Мое солнце

Солнце падает на зимние еще улицы всей своей стерилизованной доверчивостью подростка, испытавшего первую любовь. Ему трудно быть лучшим. Если бы ты смогла прощать меня, видя мои грехи каждый раз, я бы пообещал тебе вечную любовь. Глубже меня никто не вникает в смысл этого слова, не понимает его так широко. Ты посвящаешь мне поэмы полного доверия, тогда как я пачками сжигаю их в жарком пламени своего порока. Дай мне только повод, я открою тебе себя настоящего. Предупреждаю: не ужаснись!

Мои изображения, нанесенные на скалы, дойдут до тебя только столетия спустя, а узнать тебя я жажду именно сейчас. Какая ты будешь? Чем удивишь меня? Ты еще не знаешь меня, но кропотливо готовишься к нашей встрече, отбиваясь от ухаживаний рыцарей твоего времени. Их бронзовые доспехи начищены до блеска, отражая твой кроткий взгляд. Ты даже не желаешь выслушать их имен, не позволяешь произнести своих заготовленных признаний. Все ждешь, когда придет мое время, подчищая свой банк впечатлений.

Если нет никакой заботы, мои цветы, обращенные дрожащими лепестками в твою сторону, завянут, так и не позволив себе вскинуть маску радости на твое обученное жизнью лицо. Тень памяти растянулась на все мои дни, заволакивая в себя случайных прохожих. Многие из них не узнали даже, что в мире нет большей любви, чем моя, наивно считая свою чем-то неземным.

Давление в моих ушах нарастает по мере того, как я поднимаюсь выше по дороге. К солнечным радужным переливам добавляются пестрые разводы по краям картинки видимости, заливая собой границу зрения, делая невидимыми мне собственные шагающие ноги. Да я уже и не шагаю, а, скорее, плыву по обезжиренным улицам небоскребов невоскресимого города, скрывшего свое гордое имя под пылью тысячелетий. От этой мысли меня едва не скашивает с ног. И я делаю первое, что приходит в голову - зачерпываю пригоршню тающего снега. Скомканный ладонью снежок заставляет меня ощутить, что я еще существую, что я еще чувствую. Радужные круги почти сразу растворяются, зябью уходя в небо через кожу моей потерянной головы. С каждым шагом я ступаю все четче и уверенней, ощущая сквозь подошву прилив земной энергии. Мои ноздри пронзает приторный запах весенних ожиданий, переворачивающий все мое естество, отчего я уже не плыву в этом уличном вязком океане.

Из моего внутреннего хранилища света и энергии вырывается мощный и неконтролируемый поток, сбивающий с ног соседних пассажиров этой застенчивой весны. Выдергивающий из меня сорокалетнюю хандру, поток вынес на поверхность сознания то, о чем давно пора было забыть, что уже покоилось на дне памяти, заносимое илом краденых свежих впечатлений. В этом хламе мной были замечены: ожидания неминуемой фатальной судьбы под колесами грязного грузовика; произносимые про себя робкие признания в своих чувствах, так и не услышанные ни одной женщиной; ни разу не исполненные решения начинать новую жизнь с каждого понедельника; воспоминания о хождении по краю подоконника в свете полной луны; неповторимая страсть узнавания нового, граничащая с пределами морали; сны об умерших родителях, которые зовут с собою в лучший мир; приторное чувство первого обмана, после которого ты сказал себе "Прощай, приятно было иметь с тобой дело!"

Меня внезапно разрезает на лоскуты осознание того, что песочные часы моего времени треснуты пополам, что я уронил на пол самого себя, завернутого в пеленку, кричащего во всю глотку. Детство ушло давно. Почему я вспомнил о нем теперь? Все песчинки по одной высыпались из трещины в хрупком стекле, теперь там завывает ветер. Много пустого нового времени для размышлений.

Я недвижимо стою, опустив голову вниз, в руках, неудобно связанных грязными бинтами, держу последнее, что у меня есть – то, что отдам тебе. На груди темнеет увеличенный до громадных размеров след от укуса пиявки – три полосы, окаймленные бардовой цепочкой от ее бесчисленных острых зубов. Путь мой к тебе окончен – возьми мое сердце. Оно – единственное, что тебе останется сберечь. Все остальное я уже сделал.


21.03.2008 г.