявлению, насчет помощи, – Зина волновалась, как никогда раньше.
– К сожалению, вы опоздали.
– Извините, – упавшим голосом прошептала Зина. – А вы не подскажете, снять квартиру в городе – это сейчас дорого стоит?
– Достаточно дорого, – сказал голос на другом конце провода. – А вы в город хотите перебраться, чтобы на работу устроиться или в институт собираетесь поступать?
– Поступить хотела, но у меня проблемы с жильем.
– А родственники в городе есть?
– Нет никого.
– Как же вас родители одну не боятся отпускать?
– У меня нет родителей, – всхлипнула Зина. – Я одна живу.
Голос на другом конце провода замолчал.
– Знаете, что, – послышалось в трубке. – Я, пожалуй, помогу вам. Приезжайте, когда сможете – завтра, послезавтра. Записывайте адрес. Только я вас умоляю. Никому не говорите о нашем разговоре. Желающих сами знаете сколько. А я не смогу всем помочь, даже если очень захочу.
– Хорошо, – пообещала Зина, ликуя в душе. – Свершилось!!! Мир не без добрых людей.
– А как вас звать? – спросила она.
– Иосиф Пантелеевич, – ответил голос. – В общем, приезжайте.
Зину нисколько не смущало, что из-за нее этот добрый дяденька кому-то должен будет отказать. Просто сегодня ей повезло больше, чем той, другой, которую она не знает, и с которой никогда, наверное, не встретится.
Проведя весь вечер и половину ночи в сборах, Зина утречком раненько села на первый рейсовый автобус и, приехав в город уже под вечер, сразу же позвонила с вокзала по знакомому телефону.
– А, это вы, – раздался в трубке голос Иосифа Пантелеевича. – Жду вас. Как выйдете из вокзала, сядете на автобус, доберетесь до остановки..., – он подробно объяснил, как доехать, – а там крайний дом…, пятый этаж…, железная дверь…, кодовый замок…, не задерживайтесь.
Оказавшись перед железной дверью, Зина нажала кнопку звонка. Ей открыл невысоко роста мужчина, на вид ему было лет пятьдесят.
– Вы Иосиф Пантелеевич? – спросила Зина. – Это я вам звонила.
– Пожалуйста, проходите, не стесняйтесь.
Зина сделала шаг к двери, но вдруг остановилась.
– Скажите, а почему вы так вот… бесплатно квартиру сдаете? – поинтересовалась она.
– Не совсем бесплатно, – улыбнулся Иосиф Пантелеевич. – В общем, я в этой квартире бываю лишь изредка. Можно было, конечно, сдать в аренду или пустить квартирантов. Но ведь это опасно. Мало ли какие люди попадутся. Разрушат все, потом на ремонт денег уйдет больше, чем они за квартиру заплатят.
– А что касается вас, – добавил он, – то у меня есть одно условие. Я не буду с вас брать деньги за проживание, но вы обязуетесь следить за порядком в квартире.
Зину такой ответ успокоил, и она вошла в прихожую.
– Обещаю, что порядок будет идеальный, – заверила она его.
– Вот ваша комната, – Иосиф Пантелеевич распахнул дверь в спальню. – Проходите, осматривайтесь. А я пока приготовлю ужин.
– Я тоже продукты привезла, – воскликнула Зина, обрадованная тем, что ей предоставляется возможность хоть как-то отблагодарить хлебосольного хозяина. – Давайте я вам помогу.
Через полчаса ужин был на столе.
– Кстати, у меня сохранилась бутылочка французского вина, – предложил Иосиф Пантелеевич.
– Нет-нет, – воспротивилась Зина. – Я не пью.
– Это правильно, – согласился Иосиф Пантелеевич. – А я немного пригублю для улучшения пищеварения. А вам тогда сок манго. Пили когда-нибудь? Не приходилось? Вкус специфический.
Зина выпила сок и почувствовала, что ей вдруг резко захотелось спать.
– С вами все в порядке? – забеспокоился Иосиф Пантелеевич, заметив, что Зина вдруг вся как-то сникла.
– Голова немного кружится, – прошептала Зина, с большим трудом стараясь преодолеть охватившую ее сонливость. – И спать сильно хочется.
– А я уж испугаться хотел, – засмеялся Иосиф Пантелеевич. – Это вы, видимо, с дороги устали. Все-таки неблизкий путь проделали. Да еще от волнения перед поступлением в ВУЗ. Лягте, отдохните.
Он помог ей подняться и довел до спальни. Что было дальше, Зина не помнила. Когда она проснулась, в комнате было уже светло. Все ее вещи были аккуратно сложены на стоящем рядом с кроватью стуле.
Зина встала с кровати, оделась, вышла в коридор, открыла дверь в зал, заглянула в кухню. Кроме нее никого в квартире не было. На обеденном столе лежала записка от Иосифа Пантелеевича: "Зиночка, отдыхайте, будьте как дома. Приду вечером".
– 6 –
Уже больше недели Зина жила как на курорте. Иосиф Пантелеевич, ремонтировавший свою вторую квартиру, приходил со службы под вечер только для того, чтобы поужинать и уснуть. Он относился к ней как отец родной.
Как-то раз к ним в гости пришел Вениамин Игнатьевич, высокий, статный мужчина, с волевым лицом, еще не старый. Зине он показался похожим на известного артиста, исполнявшего роль директора крупного завода в одном советском кинофильме, в каком, она уже не помнила.
Они сидели все вместе за столом, чаевали. Иосиф Пантелеевич и Вениамин Игнатьевич выпили по бокалу марочного вина, а Зина, как всегда, сок манго. Потом Иосиф Пантелеевич вдруг заметил, что вина в бутылке осталось совсем мало, не хватит, чтобы очередной тост поднять.
– Вы уж меня извините, нерадивого хозяина, – с извиняющейся улыбкой проговорил он, обращаясь к Вениамину Игнатьевичу. – Я отлучусь на пять минут. Дойду до магазина, он тут недалеко, за углом. Куплю бутылочку Кьянти и пирожных для дамы.
Зина вдруг почувствовала головокружение и слабость в ногах.
Вениамин Игнатьевич взглянул на нее оценивающе, и ни слова не говоря, взял за руку и отвел в спальную комнату.
Зина проснулась утром. Ее белье было раскидано в беспорядке по комнате. Вениамина Игнатьевича в квартире уже не было.
Скрипнула входная дверь. Это вернулся Иосиф Пантелеевич.
– Вы меня, наверное, уже потеряли? – бодрым голосом произнес он. – А наш магазин, оказывается, вчера пораньше закрыли. Пришлось в Центр ехать, поблизости хороших вин нет. И оказался я рядом со своей второй квартирой. Дай, думаю, зайду, посмотрю, как там ремонт движется. А строители, оказывается, уже одну комнату благоустроили. Ну и остался ночевать.
– А чего мы такие заплаканные? – спросил он, увидев Зинины глаза, полные слез.
– Этот ваш Вениамин Игнатьевич, – всхлипнула Зина. – Он меня...
– Вот негодяй! – возмущенно воскликнул Иосиф Пантелеевич. – Мерзавец!
– Я думала, он порядочный!
– Кстати, – вдруг вспомнил Иосиф Пантелеевич. – Я ведь встретил его сегодня, когда сюда шел. Он просил передать вам свои извинения. Я еще переспросил, за что извиняться? А он ответил, что не спрашивай, вот только передай ей от меня этот небольшой презент, как знак моего огромного уважения.
Иосиф Пантелеевич достал из кармана небольшую коробочку, обделанную черным бархатом и раскрыв ее, положил перед Зиной.
– Что это? – девушка испуганно смотрела на золотое колечко.
– Баксов триста стоит, – оценивающе сказал Иосиф Пантелеевич. – Как раз хватит, чтобы заплатить за полгода обучения в ВУЗе.
– Думаете, я могу принять такой дорогой подарок? – всхлипнула Зина.
– Конечно! Уж очень вы ему понравились, – голос Иосифа Пантелеевича был немного заискивающим. – Он просил вас разрешить ему еще раз прийти.
– Нет, – категорично ответила Зина и добавила, подумав. – Не сейчас.
Вскоре к ним на огонек заглянул Ефрем Борисович. Он был молод и красив. У него были густые черные волосы и сросшиеся на переносице брови, выдающие в нем страстную натуру. Нос с небольшой горбинкой и глубоко посаженные глаза придавали его лицу почти портретное сходство с хищной птицей.
Зине было интересно слушать его рассказы о том, что настоящие парни, типа как он, живут по понятиям, а кто не умеет жить по понятиям, так на тех в зоне парашу возят.
– Ты никуда сходить не собираешься? – вдруг спросил он у Иосифа Пантелеевича.
– Совсем забыл, – спохватился тот. – Сок с вином почти закончились. Еще бы надо подкупить.
– А я в холодильнике видела нераспечатанную бутылку, – встрепенулась Зина.
– У того вина марка другая, – возразил Иосиф Пантелеевич. – Я быстро.
Он вернулся к полудню. Зина лежала в кровати и смотрела отрешенным взглядом на потолок.
– Зиночка, вот тут вам небольшой презент, – Иосиф Пантелеевич положил рядом с ней на подушку красивые дамские часики. – Ефрем Борисович просил передать.
– 7 –
Так продолжалось довольно долго. Зина не поступила в институт, но зато жила как птичка в золотой клетке. Иосиф Пантелеевич изредка приводил своих друзей, знакомых, потом убегал за вином, соком или еще за чем-нибудь, и возвращался только утром, чтобы передать Зине какую-нибудь позолоченную безделушку, а потом стал просто ложить перед ней пятидесятидолларовую купюру.
Но однажды после очередного «уикенда», сидя с Зиной на кухне, он вместо обычных пятидесяти долларов, положил перед ней всего десять.
– Это все? – тихо спросила Зина.
– Да, – развел руками Иосиф Пантелеевич. – Пришлось кое-кому на лапу дать, сама понимаешь…
Зина встала, отошла к плите. Иосиф Пантелеевич пил чай. Она взяла в руки сковороду.
– Тефаль думает за нас, – размахнувшись, она опустила сковороду на его лысую голову, а затем сняла трубку телефона. – Алло, это «Скорая помощь»? Приезжайте, пожалуйста, поскорее, тут несчастный случай произошел. На моего дядюшку упала с холодильника тефлоновая сковорода. Лежит и ничего не может сказать. Я боюсь, как бы сотрясения мозга не было.
– Как же это так могло случиться? – врач Скорой помощи осматривал голову сидящего на полу Иосифа Пантелеевича, прислонившегося к ножке стула.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он его, но Иосиф Пантелеевич только безумно вращал глазами и ничего не говорил.
– Странный случай, – покачал головой врач и, сняв трубку телефона, набрал номер. – Алло, милиция? Дежурный. Тут у нас ЧП. Утверждают, что несчастный случай, вы уж разберитесь. Человек пострадал…, нет..., живой.
Иосифа Пантелеевича увезли на Скорой помощи. Прибывший оперативник, предъявив удостоверение лейтенанта уголовного розыска, сел напротив Зины и посмотрел на нее проницательным взглядом.
– Ну, рассказывайте, как все происходило, – заговорщески подмигнул он.
– А разве нужно что-то рассказывать, разве и так не понятно, что это несчастный случай, – пожала плечами Зина, и вдруг спросила. – Хотите чаю? У меня есть хороший сорт.
– Не откажусь, – лейтенант достал из папки авторучку и лист чистой бумаги. – А пока чай заваривается, мы с вами протокольчик составим.
– Значит, вы утверждаете, что сковорода стояла на холодильнике и вдруг ни с того ни сего сорвалась, и упала прямо на голову вашему дядюшке? Я правильно понял?
– Именно так все оно и происходило.
– А не слишком ли сильный удар? – засомневался лейтенант. – У меня возникает подозрение, что…
– Так ведь сковорода не одна была, – пояснила Зина. – В ней еще чугунная ступочка стояла, а она знаете, какая тяжелая. И когда дядюшка резко прислонился к холодильнику, сковорода на него и слетела, вместе со ступочкой.
– В принципе, похоже на правду, – проговорил лейтенант. – Тем более что все живы, хоть и здоровье кое у кого не совсем в порядке.
– Угощайтесь пирожными, – предложила Зина. – Они такие вкусные. Я их пеку по маминому рецепту.
– А вы одна в квартире проживаете? – поинтересовался лейтенант, жуя пирожное.
– Да, одна, – кивнула головой Зина. – Иосиф Пантелеевич жил в другой квартире, а меня пустил, чтобы я могла учиться в институте.
– И в каком же институте вы учитесь?
– Пока только собираюсь поступать, – ответила Зина.
– А этот самый Иосиф Пантелеевич, он вам кто?
– Старый друг моих родителей и просто хороший человек.
–Я потому спрашиваю, – пояснил лейтенант, – что мы немного знакомы с этим вашим хорошим человеком. Он частенько давал объявления в газету с предложением материальной помощи, отбирал молоденьких девушек, каждой из них снимал квартиру, а потом сдавал их богатым. Вы, случайно, не из их числа?
– Что вы! – возмущенно проговорила Зина, сделав вид, что обиделась. – Как вы могли про меня такое подумать?
– Вы уж меня извините, за некоторую бестактность, работа у нас такая, – вздохнул лейтенант и вдруг спросил. – А в карты вы, случайно, не играете?
– Случайно не играю, – ответила Зина. – Ну и вопросы вы задаете молодой девушке.
– Интересное, между прочим, занятие, особенно если колода карт нестандартная. Я захватил одну такую, хотите, покажу?
– Не интересуюсь, – отрицательно покачала головой Зина.
– А я настаиваю, чтобы вы поглядели, – не унимался лейтенант. – Дело в том, что это особенная колода карт. В ней каждая карта – это фотография обнаженной женщины. Вот, например, гляньте на даму червей.
– Если вы думаете, что мне доставит удовольствие разглядывать порнографию, то ошибаетесь, – Зина мельком взглянула на карту и чуть не поперхнулась от неожиданности.
– Вот и я о том же, – усмехнулся лейтенант, пряча колоду. – Ведь это вы изображены на фотографии. Как же вас так угораздило?
– Мало я ему врезала, надо было еще сильнее, – со злостью проговорила Зина, вспомнив свой первый вечер знакомства с Иосифом Пантелеевичем, и сок манго, который он ей преподнес, и странное головокружение, наступившее после того, как она этот сок выпила, и свое белье, аккуратно развешанное на спинке стула на следующее утро.
– Чистосердечное признание и помощь следствию значительно облегчают вину, – одобрительно сказал лейтенант. – Так что, выкладывайте все, что знаете, а мы уж решим, что с вами делать.
– 8 –
Как только здоровье Иосифа Пантелеевича пошло на поправку, его перевели из реанимации в отдельную палату. И вот тут-то к нему явился лейтенант и задал вопрос о том, что, не с помощью ли проживающей у него в квартире молодой женщины, упала ему на голову тефлоновая сковорода?
– Да-да, я тоже подозреваю это, – закивал забинтованной головой Иосиф Пантелеевич. – Знаете ли, сковороды просто так на головы не падают.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно произнес лейтенант, потирая руки. – Подпишите бумаженцию, что с ваших слов все записано правильно.
– И ведь какая стерва, – простонал Иосиф Пантелеевич, ставя свою подпись под написанным. – Я ее, можно сказать, из грязи вытащил, одел, обул, а она вместо благодарности сковородой по голове. Надеюсь, что вы ее привлечете к ответственности и накажете, согласно уголовному кодексу. Она же свободно могла меня убить.
– Безусловно, накажем, – согласился с ним лейтенант, пряча листок в папку, и спросил. – А как вы думаете, по какой причине ваша квартирантка вдруг ни с того ни с сего взяла и стукнула вас сковородой по голове?
– А…, э…, – замялся Иосиф Пантелеевич.
– Вы ведь согласитесь со мной, что просто так человека по голове не бьют. Тем более не всякого человека, а своего благодетеля. Надо иметь определенный мотив для такого, прямо скажем, аморального поступка.
– Ну, я даже предположить не могу, – пролепетал Иосиф Пантелеевич.
– Может быть, вы ее чем-то очень сильно обидели, – предположил лейтенант.
– Да…, то есть, нет, – испуганно прошептал Иосиф Пантелеевич.
– А на что могла обидеться молодая красивая девушка? – стал рассуждать вслух лейтенант. – Ну, например, если бы вы ее изнасиловали. Было?
– Нет, что вы! – испуганно воскликнул Иосиф Пантелеевич. – Это же статья!
– Конечно статья и, к тому же, такая нехорошая, – подтвердил лейтенант. – А если предположить, что ваша квартирантка могла быть несовершеннолетней на тот период, то данное преступление осложняется еще и тем, что вы вступили в интимную связь с малолетней.
– Это не я! – завопил Иосиф Пантелеевич.
– А что тогда вы? – поинтересовался лейтенант. – Может, вы использовали ее тело, чтобы извлекать из этого прибыль? То есть, попросту говоря, выступали в роли сутенера? Содержали притон?
– Нет, нет, и еще тысячу раз нет! Вы ничего не сможете доказать!
– А если я вам скажу, по секрету, что у меня есть заявление от потерпевшей? – испытующе поглядел на него лейтенант и, увидев, что после его слов Иосиф Пантелеевич как-то сразу вдруг сник, продолжил. – Та что, видимо, вам стоит готовиться к переезду.
– Куда это?
– А вы разве сами не догадались? В СИЗО, конечно. До выяснения всех обстоятельств. Но вы сильно не переживайте. Там тоже есть лазарет.
– Не хочу, – вдруг всхлипнул Иосиф Пантелеевич.
– В данном случае ваше желание никакого значения не имеет, и поэтому учитываться не будет, – пожал плечами лейтенант. – Скажу только, что протокол вы подписали, жалоба потерпевшей – заметьте – потерпевшей, а не преступницы, – сделал акцент лейтенант, – тоже имеется. И у любого следователя, взявшегося за ваше дело, возникнут те же самые вопросы, которые, как я вижу, очень сильно вас смутили, я бы даже сказал, напугали.
– Подскажите, что мне делать? – взмолился Иосиф Пантелеевич. – Как выйти из этого положения?
– Постараюсь вам помочь, – согласился лейтенант. – Для начала ответьте: у вас есть претензии к вашей квартирантке?
– Никаких претензий.
– А вот у нее есть, – сообщил лейтенант и, достав исписанный убористым подчерком листок, стал читать. – Заявление на имя прокурора области! – Смекаете, насколько это серьезно, не прокурору города, а сразу – прокурору области! Я, гражданка такая-то, заявляю, что гражданин такой-то использовал меня в качестве…, читать дальше?
– Не надо, – прошептал Иосиф Пантелеевич. – Чего она от меня хочет?
– Совершенно немного, по сравнению с тем, что вы можете потерять, отказавшись от ее предложения. Она хочет и дальше жить на той площади, которую занимает сейчас. Вы должны будете ее прописать, а сами вписаться, оформив, естественно, на ее имя все документы.
– Но как же…, простонал Иосиф Пантелеевич.
– Вот и я о том же думаю, – перебил его лейтенант, – что нельзя так делать. Это незаконно. Получается, что она вас шантажирует. За это ее следует наказать. И вы не сомневайтесь, мы накажем, по всей строгости закона, – лейтенант посмотрел Иосифу Пантелеевичу прямо в глаза. – Один из вас должен сесть. Либо она – года на два-три, либо вы – лет на семь-восемь. Ну, так как, будем проверять поступившее заявление?
– Нет, – ответил Иосиф Пантелеевич и отвернулся к стене.
– Нотариус придет к вам завтра, – проговорил лейтенант. – А сейчас – будьте здоровы.
– 9 –
Прописавшись в квартире, Зина вскоре устроилась на работу, вышла замуж и поступила в институт на заочное отделение, как и хотела. И все в ее жизни наладилось. Вот только однажды произошел с ней случай, о котором стоит рассказать подробнее.
Как-то раз, разделывая кусок мяса, Зина вдруг почувствовала, что лезвие ножа наткнулось на нечто твердое.
– Наверное, косточка, – подумала Зина и, сделав несколько глубоких надрезов, засунула пальцы и вытащила из дыры… расплющенный кусочек свинца.
– Пуля! – всполошилась она, но тут же успокоилась. – А что, собственно говоря, я ожидала увидеть? Муж с охоты вернулся. Он ведь не с рогаткой на лося ходил. Зина хотела выбросить пулю в мусорное ведро, но вдруг какое-то давно забытое воспоминание всколыхнулось у нее в памяти. Она спустилась в гараж, где муж ставил машину, включила свет, открыла багажник и развернула полиэтилен, в котором лежала "добыча".
Зина никогда не видела лосей в разделанном виде, но этот должен был при жизни быть каким-то уж очень странным. Судя по кусочку кожи с шерстью, срезанному, видать, второпях, он был черно-белым. Если вообще это был лось, а не…
В гараж вошел муж.
– Ты что тут делаешь, – спросил он сердито. – На кухне работы мало?
– Смотрю на твою добычу, – усмехнулась Зина. – Хороший был лось?
– Хороший, – поддакнул муж. – Иди, иди отсюда.
– Сильно мычал, когда валили? – поинтересовалась Зина, пристально глядя на мужа.
– Сильно, не сильно, какая тебе разница. Зато с мясом всю зиму будем.
– Большая, – зло проговорила Зина. – Это же корова.
– Ну и что?
– Значит, вы чью-то скотину завалили? А вдруг это телка одинокой женщины, у которой дочь собирается в университет поступать? И эта самая телка – единственная надежда для несчастной девочки получить высшее образование и выбиться в люди.
– Успокойся, – поморщился муж. – Эта телка принадлежала не одинокой бедной старушке, а обеспеченному фермеру, которому мы заплатили большие деньги.
– За что заплатили?
– За тушу, естественно. Потому что сами не сумели выследить лося. А чтобы не возвращаться с пустыми руками, решили купить мясо на ферме, поэтому и заехали в совхоз, договорились с начальником, ну и... В общем, иди, не переживай, – муж легонько подтолкнул ее к двери. – В совхозе этих телок ставить некуда. Вся ферма занята.
"Врет, подлец, – думала Зина. – Фермер, совхоз… знаем мы вашего брата. Не будь я твоей женой, заявила бы в милицию, чтобы упрятали тебя в каталажку лет на пять".
"Но он мой муж, – пришла ей в голову другая мысль. – И обо мне заботится. А эта телка…, нам ее на всю зиму хватит, если по кусочку".
Ночью ей, как когда-то раньше, приснился комбайн, убирающий пшеничное поле. Сверкающие ножи срезали стоящие плотной стеной колосья, чтобы затем обмолотить их, отделив зерно от соломы. Но сейчас она уже не испытывала панического страха, который внушали ей эти острые лезвия. Наверное, потому, что теперь она видела его не спереди, как раньше, а сзади. А комбайн продолжал идти вперед, оставляя позади себя спрессованные кипы обмолоченной соломы.

2007