О вере и неверии

       Скоро Крещение, или в правильном произношении, Просвещение Господне. В Крещенский сочельник, 18 - го и в сам праздник, 19 - го января во всех православных храмах будут служиться не просто водосвятные молебны на освящение воды, которые служатся в любой день в течение года, а в эти дни служатся Великие Водосвятные молебны, которые в иные дни года служить запрещено.

       Это связано именно с памятью крещения от Иоанна Господа "...во

 струях Иорданских..." именно в эти дни.

       После освящения в один из этих дней обычной воды, она становится не просто "святой водой", но Агиасмой, и может в отсутствии Тела и Крови Господних в причастии, заменить причастие.

       Вода, наливается в огомные сосуды перед освящением, т.к. спрос на нее огромен.

       Причем ее просят все.

Я знал ортодоксального иудея, Раввина, который когда заболел раком, просил, чтобы я ему из церкви принес Агиасмы. Я это сделал, предварительно проконсультировавшись с настоятелем и получив у него на это благословение. А к бутылочке с водой приложил свое письмо, с предложением креститься. В общем, к тому и шло, но его смерть опередила наши намерения... Однако, я отвлекся. Через 45 минут молебна вода в баках, которую освящают особым чином, перестает являться собственно водой.

       Это доказано в тысячах как научных, так и богословских работ, посвященных этому предмету. Остается только глубокомолекулярный состав H2O, при том, что у Агиасмы другая плотность, чем у воды, иная электропроводность, иная вязкость, а также еще ряд физических и химических характеристик, существенно отличных от аналогичных свойств простой воды. В частности, она по другому преломляет свет.

       Я уже не говорю о том, что в ней никода не заводится микрофлора, которая простую воду делает тухлой. У о. Павла дома хранится бутылочка с Агиасмой, полученной во время Великого Водосвятного молебна в ставке Кутузова во время Отечественной Войны 1812 - го года.

       По вере вашей да будет вам...

       В один из Праздников Просвещения, не помню, то ли 3, то ли 4 года назад, я бежал на клирос петь молебен, и на ходу меня затормозила ( не хочу сказать толпа ), группа бабулек, теснящих друг друга, и всех остальных, в попытках всех опередить. Я стою, протискиваясь куда мне надо, и слышу сзади разговор двух мужичков.

Один другому говорит "Вот ведь, до чего попы хитрые! Читают молитвы над водой, поют, а потом погружают в воду серебряные кресты, чем и делают ее чисой от микробов..." А второй ему поддакивает "Так ведь там у них в чанах серебро уже накидано на дне."

       Дикость и безумие - это очень либеральная оценка таким словам.

       Ближе гораздо - хула на Духа Святаго, схождением Которого на воду и можно объяснить то, чем она становится.

       Что, как вы думаете, могла в такой ситуации предпринять Злющая Белка? Бить их - бесполезно. Объяснять им богословские тонкости - это вовсе не ко мне. Поэтому я предпринял едиственно разумное - на мой взгляд - решение; взял этих мужичков с собой прямо к бакам, поставив рядом с хором, ко всеобщему удивлению. Они согласились весьма охотно, т.к. я слукавил, пообещав им, что воду они возьмут одними из первых, чем сэкономил каждому из них часа полтора стояния в очереди на морозе. Батюшек тоже успокоил, сказав, что это мои друзья.

       Молебен идет, мои друзья смотрят впервые в своей жизни на то, как протекает молебен "изнутри", заглядывают в чаны, не находя там к своему полному недоумению, никакого серебра, а потом и вовсе уже на их лицах стало отражаться нечто сродни шока, т.к. о. Павел всегда служит Великий Водосвятный молебен с кипарисовым крестом, привезенным им из Палестины специально для этих целей. Когда мои друзья увидели, что вода святится деревянным крестом, они мягко говоря заволновались, стали как - то ежиться, крутиться, и вообще, чувствовалось, что они находятся в неловком положении.

       Однако, до конца они достояли.

       Я тоже взял себе 6 литров водички ( на 2 семьи, на весь год ) и вместе с этой парочкой вышел из храма.

       Вижу, мужички молчат, переминаются с ноги на ногу и даже не благодарят. Совсем растерялись. Я тогда решил первым эти молчанки прекратить, и им сказал всего несколько слов. Я их помню.

Я сказал "Ребята, обеззараженная вода с помощью серебра называется не святой, а серебряной, а святой называется вода обеззараженная при помощи Святаго Духа, Который сходит на воду по просьбе Священников. Так, как это было только что." И отвалил от них, оставив думать.

       О дальнейшем развитии идей в их головах мне, к сожалению, ничего не известно, т.к. я их не запомнил в лицо, и не узнал бы ни на улице, ни в храме, а они ко мне не подходили больше. Но свою порцию сомнений я в их души влил, заставив крепко задуматься над сказанными словами.

       Пишу это воспоминание, как иллюстрацию того, насколько человеку бывает тяжело поверить очевидному, относящемуся к Хрпстианству, и насколько же легко человек может принимать вещи, являющимися не толь ко неочевидными, но противоречащими всякой логике, но при этом к Христианским ценностям отношения (казалось бы!), не имеющими.

       Пример.

       У меня есть в Рыбинске друг, академик Владимир Иванович Герцев, с которым я знаком четверть века, начиная со времен, когда он был еще кандидатом наук и читал в моей группе лекции по теор. физике. В одном из разговоров с ним я упомянул о мироточении, и в частности о том, что все попытки определить точный хим состав Святаго Мира от мощей Святых, не увенчались успехом. И он тут же начал со мной спорить. А поскольку дело происходило у него на кухне, и к этому моменту мы уже изрядно приняли на грудь, то я и вовсе расслабился и решил немного поорать.

       "Вспомни! - орал ему я в ухо, - Вспомни, Володя, эффект диффракции электрона на щелевом диффузоре!!!"

       "Ну и что это нахрен, доказывает?! - орал мне в ухо он.

(Пояснение Диффракцией одиночного электрона на щелевом диффузоре называется тот известный науке факт, когда одиночный электрон, проходящий через твердую преграду, имеющую N узких щелей, проходит одновременно во все щели сразу, не переставая, однако же, существовать в форме твердого тела огромной плотности.

Это примерно то же, как если бы вы ударили по футбольному мячу, целясь в окно завуча, а этот мяч пробил бы к вашему глубокому удовольствию, не только окно завуча, но так же и все остальные окна в стене родной школы, попав по всем им одновременно.)

       "Не прикидывайся же идиотом!!!! - орал я академику Герцеву. - Ты же понимаешь, что если представлять наглядно этот процесс, то легко можно угодить на левый берег!"

(Пояснение. В рыбинске на левом берегу Волги находится городская психушка.)

       "Не понимаю!!! - орал мне академик Герцев, - Не понимаю, чего ты от меня хочешь?! Чтобы я признал твои факты?!"

       "А чем тебе они не факты, такие же, экспериментально подтвержденные, как и со сраными электронами?!!!" - орал ему я.

       Он помолчал, и неожиданно сказал:"Ну их нахрен! Давай выпьем..."

       И мы выпили еще...

       И когда я, вполне выоравшись, поддал еще, я вдруг понял удивительно простую и в то же время, красивую вещь. Володя мне еще что - то говорил, но я уже его не слушал, я по всякому крутил и вертел в своем уме пришедшую мне идею...И чем более я ее рассматривал и так и сяк, тем более убеждался, что, наконец - о понял мотивы неприятия моим другом очевидного. Тогда я сказал: -

Старик, - сказал я ему, - Смотри, что получается. Ты преподаешь в академии теор физику, и веришь в то, что твердое тело, не делясь на части, способно поникать во множество лазеек одновременно. Это - есть вещь, мало сказать неочевидная, но, нахрен, вообще х..... знает что. И при этом ты не веришь в очевидные вещи, известные вообще всем, касающиеся веры."

"Да". - Сказал он мне.

"Тогда я могу сказать тебе, почему это так." - сказал ему я, и мы налили еще по одной.

"Говори!" - ответил мне он, когда мы занюхали огурцом очередную.

"Потому, - сказал ему я, - что верить в совершенно сумасшедшие вещи тебе разрешают, если эти вещи и факты не приводят тебя к вере в Бога. А вот если пустяковенький, очевидненький фактик сможет как - то повлиять на твою нецерковность, пошатнув ее, то тебе они сразу же введут в твой высокопросвященный, академический ум, мысль о том, что этого не может быть только потому, что не может быть никогда. Таких вещей они не пропускают."

"Кто, они?!" - спросил несчастный мой друг, и мне стало его жалко.

"Бесы." - сказал ему я, и он при эом поперхнулся огурцом.

       Не буду, однако, утомлять вас нашими пьяными беседами. Скажу только то, что встретив Володю недавно на улице и немного поговорив, нашел, что его позиции относительно церкви заметно изменились в нужном мне направлении.

       И это - далеко не все, что я хотел бы вам доложить о своих взглядах на природу веры и неверия...