Гномик Лелик. Современная сказка

Глава 1. Появление гномика Лелика.

       Однажды в квартире, где проживали Мама, Папа, их дочка Анечка и сын Пашенька, появился еще и гномик Лелик. Откуда он взялся, никто не знал, даже сам Лелик. Ну, появился и появился.
       Первой его обнаружила пятилетняя Анечка. Вышла она в один прекрасный вечер на кухню попить воды, а в темном коридоре что-то маленькое шмыг у нее из-под ног! Аня как завизжит! Думала, что это мышка. Все домочадцы сбежались на крик. Включили свет и видят: у плинтуса прижался маленький-маленький, с детскую ладошку, гномик! Обычный гномик как гномик: в черных штанишках по колено, в красной тужурке с белым бантиком, в полосатых гольфиках и черных башмачках. Своими размерами, своим острым носиком, который двигался, как бы принюхиваясь к окружающим, и своими быстрыми глазками-бусинками гномик настолько походил на мышонка, что Аня осторожно заглянула ему за спину, надеясь увидеть там хвостик. Но хвоста не было. Да, все-таки перед обитателями квартиры стоял, вежливо склонив свой желтый колпачок, обыкновенный гномик, только очень маленький. Очутившись в центре внимания, он оробел, потом приподнял свой колпачок и сказал:
-Ну, раз уж все собрались, разрешите представиться: меня зовут гномик Лелик, - голос у Лелика оказался на удивление хриплый, как у очень старенького или очень простуженного, видимо, много ему пришлось скитаться по людям и по миру, вот и простудился на сквозняках. - Я и сам не знаю, откуда я тут взялся. Можно я у вас немного поживу?
-Мамочка, папочка, пусть гномик остается, пусть остается! – радостно воскликнули Аня и Павлик.
-Конечно, конечно, погостите у нас, - ответил не очень уверенно Папа.
-Мы вам сейчас уголок отведем, - поддержала его Мама, но видно было, что ей страшновато оставлять в доме такого непривычного гостя. Кто их знает, этих гномов, что у них на уме…
-Не беспокойтесь, не беспокойтесь, я сам как-нибудь устроюсь, я сам привык о себе заботиться, - скрипучей скороговоркой оживленно забормотал Лелик и сразу же двинулся в глубину неосвещенной квартиры.
       Тут обнаружилось чудесное свойство его колпачка: вместо привычной
кисточки его украшала малюсенькая, с рисовое зернышко, лампочка, она зажигалась в темноте, и тогда казалось, что по квартире движется светлячок, перебегает туда-сюда по полу, по дивану, по полкам с книгами.
-Здорово! – выдохнули с восторгом Аня и Павлик, осторожно следуя в полутьме за шустрым огоньком сначала в гостиную, потом в спальню родителей и, наконец, в детскую, где светлячок побегал, побегал, покрутился и затих.
       Детская комната была небольшой и уютной. Почти все ее пространство занимали две одинаковые кроватки, с одинаковыми покрывалами, подушками и одеялами, только Анина постель была с розовыми узорами, а Пашина – с синими. Так же и тумбочки, и настольные светильники, и пижамки, и тапочки для каждого были соответствующего цвета. В углу у окна – общий шкаф с любимыми книжками, а у дверей еще сумел поместиться спортивный уголок, который собрал папа: шведская стенка, гимнастические кольца и турник, сделанный из гладкой, прочной палки прямо в дверном проеме. Обычно по утрам перед завтраком Аня по-обезьяньи, дразнясь и кривляясь, вниз головой висела на кольцах, а Павлик с бордовым от натуги лицом пытался, правда, пока безуспешно, доказать сестре, что он умеет подтягиваться больше одного раза. Надо вам сказать, что брат с сестрой хоть и были близняшками, но совершенно не походили друг на друга. Анечка была кругленькой, румяненькой, как земляничка, к тому же очень хозяйственной, обстоятельной и хитренькой, словом, незаменимой маминой помощницей, взявшей на себя еще и безумно трудную роль воспитательницы непутевого брата. Анины игрушки: кукла Тося, красный заяц и пушистый котенок - чинно сидели по своим местам за детским столиком, где перед каждым из них стояла чашечка на блюдце, как и положено в благородном семействе. А у Павлика все машинки, пистолеты и разные палки, подобранные на улице, были свалены в старую коробку из-под телевизора, которая и сама часто служила своему владельцу то автомобилем, то лодкой, то самолетом. Ни за какие сокровища на свете Павлик не захотел бы расстаться с этой коробкой, каждый день, прибегая вместе с сестрой из детского садика, он тут же хватал огромный, самый настоящий руль, найденный одним счастливым днем около гаражей, и уже до ужина из комнаты раздавалось жужжание и урчание какого-то фантастического механизма. На ночь эта многофункциональная коробка задвигалась под кровать, это была обязанность Павлика, про которую сегодня вечером он совсем забыл, и поэтому коробка торчала посреди детской комнаты, мешая проходить.
       Но всем было не до игрушек! Еще бы, не каждый день в обычной городской квартире появляется гномик!
       Аня и Павлик уже предвкушали, как завтра они расскажут в детском саду, что у них дома поселился настоящий гномик. Но Лелик, будто подслушав их мысли, строго предупредил:
-Никому ничего обо мне не рассказывайте, иначе я исчезну. Совсем исчезну, навсегда! Уж я-то знаю. А мне так хочется пожить у вас подольше.
-Никому ничего не скажем! – клятвенно заверили его все обитатели квартиры.
-Никому и ничего! – еще раз шепотом, как заговорщики, повторили Аня и Павлик.

Глава 2. Первое чудо гномика Лелика.

       Гномик Лелик оказался очень самостоятельным. Он выбрал для постоянного местопребывания детскую комнату, где царственно уселся на Пашину подушку. Мог бы выбрать и Анину подушечку, она была даже удобнее и мягче, чем у брата, но гномику не прикажешь, хотя Анечка не захотела смириться с таким выбором и поначалу из ревности даже поссорилась с братом:
-Пашка – дурак! – тихо процедила она, поджав свои пухленькие розовые губки.
-Сама дула! – тут же воспламенившись, парировал брат.
-Да ты научись сначала «Р» выговаривать, - ехидно заметила сестренка.
       Павлик запнулся, моргая своими большими глазами, в которых начали собираться, как в голубых блюдцах, слезы обиды. И тут гномик Лелик, внимательно посмотрев на Павлика, покачал своим колпачком, отчего его лампочка-бусинка вдруг вспыхнула и на один миг озарила всю комнату разноцветными бликами. Прямо, северное сияние какое-то! Волшебство длилось всего секунду.
       После чего Павлик возразил сестренке, прекрасно выговаривая «Р»:
-Непр-р-равда! Я хор-р-рошо выговар-р-риваю эр-р-р! – радостно прорычал Павлик, явно наслаждаясь раскатами когда-то непокорного звука.
Анечка не могла поверить своим ушам. Но против чуда не попрешь.
       Пришлось в конце концов Анечке смириться с тем, что гномик Лелик каждый вечер взбирался именно на Пашину подушку, садился, подвернув калачиком свои ножки в полосатых гольфиках, и читал одну и ту же, полюбившуюся ему книгу «Физика для малышей», с трудом перелистывая страницы, а иногда просто перебегая от одного рисунка к другому, чтобы лучше рассмотреть (ведь гномик был очень маленький, с детскую ладошку). При этом он все время тихо бормотал что-то своей хрипловатой скороговоркой, как будто заучивал текст наизусть или непрестанно ворчал на кого-то.
       Зато спать гномик Лелик забирался в пушистый, теплый розовый Анин тапочек. За это Анечка совсем простила Лелику и Пашину подушку: теперь все между братом и сестрой получилось как бы поровну, по справедливости. И все зажили дружно.



Глава 3. Гномик Лелик потерялся.

       Но однажды гномик Лелик потерялся. Дети вернулись из садика, а Лелика нигде нет: ни на любимой синей подушке, ни в теплом розовом тапочке, никто не ворчит хриплым голоском в детской комнате и не грызет овсяное печенье, сидя на страницах «Физики для малышей». А вдруг гномику просто захотелось поиграть в прятки? Павлик отодвинул подушку, перетряхнул покрывало и одеяло, Аня перешарила все под кроватью. Потом они вместе вывалили из огромной коробки все игрушки, устроив в комнате настоящий разгром. Заглянули даже в ведро для мусора: вдруг гномик туда нечаянно провалился, а выбраться не может? Но гномика Лелика там не было, его вообще нигде не было! Позвали, покричали: «Лели-и-ик! Лели-и-ик!» –нет ответа!
       А может, кто-то проболтался? Ведь предупреждал же Лелик, что он исчезнет навсегда, если кто-нибудь расскажет посторонним о тайне его появления в квартире. Папа с мамой вряд ли будут говорить со знакомыми об этом фантастическом событии, кто же из взрослых в такое поверит. А вот… И тут брат и сестра с большим подозрением посмотрели друг на друга.
-Пашка, это ты проболтался? Я видела, видела, как ты убежал сегодня на прогулке с Гришкой за беседку, и вы там о чем-то долго шептались. Лучше признайся, а то хуже будет!
-Да мы совсем не о том, ты ничего не знаешь, Аня, мне Гришка показывал маленький ножичек, который он нашел за сарайкой, а потом мы его вместе закопали, зеленым стеклышком накрыли, чтобы был наш секрет. Вот!
-Правда? Поклянись!
-Честно-честно! – горячо подтвердил Павлик, стараясь не отводить глаз от пронизывающего взгляда сестры.
-А где ножик закопали, завтра покажешь? А то все воспитательнице Марине Львовне расскажу, - это был со стороны сестры удар ниже пояса, но брат был готов к таким сюрпризам. И тут же парировал:
-А я тогда расскажу маме и папе, что ты мел ешь из маминой коробочки, ты уже слопала желтый и красный, а маме потом на доске нечем писать, она сама говорила. А когда у тебя живот от этого заболел, ты не созналась, и еще в садик неделю не ходила, а дома была. Вот так-то, Анька!
Сестра поняла, что перед ней сильный и закаленный противник, и решила помириться, пока еще не поздно.
-Ладно, Пашка, я пошутила, вовсе и не интересно, куда вы с Гришкой этот дурацкий ножик спрятали, наверно, грязный и сломанный. Больно надо! Давай лучше Лелика искать. Может, его книжками на полке придавило, он ведь малюсенький.
       Дети обшарили всю полку, даже, тяжело сопя в два курносых носа, передвинули толстенные тома энциклопедии, но гномика нигде не было.
Неужели и правда, пропал? Вот так жил-жил и сплыл, ни с кем не попрощавшись? У Анечки и Павлика слезы навернулись на глаза, и дети уже готовы были зареветь в два голоса, когда мама громко позвала их из кухни. Что же там еще могло случиться? Малыши бросились на кухню.
Мама стояла у открытого холодильника, и лицо ее светилось от радости.
А на верхней полке, на блюдце с сыром, сидел и дрожал совершенно побелевший от холода гномик Лелик! Он хоть и обмотался оберткой от сыра, но это мало спасало от мороза. Его колпачок был надвинут до самой бороды, которая кое-где покрылась инеем. Лелик стучал зубами, хрипло чихал и шмыгал носом. Но зато гномик нашелся, нашелся, нашелся!
Лелика тут же схватили, завернули в пушистый шерстяной шарф и посадили на батарею. Напоили молоком с медом и накормили его любимым овсяным печеньем. Папа осторожно предложил:
-Может, для сугреву налить Лелику рюмочку водочки, совсем капельку?
Но мама очень строго одернула его:
-Разве можно такому малютке спиртное? Это убьет его! Или что еще хуже – пристрастится!
Папа, поразмыслив, решил, что мама как всегда права, а то вдруг Лелик действительно начнет вместо молока по вечерам потягивать их домашнюю вишневую настойку… Нет, уж пусть лучше пьет молоко!
       Когда гномик Лелик отогрелся так, что порозовели его щечки, заблестели глазки и закурчавилась бородка, вся семья подступила к нему с нетерпеливыми вопросами, как же он очутился в холодильнике.
-Очень просто, - ответил Лелик, размякнув от тепла. – Во время завтрака, когда Аня доставала сметану, я, незаметно забравшись на ее тапочек, подпрыгнул и оказался на нижней полке холодильника, рядом с яблоком.
Тут дверца захлопнулась, и все погрузилось в темноту и холод. Сначала-то было даже любопытно. Я зажег свой фонарик на колпачке и, взбираясь все выше и выше, путешествовал между продуктами, одолел высокий колбасный вал, соскользнул, как с горки, по отполированной до блеска крышке кастрюли. Мне понравилось, и я скатился еще несколько раз. Потом чуть не плюхнулся с разбегу в масленку. Но вокруг почему-то становилось все холодней и холодней. Я принялся стучать в дверь, кричать, звать на помощь. Но никто не отзывался, видно, вы все уже ушли из дому по своим делам. Никакие волшебные силы не могли защитить от мороза. Спасла меня только полиэтиленовая обертка от сыра, я закутался в нее, как в плащ, и заснул.
-Леличек, бедненький мой, любименький, ты ведь мог там умереть, - и Аня в порыве нежности прижала шерстяной сверток с Леликом к себе так крепко, что гномик поперхнулся овсяным печеньем и закашлялся.
-Зато теперь я понял, как вы все меня любите, - с трудом смог выдавить он через некоторое время.
       В этот день никто больше не приставал к Лелику с ненужными вопросами, не ссорился, не кричал и не дурачился.


Глава 4. Сказки гномика Лелика.

       Иногда по вечерам, когда у Лелика было хорошее настроение, он рассказывал малышам сказки. В такие счастливые моменты лампочка-бусинка на его колпачке начинала сиять, озаряя всю детскую каким-то волшебным, мерцающим светом: зеленым, или сиреневым, или изумрудным, или оранжевым, или пурпурным, или лиловым. И в зависимости от этого по-разному были окрашены и сказки гномика Лелика.

Зеленая сказка гномика Лелика.

       Жил-был один человек, звали его Леонид. Он жил совсем один в однокомнатной квартирке, с одним книжным шкафом, с одним телевизором и с одной стиральной машиной. Наверно, Леонид был беден.

-Ну, видно, не был крутым, как наш сосед Кулаков с третьего этажа, - уточнил Павлик. – У Кулакова есть мерс, черный, огромный! Да еще собака, дог, тоже огромный и черный.
-Не влезай в сказку со своим Кулаковым, - одернула брата Анечка. – Мешаешь слушать.
-Кулаков вовсе не мой, - надулся Павлик. Но, заметив укоризненный взгляд гномика, замолчал.

       Так вот жил-был одинокий, бедный Леонид. Ходил каждый день на работу и с работы в одном и том же старом костюме со старым портфелем, потому что работал учителем в школе и любил только свою литературу, и больше ничего. Жалко, не дал Бог ему никакого таланта, но зато Леонид все время читал, читал, читал, днем – в школе, вечером – дома.
       И вдруг разбогател! Сменил костюм, потом сменил мебель и даже сменил квартиру, выбросил все старье, только старую стиральную машину почему-то пощадил, с собой в новое жилье бережно перевез. На работу вообще перестал ходить, уволился. Все его знакомые и коллеги ломали голову, что же за чудо могло случиться с Леонидом.

(На этом месте гномик прервал свой рассказ и принялся хрустеть домашним печеньем, которое превосходно готовила мама Павлика и Анечки. Это было любимое лакомство гномика Лелика. Малыши же терпеливо ждали продолжения истории.)

       Шел день за днем, а Леонид все богател и богател. Поползли слухи, что ему очень везет, он каждый раз выигрывает в лотерею огромные деньги: как ни возьмет лотерейный билет, так обязательно и выиграет сто или двести тысяч. Сумасшедшее везенье! Одна любопытная старушка, его новая соседка, просверлила в стене ванной комнаты маленькую дырочку, чтобы лучше подслушивать, что же делается в квартире у богатого Леонида. Нехорошо это, конечно, но у бедной пенсионерки было мало развлечений и много свободного времени. И выведала старушка вот что. Оказывается, как только задумает Леонид купить очередной лотерейный билет, так и бежит сразу домой, а там включает свою старую стиральную машину, но вовсе не для того чтобы стирать свои носки или рубашки, а для того чтобы задать вопрос: «Машинка, машинка, на какой номер выпадет выигрыш?»
Машина пошумит, поскрипит, поплещет водой да и выдаст ответ человеческим голосом: «Серия – 025, номер – 367098». После этого Леонид бежит в киоск и выискивает там билет именно с таким номером, ну, для отвода глаз покупает еще два-три билета. Вот такие дела. Ясно стало теперь всем окружающим, откуда свалилось на бывшего учителя такое богатство. Но долго ли, коротко ли продолжалось такое везенье, да только вдруг сломалась стиральная машина у Леонида! Не заводится, не шумит, не скрипит и выигрышных номеров не называет. Засорилась, видать.
-Наверно, на ней без «Калгона» стирали, - предположила хозяйственная Анечка, первая мамина помощница.
-Что еще за калгон? – удивился гномик Лелик.
-Как же, помнишь, по телеку все время дядька один бубнит прямо из мыльной лужи: «Калгон» избавит вашу семью от накипи», - важно пояснила Анечка.
-Не семью, а машину! – поправил сестру Павлик.
-Да нет. Здесь не в машине дело, - рассудительно возразил гномик Лелик. – Просто везенье кончилось. Все хорошее когда-нибудь кончается. И никакой калгон, и никакой самый распрекрасный мастер не поможет. Удача очень недолговечна, и плохо придется тому, кто во всем только на нее полагался.
-А что же с Леонидом? – спросил Павлик.
-Леонид теперь работает кондуктором в трамвае № 15, потому что он уже не может без билетов жить: пусть не лотерейные, так хоть трамвайные будут под рукой, а вдруг среди них попадется счастливый…
-А мы, когда с мамой ездим из детского садика, она тоже всегда смотрит, не попался ли счастливый номер, и даже съедает такой билетик, я сама видела, - вспомнила Анечка.
-Хорошо, что в трамвае билетик маленький, его легко проглотить, - подытожил Павлик.
       И все вспомнили, что уже поздно и пора спать, а то мама заругает.




Сиреневая сказка гномика Лелика.

       Жила-была прекрасная девочка, и звали ее Лилия. Она была немой, то есть совсем-совсем не разговаривала. Но было у нее удивительное свойство, поразительный талант: она излучала музыку. Как цветок источает аромат, так девочка Лилия была все время окружена облаком из обворожительной мелодии. При взгляде на нее казалось, что искрящиеся фиалковые глаза ее поют, свежие уста вторят очам, бархатные черные ресницы подрагивают в такт мелодии, будто острые смычки маленьких скрипок, лебединая шея ведет свой гордый лейтмотив, длинные золотистые волосы вплетают свой шелест в общую музыку, а горячее сердце задает всему незабываемый ритм.
       При появлении этой девочки на улице затихали грубияны, немели сквернословы, а старушки на лавочках у подъездов забывали про сплетни и вспоминали свою первую любовь, потому что всех очаровывала удивительная музыка, которая сопровождала появление Лилии. Никто не мог устоять против волшебства ее музыки.
       Правда, в раннем детстве родители хотели вылечить свою дочь Лилю, чтобы она была бы как все нормальные девочки: разговаривала, делилась по телефону новостями, читала вслух наизусть стихи Пушкина гостям.
Ведь даже в детском саду у воспитателей с ней было столько хлопот: «Ты всем мешаешь! –возмущались они. – Ты всех отвлекаешь от серьезных занятий! Не шуми! Выключи, наконец, свою музыку!» Но девочка не могла ничего изменить в себе, даже если бы очень-очень постаралась.

-А вот у нас тоже в садике Петька Кузьмин принес на занятия мобильник, а из него все время Дима Билан поет, поет и поет, ну из мобильника-то, - вставила Анечка, - а Марина Львовна отобрала его, такая простая, и кричит: «Пусть отец за ним придет, тогда и отдам. Мобильник дорогой, детям такой нельзя». А Петька тогда заревел и сказал, что когда он вырастет большой, то тоже у Марины Львовны телефон отберет, да еще и под жо.. (ой, нельзя говорить это плохое слово), ну, в общем, напинает. А Марина Львовна как шлепнет Петьку по губам! А он как заорет!
-Неужели подобное возможно? – с ужасом на лице спросил гномик Лелик.
-Еще как возможно! – перехватил инициативу у сестры Павлик. – Марина Львовна нас еще на горшок садит, если не спим в тихий час. А в туалете холодно. Я убежал в спальню, а Марина Львовна кричала, что горшок мне на голову наденет, если я еще раз так сделаю! Такая простая!
-Не ври! – строго прервала этот красочный рассказ Аня. – Ты спать всем мешал, из-за двери уборной высовывался и всех смешил, рожи корчил, за это тебя на горшок и посадили. И правильно!
       Тут Павлик не выдержал и больно дернул сестру за косичку, Анечка завизжала так, что колпачок на голове у гномика Лелика подпрыгнул и волшебная маленькая лампочка погасла. Детская комната погрузилась во тьму. Дети тут же замолчали. Потом раздался тихий, робкий Анин голосок:
-Лелик, расскажи дальше про музыкальную девочку.
-Мы больше не будем, - жалобно присоединился к сестренке Павлик.
-Нет, продолжение сказки услышите завтра, если будете себя хорошо вести и слушаться родителей, - прозвучало из темноты ворчание гномика.
Слышно было, как Лелик шуршит и кряхтит, забираясь в мягкий Анин тапочек и укладываясь там. – Спокойной ночи, малыши!

       В следующий вечер, как только были закончены все домашние дела, дети уселись в детской комнате вокруг гномика Лелика, который важно восседал на подушке, и попросили продолжить рассказ о «музыкальной девочке». Лелик дождался полной тишины, выдержал паузу, потому что на волшебство ведь надо настроиться. И вот, когда на его колпачке вспыхнул долгожданный огонек, отчего вся комната озарилась сиреневым светом, малыши услышали продолжение сказки о трудной судьбе прекрасной девочки Лилии.

       Сколько ужасных операций и процедур пришлось выдержать Лилии, чтобы избавиться от звучащей в ней музыки! Ее даже гипнозом пробовали лечить – ничего не помогало!

-А я вот видел по телеку, - влез в повествование неугомонный Павлик, - как один дядька-гипнотизер загипнотизировал какого-то мужика, будто тот Шварценеггер. А мужик после как стал драться! Да как откусит ухо гипнотизеру!
-И вовсе это не Шварценеггер, а Тайсон был! – с издевкой прервала его Аня. – Ничего не знаешь, а лезешь. Опять из-за тебя, Пашка, сказка сорвется.
       Павлик недовольно притих.
-Ну, Лелик, ну, пожалуйста, давай дальше, - попросила Анечка.

       Так вот, даже гипноз не помог избавить девочку Лилю от ее музыки, которая продолжала звучать, хоть ты тресни! Честно говоря, это никому и не мешало, кроме нудных и вредных людей. А между тем время шло, и девочка Лиля превратилась в прекрасную девушку Лилию. И в нее влюбился очень влиятельный человек, звали его Николай Николаевич (фамилии не помню). Николай Николаевич был очень богат: ему принадлежали все автозаправки в городе. Родители Лилии тоже работали на одной такой заправке: мама – кассиром, папа – сторожем. А Лилия приходила к ним каждый день и приносила обед. Тут-то и увидел ее богатый хозяин Николай Николаевич и сразу влюбился.
Да вы же сами знаете, что в Лилию невозможно было не влюбиться.
Лилия, правда, не хотела выходить замуж за Николая Николаевича, но родители объяснили девушке, как ей повезло, какой у нее завидный жених и что в противном случае он их просто-напросто со свету сживет. Лилия поплакала, поплакала и согласилась, потому что была любящей и послушной дочерью.
       Ах, какую богатую и шумную свадьбу они сыграли! Весь городок, что называется, «стоял на ушах» три дня и три ночи, пока по его улочкам с оглушительными сиренами и фейерверками носился свадебный кортеж из тридцати иномарок. Даже бензин на заправках в эти счастливые дни полупьяные от радости операторы забывали разбавлять тем, чем они его обычно разбавляют. Вот такой был праздник для всего городка!
       А потом потянулись обычные будни. И как-то постепенно Николая Николаевича стало все больше раздражать, что молодая жена с ним не разговаривает, а только излучает какую-то неземную музыку. Другой бы муж, наоборот, только обрадовался такому факту. Но не Николай Николаевич, который любил, чтобы было «все, как у людей» (это вообще его любимое выражение: «Люблю, чтобы было все, как у людей!»). И надо открыть один секрет: у Николая Николаевича не было слуха, музыкального слуха. Ну, то есть он, конечно, все слышал, но не чувствовал музыки, совсем, напрочь! Для него постоянная мелодия, излучаемая собственной женой, была все равно что скрип половиц или дверных петель. В общем, этот непорядок и недостаток нужно было срочно устранить, а так как Николай Николаевич был человеком очень состоятельным, то созвал консилиум самых знаменитых местных врачей. Врачи опять перепробовали много разных средств, и, когда ничего не помогло против этой странной, необъяснимой, беспричинной музыки, эскулапы предложили последнее – лечение Лилии электрошоком. И когда по измученной варварскими процедурами Лилии ударил электрический разряд, сердце ее не выдержало, и прекрасная Лилия умерла.

       На этих словах маленькая Анечка горько всхлипнула, а Павлик, покраснев от гнева и сжав кулачки, горячо воскликнул:
-Надо было самого этого дурака Николая Николаича, Николашку-какашку, взорвать, чтобы разлетелся в клочки! Правда, Аня? Правда же, Лелик?

-Не знаю, малыши, не знаю…,- ответил со вздохом гномик Лелик, - но только вскоре действительно Николая Николаевича разорвало в клочья в его собственном мерседесе. Виновников взрыва так и не нашли.
       А на могиле «музыкальной девушки» каждый год расцветают прекрасные белые лилии, которые излучают волшебную музыку. Жители города здесь рядом устроили парк, который прозвали «Сад поющих лилий». Сюда прибегают играть на лужайке дети, приходят объясняться в любви влюбленные, здесь на скамейках отдыхают старики, вспоминая прожитую жизнь.

Глава 5 (и последняя). Гномик Лелик однажды ушел и не вернулся.

       Гномик Лелик исчез так же неожиданно, как и появился. Просто однажды дети проснулись, а Лелика – нет. Но они не сразу это заметили, потому что был необычный день – первый день осени, Первое сентября! И Анечка с Павликом должны были пойти в школу в первый класс. Еще накануне все очень волновались: по сто раз перемеривали школьную форму и пересматривали содержимое ранцев, внутри которых вкусно пахло новой кожей и новыми учебниками, их, в свою очередь, уже тоже по сто раз перелистывали. Никому не было дела до гномика Лелика, казалось, он даже немного мешал всем: то путался под ногами, когда дети убирали в кладовку старые игрушки, ставшие теперь ненужными, то не вовремя усаживался на подушку, когда надо было застелить постель, то прятался в новом ранце, и Анечка боялась, что таким образом нечаянно принесет гномика в школу, а потом попробуй объяснить учительнице, откуда взялось такое чудо, в общем, всем было как-то не до маленького Лелика и его сказок. Впервые никто не вспомнил, что Лелик любит на ужин поесть овсяное печенье, и никто не принес ему вечером это хрустящее лакомство.
       Наконец наступило долгожданное утро долгожданного дня! В двух вазах на столе возвышались два огромных букета гладиолусов, которые позже, переместившись в руки Анечки и Павлика на торжественной линейке, совершенно закрыли им весь обзор, но и их самих скрыли от многочисленных глаз людской толпы, собравшейся в школьном дворе.
       Музыка, шум, поздравления, круговорот новых лиц и радостных событий пронеслись, как сон.
       А когда вся семья в конце дня собралась дома за праздничным столом, тут и обнаружилось, что нигде нет гномика Лелика. Он не вернулся и в последующие дни, он не вернулся больше никогда. И мама сказала расстроенным детям: «Наверно, вы просто выросли, а гномик Лелик приходит только к маленьким, чтобы помочь им поверить не только в чудо, но и в самих себя, и пронести эту веру через всю жизнь».
       Наверно, мама права. Но все равно надолго у Анечки сохранилась привычка заглядывать внутрь своего тапочка, прежде чем надеть его: а вдруг там заснул, свернувшись клубочком, гномик Лелик…
       Ау-у, гномик Лелик, где ты? У кого ты теперь гостишь?