Два в одном

 ПОСВЯЩАЕТСЯ КАТРИНКЕ.

       
       
Начну свой рассказ, пожалуй, с Шурочки.
В свой двадцать второй день рожденья ей хотелось чего-то необычного. В этом году ей особенно хотелось необычного - Шурочка была влюблена, счастлива, любила весь мир и больше всех Игоря. Еще она любила родителей, подруг, родителей подруг, своих многочисленных кавалеров, с которыми предстояло расстаться. Шурочка задумала раздарить их подругам, тем, у кого не было кавалеров. Она хотела счастья всем, даже приглашенные замужние подруги подумывали, как бы так устроить, чтобы прийти без мужей?
 
 В детстве Шурочка увлекалась фигурным катанием и музыкой. Вообще, все, чем ей приходилось заниматься, делалось с увлечением. Такова была ее натура, энергичная, увлекающаяся, бескомпромиссная. Она была не очень высокого роста, но, благодаря осанке, казалась выше своих подруг. Артистизм проявлялся в каждом ее жесте, но никогда ей не хотелось стать актрисой. Шурочка довольствовалась ролью повелительницы того мира, в котором жила. Не задумываясь о том, как управлять мужским сердцем, она всегда была в центре внимания молодых людей, влюбленных в нее. Есть женщины, рожденные с таким даром. Все в них кажется красивым и милым. Даже описывая их, употребляются слова, похожие на обычные, но отличные от них суффиксами. О таких женщинах не может быть сказано «поворот головы», но – «поворот головки». И уж, конечно, она не может погрозить пальцем, а именно «пальчиком».

В день рожденья она намеревалась, как это говорили прежде «сообщить о своей помолвке», они так договорились с Игорем. Вернее, Шурочка предложила, а Игорь нашел, что это будет двойным праздником.
Они очень подходили друг другу. Оба молодые, красивые, веселые, влюбленные, понимавшие друг друга с полувзгляда, радовавшиеся этому пониманию и своему счастью.
 
Иногда Шурочка думала, что было бы, если б она не встретилась с Игорем? Ей становилось страшно. Ведь это он первый заметил ее, когда однажды она сидела в кафе с друзьями и о чем-то задумалась, глядя в одну точку. Оказалось, что этой точкой был Игорь. Заметив странный, немного рассеянный взгляд девушки, он стал разглядывать ее, но она не замечала. Потом кто-то окликнул ее, их взгляды пересеклись. И все могло бы закончиться, но через десять минут Шурочка заметила, что за их столиком все стихли, и откуда-то сверху возникла рука с алой розой. «Подумать только, - говорили они потом, - ведь ни одна из компаний не собиралась пойти в кафе, зашли совершенно случайно.»

В первый вечер Игорь не произвел на Шурочку сильного впечатления. Слишком уж он был похож на красавцев со страниц глянцевых журналов – холодных и бездушных. Такие, если и смотрят влюбленными глазами, то лишь на себя. А Шурочка любила живых людей, поэтому была крайне удивлена переменой в Игоре. Присоединившись к ее компании, он превратился в бесшабашного парня, не скрывавшего своей симпатии к Шурочке и радости от этого. Провожая Шурочку домой, в аллее, он не упал, а именно лег спиной в сугроб, забыв, что уже весна и снег грязный, и стал смотреть на звезды, удивляясь, что так давно не видел звездного неба. Шурочка стояла рядом и улыбалась. Ее захватили в плен и эта новая победа, и Игорь, и звездное небо.

Потом были прогулки по Москве, которую Игорь не очень хорошо знал. Он не так давно переехал в столицу, где его ждали большие успехи. Шурочка рассказывала ему все, что знала о каждом любимом доме, переулке. Ей хотелось, чтоб Игорь взял часть того сокровища, которым она владела. Они любили с друзьями выбираться за город, чаще всего на дачу Шурочкиной любимой тети Музы Марковны, которую только Шурочке позволялось называть Мурой Марковной или Марой Мурковной. Старинный дом по ночам превращался то в танцпол, то в концертный зал.

Каждый раз кто-нибудь из друзей Игоря говорил:
-Ребята! Вы созданы друг для друга. Я хотел бы также влюбиться

       Или что-то подобное. Но это говорилось, и Игорь даже начал ревновать Шурочку к друзьям.

  Когда они оставались наедине, ему хотелось, чтобы вся Шурочка принадлежала только ему, никогда раньше у него не было такого сильного влечения к женщине. Он каждый раз удивлялся какой-то находке – то завиткам влажных волос на шее, то узкой ступне, которую хотелось нарисовать. На Шурочку находила тихая нежность, и она шептала Игорю: «У меня такое чувство, что я родила тебя…»

Несмотря на обилие влюбленных в нее кавалеров, Шурочка полюбила впервые. Сначала Игорь вел себя так же, как и они – поклонялся ей, но в нем была такая непривычная сила, притягивавшая ее с каждым днем все больше и больше, что Шурочка менялась. Она уже не могла, как в первые месяцы знакомства, стоя на шатком мостике через грязную речку, приказать ему: «Прыгни!»

И Игорь прыгнул тогда, как был, в парадном светлом костюме, они, хохоча, бежали к друзьям, ждавшим на даче, где облачали его в одежду Музы Марковны. И это был уже не Игорь, он становился то Пиковой дамой, то привидением, он был так же артистичен, как Шурочка, ему удавалось все. Друзья звали его «Везунчик».

Игорь любил размах. Если он приходил с Шурочкой за цветами, то после недолгих выборов, покупал все, на что хватало денег. Кавказцы, любившие таких покупателей, сыпали сверху цветы в руки смеющейся Шурочки.

Он часто уезжал в командировки, но не любил проводов, поэтому Шурочка махала в окно огромным воздушным шарфом. Шарф трепетал в воздухе, прохожие поднимали головы, во дворе все уже знали, что Шурочка провожает Игоря.


Итак, этот день рожденья обещал быть особенно праздничным. За две недели Шурочка предупредила всех приглашенных, кроме подруг, что хочет, чтобы ей подарили что-то большое. Неважно, что это будет, все зависит исключительно от фантазии. Но ей хотелось, чтоб в этот день из разных мест огромного города к ней шли люди и несли в руках большие подарки. Чтобы весь город видел, как она счастлива.

Первыми в доме появились два школьных друга-соперника с велосипедом.
Коридор в квартире был огромный, велосипед, сверкая никелем, занял свое место у стены. Мама только руками всплеснула.
 
Когда в Шурочкиной комнате устанавливали старинный воздушный секретер, подаренный Ленькой, самым давним поклонником Шурочки, мама пила на кухне валокордин, а Муза успокаивала ее: «Это не твоя дочь, а моя! Королева!», - гудела она. Отец, усмехаясь, знакомил тех, кто был не знаком, хотя таковых оказалось мало.
 
Ленька моментально проник на кухню и стал помогать готовить и накрывать на стол, подчеркивая, что он в этом доме свой в доску. Действительно, матери Шурочки и Леньки были знакомы с пятилетнего возраста и мечтали поженить детей. У Леньки была замечательная черта, он был своим в любой компании, умел ликвидировать конфликт в два счета. Кстати, в нем было намешано столько кровей, что он и сам точно не знал, каких и сколько. К тому же, французский дедушка-режиссер, перед смертью написал на его имя завещание. Видимо, достали старика французские родственники, что он вспомнил о тоненькой ветке древа, ведущей в Россию. Так, что Ленька был весьма завидным женихом и тихо ждал своего часа, очевидно, в это время, в нем говорила еврейская кровь. Польской было маловато, иначе, он порубал бы всех соперников в капусту.
Прибыло кресло-качалка, стена в коридоре украсилась двумя разномастными полотнами огромных размеров. Их так долго таскали по квартире, что было решено временно повесить в коридоре.
Петька, которого Шурочка заслуженно считала гением и обожала за покладистый характер и фантастические знания, принес большой альбом живописи Лувра. На этот раз всплеснула руками Муза Марковна. Она трепетно стала переворачивать страницы, благодарно глядя на доброе, покрытое заметными только вблизи веснушками, лицо Пети.
-Это – чудо, об этом я мечтала всю жизнь. Но, таки времена были, не дай Бог.
-Я очень понимаю. Отца всю жизнь звали читать лекции в лучшие университеты, а сейчас я собираюсь. За себя и за него. Никак не могу решиться.

Муза Марковна знала и любила Петра больше остальных, она даже тайно играла с ним по телефону в шахматы. Правда, чтобы обдумать ход, ей требовался иногда день, Петя же отвечал быстро и почти всегда выигрывал. Она знала, что проигрыши были поддельными, сердилась за это и любила его еще больше.

Наконец, стол был накрыт, гости рассаживались и пересаживались. Шурочка моргала подругам, чтобы те не теряли случая. Только рядом с ней место оставалось свободным. «Семеро одного не ждут!» - закричала она, показывая на шампанское. После первого тоста в дверь позвонили. Шурочка быстро стала выбираться из-за стола, мельком оглядев себя в зеркало - все было замечательно.
 
Оказалось, что принесли огромную корзину цветов от Игоря с запиской, где говорилось, что он не сможет освободиться, поздравляет ее и постарается позвонить. Шурочка убрала записку и вернулась за стол, немного расстроенная, что прощание с девичьей жизнью откладывается.

Когда молодежи надоело сидеть за столом и все отправились веселиться в соседнюю комнату, мама успела спросить у Шурочки: - «Где же Игорь?»
-Мамочка! Все в порядке, - шепнула Шурочка, - не может выбраться.
Подхватив робкого соседа по даче, она потащила его за собой к остальным.
-Надо потанцевать, - намекнула ей подруга.
Пока народ обсуждал, что поставить первым, Шурочка проскользнула в соседнюю комнату к столу и присела между мамой и тетей. Они вместе с отцом смотрели что-то по телевизору.
-Я дома только «Культуру» включаю, заметила Муза Марковна. Шурочка мельком взглянула на экран и неожиданно увидела там Игоря.
-Мама! Это же Игорь, тихо!
Игорь стоял на улице, прижимая к себе какую-то женщину. Лицо Шурочки стало каменеть.
-Мы с женой давно ждали этой премьеры, - обаятельно улыбался в камеру Игорь.
Отец молча выключил телевизор.
-Деточка моя, - потянулась к Шурочке тетя, мама изо всех сил старалась не плакать.
-Спокойно. Все нормально, праздник продолжается. Или сегодня не мой день рожденья? – Шурочка со спокойной улыбкой стояла в дверях комнаты, - я иду танцевать, меня ждут!

Она танцевала, потом затеяла игру в сцены из фильмов, при этом было вытащено все содержимое маминого гардероба и даже снята тюль, потому, что кто-то играл сцену из индийского фильма.

Сама Шурочка с Петром играли Ромео и Джульетту, маленький кусочек сцены у балкона. Петька, пытаясь забраться на сооружение из стола и стульев, чуть не опрокинул Джульетту.

-Ты будешь любить меня всю жизнь? – шепнула Шурочка Петру в коридоре.
-Ты же знаешь.
-Тогда я согласна выйти за тебя замуж! Пойдем, устроим всем сюрприз!

Сюрприз не очень удался, все уже видели Шурочкины фотографии с Игорем, которые она и не собиралась прятать.

Петя стоял счастливый, ему было безразлично, что там, на фотографиях. Он умел любить, беззаветно, не вспоминая обид еще с того времени, когда Шурочка приезжала в их город с мамой отдыхать. Тогда он мужественно защищал ее от местных аборигенов, и готов был это делать всю жизнь. Он думал только о том, что Шурочка могла выбрать кого угодно, а выбрала его. И это – счастье на всю жизнь. И он будет любить ее, и ценить всегда, любую.
Родители поздравили и поцеловали жениха и невесту, потом присоединились гости, несколько обескураженные неожиданным поворотом.
 Когда Шурочка проводила гостей, со стола было уже убрано, родители с тетей ждали ее на кухне.
-Не надо сейчас ничего говорить, пожалуйста. Я вас прошу, если вы меня любите, пожалуйста. Петя очень хороший. Я выйду за него замуж, и буду жить, как все.
Ноздри и губы Шурочки дрожали.

Утром она проснулась в больнице. Не в палате, а в приемном отделении, куда ее привезли ночью. Дежурный доктор сидел у стола и что-то писал. Когда Шурочкина койка заскрипела, он повернулся к ней.
Шурочка, в одной сорочке, босиком прошлепала к нему и села на стул.
-Как себя чувствуете, Александра Михайловна?
-Нормально, - сиплым голосом ответила Шурочка.
А Вы знаете, что за попытку суицида я должен отправить Вас в психиатрическую больницу?
-Не отправляйте, пожалуйста, - голос был отвратительным, как у старой алкоголички.
-Не отправляйте… Я и сам не хочу. Поэтому и держу тебя, дурочку, в приемном покое. Ты хоть понимаешь, что если бы выпила не уксус, а эссенцию, в лучшем случае осталась бы уродом?
Шурочка кивнула.
-Жених бросил? Беременна?
-Да... Нет, не беременна, у него жена.
-Дурочка. Бери свои вещи, полощи вот этим горло – и кыш отсюда! Тебя родители всю ночь ждут.

Шурочка вышла во двор, прижимая к груди две бутыли. На лавочке сидели родители. Ей было стыдно и очень жалко их, больше, чем себя. Она повзрослела и поняла, что у них только одно счастье – она.
Мама боялась оставлять ее вечером одну, вспоминая ту страшную ночь. А Шурочка, лежа в постели, представила себе Игоря, такого, каким она его помнила – его серьезное лицо будущего министра, или депутата, взмах головы, пытающийся отогнать улыбку, которая уже сияла в глазах. Почему-то еще помнились запах молодого тела, шрам на руке, длинные ноги в синих джинсах, взгляд серо-голубых глаз, постоянно устремленный на нее. Она мысленно провела две линии крест накрест. Игорь оказался за этими линиями, как за решеткой, он держался за них руками, тряс их, потом успокоился и печально смотрел из-за своей решетки. Утром она сменила номер телефона, Игорь вскоре позвонил домой, она передала трубку отцу и ушла на балкон, чтобы не слышать разговора.

Прежняя Шурочка умерла навсегда в свой день рожденья. Не хотелось тревожить ее память.

Через полгода Саша вышла замуж за Петра. И стала жить, как все. И узнала новую любовь, спокойную, надежную и крепкую. Гитару она взяла в руки только после рождения сына. Все это было потом, с уже другой, взрослой женщиной.

       А что же Игорь? - спросите Вы, подлец и отъявленный негодяй?
 Об этом судить не мне, хотя я знаю его также хорошо, как и Шурочку.

       Игорь родился в одном из гарнизонных городков, когда его отец был еще в чине подполковника. Мать когда-то была балериной, скорее всего, не слишком талантливой. Но она всегда напоминала отцу о том, что бросила театр ради него. И он должен стремиться обеспечить ей и детям, а особенно Игорю, такую жизнь, которой они достойны. Отец, слава Богу, и сам был не промах. Он довольно удачно использовал эффекты перестройки, получив генеральский чин и заработав неплохой по тем временам капитал.

Игорь с детства воспитывался в спартанской обстановке. Это была заслуга матери, а не отца. Отец только одобрял суровое воспитание, так как сам никогда не был маменькиным сынком и не любил таковых.
 
Мать рано разглядела таланты мальчика и развивала их с одной целью. Ее сын должен занять очень высокое положение. Для этого есть все – ум, внешность, обаяние, способности к языкам. В десять лет он учился в пятом классе, ему все давалось легко. А то, что не давалось, он научился преодолевать. Его девизом тогда было «быть лучше всех». Доходило до абсурда – если предлагали копать яму, Игорь и яму старался копать лучше всех.
Когда семья переехала в Петербург, он как раз оканчивал школу, и сразу успешно поступил в нужную академию. Без поддержки отца.

Дальше произошла заминка. Чтобы двигаться вверх, нужны были хорошие, сильные связи. Правильное решение, как всегда подсказала мама, познакомив его с Людмилой, девушкой, старше его на пять лет, но из очень подходящей семьи.

Игорь блестяще справился с ролью пылко влюбленного юноши, вскоре они с Людмилой поженились. Она полюбила его по-настоящему и была бы отличной женой, если б он тоже любил ее. Но чуда не произошло даже после рождения дочери. Игорь был внимателен, заботлив, но абсолютно равнодушен к жене и даже к дочери. Это была одна из трудностей, которые он привык преодолевать для достижения цели. Любовниц он не заводил, не было ни времени, ни желания портить карьеру.

       А карьера развивалась стремительно, нужный толчок был получен. Дальше все, в основном, зависело от него. Игорь это знал и не допускал ни одной оплошности, за что в 30 лет был переведен в столицу на должность… Впрочем, не важно, на какую должность. Достаточно высокую, чтобы шагнуть вверх, или резко свалиться. Но он был везунчиком, поэтому дальнейшее повышение было не за горами. Человек, прошедший такой путь, полный ограничений и самоконтроля, поймет, что Игорь был очень незаурядной личностью.

       Встреча с Шурочкой была равносильна столкновению Земли с кометой. Все отошло на задний план – была только Шурочка и их любовь, первая и последняя в жизни Игоря. Тогда он потерял не только контроль, но и способность думать о чем-либо, кроме Шурочки. Они были одним целым, разорвать которое не было возможности, да и желания. Он принял решение развестись и жениться на ней. «Все можно потом исправить, я удержусь», - уговаривал он себя.

       Одной из его командировок была поездка к родителям, точнее к матери. Как ни странно, она прекрасно поняла сына и даже рассказала историю своего романа, который пришлось принести в жертву семье, в том числе и ему, Игорю.

-Ни одна победа не обходится без жертв, сынок. Ты можешь жениться на этой девушке. Но, что дальше? Сначала должен быть развод. Ты знаешь, как это отразится на твоем положении. Да, вы будете счастливы. Но скоро ты будешь ненавидеть свою любимую жену за то, что она помешала достижению цели. Разве не так? Сделав этот шаг, ты нанесешь ей больший вред, чем, оставив ее. Сейчас у нее еще есть выбор, она успокоится, выйдет замуж. Да, да, не морщись, я знаю, что тебе больно, и знаю, как тебе больно. Подумай, и ты поймешь, что я права. В жизни почти каждого человека приходит большое чувство, но, увы - только кажется, что оно навсегда. Все проходит, поверь мне. Я смогла забыть, сможешь и ты. Решай сам.

       В Москву Игорь вернулся с уже принятым решением. Но отказаться от нее сразу он не мог. Поэтому и согласился с предложением Шурочки объявить о свадьбе на дне рожденья. Это была слабость и подлость. Игорь знал это, но не мог ничего изменить. До дня рожденья оставалась еще неделя – целых семь дней вместе! А потом – будь, что будет. Он справится, он сильный. Но расстаться сейчас, когда есть эти семь дней, невозможно. Он не в силах украсть у этой недели счастья даже час. С каждым днем он ощущал себя подлецом все больше, но ничего не предпринимал. А что он мог предпринять? Скандал накануне праздника? Лучше уж уйти, а потом объясниться. Кто мог предвидеть, что этот дурацкий репортаж с улицы увидит ее семья и она! Впрочем, так даже лучше. Он даже не успел сказать отцу Шурочки двух слов, как все было кончено.

       Игорь вернулся к делам. Отношения в семье стали ему совсем безразличны, он перешел спать в отдельную комнату, стал выпивать, считая, по привычке, что это никому не заметно.

       В день свадьбы он сидел у ее дома в автомобиле с тонированными стеклами и, не отрываясь, смотрел. Шурочка изменилась, как и он. Она стала серьезной, улыбалась, но ни разу не засмеялась. Это были последние несколько минут, когда он ее видел.

Потом все вроде бы наладилось, служба опять захватила его целиком. Но все чаще накатывала такая тоска, что он либо пил, либо искал случайную связь, выбирая женщин, похожих на Шурочку. Но сходство было только внешним. Все они привыкли брать, всем было от него что-то нужно. Всем, кроме нее, любимой, отдававшей все без остатка.

Мама, как всегда оказалась права – со временем все прошло. Когда был решен вопрос о новой, очень серьезной должности, Игорь вернулся в спальню жены. Так было надо для дела.