Пивовар 17-31

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Особняк Петровых. 5 ноября 1878, день.

////
Петр Петрович входит в дом с ружьем наперевес. Его взгляд источает злобу, а походка выдает нарушенную координацию движений. Мазай сидит за столом и листает газету.
////

ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Прявет, Мазай! Чего читаем?
МАЗАЙ. «Горячего Мухосранца» новый выпуск.
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. И что же там пишут? Небось про то, что на кладбище нашли спящего грузина?
МАЗАЙ. Ага. И про империю пишут. Чушь одна. Мол, государь-император сказал, что мы – гавно. Почти в открытую.
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Сын! А с каких это пор ты политикой увлекся?
МАЗАЙ. Да на кой мне нужна эта политика?
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. А я что-то чувствую, что нужна. Не зря у тебя шерсть на загривке дыбом встает. Сейчас тебя пороть буду!
МАЗАЙ. Бать, ты чего?
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Какой я тебе Бать-****ь? Я – Королева Грузии!

////
Петр Петрович берет со стола апельсин и кидает в Мазая.
////

МАЗАЙ. Чего с тобой? Эй!
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Эй? Это ты эй! Уже похож на него! Чего глаза пучишь, ведь правда девок у тебя не было никогда!
МАЗАЙ. Ты че, меня пидаром назвал?
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Ты тут рассадник пидарасов не устраивай!
МАЗАЙ. Ты че, обкурился?
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. А ты обленился! Беги, сученыш! Догоню – порву!

////
Мазай выпрыгивает из-за стола и бежит по длинному коридору к бывшей комнате врача. Петр Петрович несется следом. Мазай хватает колокольчик и звенит.
////

МАЗАЙ. Помогите!!! Убивают!!!!!
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Вопли эти тебе не помогут!!!
МАЗАЙ. А-а-а-а-а-а-а!!! Даунита Архиповна!!! Клавдий Борисович!!! Спасите, мой отец сошел с ума и гонится за мной с ружьем!!! А-а-а-а-а-а-а!!!!
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Бойся, сука!
МАЗАЙ. Боюсь, боюсь! Отстань от меня только!!!
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Если бы ты боялся, ты бы не говорил распространенными предложениями!!!
МАЗАЙ. А-а-а-а-а-а!!! Помогите!!!
ПЕТР ПЕТРОВИЧ. Ща тебе дурь из башки вышибу!!!

////
Петр Петрович вскидывает ружье и стреляет Мазаю в голову. Промахивается, с потолка сыплется штукатурка. Мазай хватает канделябр и метает в Петра Петровича. Он попадает ему в коленку, Петр Петрович падает и начинает завывать, дергая руками и ногами, и размазывая сопли по красной ковровой дорожке. Мазай вызывает Дауниту Архиповну, она ставит Петру клизьму и забирает на лечение.
Мазай выходит на улицу и натыкается на Екылдык.
////

ЕКЫЛДЫК. Привет.
МАЗАЙ. Хе… Здарова.
ЕКЫЛДЫК. А что тут происходит? Даунита Архиповна, вон, с носильщиком бегает…
МАЗАЙ. Папаша у меня курнул, видать. Вот и бесился. Смотри.

////
Мазай показывает синяк от апельсина.
////

ЕКЫЛДЫК. Ясно. А я это, решила зайти… С одним делом к нему… А оказывается, он невменяемый. Пойду тогда обратно.
МАЗАЙ. Подожди. С каким делом?
ЕКЫЛДЫК. С моим телом.
МАЗАЙ. А?
ЕКЫЛДЫК. Понимаешь… Деньги нужны срочно… А тут – Петр Петрович…
МАЗАЙ. Ага. Понятно.
ЕКЫЛДЫК. Курнуть не хочешь?
МАЗАЙ. Не, спасибо. Пока не хочу.
ЕКЫЛДЫК. А ты, это… Не поможешь?
МАЗАЙ. Смотря как.
ЕКЫЛДЫК. Одолжи три сотни, пожалуйста. В следующую среду отдам. Слово джигита.
МАЗАЙ. Э, нет! Так не пойдет.
ЕКЫЛДЫК. А как?
МАЗАЙ. Отдайся мне.
ЕКЫЛДЫК. Ты чего, Мазай? Ты в своем уме?
МАЗАЙ. Двести пятьдесят.
ЕКЫЛДЫК. Двести восемьдесят.
МАЗАЙ. Идет.

////
Мазай и Екылдык уходят в горы.
////



ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Магазин, 5 ноября 1878 года, поздний вечер, перед закрытием.

////
Степанида и Петр Петрович на привязи, Одлопез.
////

Одлопез. Мы закрываемся! У вас есть пять минут на выбор! Думаем быстрее.
Степанида. Привет, Одлопез.
Одлопез. Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! Выбираем, не стесняемся, быстренько, быстренько, что спросите, то и купите, потому что мы через пять минут закрываемся. Вам что-нибудь подсказать? У нас новые поступления – водка «Ять»! Совершенно уникальный продукт, чистейший, натуральный, безо всякого говна, даже без керосину! Что, показать? Брать будете? Также, есть новый сорт огуречиков…
Степанида. Так. Можешь замолчать на пару минут? Или опять чего скурил?
Одлопез. Э, как это так? Продавец на рабочем месте план курить не должен. Это привилегия начальства.
Степанида. Короче, видишь Петра Петровича?
Одлопез. Это – человек на поводке?
Степанида. Да.
Одлопез. Отчего же не вижу? Я его знаю, живет, кстати, с вами в одном доме.
Степанида. Бля. Он сожрал какую-то дрянь, или скурил что-то… Скорее всего, это ты ему продал.
Одлопез. Книги жалоб нет, и никогда не было. Мы здесь монополисты, не хера на нас жаловаться.

////
Петр Петрович опустился на колени и стал щипать сухую траву.
////

Степанида. Да насрать на твою книгу жалоб! Дать тебе по лицу, может, образумишься.
Одлопез. И что?
Степанида. Вот ты посмотри внимательно на Петра Петровича и подумай, что-нибудь из того, что у тебя есть, ему поможет?
Одлопез. Ну, огнетушитель есть.
Степанида. Не предлагай огнетушители, садовую утварь и прочее. Ему нужно лекарство. Которое из него всю дурь выветрит.
Одлопез. Эээ… Значит, топор тоже не подойдет. Мммм… А слабительное не пробовали?
Степанида. А что, поможет? От галлюцинаций и расстройств мозга?
Одлопез. Насколько я знаю, лекарства от галлюцинаций не существует. Но дурь слабительное точно выведет.
Степанида. Самое сильное сколько стоит?
Одлопез. Двенадцать рубликов.
Степанида. Чорт. А не самое? Так, чтоб просто пронесло хорошенько.
Одлопез. Пятак. Только у него эффект длится несколько дней. То есть, кушать ему не сильно захочется.
Степанида. Я явно чувствую, что у тебя еврейские корни.
Одлопез. Ну, есть немного, я этого не скрываю.
Степанида. То-то же!

////
Степанида расплачивается за слабительное и уходит. Петр Петрович нехотя отрывается от трапезы и ползет за женой следом.
////



ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
Кладбище. Ночь с 5 на 6 ноября 1878 года.


////
Спирт Макарыч, Пафнутий, Отар и Гиви.
////

С П И Р Т

Я на кладбище вижу грузин, принесли они мне они из-за гор
Водку крепкую, как кирпичи, мы с Пафнутием её разопьем
Дуся пусть полетит к ибеням, я вообще ничего ей не дам,
Потому что, хоть баба, но всеж обнаглела, кобыла, совсем

П А Ф Н У Т И Й

Спирт Макарыч, послушай меня! Я был у Одлопеза с утра
У него появилась там «Ять», её тоже бы стоит попить -
Я рекламу в газете читал, в «Мухосранце горячем», и вот,
Написали там, что вышший класс, лучше водки ваще хрен найдешь
Ты сходи к Одлопезу, купи, я добавлю тебе на нее
Если не хватит, тогда выну заначки кусок

С П И Р Т

Тогда завтра вместе пойдем, и купим хваленую «Ять»
Одлопез, конечно, мудак, но что же он? Нам не продаст?

////
Подходит Отар и ввязывается в разговор.
////

О Т А Р

Какого черта все так говорят? Иль это я уже отстал от моды?

С П И Р Т

Я говорю возвышенно! Пойми! Гекзаметром, как говорили греки!
А ты, Отар, ты лучше помолчи. И подражать нам лучше не пытайся.

П А Ф Н У Т И Й

Да у тебя не выйдет все равно! Искусству надо поучиться.

Г И В И

Тебе кто такое сказал? Как же греки тогда говорили?
Раз искусство, выходит оно, не должно быть доступно всем
Вы послушайте лучше совет: говорите простым языком
Вот сейчас Даунита придет и клизму поставит в нутро
Потому что похожи мы на ****утых на череп людей
И поэтому всегда можно ей ставить клизмы в податливый зад
Тех беспомощных с кладбища, да, этих психов, кто так говорят

////
Пафнутий стоит с удивленными глазами. Он с трудом опомнился и продолжил спор.
////

П А Ф Н У Т И Й

Ты послушай себя с стороны! Ты ведь тоже как грек говорил!
На тебя негативно влиял наш со Спиртом бухой разговор.

О Т А Р

Нефиг делать вам, чтоль? Не пойму! Не пойму, для чего это вам!

П А Ф Н У Т И Й

Для того, что русский язык надоел мне до боли уже
Ну, а пьяным, и больше никак, я могу вот так поговорить

О Т А Р
Уважайте родной свой язык! Хватит древними греками речь!

С П И Р Т

Может, хватит дискуссию весть, кто о чем, а я о своем!
Может быть, уже к делу пора нам о водке щас переходить?
Ты привез, величавый Отар, нам водяру попить вечерком?
Или снова неделя пройдет, пока сможешь ее подвезти?

П А Ф Н У Т И Й

Надоело уж ждать, ты поверь! Мы же люди, как впрочем, и вы
Вы продлите несчастным запой, ведь без водки не выжить теперь.
Времена наступили – оёёй! Уже страшно проснуться с зарей
Как из дому выйдешь – ****ык! И мозги уж плывут по стене.

О Т А Р

Это правда, что вы так нежны? Не живете без водки и дня?

Г И В И

Наше дело – мы все привезли,

О Т А Р

Остальное за вами – плати
Потому что пришли времена – хош не хош, а кругом наебут

С П И Р Т

Мы платили те взнос прошлый раз и остались должны пять рублей
Вот тебе их сейчас я отдам, и в расчете с тобой насовсем.

Г И В И

Только это – в ближайших два дня. А потом прибежите опять
Я уж знаю, о чем говорю.

////
Пафнутий загружает в мешок несколько больших бутылок, все жмут друг другу руки и расходятся. Пафнутий кряхтит под тяжестью живительной влаги.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Баня. 6 ноября 1878 года, после обеда.


////
В предбаннике на лавке спит Шалва Лукич, положив под голову веник и укрывшись полотенцем. В дальнем углу окошко, в нем не видно ничего кроме поленьев. На стене висят мочалки, дверь в парилку открыта, там не истоплено.
Входят Петр Петрович, Спирт Макарыч и носильщик.
////

////
Носильщик громко хлопает дверью. Шалва Лукич спрыгивает с лавки, матерясь. Спустя считанные доли секунды сонное выражение на его лице сменяется радостью, он с распростертыми объятьями встречает гостей с водкой.
////

Шалва. Ух! Ух! Привет, мои дорогие! Соскучились по баньке-то?
Петр Петрович. Нда, пора уже и попариться. Чуть не умерли без тебя!
Шалва. А вот я и появился! И опять все как встарь! Что ж, пойду топить.
Носильщик. Мы пока стол накроем.
Спирт. Какой еще стол в бане? Все на лавках пьют!
Шалва. Опа! И носильщик с вами!
Носильщик. Ага, я тоже пришел. Еле с работы отпросился. Даунита Архиповна не хотела отпускать, но ради такого события! Я её уговорил.
Шалва. Она тебе только клизьму по приходу поставит!

////
Все хохочут, носильщик в недоумении. Пытается что-то сказать, но его затыкают смехом.
////

Петр Петрович. У-хухухуху! Или уже поставила?
Спирт. Колись, давай!
Шалва. Да ладно! Все равно узнаем, когда в парную пойдем!
Носильщик. Вы тут не по мою жопу, случаем, собрались?
Шалва. Да на кой нужна нам твоя жопа! Ты – носильщик?
Носильщик. Да, носильщик.
Шалва. Принеси мне, носильщик, дровишек! Это по твоей специальности. А то я уж старый стал.
Петр Петрович. Только в маразм не впадай, пожалуйста!
Шалва. Я што, на маразматика уже похож? Между прочим, Спиридон меня старше. Ему первому и впадать.

////
Приходит носильщик с охапкой поленьев, Шалва уходит в парную, постепенно баня начинает наполняться жаром. Банщик возвращается, зовет всех париться. Все идут за банщиком.
////

Спирт. Ну, давай рассказывай, что с тобой там происходило!
Шалва. Да, интересных вещей много было. В общем, иду я к министру земледелия нашему, к Сванидзе, жаловаться, что мол, это, хлеб после праздников подорожал и разом какой-то хреновый сделался. Прихожу к нему, а он сидит доме двухэтажном, на втором этаже, и приемная у него большая такая, как главный цех на заводе!
Петр Петрович. Ни хера себе!
Шалва. Вот, слушайте дальше. Захожу в эту самую приемную, а там самого Сванидзе нет, просто рядами лавочки стоят, а на них изредка – люди. А самое странное то, что прямо напротив двери, у окошка, стоит человек такой, в черном балахоне и в краской маске с пимпочкой, на палача похож. Ну, я сел на лавку, присмотрелся к нему – и вправду палач! Я еще перчатки на нем заметил. Кожаные, с шипами. Вот. И тут подходит он ко мне, говорит: «Почему бахилы не одел! Хрен знает где топтался в этих валенках!». Ну, я все понимаю, говорю ему, что виноват, мол, сейчас надену. А он, собака такая, заставил меня на пол лечь при всех и штаны снять. Да и вообще, все снять. Штоб голожопый лежал…
Спирт. Эх, знаю я твои рассказы, Лукич! Все одинаковые! Лишь бы только жопу кому подставить!
Шалва. ****ь, дальше слушай! Лег я, значит, кверху задом. Подходит ко мне палач этот, на свои перчатки лютые знаете што привязал?
Носильщик. Не-а.
Спирт. Что?
Шалва. Книжки. В переплете. Со всех сторон ими обвязался и давай меня торцами по жопе колотить. И еще орать заставлял. А тут еще этот Сванидзе на зло вышел. А орать-то я только матом умею, а стыдно – министр сидит. Палач мне шепчет: «Ори громче!», ну я и вывожу: «Ааааааа, бля! Ааааааа-бля! Ааааааааа-бля!». Раскатисто так. А потом меня с раздутым гузном оттуда проводили. Вот. Домой пришел уставший весь, упасть хочу – а нельзя, попа болит.
Петр Петрович. Ну, ты силен! Что, как в прошлый раз? Реально доказать всем можешь?
Шалва. Могу! Легко!

////
Шалва встает на лавке на четвереньки и скидывает с себя полотенце.
////

Шалва. Смотрите! Что, синяя вся?

////
Все уперлись взглядом в ягодицы Шалвы Лукича. На каждой их половине наклеен березовый листок, обведен жирными чернилами, сверху пририсованы брови, а разлом посередине внизу расходится кошачьим ртом. На месте подбородка болтается мошонка. На левой щеке надпись: «Здесь был Виталик».
////

Петр Петрович. Так палача звали?
Шалва. Угу.

////
Продолжают париться.
////

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Поклонная гора, 8 ноября 1878 года, утро.

////
Мазай и Екылдык под руку идут вдоль развалин царского двора. Екылдык оживленно рассказывает историю этих руин.
////

Екылдык. Вот здесь, на самом верху горы, раньше стоял дворец царя Симеона Первого. Дворец разрушили во время погромов в Мухосранске. Это произошло через день после убийства самого царя, в августе 1799 года. Ты слышал, что происходило здесь тем летом?
Мазай. Мне никто не рассказывал, но я читал Савелия Панича.
Екылдык. То есть, ты знаешь о проклятии?
Мазай. В общих чертах. Но написано у него было довольно интересно. Особенно, про Пушкина.
Екылдык. Да, конечно. Панич, хоть и не писатель, но написал достойный роман. Конечно, там много приукрашено, но дух того времени он передал отлично.
Мазай. А что с ним стало, я так и не понял?
Екылдык. Да ничего интересного. До своего сорокалетия он так и не дожил – через два года Похуиист убил его лопатой.
Мазай. Так он – не выдумка?
Екылдык. Нет. Он был на самом деле. Мой прадед, кстати, при тех событиях присутствовал. Он наблюдал за всем происходящим с горы, поэтому и остался жив. Но, все-таки я сомневаюсь во всей этой оккультности. Вряд ли Похуиист был демоном.
Мазай. Ух-ты! А это что такое?

////
Мазай показал пальцем на массивное здание, утопленное в крутом склоне холма. Оно было черно-коричневого цвета и одним своим видом внушало страх.
////

Екылдык. А это – легендарное здание! Тоже уникальное. Здесь раньше было отхожее место царя. Построили этот храм мыслей при Демьяне Первом, а уже Симеон поставил вокруг статуи и приказал оформить все золотом.
Мазай. Там есть золото?
Екылдык. Ну, скажем так… Там было золото. Его давно по****или местные любители приключений на заднее место. Те, кто выжил, выручили с этого золота немалые деньги. Но, большинство унесло золото с собой в могилу, туда, вниз.
Мазай. А там много золота было? Может, еще осталось!
Екылдык. Я сомневаюсь, что там что-то осталось… Но это был самый богатый ээ… кхм… туалет в мире.
Мазай. Пошли, поищем золото!
Екылдык. Понимашь, Мазай, все драгоценности лежат внизу, на дне помойной ямы. Которую выкопали такой огромной лишь для того, чтобы никогда ее не чистить. Говорят, что на дне ямы растут деревья. Настолько плодородная там земля.
Мазай. А царь был большой?
Екылдык. Да, достаточно велик. Росту в Симеоне была почти сажень.
Мазай. А он много кушал?
Екылдык. Ну, дно покрыл ровным слоем, это точно.
Мазай. А нахрена ему такая яма, если он только дно покрыл?
Екылдык. Царь – такое существо, которое подобно кролику. Одной жены ему явно мало. Поэтому, в той яме, по предположениям историков, царь прятал от царицы своих многочисленных любовниц. Ты знаешь, что у Симеона была почти тысяча детей?
Мазай. Вот это мужыыыык! Пошли, поищем золото!

////
Мазай подбирается все ближе к туалету, они с Екылдык заходят внутрь.
////

Мазай. Мда. Нету золота. А ямка-то глубока!
Екылдык. Ты видел поклонную гору со стороны?
Мазай. Конечно, у меня из окна все видно.
Екылдык. Этот сортир почти на самой вершине. А ведь эта яма еще и под землю уходит, ниже реки спускается. Говорят, что там был вырыт тайный ход в камеру пыток. Ты понимаешь, о чем я?
Мазай. Больничка Дауниты?
Екылдык. Ага. Эта ямка глубиной саженей тридцать, это точно. Может, еще больше. Осторожней, кстати, тут везде люки.
Мазай. Да я смотрю под ноги.
Екылдык. О! Смотри – бронзовый ободок, расколотый надвое. Легендарная вещица. Эй, Мазай! Ты где??? Ты слышишь?

////
Екылдык смотрит туда, где только что стоял Мазай. Там, где были его ноги теперь зияла дыра аршин на аршин. Слабый свет проникал туда через трещины в потолке. Было видно смутные очертания человека, висящего вниз головой.
////

Екылдык. Мазаааааааааааааааааааааай!!!! Не шевелись!!! Сейчас принесу лестницу!!!! Как ты там???
Мазай. Пока все в порядке! Я зацепился резинкой от трусов!
Екылдык. Подожди полчасика, пожалуйста, не падай!
Мазай. Нет проблем!

////
Екылдык сломя голову прибегает в город. У первого встречного, а им оказался Пафнутий, она спросила лестницу, он сказал, что не ****, не ебет, и ебать не хочет никакую лестницу, а тем более, не знает где она находится. Посоветовал обратиться в магазин. Дал один целковый.
Екылдык пошла к Одлопезу.
////

////
Екылдык и Одлопез, около магазина.
////

Одлопез. Добро пожаловать в магазин «У Морозыча». Морозыч – это я.
Екылдык. Одлопезик, беда у нас!
Одлопез. Ась?
Екылдык. У тебя есть лестница, на пять минут прямо!
Одлопез. Ну, мы такого не держим.
Екылдык. Я у тебя на пять минут всего возьму! Арендую, ёбтя!
Одлопез. Эээ… К чему такая спешка? Можно и на часик.
Екылдык. Нельзя часик! Не надо! Там Мазай умирает!!! Бери что хочешь!
Одлопез. А чего еще с Мазаем? Мало, что жопу порвал?
Екылдык. Он в царскую яму упал!
Одлопез. Ну, я тут бессилен. Надеюсь, он не долго мучался.
Екылдык. Сука (бьет Одлопеза по лицу)!!! Он жив! Висит из последних сил, мудила ты неблагодарный!!!
Одлопез. Да без проблем, только вот лесенка не моя, а государственная. Уронишь еще. Пойду с тобой, так и быть. Только расплатишься по полной.
Екылдык. Хочешь, хоть прямо там сразу отдамся.
Одлопез. Не, это ни к чему. У тебя и других ценностей достаточно.
Екылдык. Да мне все равно! Быстрее, бежим!

////
Одлопез и Екылдык прибегают на Поклонную гору. Из потайной дыры доносятся стоны Мазая. Екылдык опускает веревочную лестницу вниз, Одлопез спускается и разворачивает её на всю длину.
////

Одлопез. Мазай! Я думал, ты глубже! Хватайся!
Мазай. Не могу! Отстриги резинку!
Одлопез. Эй, Екылдык!!! Спусти ножницы!
Екылдык. Откуда у меня? Перегрызи!
Одлопез. Фу, гадость!

////
Одлопез перегрызает резинку, Екылдык тянет лестницу, Мазай хватается за перекладину, но соскальзывает с нее. Еле-еле он успевает схватиться за Одлопезов ботинок. На половине пути наверх ботинок спадает с ноги, и вместе с Мазаем улетает вниз.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Дно ямы, 8 ноября 1878 года, день.

////
Мазай один. Приходит в себя.
////

Мазай перекатился с боку на бок – левая сторона тела отозвалась дикой болью. Он перекатился еще раз и упал на спину. Высоко над ним едва заметно белело отверстие потайного люка. Свет от него практически не проникал в саму яму. Мазай втянул носом воздух. Он оказался густым и затхлым, и, как ни странно, почти не пах экскрементами. Было жарко и душно, дышалось очень тяжело. Полежав так еще несколько минут, Мазай попытался встать. Ноги сразу же провалились по щиколотку в каловые массы. Под ними была плотно утрамбованная поверхность.

Отряхнувшись, Мазай стал вспоминать события получасовой давности: вот пол уходит у него из-под ног, вот он летит в бездну, цепляется за выступ, вот Одлопез протягивает ему лестницу и тут же отбирает её обратно, вот он снова летит и… Совершенно не помнит, как приземлился. Зато помнит то, о чём говорила Екылдык – «говорят, что яма подземным ходом соединена с пыточными камерами…». Вот и решение.

- Уй, блин, как таз болит! Угораздило же так приземлиться! – Мазай пытался утешить себя, разговаривая сам с собой. – Надо найти этот ход… Вроде бы, он должен вести на север… Я помню карту наших краев… Точно, только как определить, где здесь север… Какие же есть способы, черт! Черт! Черт! Я забыл! Мха здесь нет, и никогда не было, муравьев, скорее всего, тоже! Полярную звезду не видно из этой задницы! И мой компас тоже не видно! Точно! Компас! Где же он, собака, где??? В карманах нет, неужели выпал! Не может быть, как же я теперь его найду! Так!!! Не паниковать! Без паники! Сохранять спокойствие. Подумать, где может быть компас. Я еще никуда не ушел. Значит, он у меня под ногами.

Глаза Мазая немного приспособились к мрачной обстановке. Он уже видел под собой очертания собственных следов. Он присел на корточки и стал возить руками по отпечаткам. Сначала ему не попадалось ничего, кроме комьев свернувшихся выбросов царя, но через пару минут он нащупал другой ком – скользкую железку, на ощупь напоминающую шайбу в пластилине. Мазай встал, и вытер компас об воротник – единственное более-менее чистое место его тела. Он попытался увидеть во мраке синюю стрелку среди мутно-бурых разводов. Не получилось. Тогда Мазай оторвал ненужную крышку и нащупал заветную стрелку – её северный конец, в отличие от южного, был шершавым.

Пальцем на мягком кале Мазай начертал слова, на случай, если его будут искать. Потом он трижды плюнул через левое плечо и пошел по стрелке…

…И шел так, пока не уткнулся лбом в стену. Однако, стена шла под наклоном, и Мазай пошел вдоль неё. Шел, шел, шел, плелся, тащился, еле тащился, полз, по подземному ходу. По спасительному ходу. Хоть и вел он в больницу к Дауните Архиповне. Это был единственный выход.

////
Мазай уходит в темноту.
////


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Особняк Петровых, 8 ноября 1878 года, после обеда.

////
Петр Петрович и Клавдий. Вбегает Екылдык.
////

Екылдык. Петр Петрович! Петр Петрович! Мазай!
Петр Петрович. Мазая нет. Что ему передать, как придет?
Екылдык. Да ничего ему уже не передать! Погиб Мазай! Вы понимаете, Петр Петрович? Совсем погиб! Это все моя вина, моя, и этого долбоеба Одлопеза!
Петр Петрович. Как? Не может быть! Где он?
Екылдык. Мы гуляли на Поклонной Горе, и он пошел в туалет, ну, то есть, он и сейчас там…
Петр Петрович. Что он там делает?
Екылдык. Он туда провалился!!! В яму!!! Он не выжил! А если и выжил, то помрет с голоду!

////
Выражение лица Петра Петровича резко меняется. Глаза округляются, челюсть падает на уровень коленей.
////

Петр Петрович. Тваю мать! КЛААААААВДИЙ!!! ПАФНУУУУУУТИЙ!!!!
Клавдий. Что?
Петр Петрович. Быстро, нах, трос и скалолазов!
Клавдий. Вообще-то, я твой начальник.
Петр Петрович. Уже похуй! Мазай упал в царский толчок!

////
Вбегает Пафнутий.
////

Пафнутий. Чего тебе, мудак?
Петр Петрович. Пафнутий, бери трос, лестницу, трахтур и Даунитиных носильщиков и дуй на Поклонную Гору! Быстро!!!


////
Вечереет. Поклонная Гора.
Носильщик, Пафнутий, Петр Петрович, Клавдий, Екылдык, скалолаз.
////

Скалолаз. Петр Петрович, я спустил трос, мне что, лезть туда?
Петр Петрович. Лезь, дурья твоя башка!
Пафнутий. Трахтуров я не нашел. Наверно, не изобрели еще. Цепь с колесом сойдет?
Петр Петрович. Бля. Значит, надо открыть производство. А вы, уроды!!! Как же вы меня заебали! Пошли отсюда на ***!
Носильщик. Значит, вам насрать на Мазая? На родного сына?
Петр Петрович (рычит). Агггрх!!!

////
Петр Петрович бьет по голове Носильщика и уходит за холм.
За холмом. Петр Петрович и Екылдык.
////

Екылдык. Нехорошо что-то мне, Петр Петрович.
Петр Петрович. Может, домой пойдешь?
Екылдык. А зачем?
Петр Петрович. Перенервничаешь здесь еще. А тебе не желательно.
Екылдык. Вы тоже знаете?
Петр Петрович. О чем? Ничего такого не знаю.
Екылдык. Нет, я здесь останусь. Дома еще больше нервов.
Скалолаз. Эй, Петр Петрович, мы спустили нормальную лестницу! Нам необходима ваша помощь. Полезете?
Петр Петрович. А Мазай там?
Скалолаз. Нет, но его следы там!
Петр Петрович (бежит к дыре). Лезу!!!

////
Внизу.
Петр Петрович, Пафнутий, скалолаз, носильщик.
////

Скалолаз. Вот что мы нашли. Это – жидкое говно.
Петр Петрович. Я вижу.
Скалолаз. Да нет же! Коли оно жидкое, значит упал он мягко. Но здесь никого нет. Глубину, кстати, мы измерили. Не так уж страшно – одиннадцать саженей лететь пришлось.
Петр Петрович. А глубина этого…
Скалолаз. А под нами, по самым скромным подсчетам, метров пять.
Пафнутий. Дык значит, утоп твой Мазай, Петр Петрович! Нет его нигде!
Петр Петрович. А больше ничего подозрительного?
Носильщик. Ну, еще я какие-то письмена нашел. Вы слышали о дневниках погребенных заживо? При греках у нас такое было.
Петр Петрович. Поди нахуй со своими письменами! Хотя… А что там написано?
Носильщик. «Ушолъ фъ падзъмный ходъ» там написано… Хм… Непохоже на древности…
Петр Петрович. Показывай!
////
Петр Петрович смотрит в каловую гущу.
////

Носильщик. Вот.
Петр Петрович. Это же мой Мазай писал! Я его почерк везде узнаю! ЖЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫВ!!!!!!
Пафнутий. Судя по вязкому, он утоп.
Петр Петрович. НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!

////
Петр Петрович падает в обморок, все выходят, несут его в дом.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
У входа на кладбище, 8-9 ноября 1878 года, ночь.


////
Спирт Макарыч и Степанида сидят на бревне под деревом.
////

Степанида. Что же теперь будет! Мазая так и не нашли! Он ведь – единственный сын! У Петра Петровича, правда, еще дочка есть, но она не в счет… Так вот, это… Он ведь умер! Совсем умер! Да как же так может быть? Ему ведь только пятнадцать лет! Ох, сейчас тоже умру! Ой, умру! Как плохо-то, ****ь!
Спирт. Ну, успокойся! Выпей, что ли, сто грамм!
Степанида. Да я пила уже! И водку пила, и капли пила, и таблетки жрала! Мне-то помогает, это что, а вот Мазаю уже ничего не поможет! Уууууууу (ревет)!!! А второго Мазая уже не будет! Убей меня, Спиридон! Не могу терпеть!
Спирт. Да ты что ж такое говоришь? Найдется ваш Мазай, не переживай ты!
Степанида (вопит). Да чего ты, Спиридон, понимаешь??? У самого-то нет никого! Алкаш ты бесчувственный!
Спирт. И чего ты опять говоришь? У меня двое детей, пятеро внуков! И ведь еще будут!
Степанида. Да? А я и не знала! А ну рассказывай…
Спирт. Ну, старшего Василием зовут. Младшую – Наташкой. Чего еще рассказывать? Василию сорок пять лет, Наташке – двадцать девять.
Степанида. И женатый ты был?
Спирт. Аж дважды! Первая ушла, вторую вот уже на десять лет пережил.
Степанида. А я и не знала. Думала – как есть алкаш бескультурный, так и был. Ух. А у меня – дочь старшая, на семь лет старше Мазая была бы. Да не сохранила. Два дня жила, бедная. Ой, не могу! Расплачусь сейчас!
Спирт. Ну, ну! Успокойся!

////
Молчат. Вскоре над ними раздается какой-то шум и что-то похожее на тяжелое дыхание.
////

Спирт. Ты слышала?
Степанида. Крадется кто?
Спирт. Ага, на то похоже.
Степанида. А кому сюда красться? От нас, вроде бы, никому ничего не надо. И тайны государственные мы не разглашаем.
Спирт. Ну, кому-то и надо.
Степанида. Кому?
Спирт. Ну, вампирам, может быть…
Степанида. Каким еще вампирам (смеется и недоумевает одновременно). Ты бы еще сказал, что это Даунита Архиповна крадется, чтобы нам клизьмы вставить!
Спирт. Ну, ну, повеселела сразу! Я же говорил, нечего реветь, один хрен пройдет!
Степанида. И точно! Прав ты, Спиридон.
Спирт. А ты уже убиццо об меня хотела!
Степанида. Дура старая!

////
Раздается треск.
////
Спирт. Говорю, жив твой Мазай, они же туда сразу половину уездных скалолазов пустили!
Степанида. Э, Спирт! У нас в уезде один скалолаз!
Спирт. Да ну! Это в волости один, а в уезде – двое. Второй в Свакле сидит.
Степанида. А чего в Свакле скалолаз делает? Там же лазить негде!
Спирт. Ну, а я почем знаю?
Степанида. Не знаю…
Спирт. Это, типа… Выпьем что ли?
Степанида. Давай, а то уж спать пора.
Спирт. Давай. Сто грамм, и разойдемся!

////
Спирт Макарыч отходит к пеньку, ставит на него рюмки и наливает. В этот момент с дерева прямо на Степаниду падает бревно. Спирт слышит грохот и бежит обратно. Степанида лежит под бревном высунув язык. Глаза закрыты, лицо стремительно синеет, по нему пробегают струйки крови. Спирт кладет рюмки и бутылку обратно в карман и идет за носильщиком, чтобы отнес тело в морг.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Больница, 10 ноября 1878 года, незадолго до полудня.


////
Петр Петрович, Даунита Архиповна, носильщик.
////

Петр Петрович. Как же мне плохо!
Даунита Архиповна. Петр Петрович, вам сейчас очень плохо! Поэтому я вам поставлю еще одну клизьму. Носильщик!!! Клизьму!!!
Петр Петрович. Ставьте. Мне уже ничего не поможет. Мазай умер. И я наверное умру.
Даунита Архиповна. Носильщик!!! Он же бредит!!! Быстро клизьму!!!
Носильщик. Вот.

////
Даунита Архиповна принимает оранжевый сосуд и впрыскивает его содержимое в Петра Петровича. Его жжот.
////

Петр Петрович. ААААААААААААААААААААААААААА!!!
Даунита Архиповна. Выздоравливайте!
Петр Петрович. Черт! Что вы туда наливаете? Вы же меня в ад загоните заживо!
Даунита Архиповна. А говорили – не поможет!
Носильщик. Еще?
Даунита Архиповна. Еще!

////
Носильщик уходит, хлопнув дверью. Пол отодвигается и Петр Петрович вместе с кроватью летит в преисподнюю. Кровать с Петром Петровичем падает на Мазая.
////

Мазай. Ни *** себе!
Петр Петрович. Ни *** себе! Клизьма дошла до мозга!
Даунита Архиповна. А где Петр Петрович? Носильщик!!! Клизьму!!!
Носильщик. Вот.

////
Слышится чпоканье клизьмы.
////

Даунита Архиповна. В руки!!!
Носильщик. Вот.
Даунита Архиповна. Петр Петрович!!! Вы где!!!
Петр Петрович. Не знаю. Тут тесно и пахнет дерьмом.
Даунита Архиповна. Неужто в жопе?
Петр Петрович. Судя по всему, жопа большая – в нее влезла кровать.
Мазай. Это не ты в жопе! Это ножка кровати в жопе. ВЫЫЫЫЫНЬ!!!!!!!!
Петр Петрович. МАЗААААААЙ!!! Только не утони!!!
Мазай. Бэвбуэбэ (захлебывается).
Даунита Архиповна. Вы слышали? Он меня любит! Носильщик, вы умеете делать искусственное дыхание?
Носильщик. Ну... Противно.
Даунита Архиповна. КЛИЗЬМУ!!! СЕБЕ!!!
Петр Петрович. Мазай! Не переживай, но твоя мама умерла, и хомячок умер, и коня я твоего проебал.
Мазай. У меня щас и геморрой раскроется! НОЖКУ ВЫНЬ!!!
Петр Петрович. Она на колёсиках!
Мазай. Ты пошто коня проебал?
Петр Петрович. Так вышло. Я не хотел.
Мазай. Што вышло?
Петр Петрович. Не знаю даже, как сказать… Лопнул твой конь!
Мазай. У, суки рваные! За коня ответите!

////
Мазай переворачивает кровать, вытаскивает Петра Петровича, но роняет носильщика.
////

Носильщик. КЛИЗЬМУУУУУУУУ!!!
Даунита Архиповна. Хорошо, что все кончилось.
Петр Петрович. Да, сынок. Пошли домой!
Мазай. Может ножку вынете?
Даунита Архиповна. Дарю!

////
Мазай и Петр Петрович уходят, Даунита Архиповна берет удочку и идет ловить носильщика.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Колодец, 10 ноября 1878 года, вечер.

////
Клавдий, скалолаз, Пафнутий, Екылдык.
////

Скалолаз (из колодца). Выпустите меня!
Клавдий. Кошелек не найдешь – не выпущу.
Пафнутий. А мы тут что ищем? Мазая или кошелек?
Клавдий. Какого Мазая?
Екылдык. Как какого Мазая? Петра Петровича сына! Золотого человека! Думаете, утонул в колодце и *** с ним? Коня уже порвали, гандоны стырили!
Пафнутий. Какие гандоны?
Екылдык. Шерстяные! Сама вязала.
Пафнутий (удивленно). Уй ёб! Думал – варежки.
Екылдык. Суки неблагодарные! Клавдий, помнишь, как тебе Мазай пять рублей на пиво дал?
Клавдий. Да он у меня это пиво забрал! Деньги забрал! Сапоги любимые забрал! И сапоги там ищи(скалолазу)!

////
Пауза.
////

Пафнутий. Уй ёб!
Екылдык. Чё такое?
Пафнутий. Нос чешется. А я этими варежками не могу.
Скалолаз. Дай я почешу!
Клавдий. Кошелек ищи!
Скалолаз. Не нашел кошелек! Зато череп нашел. И два рубля.
Клавдий. Да нахуя тебе два рубля? Череп возьми!
Екылдык. У суки, поиздевались над Мазаем, череп вырвали!
Скалолаз. Да не нужен мне этот череп! Бери!
Екылдык. Лучше член его найди! Разворовали Мазая, суки подземные. Ни сапог клавдиевых, ни трусов пафнутьевых…
Пафнутий (удивленно). Каких трусов?
Екылдык. Тыж ему подарил в прошлом году!
Пафнутий. Уй ёб! А я искал!
Клавдий. До чего довели страну! Рабочие мужики трусы теряют! Мазаи начальников на деньги разводят! Гавно в проруби тонет! Пидоры баб ебут! Скалолаз, сука! Кошелек с****ил!
Скалолаз. Да не брал я кошелёк!
Пафнутий (Клавдию шёпотом). А где кошелек-то?
Клавдий (шёпотом). Дома лежит. Мне просто скалолаз не нравится.

////
Приходят Мазай и Петр Петрович.
////

Екылдык. Выловили! Бросай на *** эту веревку!
Пафнутий. На ней же скалолаз держится!
Екылдык. На *** скалолаза! Счастье у нас!!!
Клавдий (в догонку падающему скалолазу). А кошелек у меня дома лежит!

////
Все обнимаются.
////

Мазай(Екылдык). Домой придем – ножку вынь.




ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Кладбище, 10-11 ноября 1878 года, ночь.


////
Грузины. Шатающейся походкой приходит Мазай.
////

Отар. Мазай! Живой! Никак тебя не ждали!
Гиви. И у нас для тебя еще нету ничего!
Мазай. А чего должно быть?
Гиви. Презервативы, бухло, наркотики! Что обычно бывает!
Мазай. Нечего. Я по другому… Вопросу.
Отар. А?
Мазай. Почем ножку вынете?
Гиви. Какую ножку?
Мазай. От кровати.
Гиви. Где?
Мазай (злобнообиженно). Сзади меня обойди.

////
Гиви обходит Мазая, падает на землю и начинает кататься туда-сюда с диким хохотом.
////

Мазай (краснея). Понятно?
Отар. Понятно. Предварительно – червонец.
Гиви. Держите меня всемером! Все меня держите!!! У-хухухуху!!! Бу-гагагага!!!
Мазай. Мне лечь?
Отар. Угу.

////
Мазай ложится.
////
Ножка за жопу
Отар за ножку
Гиви за Отара
Тянут-потянут, вытянуть не могут.
Тянут-потянут, вытянуть не могут.
Тянут-потянут – вытянули!
////
Мазай орет. Все понимают, что он опять порвался.
////

Мазай. А-а-а-а!!! Что ж вы делаете, суки!?!?!?
Гиви. Ножку твою вынимаем! Бу-га-га-га-га!!!!
Мазай. Ну не с корнем же!
Отар. Прости, перестарались.
Мазай. Зашейте, что ли.
Отар. Эээ… За добавочный взнос…
Мазай. Вы чего, охренели? Какой еще взнос! Эта рвань – ваша работа!
Отар. А любая работа должна быть оплачена! По моему, все логично. Да?
Мазай. Ну я вам еще припомню! Сам зашьюсь!
Гиви. Э! Прячься! Одлопез идет!
Мазай. Пошел ты!!

////
Мазай идет прямо навстречу Одлопезу.
////

Одлопез. Привет, Мазай! Чего тут делаешь в такую темень?
Мазай. Скотина ты подлая, Одлопез.
Одлопез. Задницу порвал, а Гиви не зашивает?
Мазай. Не-а. Ироды!! А тебе я еще припомню!
Одлопез. Хорошо, хорошо! До завтра! Счастливого зашить!

////
Одлопез уходит к грузинам, а Мазай – домой.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Улица Георгия Понского, 12 ноября 1878 года, день.

////
Похороны Степаниды Водолазовны. По улице через весь город идет траурная процессия.
Водолаз, Петр Петрович и Клавдий.
////

Водолаз. Какое недоразумение судьбы! Какая всевышняя глупость! Какой отвратительный случай распорядился с ней так! Она ведь была моей любимой дочерью! Самой старшей! И такой молодой! Ей же всего пятьдесят! В таком возрасте не умирают! В таком возрасте вся дурь молодости обыкновенно выветривается из башки, и уже не тянет на необдуманные поступки! Притом, человек еще нестарый! Наоборот – самый крепкий организм, никаких болезней! Вы ведь знаете, что люди никогда не умирают от старости? Просто, старому человеку проще подхватить какую-нибудь гадость! Если изолировать человека от всех негативных влияний, он будет жить вечно! Это не моя теория, но я её поддерживаю!
Клавдий. У нас вроде бы похороны, а не лекция…
Водолаз. О, простите меня, старого болтуна! Просто, я занимаюсь серьезными исследованиями в этой области, и хочу поделиться с вами догадками. Конечно, мне не передать словами той скорби, которая залегает у меня в душе. По живому режет ведь! Где это видано, чтобы родители переживали детей, тем более, когда дети уже дожидаются внуков!
Петр Петрович. Эврика!!!!!!
Водолаз. Чего?
Петр Петрович. Вы открыли мне глаза!
Водолаз. О чем вы? Как сказал ваш коллега…
Петр Петрович. Тамбовский волк ему коллега!
Водолаз. Простите меня, как сказал ваш уважаемый начальник…
Петр Петрович. Да будь я проклят шестьсот шестьдесят шесть раз, если этот жалкий педофил – уважаемый начальник!
Клавдий. Между прочим, я еще никуда отсюда не исчез!
Петр Петрович. Плевать!
Водолаз. Так вот, пусть будет по-вашему. Как сказал мне Клавдий Борисович, у нас здесь похороны, а не праздник. И, тем более, не спор по поводу отношения к начальству.
Петр Петрович. Да я и не праздную ничего. Не первая, конечно, жена была, но единственная моя любовь! Я же с ней прожил почти четверть века! Серебряная свадьба в следующем году!
Водолаз. Понимаю, понимаю. Тоже вдовец. Трижды.
Петр Петрович. Видите, вон! Выкупил место рядом со всей семьей! А хотели на отшибе дать, почти за воротами.
Водолаз. Благородный вы человек, Петр Петрович. Обычно, к зятьям не полагается относиться подобным образом, но вы мне – уже как сын родной стали!
Петр Петрович. Кстати, вы же Дауните Архиповне родственник, да?
Водолаз. Да, есть во мне её кровь.
Петр Петрович. А если уточнить, то кто она вам?
Водолаз. Бабка она мне. Но не родная.
Петр Петрович. А мне говорили, что родная! Фамилия ваша как будет?
Водолаз. Паллеминг я по батюшке. А по матушке – Попа.
Петр Петрович. Поясните, пожалуйста. Ни одного Паллеминга в Мухосранске не знаю!
Водолаз. Да я и не Мухосранский. Я из Нюрнберга. А Марианна Давыдовна – мачеха моя.
Клавдий. У нас похороны, а не выяснение родственных связей с Попами.
Петр Петрович. Я хочу сказать, что в каждом из нас есть частичка Попы. У меня, например, в седьмом колене был дед Иммануил Попа.

////
Процессия входит на кладбище, гроб опускают в могилу. Водолаз берет горсть смерзшейся земли.
////

Водолаз (бросает землю). Покойся с миром, доченька!
Петр Петрович. Да будет земля тебе пухом.
Клавдий. Прощай…

////
Землекопы закапывают могилу.
////



ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Психушка, 13 ноября 1878 года, утро.

////
Даунита Архиповна сидит с удочкой на краю дыры. Ловит носильщика.
////

Даунита Архиповна. Клюет!!!

////
Выныривает скалолаз, весь в дурнопахнущей коричневой жиже.
////

Скалолаз. Опа! Даунита Архиповна.
Даунита Архиповна. Это еще что за зверь такой? С черепом! О! Два рубля! Себе возьму.
Скалолаз. Какой такой зверь?
Даунита Архиповна. Носильщик, ты?
Скалолаз. Не-а. Я скалолаз.
Даунита Архиповна. А ты как сюда попал?
Скалолаз. Плыл.
Даунита Архиповна. А носильщика не видел?
Скалолаз. Нет там никакого носильщика. Даунита Архиповна, а где у вас умывальник.
Даунита Архиповна. Нету. Носильщик!!! Клизьму!!!

////
Из дыры вылетает клизьма.
////

Скалолаз. Даунита Архиповна! НЕ НАДО клизьму! Жив ваш носильщик!
Даунита Архиповна. Совпадение!!! Ты съел моего носильщика!!!

////
Даунита Архиповна начинает накачивать клизьмой скалолаза. Когда клизьма кончается, она вкачивает в скалолаза воздух.
Раздается хлопок.
Это скалолаз порвался.
////

Скалолаз (надрывающимся голосом) . Даунита Архиповна! За что вы меня так? У меня же череп.
Даунита Архиповна. Череп носильщика!!!!!!

////
Даунита Архиповна насаживает скалолаза на крючок. Клюёт. Выныривает носильщик.
////

Даунита Архиповна. Нашелся!!!
Носильщик (кусая скалолаза). Чвяк! Чвяк! Чвяк!
Даунита Архиповна. Да ты спятил!!! Надо клизьму!
Носильщик в ужасе. УАААААААА!!!!!!
Даунита Архиповна. КЛИЗЬМУ!!!

////
Слышится звук вставляемой клизьмы. Темнота…
////



ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Подвал, 13 ноября 1878 года, вечер.

////
В подвале полумрак. Источников света нет, лишь некоторые лучи попадают внутрь через узенькое окошко. Дуси нет. За столом Пафнутий и Спирт пьют за дружбу.
////

Спирт. Хорошо, типа! Что мы опять подружились.
Пафнутий. Да, сука спиртастый...
Спирт. Чё?
Пафнутий. Ничё. Бухай.
Спирт. А чё было в колодце?
Пафнутий. Да так, ничё особенного. Мазай упал в колодец, херни нажрался, спятил, скалолаза загрыз. Потом Клавдий пошел, ему Мазай в жопу останки скалолаза затолкал и сапоги стырил. Потом я пошел, натянул ему на голову свои трусы и поленом! Поленом! Поленом!
Спирт. А дальше чё?
Пафнутий. А дальше – он мне гандоны подарил шерстяные. Вот. Как варежки ношу!
Спирт. Я знаю. Я их в отпуск брал.
Пафнутий. А ты знаешь, где Дуся?
Спирт. Не знаю. Мы уже неделю не платим!
Пафнутий. А! Я вспомнил! Я тогда бензину напился, наблевал – вот она и моет. И хер с ней. Давай за дружбу обнимемся!
Спирт. Давай!
Пафнутий. И поцелуемся!
Спирт. Нуу... Давай.
Пафнутий. Ну-ка наклонись!
Спирт. Чаво?
Пафнутий. Да ну тебя, пидарас бородатый.

////
В окне появляется силуэт с луком.
////

Спирт. Да ты че! Тыж мне друг!
Пафнутий. Какой я те не хер друг??? Кто меня с крыши сбосил?
Спирт. Петр Петрович.
Пафнутий. Ну, кто мои трусы спер?
Спирт. Мазай.
Пафнутий. Бля! Кто меня кефиром отравил?
Спирт. Олдопез.
Пафнутий. Уй ёб! Кто мой искусственный член с****ил? Которым я суп мешал.
Спирт. Да Дуся!!!
Пафнутий. Пошол нахуй чмо умное!!!

////
Силуэт стреляет в Спирта. Стрела застревает в бороде.
////

Пафнутий. Чо, здох сука?
Спирт. Кто здох?
Пафнутий. Ты здох!
Спирт. Как я здох?
Пафнутий. У тебя же стрела!
Спирт. Где?
Пафнутий. В бороде!
Спирт. В какой бороде?
Пафнутий. В твоей!
Спирт. Откуда?
Пафнутий. В тебя стрельнули!
Спирт. Кто?
Пафнутий. Дуся!
Спирт. Сука косистая!
Пафнутий. Ладно, наливай!

////
Пьют за то, чтобы перевелись Дуси на планете Земля.
////



ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Особняк Петровых, 14 ноября 1878 года, утро.

////
Торжественная обстановка. Стол с яствами, свечи.
Петр Петрович, Клавдий, Екылдык, Пафнутий и всё.
////

Петр Петрович. Мы собрались за этим столом, чтобы отметить спасение Мазая! И вы, Клавдий, помогли, и вы, Екылдык, и мертвый скалолаз, и Даунита Архиповна, которая сейчас моет носильщика и даже ты, Пафнутий, хотя я тебя сюда на *** не звал!
Клавдий. Предлагаю тост!
Пафнутий. Не надо, я уже бухой!
Екылдык. А где Мазай?

////
Походкой бегемота Мазай входит в зал.
////

Мазай. Екылдык! Зачем ты зашила мне анус тупой иглой?
Екылдык. И чё?
Мазай. Я срать не могу.
Петр Петрович. Сынок, не порть апетит!
Мазай. ****ь, я щас на *** разорвусь!!! Отрежте нитки!!!
Пафнутий. Давай я их тебе отгрызу!
Мазай. У вас мания все грызть! Да похуй, коли хочется.

////
Пафнутий отгрызает нитки, но Мазай не выдерживает. Праздник безнадежно испорчен.
////

Клавдий. Эх, ****ь. Хорошая жратва была.
Пафнутий. Водку! Водку ищи!!!
ПП. Мазай, ну мы же тебя просили!

////
Мазай опять не выдерживает.
////

Екылдык. Зашивай опять!
Пафнутий. Это даже хуже, чем когда Петр Петрович опоносился.

////
Петр Петрович берет вилку и накидывается на Пафнутия.
////

Петр Петрович (тыча вилкой). Глаз на вилку насажу!!!
Пафнутий. А-а-а-аа-ааа-аааа-ааааа-аааааа!!!!!!
Петр Петрович. Чё?
Пафнутий. Я говорю, вы не могли бы внимательней тыкать мне в глаз, а то уже порвали ноздри!
Петр Петрович. Как хочу, так и тыкаю!!!
Екылдык. Мазай, хоть бы извинился!
Мазай. Не могу. Боюсь, опять не выдержу.

////
Вбегает Спирт Макарыч с широко открытым ртом.
////

Спирт. Быстрей к Даунита Архиповне!!!
Петр Петрович. Что такое?
Спирт. Я нашел Дусю! Она без головы и воняет!!!
Клавдий. Наверное, грипп.

////
Гости нехотя встают из-за стола и выходят.
////


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ