Танкер

На севере Индийского океана самые теплые воды на планете. Это сплошные тропики, здесь синь моря сливается с голубым небом, цветут подводные волшебные коралловые сады, резвятся дельфины, и кажется, будто сам воздух кричит о том, что рядом экватор. Рай, и тут не должно быть места страхам. Так думала Анеля, когда впервые побывала здесь. Сейчас она знала больше об этих краях. Обычная планета Земля, только немного глянцевая. Среди тех же кораллов неподготовленный человек запросто может столкнуться, например, с кубомедузой. И такая встреча может оказаться гораздо более опасной, чем столкновение с акулой. У Анели был друг, который как-то узнал на своей шкуре все прелести мягких щупалец кубомедузы. Если бы не вовремя оказанная помощь, не было бы сейчас у Анели этого беспечного друга. Впрочем, его и так уже не было рядом, собиратель кораллов не захотел плыть на этом танкере, ссылаясь на множество причин, каждая из которых звучала невероятно важно. Теперь Анеля понимала, почему он так отнекивался от этой работы. А тогда ей казалось, что это довольно легкие деньги, да еще и с почти настоящим отдыхом в тропиках, и потому ее друг со своими проблемами просто лентяй, не знающий где его счастье. Ведь от всей команды требовалось всего лишь пригнать старый супертанкер с Кипра в Индию, получить за это положенную награду и возвращаться домой уже на самолете. Только индусы почему-то не захотели брать на утилизацию этот корабль. И команде наемников несолоно нахлебавшись пришлось гнать танкер обратно, к Суэцкому каналу.
Анеле уже опротивел этот корабль. Старое корыто воняло не только нефтью и ржавчиной. Здесь пахло гнилью, рыбой и чем-то еще непонятным, кисловато-горьким, но понять этот запах девушка не могла, как и найти его источник на корабле. А ведь именно этот запах мешал ей больше всего. Сейчас Анеля торчала на носу танкера, тут морской ветер почти уничтожил все неприятные ароматы. Она была совсем одна, другие члены команды, всего двадцать человек прозябали в настройках на корме судна, кто играл в карты, кто просто спал, и лишь пара из них действительно управляли кораблем. Благо техника, пусть и старая, позволяла такой фокус. Вся остальная команда нужна была только для смены, а также для редких походов в глубины танкера - проверка двигателей и прочей технической части. Кроме бездельников-механиков на корабле были еще кок и медсестра, роль которой играла Анеля. У нее было начальное медицинское образование, это и позволило девушке наняться на старый танкер. Ей хотелось приключений, да и деньги за этот один рейс обещали действительно неплохие. Но богатства не появилось, зато приключения становились чересчур навязчивыми. Танкер, несмотря на все его тысячи тонн ржавого железа не понравился индусским бизнесменам-утилизаторам, и пришлось наемникам плыть обратно. На данный момент они проходили недалеко от Мальдивских островов, совершенно не представляя, что их ждет впереди. Проход через Суэц стоил в первый раз немалых денег, ведь старый танкер представлял угрозу для экологии канала. Сейчас же фирма владеющая кораблем как будто бы исчезла. Кто заплатит за обратный проход? Всё происходящее было очень странным. Анеля начала подозревать, что дело здесь не только в деловых неудачах. Супертанкер был не так прост, как казалось им вначале. Анеля уже успела поделиться своими опасениями с другими, но пока не все восприняли девушку всерьез, что доказывали прозвучавшие слова:
- Эй, психолог, ну что надумала, в чем наши проблемы? – раздался окрик сзади.
Кличка «Психолог» была намеком на увлечение Анелей различной психологией, а также на ее талант доводить всех окружающих вокруг этими своими психологическими изысканиями. Кричал же старший механик, Михель, этот парень с черной кожей в паспорте значился немцем, да только от арийца в нем кроме имени ничего не было.
- Или может солнце уже пропекло твою нежную головку, и ты забыла об этом? – Михель говорил о царящей жаре, никто кроме Анели не мог долго терпеть ее, даже такие люди как Михель с явственными африканскими корнями, старались лишний раз не выходить наружу.
- Я ничего не забываю, - Анеля повернулась к механику, при этом она попыталась сделать лицо абсолютно непроницаемым, холодным, но добилась лишь ненужного сейчас оттенка самоуверенности. – Все-таки я психолог.
- Да? – Михель как будто забыл, что кричал минутой раньше. – Надо же. Ты не просто психолог, ты у нас гений девушка. – Механик вложил в эту речь столько сарказма, что его могло хватить на взвод девушек, а не на одну Анелю.
Она вместо ответа чуть в сердцах не топнула ногой, и лишь с трудом сдержалась, это было бы слишком по девичьи. А среди таких людей как Михель подобные слабости лучше прятать подальше.
- Да! – Коротко подтвердила она. – Можешь называть меня так. Я всё поняла. И почему индусы не захотели брать этот корабль на металлолом, и почему нам теперь нигде не будут рады.
- Вот оно как, - в голосе старшего механика по-прежнему слышалась насмешка, но теперь с оттенком неуверенности. – И в этом тебе помог твой талант психолога?
- Именно, - Анеля, почувствовав знакомую почву под ногами, в противовес Михелю обрела уверенность. – Любой психолог для начала должен уметь анализировать самого себя, ситуацию вокруг и делать на основе этого выводы.
- А каким боком все это связано с танкером и его бедами?
Анеля вздохнула. До чего же люди бывают тугодумными.
- Все ведь очень просто. Мы на старом нефтеналивном супертанкере, оглянись. Плавучий металлом, целые груды ржавого железа. И мы на нем плывем, как же мы можем быть с ними не связаны?
Михель сделал комичное несчастное лицо, по правде говоря, из объяснения Анели ему было понятным только то, что их медсестра чересчур перегрелась на солнце.
- Ох, - снова горестно вздохнула девушка. – Ладно, не понимаешь так, то покажу тебе наглядно. Пошли со мной.
И они пошли прочь с этой громадной, прокаленной солнцем металлической палубы. Танкер покачивался на волнах, громадный корабль никуда не плыл, просто дрейфовал недалеко от бесчисленных Мальдивских островов, можно сказать еще один остров в этой атолловой галактике, только почему-то подвижный.
Михель был не первым, кому девушка рассказывала о своей догадке. На самом деле, о ее теории знали уже почти все, начиная с капитана их команды наемников и кончая коком. И может поэтому корабль уже никуда не стремился.
Они спустились на самую глубину, туда, куда когда-то закачивали нефть. Сейчас от черного золота здесь не оставалось ни следа. Девушка специально влезла в эту громадную канистру, чтобы показать это. Михель же как будто не замечал никаких странностей. Гораздо больше старшего механика волновал полумрак вокруг и присутствие красавицы рядом. Уже несколько дней как танкер ушел от Индии, начало сказываться отсутствие доступных женщин. Впрочем, на Анелю страсть Михеля не произвела никакого впечатления. Она умела обуздывать лишние чувства, как свои, так и чужие. На этот случай у нее даже имелся небольшой газовый баллончик, который сегодня, правда, не понадобился. Когда механик, наконец, вслушался в объяснения девушки, он забыл обо всем остальном.
- Все началось с того, что я обнаружила у себя одну небольшую странность, так сказать лишнее чувство, - рассказывала она. – Я имею в виду зацикленность на определенном действии. Это похоже на невроз, если ты понимаешь о чем я говорю…
- Может я механик, но не олигофрен же, в конце концов. Ты давай, рассказывай, не отвлекайся. Если у меня будут вопросы, я их тебе точно задам.
- В общем, не имея на то основания, у меня возникли некоторые ложные чувства. Меня тянуло почему-то крутить рукой всякий раз, когда я переступала любой порог, и, кроме того, несмотря на вполне хорошее питание у меня не прекращалось слюнотечение, всё время приходилось сглатывать, – пока объяснения Анели смахивали на исповедь сумасшедшей, но Михель терпел, все-таки вокруг такая романтическая темная обстановка. – Я ведь не только Фрейда изучала в своё время, мне и Павлова приходилось читать. Такие вещи он объяснял как возникновение в мозгу человека неких пунктов патологического возбуждение, «больных пунктов». Но обычно что-то должно подтолкнуть мозг к созданию таких пунктов. У меня же такой причины не было. Я начала спрашивать остальных. Начала с самого Графита. – Это была кличка капитана танкера, он в отличие от Михеля был белобрысым англичанином, но прозвали его таким вот черным прозвищем, а почему никто уже не помнил. – И что ты думаешь? У него тоже оказались какие-то странности, он скрывал их, и сначала не хотел признаваться в них. Мне пришлось потрудиться, чтобы расколоть его. – Потрудиться это было мягко сказано, Анели пришлось пойти ради этого психологического опроса действительно на многое. – «Больные пункты» у капитана были. Вообще, они есть у всех на этом борту, у всех кого я опрашивала. Разные конечно, но всех объединяло то, что это возникло только здесь, на танкере. Раньше ни у кого ничего такого не имелось. – После этих слов Анеля немного помолчала, и лишь через некоторое время спросила. - Признайся Михель, не стесняйся, ведь что-нибудь не так и у тебя?
Старший механик лишь промолчал в ответ. Он как-то не задумывался над этим. Но теперь, когда Анеля спросила его, волей неволей в мозгу стали всплывать все странности произошедшие с ним в момента попадания на танкер. И надо же, среди них были и некоторые вещи, которые вполне подходили под название «Больные пункты». Например, он прочему-то всякий раз, когда проверял турбины, зачем-то мазался машинным маслом. Специально мазался, когда никто не видел, он брал масло и обливал комбинезон. А зачем? Этого он сказать не мог.
- Это есть у всех нас! И как же можно это объяснить? А тут еще индусы отказались брать этот танкер. Я задумалась. Психология психологией, но тут уже было ещё что-то. Я просто проверила корабль, облазила его сверху донизу. Вроде бы чисто. Но знаешь, по мне тут чересчур чисто, - после этих слов она посветила фонариком вокруг. Действительно дно гигантской цистерны не имело следов нефти, лишь немного влаги да ржавчины, но это были мелочи. – Вот потому индусы и не взяли корабль. Они что-то узнали о нём. Здесь не всегда была только нефть. Корабль использовали для чего-то другого. И это прошлое, прошлое корабля заразило нас. Нам уже не избавиться от наших больных пунктов, разве что сбежим с корабля и наглотаемся таблеток. Но как это сделать? Ведь танкер не возьмут ни в одном порту мира. Наверняка о нём уже знают все.
Михель отшатнулся, его начал пугать этот разговор.
- Ты преувеличиваешь, - замахал он руками, его губы выдали кривую усмешку, да только в глазах механика все равно отражался внутренний страх. – Целый заговор против какого-то ржавого танкера? Кому она нужна, эта плавучая груда металлолома?
- Никому, в том то и дело. Теперь никому!
- У тебя ничего нет, одни выдумки. Девочка, ты мне ничего не доказала, - черный «немец» хорохорился, хотя на самом деле ему хотелось сбежать куда-нибудь подальше, да только даже на самом большом корабле особенно не разбежишься.
Анеля ничего не ответила на оскорбление, ведь и так было ясно, что ее слова проняли Михеля. Этого было вполне достаточно.
- Ладно, - примирительно сказала она, - не хочешь мне верить не надо. Поговорим позже. Но если тебе мало моих словах походи по трюму, оглядись. Можешь даже взять мой фонарик. Думаю, ты быстро поймешь, что к чему…
Не договорив, она буквально всучила фонарь в руки оторопевшего Михеля, и полезла наверх по старой металлической лестнице, что привела их сюда. Механик остался один, вокруг была только темная пустота, которая пахла соленой водой и железом. Это был гигантский пустой желудок старого танкера.
- Вот делать мне нечего, ходить здесь, - пробормотал Михель, растерянно посветив по сторонам, но наверх не полез. Внутри этой огромной цистерны действительно было чересчур чисто.
Немного постояв на месте, Михель все же пошел вглубь, при этом он постоянно оглядывался назад, так, будто боялся заблудиться в этой рукотворной пещере. Теперь, когда рядом не было девушки страх механика больше не скрывался внутри, Михель откровенно дрожал, дрожал так будто вот вот на него выскочит из темноты некое страшное чудовище.
Где-то через сотню метров луч фонарика высветил впереди некую маслянистую лужу. Старший механик усмехнулся, находка заставила забыть его о навязанных Анелей страхах.
- А ты не права девочка моя, - вполголоса заговорил он, и звуки его голоса тихим эхом метались от одной ржавой стены к другой. – Здесь возили нефть и ничего другого. Так то.
Он подошел ближе и присел рядом с черной маслянистой жидкостью, та матово отсвечивала, когда электрический свет фонаря попадал на нее. Странно, лужа не пахла нефтью. Михель дотронулся до жидкости, принюхался. Это было обычное машинное масло, только откуда оно здесь, да еще так много? Лужа была размером где-то два на два метра. Механик огляделся, вокруг, сколько хватало света фонарика, больше ничего не было. Ни других луж, ни механизмов которым могло требоваться машинное масло.
- Странно, - Михель снова начал бояться, необычное пугало его.
Немец по паспорту встал, ему надоела эта странная экспедиция в глубины танкера. Хотелось снова увидеть свет, нормальный солнечный свет, пусть даже такой жаркий, сжигающий, какой он был здесь на экваторе.
Михель почти бежал назад, с каждой секундой его шаг становился все более быстрым. Ему казалось, что еще немного, и он уже никогда не выберется из этой чертовой цистерны. Он бежал, а на его рукавах были темные пятна, следы машинного масла. «На удачу» - так думал механик, когда мазал себе комбинезон маслом в глубине этой громадной ржавой пещеры.

Анеля после разговора с черным «немцем» отправилась прямиком в свою каюту. Ее по-прежнему донимали запахи этого корабля, а после похода в глубины танкера тот непонятный кисловато-горький запах, мешавший ей больше всего, как будто усилился, он словно въелся в одежду и волосы девушки. Она хотела немного порыться в своей аптечке, поискать что-нибудь от аллергии. На самом деле она и так наизусть уже знала все лекарства находящиеся там. Когда по нескольку раз на день ворошишь все эти препараты, знание приходит само собой. Но надежда все равно не оставляла её, вдруг что-нибудь где-нибудь завалялось.
Она вошла в санчасть. На этом танкере медицинский отсек был унифицирован, и каюта для больных и отдел, где хранились лекарства, и каюта собственно медсестры были рядом. Может, это и нарушало чьи-нибудь санитарные госты, но для Анели такое расположение было очень удобным. Она имела почти собственный дом на этом корабле, и, кроме того, команда со всеми ее возможными домогательствами находилась ночью достаточно далеко. Но только не сегодня. Хотя Анеля могла поклясться, что закрывала сан.часть, внутри находилось сразу трое моряков.
- Привет сестричка, - сразу как гости увидели вошедшую раздался мужской хор, нестройный и хриплый,. И тут же, смутившись этой своей общности, все трое замолчали.
Анеля засмеялась.
- Я вижу у вас все те же проблемы?
Моряки не решились ответить, они лишь переглядывались, как будто чего-то выжидая. Медсестра, впрочем, ничего другого и не ждала. Такая уж была проблема у этих троих. В последнее время их на танкере даже общей кличкой наделили – Троица. Самое смешное в этом было то, что до плавания они друг с другом даже знакомы не были, плюс к этому до самой Индии вряд ли кто смог бы назвать их близкими друзьями. Теперь же эти трое ходили только вместе и даже говорили почти всегда хором. Но выходило это у них так, будто они наоборот всеми силами старались избежать этой общности, да только без толку. И никто кроме Анели пока не догадался в чем тут дело. Хотя на самом деле это было всё то же самое, только у Троицы это дело проявилось пока заметнее всего. «Больные пункты». Все трое уже почти ненавидели друг друга, но при этом оставались до невозможности близки, и по-другому у них теперь жить не получалось. Здесь руки развел даже Графит, не помогала в этом случае капитанская брань.
Наконец, после минуты злого посматривания по сторонам вперед вышел старший из этой тройки, немолодой моряк с короткой, начинающей седеть бородкой.
- Мы кое-что нашли Анель… - голос у него был низкий, басистый, но говорил он неуверенно, постоянно оглядываясь на товарищей. Те сидели чуть ли не зажав руками рты, потные и напряженные. Иногда у Троицы получалось говорить не хором. – Тебе стоило бы сходить туда, посмотреть. Графит уже там, но ты же первая догадалась об этом, он не хочет всё решать в одиночку.
Анеля была в недоумении. Она вроде бы и так облазила весь корабль вдоль и поперек в поисках ответов на происходящие странности. Что нового могла обнаружить Троица? И почему капитан был так нерешителен? Неужели те, кому принадлежал танкер раньше все-таки оставили какие-то следы?
И все же Анеле была приятна эта просьба. Значит, остальные поверили ей. Что ж, занятно.
- Ладно, почему нет. Пошлите, показывайте дорогу. – Забыв о лекарствах и том, зачем она пришла в санчасть, Анеля вышла из санчасти вслед за смешно протолкавшихся сквозь двери Троицей.
Графиту сильно надоел весь этот экватор. Его утомила жара, изнуряющие ветры, ему хотелось темных вод северных океанов. Кораллы, дельфины, медузы – все это уже стояло одним большим комом у него в горле. Хотелось холода, настоящего холода, а не той прохлады, что бывает здесь порой, когда ветерок разгуляется. Капитан вообще не любил большой жары и согласился на это плавание только ради денег. Индия давно потеряла для него всякий колорит, а Индийский океан и того подавно. Теперь же, когда все вокруг стало таким непонятным, и плавание стало затягиваться, Графит начал потихоньку сходить с ума. Ведь разве нормальный человек будет постоянно оглядываться при всяком деле в поисках пауков, а при удобном случае даже глотать их. Дело после отказа индусов приобрело такой оборот, что Графит, пока еще корабль стоял в порту, приобрел себе паука, не громадного птицееда, как сейчас модно, а небольшого черно-красно-зеленого паука. Капитан так и не понял, как называется эта тварь, но она ему понравилась. Через пару дней он уже вместе с этим пауком завтракал, обедал, ужинал и даже порой пробовал трапезы своего членистоногого собрата. Это бывало в те дни, когда Графиту бывало особенно страшно, а страшно ему теперь было почти каждый день. Ему верилось, что паучья еда даст ему нужные силы. Поначалу он скрывал свое увлечение от команды, ведь такое поведение, капитан понимал это, выглядело настоящим безумием. Так поначалу ему казалось. Но разговор с медсестрой, знакомство с ее теорией всего происходящего, делало всё совсем иным.
Вот и сейчас Графит поглаживал своего восьмипалого любимца. Паук уже давно свыкся с человеческими руками, он почти не реагировал на прикосновения. Троица привела капитана в один из довольно заброшенных уголков старого танкера. Здесь пыльно, грязно, здесь было много паутины. Командиру корабля это нравилось. И почему он раньше не бывал тут? Троица обнаружила под самой палубой танкера несколько кают, на которые раньше матросы внимания не обращали. Впрочем, каютами это было сложно назвать, скорее так, небольшие складские комнатушки, где свален различный старый хлам. К этим складам вел лишь один коридор, узкий и кое-где почти непроходимый. В начале плавание он вообще был закрыт, старая металлическая дверь, закрашенная в общий цвет корабельных переходов, преграждала путь сюда. Даже если кто из наемников и видел ее, то не обращал особого внимания, на танкере и без старых комнатушек хватало места. Теперь же, после того как медсестра выдвинула свою теорию, многие начали смотреть на корабль по-другому. Троица сломала старую дверь и позвала капитана посмотреть на обнаруженное.
Пол комнатушек был завален мусором. Впрочем, здесь не было ничего сверхнеобычного. Много строительного мусора – куски цемента, железной арматуры, крошево кирпичей, пластик, остатки утеплителей. Все ничего, но только зачем кому-то понадобилось заносить весь этот ненужный мусор в труднодоступные помещения под палубой? Вот это и больше всего озадачило капитана, потому он и позвал Анелю. А пока он просто ждал, похаживал из одной комнаты в другую, осматриваясь. Клубень, так капитан назвал своего хищного зверька, ползал по стенам коридорчика. Графит не боялся, что паук сбежит, тот был вполне ручным и даже когда капитан его отпускал все равно стремился попасть к хозяину в руки.
Графит зашел в одну из комнат, тут было особенно много пыли, мелкой, блестящей, и очень летучей. Только ноги человека ступили в нее, как несколько облачков пыли тут же взлетело вверх, буквально влезая в глаза и легкие капитана. Расчихавшись, тот отступил, решив оставить эту комнату для медсестры. В коридоре он еще несколько мгновений протирал глаза, пытаясь избавиться от летающей дряни. Когда же слезящиеся глаза обрели способность видеть, капитан огляделся и вдруг понял, что чего-то не хватает. Не сразу он сообразил чего именно, а когда понял, то ужаснулся. На стене не было Клубня. Черно-зелено-красный паук был довольно ярким и заметным существом в корабельных стенах, но сейчас нигде не было даже намека на него.
- Клубень, - капитан позвал своего любимца, он растерянно смотрел по сторонам, пытаясь увидеть хоть какое-то движение. Повсюду только мусор да пыль.
- Клубень, - невольно Графит снова позвал паука, будто тот мог понять его, откликнуться, явится на зов подобно собаке.
Бесполезно, ничто не двигалось вокруг. Капитан плаксиво наморщился. Зачем он взял паука сюда? Надо было оставить его в каюте. Растерянно посматривая по сторонам капитан опустился на четвереньки выискивая своего ручного хищника. Он пыхтел и кряхтел, его колени были в пыли и цементе, но Графит все равно не поднимался, без паука он уже не мог нормально жить.

Анеля стояла перед металлической дверью. Троица довела ее до сюда и тут же удалилась, так, будто боялась находящегося внутри. Медсестра невольно сглотнула слюну, она тоже начала бояться. Тем более капитана нигде не было видно. Так прошла секунда, другая, третья. Анеля стояла.
Чуть ли не зажмурив глаза она шагнула внутрь при этом не забыв нарисовать рукой в воздухе круг. Можно сколько угодно говорить о чужих «больных пунктах», да только свои от этого слабее не становятся.
Девушка медленно шагала мимо обшарпанных стен. В этом коридоре становилось особенно ясно, почему танкер надо было сдавать в утиль. Ржавая сердцевина старого гиганта была уныла и пуста. И что больше всего настораживало Анелю здесь так это тишина. Она не слышала ничего кроме собственного дыхания и осторожных шагов. Даже мерный рокот турбин в глубине судна здесь почему-то совершенно пропал, так, будто кто-то выключил эти громадные моторы, выключил специально, чтобы напугать девушку.
- Капитан… - робко позвала Анеля, она дошла до первой из грязных комнатушек со строительным мусором. – Капитан… - она заглянула внутрь, тусклый свет электрической лампочки наверху почти ничего толком не освещал. И все же человек не смог бы спрятаться в этих тенях, слишком тесно, слишком узко. Да и зачем Графиту прятаться? Это совершенно не в духе этого англичанина, раньше он никогда ни от кого не прятался, тем более, если этот кто-то из собственной команды. К глупым шуткам капитан также был не склонен.
Никто не отзывался, никого не было. Анеля снова робко покрутила рукой, она рисовала свой волшебный круг, почему-то ей верилось, что такой жест защищает ее, когда она входит куда-нибудь. Однако войти она не успела. Чья-то рука легла на ее плечо.
- Анеля, я рад, что ты пришла, - только знакомые интонации голоса Графита помогли девушке почти не испугаться. Но все равно от неожиданности у нее задергалось сердце и сбилось дыхание.
- Капитан, - выдохнула Анеля и повернулась. Действительно рядом стоял Графит, было совершенно неясно, как он смог подойти так бесшумно. – Вы меня напугали, я не ожидала… - голос у девушки дрожал, она говорила сбивчиво и путано, говорила совсем не то, о чем хотела поговорить, когда шла сюда.
Графит же как будто не слышал ее. Он даже не смотрел на медсестру, он все время оглядывался по сторонам, как будто что-то высматривая. Чуть успокоившись Анеля заметила это.
- Капитан в чем дело? Вы что-то потеряли?
Графит посмотрел на девушку, в его синих глазах поблескивало безумие.
- Потерял, - голос же капитана был против ожидания вполне спокоен. – И ты можешь мне помочь. Ты ведь уже знаешь мою небольшую слабость.
Слабость? Анеля чуть не сказала это вслух, но вовремя спохватилась. Действительно, капитан же ей все рассказывал.
- Клубень. Он куда-то подевался. Тут вообще нет ни одного паука. Это неправильно.
Анеля робко молчала, такой капитан ей не нравился.
- Здесь полно мусора, сплошь битый кирпич, осколки бетона, цемент, стекла, есть даже мешки с асбестом. Что всё это здесь делает? Сплошной мусор и ничего живого.
При слове «живого» Анеле невольно представились вездесущие крысы и тараканы, и она поморщилась. Лучше уж конечно строительный мусор, чем такая жизнь.
- Что об этом думаешь? Ты ведь у нас главный детектив. – Графит будто бы временно забыл о своей потере, он снова был настоящим капитаном. – Весь этот мусор здесь совсем не к месту.
Смущенная новым «званием» Анеля ответила не сразу, теперь уже она оглядывалась по сторонам, как будто выискивая нечто потерянное.
- Действительно, - наконец согласилась она, - посреди танкера такой мусор непонятен.
- И?! – Графит давил на девушку требуя четкого ответа.
И… Она не успела ничего ответить, вокруг всё загудело, задрожало, и Анеля невольно пошатнулась, попыталась схватиться за стенку. Пальцы тщетно скользнули по металлу, по ржавым трещинам, по отколупанной краске кроша эти жалкие остатки еще больше. Ее ногти с неприятным царапающим звуком сорвались с этой жалкой опоры, не выдерживая веса тела девушки. Анеля упала прямо в пыль, туда, где уже давно не было ничего кроме старого строительного праха. Все это произошло в течение одного мгновения, но этот миг показался ей очень долгим, она даже боль в сломанных ногтях чувствовала не мгновенно, а растянуто, так будто это было не падение, а пытка с помощью с некой фашисткой машинки. И даже когда Анеля оказалась на полу, время не ускорилось, пыль медленно поднималась с многолетнего ложа, а сама девушка растерянно смотрела на всё это, еще не понимая произошедшего. Только вибрация появившаяся из ниоткуда оставалась прежней. Дрожь пропитывала стены вокруг, весь этот старый металл, она пропитывала плоть Анели, проникала сквозь одежду прямо в тело, в разум девушки. Это гудение казалось живым, невидимой агрессивной жизнью, которая стремилось поглотить всех и вся вокруг. Анеля застонала, тщетно пытаясь поднять руки к ушам, закрыться от этого ужасного звука, но у нее ничего не получалось, слишком медленным стало время. Руки девушки почти не слушались ее, мышцы сокращались лениво и вяло, так будто состояли наполовину из жира.
- И…? – гулом донесся голос капитана сверху, правда «и» уже звучало нетребовательно, скорее испуганно, да и сам звук больше уже напоминал крик о спасении, чем вопрос.
После этого Анеля закрыла глаза и больше ничего не видела и не слышала. Даже страшная вибрация исчезла. Почти исчезла, потому что хоть девушка и не слышала ее, плечо ее продолжало ощущать толчки. Почему только плечо Анеля не могла понять. Да и толчки эти вдруг перестали быть ритмичными, эта дрожь стала неупорядоченной, в ней уже не было кошмарной фабричной ритмичности. И лишь через несколько секунд она поняла, что это вообще не та дрожь. Просто кто-то трогает ее за плечо. Анеля открыла глаза. Она лежала на полу, но уже не в узком коридорчике с его строительным мусором. Это был один из переходов в жилой надстройке танкера. Девушка лежала не одна. Рядом с ней беспокойно ворочался капитан. Он еще не открыл глаза, и походил на спящего видящего ужасный сон. Только при этом его руки царапали ровный линолеумный пол.
Над лежащими возвышался Михель, это он пытался добудиться до Анели. Глаза его блестели, а на штанах цвет хаки было множество масленых пятен. Рядом с механиком стояла и вся Троица, эти были мрачны и понуры, сейчас они были похожи друг на друга как никогда. Этакие близнецы, которых угораздило родиться в несчастливое время.
- Пробудилась? – первым заговорил Михель. – Хорошенькая же у вас компашка. Капитан и медсестра, много пола и еще больше барахтанья на нем. Прямо эротический триллер. Что же меня не позвали?
Анеля, нахмурившись, вместо ответа попыталась встать, но не смогла, руки у нее дрожали и были все еще слишком слабы. Она снова рухнула на пол рядом с капитаном, почти в его объятия. Теперь она упала лицом вниз, так что глаза оказались на уровне пола. Она смотрела на выцветший линолеум, а ей в глаза с пола смотрел Клубень – черно-зелено-красный паук Графита. Бесстрастное членистоногое всеми своими восемью глазами почти неподвижно рассматривало упавшую девушку, лишь немного для устрашения Клубень приподнял передние лапы.
- И где же ты был? – прошептала девушка, губы ее при этом скользнули по полу.
Паук ничего не ответил, он лишь продолжал стоять, приподняв передние лапы.
- Охотник… - снова шепнула Анеля и закрыла глаза.

Когда она снова открыла их, вокруг уже не было узких коридоров, линолеумных и металлических полов. Медсестра лежала в своей собственной каюте, а точнее в медпункте. Кто-то аккуратно перенес ее сюда и положил на кушетку и даже зачем-то накрыл простыней. Анеля лежала напротив единственного в каюте круглого окошка, а оттуда чуть ли не глаза светил радостный солнечный свет, желтый прежелтый. Самый настоящий золотой тропический свет. Он как будто напоминал девушке о торжестве тропической жизни вокруг, о пальмах на атоллах неподалеку и других радостях экватора.
Анеля в медпункте была одна. Ни капитана, ни Михеля, никого из Троицы, и вообще никого из всей команды. В этом было что-то странное. И зачем они накрыли ее простыней? Положили на кушетку… Тут Анеля спохватившись вспомнила о том факте, что кроме нее в этой команде одни мужчины, они могли воспользоваться ее беспомощностью. Медсестра быстро скинула простыню. Она лежала в одежде. Никто не дотрагивался даже до пуговиц на ее блузке. Зато накрыли простынкой так, будто она умерла.
Она неспешно поднялась, произошедшее не прошло для Анели бесследно, у нее кружилась голова и слегка мутило.
- Что же это все-таки было? – даже не заметив этого, она заговорила сама с собой вслух. – Отчего все так задрожало? И куда все делись?
Впрочем, этот разговор долго не продолжался. Анеле быстро надоела вся эта болтовня.
- Ну и сама всё знаю, не хочешь говорить не надо…
Накинув сама не ведая для чего белый медицинский халат, она вышла из медпункта. Сначала, правда она все-таки хотела заглянуть к себе в каюту, но затем передумала. Делать там было абсолютно нечего, да и водить рукой круги ей сегодня уже надоело. Пока девушка решила обойтись простым обходом корабля в поисках команды. Вдруг кто-нибудь тоже где-нибудь гуляет, и не надо будет лишний раз заходить в каюты. «Больные пункты» такая вещь, лучше их тревожить поменьше, глядишь и забудешь что к чему. К сожалению никто, кроме Анели не ходил по пустым коридорам. Выглянув через одно мутное оконце на палубу, она и там никого не увидела. Это не слишком расстроило ее, в последнее время у нее ничего не получалось просто. Она уже привыкала к такому порядку вещей.
И тут Анеле повезло. Медсестра как раз вышла туда, где располагался камбуз, здесь все двери были нараспашку, и было слышно, как кто-то весело напевает детскую песенку про Деда Мороза.
Заглянув на камбуз Анеля увидела стоявшего перед плитой корабельного кока, это его песенка веселым эхом разносилась по всей кухне.
 Кока звали Андрей, он был русским и пел основную часть песенки на родном языке. Никто кроме него на корабле не знал этого языка, но, тем не менее, сейчас Анеля поняла, о чем поет их корабельный повар. Возможно, это объяснялось тем, как пел кок. Андрей действительно пел на русском, но иногда он как будто спотыкался и быстро быстро говорил перевод то на английском языке, то на французском.
Анеля улыбнулась, завидев такую картину. Ну, наконец, что-то вполне понятное и почти любимое. Из всех «больных пунктов» у моряков на их танкере самые веселые безумства были именно у кока. А заключались они как раз в потребности вот таких переводов. Он не делал их только тогда, если речь его была совсем короткой, два-три слова, не больше. Но самое веселье случалось, когда Андрей пел, а ведь петь он любил и пел очень даже неплохо.
- Привет. – Анеля все еще чувствовала слабой, и потому голос её звучал хрипло, почти не слышно за царящим на камбузе шумом, ведь помимо песен кока, тут еще шипела плита, на которой обжаривалось нечто похожее на лук, лилась вода из обоих кранов мойки неподалеку и просто дул ветер в приоткрытое окошко.
Но Андрей услышал ее. Медленно повернувшись, он так и застыл с зажатым в правой руке ножом, а в левой красовалась недорезанная луковица. Он смотрел на медсестру так, будто она явилась к нему с того света. Даже петь перестал.
- Привет, - еще раз на всякий случай повторила девушка, она не понимала такого внимания. - Почему ты молчишь? Что у нас сегодня на обед?
Последний вопрос у нее вырвался скорее машинально, чем нарочно. Тем не менее, он привел кока в чувство.
- Ты жива?!
Все опасения Анели насчет происходящего были одним махом высказаны Андреем в этом вопросе.
Такой вопрос трудно даже просто принять, а уже ответить на него тем более сложно. Впрочем, кок и без этого понял глупость своего вопроса. И так было прекрасно видно, что девушка перед ним вполне жива, разве только немного помята.
- Это же отлично! – Андрей отбросил на стол и недорезанную луковицу и нож. – Отлично! А мы уже думали, будто остались без Медицины.
- Почему? Неужели я не дышала?
- Я не проверял. Но все так говорили, я и поверил. Да и как не поверить, ты ведь действительно лежала как мертвая. И капитан тоже с трудом отошел после этой отравы.
- Но что произошло? И где вообще вся команда? Я никого еще не видела.
Кок сначала нахмурился, количество задаваемых вопросов смущало его, да только Андрея трудно было вывести из себя только лишь речью. Он рассмеялся, его хохот, гулкий и низкий буквально обежал весь камбуз и даже немного заглушил мерную вибрацию корабельных моторов.
- Действительно, ты же ничего еще не знаешь, – заговорил он немного отсмеявшись. – Как ты уснула, у нас поднялась настоящая паника. Тогда мы уже поняли в чем дело…
- И в чем же оно? – Анеля невольно прервала кока, но тот как будто даже не заметил такого вмешательства.
- Все дело в отраве. Весь этот мусор, который нашла Троица, отравлен. Потому и танкер не хотели нигде принимать. В портах вокруг нас уже давно всё знают, хоть и по слухам, но знают! И потому не хотят принимать, - на этих словах Андрей немного сбился, и быстро вкратце всё сказанное повторил на русском языке. Анеля же терпеливо ждала, она в общих чертах уже понимала, что к чему, теперь оставалось выяснить, откуда эта отрава и почему она вообще оказалась на этом танкере.
После краткого перевода Андрей продолжил свой рассказ. Он уже совсем забыл и о луке, и о ноже. Плиту правда он отключил, а вот вода из кранов продолжала течь.
- Капитан ведь тоже валялся как потравленная крыса, все барахтался да искал своего паука, - рассказывая всё это, кок весело усмехался так, будто речь шла о пошлом анекдоте, а не о вещах которые фактически полностью поменяли всю их жизнь. – Он и пищал почти как крыса, я никогда раньше от него такого не слышал…
Анелю начали раздражать все эти сравнения с крысами, но пока она терпела.
-… Пищит и пищит. А потом и Михель вдруг загнулся, ведь это он вас вытаскивал. Тут уже всем стало ясно, что дело пахнет керосином. Любой догадается в чём дело. Михелю, правда, не сильно досталось. Ему этот коридорчик дёшево обошелся. Покрутило его, вытошнило и всё, жив, здоров, хоть сейчас в армию. – И снова сумбурный рассказ кока прервался на краткий перевод для невидимых зрителей, для тех, кто для Андрея был порой важнее, чем всё остальное.
- Неужели капитан не догадывался об этой отраве?
- В компании сами ничего не знали.
- Откуда же тогда пошли слухи в портах? И откуда вы узнали об этих слухах?
- Ты даешь сестричка. Видно сильно тебя прихватило. Даже не помнишь, что еще было в тех комнатушках. Там ведь и кое-какие бумаги валялись. Не документы конечно, а так одна сплошная макулатура. Троица некоторые из этих бумаг видели, там есть порванные пакеты с адресами, есть даже наименования некоторых товаров. Долго конечно никто не вчитывался в это и не выискивал ничего дополнительного. И без того яда надышались. Но все же некоторые вещи стали ясны. Поговорили об этом по рации, посмотрели в Интернете… И всё, с тех пор вся команда кроме меня да тебя сидит у радиста, всё с берегом общаются. - И наконец Андрей перестал усмехаться, нахмурился, помрачнел. – Всё помощь вымаливают.
Анеля покачала головой, ей все эти слова казались пустыми.
- Я ничего не поняла. О чём таком страшном вы узнали?! И почему все так боятся пускать нас в порты? Будто ядов никогда раньше не видели. – Она почти кричала, когда спрашивала это.
Андрей видимо правильно понял состояние Анели. Ему не хотелось лишних драк и ссор, и он, теперь даже почти не отвлекаясь на переводы, всё вкратце объяснил. Мусор попал на танкер после опытов одной нечистой на руку корпорации, одна из ее фирм занималась и нефтью. Решили совместить приятное с полезным, мусор, зараженный после испытаний одной отравы приводящей к безумию, сплавили на старый корабль, который тут же продали на утилизацию фирме-подрядчику. Последовала цепь перепродаж, корабль отправляется в море, но кое-какие слухи все же просочились и вот теперь танкер отказываются принимать в портах мира. Наемные моряки стали жертвами этой аферы.
- А что за отрава? Почему именно безумие?
- Говорят нечто совсем новое. И эта вещь даже недоделанная. Известно только, что в малых дозах не убивает и не лихорадит, только лишь сводит понемножку с ума. И это безумие способно передаваться от не зараженного человека к тому, который в жизни ничего такого не нюхал.
- Но это же болезнь!
Теперь уже Андрей пожал плечами.
- Мне-то откуда знать? Болезнь ли, радиация, или еще какая-нибудь гадость. Главное травит и всё.
- А ты не боишься?
- Нет. Чего боятся? Это нас теперь все боятся. Чего же нам боятся?
- Но мы сходим с ума!
- И?! Тебе это сильно мешает?
- Мне… - Анеля запнулась, она не знала, мешает ли это ей или нет. Тут ей пришла в голову новая идея. – Но как же дом, наши семьи? Мы же теперь никогда не попадем домой.
- Всё кончается рано или поздно. Привыкай… - кок был сегодня настоящим философом, да еще и говорил сразу на трех языках.
На этом их разговор и закончился. Андрей вернулся к своей готовке и песенке про Деда Мороза. Анеля вышла на палубу. Теплый ветер дул ей прямо в лицо, а она смотрела на синюю воду перед собой, на горизонт где эта вода сливалась с небом.

К вечеру состоялось совещание в радиорубке, там, где большая часть команды провела весь сегодняшний день. Большая часть из матросов были навеселе, так, будто весь день гуляли, а не вымаливали помощи у берега. Но главным весельчаком был Графит. Теперь, когда его Клубень был с ним, капитан уже ничего не боялся, его больше ничего не волновало. И большая часть команды теперь были вполне солидарны со своим командиром. Их тоже мало чего волновало. Даже когда Графит предложил свой выход из сложившейся ситуации никто ничего не сказал против. Почему нет?
Мальдивы, край тысячи островов. Какая разница, если один из них исчезнет или же появится новый? Их так много, что никто и не пробует их считать. Графит посадил танкер на мель одного из атоллов. Он вывел корабль прямо на один из островов, на его тонкую дугу и набранная скорость позволила им почти достигнуть лагуны. Далее были сброшены все якоря, и команда высадилась на берег, симпатичный пляж с обрамлением из пальм и кустарников с изумрудной листвой. Это место было выбрано, чтобы стать новым миром для отверженных моряков, миром с двумя сторонами – железной, это полузатопленный танкер и живой, это сам атолл. Здесь всем будет хорошо. Анеле больше не надо ходит сквозь двери, она забудет о своих «больных пунктах», у Михеля будет всё машинное масло с танкера, он сможет поливать им себя и свой робинзоновский огород, а у капитана Графита в лесу множество восьминогих друзей. И у остальной команды дела нисколько не хуже.
Никто не будет мешать им быть здесь, и делать всё, что они хотят. Все боятся. Жителям острова это всё равно. Они будут жить, и жить по-своему. А их будут охранять страшные слухи.
Правда остается небольшая проблема – у нового мира слишком много мужчин и всего одна женщина. Но всё решаемо, ведь Мальдивских островов много и где-то там живут другие люди. Небольшая дань, небольшой натуральный обмен. Всё решаемо.