Как ездить по Москве

*** Это все так длинно!! В общем, можно и не читать... или выборочно!!


Москва, Москвич, Москвою, по Москве, из Москвы, в Москву.

Персонажи:

Иван Михалыч, или просто Михалыч – бывалый таксист, с 8 лет отец тракторист саживал маленького Ваню за рычаги грязного и мощного ТЗ.

Леха, начинающий автомобилист – Ford Focus, кредит, жена работает в банке.

Лена – ну…, не знаю, как сказать… В общем представитель слабого пола за рулем. Когда муж учил ее водить, она с ужасом узнала с каким страшным циником и грубияном живет. И даже, может быть! он тайно посещает любовницу! А слова готовые сорваться с уст любимого она слышала только от чужих мужчин, когда они беседуют о работе и ее матушке.

Олег – сосед Михалыча, любит пиво, большой и толстый скептик. Пешеход.

Анатолий – розовощекий майор милиции 1-го отдела на спецтрасе. Вне работы свой, нашенский мужик. Но все равно – милиционер.


Сцена –
Москва в транспортных потоках 2006 года, яркий день морозного января. Скрип снега под колесами, разговоры о погоде.
Или жаркий липкий день разгара лета, когда водители ухоженных иномарок не открывают окон, а народ попроще вовсю общается с окружающей средой.
Или ненадежный период межсезонья, украшенный битыми мордами, задами и перевернутыми фурами. Время когда общее удивление одномоментно сменяется всеобщим же озарением, что в нашей стороне оказывается бывают снег и лед! Находятся даже люди, которые утверждают, что нечто похожее видели и, даже, вроде в прошлом году. Им не верят.
















Введение.

Кто бывал в этом роскошном, вальяжном городе на семи холмах, расплывшемся по огромному пространству потоками машин, банками, особняками, сетевыми магазинами, старым и новым жилым фондами, магистралями с сужениями и ремонтными дорожными работами.
Кто мчался, уходя в точку со светофора на своей ласточке, радуясь зеркалу заднего вида, где тучным стадом сгрудились немецкие, российские, японские и прочие стальные бараны, козлы и кони с лакированными боками.
Кто улыбался виновато, понимающе, заискивающе протягивая документы без талона техосмотра, ОСАГО, с просроченной доверенностью и не своей фотографией.
Кто стоял в страшных московских пробках насмерть, с нечеловеческим лицом, как в очереди на абонемент в бассейн или просто за водкой или сахаром в памятные годы. Кто кричал «сам козел!» и «куда ты прешься!!!?», сидя за рулем любимого друга или верного слуги.
Кто проскакивал разворот на Садовом Кольце и перся вперед с кирпичным лицом и решимостью танка, кляня себя и окружающих емкими и простыми словами. Так вот ТЕБЕ, ТЕБЕ дорогой автомобилист раскроются удивительные секреты управления, нет не автомобилем, я то знаю, что ты знаешь только одного классного, умного и находчивого водителя среди всех своих знакомых, включая себя. Нет, тебе вверяются тайные тропы московских дворов и переулков, тактика и стратегия поведения на улицах Третьего Рима, таксистские ходы, умение противостоять, страшно сказать, ВЛАСТИ на дорогах. Тебе передаются бразды правления многоликой муравьиной Москвой и ты будешь, да-да, будешь получать удовольствие от езды в любое время суток и в любой пространственной точке нашей столицы.
Помогут в этом Михалыч, его ты обязательно увидишь ночью у метро в желтеньком авто в шашечках, лениво и не без интересно, глядящего на прохожих. Михалыч знает все, вот именно ВСЕ, касательно ресторанов, мест где стоят, названий улиц, в старой и новой редакциях. Он знает, кто сколько стоит и как себя с кем вести. В общем – Михалыч всю дорогу едет на нейтральной передаче и умеет остановиться, почти не пользуясь тормозами, особенно если авто лично его, Михалыча.
Поможет и Анатолий, и не только потому, что это его прямая обязанность и воинский долг, а потому, что попросим мы его по-свойски, и не откажет он. Но все равно, он – милиционер.
А вот Олег, Леха и Лена ничем нам не помогут, потому что они еще не прочитали эту книгу! Но они нужны, очень нужны ведь это именно они стоят в самом длинном ряду, тормозят на желтый проходной, никак не выезжают со двора на улицу. И по секрету, по большому секрету – НЕ УМЕЮТ ездить задним ходом и, черт возьми! – парковаться. Что-то разволновался я, ну-ну, спокойно, спокойно… А еще думают, что самая короткая дорога эта та которую знаешь, и если загорелась надпись «долейте воды в бачок омывателя», то дальше ехать нельзя! Однако к концу нашего путешествия Михалыч с некоторой долей уважения, возможно, скажет, вздохнув: »Смена растет, будет на кого Москву оставить!»

Итак, вперед по дороге знаний!



Оглавление:

1. Как въехать в город
/Взятие Москвы/
2. Как выехать их города
/Вход рубль – выход два/
3. Езда по центру
/Никогда не говори никогда/
4. Едем с Ленинградки на Дмитровку
5. Изучаем третье транспортное кольцо
/Гимн Сусанину/
6. Бульварное кольцо и его секреты
/Куда глаза глядят/
7. Постоим на Садовом
/Вот новый поворот (грустно)/
8. Этот великий и могучий МКАД
/Берегись автомобиля/
9. Окрест Кремля
/Дорога в никуда/
10. Радуемся жизни или парковка у ресторанов, магазинов и кинотеатров.
/Так проходит вся жизнь/
11. Что надо делать, чтобы жизнь казалась медом.
/Исскуство выживания/
12. Управление авто, парковка, повороты, развороты.
/За пределами реального/
13. Пятимся назад
/Когда рак на горе свистнет/
14. «Хорошая поломка наружу вылезает». Когда можно ехать, а когда никак нельзя.
/Вперед пятьсот, назад пятьсот/
15. Разговариваем с Властью
/Свой среди чужих – чужой среди своих/
16. Помечтаем о коммунизме.
/Папа, а что такое хлеб?/
17. Что скажет Михалыч?
/Эх, будет на кого Москву оставить…/








Глава 1. Как въехать в Москву. /Взятие Москвы/

Пыль накрыла звезду по имени Солнце, островерхие татарские и монгольские шапки, знамена завоеванных народов, шумные возгласы, идолы и боги на длинных оструганных наспех палках, мутные от пыли и жаждущие крови кривые ятаганы, десятники, снующие по лагерю, расположенному у белокаменных стен недавно вновь отстроенной крепости, гортанные крики и невеселое, злое пение; - не радовало внешне спокойных, но с тревогой в крови рослых и мордатых мужей, тревожно взглядывающих в колышущий и неспокойный разлив плоти и стали у стен белокаменной.
Предстояло противостояние.
  Великое и тяжелое для обеих сторон. Замешанное на унижении, воинственности, страхе, уверенности в себе и в старшем товарище, Замешанное на охранных грамотах, действительных и поддельных, на надежде, вере и любви к деньгам. Но чу…! Всегда тихий и несколько печальный Ангел Ожидания, легко взмахнул тяжелыми крыльями и, шелестя одеждами, понесся прочь, покидая поле предстоящей битвы. Легкий ветерок паутиной коснулся обветренных и уже, казалось, усталых лиц противостоящих сторон. «Открывай!» несколько беспечно крикнул самый мордатый и старший по службе муж. Страшно лязгнув, что присели кони, стоящие близ, тяжелый засов на воротах отодвинули и толпа осаждающих, мощно колыхнувшись, двинулась в узкие ворота города.
«Совсем охренели! Ну что вы как бараны-то, в самом деле…» - насмешливо процедил Михалыч и уверенной рукой повернул ключ стартера, притулившейся за пригорком «Волжанки». Движок радостно завелся. Отточенным за долгие годы, многие столько и не живут, движением рычаг КПП принял нужное положение, сцепление нежно и плавно, как изнемогающие любовники, соприкоснулось с маховиком, и авто тронулась в направление хитрой дороги, по которой Михалыч планировал, как обычно и без особых проблем, въехать в столичный град.

Ну конечно это была Волгоградка или Рязанка в утренние часы любого дня и любого времени, разве что, в нашу современность. Однако взятие Москвы началось, и поспешим за опытным Михалычем, дабы усладить наш пытливый ум новой ценной и проверенной информацией. Дабы почувствовать себя не Шумахером-скоростником который запросто улетит по касательной при первой же неожиданности, но опытным ниндзя, пробирающимся верно и неспешно к конечной цели, чтобы
«Попить пивка!» - скажет Олег,
«Успеть в салон красоты» - пропоет Леночка,
«На доклад к боссу!» - озабоченно произнесет Леха,
«Для дальнейшего повышения по службе» - отчеканит Анатолий. И только Михалыч ничего не скажет, не любит он пустых слов! Везет он клиента к конечной цели и не его дело пивка попить или на службу. Тем и отличается профессионал водитель от нас любителей, что часами может ждать, слушать Радио на Семи Холмах, менять тормозные колодки через 100 000 км пробега и въехать в Москву за 25 минут, когда нам требуется полтора часа. Он, он у себя дома на дорогах Москвы, а мы его гости, которые и ноги-то в передней толком вытереть не могут.
Итак, въезжаем в Москву:

- по Ленинградке…()
- по Дмитровке…()
- по Ярославке…()
- по Щелчку…()
- по шоссе Энтузиастов…()
- по Рязанке…()
- по Волгоградке…()
- по Каширке…()
- по Варшавке…()
- по Профсоюзному проспекту…()
- по Ленинскому…()
- по Кутузовскому…()
- по, извините, Рублевке…()
- по Волоколамке…()
- по улице Свободы…()
- по Ленинградке…()



Глава 2. Как выехать их города /Вход рубль – выход два/

Голубые стеклянные глаза не выражали ничего, но были внимательны. Разговаривающий менял интонацию, задавал риторические и обычные вопросы, короче и в натуре – использовал все богатство родного непростого языка. Мысли разворачивались, ситуации разрисовывались, события складывались в логическую цепочку. Голубые стеклянные глаза не выражали ничего. Устав от собственных речей и, даже, подзапутавшись в конце в своих доходах, разговаривающий помолчал и с надеждою, как на приеме у врача, спросил – «Ну так как? Можно что-нибудь сделать?».
Отвечал другой, невысокий и крепкий, в пиджаке и черной водолазке. «Сделать можно, только чтобы проблему закрыть наверняка, потребуется дальнейшее сопровождение ситуации, контроль через надежных людей, ну и так далее…». «Понимаю» - уверенно произнес человек, однако почувствовал макушкой, как укоризненно смотрит на него Ангел Хранитель, невесело присутствовавший при этой встрече.
«А если ваши услуги будут больше не нужны и …»,
«Без проблем Вы выходите из-под нашей опеки, наше имя нам дорого, и никакого смысла нет…» затихая продолжал говорить крепыш.
«Да уж, связываться с вами…» - сказал вставая из-за стола Михалыч и направился к выходу, покидая за трудовой спиной и человека со стеклянными голубыми глазами, и крепыша в водолазке, и в конец расстроенного коммерсанта. «Дура ты, рази не знаешь? Вход у таких рубль, ан да выход два!»
Да! Прав простой и неглупый Михалыч, проживший не короткую жизнь полную, как кружка пива, отпущенная только из рук продавщицы Зинки, в известной всем московским таксистам пивной. Сам человек должен искать выход! А когда на тридцати градусном морозе пришлось менять полуось и никого рядом? Ничего, пассатижами гайки откручивал, руки сбивал, одну гайку сорвал, зато сделал и никому не обязан был! Это уже потом в теплом боксе, глядя на запотевающее стекло пивных бутылок, и, предвкушая нехитрую трапезу после ремонта, с друзьями приводил все в порядок после аварийного ремонта.
Или когда жарким летом вытекла тормозная жидкость, которой в былые-то времена, что называется «днем с огнем»? Залил нарзану почти бутылку, да и попить осталось! А все почему? Советы бывалых дедов, да и книжки полезные пригодились. Вот потому и чувствует Михалыч себя хозяином своей судьбы, не как заплутавший в дебрях российского бизнеса коммерсант, и уж наверное, не как крепыш и человек со стеклянными голубыми глазами. А как человек знающий всякие хитрости, и, как человек, прислушивающийся к рассказам и советам людей тертых, да не перетертых.
«Махну на дачу, черт с ней, работой!»
«Возьму Олега, пива купим, шашлычки замутим, посидим! Вечером на рыбалку сходим, да за жизнь покалякаем» - подумал русский таксист Иван, да и потянулась рука за мобильным телефоном, как травинка зеленая к свету тянется.
«Олег, это я Михалыч! Хватить подушку мять, да на массу давить! Поехали ко мне на фазенду на шашлычки. Да и на рыбалку ввечеру сходим…!»
«Здорово дед! Да ты что! Сегодня же пятница, хрен из Москвы выедем»
«Это у других хрен! А я дороги на выезд знаю! Как бы я на жизнь зарабатывал, если бы со всеми в пробках тащился?!»
Неужели в этом мегаполисе, который трещит по швам в пятницу вечером, пропуская тоненькими струйками мегатонны железа через свои невеликие входы, и впрямь, найдется красивое решение уменьшить давление стали на МКАД, хотя бы на количество машин читателей этого руководства к действию?
- Описание выездов из Москвы;
Глава 3. Езда по центру
/Никогда не говори никогда/

Шоссе ровное, как хайвей в Европе, уминалось таганской резиной и уходило под капот широкою серою полосой. Душная и пыльная, со сварами и сохнувшим бельем на веревках, протянутых через кухню по диагонали, большая коммунальная квартира оставалась позади.
Веселый ветер лупил в ветровое стекло, радовался и шумел, как мог. Ему было хорошо и отрадно сопротивляться бегущему по шоссе потоку машин,- его замечали. Водители высовывали в окна и люки руки и играли с ним, словно с живой и сильной игрушкой. Как много ветер значит в нашей Жизни! В жизни каждого человека. Он дует в спину, убивая надежду согреться в лютую стужу, хлещет в лицо, крупными пригоршнями бросая взвешенную влагу, мешает справлять нужду при неправильной рекогносцировке, надувает паруса и уничтожает слабые творения рук человеческих. Этот живой атмосферный воздух может струиться лаская, а может и реветь как лихо лесное. Удивительное творение космоса, жизнь без которого затруднена до не возможности!
Михалыч держал баранку одной рукой в точке естественного равновесия, а другой сопротивлялся прохладному от скорости ветру. Эта чудная естественная прохлада передавалась всему телу и, даже казалось ему, в салон, приводя климат внутри раскаленного авто в соответствие с санитарными нормами и правилами. Олег поспорил бы, но сидя рядом с опытным водителем и разговаривая, как положено с бутылкой пива, ему тоже было хорошо. Остались дома жена и дети, маленькая зарплата и отсутствие перспектив, стесненные жилищные условия и долг в сто рублей соседу. Впереди – воля! Сколько хочешь воли, сколько сможешь взять, за длинный пятничный вечер и короткий субботний день. Много воздуха, реки, птичек, высокого неба в слабых распущенных облаках, ночной прохлады, разговоров, простых шуток и смеха от души. Впереди разрядка от мертвого асфальта и зарядка от живой земли.
«Молодец, ты дед! Сколько езжу, удивляюсь, как ты знаешь Москву».
«Эх, милый! Это, что - поверх Москвы-то! Ума не надо, опыт, да советы проверенных людей! Эту науку освоить можно». «А я вот слышал, будто под городом целая система ходов, да в ярусы. И вверх и вниз. Вот ее не знает толком никто. Говорят, строили Москву как столицу мира! Где ты видел такие огромные замки, как Кремль? И будто по ходам этим целое войско за Москву вывести можно, да врага и – в спину!»
Олег шепнул из бутылки, помолчал, представляя себе темные красного древнего кирпича ходы, повороты за которыми может ничего, а может и враг стоит, а может и далекий свет какого-нибудь Тушинского пустыря, хлебнул еще и сказал неуверенно: «Знаешь, Михалыч, а может и быть! Потому может хреново нам сейчас, что позабыли мы, кто есть на самом деле!»
И представилось ему, сидит он, Олег, как есть в рубашке да джинсах, на самом высоком троне, во всем честном белом свете, в Кремле, с бутылкою верного пива и видит все вокруг до самой Голландии. Хотя и стены есть! И толсты они, чтобы защищать его, Олега, от лютых российских морозов и злой жары. Но видит он, не так, чтобы ярко, как в кино, но видит. Тянутся караваны фур по Новой Риге и Минке, тащатся потоки по Рязанке и Волгоградке. И все ладно и спокойно в столице мира, все организованно и свершается, как ход точных швейцарских часов.
Работают научные институты, в кинотеатрах идут патриотические фильмы, велика и необъятна Родина, любят ее и уважают во всем мире, колосятся пшеничные поля, плывут комбайны, и загорелые комбайнеры с мужественными лицами пьют пиво! Нет, черт… Пиво нельзя, спиваться начнем тогда опять. Думают они!!! Точно, думают о рационализаторских предложениях, о семьях ухоженных, о поездках в подведомственные страны, ну Европа там или, Турция какая, а может и в Египет! Улыбается комбайнер улыбкой честного, уважаемого в обществе труженика, машет рукой и свистит в свисток!

«1-ый отдел на спецтрассе, майор такой-то и такой-то Анатолий! Превышаем скорость, ваши документы! »
Если машина? ухоженная иномарка, из нее, ясное дело, никто не выходит, потому, кряхтя и костеря комбайнеров с их радарами, Иван Михайлович вылез из авто и неспешо протянул Власти документы. Как общаться с Властью – разговор особый, и он – впереди. Лучше, конечно, не общаться, но для этого надо минимум не нарушать ПДД. А разве в реальной жизни это возможно?! Не в Бельгии живем поди, где на город одна патрульная машина и двое полицейских! Их государство то прокормит, а наших кто? И ребенку ясно кто, Михалыч! И Леха с Леной! А больше некому! Эх, видно никогда не будет у нас порядка!
Облегчив душу и, немного, карман, а, также сэкономив время, приятели отправились далее. А мы далее не отправимся, а приведем-ка на страницах этой полезной книжечки рецепт шоферского шашлыка, практически из подручных, для каждого шофера материалов. Нет, в рецепт не входит моторное масло и бензин, нет там даже тормозной жидкости, ароматизаторов для салона, болванчиков, ковриков, тряпок и потерявшихся под сидением монет, без которого он не получится. А вот пиво, мясо, лучок, да и сердечное отношение к друзьям присутствуют. Записывайте:

- рецепт шашлыка;

…И далеко еще за полночь под звездами, лежа на топчанах, разговаривали Михалыч и Олег. Звезд не было видно из-за потолка домика, но присутствие их ощущалось, потому как, если ты с другом после сытного ужина и разговора по душам не ощущаешь звезд, пусть и через потолок и крышу, то чурка ты бездушная!
Засыпая, Михалыч тоже увидел великую столицу мира, и зовут, его, простого скромного водителя, крутилу баранки, к самому главному на всей земле, что сидит в самом центре, на самом высоком месте. Приходит он, а, что не прийти? Ибо чувствует он, что советоваться с ним будут, видать никто не помог в важном вопросе, ни спецслужбы, ни добровольцы, потому как не сидели они за баранкой, без малого сорок лет, и не видели, как растет и ширится город, меняя внутреннее устройство и внешние очертания.
 Как превращается Москва из большой деревни сорока сороков в европейский город с азиатским нутром, как задыхается от машин больших и малых, иноземных и с разных сторон нашей страны. И вот уже правитель не знает, как ему по центру ездить, без мигалки, инкогнито то есть! А ездить надо, надо видеть и слышать свой народ, чтобы вести мудрую внутреннюю и дальновидную внешнюю политику.
«Ну, что ж», - говорит Михалыч, - «Расскажу. Записывайте»
Давайте, пока есть возможность, и мы поторопимся задокументировать важную информацию, ведь нам Михалыча ни почем не вызвать, кому некуда пригласить, а к кому и сам не пойдет.

- езда по центру;

Глава 4. Изучаем третье транспортное кольцо
/Гимн Сусанину/

В далекой сибирской глуши это было. Было, когда не только деревья были большими, но и сугробы белого, как свет, снега были огромны. Лежали словно медведи за полярным кругом, велики и необъятны, объемны и ухабисты. Огромна и Сибирь, больше самого большого сугроба, и нет такого дерева, что если положить его - корнями уткнулось бы в среднюю Россию, а макушкой достало до Урала.
Брел маленький Ванюша, сопротивляясь природе, в школу. Трудно было ему идти, мал он ростом, в ранце книги, тяжелые, как знания, валенки снегом забились, шарф залез под нос, варежки, схваченные резинками через рукава, все в катышках шерсти и льда не облегчали хода, а только мешали вытирать сопливый нос. И только ноги, упрямыми автоматами вели Ваню в сельскую школу.
Ни о чем не думал маленький пешеход, видел только искрящееся пространство, чувствовал просторы родной земли, темную полосу тайги поодаль, куда зайдешь шагов на двадцать и не выберешься, даже лай собак съедает плотная густота дерев, стоящих здесь со времен ледникового периода. И в стуке сердца, да в узкой полоске между шапкой, надвинутой на самые глаза и шарфом, вспомнилось будущему асу московских дорог сказка, рассказанная бабушкой долгим вечером, под бубнящее радио, из которого с треском выходили слова дяденьки о центнерах ржи и тоннах молока.
Вот она, эта нехитрая история, поведанная неграмотной бабкой на плечи, которой налегла вся огромная страна, с войнами, коллективизацией, голодными солдатами в жидких и стылых окопах, страхом и несправедливостью власти, восстановлением и пятилетками в четыре года. Страшная тяжесть, вынести, которую могут только женщины, ибо длительна она и постоянна, мужик же, как известно, горазд на быстрые невзгоды: - ну заплутал в лесу, не ел три дни, спал на дереве, зато потом недели две отогревается на печи да водку пьет.

Рассказ бабушки Ивана Михайловича, московского таксиста:

«Было это Ванюша более трехсот лет тому назад, когда цари, да царицы сидели в золотых дворцах, ели со серебряных тарелок, а чаек попивали с бронзовых блюдечек. Пришла на землю Русскую великая потьма, случилось остаться народу без царя да царицы. Ну и понаехали разные иноземцы да ляхи Русскую землю делить.
Меж собою дерутся на нас внимание не обращают, все пожирнее да по лесистее кусок земли нашей родной ухватить хотят, неймется им в вотчинах своих – земли там кислые да жидкие, одна сор-трава растет, да жиды економикой правят.
Ну вот, понасобирались оне вокруг Москвы, голготят на своих языках чудных, да все сабельками машут, а куда идти, и кого воевать-то не знают, царя нет! А бояре-те, что! Разбежались со страху, на сундуках своих сидят, да бороды бреют, чтобы голытьбою своей от иродов не отличаться. Ну, видят ляхи, делать нечего, зовут русского мужика, да говорят ему «Знаешь ли ты, чертова борода, где главный воевода сидит?», «Знаю» - оглаживая степенно по-русски бороду отвечает мужик, «Как не знать!». «А вот покажи нам, мужичина ты овчинная, его бережное место! А не покажешь, так мы всю деревню твою пожжем, а тебя на конях разорвем!» «Изволь господа хорошие» - говорит русский Иван, а он Иваном-то и всам-дель звался-то! «Покажу, чего не показать!» Ты, Ванюша, о тайге нашей слыхивал, ходу одному человеку нет туда, не выберется. Через двадцать шагов, стихает все - ни деревень, ни дорог, ни собак не слышно! И начинает его кружить, горемыку, как в омуте лесном черти воду крутят. И выберется, только если на ель высокую залезет, или на роду написано смертию другою сгинуть.
Так вот, в те времена далекие леса околь Москвы такие же были. Девки, коль по-грибы идут, так аукаются, а не то пропадут, или дед лесной утащит, или черт закружит, а все одно – матушки, да батюшки уж не видать!
Ну и повел русский мужик народ иноземный в чащу леса, идет уверенно, как к делянке или схоронке своей. Ну и ляхи, знамо дело, рады, ироды, что воеводу посекут, да при нашей земле родной останутся! День идут, два идут, все гуще лес, страшнее деревья, свет дневной потеряли – день и ночь почти не различают, дивятся стороне чудной – как же это воевода, отсель войском правит, коли тут и зверьем даже не пахнет и троп никаких! Только раз ящерка на камне показалась, да сверкнув чешуйкой, сгинула в темном мху, и свету сразу, будто меньше стало. А Иван, знай себе, портянки перематывает, да в бороду посмеивается!
Чуют ляхи, дело не ладно! Устали, оголодали, сабельки потускнели, да кони исхудали. Провиант на исходе, мошка замучила, уж и сор-трава кажется им желанною да вкусною, и пироги, и водку не-русскую из нее делать можно. Вспомнились им высокие костелы, да добрые ксендзы, попы по ихнему, жены румяные да козлы великопоповецкие! «»А ну» - говорят, «Иван, держи ответ. Где же воевода твой, коли, только бесы одне тут жить и могут?» «Как где!» - смеется Иван –«Вона воевод сколько!» - да кажет им на суровые деревья! «Рубите, секите, воюйте!»
Ну и порубали его ляхи злые, не стало русского мужика Ивана, только, говорят люди, Сусанинский он был! Все они бойкие, да бесшабашные! Сусанинские –то! А ляхов тоже не стало, сгинули они в лесах лихих, друг друга порубали, да поели! А спас Иван смертию своею землю Русскую, потому, Ванюша и живы и мы с тобою!» - вздохнула старая Аксиния и пошла скотину на ночь кормить.
А Ваня долго сидел молча, и все представлялось ему тайга - бредут усталые, злые воины, а впереди, легко, словно на уроке физкультуры учитель, идет Сусанин и весело, в бороду, шутит себе, да смеется.

Часто, крутя баранку по нужде в сторону выезда на третье кольцо, вспоминал Иван Махайлович эту историю и ворчал себе под нос – «Видно Сусанин кольцо это проектировал, чтобы его на столбе вдоль дороги повесили! Как лях инородный в Москве родной плутаю, ну где это видано, читаешь о повороте, проехав его!?»
Но, тем не менее, греха на душу, проектировщики третьего кольца взяли меньше, чем те, кто утверждал Куркино, или повесил новый микрорайон Рождественно на Красногорское шоссе!
Итак, разберемся с третьим транспортным кольцом, спроектированным, видимо, на случай захвата иноземцами, в надежде, что у их танков да мотоциклов горючее кончится, когда они на него попадут!

- Езда по третьему транспортному кольцу;










Глава 5. Бульварное кольцо и его секреты
/Куда глаза глядят/

А вот, дорогие читатели, кто из вас знает, чем Москва отличается от других столиц мира? Красивая? А Рим, например, не красив?! Короткое, точеное имя получил этот благословенный город, но широк он в плечах и славен небывалой стариной. 16-17 век – не старина, люди в этих домах живут, что в Черемушках у нас. Ремонты делают, плитку сбивают, из кусочка которой, найденной при ремонте теплотрассы на Ордынке в Москве, запросто получится историческая диссертация. Расширяют проемы, кроша древний кирпич, и, даже, не задумываются о том, что творения древних каменщиков превращается в красную пыль!
Велика? Ха! Бангкок! Вот уж город! Раскинулся, рассупонился, сверкая развратно красными и белыми огнями. Даже светофоры, как-то пошло подмигивают, будто говоря, не туда, не туда, друг, едешь! В проулочек заверни! Ага, заверни…. Дай бог, потом из дешевого отеля выбраться без помощи полиции, хотя бы с десятью батами денег, да добраться до своей гостиницы, отвергая попутно в такси, каталоги, размером со спичечный коробок, с разными красотками!
Спросим Анатолия, как никак представитель власти! Может у них при обучении курсы, какие секретные были, где старый генерал, воевавший еще с Врангелем, трясясь, объяснял: «Основное отличие Москвы от Берлина заключается в наличии отсутствия присутствия последовательности чисел Фиббоначи в чугунных решетках вдоль бульварных колец обеих столиц, что можно видеть на событиях 1994 года…».
«Есть отличия» - радостно сообщил Анатолий. «По количеству чиновников на жителя Москвы мы превосходим Берлин в 53 раза, Париж – в 71 раз, столицу княжества Монако – в 1735 раз!». «А также, если все мигалки, зарегистрированные в Москве, сложить в кучу, то получится гора, превосходящая Эверест по высоте в…» Стой, стой Толя! Не то! Это секретная информация! Ее не надо нам сообщать, даже по дружбе! А скажи нам, по сути, чем отличается Москва от других столиц мира?! Задумался Анатолий, подумай и ты, читатель!
Итак, других?________________________________________
 мира?_______________________
Ладно, скажу! Радиально-кольцевым устройством. Что еще раз подтверждает гипотезу Михалыча о том, что Москва строилась как столица мира! Берем карту и смотрим, действительно – радиально кольцевая! Почему, не знаем, но всякий это увидит. Таких столиц больше нет, и именно это определяет трудности движения по городу. Как в фильме «Волшебная лампа Алладина» какой-то добрый джин расщепил столицу на направления юг-север, запад-восток, да еще северо-запад – юго-восток, ну и так далее. Видимо, действительно, удобно направлять инспекторов в разные концы света по кратчайшему направлению для сбора податей и доставки в столицу крамольников и еретиков. Ну, не наше дело!
Итак, достались нам следующие кольца: стены Кремля, Китай-город, бульварное кольцо, знаменитое Садовое, третье транспортное (с маленькой буквы) и великий МКАД, длиною в 101 километр.
Вдоль стен Кремля только дурак поедет, от Китай-города кусочек остался, Садовое и МКАД рассмотрим далее, а вот бульварное, кольцо с французским флером, понюхаем и пощупаем, как Шанель №5 и дорогое нижнее женское белье, которое само по себе нормальному человеку щупать не интересно, а вот с естественным наполнением – другое дело! Естество Москвы в нем заключено, самые лакомые улочки и части столичного тела, самые интересные уголки и ложбинки. Изучать их сплошное удовольствие, которое может закончиться орга(нет, нет не то, что вы подумали)низованным ходом экскурсионных групп из других мест селения граждан России.
И как положено в этом деле, ходу назад нет! Надо двигаться вперед, сквозь тернии и непредвиденные обстоятельства, двигаться к конечной цели, как Леночка или Леха, как Михалыч в былые времена! Все захватывает тебя, и музыка из радио, и общее движение, и ощущение начала, и предвкушение конца. Только пересечения бульвара, как неясные передышки, дают возможность вернуться к реальности, но лишь на миг! Начатое движение должно быть закончено рождением нового движения в искомом направлении. Движение по бульварному кольцу не контролируемо по определению, едут, куда глаза глядят и, все равно, достигают цели.
Наверное, потому, что предопределено! Михалыч рассказывал как-то Лехе, меняя масло на своей «Волжанке». «Единственное нормальное кольцо в Москве. Как эскалатор, коли попал – двигаться будешь. Скорость ты не определяешь, нужно настроится на волну и все само пойдет. Дальше, как в метро, главное вовремя сойти». А Леха вспоминал Самотеку, Гоголевский бульвар и думал – «Вот ведь верно подметил! Редко стоит бульварное, разве зимой в первые снегопады, ну да тогда ходу по Москве вообще нет. Да и названия все красивые встречаются: Сретенские да Покровские ворота».
 Только разорвала это кольцо Москва-река, да страшный дом на Каменном мосту. Ну да не беда сталась, и этих трех четвертей хватает, чтобы обернуться вкруг Третьего Рима без малого в час времени.

 





















Глава 6. Постоим на Садовом
/Вот новый поворот (грустно)/

«Хороша Москва шестидесятых, легка была и прозрачна в постоянном весеннем свете. Просторные умытые улицы, веселые молодые люди в широких штанах и клетчатых рубашках, кругом перспектива, как в учебниках по рисованию, ясная и тонкая, глубокая, словно станция метро «Нагатинская», когда стоишь у одного входа и еле видишь другой. Старые районы с деревянными домами нисколько не портили ее облика внешнего и внутреннего, а смотрелись естественно, как смотрятся бабушки и дедушки в большой дружной семье. Как их не хватает сейчас, этих бабушек и дедушек, с морщинистыми теплыми руками и добрыми глазами, в которых отражается свое и внучкино детство. Проходные дворы, зоркий глаз жителя, которого, моментально вычислял чужого, решившего сократить свой путь, проходом через арку и тщательно сберегаемый двор. «Ну куда, куда претесь!? Это вам не проходной двор!» Да проходной он, проходной! Но только для своих!» - Михалыч сощурился от яркого весеннего света, расцвечивающего асфальтовую гамму послезимья, и, вытерев руки промасленной тряпкой, бросил ее на капот «Волжанки».
«Ровной земли не было. У нас во дворе, на Самарском, чего только не было! Овраг, ручей, вишня росла, смородина черная, белая, красная. Груши маленькие и не вкусные, бузина, слива и все – ничье! Ну, ночью, то есть, ничье! А днем-то, чье! Кого окно к ягоде ближе – тот и хозяин!»
Субботний вечер в марте.
Леночка, Леха, толстый Олег и Михалыч расположились во дворе старого московского района, где свелось им проживать. Михалыч менял масло в движке, оно, конечно можно и в парке, но привык он сам за шоферские годы обихаживать подругу. Помнил Михалыч слова своего наставника, когда и сам-то был - пацан из армии, но считал себя уже опытным водилой.
«Вот именно, водила!» - говорил его наставник. «Чем вот, например, отличается водитель от шофера, а?» - спрашивал он водителя мощного БТР – «А тем» - отвечал сам же Петрович, вытирая руки промасленной тряпкой, и, бросая ее на капот «Победы» - «Что водитель в перчатках баранку крутит, да дверь шефу открывает. А шофер, шофер машину свою знает и обслуживать умеет, что кучер барыню!»
С тех пор и меняет масло Михалыч сам, не верит в чужие руки.
«Так вот» - продолжал он – «Москва была меньше, чем сейчас, МКАД еще не назвали дорогой смерти, Чертаново не было вовсе, Новые Черемушки – даль несусветная. А центр был пустынен, в смысле машин, конечно. Народу там проживало много. Колонки от радиол на окно ставили, да Высоцкого крутили. Коммуналки кругом, Гагарин в небе, ракеты на посту да пересуды во дворе. Участкового в лицо знали. Отцы у всех алкоголики. Хорошее время было! В коммунизм верили!»
«Ну, Михалыч, уж и хорошее!» - уверенно сказала Леночка, которой тогда попросту еще и в планах не было. «Тоталитарное государство! Никакой свободы»
«Да на шут она, эта свобода нужна?» - Михалыч усмехнулся. Усмехнулся, как усмехается прораб на стройке, когда молодой специалист рассказывает ему про организацию производственного процесса.
«Я так себе понимаю. Ежели ты в окопе сидишь да думаешь бежать в атаку или нет, когда товарищи твои, поднятые приказом командира, теряя в весе и приобретая в скорости, просто выполняют приказ, а ты лихорадочно борешься с чувством долга и желанием жить; - ты не свободен, ты связан выбором!
Или в магазине, мучаешься с выбором мобильного телефона, тратя время и энергию, да еще, терзаешь себя правильностью решения после покупки!
Когда, если нет свободы - взял, что есть, и мечтаешь о том, чего нет, заграничном. Чувства разные. Там терзания да угрызения, здесь конструктивная мечта – созидающая сила » - солидно произнес Михалыч. Выбор это плохо, женись не думая, по – любви, по чувству, тогда будешь счастлив».
Алексей внимательно посмотрел на старшего. «А знаешь, Михалыч! Я где-то прочитал, что если из двух зол выбираешь меньшее, то все равно выбираешь зло! Может ты и прав, не фиг морочиться, дело свое делать надо, да любимую любить, да работу выполнять, может тогда у нас жизнь и наладится!»
«Не наладится!» - как приговор суда без следствия, прочитал Олег, махнув пивной бутылкой.
«Не наладится» - как врач, констатирующий смерть, повторил он. «В России порядка не было, нет и, значит, не будет никогда!» Все удивленно посмотрели на бутылку «Старого Мельника», описывающую сложную фигуру в воздухе. То Олег подчеркивал свою мысль.
«Почему не будет?» - спросила Лена, наивно моргнув ресницами. Олег ей не нравился, Алекею предназначалась эта наивность и незнание жизни.
«А из-за морозов!» - спокойно ответил Олег. «Из-за них, треклятых» - он горько вздохнул, уважительно посмотрев на толстое стекло пивной бутылки. «Я тут бутылку пива в магазине уронил, так она не разбилась. Во делают!» - с еще большим уважением он посмотрел на темное стекло.
«Морозы-то причем?» - нетерпеливо подбодрил его Алексей.
«А-а, морозы-то? А притом! Только дело, какое начнешь, и денег нашел, и людей собрал, и строить начал! А тут как зима пришла, морозы вдарили, все замерзло, и дело – тоже, до весны. А там - по новой, вот и бардак у нас!»
Все задумались. Может и прав он, черт его знает!
«Да… В смысле свободы выбора раньше на Садовом проблем не было! Развороты через каждые метров пятьсот» - задумчиво сказал Михалыч. «Вот и сновали все туда – сюда. На одном участке от Курской до Красных Ворот их было три!»
«Ага, вот и считай, сколько народу морочилось» - вставил Олег - «Не то, что теперь! Выбора нет почти, значит, все свободны, а!? Михалыч!?»
«Да уж, свободны. Как бараны премся до нового поворота» - вздохнул старый шофер. «А их не так много, но есть. Некоторых избегать надо!»
Ну что ж! Деловито и спокойно, не вникая в судьбы России, рассмотрим движение по Садовому Кольцу.
Глава 7. Этот великий и могучий МКАД
/Берегись автомобиля/

«Есть болезнь такая странная – аутизм, это когда человеку ничего не надо в окружающей действительности, ни новых носок, ни книг, ни пива попить, ни сигаретку дернуть, ни в работе проявиться, словом – НИЧЕГО! Даже на рыбалку и по девкам там, или мужикам, тут уж кому как нравится, хотя от пола сильно в последнее время это уже не зависит;- тоже не хочется!» - говорил мужчина интеллигентного вида лежа на больничной койке – «мне доктор знакомый, со скорой помощи, рассказывал. Я сначала не поверил. Но он говорит, что часто из таких, получаются гениальные люди, потому как на грани вроде они, между бытием и не бытием»
«Дура ты, умная» – отвечал мужик слесаркого вида с соседней койки – «ну пива там, или рыбалка, ладно – поверю еще! А коли противуположный пол не интересует, не могет такого быть. Человек размножаться должен!»
«Так то человек! А ауты не должны» – как на защите диссертации спокойно произнес интеллигент. «Их дело быть не как все, а то какая польза от них, если, как все, а не размножаются?»
Подумали немного. Слушала палата 63-ей Городской Больницы травматологического отделения разговор интеллигенции и слесаря, и думал каждый о своем. О не великом, ибо свое у каждого человека, даже если он чиновник большой или бизнесмен, все равно не великое. Ну, где вы слышали о великой Надежде Константиновне Крупской, или, о великой жене Нъютона? А? Нигде, потому, что свое! Великое все в дело уходит, а не в быт или любовь, там какую.
Так вот, думал и представлял, в рамках устава конечно, и Анатолий, наш розовощекий гаишник.
Вот он выпускник школы милиции, в голове гимн, да присяга, да науки всякие, какие, он уж и забыл, а вот гимн с присягой – помнит. Красивые они на слова! Стоит на посту, то ветер со снегом в лицо, все бегут, как перебежчики к врагу, а он стоит гордо и прямо, и ничего ему не почем, ведь в руке жезл! Почти, что скипетр! И держава на лицо – улица с перекрестками, все его, все ему подчиняется и зависит от воли его. Кто сказал, что это стрекоза видит во все стороны? Это он, Анатолий и тысячи его друзей видят во все стороны! Головы не поворачивая, видят и, главное, чуют! Чуют, кто права позабыл, у кого техосмотра нет, доверенность просроченная, машина без заднего номера. Не учили их этому, а умеют! Видимо гимн с присягою помогают.
Так вот, стоит значит, он, солнце жжет немилосердно, все мокрые, как туристы в Таиланде, а он сухой, как абориген. Чего ему будет от Солнца-то на его участке? Ничего, конечно! Спасибо, что кофту не одел, по уставу не положено. Смотрит вперед, а видит вокруг! Ты еще на перекресток не въехал, за углом дома еще, а он тебя уже увидел, и все про тебя понял, и на основании теории статистической вероятности, все уже просчитал. Теория эта ему результат выдает сразу, не морочит его расчетами, ему не надо. Ты морду кирпичем, и сигаретку там закуриваешь, или к жене с вопросом, или в бардачок, - а он уже тебе палочкой, палочкой. Следователи, говорят, по ночам плачут, гаишникам завидуют, не умеют они так, хотя и гимн и присягу тоже знают. Может чего из знаний ученых у них остается? Надо подумать на досуге.
Так вот, листья желтые, глазами кося, под ноги ложатся, трамваи аккуратно едут, детей родители в школу готовят, - но стоит Толя с палочкой и дело свое делает. Нет не большое, а свое, маленькое. Но не проста его работа! Вот ты выйди из уютной машины – да в гарь и копоть, и отвечай за все! А не хочешь? Ну тогда, проезжай, проезжай, или, стой-ка! А аптечка у тебя есть? Ну, ладно шучу, шучу, - проезжай!
Ну так вот, стоит, уже в который раз, он на самой главной трассе страны, такой главной, что жалкая Рублевка с ее ценами от 15000$ за кв.м. ручейком вонючим кажется, стоит и не реагирует на превышение скорости, что странным кажется. Уж и камеры на каждой полосе висят, и скорость в компьютере контролируется, а не останавливают!
Хотя это так же странно, как зарезать рождественского гуся двадцатого декабря, и жирен уже и хорош на вид, но время не пришло, команды еще не было! Кто любит скорость выше 80-ти, тот сразу поймет, что стоит Анатолий на Московской Кольцевой АвтоДороге, на МКАДе по нашему. Большой могучей змеей обернулся вкруг Москвы, не душит, но и не выпускает. Сколько бессонных ночей правители провели в размышлениях о победе над ним, даже по барану в день на жертву предлагалось.
Но дорого показалось, решили просто реконструировать, расширить до пяти полос, сделать его жирным и не поворотливым. Такой и получился. Говорят, обошелся дешевле, чем по барану в день, не знаю, может быть, считать, наверное, не умею.
Ну так вот. Лежал Анатолий на койке и думал, - «Вот верно ведь! Между бытием и не бытием, между Москвой и не Москвой, между жизнью и смертью, - правы доктора. Все хотят в первопрестольной жить, и никто – за ее пределами»
То верно, как автомобилист на МКАДе окажется, так потусторонним веет, ни там он, ни сям он. На МКАДе! И опасность ровно такая, как по спине огромной змеи ехать, сто раз проедешь – ничего, а там… Но есть наши, аборигенские то есть, хитрости, как его приручить. Например:

- Езда по МКАДу;













Глава 9. Окрест Кремля
/Дорога в никуда/
«Расскажи, Михалыч, как любили в твои годы? О чем говорили и на каких принципах строили отношения?» – Леночка, хотела спросить мягко и чувственно, но рядом стоял Алексей, примерно трехдневной небритости, с каким-то мысленным взглядом, только, что окончивший бурчать в телефон какую-то бессмыслицу своей супруге. Он объяснял обстоятельно и монотонно, как лектор в аудитории, невозможность провести дома ночь по причине приема иностранной делегации, приехавшей перенимать опыт работы российских банков.
Все было в его речи под вопросом. Какая делегация и откуда? Кому придет в голову перенимать опыт российских банков? Опыт в чем? Не ночевать дома? Зачем объяснять утром сложно то, что объяснимо вечером просто? Почему сел телефон? Сколько было в иностранной делегации представительниц женского пола и, почему делегаты говорили на ясном, с точки зрения смысла и выразительности, русском языке? А переводчиком оказался экономист из соседнего отдела, который вообще лыка не вязал? Отчего слышался визг и хохот? И, что это за фраза дурацкая, проникшая бесцензурно в телефон – «А давай еще по одной!» По одной чего или кого?
Все эти вопросы не имели ясного ответа, голос у Лехи был агрессивный и раздражительный и, следовательно, ему, то есть Лехе, было предложено катиться к черту со своей делегацией, переводчиком, начальником, заставившим его сопровождать гостей, бутылками, гремевшими предательски в телефон, и иностранным акцентом секретарши отдела, где работал Леха.
Леха врал. Врал, как разведчик на допросе, это было ясно всем и ему, конечно, но не врать он не мог. Правда лишала его семейственности и статуса женатого человека. Вранье давало возможность выпить пива, правильно ответить самому себе на вопрос «А что здесь такого?» и вернуться в семью несчастным и усталым после чертовски сложного дня и ночи с отрывом от семьи, которые проведены был по приказу начальства, а не по поводу замужества секретарши его отдела.
Леночка, не ровно дышавшая к Лехе, испытывала колкое чувство и, чтобы зарисовать свою незаконную ревность детскими карандашиками, решила поговорить о высоком чувстве, наивно путая его с приятным времяпрепровождением. Голос ее обличительно дрогнул и неприятно поменял интонацию на слове «любили», но Михалыч, видавший всякое в долгой дороге, то ли жизненной, трудной и ухабистой, то ли проселочной, с перелесками, цветочками в бок и стадами коров на полях, никак не дался чувству и спокойно переспросил – «Любили? А так, Ленок и любили, как всегда! Оно ведь труд, любить-то!»
«Какой же труд?» - удивилась Леночка, - «Это радость, радость общения и встреч, праздник каждый день!»
«А ты представь, праздник-то каждый день! А… представила? А картошку кто садить будет, машины там, или механизмы чинить? Дороги строить, да бензин на колонки возить? В праздник-то? А? Все же любви хотят! Нет, труд это» - Михалыч, спустил гидравлический домкрат и, потертое гигантским пробегом колесо «Волжанки» неслышно уткнулось в землю.
«Труд… да и медали за него давать надо, да не за верность в разлуке, а за совместное проживание боле десяти лет! Во как! А ты вот слушай. Был друг у меня, давно, тебя, да и всех вас не было еще. В школе в девятом классе. Так после летних лагерей поменялись они с пацаном одним телефонами девчонок, для блезиру, как раньше говорили, ну потехи для, то есть. Вот он звонит по телефону-то, а там голос сопливый лет тринадцати. Так мол и так, давай встретимся. Давай –отвечает. Встретились. Он под два метра, она – полтора. Потеха, да и только. Недельки две пообщались, площадь Красная, туда – сюда, ну и говорит она – Прощевай, мол, не интересно!» Леха вяло зажмурился, видать гостей иностранных вспомнил, а Леночка, в ощущении трагедии, прямо, что не бинокль театральный к глазам поднесла. «И что? Расстались?»
«Расстались, на четыре года. А годок тогда-то, когда тебе пятнадцать, за пять теперешних пойдет. Считай на четверть века, по нашему, ну, по – моему, может. Вам…» - Михалыч оценивающе сощурился – «за два пойдет!» «А Алексею за полгода или за месяц, даже» - обиженно произнесла Леночка, глянув на опухшее, как подушка, Лехино лицо. «А дальше?»
«А дальше, жил паря, как не свой. Школу закончил, в институт поступил»
- «А она?»
«А что она?! Тоже жила, десятый класс закончила, работать пошла»
- «А он?»
«А что он?! Учится, друзья там, подруги»
- «А она?»
«Ну, работает, друзья, подруги»
- «И все?» - Леночка, чуть не плакала, на ресницах бликнули хрустальные звездочки.
«И все!» - отрезал Михалыч, - «А чего тебе еще?»
- «Так не бывает!» - страдательно крикнула Леночка и вспомнились ей бразильские и мексиканские сериалы, с грустной любовью, откровенной подлостью, небывалым сюжетом, черными злодеями и шикарными южными ночами.
«Не бывает» - согласился шофер, убирая домкрат в сундук…, то есть, извините, багажник. Было в его движениях, что-то от бабушек, проживших жизнь и вынесших многое.


































Глава 10. Что надо делать, чтобы жизнь казалась медом.
/Исскуство выживания/
Вылезают два червяка на свет Божий, червяк папа и червяк сын. Червяк сын и говорит, - Пап, смотри, кругом травка зеленая, небо голубое, цветочки аленькие! А почему мы с тобой в таком дерьме живем? – Понимаешь, сынок, есть такое слово - Родина!
От себя бы добавил, там, в дерьме, у червяков врагов меньше.
Родина московского автомобилиста, или с временной регистрацией, это, конечно улицы и переулки Москвы, великой, просторной державной территории, остающейся терра инкогнито – землей неизведанной. Как часто движемся мы в общем направлении, не делая попыток и, даже не думая, что в тридцати метрах спасительный поворот за которым зеленая травка, цветочки аленькие и небо в голубых тонах. Это, конечно, образно, а другими словами замызганные, засаленные подворотни, проулки с неожиданными выездами ниоткуда на широкую и такую нужную магистраль, крики непуганых пешеходов, дамы с колясками, девицы, идущие поводу, кривые столбики, когда-то защищавшие павший под натиском автомобилей двор, запахи отцветших и давно уже вырубленных вишен, чье-то детство, заблудившееся во дворе, первые поцелуи и последнее Прощай… Но мы тоже люди, и если в нашей рукописи и попадется пара – тройка таких проездов, мы их все равно не напечатаем, потому что и мое детство заблудилось в красивых, потаенных местах большой деревни, где выпало родиться автору.
Но нещадно и сладострастно опишем и расскажем о промзонах, домах и районах, которые не имеют трепетного отношения к местам, близким сердцу сочинителя.
Прежде, однакож, порассуждаем и посмотрим, что советуют бывалые люди при управлении средством повышенной опасности.
Итак – посадка. Лопатки в кресло, левая нога в пол. Так фиксируется тело. Именно так, а не как куль с пирогами подвешенный к рулевому колесу. В случае, опасности вы не хватаетесь руками за руль как за опору, а просто хладнокровно управляете им, словно президент страной. Короче, когда печете блины, держитесь за сковородку, а не за блин.
Дистанция. Ее надо держать, как в случайной интрижке на стороне, ее надо выдерживать, как хорошее вино, и ее не надо нарушать, как закон. Всегда ты будешь виноват; - вино выбросят, в тюрьму посадят или из дому выгонят. Ах, да забыл, или в аварию попадешь. Очень интересно, - если перед светофором не утыкаться в зад переднего авто, уподобляясь собачкам перед случкой, то вы сможете тронуться одновременно с ним, а он одновременно с впереди стоящим, а, уж он, одновременно с разрешительным сигналом, - и тогда машин проедет перекресток за то же время больше! Проверено с друзьями!
Торможение. Научите себя трем правилам, старайтесь не ездить за газелями, автобусами и прочими средствами, которые, как маститые ученые своими чугунными задами, закрывают для нас, молодых и одаренных диссертантов, перспективы продвижения вперед. По крайней мере, со скоростью выше тридцати километров в час. Вы не видите горизонт и не чувствуете общий темп движения полосы – это нервирует. Контролируйте стоп сигнальные огни у машины, идущей перед вами на одну машину вперед. Вы будете готовы к торможению вместе с водителем впереди идущего авто. И третье, прежде чем нажать на педаль тормоза, метните взгляд в зеркало заднего вида, чтобы принять любое возможно правильное решение о последствиях вашего торможения для заднего водителя. Экстренное торможение делайте без выжима сцепления, пусть лучше двигатель заглохнет при остановке, зато до самого последнего момента ваш железный друг останется автомобилем, а не телегой. На больших скоростях – тоже, выжимайте сцепление при торможении для перехода на пониженную передачу, если стрелка тахометра упала до 1500 оборотов в минуту, в отсутствии дальнейшей опасности, конечно. Если надо остановиться полностью сцепление не трогайте, двигатель дрогнет и умрет, как воин, до последней минуты выполнявший свой долг. Очень много шансов, что при правильном поведении вас и сзади идущего, погибнут только нервные клетки, да и то не все, миллиона два, ну три. Зато основные одноклеточные макроорганизмы останутся живы. А двигатель? Что ж, он, как феникс, привык умирать остывая и рождаться взвизгивая по десятку раз на дню, служба такая.
Разгон со светофора. Убедитесь, черт возьми, что не только вы собрались разгоняться, а и ваш маститый ученый тоже, тем более, если у него чугунный зад.
Обгон. Незаконный обгон – причина самых страшных аварий. Никогда – на поворотах и на горке, когда обзор закрыт! Слышите, никогда и ни при каких обстоятельствах! Последствия несоразмерны с секундами терпения. Если у вас МКПП перейдите перед обгоном на пониженную передачу, где тяговые усилия больше и - педаль газа до упора. Не забудьте включить поворотник перед обгоном налево и, поравнявшись с обиженным водителем, направо, обозначая тем самым ваше местоположение, транспорту летящему навстречу. На скользкой дороге обгон вообще не желателен, как и любое резкое изменение скорости или направления движения.
Объезд общественного транспорта, остановившегося для посадки – высадки. Смотрите под передние колеса автобуса или троллейбуса, там видны ноги глупых пешеходов, решивших таким опасным образом перейти дорогу. Работает 100%. Если попали зазевавшись, справа от открытых дверей общественного транспорта, извиняйтесь всем видом, включите аварийки, это дисциплинирует пассажиров и снижает шанс получить клюкой или пивной бутылкой по башке железного друга. Может, вы сломались или бешенный какой, большинство пассажиров инстинктивно обходят такие авто.
Движение назад. Почти никто не ездит правильно. Даю лучший совет. Оборудуйте ваш автомобиль камерой заднего вида, или купите, сэкономив на сигаретах, ну хотя бы Nissan Pathfinder люксовой комплектации. Пройдите курс пилотирования гражданских самолетов по показаниям приборов и телекамер. Кто не хочет или лень, никогда не смотрите через плечо в ОДНУ СТОРОНУ. Вертите головой почаще, ваш автомобиль при движении назад, как правило, описывает опасную дугу, контролируйте все стороны авто, и всегда будьте готовы остановиться.
Разворот в узком месте по типу взад – вперед. Т.е. сначала двигаемся назад, руль до упора влево, потом вперед – руль до упора вправо, и так достаточное количество раз. Или наоборот. Особенность такого руления в постоянном кручении баранки туда – сюда до упора, с переменой направления движения, то назад, то вперед. Так, наверное, принимаются важные государственные решения. Облегчается следующим образом, в момент останова, говорите мысленно «раз» и переворачиваете баранку в другую сторону до упора, при этом автомобиль почти остановился, но еще чуть движется. При начале движения колеса уже стоят в нужном направлении и автомобилю, и вам будет легче. Особенно в отсутствии гидроусилителя.