На окраине волшебного леса

...Зачем зовёшь
В ночи глубокой, непроглядной
Ты злого демона,
И ожидаешь ласки,
И умоляешь смерть: приди,
приди, приди...
(Старая песня)

Глава I
I.I
Замок показался на горизонте ещё в полдень. Сейчас же, когда солнце уже клонилось к закату, Влада могла разглядеть его полностью. То, что она увидела, слегка удивило её.
-Надо же, а я думала, это руины, – сказала она, обернувшись к своему спутнику, шедшему позади неё. – Как думаешь, скоро доберёмся?
-Примерно через час, – коротко ответил тот. Голос у него был глубокий и жестковатый. Ответь вам человек таким голосом, уверена, вы не захотели бы больше с ним общаться. Тоесть, вообще.
Но Влада знала Фому уже достаточно долго, и привыкла не обращать внимания на то, каким тоном общается с ней напарник. Впрочем, помимо речи приходилось мириться также и с его внешностью, дико не соответствовавшей высокомерной манере говорить, которую обычно Фома практиковал «среди своих»: заношенная, слишком широкая одежда; короткие, криво обстриженные, да к тому же и торчащие во все стороны каштановые волосы; слишком худые руки, плетями свисающие вниз; и, наконец, почти двухметровый рост. Согласитесь, в такое трудновато влюбиться. Это, собственно, и было главной проблемой жизни Фомы. Но отнюдь не из-за его сентиментальных соображений...
-Не думаю, что мы там надолго задержимся. – словно с самой собой разговаривая, пробормотала Влада. -Знать бы только, как побезопасней обойти этот лес. Откуда он здесь вообще взялся? На картах его нет.
-Твоя карта тридцатилетней давности, – заметил всё тем же тоном Фома. –Не думаю, чтобы там кто-то нуждался в наших услугах. Судя по всему, замок занят военными, а у них полно собственных лекарей.
-Наше дело – предложить, – усмехнулась девушка. -Что у тебя сегодня настроение такое мрачное? Опять о судьбе своей задумался?
-О судьбе, о чём же ещё. – проговорил, щурясь на заходящее солнце, тот. –И о том, сколько ещё лет мне её искать.
-Ну, Фома, не печалься, - Влада ободряюще посмотрела на него. -Проклятье ведь не вечно. Когда-нибудь, в один прекрасный день, ты обязательно найдёшь...
-Избавь меня от своего красноречия. – взмахнув рукой, сказал мужчина.
Влада сочувственно посмотрела на него, и всё-таки произнесла:
-Если хочешь знать... Ты мне очень нравишься. Как охранник. Да, ты просто замечательный охранник, Фома!
-Значит ты любишь меня, - вкрадчиво произнёс мужчина. –Как охранника, я верно расслышал? Да ты просто золото, Влада! Ещё пара таких фраз, и будешь путешествовать дальше сама!
Девушка закусила губу, едва сдерживая хохот. За время совместных путешествий они успели вдоволь наподкалывать друг друга на самых болезненных темах: у Фомы, к примеру, любимые шутки в основном строились на светлом цвете волос Влады, и безуспешно было утверждать, что она не блондинка, а русая. Она, в свою очередь, также сумела изыскать у напарника слабое место, и успешно на этой слабости играть. Так что вряд ли он серьёзно обиделся сейчас. Ничего, помолчит до вечера, а потом всё опять будет по-старому.
Глядя на безмятежно-алый горизонт, Влада принялась негромко насвистывать мелодию какой-то песенки, время от времени поглядывая на Фому. К замку они пришли через час с лишком.

I.II
Огромные, в три метра высотой, ворота, уже закрывались, когда двое путников, наконец, подошли к замку – вокруг него, как оказалось, разрослось немаленькое селение, крывшееся за воротами. Помимо двоих путников здесь, в ожидании своей очереди, стояло также несколько повозок. Влада поспешно натянула на голову капюшон, поймав заинтересованный взгляд одного из мужчин, восседавшего на повозке, наполненной яблоками. Но было поздно.
-Эй, ты! – не слишком-то вежливо обратился к ней заросший чёрной бородой мужик. - Откуда в наших краях такие птицы?
Он даже спрыгнул со своей повозки, споро подойдя к ней:
-Мы могли бы познакомиться.
-Пошёл вон, - с презрением пробормотала Влада, отворачиваясь. Он знала, что за этим последует, успев заметить, как гримаса ярости исказила грубое лицо. И не ошиблась.
Мужик вскинул руку, готовясь ударить, но Фома мгновенно возник перед ним, улыбаясь извиняющееся и заискивающе.
-Не обижайтесь на мою сестричку, - мягко сказал он. – Она, знаете ли, не совсем здорова... вежливости её, знаете ли, не учили...
-Таких одним способом учить надо! – всё ещё воинственно сжимая кулак, воскликнул тот. - Муж-то, небось, быстро научит, как вежливой быть!
-Вот-вот, и я ей так говорю, – закивал Фома, подобострастно скалясь. – Не изволите гневаться, господин...
Мужлан всё-таки смягчился. Наверное, нечасто в жизни его называли «господином»... Он опустил руку, напоследок плюнув в землю.
-Ты не переборщил? – раздражённо шепнула Влада своему охраннику.
-Не переживай, – усмехнулся тот. – Он своё получит. Пойдём скорей.
Они успели проскочить перед повозкой, и Фома едва заметно провёл рукой по её шершавому боку. Они отошли уже на приличное расстояние, когда повозка вновь двинулась – и тут же остановилась вновь, сопровождаемая восклицанием мужика. Насколько было заметно с этого расстояния, у неё отвалилось заднее колесо.
-Ай-ай-ай, - псевдо-сочувственно покачал головой Фома, обернувшись. - Надо покрепче колёса крепить, господин. Не годится так, право-слово, продукты портить.
Повозка завалилась на бок, и добрая половина яблок вывалилась из неё прочь, прямо в раскисшую грязь у ворот. Влада тихо рассмеялась:
-Заклятие старения? – спросила она у Фомы.
-Да, – кивнул тот. – Всё железо в колёсах проржавело всего-то за несколько секунд. Надо же, какая неудача. А нечего девушкам хамить...
Впрочем, дело было вовсе не в хамстве – Влада это прекрасно понимала. Просто такие вот шуточки были любимым занятием Фомы, с некоторых пор. Сам Фома вновь принял своё истинное обличье: с его лица слетела маска притворства и любезности, и он вновь стал всё тем же холодным и безразличным.
-Вот и нажили первых врагов, – вздохнула Влада.
У ворот образовалась небольшая пробка: стражники торопили их нового знакомого, наконец, въехать внутрь, а тот всё порывался собрать своё погрязшее в грязи «добро».
-Пошли в таверну, – решил Фома. - Только ты, знаешь, всё-таки одень капюшон. А то привлекаешь слишком много внимания, как для простой врачевательницы.

I.III
Таверна не понравилась Владе с первого взгляда: никакого намёка на отдельные места; всего - лишь два огромных стола, придвинутых к двум противоположным стенам помещения, и, соответственно, длинные лавки у них. Вот и всё.
-Как-то даже чересчур скромно, – пробормотала девушка. – Здесь что, всё не как у людей?
-Вполне возможно, – хмыкнул Фома. – Присмотрись повнимательней к местной публике: все с оружием, сидят по группам, но пьют немного. Можно даже различить социальный статус отдельных товарищей. В другой ситуации я сказал бы, что здесь ожидается война. Но, вероятно, всё несколько иначе...
Влада покосилась на него, удивляясь про себя небывалой многословности своего спутника. К чему бы это?
Пить они тоже не стали. Фома молчал, задумчиво ковыряясь ложкой в землистого цвета каше, которая здесь была единственной доступной едой. Со стороны могло показаться, что он вот-вот уснёт, но Влада знала: это не так. Напротив, сейчас он особенно внимательно прислушивается к разговорам вокруг, а значит, слушать есть что. Девушка отставила свою миску, и, подперев голову рукой, прикрыла глаза. Шум вокруг был такой, что она не сразу смогла различить отдельные голоса.
-А я говорю вам: гиблое дело сидеть здесь! – утверждал кто-то по правую руку от неё. - Прирежут нас здесь, как пить дать прирежут! – голос был хриплый, и становилось понятно, что его обладатель, не смотря на всеобщее настроение, выпил уже изрядно.
-Прирежут, если будем поддаваться на провокации, – рассудительно произнёс некто, чей голос был почти так же холоден, как и у Фомы. – Мы назначены сюда Правителем, и не имеем права дезертировать. Помощь придет, так, или иначе.
 Кто-то хмыкнул, и тут заговорил третий человек, чей голос Влада слышала с трудом:
-Это всё сказки. Плевать Правитель хотел на все наши трудности, и на нас в том числе.
 Как по мне, лучший выход: примкнуть к мятежникам. Они, по крайней мере, чётко осознают свои цели.
Среди троих собеседников (впрочем, вполне возможно, что их было и больше) воцарилось молчание.
-Что прикажешь делать с клятвой верности? – спросил, наконец, первый голос.
-Правитель сам уничтожил нас, когда послал на смерть! – запальчиво воскликнул третий.
-Однако мы ещё живы, – вновь вступил в разговор второй. – И, как знать, захотят ли мятежники принять нас в свои ряды? Ты можешь дать гарантии?
-Да, – заверил его третий. – Я был среди них прошлой ночью. Они готовы принять новых...
Влада не стала слушать дальше: она всё же немало видела в своей жизни, чтобы узнать ситуацию. И отгадать, чем она закончится.
Обладатель второго голоса оказался высоким закутанным в плащ человеком. Лицо его скрывал капюшон, натянутый так низко, что не было видно глаз. Он неспеша встал из-за стола и произнёс, обращаясь к человеку, которого Влада условно назвала «третьим»:
-Ты арестован. Именем Правителя.
Несколько мужчин, в таких же тёмных плащах, уже спешили к нему из разных концов зала. Но она видела и того, кто опережал их.
-Сзади! – успела крикнуть Влада.
Неведомый «Человек Правителя», как она успела его назвать, среагировал мгновенно: отскочил в сторону, и несколькими быстрыми движениями выбил кинжал из руки своего врага. На дальнейшее сопротивление никто больше не решился. Все присутствующие на данный момент в таверне люди притихли, молча, глядя на главных героев разыгравшейся только что сцены.
-Забираем этих, – «второй» повернулся к выходу, собираясь уходить. Но тут же обернулся вновь, указав своим людям на Влада и Фому:
-Их – тоже.

I. IV
-На кой чёрт тебе понадобилось заниматься спасением окружающих? – со злостью прошипел на ухо Владе Фома. – Хоть представляешь, что теперь с нами будет?!
-Отстань! – огрызнулась та. – Я же его спасла. Какие ко мне претензии?
Напарник пробормотал в ответ что-то маловразумительное о её наивности. Собственно, он был не так уж неправ.
-Значит, был среди них прошлой ночью? – снимая капюшон, поинтересовался законник у одного из мятежников. Они вошли в скудно освещённый зал незнакомого Владе (да и откуда?) здания.
-Прекрасно. О подробностях встречи сам расскажешь, или отвести вас с дружком в подвал?
Тот в ответ лишь молча покачал головой.
Влада испуганно смотрела на разворачивающуюся сцену. Безымянный «второй», оказавшийся на деле далеко не последней здесь сошкой, на них пока внимания не обращал. И это радовало. Жаль, что не долго...
-Займитесь ими, – кивнул он нескольким своим людям. – И поаккуратней... хотя... как получится. Собственно, особой ценности они для меня не представляют.
Тут уж Влада не смогла молчать:
-Господин... – она шагнула вперёд и замялась, не зная, как обратиться к этому человеку.
-Яков, – сказал тот, оборачиваясь. Из-за плохого освещения она не смогла как следует рассмотреть его внешность, уловила лишь холодный стальной блеск тёмных глаз и гриву чёрных, вьющихся волос. Н-да. Вот так экземплярчик...
-Так вот, господин Яков, - поспешно заговорила девушка, нервно теребя край своей куртки. – Мне кажется, допрос этих людей ничего не даст вам. Они... ну как бы это сказать... по ним видно, что они и сами толком ничего не знают, так как примкнули к мятежникам совсем недавно. Прошу вас, я не знаю ровным счётом ничего о тех делах, что здесь творятся, но... отпустите их. Это убийство не принесёт вам никакой пользы.
В помещении, где и до этого все, кроме Якова, говорили исключительно шепотом, теперь воцарилась абсолютная тишина. От взглядов присутствующих Владе стало откровенно не по себе: как будто сегодня были назначены её похороны.
-Оставьте нас, – сказал наконец Яков. - Бунтовщиков... в отдельные камеры. Потом разберёмся. Живо!
Стражники зашевелились, вытаскивая арестованных, прочь из комнаты.
-Ну что ж, – не прекращая сверлить Владу пристальным взглядом (Фому он как будто не замечал), произнёс он. - А теперь поговорим с вами.

I.V
-Итак, – произнёс Яков, когда в комнате их осталось трое. – Итак... милая девушка, может быть, вы объясните мне, откуда у постороннего человека такая уверенность в невиновности людей, покушавшихся на мою жизнь, и жизни обитателей этого замка? Советую вам говорить быстрее, пока я не начал всерьёз обдумывать версию того, что вы, возможно, заодно с ними.
-Мне просто жаль их, – потупившись, сказала Влада. – Это же ведь крестьяне, самые обычные, вы и сами понимаете, что ничего не добьётесь от них. Ну да, дураки, но ведь не мне вам объяснять, как легко завоевать их доверие. К тому же, я спасла вас сегодня от гибели. Неужели это для вас ничего не значит?
-Вот именно, ничего. - Яков быстро расстегнул плащ, продемонстрировав ей тускло сверкающую кольчугу. – Как видите, никого вы не спасли. Ваше имя? – на последней фразе голос его стал уже даже не жёстким, а просто-таки повелительным.
-Влада, – подняв голову, ответила она. Гордость бывшей аристократки брала своё: - Но я не понимаю, по какому праву вы так со мной общаетесь. Я требую отвести меня, и моего спутника к главному... к главному человеку в этом замке!
Фома за её спиной только тихо вздохнул. Яков рассмеялся:
- К главному? А у вас немаленькие запросы. Вы уже перед ним стоите, Влада. Так что вы хотели мне сказать?
С минуту Влада молча смотрела на него. Затем сказала, стараясь не смотреть «главному» в глаза:
-Я хочу, чтобы вы позволили нам уйти отсюда. Сегодня же. Сейчас же, – она помолчала, а затем добавила, с равной долей обиды и язвительности в голосе: - Раз уж вам так решительно наплевать на меня и всё, что я говорю, или буду говорить.
Яков хмыкнул и покачал головой:
-Простите, но отпустить я вас не могу. По крайней мере, в ближайшие несколько недель.
-Это, по какому праву? – возмутилась Влада. – Мы не имеем никакого отношения к здешним делам, пришли сюда сегодня вечером – в конце концов, тому есть свидетели! Я требую...
-Влада, – Фома предостерегающе положил руку ей на плечо. – Мне кажется, нам стоит согласиться.
-Пусть вначале объяснит причины, – упорствовала девушка.
-Охотно, – кивнул Яков. – Вы зря так реагируете на мои слова. Просто в данное время происходит заострение конфликта между нами, людьми Правителя, и мятежниками. Принимая во внимание инцидент моего вами спасения в таверне, вполне вероятно, что они не пощадят вас, если встретят на неровной лесной дорожке. А уйти отсюда можно только по лесу. Я привёл достаточно аргументов?
-Почему вы были там, в таверне? – спросила Влада. – Вам это, вроде как, по статусу не пристало...
-Проводил разведку боем. – махнул рукой Яков. – А, неважно. Я попрошу выделить для вас комнаты в замке.
-Вы пощадите тех людей? – уже выходя, поинтересовалась девушка. – Как я просила?
-Не знаю. – устало ответил тот. – Завтра... завтра посмотрим.

Глава II
II.I
Привычка – самая страшная в мире вещь. На следующий день Влада поднялась ни свет, ни заря, и, от нечего делать, примерно час перебирала мешочки с травами в своей сумке. Фома, как всегда, раздражённый, не выдержал этой, как он выразился, «мышиной возни», и тоже встал с постели.
-Эгоистичная ты личность, - задумчиво глядя в окно, проговорил он. – Зачем встала так рано? Можно было вообще до обеда спать.
-Привычка, – пожала плечами Влада. – Не против, если я пойду, прогуляюсь? А ты сможешь ещё поспать.
-Против, – вздохнул Фома, отрываясь от созерцания жизни местного социума. – В том смысле, что я пойду с тобой. Здешние настроения не слишком способствуют спокойным прогулкам.
-Тогда пошли искать больных, – решила она. – Сейчас, подожди, только сумку возьму...

II.II
Заинтересованных в своих услугах они нашли примерно через несколько часов: клиенткой оказалась пятилетняя девочка с самой обычной простудой. Что правда, болезнь была в достаточно запущенной форме, и просто-таки требовала немедленного лечения.
-Все доктора раненными заняты, - пояснила мать. – Им сейчас нами некогда заниматься. А дитё, видите... Муж говорит, должна сама болезнь перебороть. Я её чаем пою, с травами разными, но только она в постели лежать совсем не хочет. Непоседа...
-Надо, чтобы лежала. – покачала головой Влада, осмотрев ребёнка. – Хотя бы два дня. Потом уже можно подниматься. А мужа не слушайте, она ещё слишком маленькая, чтобы самостоятельно выздоравливать. Вот, - она протянула женщине маленький пузырёк.
-Давайте пить три раза в день, по пять капель. Через неделю выздоровеет.
-Может, чаю? – хозяйка, явно обрадованная таким быстрым завершением дела, теперь просто олицетворяла собой всё возможное гостеприимство.
-Да, конечно, – улыбнулась Влада.
-Я прогуляюсь, – пробормотал Фома, и молча вышел.
-Странный у вас спутник, – женщина (её звали Радой), проводила его укоризненным взглядом. – Он ваш муж?
От неожиданности вопроса Влада даже рассмеялась:
-Нет, нет, что вы... Мы напарники. Я – лекарь, он – мой охранник. Так и живём...
-А, - кивнула Рада. – Ну, да... вам варенье дать?

II.III
-Ну что? – Фома поджидал её прямо у двери дома Рады. – Узнала что-нибудь?
-Узнала. – Влада вздохнула. – Но, знаешь, эти знания меня что-то совершенно не радуют. Пойдём, что ли, в какую-то таверну, там всё и расскажу.
-Ну, уж нет, - возразил напарник. – Напомнить тебе, чем закончилось наше прошлое посещение подобного заведения? Пошли лучше в верхние ярусы. Там, я слышал, есть фонтан... романтика, да и только. Тебе наверняка понравится.

Фонтан в верхних ярусах города (наверное, сподручней всё же называть это именно городом, ведь замок был лишь частью его) действительно был. И людей здесь практически не было, кроме одного человека, с головы до ног закутанного в изорванный серый плащ. В его социальной принадлежности не оставалось сомнений: нищий. Ни Влада, ни Фома, особого внимания на него не обратили.
-В общем, расклад такой, – помолчав, сказала девушка. – Где-то совсем недалеко отсюда находится лес. В лесу прячутся злобные мятежники, намеревающиеся, во что бы то ни стало, захватить замок. Здесь, в замке – оппозиция, во главе с уже известным нам Яковом. Силы равны, но мятежники совершают регулярные вылазки, отщёлкивая верных Правителю людей поодиночке. Конфликт тянется вот уже больше полугода, и конца ему не видно.
-Если хочешь, можем уйти обратно, на юг, - безошибочно уловив, в чём Влада видит главную трагедию, предложил Фома. – Мне, в сущности, плевать, куда идти.
-Нет, не хочу обратно, - покачала головой девушка. – Столько идти, чтобы потом возвращаться... глупо как-то. Да и к тому же, меня, можно сказать, заинтриговала эта ситуация. Как-то даже не смешно: ведь, в сущности, почему Правитель, раз уж всё так серьёзно, не пошлёт сюда войска, и не выкурит мятежников из леса?
-Сплошные тайны, - усмехнулся Фома. – А хочешь, я приведу более простое объяснение твоему желанию остаться здесь? Тебе просто понравился этот Яков. И ты не хочешь расставаться с ним, так и не заведя более близкого знакомства...
-Идиот, – с чувством проговорила Влада. – Слушай, ты можешь хоть иногда не мерить всех по себе?!
-Могу. Но когда ты врёшь, это за версту чувствуется.
-Это тебе-то чувствуется?! Насмешил! Что, забыл причину, благодаря которой шляешься со мной по миру всё это время? Тоже мне, чувствительный...
-Хорошо! – Фома, что с ним случалось крайне редко, сейчас, кажется, тоже разозлился.
-Значит, тебе интересно. Ну, так пойди и спроси у Якова, а лучше, прямо у самого Правителя: почему-де вы, милостивый государь, даже пальцем не соблаговолили пошевелить ради спасения своих подчинённых?..
-Я знаю, почему он не желает нам помогать, – в их споре послышался третий голос.
Влада и Фома одновременно обернулись, повернув головы в сторону нищего, которого оба, кажется, считали спящим.
-Да, да, я знаю, – вновь заговорил тот. – И даже поделюсь своими знаниями с вами, если вы соизволите подойти поближе, господа.
Они подошли.
-Слепой?.. – пробормотала Влада, вглядевшись в лицо оборванца: глаза его скрывала чёрная повязка.
-Да, слепой, – ответил тот. – Но это не мешает мне видеть многого такого, чего не видят, или попросту не хотят видеть зрячие... Вот вы, девушка, были когда-нибудь в этом пресловутом лесу? Бродили по его извилистым тропинкам?
-Нет, – она переглянулась с Фомой. – А что... а какое это имеет значение?
-Никакого, – слепой тихо рассмеялся. – Никакого, пока вы не повстречались с Ней. Впрочем, возможно, наши вероломные боги уберегут тебя от этого.
-С Ней? – переспросил Фома тем своим ласковым, неимоверно мягким голосом, что был дан ему его Проклятьем. – И кто же она такая?
-Хозяйка леса, - охотно ответил нищий. – Прекрасная Мелания... я видел её, да. В последний раз в своей жизни! – он зашёлся хриплым, злым смехом.
-Сумасшедший дом, – одними губами пробормотал Фома.
-Подожди, - Влада отстранила его рукой, опускаясь на колени перед нищим.
-Как твоё имя? – обратилась она к нему.
-Имя? – перестав смеяться, спросил тот. – А почто оно мне? Не одно на весь срок...
-Тогда я буду звать тебя Глебом. – решила она. – Так звали одного хорошего человека в моём прошлом... Скажи мне, Глеб, что с твоими глазами? Как ты лишился зрения? – она потянулась к повязке слепца, желая снять её, но тот остановил её неожиданно твёрдой рукой:
-Не нужно, целительница, – тихо проговорил «Глеб». – Уходи, откуда пришла, и дари своё благо кому-нибудь другому. Мне его не нужно.
Влада вздрогнула, и отстранилась. В голосе слепца (слепца ли?) было что-то такое, что заставило её послушаться.

II.IV
Якова они встретили вновь к концу этого дня. На сей раз, он вёл себя довольно приветливо. Поинтересовался, устроились ли они, и не нужна ли им помощь. Впрочем, множественное число было излишком вежливости: Фома простоял в обществе Якова всего несколько минут, сказал несколько довольно двухзначных фраз, и ушёл.
-По-моему, он вас ревнует, - заметил тот. – Вы ведь женаты?
-Мы напарники, – раздражённо пробормотала Влада. – Неприязнь к вам у него иного рода. Он... ну как бы это сказать... не особенно жалует законников. Наверное, потому что сам таким когда-то был.
-А, - вздёрнув бровь, кивнул мужчина. – Ну... наверное, бывает. Кстати, хочу вас обрадовать: можете не волноваться за судьбу тех крестьян, что вы вчера так яростно защищали, они сбежали.
-Надеюсь, вы не считаете, что в этом есть моя вина? – стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно, спросила девушка.
Яков рассмеялся:
-Нет, не считаю. О роде ваших занятий мне уже известно, и он мало вяжется с устройством подкопов и размахиванию мечом. В сущности, это даже лучше, что они сбежали. Меньше мороки.
-Н-да. – отводя взгляд, произносила Влада. – Ну... я... пошла?
-Идите, – пожал плечами он. – Хотя... знаете что, приходите сегодня в верхний ярус города. Там раньше были королевские покои, а теперь я с приближёнными живу. Честно говоря, то же самое, что и везде, только мебель получше, кровати дубовые, и так далее...
Видимо, он понял, что сказал, только когда взглянул на изменившееся лицо девушки.
-О, нет, нет, вы неправильно поняли! – тут же замахал руками Яков.
-Я совсем не имел ввиду... просто, вы же лекарь, а у меня племянник недавно был ранен, так что я хочу показать его хорошему специалисту. Влада, - он проникновенно посмотрел на неё. –Вы – хороший специалист?

II.V
-Странно, странно... очень странно... – Влада осматривала плечо Тимура, качая головой. То, что она видела, нравилось ей всё меньше и меньше.
-Мне нужно знать, как ты получил эту рану. – решительно сказала она наконец. – И, пожалуйста, говори откровенно. От этого может зависеть твоя жизнь.
Парень вздрогнул, посмотрев на дядю. Но взгляд Якова был столь же непреклонен, что и у лекарки.
-Ну, - вздохнул Тимур. – В общем, всё вот так было: в тот день мы исследовали лес. Обычная операция, никаких особенных опасностей, но и расслабляться не стоит. Словом, тогда всё было как всегда, до тех пор, пока мы не наткнулись на одну странную тропинку в лесу. Вы можете мне не верить, но...
-Тимур, - перебил племянника Яков. – Сейчас не время для твоих шуток!
-Да я ведь и не шучу вовсе! – возмутился парень. – Тропинка и вправду... странная была. Тоесть, следы на ней странные. Как будто человеческие, но только не знаю, какой это должен был быть человек, чтобы их оставить.
-Большие? – предположила Влада.
-Нет. – покачал головой парень. – Они... ну, словно не человеческие ноги, из плоти и крови ступали, а из раскалённого железа... земля в пепел превратилась. Не знаю, как вам ещё лучше объяснить. Собственно, мы и не успели-то этого чуда природы как следует разглядеть: через минуту, примерно, нагрянули эти твари лесные... ну, мятежники. Их было больше, мы отбивались, как могли, но... – он вздохнул.
-Не знаю точно, чем всё закончилось. Видимо, меня ударили чем-то по голове, так что я вырубился. Очнулся там же, только уже совершенно один. Ну, в смысле, живой – один. Все остальные мёртвые: и наши, и враги... Оружие моё куда-то пропало, рубашка – в клочья подрана, а на плече вот это. И ничем ведь не лечится! Может, хоть вы что-то сделать сможете?
-Когда это произошло? – спросила Влада.
-Три дня назад. Ну, три с половиной – так точнее. Так как?
-Я не знаю, как это лечить, - набравшись решительности, сказала девушка.
-Тимур, это не царапина. Во-первых, царапины не бывают такой формы: правильный крест; а во вторых... Скорей всего, тот, кто делал это, преднамеренно занёс в рану яд. Единственный выход, который я вижу, это отнять руку. В таком случае ты, по крайней мере, спасёшься. Иначе... тебе осталось жить всего несколько недель. От силы.
Парень смотрел на неё, не произнося ни слова, круглыми испуганными глазами. Яков непроизвольно сжал кулаки:
-Это всё, что вы можете предложить?
-К сожалению, всё, – вздохнув, кивнула она. – Мне очень жаль. Нет, я, конечно, могу попытаться что-то сделать, он от этого будет мало толку, пока вы не узнаете, кто и зачем сделал это с вашим племянником.
-Это практически невозможно, – пробормотал тот.
-Я всё сказала, – развела руками Влада.
-Послушайте, - в голосе Тимура была мольба и отчаяние одновременно. – Мне ведь только восемнадцать. Как же я... без руки?
Девушка молчала.
-Мы подумаем ночь, - решил Яков. – А утром вас вызовем. Согласны?
-Мне всё равно. – ответила Влада. Впрочем, вид её – подавленный и огорчённый, говорил скорей об обратном.

II.VI
-Влада, Влада, просыпайся, - Фома, наклонившись, затеребил девушку за плечо.
-Ты меня слышишь?
-У, ну что горит-то? – раздражённо пробормотала та, открывая глаза. – Чего тебе, Фома?
-Ты не слишком-то вежлива с напарником, - хмыкнул он. – Кажется, мои слова начинают оправдываться. К тебе пришёл Яков, – последнее предложение Фома изловчился произнести со всей возможной долей презрения.
-Ты дурак, - пробормотала девушка, садясь на постели. – Холодно-то как! – она зябко поёжилась, тут же укутав голые плечи в одеяло. – Подай мне одежду, пожалуйста.
-Влада, я... – в комнату вошёл Яков. – Ой, извините. Я только хотел попросить вас поторопиться. С Тимуром плохо.
-Пойдёмте со мной, - Фома, ухмыляясь, кивнул на выход. – Голой она с вами всё равно не отправиться.
Влада проводила этих двоих взглядом, молча, сдерживая вертящиеся на языке язвительные слова. Ох и напарничек... удружил, ничего не скажешь. В такие вот моменты всё больше хочется плюнуть на эту собачью жизнь, осесть где-нибудь в глубинке, завести наконец-таки мужа, семью, детей, хозяйство... Жаль, что дальше гипотетических планов эти мечты никуда не пойдут. К сожалению...

-Так что с Тимуром? – спросила Влада у Якова, как только они вышли из дома.
-Я же только несколько часов назад его осматривала. Ему плохо? Жар?
-Нет, - покачал головой Яков. – Хуже. Он... бредит. В лес рвётся. Что-то бормочет, о какой-то госпоже... не знаю. Посмотрите вы, у вас хоть опыт в таких делах есть.
-Неужели в замке нет больше других докторов? – поинтересовалась девушка. – Мне говорили, правда, что все они заняты раненными, но разве Тимур не входит в этот контингент?
-Он мой племянник, - напомнил ей Яков. – А те мальчишки-доктора... они ни на что не годны. Даже рану перевязать, как следует, не умеют, что уж говорить о полноценном лечении.
-А вы не похожи с племянником, – непонятно зачем ляпнула Влада. – Он вам родной, или...
-Названный, – ответил тот. – Мы с его отцом были дружны... когда-то. Он погиб примерно три года назад. С тех пор я и взял опеку над Тимуром.
-Понятно, – кивнула она.
Оставшуюся дорогу они шли молча. Влада была занята в основном тем, что сравнивала про себя внешность этих дяди и племянника (зачем только, ведь сказали же, что они не родные). Подвести итог она так и не успела: несколько людей шли им навстречу.
-Сбежал, государь! – каким-то сдавленным, отчаянным голосом сказал один из них.
-Не смогли удержать... всех растолкал, и сбежал.
-Куда? – рыкнул Яков, мигом свирепея.
-В лес, государь... в лес.

Глава III
III.I
Яков, услышав о побеге Тимура, не отличился оригинальностью мышления. Если сбежал, значит, нужно вернуть. Во что бы то ни стало. Любыми способами, так сказать.
-Я пойду с вами, - тут же решила Влада.
-Нет, без вас, - возразил он. – Лес – опасная территория даже для нас. Вам там тем более нечего делать.
-А если он присмерти? – тут же нашлась девушка. – Иногда помощь можно оказать всего в течение нескольких минут, иначе человек умрёт.
-Может, послать за вашей... – начал было один из мужчин, но Яков тут же оборвал его:
-Нет. Он её ненавидит, и не согласится на такое лечение в любом случае.
-Вы это о ком? – поинтересовалась Влада.
-Не важно, - отмахнулся Яков. – Ладно, если решились, то пойдёмте. Но в пути никаких разговоров, и... Степан, дай ей меч. Держали когда-нибудь такое в руках?
-Приходилось. – поморщившись, кивнула она. – Давайте.

III.II
Глухая ночь – не самое лучшее время для прогулок по лесу. Даже если компанию составляют вооружённые до зубов мужики с десятком лет военной практики.
Короткий меч на поясе тяготил, и Влада предпочитала не думать, против кого и в какой ситуации его придётся использовать. Как бы там ни было, но убийство человека всегда казалось ей чем-то загранным, невозможным, неправильным. Тем более что всю сознательную жизнь она их (людей) спасала. Мало кто понимал такую её позицию. Вот Фома, к примеру, называл это не иначе, как «твои интеллигентные сопли», а об определениях отца так и вовсе хотелось забыть. Наверное, они оба были правы. Но расставаться с принципами трудно в любом случае. Даже если тебе всю жизнь доказывают их несостоятельность.
Вспомнился Тимур, и его жуткая рана: почерневшие, гнилые края пореза, синие вздувшиеся вены, и запах... она ещё ни разу в жизни не видела подобной реакции организма, тем более за столь короткий срок, но это сути это не меняло. Неужели он сам не понимал, насколько безнадёжен? И к чему этот абсурдный побег в лес, как будто здесь его обложили враги, не дающие права выбора...
В бред Тимура Владе не верилось. Бредят, когда жар, или когда сходят с ума, но ни лихорадки, ни тем более психического заболевания она у парня не заметила. Яков соврал ей? Но какой резон... Впрочем, был ещё один вариант: в лесу обитает некто похуже мятежников. И это «некто» отнюдь не человеческого происхождения. Теперь, по крайней мере.
-Слушайте, - шепотом обратилась к Якову девушка. – Вы не знаете в замке такого человека, слепого? Скорее всего, он обычно сидит в верхнем ярусе, у фонтанов.
-Сейчас не время обсуждать жителей замка! – едва слышно ответил он, наградив её раздражённым взглядом. – Когда мы выходили, вы пообещали молчать. Имейте силу сдержать обещание.
-Но это важно! – Влада и не подумала соглашаться на подобное положение вещей.
-Мы с Фомой встретили его недавно, и он болтал о какой-то Мелании, он называл её «Хозяйкой Леса». Может ли быть так, у «госпожи» Тимура и «Хозяйки...» слепого на самом деле одно лицо?
-Откуда мне знать? – огрызнулся Яков. – Слушайте, Влада, помолчите хоть немного, я вас очень прошу! Мы и так производим слишком много шума.
Она всё-таки послушалась. Они уже вошли под сень огромных вековых деревьев, но атмосфера осеннего леса отнюдь не настраивала на романтический лад. Тут было зловеще, и совершенно неуютно. «Ни за какие деньги не согласилась бы оказаться здесь одна, - подумала про себя Влада. – Не представляю, как мятежники здесь существуют. С ума сойти можно, от страха».
-Не расходимся, - скомандовал всем Яков. – Утро наступит через несколько часов, так что ищем его до рассвета, и уходим. Всем всё понятно?
-Но ведь это же твой племянник, – прошептала, непонимающе глядя на него, девушка.
-Я не могу рисковать людьми, – был ответ.
Тимура они всё-таки нашли, когда первые лучи утреннего солнца уже коснулись крон высоких деревьев. Он лежал на лесной тропе – той самой, где его ранили, как позже узнала Влада – и глядел остекленевшими глазами в сереющее на востоке небо. Над ним стояло, склонившись, несколько людей, одетых, как крестьяне. Яков молча взмахнул рукой, и его воины, бесшумно высыпавшись из своих укрытий, схватили мятежников. Затем он, всё так же молча, подошёл к бездыханному телу своего племянника, и закрыл ему глаза.
-Унесите, - коротко скомандовал он. – Этих, - он указал на пленников, - Повесить.

III.III
-Я прошу тебя, ты должен меня выслушать! – Влада, обращаясь к Якову, гадала: он вообще слышит её, или нет? От горя с людьми разное случается...
-Те люди, которых мы поймали в лесу, не виноваты. Ну не под силу человеку сделать такое! Скорее всего, они набрели на тело Тимура так же случайно, как и мы...
-Я всё равно их повешу, - глухо произнёс, не поднимая головы (он сидел, сгорбившись, за длинным столом), Яков. – Можешь не распинаться, на меня это не действует.
-А что на тебя действует? – в отчаянии спросила она. – Яков, не молчи!
-Государь, к вам пришли... пришла, - в комнату вошёл молодой слуга. – Госпожа Софья, и с ней несколько людей. Говорит, что пришла требовать освобождения приговоренных к смерти.
-Ещё одна, - вздохнул «государь». – Хорошо, Софью впустите. Всех, кто с ней – в отдельные камеры. Заковать, как преступников.
-Кто такая эта Софья? – поинтересовалась Влада.
-Сейчас увидишь, - Яков поднялся: глядя на него, можно было сказать, что за эту ночь он постарел лет на пять. – Так сказать, местная оппозиция. А вот и она. Здравствуй, Софья.
Софья оказалась довольно симпатичной женщиной лет двадцати пяти – тридцати, с длинными каштановыми волосами, завившимися мелкими кудряшками, в длинном тёмно-зелёном платье. Лишь только Софья вошла, Влада поняла: зря она здесь оказалась. Эти двое смотрели друг на друга, как бывшие любовники, давным-давно разругавшиеся в пух и прах, и с тех пор люто друг друга ненавидящие. Замечательная компания, ничего не скажешь.
-Как ты смеешь! – не здороваясь, с порога начала женщина. – Яков, кем ты возомнил себя?! Немедленно освободи моих слуг, и тех...
-Они причастны к мятежу, - спокойным, холодным голосом произнёс он, не дав Софье договорить. – Как и все остальные, кого ты держишь при себе. Если ты явилась сюда, желая в честь нашей с тобой прошлой дружбы добиться освобождения сегодняшних висельников, то сделала это очень зря. Я ведь не дурак, чтобы во второй раз наступать на одни и те же грабли. Впрочем, я рад твоему приходу. Наконец у меня появился ценный предмет торгов с Дмитрием.
Софья, насколько показалась Владе, попросту окаменела от последних его слов.
-Ты не имеешь права, - наконец медленно произнесла она. – Правитель всегда защищал нашу семью...
-А Правителя мы больше не интересуем! – зло крикнул Яков. Влада мысленно порадовалась тому, что не находится сейчас на месте Софьи. – Ему плевать на всё, что у нас твориться. Стража! Уведите её.
Софью увели: не смотря на крики и попытки женщины вырваться. Яков вновь занял свою прежнюю позу: сел, сгорбившись, за стол, не замечая Владу, всё ещё стоящую рядом.
-Ты её любил? – тихо спросила девушка, молясь, чтобы не вызвать следующую волну гнева на себя. Но к ней он, похоже, подобных эмоций не испытывал.
-Да, – помолчав, коротко ответил Яков. – А потом она продала меня Дмитрию. Просто и жестоко. К счастью, тогда я сумел сбежать... Иди спать, Влада. Скоро будет казнь, и я не думаю, чтобы ты очень хотела наблюдать её.

III.IV
-...Ну вот, и мы пошли в этот лес...
-Так вы нашли всё-таки этого Тимура, или нет? – нетерпеливо спросил Фома.
-Нашли, - вздохнула Влада. – Вот только не знаю, стоило ли его вообще искать.
-Что, мёртвый? – поморщившись, пробормотал он.
-Да. И... это так жутко, ты даже представить себе не можешь. У него рубашка была разорвана, и от плеча, где рана была, по всей груди синие вены расползаются. И кожа бледная, синюшная какая-то, а он при жизни загорелым, чуть ли не мулатом был... Не знаю, что и думать.
-Проклятье? – предположил Фома. – Ты говоришь, вначале его порезали, ну, тот крест на плече... очень похоже. Но, в таком случае, я даже боюсь предположить, кто обитает в этом лесу, помимо бунтовщиков. Чего они бунтуют, кстати?
-А я знаю? – дёрнула плечом Владом. – Лучшей жизни, наверное, хотят. Знаешь, мне кажется, пора бежать отсюда. Даже неважно, куда именно. Сегодня к нему пришла некая Софья, слышал о такой?
-Пару слов, не больше, - поджав узкие губы, ответил напарник. – Говорят, она всячески способствует мятежникам, и даже имеет довольно близкие отношения с их главарём, Дмитрием. Смелая женщина, ничего не скажешь.
-Смелая до безрассудства, - усмехнулась Влада. – Она требовала у Якова освобождения схваченных им в лесу людей. Тех, кого мы нашли над телом Тимура...
-А он что?
-А он... посадил её в отдельную камеру. И сказал, что нашёл наконец предмет удачных торгов с Дмитрием.
Фома рассмеялся, не обращая внимания на хмурый взгляд Влады:
-А ведь молоток этот Яков, ничего не скажешь! Молоток... Но нам и вправду пора сматываться. Здесь назревают нехорошие события. Влада, - он проникновенно посмотрел на неё, добавив в голос ласковую нотку. – Я надеюсь, мы обойдёмся без эксцессов?
-Да, - рассеянно кивнула девушка. – Да, да, конечно... Послезавтра. Да.

III.V
Термин «послезавтра» был аргументирован, собственно, лишь одним-единственным фактом: похороны Тимура. Влада стояла, ни на кого не обращая внимания. Священник громко говорил все положенные сейчас слова перед закрытым гробом. Люди вокруг молчали, и это молчание никак, кроме как зловещим, назвать было нельзя. Тучи прочно зависли над замком, и Влада внезапно словила себя на мысли, что, за всё то время, которое они провели здесь (около трёх дней), ни разу не было хорошей, солнечной погоды. Совпадение?
-Как думаешь, кто это с ним сделал? – голос Якова раздался над самым её ухом, и девушка невольно вздрогнула: господин главнокомандующий умел ходить совершенно неслышно. Или это просто она ушла в себя?
-Не знаю. – она обернулась к нему, отмечая странное спокойное, безмятежное выражение лица мужчины, и столь же спокойный тон. –С тобой-то всё нормально?
«Это когда же мы успели перейти на «ты», - мысленно удивилась Влада. – Фамильярничаю, тут, понимаешь ли, с представителем закона...»
-Со мной всё прекрасно, - «представитель закона» смотрел на неё со странным блеском в глазах. – Вчера... повесили тех троих. Софья обещала мне вечные муки в аду, со всеми моими, как она выразилась, «прихвостнями». Её собственные во всем с ней согласились, и прибавили к вышеописанному, что Дмитрий не далее, чем завтра, восстановит здесь справедливость по полной программе. Ну, тоесть, повесит меня ногами кверху на всё той же виселице.
-Мне кажется, ты немного не в себе, - пробормотала, беря его за руку, Влада.
-Знаешь, пойдём, выйдем из этой толпы, тут душно как-то...
-Ты думаешь, я уйду с похорон собственного племянника? – голос Якова был настолько убедителен, что ей сразу же захотелось покачать головой и отойти на метров десять-пятнадцать. Но Влада потому и выбрала для себя профессию лекаря, что не пугалась трудностей.
-Я и не прошу тебя отсюда уходить, - нарочито умиротворённым голосом сказала она.
-Давай просто отойдём куда-нибудь вбок, что ли. Яков, ну мне-то ты можешь доверять, хотя - бы в этом?
-Ладно, - неожиданно легко согласился он. – Пойдём.

 III.VI
-А самое смешное начинается тогда, когда понимаешь, насколько однобокая вся эта их «справедливость», - Яков неспеша наливал вино в высокий кубок. – Они говорят, крестьяне гибнут. А наши? Наши воины тоже гибнут. Те же молодые парни, которых Правитель послал выполнять свой якобы «гражданский долг». Знаешь, я, кажется, понял, почему он не посылает нам помощь: ведь даже я сюда был назначен сюда исключительно благодаря личным мотивам. Благодаря той нашей старой истории с Дмитрием и Софьей. Любовный треугольник, ха... – он хрипло рассмеялся, задумчиво глядя на откупоренную бутылку. – Нас всех сюда привели на бойню. Да, именно так...
-Ты можешь сбежать, – тихо заметила Влада.
-Нет, не могу, - покачал головой Яков. – Раньше сбегать нужно было. А сейчас... мне, если честно, уже абсолютно всё равно. Это таким, как Софья, больше всех надо. А я – ну что я вообще собой могу представлять? Очередной винтик военной машины, не более того. Палач. Только я не рубаю головы, а даю разрешение другим заниматься этим. Ты знаешь, Влада, что случается с людьми, которые слишком много и слишком часто убивают других людей?
-Нет, – покачала головой девушка.
-Им это начинает нравиться, – отпивая вино из кубка, пояснил он.
-Тебе нужно поспать, - Влада, глядя на него, внезапно поймала себя на мысли, что больше не боится, как раньше, этого человека. Яков, со всей его жёсткостью и прямолинейностью, вызывал у неё сейчас нечто, сродни симпатии. – Обязательно, иначе переутомишься.
Яков поднял на неё тяжёлый взгляд – как у насмерть уставшего от жизни человека.
-Ты слишком добрая, - медленно проговорил он. – Это заметно. Ты всех понимаешь, всех жалеешь, и всем стремишься помочь. Так нельзя. Тем более здесь, тем более сейчас... Почему ты ушла из дома? Ведь у тебя наверняка была очень состоятельная семья.
-С чего ты взял? – не слишком талантливо округлив глаза, удивилась девушка.
-Крестьянская дочь никогда бы не стала разговаривать со мной так, как это позволила себе сделать ты, – пожал плечами он. – Так в чём же всё-таки причина?
-Ни в чём, – потупившись, пробормотала Влада. – Это... это длинная история. И, кстати, из-за своей, как ты говоришь, «доброты», я ещё ни разу в жизни не пострадала. Люди тянуться к тем, кто...
-Ты не пострадала ещё только потому, что всегда находились щиты, - не дав ей договорить, возразил Яков. – Те люди, которые готовы были загородить тебя собой, защитить от зла. Вот этот Фома, к примеру. Вы напарники, но лечишь только ты, его единственная задача – охранять. Но ведь такая защита не вечна. Когда-нибудь тебе придётся столкнуться с жизнью в одиночестве, и, поверь мне, её настоящий облик отнюдь не так приятен, как ты можешь себе его представить.
-Пусть так, - упрямо сказала Влада. – Но менять в себе я всё равно ничего не хочу. Я просто не умею по-другому жить, если хочешь, я привыкла верить людям.
-Даже если они тебя предают? – усмехнувшись, спросил Яков.
-Даже так.
-Прекрасно... что-то подобное я сам проповедовал в юности. Итак, святая Влада, тебе пора уходить восвояси. Насколько я понял, ты ещё не долго будешь чтить меня своим присутствием?
Девушка, вздрогнув, посмотрела на него:
-Откуда ты знаешь?
-У меня есть такая теория, - вновь прилаживаясь к вину, пояснил он. – Все, кто меня хоть сколько-нибудь понимают, вскоре исчезают туда же, откуда пришли. Ты – очередное подтверждение.

Глава IV
IV.I
Когда Влада вернулась, наконец, «восвояси», как выразился Яков, Фома отсутствовал. Вероятней всего, он гулял сейчас где-нибудь в окрестностях замка, развлекаясь в той своей любимой манере, когда жертвами его насмешек становились все, кто находился в радиусе пятидесяти метров, а то и больше. Впрочем, и сам Фома, насколько ей казалось, был жертвой насмешки, куда более жестокой, нежели он практиковал сам. Жаль, но она совершенно ничего не могла с этим поделать...
Немного подумав, Влада решила поспать. Завтра предстоит очередной день долгих переходов, да ещё и придётся заново намечать маршрут – этим, однако, в основном занимался Фома, так что ей особо напрягаться не стоило...
Сон не шёл. Вспоминался весь их разговор с Яковом – так подробно и точно, словно она давным-давно выучила его на память. Н-да. Самое время бежать отсюда, однозначно. И как можно быстрее – иначе есть риск остаться здесь навсегда.
Влада всё-таки заснула, что есть мочи отгораживаясь от тяжёлых мыслей, и мечтая лишь об одном: вообще никогда не просыпаться. Наверное, благодаря этому она невольно насторожилась, когда тихо скрипнула входная дверь, и послышались осторожные шаги - Фома ходил совершенно не так. Но глаз она не открыла. И это, вероятно, было ошибкой: так как через миг в нос ей ударил очень характерный запах сонного порошка, и возможность хоть как-то сопротивляться отпала сама собой.

IV.II
Ощущение леса: запах влажной от утренней росы травы, еловой хвои; тихий шепот листьев, крики каких-то птиц... Влада медленно открыла глаза, оглядываясь по сторонам. Да, действительно, она находится в лесу... Рядом сидел какой-то мужчина, хмуро чистящий лезвие своего ножа.
-Проснулась? – повернувшись к ней, как-то совсем невежливо осведомился он. –Вот и замечательно. Поднимайся, давай. Велено привести тебя к главному.
 Не слишком хорошо понимая происходящее, Влада встала со своего «ложа»: грубой материи, расстеленной прямо на земле. Однако...
-Как я здесь оказалась? – спросила она. – Эй, вы меня слышите? Почему я здесь?
Но мужчина как будто оглох.
Минут через пять они, идя между какими-то шалашами среди деревьев, подошли к высокому, грубо сбитому дому. К этому моменту Влада уже практически полностью осознала, к кому попала. Видимо, именно поэтому она совершенно не удивилась, когда, войдя в дом, застала там Софью.
-А вот и она, - явно продолжая начавшийся до прихода девушки разговор, сказала она.
-Та самая, что была с ним.
Собеседником Софьи был мужчина средних лет, светловолосый и очень смазливый. Одет он был в куртку с бурым мехом и тёмно-зелёного цвета штаны.
-Вообще-то меня зовут Влада, - решив не терять остатков предсмертной гордости, заметила Влада. – Рада познакомиться, Дмитрий. Вы ведь Дмитрий, верно?
-Для тебя я – Господин Дмитрий, - выделяя голосом собственный «титул» слово, произнёс мужчина.
-Софья, что-то она подозрительно много знает, как для простой подстилки Якова. Она ему не невеста случайно, а?
-Хорошо бы, - с притворством вздохнула женщина. – Но, насколько я успела понять, нет. Просто, - она перевела взгляд на Владу, белозубо усмехнувшись. – Эдакая идейная соратница. Понравилось тебе, как повесили крестьян, девочка? Яков устроил замечательное представление.
-Очень понравилось, - с трудом сдерживая себя от употребления нецензурной лексики, проговорила та. – Хорошо бы почаще такое наблюдать. Но с вами в главной роли, я думаю, было бы веселее.
Софья мгновенно подобралась в своём кресле, сжав кулаки. Влада незаметно опустила руку в карман, где всегда раньше лежал нож, но сейчас его там, конечно же, не было.
-Остыньте, дамы, - рассмеялся Дмитрий. – О тебе, - они, кажется, категорически не желали именовать Владу её законным именем, - Мне уже кое-что известно. Ты спасла двоих наших несколько дней назад. Это хорошо, и, в благодарность за это мы не станем лишать тебя жизни.
Он умолк, словно ожидая в ответ какой-то благодарности. Но девушку, как всегда в подобные моменты жизни, охватило ледяное спокойствие, и она молча смотрела на своих пленителей, не произнося ни слова.
-Однако, - усмехнувшись какой-то собственной мысли, произнес, наконец, Дмитрий.
-Тебе совсем не интересно, зачем мы прихватили тебя сюда?
-Интересно, - пожала плечами Влада. – Но если вы рассчитывали использовать меня в качестве предмета торгов с Яковом, то жестоко ошиблись. Мы знакомы только около четырёх дней. Я для него ничего не значу.
-Ради меня он чуть было не пожертвовал собственной жизнью в первый же день знакомства. – вновь подала голос Софья.
-А вы потом его предали, - улыбнувшись через силу, кивнула ей Влада. –Поступок несомненно очень благородный. Жаль, что я так не умею.
Женщина ответила ей гневным, испепеляющим взглядом, и Влада поняла: Софье просто-таки не терпится сцепиться с ней в рукопашной. Собственно, девушка была вовсе не против – как-то Фома обучил её нескольким замечательным приёмам... впрочем, об этом позже...
-Перейдём к делу. – решил Дмитрий.
-Тебя, Влада, мы взяли сюда лишь с одной целью: за последнее время, стараниями небезызвестного тебе Якова, у нас прибавилось много раненных. Нужен лекарь. Лекарем будешь ты.
-Желаете держать меня на коротком поводке? – удивилась та. –В качестве незаменимого... специалиста?
-Нет, это слишком дорогое удовольствие, - покачал головой мужчина. –Ты поможешь нам раз, а затем мы тебя отпустим. Согласна на такую сделку?
-А у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответила Влада, недоумённо пожимая плечами.
-Нет.
-Ну, тогда, конечно, да... у меня только один вопрос: неужели здесь нет никого другого лекаря, кроме меня?
-Софья настояла на твоей кандидатуре, - коротко ответил Дмитрий, судя по всему, уже успевший подустать от этого разговора. –Всё, приступай.

IV.III
И Влада приступила.
Раненных действительно было много. Даже слишком много, если говорить честно. А ей предстояло всех их вылечить.
По странной иронии судьбы самочувствие самой лекарки никого не интересовало. Девушка переходила от одного небольшого шалаша среди травы и деревьев к другому, дрожа от холода в лёгком платье – том самом, которое она благоразумно не стала снимать, ложась спать; ближе к вечеру она уже перестала чувствовать голод, взамен ему пришло пока что лёгкое головокружение. Но хуже всего, однако, было не это.
Никогда ещё, за всю свою врачебную практику, Влада не попадала в ситуацию, когда пациент, только лишь открыв глаза, и разглядев свою «спасительницу», тут же осыпал её градом таких отборных оскорблений, что от них в буквальном смысле свёртывались уши. Чего только не довелось ей услышать за этот день... Общий же смысл всех этих слов сводился к уже озвученному Дмитрием заявлению: она-де подстилка Якова, и непременно сгорит в аду за все свои прегрешения. Так-то.
Собственно, теперь она понимала причины желания Софьи, чтобы раненных лечила именно она. Желание унизить «изысканно»? Но к чему... впрочем, и это понятно. Она ведь бывшая любовница Якова. А такие женщины, как Софья, воспринимают объект собственных чувств скорей как собственность, нежели как человека. А с собственностью всегда очень болезненно расставаться...
-Я выполнила условия нашего уговора. – произнесла наконец Влада столь желанные для себя слова. –Теперь отпустите меня.
-Она действительно сделала всё, что было нужно? – поинтересовался у сопровождавшего девушку мятежника Дмитрий (Софьи на данный момент вместе с ним не оказалось).
-Ну... почти всё, - помявшись, ответил тот. –У нас не было многих трав, так что она выписала рецепты, которые мы позже составим сами.
-Понятно. – кивнул тот, почему-то внимательно изучая девушку. –Ты свободен. Позови сюда Богдана. И поживее.
-А зачем здесь... Богдан? – тщетно пытаясь скрыть звучащий в голосе испуг, спросила Влада.
-Он будет твоим провожатым. – ответил Дмитрий. –А ты, вероятно, действительно хороший врач, раз так быстро управилась. Если бы не Софья, то я бы предложил тебе остаться. Даже не так, попросту оставил бы.
-А что же, Софья резко против? – деланно-удивлённым голосом поинтересовалась девушка.
-Против, - кивнул Дмитрий. –Твои отношения с Яковом несколько... нервируют её. Ты понимаешь, что я имею ввиду. Вы, женщины, вообще удивительно странные существа...
-По-моему, дело не в странности женщин, - Влада, измученная за день, не имела ни сил, ни желания сдерживать резкие слова, вертящиеся на языке. –А в том, скорей, что ты ревнуешь. Против чего вы бунтуете, Дмитрий?
-Против... ты заговариваешься! – осознав её слова., воскликнул мужчина. –Учти, что я могу сделать с тобой сейчас что угодно, вплоть до привселюдной казни! А бунтуем мы против несправедливости, диктуемой властью Правителя. Если бы ты видела, как живут крестьяне...
-А что в их жизни изменил ты? Наведи хоть один действительный пример.
Дмитрий умолк, раздражённо глядя на неё. В этот самый миг в дом вошёл низкорослый лысый мужчина – по всей видимости, Богдан.
Оценив ситуацию, он молча взял Владу за запястье и потянул за собой, дёрнув так резко, что она чуть было не упала навзничь. Вероятно, это было достойным окончанием ужасов этого дня – так, по крайней мере, думала про себя девушка. Солнце уже почти зашло за горизонт, и, ступая босыми ногами (то, что обуви тоже нет, она осознала только сейчас) по промокшей от вечерней росы, траве, Влада ничего не видела вокруг. Перед глазами у неё уже начали плавать какие-то размытые чёрные круги и точки, а в памяти вспыхивали и гасли события далёкого прошлого: вот отец впервые учит брата стрелять из лука, уезжает с ним на охоту... вот их замок – куда выше, и красивей, чем обиталище Якова: он весь белый, и так величественно сверкает на солнце... а вот умирающий на смятой и грязной от крови постели, Глеб. У него закатившиеся, невозможные, безумные глаза... отец говорит, его прокляла это, старая, из хижины в лесу, а ещё, что он убьёт её завтра. Глебу становится ещё хуже... на его теле сами собой открываются раны, и кровоточат, кровоточат, кровоточат... Мать молится, в своём безумном исступлении прекращая есть и пить... отец отчего-то медлит... Глеб бредит о какой-то птице, которую он подстрелил в лесу, и о том, что она, уже мёртвая, хочет выклевать его сердце... отец уходит, незадолго до рассвета. Больше он не возвращается. Глеб умирает, в безумстве раздирая ногтями свою грудь...
...Влада опомнилась лишь тогда, когда поняла, что лежит в мокрой, полной сухими листьями, траве. Рядом не было никого. Совсем никого. В лесу уже наступила ночь...
Она пролежала так, вероятно, ещё несколько долгих минут, ведя мучительную борьбу с желанием больше никуда не идти, а остаться здесь, и вновь заснуть, и спать вечно. Вечно.
Наконец девушка, переборов себя, медленно поднялась на ноги. Оглянулась вокруг, пытаясь понять, куда идти, и почему её оставили. Пустота. Ни души. Только тихо поёт какая-то птица...
Осознание собственного страха пришло неожиданно, и Влада закричала – громко и пронзительно, но в следующий же миг испугалась собственного крика, и умолкла. Где-то вдалеке, справа, тоскливо завыл один из серых обитателей леса. Вскоре к нему присоединилось ещё несколько собратьев.
Тогда она бросилась бежать. Быстро и бесшумно, не разбирая дороги, но каким-то удивительным образом избегая кустов, паутины, и прочего. Влада не понимала сейчас, что бежит вовсе не от волков. Фома обучил её кое-какой магии, и она могла отбиться – даже от целой стаи, если бы это потребовалось. Но дело было вовсе не в этом... она бежала не от волков, но от кошмара, от вечного кошмара своей жизни, засевшего сейчас в этом лесе: в каждой травинке, в каждом листе, в каждом шорохе... и самое ужасное было в том, что ничего, совершенно ничего не стояло теперь перед ней и ним, и оставалось только одно: бежать, пока хватит сил, пока впереди не забрезжит огонёк замка, или, на худой конец, крестьянского селения.
Огонёк так и не забрезжил. Всю ночь она бежала, сбив ноги до такой степени, что боялась опустить глаза вниз, и увидеть то, во что они превратились. Лес отпустил её лишь на рассвете – и тут же Влада увидела совсем невдалеке очертания замка. Через пол часа её встретили воины Правителя, и, к счастью, узнали, а не приняли за безродную оборванку: одного из них, она, кажется, лечила. Впервые за эти два дня девушка увидела в глазах людей проблеск сострадания – вероятно, она действительно ужасно выглядела. Её тут же отвели (впрочем, тут уместнее будет написать – донесли), к Якову.

IV.IV
-Значит, они оставили тебя одну в лесу? Несмотря на обещание? – Яков спрашивал спокойно, но глаза его лихорадочно блестели, как у безумца.
Влада кивала, поминутно морщась от боли: Полина, такая же, как и она, замковая лекарка, быстрыми движениями омывала её ноги в мутной от влитых в неё зелий, воде. Боль была сильная, но только она и удерживала Владу сейчас в сознании, иначе девушка непременно провалилась бы сон.
-Скорей всего, я упала в обморок, или... не знаю. Вряд ли они считали, что я смогу выбраться из леса.
-Но ты выбралась.
-Я – да... Но, Яков, не суйтесь туда. Их там много. Очень много...
-Нас тоже будет много. Ты не против, если я пошлю твоего охранника с вестью к Правителю?
Влада с усилием повернула голову вправо, посмотрев на стоящего у входа Фому.
-Он согласен. – правильно истолковав выражение лица напарника, произнесла девушка.
-Что ж, тогда мы пойдём, - решил Яков. –А ты отдыхай. Поспи... Уверен, тебе ещё доведётся лицезреть Софью и Дмитрия, болтающимися в петле на главной площади...
Они ушли.
А Влада, опустившись в своём кресле, неожиданно тихо заплакала, дрожащей рукой растирая слёзы по щекам.
-Что с вами? – встревожилась Полина. –Что такое, Госпожа?
-Ты думаешь, он из-за меня это делает? – тихим, совершенно убитым голосом спросила её девушка. –Конечно, нет. Это всё только из-за Софьи, из-за мести Дмитрию... и даже если бы я не вернулась сегодня – это мало что изменило бы.
-Ну, не плачьте, - как-то неловко пробормотала та. –Вы... поспите. Это и вправду помогает.

IV.V
Очнулась Влада, обнаружив себя лежащей в глубокой мягкой постели. Шторы плотно закрывали окна, но девушка всё равно чувствовала: сейчас ночь. В комнате было сумрачно, однако и без этого становилось понятно – здесь не крестьяне жили. Не иначе, как сам Яков поспособствовал...
К слову сказать, он и сам был здесь. Стоял, негромко разговаривая с Полиной и какой-то другой женщиной – высокой, черноволосой; выглядела она чуть старше Якова. Полина, отвечая на его слова, покачала головой и молча вышла.
-А смотри-ка, наша больная уже проснулась, - внезапно произнесла женщина, кивая Якову на Владу. –Ну-ка, дорогая, выпей мой настой... – она потянула девушке небольшой бокал с густой зеленоватой жидкостью в нём.
Влада медленно села, внимательно вглядываясь в лицо незнакомки. Что-то в этом лице не давало ей покоя, что-то... Она прищурилась, поднеся руку к лицу: мутная тень ресниц упала на глаза. И...
Девушка в ужасе отшатнулась назад, буквально вжавшись в стену, к которой была прислонена её кровать.
-Не подходи ко мне! – воскликнула она. –Не приближайся... Яков, умоляю, убери её!
-Чего ты? – вздёрнув изящную чёрную бровь, поинтересовалась та. –Я ведь только...
-Уйди! – ещё пронзительней воскликнула девушка. –Я тебя вижу! Уйди, ведьма!
Женщина остановилась, обернувшись к Якову.
-Влада, - обратился тот к девушке. –Тебе нечего боятся. Дарья просто даст тебе лекарство от лихорадки, ты сильно простудилась в лесу...
Но девушка его не слышала:
-Убери её! – продолжала исступленно кричать она. –Убери! Она ведьма, она погубит всех нас...
-Ей нужно выпить, - стояла на своём Дарья. –Болезнь – не шутки. Пусть она выпьет...
-Убери!
-Влада, волноваться действительно нет причин, - приближаясь к кровати девушки, произнёс Яков. –Она...
-Она – ведьма!
-Нет, Влада, она – моя мать! – потеряв всякое терпение, воскликнул он.
Влада умолкла, испуганно глядя на него. Воспользовавшись этим затишьем, мужчина сел на постель и осторожно взял её руку в свою. Девушка не противилась.
-Теперь выпьешь? – тихо спросил Яков.
Она не отвечала. Вновь перевела взгляд на Дарью, и спросила, произнеся лишь одно слово:
-Родная?
Яков, казалось, не сразу понял вопрос.
-Нет, - наконец ответил он. –Дарья моя приемная мать, но она вырастила меня практически с пелёнок...
Влада вновь ожила: крепко сжала его руку, умоляюще заглянув в глаза мужчине, прошептала:
-Пусть она уйдёт. Пожалуйста!
Он вздохнул, и обернулся, молча, поглядев на свою родительницу. Та кивнула, и вышла. Бокал с зельем, однако, остался стоять на столе.

IV.VI
-Что на тебя нашло?
Яков смотрел на неё, не то осуждающе, не то просто удивлённо – Влада не могла сейчас понять. Ужас понемногу покидал девушку, но ощущение ожившего ночного кошмара всё ещё жило, существовало в её сознании.
-Это часть той самой истории, которую я не хотела тебе рассказывать. – негромко сказала она. –Почему ты не говорил мне о ней?
-А я должен был? – вопросом на вопрос ответил тот.
-Не знаю... это от её лечения отказался Тимур?
Яков нахмурился, отведя глаза.
-Да.
Они помолчали.
-Так что там с твоей историей? – спросил всё-таки Яков. – Ты знаешь мою тайну... теперь, наверное, и я имею право узнать твою.
Девушка молчала.
-Когда-то у меня была семья, - произнесла она, наконец. – Отец, мать, брат... мы не были слишком-то богаты, самым значительным из нашего имущества был замок. Гораздо меньше, чем этот, - просто небольшое каменное построение - но очень красивый. Такой белоснежный, как будто сказочный... – Влада тяжело вздохнула. – А потом вышло так, что Глеб убил ведьму, которая жила в нашем лесу: выследил, и подстрелил, когда она оборачивалась в птицу. Я могу лишь догадываться, что подвигло его на это: он всегда был таким набожным, очень идейным... Наверное, решил избавить весь мир от зла. В тот же вечер зло пришло в наш дом: как будто ворвалось целое полчище нечистой силы, и вся их ярость была направлена на брата. Это... я до сих пор забыть не могу. Жутко. Мерзко. И очень-очень страшно. Глеб умер в тот же день. Мать – на следующий, от горя. Отец отправился в лес, да так и не вернулся. Я осталась в живых: ведьма, как будто в насмешку, отдала мне часть собственной силы – самую мерзкую, наверное, часть. С тех пор я вижу таких, как твоя Дарья. По-настоящему вижу. Понимаешь, что это такое, Яков?
Тот лишь молча покачал головой, мрачно глядя на неё. А Влада заговорила вновь, чувствуя, как в душе вновь начинает пробуждаться что-то сродни ярости и гневу:
-Конечно же, ты не понимаешь. Если бы ты мог увидеть... Если бы! Тебе кажется, что она красива, что годы не забирают её молодости, что всё, чего не коснулись бы её руки, расцветает, как подснежники по весне. Мужчины с вожделением глядят ей вслед, любая работа спорится, когда она рядом, художники мечтают запечатлеть на полотне её лик, музыканты пишут восторженные гимны для неё – только для неё!.. Если бы все, и каждый из вас, если бы вы только могли видеть истинное лицо этого ангела во плоти, и след, что тянется за ним: красно-черный, след злобы и крови, мерзкий, греховный, преисполненный ненависти ко всем живущим... Если бы ты видел их лица: старые, с натянутой и желтой, как пергамент, кожей, с огромными глазами, вываливающимися из глазниц: белыми и пустыми, как у вареной рыбы... Если бы ты видел отпечатки, что остаются после их прикосновения ко всем предметам: они не смываются, никогда, и разъедают, словно кислота – медленно, не сразу, продлевая агонию на годы и десятилетия... А вы поёте песни, и сочиняете сказки о красивых ведьмах, помогающих людям – пока такие, как мой брат, гибнут, в безнадёжной попытке что-то изменить...
Влада выговорилась, и глядела на мужчину. Яков молчал, видимо, осмысливая всё, что она только что сказала – и взгляд его, несомненно, мрачный с примесью... чего? буравил её насквозь.
-Дарья вырастила меня, - словно самого себя убеждая, проговорил он.
-Ты же совсем ничего не знаешь о том, кем я был раньше. Она... стала мне второй матерью. Или третьей? – Яков как-то странно улыбнулся, отворачиваясь.
-В каком смысле – третьей? – удивилась Влада.
-А в прямом. Своих настоящих родителей я вообще не знаю. Может, погибли, а может... не знаю. Вторые, приёмные родители, жили со мной лет до семи, не больше. Я их практически не помню. Дарья потом рассказывала, что они хотели сына-гения вырастить, а я... ну, по всей видимости, не соответствовал требованиям. Несколько месяцев я просуществовал на улице, подбирая объедки и собирая милостыню. Потом почему-то сбежал в лес... и случайно набрёл на домик лесной волшебницы. Ну, ведьмы, как ты говоришь.
-Она погубит тебя, - убеждённо проговорила девушка. – Погубит, поверь мне! Ведьмы не умеют иначе, сама их любовь гибельна. Пожалуйста, прогони её прочь, пока ещё не поздно!
-Нет, – покачал головой Яков. – Никогда не проси меня об этом, Влада. Я всегда плачу добром за добро, а ничего злого Дарья мне не сделала.
-Так уж и ничего? – горько спросила Влада. –Не думаешь ли ты, что история с Софьей, Дмитрием, со всем, что здесь творится, возникла без её ведома? Остановись, пока не поздно! Для неё это – всего лишь игра. Ведьма может жить очень долго, и люди, как мы с тобой, в её планах лишь пешки. Послушай меня, Яков. Я слишком хорошо знаю этот народ.
Яков молчал. Он явно что-то решал, испытывающее глядя на неё; а затем произнёс, вздохнув:
-Тебе нужно выпить зелье.
Влада подумала, что ослышалась. Его упорство было просто феноменальным.
-Ты дурак! – она, лишившись остатков последних сил, вновь легла на постель. Хотелось спать. А ещё – опять заплакать. Потому что... в который раз в жизни её слова пропускают мимо ушей? В который раз в жизни ей предпочитают кого-то другого?
-Она мне мать, – тихо сказал он.
-А я? – приподнявшись на локте, чтобы заглянуть ему в глаза, спросила Влада. – Я тебе – кто?!
-А ты... – Яков протянул руку, дотронувшись до её шелковистых светлых волос. – Не знаю. А ты вообще хочешь быть кем-то?
-Хочу! – с вызовом ответила она, подсознательно чувствуя, что её уже «несёт».
-Тогда – будешь, - пожав плечами, просто ответил он. – А пока спи. Думаю, я смогу посидеть с тобой часа два.

Глава V
V.I
Несмелый блеклый рассвет пробирался в окна. Влада открыла глаза, с удивлением заметив Якова, всё ещё сидящего рядом, прислонившись к быльцу кровати. Мужчина спал. Неужели просидел здесь всю ночь? Удивительно... удивительный поступок для человека, с учётом всех тех качеств, которые она уже успела в нём рассмотреть. Нет, всё-таки уходил: сейчас Яков был одет не в привычные латы, а в серую просторную рубашку и чёрные штаны.
-Ты уже проснулась? – внезапно спросил он, открывая глаза.
Влада вздрогнула, медленно кивнув:
-Да. А ты... что, не спишь? Вообще не спал?
-Да уж, всю ночь на тебя любовался, - съязвил Яков, всё же удостоив её взглядом. - Спал, конечно... просто это привычка такая: даже во сне прислушиваться. Очень полезная, между прочим, привычка. Особенно в последнее время.
Влада отвела взгляд, раздумывая, стоит ли обижаться на эту его грубость. В конечном итоге... зачем? Зачем корчить из себя аристократку в отставке, если это всё равно никому не нужно. Да и не было, наверное, нужно...
За окном, она только сейчас заметила, падал снег. Надо же... вроде бы ещё рано. Впрочем, здесь всё, не как у людей.
-Ты чего молчишь? – слегка извиняющимся тоном поинтересовался Яков. – Обиделась?
Влада не ответила. Поднялась, неспеша подойдя к широкому окну:
-Снег идёт, – тихо сказала она.
-Ну... да, – он, кажется, недоумевал о причине такой её реакции на заурядное природное явление. – Он и вчера шёл... а, ты же не видела. Как себя чувствуешь?
-Хорошо, - девушка обернулась к нему. – Я надеюсь, ты не пытался напоить меня зельем Дарьи во сне?
Яков рассмеялся.
«Зря смеёшься, - мрачно подумала она. – У вас тут всё вероятно...»
-Нет, конечно, - наконец ответил он. – Да ты и без него выглядишь здоровой. Приказать принести тёплую одежду, чтобы ты могла вернуться в свои собственные апартаменты?
-Это обязательно? – поморщилась Влада. – Не подумай ничего плохого, просто после того случая с Дмитрием мне не слишком-то улыбается вновь оказаться беззащитной. Тем более, без Фомы. Как он, кстати? Уже уехал?
-Уехал, - подтвердил Яков, и вдруг усмехнулся: - С ним было много мороки. Одна только одежда... ну, форма солдат Правителя... не скажу, чтобы она на нём хорошо сидела.
-На нём любая одежда хорошо сидеть не будет, - вздохнув, сказала девушка. – Так уж... вышло.
-Почему? – не удержавшись, спросил мужчина.
-Не могу тебе сказать, – покачала головой Влада. – Это не моя тайна.
-У нас теперь общие тайны, - не отступал Яков. – У нас всех. Так что рассказывай.
-Рассказывать... – тихо повторила она произнесённое мужчиной слово. – А что рассказывать, собственно? Ты о многом и сам можешь догадаться... коротко говоря, Фома - Проклятый.
-Проклятый?! – воскликнул, вскакивая на ноги, Яков. Выглядел он не то, чтобы злым – скорее до крайности удивлённым. – Так почему же вы раньше молчали?!
-Повода рассказать не было, – криво ухмыляясь, пробормотала Влада.
-Он не опасный, не смотри на меня так. Фома, он... его раньше не так звали. И был он очень знатным и богатым человеком. А богатство и титул, знаешь ли, не слишком располагают к развитию таких качеств, как благородство и честность. Ну, это – если не брать в пример сюжеты детских сказок. Так вот, однажды этот бывший Фома встретил на своём извилистом пути одну девушку... кажется, её звали Кристиной. Она была совсем бедной, и жила со своим старым отцом в лесу, в полуразвалившейся хижине... Не знаю, можно ли то, что происходило между ними, назвать влюблённостью. Наверное, всё-таки да. Их отношения длились примерно год. А потом девушка... покончила жизнь самоубийством. Утопилась в реке. – Влада помолчала. - Я не знаю, что произошло. Но мне кажется, Фома любил её. По-настоящему.
-Ну да, - скептически улыбаясь, кивнул Яков. – Любил. А потом убил. Конечно.
Девушка ничего не ответила на это. В глазах её мелькнуло нечто сродни то ли скорби, то ли тоске. А скорей всего, это было и первое и второе вместе.
-Как оказалось впоследствии, отец этой девушки был колдуном. Самым настоящим, таким же, как твоя... Дарья. Ведьмак. У них очень распространена кровная месть, знаешь ли. Так и началась история проклятия Фомы.
Скептическая ухмылка всё ещё не сходила с лица Якова:
-Как же вышло так, что он – такой богатый и знатный, не нашёл нигде исцеления от проклятья?
-Не нашёл, - меланхолично кивнула Влада. – Потому что старик вложил в своё последнее заклятье всю силу, что оставалась в его теле. Всю до остатка, до последней капли. И Фома в одночасье потерял всё, что имел: богатство, титул, положение в обществе... и, в конце концов, оказался моим спутником.
Они помолчали некоторое время.
-Всё понятно, - сказал Яков, глядя на неё странным, с примесью подозрения, взглядом. – Всё, кроме самого главного. Ты так и не сказала условий проклятия.
-Да, - мимолётно, только уголками губ, улыбнувшись, согласилась девушка. – Да... конечно. Всю оставшуюся жизнь он обречён бродить по миру, не зная покоя и отдыха, не зная приязни... в основном, по крайней мере. Он обязан жить отныне в ином, уродливом обличье, обязан быть вечным шутом, паяцем, несущим другим зло даже против собственной воли, с душой, вывернутой наизнанку и разрезанной на две половины... Вторая половина души Фомы заключена в другом человеке, и он обязан искать этого человека... женщину... вечно.
-И как же он сможет вернуть свою душу?
-Любовь. Его должны полюбить, искренне, возможно, даже безответно. Любящий способен отдать всё... всё, что только потребует от него его любимый.
-Понятно, - пробормотал, прохаживаясь по комнатке из стороны в сторону, Яков. – Значит, он ходит с тобой только потому, что желает найти свою благоверную?
Влада кивнула.
-Замечательно... – он внезапно остановился перед девушкой, с тревогой заглянув ей в глаза. – Слушай, а ты, не приведи Господь... не любишь его?
Она всё-таки не смогла удержаться от смеха.
-Однако же ты эгоист, - безуспешно сдерживая рвущийся наружу хохот, заметила Влада. – Люблю или не люблю... какая разница? Какая разница тебе?
-Мне – большая, - очень убеждённо ответил Яков.
-Это почему же?
-Да потому!
Чуть ли впервые за время их знакомства Яков по-настоящему вышел из себя. В нём бурлила злость – но не на неё, а скорей уж на самого себя. Уже немного успокоившись, он произнёс более сдержанным тоном:
-С некоторого времени... наверное, именно с того, когда погиб Тимур... мне казалось, что жить нет смысла. Приходили мысли о самоубийстве, как, к примеру, прыжок с замковой стены или чаша яда... да, и ещё жутко раздражала некая светловолосая особа, постоянно вертящаяся рядом. А потом эту особу похитили, и мне стало ещё хуже. Тогда-то я впервые и задумался: что-то есть в этой взбалмошной докторше, непонятно как забредшей в нашу глухомань...
-Спасибо за столь красочную характеристику, - пробормотала, поджав губы, Влада.
-Всегда мечтала о себе такое услышать.
-Мне кажется, я тебя люблю, - без всякого перехода заявил вдруг Яков.
Влада ошарашено уставилась на него: вот, значит, как... любит. Впрочем, чего она ожидала: ни один мужик не будет высиживать у постели больной девушки дни и ночи просто так. Всегда нужен повод... но это, в самом деле, как-то чересчур неожиданно...
Собственно, об этом она и хотела сказать: намолоть кучу всякой чепухи из якобы «собственного опыта», уклончиво заметить, что так торопить события она не привыкла, и вообще...
Но язык согласился выговорить совсем иное. И это «иное» показалось странным даже ей самой:
-А что же... Софья?
Яков посмотрел на неё удивлённо:
-В каком смысле – что?
-В прямом... ведь ты и её когда-то любил.
Вопреки ожиданиям Влады, Яков внезапно улыбнулся. Странно, но сейчас его лицо стало совсем другим, не похожим на лицо прежнего Якова, рассуждавшего о собственном предначертании быть палачом.
-Значит, ты согласна? – тихо спросил он.
-Ты не ответил на мой вопрос.
-Какраз наоборот, глупая. Софья – это прошлое... такое, к которому не возвращаются, и о котором не вспоминают. Ты – настоящее. И мне бы очень хотелось, чтобы и будущее... Словом, твой черёд отвечать на вопрос.
-Я... согласна, - просто, хоть и с лёгкой заминкой ответила Влада. – Если всё то, что ты сказал про Софью, правда. Ведь правда же?
-Я могу поклясться, - рассмеялся Яков. – Только не знаю чем.
-Не надо клятв, - пробормотала девушка. – Я тебе и так верю.

V.II
Влада не стала спрашивать у Якова, разрешилась ли как либо ситуация с мятежниками за время её «отсутствия». И не то, чтобы это была такая уж больная тема, просто ей не хотелось говорить сейчас об этом... вообще. Так человек всегда старается отодвинуть неприятное воспоминание поглубже в память, чтобы как можно дольше не вспоминать о нём.
Странно... всё было настолько странно, спонтанно и серьёзно, что Влада впервые в жизни боялась думать о том, что будет завтра. Лучше бы оно вообще никогда не наступало.
Разве бывает, разве может так быть: мир рушится прямо у тебя под ногами, а ты стоишь, и даже не пытаешься убежать, и всё смотришь на хрупкий, точно так же, как и ты, обречённый, цветок у самого края обрыва...
«Теперь я уже не уйду отсюда» - подумала девушка, и сама испугалась своим мыслям. Неужели... правда? Выходила, что да. Возможно, самое правдивое «да» в её жизни.
За окном всё так же падал снег.
-Ты думаешь, это действительно... целесообразно? – негромко поинтересовался Яков, совершенно по-ребячески ловя рукой снежинки. –Нет, я доверяю, конечно, твоим предчувствиям, но это как-то... ладно. Прямо сейчас и пойдём.
-Прямо сейчас, - кивнула Влада. –Он всегда сидит там, у фонтанов?
-Днём – да. Куда Слепой девается ночью, мы не знаем.
-Почему ты говоришь о нём, не называя имени? – удивилась девушка. –Ты ведь уже довольно давно здесь, я даже думала, что ты всех знаешь поимённо...
-Я знаю почти всех, - возразил он. –Но Слепой... мы так и не поняли до конца его истории. Раньше он был довольно хорошим парнем, даже слыл в замке мудрецом. А потом, ещё до того, как началась вся эта история с мятежниками, он, говорят, ушёл в лес – и пропал. Ненадолго, всего на неделю, может, чуть больше. Но вернулся обратно он уже совершенно другим человеком: без прошлого и будущего. Его только называют слепым, что Слепой по-настоящему собой представляет, не знает никто.
-Я назвала его Глебом. – зачем-то сказала Влада.
-Как брата?
-Как брата... я хотела осмотреть его глаза, всё-таки я доктор. А он... отказался, очень резко. Как будто я чуть было не раскрыла некую страшную правду о нём.
-Да, и это тоже есть, - подтвердил Яков. –Он вернулся в замок уже с этой чёртовой повязкой – говорят, чуть ли не до драки дошло, когда наши попытались её снять. Я пришёл сюда годом позже... и уже не стал что-либо выяснять. В конечном итоге, что он может знать?
-У меня всё не выходит из памяти Тимур, - пробормотала Влада. – Яков, как бы там ни было, но мятежники не могли сделать с ним... такое. В лесу есть что-то ещё, помимо них. И это что-то... мне страшно думать. Когда я лечила раненных в лесу, в посёлке Дмитрия, среди них тоже были раненные подобным способом. Хотя, честно говоря, не знаю, насколько это можно назвать раной. Но те парни... они не проживали долго. И моя помощь им была бесполезна.

V.III
Когда двое людей – мужчина и женщина, приблизились к нему, Слепой, казалось, спал. Губы его медленно шевелились, выговаривая слова, с первого взгляда совершенно бессмысленные. Но со второго...
-Мелания... никогда, по тропинкам... твой дом... мёртвая земля... я умру...
Влада сделала шаг вперёд, и слепой резко поднял голову вверх, и произнёс уже совершенно другим тоном:
-Что вам нужно?
-Нам нужно поговорить с тобой, - ровным, спокойным голосом произнёс Яков, подходя к девушке. – И ещё... мы хотели осмотреть тебя. Твои глаза.
Слепой дёрнулся, словно уворачиваясь от удара. Его лицо – то, что не было скрыто чёрной повязкой, исказила гримаса страха и ненависти. Влада подсознательно ожидала чего угодно: от потери сознания до нападения. И действительно, нищий вдруг начал медленно подниматься, безошибочно угадывая направление наибыстрейшего маршрута бегства. Однако за этим ничего не последовало – Слепой вновь осел на камень, прислонившись к стене чьего-то дома, и тихо, истерически захихикал.
«Он сумасшедший» - возникшая мысль обдала Владу могильным холодом, и стало жутко – до такой степени, что захотелось наплевать на всё, здесь происходящее, и бежать, бежать, бежать...
Убежать ей не дал Яков. Словно почувствовав, какие мысли блуждают сейчас у неё в голове, он протянул руку, и крепко сжал ладонь девушки в своей. Это помогло, и Влада вновь перевела взгляд на Слепого: его смех быстро переходил в хохот, и редкие прохожие шарахались в стороны, не понимая, что здесь происходит, и стремясь как можно быстрее уйти.
-А чего уж там, смотрите! – не своим, слишком высоким и тонким голосом воскликнул он, рывками сдирая повязку с глаз.
Влада ещё успела подумать: сейчас случиться что-то очень... страшное. А потом это случилось.
Глаз – в обычном, человеческом понимании этого слова, у Слепого не было. То, что заменяло их, было... трудно подобрать соответствующее определение. «Было ужасно» - это, наверное, наиболее точно.
Чёрная повязка не зря скрывала почти что пол лица Слепого: все его веки и кожа под глазами были покрыты всё теми же, уже знакомыми им из недавнего прошлого, взбухшими синими венами – они виделись так чётко, что, казалось, никакой кожи в том месте и вовсе не было. Но самым жутким было не это. Зрачки... их не было. Тоесть, вообще: глаза Слепого были белыми, как у вареной рыбы, покрытыми мелкой алой сеткой сосудов.
Больше всего его глаза походили на ведьминские – но только отчасти. Влада судорожно глотнула слюну, изо всех сил сдерживая подступающую к горлу тошноту. Она уже многое видела в этой жизни. Но чтобы такое...
Яков первым взял себя в руки: протянул Слепому его повязку, и тихо спросил:
-Скажи... это та Мелания, которую ты зовёшь во сне, сделала с тобой такое?

V.IV
-Это невероятно, - прошептала Влада, до боли надавливая большими пальцами рук на виски. – Это невозможно, Яков. То, что он рассказал... Ты что-нибудь понял?
-Вполне, - кивнул тот. – В нашем лесу живёт Проклятая по имени Мелания. От её взгляда человек страшно слепнет, от прикосновения – умирает. Там, где ступает её нога, гибнет всё живое... Волшебный лес. И мы – на окраине его.
-Как же там живут мятежники? – поразилась девушка.
-Они не углубляются в лес, - мотнув головой, словно отгоняя навязчивую мысль, ответил Яков. – Хотя тоже не могут полностью избегнуть встреч с НЕЙ.
-Яков... – Влада, как будто что-то вспомнив, резко подняла голову вверх. – Послушай, это ведь Тимур... ты понимаешь?! Рана на его плече, я ещё удивлялась, почему она такая странная!
-Ты хочешь сказать, что это тварь трогала его? – до невозможности спокойным, ровным голосом поинтересовался Яков.
Девушка только кивнула, опасливо приглядываясь к мужчине. С него станется, при такой-то атмосфере...
-Я убью её. – внезапно заявил он. – Собственными руками. За Тимура.
-Она же Проклятая! – чуть повышая голос, попыталась воззвать к его рассудку Влада. –Ты не сможешь её убить, даже если очень сильно захочешь.
-Я смогу, - упрямо возразил Яков. – Ты не знаешь меня. Клянусь тебе, Влада я сумею!
Затем он вышел, и смысл его дальнейших действий девушка сумела понять лишь к концу этого дня. Попросту невероятный смысл!
Яков собирался пойти с мятежниками на перемирие. В самом прямом смысле! Насколько она вообще могла понять ситуацию, теперь ему стало окончательно плевать на Правителя и его приказы. Он собирался мстить. И неважно, что субъектом отмщения оказалась Проклятая.
За несколько часов было составлено послание, способное, по мнению Якова, на время восстановить хрупкий мир между мятежниками и людьми Правителя. Оставалось одно: найти посла. Почему-то (почему бы это?) никто не изъявил особого желания отправиться в лес. Влада, вконец отчаявшись, уже хотела было предложить собственную кандидатуру, но он, словно почувствовав, бросил в её сторону такой выразительный взгляд, что она тут же передумала.
-Пойду я. – внезапно заявила Дарья, таким безапелляционным тоном, что ни у кого, даже у Якова, не возникло желания возражать. В конце концов, она ведьма, сможет за себя постоять...
Отправлять её решили на рассвете. И Влада внезапно словила себя на мысли, что уже не так сильно ненавидит эту женщину. Впрочем, она и не умела никогда ненавидеть кого бы то ни было долго. Отдельные вспышки – это да. Но чтобы долго...
-Удачи, – очень тихо, одними губами прошептала она, глядя вслед быстро удаляющейся женщине.
Яков сделал вид, что не заметил этого.

V.V
Прошёл день.
Замок как будто замер в тягостном ожидании: Яков ни от кого не скрывал реального положения вещей. И пусть даже некоторые отказались поначалу поверить «в эту сказку», даже они вскоре убедились в её правдивости – один из довольно больших отрядов, следивший в лесу за мятежниками, пропал. Вернулся обратно лишь один-единственный солдат: впрочем, рассказать он ничего не успел, так как умер буквально у ворот замка. Однако его внешний вид – точно такой же, как и у всех местных покойников, которых доселе видела Влада – говорил сам за себя.
Совершенно незаметно пришёл новый рассвет. Влада из окна комнаты Якова видела, как тянется прочь из замка пока ещё немногочисленная вереница людей – беженцев. Там были солдаты, отрекшиеся от своего Правителя, их семьи: жёны, дети... Что же будет дальше?!
-Почему ты позволил им уйти? – спросила, не оборачиваясь назад, она. –Через несколько дней мы останемся здесь одни.
-Уйдут не все, - устало возразил Яков, сидящий в своём излюбленном глубоком кресле. -А лишь те, у кого есть семьи... какой смысл их здесь держать? Мы всё равно все умрём.
Влада невольно вздрогнула от последнего его заявления. Обернулась, чувствуя, как холодеет внутри что-то нематериальное:
-Ты что, совсем с ума сошёл? Как можно такое говорить?! Ты послал Фому с вестью к Правителю, и подмога скоро...
-Ты так ничего и не поняла, - покачал головой Яков. – Фома был послан не за подмогой. Я сделал это лишь затем, чтобы тех солдат, что сейчас уходят из замка, впоследствии не убили их сограждане. Чтобы Правитель понял: у них попросту не было выбора. Фома вскоре вернётся... и ты уедешь, уже не коря себя за то, что покинула людей в беде. Вы сделали всё, что могли.
-Да что ты заладил: уедешь, уедешь! – уже действительно раздражённая, воскликнула Влада. – Никуда я не уеду, слышишь? Я здесь останусь!
-Тогда ты погибнешь, – заметил он.
-Вот и замечательно! Зато с тобой...
Яков поднял голову, до странности удивлённо посмотрев на неё. Спросил, медленно проговаривая слова:
-Так ты что... действительно меня любишь?
Влада кивнула, чувствуя себя хуже некуда:
-Люблю. – и добавила, не сумев удержать собственное раздражение в узде: - А что, незаметно?
-Заметно, - на лице мужчины появилось что-то наподобие улыбки. – Просто для меня это непривычно. Ты ведь жертвуешь чуть ли не собственной жизнью.
-Вовсе нет, - возразила Влада. - Ты ошибаешься, я ничем не жертвую. Просто, если я уйду, то это уже будет совсем не жизнь... существование.
-Это неправильно, - внезапно становясь злым, заявил Яков. – Мы не должны! Скажи... разве... так бывает?
-Да, - подтвердила Влада, усилием воли сдерживая слёзы. – Только так и бывает.

V.VI
- Я потеряла всех своих друзей...
Их имена – по ветру, некогда любимы.
Пусть унесёт воздушная река
Всё к чёрту. Ангелы, по-моему, меня забыли. –

Совсем тихо, так, чтобы это было слышно лишь ей одной, прошептала Влада. Чем ещё забавлять себя здесь, кроме стихов? Пусть даже на стихи это похоже лишь отдалённо.

- И в алом зареве взорвались небеса,
И, истекая кровью, проплывают тучи.
Нет, не смотри, пожалуйста, сегодня мне в глаза,
Я всё забыла... забвенье иногда, выходит, всё же лучше...

В груди, ещё со вчерашнего утра, стоял, не исчезая, тяжёлый ком. И избавления от него не предвиделось.
Жители замка продолжали своё бегство. Яков – становился всё мрачнее и мрачнее, но молчал. Впрочем, мрачнел он отнюдь не из-за них... причиной была скорей Дарья. Точнее говоря, то, что она до сих пор не вернулась из леса. Из волшебного леса Проклятых, будь он...
«Но она же ведьма, - мысленно твердила себе девушка. –Мелания не должна было её тронуть, ведь не было ещё случая, чтобы Проклятая нападала на не – человека. А Дарья именно таковой и является! Так, где же логика?..»
Логики не было. Точнее, она была, но в данное время Влада уж слишком сосредоточилась на одном видении проблемы, чтобы иметь силы увидеть всю картину в целом. А ведь именно это сейчас и нужно было.
«Проклятые – орудие Господне, - проговорила она про себя услышанные когда-то от кого-то услышанные слова. –Те, что за свою жизнь свершили страшные злодеяния, и волей ЕГО были наделены мечём Возмездия – собственным проклятием. Никакой силе на земле не одолеть их, если только Он не измыслил этого изначально...»
-Если она не вернётся до следующего утра, мы пойдём в лес за ней, – каменным тоном оповестил её Яков.
-Я – с тобой, – прошептала Влада.
Он лишь кивнул в ответ. Странно, но сейчас её уже не радовала, равно, впрочем, как и не огорчала, такая покорность.

V.VII
Дарья так и не вернулась.
Влада время от времени оглядывалась по сторонам, пока они подходили к лесу. Замок, оставшийся позади, был чем-то вроде символа последней надежды. Покинутой надежды.
-Ты думаешь, мы вернёмся обратно? – прошептала она, обращаясь к Якову.
Тот неопределённо пожал плечами:
-Возможно.
Воинов, что шли сейчас позади них, было совсем немного: человек пятьдесят, не больше. У Дмитрия, насколько помнила девушка, было раза в четыре больше. Так что, если договориться всё-таки не получилось...
Плохой расклад. Влада поморщилась: воспоминание о прошлом пребывании в этом лесу больно кольнуло душу. И дело было даже не в том ночном бегства...
Больно было от тех слов, что она в избытке наслушалась от всех этих «протестующих». Подстилка Якова... надо же. Это ведь ещё умудриться надо было, чтоб придумать такой мерзкий аналог слова «любовница». Н-да. Такое ощущение, что никто в замке и подумать не мог, что такого, как он, и вправду можно любить.

Сколько часов они шли, Влада не могла впоследствии сказать. Может, час, а может, и три... Яков вёл их тайными путями, известными, судя по всему, лишь ему одному. Наконец девушка увидела впереди уже печально знакомые силуэты наскоро сколоченных домов мятежников.
-Пришли. – облегчённо выдохнул кто-то позади.
Но радоваться было рано.
Ещё на подступах к селению Влада почувствовала что-то неладное: запах – жуткий, тошнотворный, запах горелого мяса... что?!
Яков это тоже почувствовал. Он быстро рванулся вперёд, словно забыв об осторожности. Впрочем, она и не была здесь нужна...
-Господи, – только и смогла произнести Влада, следовавшая следом за ним – и тут же зажмурила глаза, отчаянно борясь с тошнотой.
Зря они ждали Дарью так долго. Быть может, день назад ещё можно было что-то изменить... несчастные идиоты: «она же ведьма, сможет за себя постоять...» То, что на данный момент осталось от Дарьи, обгоревшей головешкой высилось, привязанное к высокому столбу.
-Её сожгли, – глухим голосом произнёс рядом стоящий Яков. – Как... ведьму.
Влада не хотела представлять, что он будет дальше делать, только бы не смотреть больше на это. Иначе она действительно не выдержит.
Но он уже крепко схватил её за руку, и потянул за собой. Девушка всё-таки открыла глаза, спотыкаясь, и плохо понимая, что происходит. Где же здешние обитатели? Неужели они так испугались солдат Правителя в количестве пятидесяти, что в ужасе сбежали в лес?
-Куда ты меня тащишь? – вскрикнула влекомая Яковом Влада. – Я не понимаю, ты...
-Сейчас проведаем Дмитрия, - коротко ответил тот. – Наконец.
Жилище главаря мятежников он угадал безошибочно, войдя в самый прилично выглядевший дом.
Лишь только переступив порог, Влада поняла: они опоздали во всём. Мелания уже была здесь. И отметила своё пребывание... ударно.
Дмитрий лежал (впрочем, здесь более уместен глагол «валялся») в самом тёмном углу комнаты: голый по пояс, с развившимися золотыми кудрями. На груди его чернел отпечаток человеческой ладони – больше всего это походило на клеймо. И ещё... она впервые увидела, как это происходит: на груди мужчины, словно подкожные черви, взбухали и расползались в разные стороны жуткие синие вены. Теперь в нём уже совершенно невозможно было узнать того слащавого и смазливого Дмитрия, каким она увидела его в первый раз.
-Убейте, - прошептал, с трудом сфокусировав на них взгляд, он. – Больно...
-Ты сжёг мою мать, - ледяным голосом произнёс Яков, с ненавистью и презрением (как только он смог во взгляде соединить такие полярные чувства?), посмотрев на него. – А теперь пытаешься найти у меня сострадание? Я и вправду хотел бы убить тебя. Но Мелания, я думаю, сделала всё гораздо лучше, нежели это мог бы сделать я.
-Это... ведьма прокляла нас... – произнёс Дмитрий, тщетно пытаясь подняться чуть повыше – никто не хотел помогать ему.
-Ошибаешься, – тихо произнесла, наконец справившаяся с собой Влада. – Дарья не проклинала вас. А даже если и проклинала, то не в этом суть... ведь ты видел сегодня Меланию? Это она прикоснулась к тебе?
Дмитрий медленно перевёл на неё взгляд своих мутно-синих, заплывших от слёз и слизи, глаз: - Нет. Я не знаю... оно пришло после того, как сгорела ведьма. Оно...
-Довольно, - оборвал его Яков. – Я достаточно услышал. Влада, пойдём отсюда.
-Убейте меня... – прошептал им вслед Дмитрий.
Яков не обратил на него внимания, но Влада, как будто замешкавшись, быстро подошла к умирающему, и вложила в его ладонь небольшой, хорошо заточенный нож. Прошептала, не глядя ему в глаза:
-Бери. Я не помню зла.

Глава VI
VI.I
-Они все тут мёртвые, Господин, - проводя ладонью по лицу, словно отгораживаясь от навязчивого видения, сказал пожилой мужчина – один из главных командиров Якова. – Валяются... жуть. Похоронить бы...
-Успеем ещё, - холодно ответил Яков. – Сейчас гораздо важнее найти то, что их убило.
-Это не человек, - очень тихо, едва слышно проговорил молодой парень, сидевший на земле, обхватив голову руками. – Это даже не Проклятая. Это...
-Степан, - начал, было, Яков, судя по выражению лица, собираясь сказать что-то не в пример резкое.
Но старый воин опередил его, негромко сказав:
-Не извольте гневаться, Господин. У него тут... брат был.
Яков промолчал. Над разгромленным селением мятежников неспеша сгущались тёмные тучи.
-Я не могу заставить вас идти за мной дальше, - произнёс он, наконец. – Так что решайте всё самостоятельно. Вряд ли мы вернёмся. Но лично у меня остановиться уже не получиться. В общем, я никого не держу.
Люди молчали. Где-то в глубине души Влада их понимала: никому не хочется подписывать собственный смертный приговор. И всё-таки... Господи, ну неужели не было у них никогда примеров верности, самопожертвования, служения высшим целям, в конце концов?! Неужели собственная шкура – это единственное, что здесь ценится, и вообще может цениться?! Немыслимо...
-Что ж, - с тяжёлым вздохом сказал Яков. – Раз всё так получилось... хорошо. Я пойду один.
-Не один, - тихо возразила девушка.
-Что? – он обернулся к ней, и кивнул: - Да, да...
-Не ходите, Господин, - внезапно подал голос один из воинов. – Теперь-то мы точно достучимся до Правителя... Вот пусть его отряды всё и решают!
-Спасибо, Игорь, - грустно улыбнулся в ответ тот. – Но я... мы всё равно пойдём.

VI.II
-Яков, - Влада, протянув руку, коснулась рукой плеча мужчины. – Ты... ничего странного не заметил там, в селении?
-А что, я мог заметить там что-то странное, помимо трупов? – раздражённо поинтересовался тот.
-Следы. – коротко ответила она. –Помнишь, что говорил нам Слепой? Что Мелания ходит, опля землю там, где ступает её нога... но там никаких следов не было.
Яков остановился, посмотрев прямо ей в глаза:
-Зачем ты говоришь мне это сейчас?
-В каком смысле – зачем? – растерялась Влада. – Мы же ведь...
-Мы всё равно ничего не поймём, - резко оборвал он её. – Те, что остались позади – больше не наши союзники. Всё, что они сделают в лучшем случае, так это погребут прах моей матери. Мы же должны понять, что здесь твориться. Я знаю, ты идёшь со мной только потому, что любишь. Но, мне кажется, ты можешь понять... – он замолчал на миг, оглядываясь на стремительно утопающий в сумерках лес.
-Что? – поторопила его Влада. – Что – понять?
-Что всё это надо остановить. Что... ведь не вечно же, в сущности, эта загадочная Мелания будет промышлять в нашем лесу.
Девушка удивлённо посмотрела на него, чувствуя, как холодеет всё внутри:
-Ты хочешь сказать...
-Да, именно это. Наш замок достаточно отдалён, но на том конце леса есть большой город. И если эта... тварь явится туда, я даже не хочу думать о последствиях.
-Это невозможно, – качая головой, пробормотала девушка.
-Ну почему же? – усмехнувшись, возразил Яков. – Как по мне, так вполне возможно.
-Я говорю не о вероятности, - рассеянно ответила Влада. – Это... так. Вырвалось.
-Понятно.
Некоторое время они шли молча. Сумерки сгущались всё плотнее, но сейчас девушка уже не ощущала того страха, что раньше – только, разве что, какой-то странный мандраж. Внезапно ей нестерпимо сильно захотелось что-то ему сказать, как будто через минуту им предстояло умереть. Впрочем, почему – «как будто»? Если эта Мелания действительно не Проклятая...
-Мне не даёт покоя ещё кое-что, - сказала она, с трудом поспевая за мужчиной. – Дмитрий перед смертью сказал, что существо, убившее его, не было женщиной. Помнишь? Он говорил «оно».
-Может, просто не успел рассмотреть, - на ходу пожал плечами Яков. – Не знаю... много ты ещё запомнила «странностей»?
-Это такой способ успокоиться, - огрызнулась Влада совершенно, впрочем, не обиделась.
-Как думаешь, нам ещё далеко идти? Что-то я начала замерзать.
-Можешь взять мою... – начал было Яков, но так и не договорил.
Они пришли.

VI.III
Выглядело это грандиозно, невероятно и нелепо одновременно. Потому что... ну скажите, видели вы где-нибудь огромный каменный дом посреди безлюдного леса? Да ведь и не просто дом, а...
Влада присмотрелась, и ахнула: это было колдовство. Невероятно могущественное, потому что, судя по всему, никто и никогда это построение здесь не возводил. Некто (уж, не пресловутая Мелания ли?) попросту вырвал его из какого-то другого времени и места, и перенёс сюда. Причём «вырвал» чрезвычайно грубо: в радиусе нескольких метров от дома зелёная лесная растительность перемежёвывалась с тяжёлыми каменными плитами, колдовская полупрозрачность которых была почти неразличима человеческим глазом.
-А ведь Степан был прав, - пробормотала девушка. – Слышишь меня? Это... Даже Фома на такое не способен. А он многое умеет, как для Проклятого.
-Выбора у нас уже нет, - решительно сказал Яков. – Пошли, разберёмся, что за чертовщина здесь...
Он опять не договорил. Какраз на слове «здесь» дверь дома медленно распахнулись, словно приглашая: ну, входите, раз такие смелые. Или страшно?
-Пошли, - с вздохом проговорила Влада. – Нас, наверное, уже ждут.
И они действительно пошли. Девушка лишь на несколько мгновений замедлила шаг, пытаясь одним беглым взглядом охватить всю гигантскую громаду дома. Это у ней почти получилось, хотя Влада так и не сумела определиться с количеством этажей: их было то ли пять, то ли восемь... а может, и того больше. Да что же это такое здесь делается?!
Вход был отделан красиво: у тяжёлой чёрной двери стояло две колонны, а к ним, как будто живые, были пристроены две не то горгульи, не то какие-то иные летающие твари. Глаза чудовищ сверкали ярко – как-то даже чересчур ярко, как для детали интерьера. Но, чёрт его знает, что здесь вообще происходит...
Снова падал снег – Влада только сейчас заметила это. А снег в сумерках – это ведь так красиво, замечательно, романтично, в конце концов... Господи, ну почему такие мысли лезут в голову именно тогда, когда до смерти может оставаться минута, или того меньше?..
-Что бы не случилось, помни: я тебя люблю и никогда не оставлю. Поняла? – внезапно произнёс Яков, крепко сжав ладонь девушки в своей.
-Ну... да, - медленно кивнула та. – Я, собственно тоже...
Но договаривать было поздно. Они вошли.

Поначалу Влада и вовсе не смогла ничего понять. Весь мир словно перевернулся с ног на голову, а затем вернулся обратно – она едва сумела устоять на ногах. А затем пришло понимание: неожиданное и печальное одновременно – никто здесь не собирался давать им права выбора. Да и о каком праве выбора вообще могла идти речь, если силы изначально были неравны? То, что здесь обитало, готовило, несомненно, грандиозную игру. И игра эта началась.
Влада стояла одна посреди огромного зала. Якова поблизости больше не наблюдалось.

VI.VI
Вы когда-нибудь задумывались над тем, есть ли у вас в душе что-то такое... что могло бы послужить щитом, громоотводом (да какая, в сущности, разница?!) от всех кошмаров и ужасов этого мира? Что-то настолько святое и чистое, что никакая сила в мире не сможет очернить его?
Вполне возможно, для кого-то вопрос прозвучит странно – я вовсе этого не исключаю. Но это будет значить лишь то, что этот гипотетический «кто-то» ещё ни разу в своей жизни с подобным не сталкивался. Столкнувшись же, вы очень скоро поймёте всю резонность моего предыдущего абзаца.
Так вот... есть у вас нечто подобное? Наверное, всё-таки есть. Кто-то находит «защиту» в религии. Собственно говоря, для этого она (религия) и была когда-то создана. [Не подвергайте меня анафеме...] Но Влада, о которой ныне идёт речь, жила несколько по-иному, черпая силы из каких-то собственных (довольно размытых) понятий о Боге и всём Сущем. В общем-то, поэтому она и стала целительницей – спасать людей от гибели, есть ли в мире более благородная профессия?.. (Вопрос риторический).
 
Влада медленно опустилась на пол (ноги не держали её), изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Что... что здесь происходит? Почему она вдруг оказалась одна? Где Яков?!
Перед глазами бегали, мешая разглядеть всё вокруг, весёленькие чёрные мушки. Девушка с усилием потёрла глаза, и мельтешение прошло. Впрочем, как она поняла через несколько секунд, лучше бы этого не происходило.
Здесь были люди. В основном мужчины, насколько она успела понять. Вот только были они какие-то... странные, что ли.
С минуту Влада просидела, молча, глядя на всё это. Удивительно дело, но ей даже страшно не было. Люди сновали вокруг, словно бы и не замечая её, да и к тому же... Приглядевшись, девушка поняла: здесь и сейчас они, точно так же, как и весь этот дом, ненастоящие. Судя по всему, это были лишь призраки, воспоминания, скопированные с другого времени и места. Впрочем...
Влада вздрогнула, подняв голову: прямо к ней шёл, улыбаясь, высокий мужчина. С лицом его что-то происходило: оно постоянно менялось, черты перетекали одна в другую, словно горячий воск. На какой-то миг он стал похож на Глеба, затем – на отца, и ещё на кого-то... Мужчина всё шёл и шёл, и она глядела на него со смесью ужаса и удивления во взгляде. Когда между ними оставалось не больше полуметра, незнакомец остановился, и Влада поняла, наконец, кто это.
-Фома?! – поражённо выдохнула она. – Но как ты здесь...

VI.VII
-Да, это я, - улыбаясь, кивнул мужчина. – И я пришёл за тобой.
-За мной? Но почему ты... такой? – ошарашено рассматривая, пролепетала девушка. Её можно было понять: от прежнего Фомы в нём практически ничего не осталось – руки стали пропорциональны остальному телу, исчезла неестественная худоба, красиво лежали чуть более длинные, чем раньше, волосы, задорно блестели глаза... Да что же это? Откуда?!
-Я больше не Проклятый, – ответил Фома. – Теперь я такой же, как и раньше. Поднимайся, пойдём со мной.
Он протянул ей руку, но Влада не двинулась с места, поражённо глядя на него.
-Я не понимаю, – медленно произнесла она. – Яков отправил тебя с вестью к Правителю, ты не мог вернуться так скоро.
-Яков? – вздёрнув бровь, переспросил Фома. – Я не понимаю, о чём ты. Я не знаю никого с таким именем, и никуда не уезжал. О чём ты?
-Яков отправил тебя с вестью к Правителю, - повторила Влада, отчаянно не понимая, что здесь происходит. – Он... мы пришли сюда вместе. Мы искали Меланию...
-И где же этот Яков сейчас?
-Не знаю... – девушка меланхолично развела руками, блуждая взглядом по внезапно опустевшему залу.
-Ты просто переутомилась. – Фома, наклонившись, рывком поставил её на ноги.
Влада, взглянув в его глаза, из весёлых неожиданно ставшие холодными и жёсткими, растерялась окончательно: никогда, ни при каких обстоятельствах, он не смотрел на неё так. Что же изменилось теперь?
-Фома... что с тобой? – очень тихо спросила Влада. – Почему...
-Ты избавила меня от Проклятия, - не дослушав её, заговорил он. – Ты, и твоя любовь. Это так нелепо, ведь мы знаем друг друга уже столько лет, а я сумел разглядеть только сейчас... но неважно! Теперь, когда всё встало на свои места, мы навеки будем вместе. Потому я и пришёл.
-Нет, нет! – воскликнула, не в силах дальше слушать весь тот бред, что он нёс, Влада. – Ты ошибаешься, я не люблю тебя!
-Не любишь? – вкрадчиво повторил её слова Фома. – Но что же ты такое говоришь... посуди сама, если бы мы не любили друг друга, стали бы жениться?
-Что? – только и смогла произнести она. – Что ты говоришь?
-Я говорю, что мы женаты, - терпеливо, словно ребёнку, повторил он. – Да что мои слова? У тебя же кольцо на пальце.
Дрожа (от взгляда мужчины ей вдруг сделалось жутко, как никогда), Влада медленно опустила взгляд вниз. И вправду, на пальце её сияло золотое кольцо с крупным чёрным камнем.
Внезапно она поняла, что уже не стоит. Они оба сидели на краю красивой, с кремового цвета простынями, кровати. Вот сейчас её стало по-настоящему не по себе.
-Я люблю тебя, - фальшиво нежным голосом прошептал Фома, и Влада вовремя отодвинулась, потому что сейчас он сидел как-то чересчур близко.
-Это всё не может быть правдой, - как можно более убедительным голосом сказала она. – Я не люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь. Я люблю Якова! Где бы он сейчас ни был...
-Ты меня не любишь, - как будто не слыша её, произнёс Фома. – Но ты меня полюбишь.
Он всё-таки поцеловал её. В этом, новом своём обличье, Фома был, чуть ли не втрое сильнее её, и Влада, хоть и пыталась, сопротивляться могла лишь гипотетически.
Вот вам и «дом волшебницы Мелании...»
-Отпусти меня! – вскрикнула девушка. Но куда там...
Она беспомощно лежала, придавленная его телом, а он уже, судя по всему, приступил к этапу расстёгивания её куртки. Одна пуговица, затем ещё и ещё...
Влада, изловчившись, высвободила правую руку, и, не задумываясь, изо всех сил ударила своего насильника в лицо.
Удар получился сильным: ногти оставили глубокие борозды на щеке Фомы, но крови не было. Тоесть, вообще. Он труп, что ли?!
Воспользовавшись тем, что он на миг замешкался, девушка быстро отползла в сторону (огромные размеры «ложа» это вполне позволяли), и вновь ударила его – на сей раз ногой, куда-то в плечо. Некогда Влада уже практиковала подобное, так что, если повезёт, можно было рассчитывать на поломанные кости! После всего произошедшего ей этого очень хотелось.
Фома медленно сполз по скользким шёлковым простыням на пол. Взгляд его, насколько успела заметить Влада, потерял свою осмысленность.
Прошло ещё несколько секунд, и всё вокруг – кровать, подушки, Фома, собственно, и даже золотое кольцо у неё на пальце, исчезли. Влада вновь сидела на голом полу пустого зала.
Впрочем, нет, не пустого: по нему шёл один-единственный мужчина – Яков.

VI.VIII
Судя по внешнему виду, его-то никто не искушал. Яков выглядел сейчас, как человек, вышедший из тяжёлой и кровопролитной схватки. Причём кровопролитной и для него тоже – на правого плеча у него было несколько рубленых неглубоких ран; лицо как будто оцарапали острыми тонкими коготками.
-Влада? – удивлённо воскликнул он, подняв голову и, наконец, увидев её. – Это... правда, ты? Правда?
-Правда, - прошептала девушка, поднимаясь. – Где ты... что с тобой случилось?
-На меня напали люди, очень похожие на моих бывших врагов. Насколько я помню, все они почили в сырой земле вот уже пять лет назад. Но дрались они очень убедительно... – он внезапно спохватился, бдительней приглядевшись к ней: - Влада... а с тобой что? Чего у тебя на куртке пуговицы оторваны?
Влада промолчала, отведя взгляд. Ну что ему рассказать? В картинках описать, что ли?!
К счастью, Яков сам всё понял.
-Фома? – только и спросил он.
-Да, – кивнула Влада.
-Понятно, - он подошёл, и очень крепко обнял её. – Ты только не думай, что это и вправду был он. Просто эта тварь играет с нами – ей это кажется остроумным. Но мы победим, слышишь? Обязательно.
-Конечно, - больше всего желая не расплакаться сейчас, усмехнулась Влада. – Что нам ещё остаётся?
-Вот именно, - согласился он. – Верить, надеяться, любить... пойдём?
-Пойдём, - беззвучно, одними губами, прошептала она.

Новую дверь они нашли после примерно двадцати минут усердных поисков. И Влада не смогла удержаться от дрожи, берясь за массивную ручку. Что, если они сейчас опять окажутся порознь? Ведь она не убила того «псевдо - Фому» - да и возможно ли это вообще?..
Но они переступили порог нового зала, и всё ещё остались вместе – на сей раз их никто не собирался разлучать. Так в чём же подвох?
Свет здесь, в отличие от того, что был в прошлом зале, был мягким, да и не светом вовсе, а, скорей, сумраком. Где-то на другом конце зала (до него было метров десять, может, чуть больше), горел камин, и у него, в глубоких креслах, сидело сразу несколько людей – с такого расстояния невозможно было разглядеть их лица. Влада поняла лишь, что среди них двое – мужчины, и лишь одна женщина.
Яков, держа ладонь на рукояти меча, медленно пошёл вперёд. Влада следовала за ним.
-Оставь оружие, - внезапно произнесла женщина, поднимаясь со своего кресла.
Влада смотрела на её силуэт на фоне горящего пламени камина, и никак не могла понять, кого же он ей так напоминает: высокая, стройная фигура, длинные волосы, завившиеся в мелкие, забавные кудряшки...
-Софья? – обмирая, спросила она.
Яков вздрогнул, и остановился. Кажется, для него это было куда более сильным ударом, нежели для неё. Да и что в этом удивительного, собственно...
-Да, это я, - подтвердила Софья. – Мы ждали вас.
-«Вы» - это кто? – глухо поинтересовался Яков.
-Мы – это я, - охотно пояснила женщина (а женщина ли?..). – Дмитрий, он по правую руку от меня; и Тимур.
-Тимур?! – воскликнули в один голос Яков и Влада. Мужчина даже выхватил меч – кажется, упоминание о покойном племяннике сейчас воспринималось им, как личное оскорбление.
Но тут заговорил мужчина, сидевший по левую руку от Софьи, и Влада поняла, что это – конец. Окончательный и бесповоротный.
-Это я, дядя, - тихо сказал парень. – Разве ты не узнаёшь меня?
Яков замер, очень медленно опустив руку с мечом.
-Ты умер, - сказал он. – Ты не можешь быть здесь.
-Конечно, - как-то совершенно нелогично согласился Тимур. – И всё-таки. Ты рад мне?
-Ты умер, - беспомощно повторил Яков, и меч его, громко звякнув, упал вниз. – Умер ведь...
-Думаешь, он был за тебя? – послышался насмешливый голос Дмитрия, и вскоре его обладатель вышел из тьмы, предоставив себя всеобщему обозрению. – Ты так слепо следовал своим идеалам, что не видел очевидного. А ведь Софья хотела сказать тебе об этом – но разве ты слушал?
-Я хотел спасти тебя, дядя, - вновь заговорил Тимур, и в голосе его звучало практически искреннее раскаяние. – Я ведь видел, как безнадёжно всё, что здесь происходит. Поэтому я связался с Дмитрием, и предложил ему союз: я рассказываю всё, что знаю о твоих военных планах, они разбивают нас, но отпускают живыми. Прости меня, дядя. Я не успел всё это завершить.
-Ещё один человек предал тебя, - прокомментировал услышанное только что ими, Дмитрий. – Удивительно, правда? Быть может, тебе стоит поискать причины в себе?
Яков молчал. Вероятно, сейчас в нем жили чувства, сходные с теми, что ощущала совсем недавно Влада. А может, и того хуже.
-А ты, милая, - внезапно обратилась к ней Софья. – Что скажешь насчёт всего этого? Зачем ты пошла с ним?
Влада молчала. Она напряжённо вглядывалась в лица присутствующих, пытаясь вычленить хоть малейшее, хоть мимолётное несоответствие с их прошлым и нынешним обликом. Ведь люди не воскресают из мёртвых! Не могут они вставать из своих могил, и являться, раскрывая грехи, которые, казалось бы, навек укрыла смерть.
-Она хочет сказать, что никого не предавала в отличие от всех вас, - произнёс вдруг четвёртый, совершенно нежданный голос, и Влада, услышав его, пошатнулась, как от удара. – Хочет сказать, что всегда оставалась верной своим взглядам. Но скажи мне, сестра, разве всё действительно так? Разве ты не предала ради любви к нему всю нашу семью, или, по крайней мере, память о нас?
Он тоже вышел из тьмы – высокий, такой же светловолосый, как и она, одетый в коричневую куртку и чёрные штаны. Влада всхлипнула, закрывая лицо руками – нечего было, и думать о чём-то спорить сейчас, что-то возражать. Это действительно был её брат: такой, каким она его помнила. В этой одежде Глеб уехал на последнюю в своей жизни охоту...
Вновь говорил что-то Дмитрий. Судя по тону, слова его вновь были обращены к Якову, и он (хотя какой, в с самом-то деле, «он»...) не слишком выбирал выражения. Вот ненависть в Якове превысила страх и разум, он выхватил кинжал, бросился к бывшему главарю мятежников...
-Стой! – крикнула Влада, не слишком-то надеясь, что он её услышит, а если и услышит, то послушается.
Но Яков всё-таки остановился, уже занеся в ударе руку.
-Мы не должны их сейчас убивать, - тихо проговорила девушка, приблизившись к нему, и осторожно опуская руку мужчины. – Они ненастоящие, да это и не важно. Мы не для этого пришли сюда, ты помнишь?
-Она лжёт тебе, - вмешался Дмитрий. – Она одна из нас. Чего ты ждёшь? Убей меня! Убей, если на что-то ещё вообще способен. Ты ведь так хотел этого!
-Нет, - покрепче сжимая запястье Якова, возразила Влада. – Лжёт он. Настоящий Дмитрий умер ещё сегодняшним утром.
-Я сжёг твою мать, - мерзко скалясь, воскликнул Дмитрий. – А ты даже ударить меня не можешь! Пасынок ведьмы, ты, кажется, так и не научился жить самостоятельно, не прячась за материнской юбкой.
Яков ничего не ответил ему на это. Его кинжал, как и недавно меч, упал вниз.
-Мелания! – громко крикнул он, подняв голову вверх. – Мы пришли говорить с тобой. Прекратишь ли ты, наконец, свои игры?

Глава VII
VII.I
Вначале ничего не случилось. Только свет в зале сделался чуть светлее, и сумрак вокруг, подобно туману, начал неспеша рассеиваться. Влада стояла рядом с Яковом, и смотрела только на него – ей неинтересно было, что происходит вокруг, и куда деваются фантомы Софьи, Дмитрия, Тимура и Глеба. Весь этот бесконечно долгий день измотал её до предела, и она уже начала подозревать, что не выдержит долго. На какой-то миг девушке стало решительно наплевать, что там дальше случиться. Лишь бы поскорее...
-Меня зовут вовсе не Мелания, - произнёс внезапно незнакомый голос, нарушая воцарившуюся тишину. Об этом голосе мало, что можно было сказать наверняка, кроме того, конечно, что голос этот был мужской. Звук его был до странности малоэмоциональным, а может, так казалось лишь оттого, что чувства говорящего мешались, накладывались одно на другое, и разделить, выяснить главные из них не представлялось возможным. Словом, это был голос всех людей, когда-либо говоривших в этом мире; и, понятное дело, принадлежал он отнюдь не человеку.
-В сущности, у меня и вовсе нет имени, точнее говоря, имён очень много, но вот их правдивость... – голос умолк на миг, а затем зазвучал чуть громче:
-Зачем вы пришли сюда?
-Мы желаем, чтобы ты ответил за всё то, что совершил в лесу и на его окраинах, - твёрдо произнёс Яков, и Влада мысленно поразилась его силе воли.
Однако «Безымянного» это, судя по всему, не впечатлило:
-Лучше бы вам очертить поточнее свои желания, - с долей насмешки (или это только показалось?), заметил он. – Вы хотите мести, или всего лишь ответов на свои вопросы?
-Мы хотим, для начала, увидеть тебя! – воскликнул, теряя терпение, Яков.
-Хорошо. – Только и сказал Безымянный, и вокруг опять стало темно.
Влада обернулась вокруг, ища глазами хоть какой-нибудь свет, и вздрогнула: в кресле у камина, спиной к ним, сидел не то мужчина, не то... Бог его знает что.
-Присоединяйтесь ко мне, - ласково (насколько вообще мог быть «ласковым» его голос) произнёс он, не оборачиваясь. – Нам, я думаю, есть о чём поговорить.

Влада с Яковом медленно подошли к своему безымянному собеседнику, но садиться не стали. Слишком много довелось им увидеть здесь, чтобы позволить себе сейчас расслабиться – и, быть может, проиграть в самый последний момент.
-Вы называли меня Меланией, - неспеша проговорил мужчина (лицо его трудно было разглядеть в этом полумраке). – Забавно. Собственно, я могу быть и женщиной... и бываю иногда. Это нетрудно: тела меняются, как одежда. Но, если идти дальше по этой аналогии, мне почему-то ближе мужское платье. Может быть, характер такой. Так чего же вы хотели от меня?
-Кто ты такой? – хрипло спросил, силясь подавить собственные чувства, Яков.
-А ты ещё не догадался, воин? – повернув к нему своё узкое, с тонкими, бледными губами, и глубоко запавшими тёмными глазами, произнёс Безымянный.
Взгляд у него был такой тяжёлый, что Влада невольно почувствовала боль в глазах, когда он на несколько секунд посмотрел на неё.
-Ты не Проклятый, - прошептала девушка, не в силах поверить тому, что только что поняла.
-Ну почему же? – возразил тот, со всеми возможными человеческими интонациями: негодование, удивление, издёвка, совсем немного печали... – Я самый главный Проклятый в этом мире. Король Проклятых, если хочешь, милая. Красиво звучит, не правда ли?
-Зачем ты убил всех их? – произнёс, медленно, как будто из последних сил, Яков. – Тимура, Софью, Дмитрия... Дарью?
-Твою мачеху, насколько я помню, сожгли мятежники, - пожал плечами Безымянный, не отрывая от мужчины своего пристального взгляда.
-Да, - согласился Яков. – Но на то была и твоя воля, если ты и вправду тот, кто я думаю. Если ты и вправду Дьявол!
-Ошибаешься, - резко сказал, чуть подавшись вперёд, тот. – К вашим грехам я не причастен! Я лишь существую здесь, и не моя задача – сводить вас с пути праведного! Вы сами способны себя куда угодно. И вот тогда, - на узком, некрасивом лице Безымянного скользнула тень улыбки. – Появляюсь я – лишь собиратель плодов, не сеятель. И роль эта не прекращает нравиться мне на протяжении вот уже стольких лет жизни. Ты спрашиваешь, зачем я убил всех их. Как же объяснить... в каком-то смысле они сами этого не хотели. Я никогда не прихожу, если меня не позовут. И они звали.
-Звали?! – воскликнул, вновь хватаясь за оружие, Яков. – Да как ты смеешь говорить такое? Как могли все они звать собственную смерть?!
-Очень просто, - равнодушно пожал плечами Безымянный, и в голосе его звучала и злость, и усталость, и насмешка. – Вот ты, к примеру. Разве не за смертью ты пришёл ко мне сейчас?
-Я пришёл за ответами, - глухо произнёс Яков, отпуская рукоять меча. – И только.
-Но ты знал, что не сможешь донести их для других.
-Я ничего не знал тогда. Я действовал так, как чувствовал.
-Ну, конечно, - ухмыльнулся Безымянный. – Конечно. А ещё я прихожу к тем, чьи грехи настолько превышают добродетель, что на них не остаётся ни одного светлого пятнышка. Вот, к примеру, ваши «мятежники». Если бы ты, - обратился к Владе Безымянный. – Увидела их так, как я, то сочла бы Дарью, в её истинном обличье, самой настоящей красавицей. К слову сказать, её сожжение и послужило последней каплей, определившей чёткий перевес в душах этих лесных обитателей. Ну, не будем о грустном. А ты, девочка, оказалась необычайно стойким солдатиком, Другая бы на твоём месте... а, впрочем, это неважно. Мне всегда интересно было смотреть, как люди реагируют, когда события их прошлых дней повторяются, или же прожитые, устоявшиеся чувства переворачиваются вверх дном: друг становиться врагом, кумир – объектом ненависти. Вот ты, к примеру, могла обрести Фому в качестве любовника, хотя раньше даже не задумывалась о подобном. Что тебя остановило?
-Ты не поймёшь, - резко ответила девушка, и, кажется, даже в непроницаемых глазах Безымянного промелькнуло удивление. – После всего, что ты говорил... ты не поймёшь. Ты просто по-другому устроен.
Честно говоря, Влада и сама дивилась смелости произносимых ею слов. Ведь он – сам Князь Тьмы! Но, с другой стороны... кем бы ни был этот самопровозглашённый «Король Проклятых», он всё равно не имел права лезть в их души и прошлое, так мерзко, уродливо выворачивая все воспоминания о брате, семье, Тимуре, Фоме... На это вообще никто не имеет права!
-Ты позволишь нам уйти? – внезапно спросил Яков, нарушив тишину.
Безымянный взглянул на неё, и рассмеялся: негромким, но, несомненно, чудовищным, полубезумным смехом.
-Нет, - наконец ответил он, отсмеявшись. – Но вовсе не оттого, что я такой мерзкий и злой, как думает сейчас Влада. Просто того леса, по которому вы шли, желая уничтожить вымышленную Меланию, вот уже несколько часов, как не существует в мире. Не существует и вас: таких, какими вы являетесь сейчас. Без моего вмешательства вы никогда не узнали бы и, следовательно, не полюбили бы друг друга. Человеческие чувства... на них нетрудно играть, если знаешь, где главные струны. Вот ты, Яков, разве не звал меня прежде? Разве не умолял избавить тебя от клейма палача, пусть даже заплатить пришлось бы самой жизнью? Или ты, Влада: разве не адом казалась тебе твоя кочевая жизнь, разве не жаждала ты окончания её? Я дал вам желаемое, и больше. Есть ли у вас ещё ко мне вопросы?
Яков молчал, бессмысленно глядя вниз. Кажется, слова Безымянного окончательно сломили его волю.
-Если ты – Дьявол, - медленно произнесла Влада. – Если ты – тьма... то, значит, где-то есть и Бог?
-Интересно, - пробормотал тот. – А что, если я – Бог? Что ты скажешь на это?
-Скажу, что это неправда, - ответила Влада, сжимая кулаки, и чувствуя, как больно впиваются ногти в ладонь. – Бог не стал бы совершать то, что позволил себе ты.
-Глупости! – Безымянный резко поднялся, и Влада испуганно отшатнулась назад: всей её смелости хватало лишь на слова, но уж никак не на действия. Да и был ли в этом хоть малейший смысл – схватиться в рукопашную с самим Сатаной?.. Вряд ли.
К счастью, он и не думал ни о чём подобном. Больше всего Безымянный походил сейчас на заядлого спорщика, и в голосе его звучал и азарт, и ярость, и неизменная толика безумия. – Это вы, христиане, упёрлись в свои догмы о непогрешимости великого Боженьки. А до него, между прочим, было предостаточно других богов и богинь, и исключительная благодетельность вовсе не была для них характерна. И всё это...
-Замолчи! – внезапно воскликнул Яков. – Замолчи, или иначе я, клянусь, найду способ уничтожить тебя!
-Осторожней со словами, воин, - пробормотал, взглянув на него, Безымянный. – Иначе твоя клятва обернётся против тебя, и ты собственноручно сделаешь свой крест ещё тяжелее.
-Что ты собираешься с нами сделать? – спросила Влада, холодно глядя на него.
-Да, собственно, ничего, - равнодушно пожал плечами Безымянный. – Я увидел всё, что хотел увидеть. Больше вы мне не нужны.
-Не нужны?! – закричала, разом теряя всё своё самообладание, Влада. – И это всё, что ты скажешь нам? Ты, поигравший с нашими судьбами, как будто этим вообще можно играть...
-Вы сами во всём виноваты, - устало проговорил Безымянный. – Я лишь воспользовался удобной возможностью. Благодаря мне вы вообще встретились. Мало вам этого? А теперь идите прочь. Возможно, у вас ещё получиться вернуться обратно.

VII.II
...Здесь тоже шёл снег.
Ветер дул прямо в лицо, и Влада ловила рукой снежинки, не замечая, как текут по щекам слишком горячие для этой стылой осени, слёзы.
Яков уверенно вёл вперёд повозку, запряженную двумя гнедыми лошадьми – иного транспорта здесь не нашлось, но кони почему-то совершенно не желали отцепляться от неё.
Влада молчала всё время после разговора с Безымянным. Она не мешала, и никак не вмешивалась во всё то, что предпринимал Яков – хотя смысла здесь девушка не видела никакого. Абсолютно. К чему ехать, мчаться куда-то, если исход всё равно известен? Они умрут, они уже мертвы, в каком-то смысле. И ничего не изменить...
Крупные снежинки путались в её светлых волосах. Влада плакала уже совершенно откровенно – а что ей ещё оставалось делать? Теперь, когда всё встало, так сказать, на свои места, надежда окончательно покинула её.
-Тебе холодно? – внезапно спросил Яков, не оборачиваясь к ней. В руках он держал поводья, и всё внимание мужчины, казалось, было сконцентрировано исключительно на извилистой лесной дороге.
-Да, - подумав, ответила Влада. Над повозкой не было навеса, и холодный ветер пронизывал её до костей со всех сторон.
-Выпей это, а то можешь сильно замёрзнешь, - всё так же не оборачиваясь, он протянул ей небольшую флягу.
Не глядя, что там внутри, Влада выпила всё её содержимое – там оставалось всего лишь несколько глотков. Лишь через миг она почувствовала, какой странный привкус был у жидкости.
-Что это? – холодея, спросила она. – Яков, что... что ты дал мне?!
Яков, тем временем, уже остановил повозку. Обернулся к ней – ничего, кроме печали, в его глазах не было.
-Я дал тебе выпить ведьмовское зелье, - тихо ответил он. – Прочти.
-Что? – только и произнесла Влада, чувствуя, как начинает кружиться голова, а мир вокруг покрывается белой пеленой.
-Дарья подарила мне его когда-то, - продолжал говорить Яков. – Она сказала тогда, что это – щедрейший из подарков, что может сделать своему сыну ведьма. Это зелье, оно... без определённых свойств. Просто делает то, что более всего нужно в этот момент. То, что ты только что выпила, было последними каплями. Я хотел отдать их Тимуру, но он отказался. Ты бы, наверное, тоже отказалась, так что прости мне эту последнюю ложь. Я тебя очень люблю... впрочем, об этом бессмысленно говорить. Минут через десять ты забудешь и меня, и весь этот лес, и вообще всё, случившееся за последние недели – я так думаю. Но так ведь и должно быть.
У Влады помутилось в глазах, и Яков осторожно уложил её, прикрыв грубое дно повозки свои плащом.
-Я не хочу без тебя жить, - преодолевая себя, пробормотала девушка. – Слышишь?! Не хочу!
-Знаю, - кивнул он. – Но ты же слышала, что ОН говорил... Так пусть хотя бы конец нашей истории будет иным, не таким, как ОН задумал!
Яков наклонился, поцеловав её. Но Влада не увидела и не почувствовала этого: она уже уходила, утопала в белом водовороте, всё быстрей и быстрей.

А в колдовском небе волшебного леса кружил пушистый снег, и Яков знал, что им с Владой никогда больше не выйти на окраину его, держась за руки, как в красивых древних легендах, к огромному замку, освещаемому первыми рассветными лучами...

Эпилог
Замок показался на горизонте ещё в полдень. Сейчас же, когда солнце уже клонилось к закату, Влада могла разглядеть его полностью. То, что она увидела, слегка удивило её.
-Надо же, а я думала, это руины, – сказала она, обернувшись к своему спутнику, шедшему позади неё. – Как думаешь, скоро доберёмся?
-Примерно через час, – коротко ответил тот. Голос у него был глубокий и жестковатый. Ответь вам человек таким голосом, уверена, вы не захотели бы больше с ним общаться. Тоесть, вообще.
Но Влада знала Фому уже достаточно долго, и привыкла не обращать внимания на то, каким тоном общается с ней напарник. Впрочем, помимо речи приходилось мириться также и с его внешностью, дико не соответствовавшей высокомерной манере говорить, которую обычно Фома практиковал «среди своих»: заношенная, слишком широкая одежда; короткие, криво обстриженные, да к тому же и торчащие во все стороны каштановые волосы; слишком худые руки, плетями свисающие вниз; и, наконец, почти двухметровый рост. Согласитесь, в такое трудновато влюбиться. Это, собственно, и было главной проблемой жизни Фомы. Но отнюдь не из-за его сентиментальных соображений...
 По достижении цели обоих путников ожидало жестокое разочарование: замок, хоть и казался с виду целым и вполне обитаемым, на проверку оказался всего лишь хорошо сохранившимися развалинами: здесь не жил никто вот уже около тридцати, а то и больше, лет.
-Ну, вот надо же так... – расстроено пробормотала Влада. – А я думала, хоть здесь отдохнём. Ну, ладно. Как дальше пойдём? В какую сторону?
-В принципе, можно через лес, - пробормотал Фома. – Или кружным путём.
-Давай лучше кружным, - подумав, решила Влада. – Ну, его, этот лес. Мало ли, то там водиться...


Конец

























Осень 2007 года.