Люди и боги. Арахна

       Рассказ.

В детстве Арахна знала одну игрушку: сломанный ткацкий челнок, заменявший ей куклу и подругу. Едва научившись ходить, она сидела около матери, очарованная тайной возникновения рисунка. Искусство ткать, высоко ценимое в Лидии, передавалось по наслед¬ству. Девочка засыпала и вставала под монотонное поскрипывание станка и уже давно не замечала этих звуков. Когда ее сверстницы ходили в поля собирать цветы и встречать восход солнца, девочка оставалась дома и еще неловкими руками пыталась выткать первые узоры. И в слезах бросала работу — так неуклюже все получалось. Ее звали гулять, Арахна опять садилась за станок, чтобы снова убе¬диться в своей беспомощности. Подушечки ее пальцев огрубели и покрылись мозолями.
После смерти матери она еще реже выходила на улицу.
В селении все признавали в ней лучшую мастерицу. Но мертвыми и холодными казались ей фигуры и узоры, вытканные на тканях. Мир для Арахны сузился до двух перекрещивающихся нитяных полотен и снующего между ними челнока.
Слух о ткачихе прокатился по всей Лидии, путники приходили взглянуть на искусную работу.
Арахне исполнилось двадцать лет, она не знала рук мужчины и тепла детского тела.
Вечерами, когда непонятный крик набухал в груди, она, задыхаясь, выбегала в сад, и от запаха зелени кружилась голова. Речные нимфы звали к себе нежными голосами, похожими на плеск воды. Она испуганно отшатывалась от реки. Бесчисленные точки звезд, глаза далеких миров, бесстрастно смотрели на нее.
Однажды ночью она услышала близкий шепот и, ногтями царапая руки, различила в неясном свете луны две слипшиеся фигуры.
На узоре, обрамляющем ткань, ожил и затрепетал одинокий лист.
Вечером Арахна сплела венок, бросила его в воду и долго смотрела, как он уплывает в неведомые страны.
Однажды она увидела медведицу, за загривок переносящую малыша через реку. Зверь не тронул ее. Еще она увидела оленя, при¬бежавшего напиться. Он не заметил ее.
Дома ловкие пальцы касались челнока, новые узоры ложились на ткань. Ожил плющ, обвивший виноградную лозу.
И она увидела обнаженного купающегося юношу и настороженно затаилась в кустах. Она боялась, что он услышит, так громко стучало сердце. Выйдя из воды, юноша растянулся на траве, беспечно подставив солнцу бронзовое крепкое тело. От неудобной позы у Арахны затекли ноги.
Дома девушка с мрачным недоумением рассматривала свою кожу, бледно-прозрачную, не обожженную солнцем, с выступившими ниточками вен. Жилка беспомощно билась на виске.
Она увидела паука, терпеливо ткущего паутину в верхнем углу комнаты, и щепочкой сорвала ее. Паук продолжал работать. Она снова сорвала, паутина опять закрыла угол.
— Я — человек, - кому-то сказала Арахна и, не сдержавшись, заплакала.
Весной соки, идущие от земли, бурно питали все живое.
Того юношу Арахна встретила, когда несла стебли, из которых вычесывала кудель.
— Помочь? — улыбнувшись, спросил он.
Вспыхнув, Арахна убежала и оглянулась около порога — юноша смотрел ей вслед.
— Я затворница, ткачиха, — прошептала она. И не ткала, а спрятавшись за занавеской, наблюдала, как, смеясь и весело переговариваясь, проходили мимо девушки и притворно сердились, когда их окликали юноши.
Его, отдыхающего после купания, она позвала во сне.
Днем, на празднике, она увидела, как брошенное сильной рукой улетело копье и как победитель в беге, вскинув руки, стоял около судей.
Но почему неспокоен был ищущий взгляд юноши? Он не пошел со всеми туда, где кружились хороводы и пели хвалебные песни, но повернул к реке.
Где однажды ей повстречалась медведица с медвежонком и олень, прибежавший напиться.
Арахна нашла цветок со многими лепестками и, по одному обры¬вая их, бросала в воду. Лепестки уплывали в дальние страны.
Арахна увидела юношу и не успела убежать.
— Я знаю, ты часто бываешь здесь, — сказал он.
У девушки закружилась голова.
— Я... Я — Арахна... затворница, ткачиха, — прошептала она.
— Я специально пришел сюда.
— Нет, нет, — сказала она. — Иди туда, где все танцуют. Кожа у меня белая, некрасивая, руки огрубели от работы.
И отступила к воде, и хотела оттолкнуть мужчину, а вместо этого обняла его и выдохнула: — Любимый.
От запаха весны кружилась голова. Земля была теплой и мягкой.
Девушка вскрикнула, а потом заклинанием исступленно прошеп¬тала: — Я видела ночью двух вместе, совсем вместе. Я видела, как ты купался.
Река напевно несла свои воды, переговаривались деревья, кусты и травы.
— Мне не страшно с тобой, ты не бойся, — сказала Арахна, когда мужчина осторожно прижал к груди невесомую свою ношу. Он шел ровными шагами.
— Пусть все нас увидят, пусть завидуют, — сказала Арахна, закинув руки ему на шею.
Он молча поцеловал соленые ее губы.
— Я награда победителю, — придумала женщина.
— Ты просто моя, — очень серьезно сказал мужчина.
Он принес Арахну в комнату, где в углу были свалены ненужные ткани.
— Мы никогда не расстанемся, — сказала женщина.
— Никогда, — поклялся он.
Но ночью их разбудил звонкий и тревожный стук копыт, резкий скрип калитки.
— Не ходи, — взмолилась Арахна, испуганно сжимая руку муж¬чины. — Это наша ночь.
Он разжал ее пальцы, мускулы у него вздулись буграми.
— Это одинокий путник ищет ночлег, только случайный путник, —сказала женщина. - Утром он уйдет, мы останемся вместе.
Торопясь, накинула она тунику. Мужчина шагнул за порог.
Когда Арахна раскапывала золу в очаге, руки ее дрожали. Угли красновато мерцали; подложив несколько щепок, женщина раздула огонь. Пылинки золы тонким серым налетом легли на волосы
Слабые языки пламени постепенно разрастались, жадно набрасы¬ваясь на ветки,
В неверном призрачном свете казалось, что щеки и глаза глубоко ввалились
Зажав уши, чтобы ее слышать громких голосов, Арахна на корточ¬ках, покачиваясь, сидела у огня.
Голоса затихли, женщина уронила руки.
Отрывисто прокричала в ночи вещая птица. Всхрапнул конь. Стук копыт снова отдался в каждой клеточке тела.
Мужчина долго не возвращался. Арахна подложила дрова, огонь тугими языками вырывался из щелочек между поленьями.
Снова прокричала ночная птица. Неясный шум далеких голосов рос в ночи. Поселок просыпался
Под порывом ветра дернулся огонь, открылась входная дверь. Женщина не обернулась. Сидя спиной к мужчине, она сказала: — Это гость. Почему он ускакал? Мы рады гостям Это гость?
— Иди сюда, — позвал мужчина.
Она шла как слепая, вытянув руки.
— Война, — сказал мужчина.
— Гость, — повторила женщина. — Почему он ускакал? Наш дом открыт для гостей. Мы бы накормили его. Мы бы встретили друга улыбкой… Нет, я не верю.
Она прижалась к груди любимого. Его руки ласкали, а она не могла забыться.
-— Только свободные умеют любить, - сказал мужчина.
Оттолкнув его, Арахна заметалась по комнате, хватаясь за какие-то вещи, натыкаясь на стены.
— Это только путник, — пожаловалась она. — Старый добрый друг, не забывший дорогу к дому.
— Я вернусь, — обещал мужчина. — Я обязательно вернусь.
— Не пущу! — прижалась Арахна к грубой ткани военного плаща.
— Нет ничего страшнее рабства, — сказал мужчина.
Он отстранился, женщина упала. Утоптанный пол оцарапал кожу.
— Если... — попрощался мужчина. И не договорил. Дверь закрыл ветер. На коленях женщина подползла к порогу, поцеловала то место, где ступал любимый,
— Я буду ждать, я всегда буду ждать, - сквозь слезы поклялась она.
А потом ткала в полутьме, и оживали фигуры богов. Утро незаметно сменило ночь.
Богиня любви Афродита полюбила смертного. И охотилась с ним в горах и лесах Кипра. Солнце жгло богиню, дождь сек кожу. Ноче¬вали возлюбленные в пастушьих шалашах. И не богиня, но женщина лежала рядом с прекрасным Адонисом. Женщина мучилась, страдала любила. И, плача, уговаривала мужчину не охотиться на львов и кабанов.
Весь день ткала Арахна и на другой день, лишь на несколько часов забывшись спокойным сном. И не было до этого в Лидии столь совершенной работы.
Селение замерло, мучительно ожидая результатов битвы.
А между тем до бессмертных дошли слухи об искусстве ткачихи.
Помрачнела Афина и отправилась к людям победить Арахну. Взяла она прозрачные воздушные ткани из тончайших нитей, ткани с изображением богов, пирующих и отдыхающих на Олимпе, богов, застывших в своем величии. Не успев переодеться, со сверкающим копьем появилась Афина перед женщиной.
Молча, расширенными глазами смотрела Арахна на прекрасную воительницу.
— Встань, перед богиней, — усмехнулась Афина.
Женщина тяжело поднялась, она не ела два дня и ослабла. Неестественно блестели ее глаза.
— Что ваше уменье по сравнению с вечностью, — рассуждала богиня, рассматривая старенький разбитый ткацкий станок. — Пройдут века, никто не вспомнит о вас. Вот... — она хотела достать свою ткань, но увидела повесть о любви Афродиты и Адониса. Осторожно ступая, богиня подошла к покрывалу и недоверчиво коснулась рисунка.
— Как, как тебе это удалось? — прошептала Афина.— Это невозможно.
— Я не могу без него! — взмолилась Арахна.
— Что ваши жизни по сравнению с этим, — кусая губы, сказала Афина. — Что ты еще создашь? И зачем тогда девушкам славить меня?
Арахна уцепилась за ее плащ.
Афина стряхнула назойливые руки, ее губы скривились в недоб¬рой усмешке.
— А ты, ты обещаешь никогда не ткать, если я верну его?
       - Да, клянусь жизнью!
— Клянись его жизнью, — усмехнулась богиня.
— Клянусь!
— А если... если уже поздно?
— Тогда я тоже погибну, — отшатнувшись, обещала женщина.
       Схватив ее за плечи, Афина притянула к себе безвольное тело, заглянула в глубину зрачков в первом блеске безумия.
— Это правда, — сказала она.
Оттолкнув женщину, богиня вскричала: — Я спасу! Спасу!
Она выбежала из дома, уже на улице добавив: — Но кого? Себя? Всех богов?
Оставшись одна, Арахна упала ничком и, удерживая крик, заку¬сила кожу на запястье. Боль пришла, но какая-то слабая, не отвлекаюшая от главного.
Скрипнула дверь, женщина вскинула голову, нет показалось. Это листья деревьев шептались на ветру.
Но в этом тоскливом шепоте разобрала она тяжелые шаги. Зубы еще сильнее впились в запястье, сердце на мгновение остановилось.
Ветер ударил в дверь. Двое воинов опустили ношу на землю.
Дотянувшись до очага, опираясь на него, Арахна тяжело поднялась.
Хрипло дыша и раздувая крылья хищного носа, в комнату вошла Афина-воительница. Руки она держала перед собой. С пальцев капала кровь.
— Поздно, - тягуче сказала она. Уголок рта у богини дернулся, правая рука конвульсивно напряглась.
— Ты тоже уйдешь, — нараспев сказала богиня.
— Да, — глядя ей в глаза, согласилась Арахна. — Оставь меня. — Она не решалась посмотреть вниз.
— Ты не забудешь свое обещание, — опьянев от крови, тянула Афина.
— Нет богов, — очень тихо сказала женщина.
— Обещание, обещание, — повторяла Афина, пятясь к двери и выходя на улицу.
— Обещание, обещание... — угас на улице ее голос.
Арахна посмотрела на убитого. Лежал юноша с заострившимися мраморными, неживыми, чужими чертами лица.
Мертвые не любят.
Женщина притронулась к его щеке и отдернула руку.
Она не плакала и ни о чем не думала. Медленно подняла меч воина и, порезав пальцы о лезвие, рукояткой вниз поставила его на землю. Рукой она придерживала оружие.
И, словно споткнувшись, упала грудью на острие.
Она умерла сразу, меч пронзил сердце. Крови вытекло несколько капель.
Людям осталось покрывало.
Боясь богов, они придумали, что победив Арахну, Афина превра¬тила ее в паука.
Неправда, боги не могут победить людей.