Радужное небо глава 45

ГЛАВА XLV
ДУШЕВНЫЕ МЫТАРСТВА
       Мария возвращалась домой, но совершенно не осознавала того, где она идет, и где вообще она находится. Она чувствовало себя в духовном тупике, из которого не видела выхода.
       Ах, как она завидовала в этот момент тем людям, которые не забивали себе голову вопросами религии, вопросами о том, что хорошо, а что плохо, рассуждениями о морали и о нравственности. Такие люди просто жили, получали от нее удовольствие, и стремились прожить каждую свободную минуту так, как считали нужным. Может, они были и правы, когда называли Марию человеком, неспособным радоваться жизни, недоразвитым фанатиком, запутавшимся в лабиринте религий в поисках Бога, которого никогда и не существовало вовсе?
       Может, действительно, выбросить все это из головы и зажить в свое удовольствие, пользуясь каждым удобным случаем для достижения кратковременного счастья? Выйти замуж за Терри, вести разгульную жизнь; посещать рестораны, ездить на курорты, отдыхать душой и телом, сорить деньгами, на зависть соседям и знакомым? Пускай себе завидуют, глядя на разъезжающую на «Мерседесе» Марию. Завести детей, воспитывая их в полной свободе и раскрепосщенности. Ведь именно так поступает большинство людей. И не думать о том, что когда-нибудь наступит смерть, не думать о том, что будет после нее. Может, правы те люди, которые говорят: «Что будет, то и будет, нас все равно не спросят»?
       Но нет, не так-то все это просто и легко, как кажется. Человек, однажды уже вышедший из атеизма, назад в него уже не способен вернуться. Не способен, и все. В атеизм можно лишь раз скатиться, но если ты из него выбрался, то назад дороги нет. Сколько бы человек не внушал себе, что Бога нет, что он в него не верит, что есть только материя, это был бы лишь жалкий самообман. На самом деле он бы верил в Бога. То, что выводит один раз из атеизма, оставляет неизгладимый след в душе. Его уже нельзя стереть, нельзя уничтожить, он остается в человеке навсегда. Промысел Божий привел Марию в храм десять лет назад, и он же уже не дает скатиться обратно в атеизм. И даже если бы она стала жить мирской жизнью, жизнью для плоти, сколько бы не заставляла себя получать удовольствие от мимолетных радостей, от богатства, распущенности, все равно голос Божий будет сверлить Марию изнутри, она не будет знать покоя, не будет находить себе места. Она может лишь делать вид, что всем довольна, что все у нее идет хорошо. Это будет лишь видимость, жалкая попытка выдать иллюзию за реальность. На самом же деле, она все равно будет знать и понимать, что за все ее грехи ей все равно придется держать ответ. От самой себя не уйдешь.
       Нет, если человек один раз выбрался из атеизма, потянулся к Богу, и тот вытянул его из неверия, то это уже навсегда. Тот перелом в душе, который создает Бог, уже никогда не заглаживается мирскими страстями и мудрованиями. Сколько бы не старались лжеучителя этого мира, они не в силах изгнать из души человека истину, которую он уже однажды познал.
       И пусть даже в этой жизни Мария никогда не узнает счастья, она всегда, в глубине души, будет знать, что есть тот судья, который за все ее долготерпения и страдания даст ей за гробом такую жизнь, в которой окупятся все ее земные горести, и будут казаться ей лишь мимолетными неприятностями.
       Мария сама не заметила, как ее мрачные мысли повернули в это русло. Она вновь почувствовала прилив сил и надежды и легкость в душе, которую она уже не испытывала довольно давно. А эти чувства становились все сильнее и сильнее, тем самым, как бы окрыляя Марию. Она легко взлетела по ступенькам на свой этаж, с удивлением ощущая, что ей хочется запеть. Душа словно бы рвалась из тела наружу.

       Но, как всегда оно бывает, все проходит, все уходит, и во вторник, двадцать шестого июля, возвращаясь с работы домой, Мария почувствовала, что ее одолевает хандра, столь обычное для нее состояние. Прежде, чем подняться к себе домой, Мария, поразмыслив немного, решила проведать Градовых. Дверь открыла Татьяна.
       - А-а, это ты, - сказала она, увидев Марию. Голос Татьяны не выражал радости, впрочем, не было в нем и враждебности.
       - Здравствуйте, я просто хотела вас проведать, - сказала Мария. – Как вы?
       - Потихоньку, - все таким же бесцветным голосом ответила Татьяна, пропуская внутрь Марию.
       - Как Андрей-то?
       - А как он может быть?
       - Я имею в виду, не пытался ли он больше наложить на себя руки?
       - Пока нет, держится.
       - А как ты? – Мария внимательно посмотрела на Татьяну.
       - Да не пью я, не пью! – раздраженно сказала Татьяна. – Уже пять дней трезвая хожу.
       Татьяна помолчала, затем добавила:
       - Нельзя мне пить, иначе Андрюшка учудить может.
       - Да, Таня, нельзя, - тихо произнесла Мария. – Он так сейчас нуждается в твоей ласке и заботе. Ему нужно почувствовать, что он кому-нибудь нужен, что он не обуза.
       В глазах Татьяны мелькнули слезы, но она ничего не ответила.
       - Где сейчас Андрюшка?
       - В своей комнате. Хочешь, пройди к нему.
       Мария вошла в комнату. Андрей сидел на диване и смотрел телевизор. Заметив вошедшую Марию, он повернул голову и радостно воскликнул:
       - А, тетя Маша, здравствуйте!
       - Здравствуй, Андрей, - улыбнулась в ответ Мария. – Как жизнь?
       Андрей неопределенно пожал плечами.
       - Да ничего, потихоньку.
       - Можно я присяду рядом с тобой?
       - Конечно.
       Мария села на краешек дивана.
       - Как ты себя чувствуешь, после того случая?
       - Да нормально, не хочу об этом вспоминать.
       - Надеюсь, больше подобные мысли тебя не одолевают?
       Андрей промолчал.
       - Андрюша, если ты чувствуешь, что такие мысли, мысли о самоубийстве, по прежнему лезут тебе в голову, то старайся всеми силами отгонять их от себя. Ведь это дьявол пытается тебя погубить. Он хочет все человечество сгубить. Не поддавайся на его уловки. Если не можешь сам бороться с этими искушениями, то призывай на помощь Бога. Бог тебя не оставит.
       - Да Богу я не нужен, - в сердцах воскликнул Андрей.
       - Не надо так говорить. Эти мысли тебе тоже внушает дьявол.
       - Да мне все говорят, что Бога нет. Нет ни Бога, ни дьявола, есть только человек и земная жизнь. И когда она заканчивается, то и все мучения и страдания прекращаются. В Бога люди верят лишь тогда, когда не могут полагаться на собственные силы. Тогда они и начинают надеяться на Бога, на того, кого нет. От этого-то люди и сходят с ума, впадают в безумие.
       - Не правда это, Андрюша, Бог есть.
       - Тогда почему же все его отрицают?
       - Потому что не научены верить. Их всех воспитывали в атеизме, а атеизм, ты сам видишь, куда завел человечество.
       Андрей неохотно кивнул, помрачнев еще больше.
       - Но если мне не получается поверить в Бога, как мне быть?
       - Обращайся к нему все равно. Ведь таким людям Бог помогает еще больше и быстрее.
       - Помогает тем, кто в него не верит? – удивился Андрей. – Это почему же?
       - Да за одно то, что человек заставляет себя поступать подобным образом. За то, что ломает себя. Дьявол внушает ему мысли о безверии, а человек все равно ищет пути к Богу, обращается к нему. Ведь сам Иисус Христос говорил своему апостолу Фоме: «Ты поверил потому, что увидел, но блажен тот, кто не видел меня, но уверовал». Эти слова означают, что если человек поверил в Бога безо всяких доказательств, то ему награда будет гораздо выше, чем тому, кто, увидев, уверовал.
       - И что же изменится для меня, если я уверую? – спросил Андрей. – Неужели же у меня ноги новые вырастут?
       - Ноги новые, может, и не вырастут, но Господь даст тебе сил перенести твои испытания. Жизнь в вере покажется тебе не такой тяжелой, как в безверии.
       - Как же жизнь может показаться мне более легкой, когда я обречен? Все отвернулись от меня.
       - Отвернуться могут люди, но Бог никогда от тебя не отвернется, если только ты сам не отвернешься от него.
       - Тогда почему же я не чувствую на себе его заботы?
       - Это лишь потому, что ты держишь обиду на весь белый свет. Постарайся не озлобляться, и тогда ты сам почувствуешь присутствие Бога.
       - А если я не могу? Не могу я не озлобляться. Такие советы хорошо давать со стороны, когда самого ничто подобное не коснулось!
       - Я знаю, Андрюша, знаю. Это очень тяжело. Но, все-таки, прислушайся к моим словам. Ведь и у меня в жизни много несчастий. Не таких, конечно, как у тебя, но все равно, на душе у меня бывает так тяжело. Я тоже, временами, теряю надежду. Но, когда я нахожу в себе силы вновь обращаться к Богу, я чувствую облегчение. Пусть ненадолго, но, все-таки, чувствую.
       - Но ведь вас все соседи не любят! Считают душевнобольной и ненавидят лютой ненавистью. А Малахова, Александра Леонидовна, даже пыталась натравить нас на вас. Ее бесит то, что вы нам продукты носите.
       - Ох, Андрюшка, пускай говорят, что хотят. Ты, главное, не верь всем сплетням, какие слышишь. Люди злы, и от собственной злобы погибают. Погибают, но сами этого не осознают, а лишь стараются сгубить вместе с собой других. Подумай, все-таки, о том, что я тебе говорила, не теряй надежды. В этом спасение каждого из нас.
       Андрей надолго замолчал, раздумывая над словами Марии. Его больше не интересовал телевизор, да и вообще, все остальное. Он пытался осмыслить услышанное, и настолько погрузился в себя, что не заметил, как Мария покинула его комнату.
 
       А Андрей оказался прав, насчет соседей. В то время, когда Мария разговаривала с ним, пенсионерки сидели на лавочке, напротив дома, и активно обсуждали ее. Особенно в этом усердствовала Малахова.
       - Представляете, эта Машка-то, совсем уже зазналась, она никого уже за людей не считает. Разъезжает на «Мерседесе» со своим косоглазым женихом. Он ее прямо до подъезда подвозит, так она теперь даже здороваться со мной перестала.
       - Ах, надо же! – негодующе поддержала Малахову соседка.
       - Правду, правду тебе говорю, - распалялась Малахова. – Я ей говорю: «что ты, Маша не здороваешься?» А она мне отвечает: «Да кто ты такая, чтобы я с тобой здоровалась? Я скоро замуж выйду за бизнесмена и в Америку с ним уеду, так что все вы теперь передо мной ничтожества».
       - Ах, ну надо же! – продолжала возмущаться соседка.
       - Я тебя так скажу, от таких, как Машка, все зло в нашей стране, да и вообще, на земле!
       - Это уж точно. Убей ее Бог!
       Малахова с ненавистью посмотрела на окна квартиры Марии.
       - А этот-то, безногий, к которому эта Машка повадилась, он со своей мамашей на пару поддает.
       - Да, у них весь род такой, пропади они все пропадом!
       Малахову буквально переполняло чувство ненависти. Особенно она ненавидела Андрея Градова, и ненавидела за то, что он не поддался на ее уловку. Ей не удалось стравить его с Марией, как она того хотела. С его матерью Малахова почти преуспела, но вмешательство Андрея все испортило. Он хорошо понимал, чего добивается Малахова, так как слишком хорошо ее знал, поскольку она принадлежала к тому типу людей, которые не могут уснуть ночью, если не стравят кого-нибудь между собой. Легко догадаться, какие чувства испытывает такой человек к тому, кто раскрывает его душу, и всю мерзость этой души предает огласке.
       Пожилые женщины еще долго поливали грязью и Марию, и Андрея, да и вообще всех, кто приходил на ум. Так уж устроен человек, что с возрастом все хорошее в нем исчезает, и единственной чертой характера остается безграничная злоба ко всем и ко всему.
       Мария же весь вечер провела за книгой. Она не любила смотреть телевизор. Западные боевики и триллеры были слишком однотипны и бессмысленны, а смысл всех советских фильмов можно было уложить в одну фразу: «Как без Бога хорошо!» Поэтому единственным развлечением Марии оставались книги. Ее любимыми писателями были Лесков и Достоевский. К сожалению, они писали о прошлом, о временах давно прошедших и канувших в небытие. А Марии бы хотелось читать книги о современности. Но ни один, известный Марии современный автор, не писал ничего и близко похожего на христианскую литературу. А, тем более, чтобы эта литература была легкой в восприятии. Поиски подобной литературы закончились встречей с православным редактором, который крайне враждебно и агрессивно отозвался обо всем человечестве, и заявил, что подобную литературу нечего и писать.
       С тоскою Мария понимала, что если такая политика станет для православия закономерной, то весь мир ожидает скорая гибель. Именно такое отношение готовит плодородную почву для воцарения на земле антихриста, о котором сказано, что он придет только тогда, когда в людях иссякнет вера, а в храмы нельзя будет и ходить.