Долой суеверия!

- А скажите мне, милая Мария Максимовна, верите ли Вы в сны? В то, что они, как правило, сбываются? Верите ли Вы в опыт толкователей снов и вообще в хиромантию?
- Ну как же, как же, верю. И в эту … тоже верю, а то как же. Только я этой книжки сама не встречала, а по слухам знаю, серьезная вещь. А Вы-то, Элеонора Львовна, с ней как? В ладах?
- Странный вопрос, бесценная моя Мария Максимовна. Нет сна, который я не смогла бы объяснить, - ведь я посещала салон мадам Деню в Париже и брала у нее уроки спиритизма.
- Ой, помогите, Элеонора Львовна! Сегодня, представляете, вижу сон, будто скачет мой покойный муж Георгий на белой кобыле, по пояс голый и в зубах роза. Проснулась я вся в поту и есть хочется. Весь день мучаюсь, к чему бы такой сон?
- В зубах роза?
- Да, огромная такая и с двумя шипами.
- Ах, с шипами! Это к шприцам – колоть Вас будут, Мария Максимовна, и по разу в день.
- И то верно, что-то поясницу ломит, видно блокаду назначат, колоть будут. А вот кобыла к чему? Нечто трамваи не будут ходить? Так не должно, и голый, опять же, по пояс.
- Ну, голый – это понятно, скоро, значит с трикотажем будет плохо. Он ведь даже без майки?
- Как есть голый. Я отчетливо помню, голый и все тело в пупырышках. И вижу, холодно ему, болезному, а помочь ничем не могу – уж больно быстро мчится, хотя и седла нет.
- Белая лошадь без седла? Это уже трагедия, милая Мария Максимовна! Это уже рок!
- Чего?
- Рок.
- Нет, этого не было, не было рог, безрогая она была, лошадь.
- Безрогая лошадь – это естественно, но белая лошадь без седла – это тревожно. Помню, когда был жив Леопольд, мы ездили к маме в Пензу, и там я увидела во сне лошадь без седла и тоже белую, а через два дня у Стычкиных с антресолей упал прапорщик Заславский и угодил на голову батюшке Аввакуму, державшему в руке рюмку. Тот был так потрясен, что через сутки умер… от белой горячки. А Заславского разжаловали, он попал на передовую, где вскорости проиграл в карты полковое знамя и был отправлен этапом в Сибирь… нет, лошадь без седла – это трагедия, связанная с крайностями.
- Подумать, какие страсти! Не зря я боюсь чего-то. Только что бы мог значить мой сон, Элеонора Львовна? Может пенсию задержат?
- Пенсия – это мелко, уважаемая Мария Максимовна. Здесь дело гораздо серьезнее. С этим седлом всегда связано что-нибудь крайне горькое. Вот, помню в 28 году жена одного знакомого нэпмана Добужинского, торговавшего упряжью и столовым серебром во сне увидела лошадь без седла, а через четыре года сбылось – НЭП отменили, а Добужинскому припаяли 10 лет с конфискацией.
- А меня, к примеру, за что сажать? Я-то упряжью не торгую.
- Ну, милая все мы не безгрешны. Ведь у соседей еще не стерлась в памяти Ваша агрессия против Ненилы Акимовны. Про операцию «Дуст» вряд ли кто забыл, а ведь это дело серьезное.
- Но я-то в целях защиты полбанки дусту в суп спихнула, она первая действовать начала. В начале коту Константину на хвост кипятку плеснула. Он одурел, меня за палец укусил, а ей под дверь нагадил. Тут она взбеленилась. закрыла меня на задвижку, когда я в ванной стирала, а сама по путевке в дом отдыха уехала. Через две недели, когда у нее путевка кончилась, я как раз резиновый коврик доедала. Тут она явилась, двери открыла, извиняется: «Ах, такая рассеянная!» Ну, думаю, ты такая, а я еще рассеянней. Вот и сыпанула ей в суп дусту. Но у меня алиби – Ненила-то не померла!
- Ну, сударыня, это не алиби, а Ваш просчет. Ее таким пустяком, как дуст, не возьмешь. Она в прошлом году хотела себе больничный устроить, так чайную чашку цианистого калия приняла играючи, и представляете, только легкая отрыжка. Напрасно Вы пошли на это подсудное дело, а сейчас переживаете.
- Да Ненила-то жива! За что судить? Где улики?
- А сон? А белая лошадь!? Можете быть уверены, что сон этот в руку, и неминовать скандального процесса.
- Да за что-же, за один дурацкий сон в тюрьму идти?! Ерунда все это, и плевать я хотела на Вашу хиромантии.!
ДОЛОЙ СУЕВЕРИЯ!