ПАРА НОЯ

       ПАРА НОЯ.


Я серый скучный человек.
       Я лишний штрих в картине мира,
       художника ошибка,
       клякса, грязь, мазок ненужный
       -"художник милый!
       взял бы ластик…
       уничтожил бы следы своей ошибки,
       а не выставлял их на показ".
       боли ты не видишь
       не над тобой смеются,
       а над персонажем
       настолько одиноким, ущербным и слепым.
       они смеются
       когда в пору плакать и кричать:
       "Остановитесь люди!
       ведь ни кто из нас не виноват,
       что художник допускает кляксу на картине!"

«Аааа. Нет. Почему за мной?. Не надо. Бежать, бежать, не смотреть назад! Ни в коем случае нельзя оборачиваться (Почему нельзя? Что там такое?). Господи, почему все в таких отвратительных желтых тонах? Как же мерзко, как страшно, но почему-то тепло. Нет, надо бежать, нельзя останавливаться. Что это? Ааа. Нет, нога зацепилась за бревно (откуда оно здесь?), бежать, нельзя смотреть назад. «Это» уже рядом! Аа. Вперед – вперед, почему же не пускает эта дрянная деревяшка? Надо звать на помощь: «…!» «….!!!» Почему я не могу произносить слова?! Почему?! «….!» «…??!» Ааа. Бежать, спрятаться, кричать. Ничего не получается. Оно уже близко!! Большое. Тень. Почему все такое желтое?». И тут спасительная серая гладь потолка, изрисованная тенями еще не проснувшейся улицы. «Блин». Далее глаз уже замечает и все остальное в комнате: шкаф, цвет которого еще невозможно определить из-за полумрака комнаты; люстра, свисающая как какое-то непонятное существо, или, точнее, как скелет этого диковинного существа. Наверно, будь в шкафу моего героя, хоть какой-нибудь скелет, он бы выглядел именно так. Следующее, что бросается в глаза, это, конечно же, кровать, вернее, самый обычный раскладной диван, который, живет, я уверен, у большинства людей. Но кровать не имела бы той ценности и сакрального смысла, если бы не вся эта куча перемешанных между собой подушек, одеяла, пледа и еще не пойми чего. А не понять есть из-за чего – ночь еще на дворе или точнее сказать, уже утро. И вот так, переводя еще не проснувшимися от кошмара глазами по таким до боли знакомым предметам, герой мой пытается сглотнуть ком, вставший в горле все из-за того же кошмара. С трудом, пересилив себя, ему как-то это удается. Теперь осталось только вытереть холодный пот со лба, который странным образом всегда появляется после кошмаров (полагаю, причина в том, что пот появляется не после, а во время таких снов). Далее, по уже устоявшейся традиции, следует ритуал по взбиванием подушки с переворачиванием одеяла, где все это венчает мучительное раздумье – пора ли вставать или попытаться поймать Морфея, дабы наподдать ему за такой премерзкий сон. Стоит отметить, что данные раздумья сопровождались усердной работой глаз, пытающихся найти хоть что-то для себя интересное в комнате. Люстра и шкаф, упоминаемые ранее, увы, уже не подходят для этого, разве что, если бы на чем-нибудь из этих вещей сидела большая муха или комар. Ведь у любого мыслящего существа эти насекомые всегда вызывают неподдельный интерес. Но сегодня ничего подобного не было «даже мухи ко мне перестали залетать…», - внезапно пронеслось в глубине сознания моего героя. Правда, эта мысль не слишком отвлекла ни его раздумий о своем ближайшем будущем, ни его глаз от своих занятий. Следующим предметом для исследования стали часы, на которых, при особом усилии можно было увидеть: 6:30. Тут же дало знать о себе сознание, посчитавшее, что цифры на циферблате станут тем самым мечом соломоновым в решении вопроса о сне и бодрствовании. «Хмм, еще только 6:30. Рано. Но скоро уже 7:00, а проснуться надо было бы в пол восьмого. Ну, если сейчас заснуть, то, значит, придется просыпаться еще один раз, минимум. А этого я уже не вынесу. Да и просыпаться дважды в день может негативно на здоровье сказаться, особенно в мире, где жизнь меряется днями, а дни меряются количеством утр(ов)». Данные размышления запустили знакомый всем механизмы: встать, сделать вид, что тебе плохо и хочется спать, поверить в это и со спокойной душой отправляться в другие части квартиры, дабы совершить много очень важных дел.
Первым и, наверно, последним препятствием на пути моего героя стали тапки, так не вовремя материализовавшиеся на пути следования сонного человека. Препятствие было легко преодолено, благо тапки лежали у дивана уже столько времени, что вполне имели право сами разозлиться на человека за грубое выселение с насиженных мест. После этого, герой мой бросил взгляд на аккуратно расставленные фигурки оловянных солдатиков. «Надо бы протереть пыль, хотя бы по краям от них. А то не хорошо как-то».
И так, шаг за шагом, он добрался до заветного оазиса всех утренних путников, уставших ото сна. Имя оазису – ванна. В ней все веяло свежестью, и, дабы проникнуться ею, он попримял немного свое ночное облачение. Далее имел место обряд, повторяемый каждым разумным существом изо дня в день. А именно пожевывание зубной щетки, перемазанной, как стоит предположить, зубной пастой. Обрядом все это можно назвать в силу того, что у каждой религии должны быть свои обряды. А чистка зубов по массовости вполне заслуживает зваться религией. Да и постоянные однообразные манипуляции вполне гармонично вписываются в описание религии. Только вот набивание рта зубной щеткой и водой уже мало кому помогает держать зубы в чистоте. Но вдруг абсолютно внезапно произошло то, что сопоставимо с ударом молнией в пловца. Этим что-то оказалась мысль, внезапно возникшая в разуме, все еще дико сопротивляющемся ходу времени. «КОФЕ. Хотя бы чай. И булочка!! Забыл!! Я же еще вчера читал, что зубы будут чище, и не будет пахнуть изо рта, если чистить их после завтрака. О боги». Стоит отметить, что чистить зубы дважды за утро в наше время – дурной тон. Кто-то ведь может решить, что вы сноб, так, что уж лучше одеть кепку с козырьком и повязать женский шарфик, чем казаться снобом. Мой герой, конечно, был выше всех этих предрассудков, однако после богатого своей скудностью завтрака он зубы чистить не стал. А то ведь придется снова включать воду, доставать щетку, полотенце, вытираться, хотя, если честно, не это страшило моего героя. Намного страшнее для него было вернуть все это на свои места: зубную щетку лицом или точнее щетиной к другой зубной щетке (Откуда у холостого мужчины две зубных щетки? Ответ очевиден – старую щетку жалко как память), полотенце повесить так, чтобы оба конца были наравне, а провести процедуру выравнивания с видавшей виды тряпкой – задачка не из легких. Там еще много разных тонкостей, требующих многолетней отточки мастерства, но люди, сведущие в них и так знают обо всем, а непосвященных не буду расстраивать. Итак, вернемся к питательному завтраку. Он был буквально праздником для души, прямо как томик Есенина для любителя литературы, ибо кроме как пищей для души он ничем другим быть не мог. Но человеку интеллигентному большего и не надо ведь? Вера в это помогает довольно быстро сбросить лишний вес, что, безусловно, является преимуществом. Данная мысль, как и остальные про диеты, очень сильно помогает экономить средства компаний, продающих волшебные препараты для похудания, ибо покупать вы их все равно будете, а эффект плацебо еще никто не отменял. Вот и будете вы продолжать сжигать при помощи мочегонного чая вместе с жиром и свои нервные клетки, благо те в последнее время начали восстанавливаться.
«Ух ты, какое прикольное средство рекламирует эта стройная девушка в бикини. Ух я бы это средство попробовал» - пронеслось в голове у моего героя, что явно свидетельствовало о пробуждение как мозга, так и всего остального организма. «А вот и гороскоп. Так, рак., не то; скорпион, фии, совсем не то…аа, вот и мы. Так, опасаться падений, как на бирже, так и на льду, поскольку оба падения принесут несчастье…хмм…ладно негусто, но запомним. А то вдруг что». После внимательного прослушивания гороскопа (ему разве что не хватало сложить руки на коленках) герой мой решил убрать посуду. Именно убрать, а не помыть, ибо мыл он посуду лишь по праздникам, хотя для человека, для которого праздник – это день, когда случилось как можно меньше неприятностей, мытье посуды стало обыденной процедурой. Сложив всю посуду стопкой, начиная с большой тарелки в основании и заканчивая ложкой в чашке, стоящей точно посередине блюдца, герой стал выравнивать эту вавилонскую, по своей бесполезности, башню относительно края раковины, чтобы не нарушать геометрии кухни, ну или фен-шуй кухни, не важно, главное, чтобы не нарушать. Вы спросите, зачем ему понадобилась большая тарелка? Ну, это опять же очевидно. Не считая себя высокомерным, каждый человек жаждет прикоснуться к тому, что он воспринимает как высший свет, а что как не большая тарелка на завтрак может быть большей метафорой богемы общества? И так, напевая под нос какую-то веселую песенку, очень, кстати сказать, совпадающую по ритму с сообщением в новостях об очередной аварии при теракте автобуса, наполненного патриотически-настроенных студентами, герой мой направляется в коридор. А мы соответственно проследуем за ним и посмотрим, будучи жадными любителями, подглядывать в замочные скважины, за тем как у него все обустроено еще и в коридоре. Хочу вас заранее расстроить в ванну мы если и заглянем еще разок, то в грязном нижнем белье моего героя копаться, увы, не будем, так как он свое белье накануне отправил в стирку. Так что извиняйте меня.
Коридор. А что такое коридор для человека? Это же самое важное пространство во всей квартире. Первое, что вы видите, придя к человеку домой – это коридор. Первый запах, который вы почувствуете, будет доноситься из коридора. Если вам не понравится коридор, то скорее всего и человек, хозяин коридора, не вызовет у вас тех чувств, которые, возможно он все-таки заслуживает. Да и пред тем как пронести на руках свою девушку, невесту, жену, ну или просто любимую, в спальню, вы должны преодолеть коридор. Эти несколько метров позволяют немного продлить эйфорию от ожидания, вожделения и страсти, а также отсрочить, пускай на несколько мгновений, момент, когда люди не решатся пустить в ход нож на горе Мория. А для тех, кого Ангел не успел остановить, эти секунды в коридоре – целая жизнь. Однако обычно люди используют коридор для хранения вещей. Герой мой опять же не захотел выделяться из благородной толпы и тоже использовал свою прихожую в качестве упорядоченного нагромождения различной одежды. Куртки, брюки, пальто, шапки. «Забавно. Никогда раньше не задумывался, но не унизительно ли курткам висеть рядом с брюками? Эти вещи, вроде как относятся к различным социальным классам, если такие имеются у одежды». Но здесь в моем герое, наверно говорит уж через чур сильная любовь к курткам. Их он всегда готов выбирать, мерить да и вообще холить и лелеять, а также в душе не понимать людей, которые жаждут лета, чтоб распрощаться с теплой одеждой. «Одену ка я сегодня свою любимую серую куртку. Так…Где ты там у нас…ага, вот. Не скучала без меня? («Ого, я с вещами разговариваю» - мысль, на доли секунд отвлекшая моего героя от ухаживания за его любимой…курткой) Нет? Ну вот и замечательно». Остальной процесс одевания не представляет абсолютно никакого интереса, поскольку все люди делают это одинаково. Стоит разве, что отметить ту щепетильность и заботу, с которой герой поправил висящую одежду и обувь, дабы не нарушалась гармония и порядок, которыми так дорожат все создания Божьи. И вот теперь самое волнующее – выход в мир. Это общение с другими тебе подобными, это как раз то, что принято в народе называть Жизнью. И, казалось бы, вступать в такое гордое слово стоит с высоко поднятой головой, но герой мой, увы, только перешагнув порог (сделал он это, кстати сказать, крайне комично), вынужден был вернуться снова домой. Но не потому, что считал дом своей крепостью, который, все же не спасает людей от боязни быть взорванными вместе с этой крепостью, а потому, что забыл проверить, не оставил ли он что-нибудь включенным или лежащим не на своем месте. Проверка не заняла много времени. Конечно же, еще несколько секунд было потрачено на то, чтобы глянуть в зеркало, как того требовали древние и не совсем понятные традиции предков. Но, что эти несколько секунд по сравнение с теми часами, проведенными перед зеркалом, дабы навести красоту. И вот, крайне довольный собой и уверенный в своей неприступности перед лицом различных суеверных неприятностей, герой мой выходит на улицу. Подъезд описывать не будем, потому что мало кто может похвастаться страстями Гренуя.
Улица. Фонарь без плафона и аптека без квалифицированных кадров. Это то, что сразу бросается в глаза, как только вы выбираетесь из каменного мешка. Ну, еще есть небо. «Через пятнадцать минут надо встретиться с Машкой. Думаю, успею. Хотя зачем кривить душой – знаю, что успею. Идти мне надо вниз по улице, а небо в той стороне как раз очень ясное. Это хороший знак. Очень хороший». Моим героем, думаю, стоит лишь гордиться. Ведь лет эдак семьсот назад он бы мог стать хорошим колдуном, вещателем или кем-то еще, кто имеет непосредственную связь с высшими силами. Священником, однако, стать бы он не смог, поскольку церковь не очень то любит гадать по облакам. А в строительстве герой мой не очень преуспел.
С таким вот божественным благословением началось путешествие. Пятнадцать минут это, конечно не целая жизнь, но очень похоже. Столько людей проплывает мимо. Столько судеб проходит мимо вас в десятке сантиметров. А кто-то даже сталкивается. Не это ли столкновение воды и пламени, особенно если речь идет о том, чтобы уступить дорогу? Наверно, нет. Потому что дождевая вода чаще всего оказывается в канализации, а огонь тушат по-пионерски.
- «Ух ты, какая обаятельная девушка стоит в юбочке. А ты что уставился на меня? Эхх, снова толпа каких-то малолетних упырей. Ну, давай, иди уже быстрее. Ни обойти тебя, ни объехать!!!!», - понеслась обычная уличная каша в голове у героя.
- «Эй, Ной. Я здесь. Топай быстрее. Что ты как инвалид тащишься?», - Примерно такое вот приветствие вылетело из небольшого ротика не менее маленького человека, который был, к слову сказать, тоже крайне обаятельным, особенно в одежде, ощутившей длань весны. Это была Маша. «Ну, ты чего так долго? Я уже заждалась. Пошли меня за смертью, я и то бы быстрее вернулась!»
- «Привет, Маш».
- «Да, да. Опять, небось, проспал?»
- «Ну,…», - начал было Ной. Кстати, я его вам еще не представил. Героя моего зовут Ной. Странное имя особенно для страны, пожившей при совке. Но превратности судьбы всегда были торговой маркой нашего Мира.
- «Можешь не продолжать. Мне все-равно наплевать», - как-то уж слишком сильно отчеканивая каждое слово, сказала Мария. – «Хватит прохлаждаться. Идем. А то не успеем на первые пары. И не вздумай мне опять начать ныть, и проситься забить на пары. Жирно тебе больно живется!»
- «Так точно!» - был ответ Ноя, сопровождающийся саркастической стойкой смирно, вся язвительность которой прошла, как показалось моему герою, абсолютно незамеченной. Кто-нибудь мог бы возмутиться такому общению между молодым человеком и девушкой, однако людям, считающим так, будет дан лишь один совет идти и просидеть в каком-нибудь безлюдном склепе еще лет двести – триста. Может будущим поколениям они смогут хоть что-то объяснить и помочь исправить. Здесь же это ни к чему, ибо в наши дни слово уже превратилось из грозного оружия в хитроумную машинку для удовлетворения одиноких сердец, ну и других частей одинокого тела. Так что словом стало модно пользоваться эмансипированным гражданкам, ведь, раз они не могут пораниться сами, то и других не смогут, как они считают, поранить.
И вот так, со шрамами и ушибами от прежних разговоров, Мария потащила Ноя в университет. До учебного заведения, упомянутого выше, дорога, казалось бы не длинная, но, это лишь, если судить в эквиваленте пройденных шагов. Истинно дистанцию задает компания людей, с которыми ты идешь. В нашем случае можно говорить уже не о пятистах метрах, а о пяти с лишком километрах. Почему же так, спросите вы, ведь они друзья...Ну, так ведь друг познается в беде, а с моим героем почти никогда ничего не случается, может, поэтому и друзей настоящих у него нет. А Маша? А она, бывает, подождет, пока Ной будет занят чем-то своим и мельком глянет на него. Потом еще раз. В разговоре, бывает, опустит взгляд и посмотрит куда-нибудь в сторонку, пока Ной оживленно о чем-то будет говорить. А, когда встретит его неожиданно, то начнет громко и без умолку болтать, смеяться, пытаться шутить. А потом притихнет внезапно, опять опустит глаза, как бы извиняясь за столь шумное поведение, а Ной поправит свою куртку, тоже попытается пошутить, запнется и опустит глаза. Мария в глубине и рада тому, что где-то подсознанием Ной заметил этот конфуз, но это сидит так глубоко в ней, что в сознании отпечатывается лишь легкой умиротворенностью и непонятой радостью. Но, как любой взрослый человек ни она, ни он не хотят лезть в дебри себя, считая это прерогативой лишь дипломированных врачей, детей, познающих этот огромнейший мир, и крайне творческих людей, которым больше нечем заняться.
Поговорив о погоде, университете, проблемах в университете, сессии, о том, что делать между парами, ну, и еще о многих других интересных вещах, Ной с Машей подошли к своему столь любимому институту. То, как выглядит университетская жизнь, описывать я не решаюсь, поскольку это требует написания отдельной книги, а то и хроники или летописи. Вот как там все серьезно. Из всего водоворота событий, произошедших в тот день, стоит отметить лишь короткий разговор между Марией и моим героем.
«Эй, Нойка! Ты что убитый такой?» - вопрос, заданный Машей, которому предшествовал звонкий шлепок по затылку Ноя. Такие шлепки звучат очень часто, являясь в наше время единственной незаметной возможностью быть ближе к человеку, прикоснуться к нему.
«Ну не надо так делать. Я же просил тебя» - ответ моего героя, доносившийся скорее из ушибленного места, а может и из глубин души, чем из предназначенного для этого занятия отверстия. Ведь, ко всему прочему, оно, отверстие, было занято нервным покусыванием ногтей, ведь лишь это может остановить человека, жаждущего подойти и начать разговор, но жутко боящегося, от того, чтоб не начать вертеть в руках какой-нибудь предмет. А то такие вещи всегда выдают волнение человека с головой.
«Не ной. Ладно» - снова внезапное опускание и увод взгляда в сторону – «как насчет того, чтобы сходить сегодня вечером куда-нибудь?»
В этот момент, будь у Ноя пуговицы на куртке вместо молнии, они бы испытали на себе всю силу человеческих пальцев, пытающихся помочь своему владельцу провалиться под землю. «Я. Э» - прозвучало как гимн панике, вызванной ожидаемым вопросом. – «Я…согласен, то есть я свободен сегодня, и мы могли бы пойти куда-нибудь. А куда?»
Пока Ной это из себя выдавливал, Мария с какой-то сакральной упертостью пыталась заглянуть в глаза своего собеседника. Увы, это было практически невозможно. Ведь нужно же моему герою сохранить хоть каплю мужественности.
Внезапно оба они услышали, нет, почувствовали какой-то щелчок или скорее треск. Исходил он лишь от одного из них.
«Ну, ты чего такой ни рыба ни мясо? Давай уже скажи точно, куда, зачем, во сколько. Не томи. Что ты как не мужик. Вот, помню, Генку, вот он был, дай бог – мечта в этом отношении. Правда, надоел скоро. Ну, так что?» Выпалила как из пушки Мария. Причем после этой тирады ее взор опять пошел исследовать чужие ботинки.
«Эх. Воо…» - не успел закончить Ной фразу, примерно похожую на: «Вроде как ты сама предложила. Я думал, ты знаешь куда пойти. А ты опять на личности переходишь. За что?» - хотя ту часть, где говорится про личности и причинно следственную связь, мой герой, возможно, не решился бы произнести в слух.
«В семь, центр, пойдем в кино. Буду ждать. Я побежала. Пока» - слова Маши, перебившие Ноя на, фразе, которая, возможно, многое могла бы упростить. Да и последнее сказанное ею, оказалось почти пророчеством, поскольку за словом «пока» последовало ее быстрое исчезновение.
«Даже толкнула меня. Я опять что-то неправильно сделал? Ладно, главное не забыть про встречу, иначе она меня убьет, хотя так не охота ехать» - фраза, которую мог бы подумать Ной. Однако я не знаю точно, что именно тогда пронеслось у него в голове. Оставляю все размышления на эту тему вам. Ведь чужая душа не потемки, главное – посильнее приложить ее правильной литературой.
Остаток учебного дня мой герой находился в непонятном для себя расположении духа. Примерно такое же чувство должны испытывать люди, которые, не растеряв чувства самоуважения и совести, достигли своей мечты, перешагивая через трупы. Единственное, что могло успокоить Ноя – это различные предметы. Он как ненормальный цеплялся за мысль, что вещи могут управлять судьбой. Он и клал их под разными углами, и складывал в определенном порядке. В его голове была выстроена целая система того, как должны лежать и сочетаться различные вещи, и Ной довел эту систему до положения религии. Он в это верил, а то и вообще веровал. Но мы не в праве как-то осуждать его, ведь все мы немножко не в себе…кто больше, кто меньше. И вот так, держась за такую тростинку, мой герой высидел до конца дня. Замечу, что под словами «до конца дня» имеется ввиду учебный день. И этому должно тоже быть объяснение. Но, как я говорил выше – все, что касается студенческой жизни, является темой для отдельного романа, а не малюсенького рассказа.
По пути домой Ною пришлось пробираться по тротуару, вымощенному квадратными плитами. Вам может показаться это смешным, но ходить по таким плитам целое испытание, почти как крестовый поход. По подробнее об Этом вы можете расспросить соседского малыша. Ведь даже он все понимает. Вкратце лишь скажу, что целью является преодоление всего расстояния, не наступая на квадраты с трещинами. И чем больше трещин осталось незадетыми, тем больше счастья тебе будет. Так, по крайней мере, считал Ной. В священном же походе все наоборот.


Продолжению to be...