Атаманская грусть

1

       …Это было время повального предпринимательства. По крайней мере, в маленьких сибирских городках.
       Зарплаты и пенсии не платили месяцами, однако большую часть населения это не особо тревожило… Ибо каждый добывал себе на прокорм сам. Благо, возможности для этого, были практически неограниченными. Кооперативы росли как грибы, а у каждого гастронома стоял десяток-другой торгующих бабок, к которым мог пристроиться любой желающий.  Нужно было только приволочь сюда деревянный ящик побольше и, разложив на нём свой нехитрый скарб, зычно крикнуть: «Налетай, подешевело!».

       На таких развалах продавалось практически всё: от обычных шерстяных носков до сверхтвёрдых буровых долот и шарошек из дефицитнейшего крылатого титана. Любую продукцию – от зубной пасты, до изделий, изготовленных на сверхсекретных заводах - можно было свободно купить в ларьках и киосках, в изобилии разбросанных по городу.
    
       А не хочешь торговать – предложи это соседу. И он, за разумный процент, завтра же встанет у гастронома со своим ящиком. Случались и поборы, но они носили нормированный характер и давали торгашам жить. Чего не скажешь о нынешних временах. Ведь тогда не требовались сотни больших и маленьких бумажек, тысячи согласований, сертификатов и лицензий. Словом, повсюду царила рыночная свобода, и всякий, кто возжелал – мог заниматься бизнесом.

       Помимо дефицитной время от времени «налички» повсюду царил и феодальный бартер. Нефтяник-вахтовик привозил из Тавды своему напарнику по гусянки для вездехода; а тот, в свою очередь, будучи аборигеном из мансийского поселка, загонял коллеге - пару тонн копчёной щуки или центнер барсучьего жира. Которые, в свою очередь, он давеча обменял на ящик водку или куриный помёт.
       Торговля шла повсюду, граждане занимали друг другу астрономические суммы, а по ночам изредка слышались как одиночные выстрелы, так и автоматные очереди.

       Мы, в то бурное время, тоже, в духе эпохи перемен, занимались чем попадя, и одной из статей нашего нелегального дохода была розничная продажа спирта. Это давало нам существенную прибыль, и, когда кто-то обращался к нам за финансовой поддержкой, мы старались не отказывать. Времечко было довольно рыхлое, будущее покрыто мраком неизвестности, и поддерживать дипломатическое сотрудничество со множеством анархичных бизнес-структур, было жизненно необходимым. Ведь никто не знал, что завтра будет, в том числе – и с тобой….

       Одной из таких дружественных бизнес-структур оказались казаки, открывшие в нашем городе свое небольшое казачье подразделение. Возглавлял это сообщество некто атаман Володя, живший неподалеку от меня. Казаки, разумеется, тоже занимались бизнесом. И им, как и многим другим, тоже нужны были деньги. Есаулы и хорунжие то и дело у кого-то занимали, а кому-то и сами давали взаймы. В-общем, царил вот такой товарно-денежный круговорот.

       Однажды, по просьбе казаков, заняли им несколько миллионов из нашего спиртового фонда. Миллионы тогда быстро превращались в тысячи, а тысячи, столь же быстро, преображались в рубли…. Потом рубли обесценивались и вновь становились миллионами… И снова всё шло по кругу…. Реклама банков на телеэкранах обещала тысячу процентов годовых, а Лёня Голубков – и того больше…. Его братец, в доказательство прочности Лёниных обещаний, сладострастно тискал на экране просто Марию.

                *         *         *

       Через какое-то время, гораздо позднее оговоренного срока, казачий атаман пригласил нас заехать к ним в штаб, и получить обратно наш долг.

       Сев в старенький «Москвич», мы прибыли для воспроизведения расчёта.
       Марка машины, кстати, в те годы, особой роли не играла… Тем более, в маленьких городках. Бизнесом можно было заниматься даже передвигаясь на велосипеде или инвалидной коляске. Кстати, и тому, и другому – я был свидетелем.

                2

       Казачий штаб помещался в здании комбината бытового обслуживания, но местные драгуны и уланы предпочитали проводить время в его «филиале» – большом подвале пятиэтажки, расположенной неподалёку от головного офиса. Подвал был обшит изнутри доскою-вагонкой, там были столы, стулья и кресла, но, самое главное, там был огромный бильярд. Ещё там можно было свободно курить и дегустировать поступающие на продажу напитки, и это более всего влияло на казачью дислокацию. Здесь им было «любо».
       Большинство казаков с утра пораньше заявлялись в свой «офис» и до позднего вечера гоняли бильярдные шары, параллельно расписывая «тыщу». Короткие перерывы, между играми, заполнялись, собственно, бизнесом.

       Володя принял нас в своем атаманском кабинете, под огромным бархатным знаменем с красочным гербом распавшегося СССР. Многочисленные золотистые кисточки, утратившего силу стяга, начинаясь от флагштока плавно переходили на плечи атаману, и сползали с его погон как аксельбанты. Сам Володя задумчиво курил, размышляя, видимо, над новыми портфельными инвестициями. Или – над текстом очередного письма турецкому султану.

       Часть казаков, как обычно, резалась в карты, часть - просто пила… Ну а третьи – оживленно гремели бильярдными шарами. Впрочем, независимо от спортивной специализации, винцом здесь пробавлялись все. В то время, почти у каждой уважающей себя конторы был свой магазинчик, поэтому трофейное вино, как правило, не кончалось.

       Выдав причитающуюся нам сумму, атаман поблагодарил за дружескую помощь. Извинившись за задержку долга, он пообещал в случае необходимости, по мере возможности – оказать и нам встречную финансовую помощь.
       Положив переданные деньги в портфель, я обратил внимание, что Володя чем-то расстроен. И, как это принято, сердечно поинтересовался причиною его печалей.

                3

       Причина атаманской скорби оказалась весьма занятной. Совсем недавно они приобрели у своих компаньонов из поселка Советский, где проходила железная дорога, партию недорогих мясных консервов… Консервы были произведены за рубежом, и, как тогда водилось, никакой «сопроводиловки» на русском у них не было. То есть текст – как на банках, так и коробках, был написан на множестве языков, включая фарси и суахили, кроме русского.
      
       Казаки получив первую партию, дружно продегустировали импортную продукцию и остались весьма довольны. Закуска под водку – была что надо! После чего, весь груз огромного «Камаза», прибывшего от друзей из Советского – был выставлен и у себя в магазине, и оперативно развезен по всем дружественным точкам. Вскоре товар был раскуплен прожорливыми горожанами. Настал черед второй партии. На этот раз груза привезли поболе, и он стал столь же живо расходиться. Вот тут-то и случилась беда.

       Какая-то вредная женщина, прикупив несколько банок мясного деликатеса, дотошно изучила начертанный на баночках текст. И, с ужасом убедилась, что данный вид мясной продукции предназначен исключительно для собак. Там было так и написано: «only for dog`s»! А ещё: «nur fur das Hund»….
       Сам я, правда, эти консервы не ел, и надписей на банках не читал… Да и с иностранными у меня слабо…. Оттого приведенный текст воспроизвожу по памяти. Зато точно передаю смысл всей этой продовольственной трагедии, постигшей атамана.

       А  та скандальная покупательница, в отличие от меня, атамана Володи, и его компаньонов-казаков, английским владела не в пример лучше… И даже, по словам казачьего лидера, преподавала этот экзотический предмет в одной из школ нашего городка.

       Чего греха таить – многие из нас даже на русских-то консервах надписи не читают! Так: открыл, попробовал, закусил – и, слава Богу! Не до жиру, особенно в эпоху перемен.. Часто ли, вооружившись лупой, мы изучаем мелконаписанный текст? 
       А при изобилии импортных товаров, широко хлынувшим к нам в те годы через границу – от надписей свихнуться можно было….

       А вот дотошная учительница-англичанка – возьми да и прочитай! Получается, наш атаман, почти месяц – целый город собачьими консервами кормил! Может оттого и жизнь у нас собачьею была? Хотя, как ни крути – зато веселой! Не зря же кобели – от приступов хандры не страдают. Бегают себе, лают, да и в ус не дуют!

       - Отнесла она, сволочь, эти банку в администрацию…. В отдел торговли! – Горестно покачал головою Володя. – И, теперь нам, из-за неё, штраф выпишут! Господи, а эти-то консервы – куда теперь мне девать? – И он грустно показал на стоящие неподалеку штабеля картонных ящиков, с красочными импортными надписями.

                4

       Мне стало жаль зарубежных четвероногих собратьев. Ведь в нашей стране полтораста миллионов жителей! И, если мы дружно на собачий корм перейдём, то у них, капиталистов проклятых, никаких заводов не хватит, чтоб и нас, и своих домашних питомцев цивилизованною пищею накормить. Такая прорва народу – любую собачью промышленность обескровит!

       – А ведь они так хорошо продавались! – Продолжал сокрушенно вздыхать опечаленный атаман. – И надо же было, этой дуре, - наши консервы купить! Угораздило же!

       Казачьему горю не было конца. Действительно, свинство какое-то получается: ну не нравится тебе продукт – не ешь! Зачем другим-то – аппетит портить?

       Во-первых, казаки сами же опробовали данный продукт! И никто из едоков – ни в добермана, ни в ротвейлера не превратился! Да и цена у консервов приемлемая, что для семейного бюджета немаловажно. Собаки же нашу пищу едят, так отчего ж и нам – их пищу не попробовать! Тоже мне – цаца нашлась! Вот уж действительно – горе от ума!

       Получается: всю коммерцию человеку сломали! Какое, там, человеку, целому казачьему коллективу – в душу плюнули, кусок хлеба отняли!
       - А ты, Володя, по вахтовым посёлкам их развези! И по деревням! Там по-английски читать не умеют, съедят за милую душу! – Посоветовал я опечаленному есаулу, кивнув на штабеля импортных ящиков.
       Лицо хорунжего просветлело. Мой совет, судя по всему, пришёлся ему по вкусу.

                *         *         *
 
       А мне стало приятно. И даже радостно. Я представил, как пьяный лесоруб, обожравшись собачьих консервов, подходит к деревенскому частоколу, и, аккуратно подняв левую ногу – горячею струйкою писает на покосившуюся изгородь. А потом, энергично выбросив задними лапами - на совершенное излияние - несколько сухих комьев земли, энергично бежит по своему селению… И заливисто лает – на оторопевших земляков.

       Но рассказывать всего этого, атаману, я не стал. Да и не до этого ему уже было. Он озадаченно потирал лоб, видимо, просчитывая подсказанный ему бизнес-план. И, конечно, грядущие барыши от намечающейся экспансии на сельский рынок.

       Мы пожали друг другу руки и расстались.



       Редакция 29.11.2008.